Дети Салаара - Отмеченный

   
   В самом центре, залитого ярким солнечным светом зала, лежало громадное тела волкодава, подаренного кланом Ашаку. Обычно лениво дремавший пес, с беспокойством следил за нахмурившимся и глубоко погрузившимся в размышления хозяином. Ловя скользящий по его телу задумчивый взгляд, волкодав каждый раз немного сдвигался на своем месте в центре зала.

   Высокий и худощавый мужчина, откинувшись на высокую спинку трона, подпирал кулаком подбородок. Ясные зеленые глаза, контрастирующие с его медной кожей блестели беспокойством. Мотнув головой, заставив необъятный ворох мелких косичек ударить по высокой спинке стула, хозяин снова посмотрел на тихо ерзающего на своей шкуре пса.

   Сквозь распахнутые ставни, впускали внутрь отклики жизни лагеря. Шарканье ног, совсем тихие и приглушенные расстоянием разговоры, шуршание колеса для помола зерна. Ветер занес в зал целый букет запахов и пес уловил терпкий запах стойл Эполе и аромат варящего в общей кухне мяса.

– Где его носит! – Рука придерживающая подбородок, сжавшись в кулак ударила жалко хрустнувший подлокотник. Пес вздрогнув от неожиданности подскочил рыкнув.

– Да лежи! Ты то что вскакиваешь! – рыкнул на него взорвавшийся от нетерпения хозяин, заставив пса тут же плюхнуться обратно своей интонацией.

   Что с ним сегодня… Псе очень редко видел его раздраженным. Из-за хозяина, теперь и он не мог никак успокоиться, каждую секунду ожидая что услышит, увидит или почувствует что-то подозрительное. Не выдержав, он поднялся и урча пошел к креслу, плюхнувшись тому прямо на ногу.

– Неудобно, слезь! – сморщившись, он недовольно отодвинул тяжелое и покрытое пышным и жестким ворсом тело, со своих ног.

– Не дергайся так, пока все в порядке. Сейчас прибудет Иборо, он со всем и разберется. – Пес скосил на того взгляд, пытаясь понять с кем тот разговаривает. Казалось пес задумался - кому надо перестать дергаться и так лежу спокойно…

   Со звуком скрежета одного дерева о другое, открылась дверь вырубленная из ствола вековых деревьев и украшенная причудливыми узорами.

– Скилл! Я привез его! – первым вошел воин, он напоминал хозяина пса своей пышной гривой волос, заплетенных в мелкие косички. Кожаные штаны, были заправлены в высокие мокасины, а торс скрывала свободная рубаха, доходящая ему до середины бедра и туго перетянутая поясом. На нем, у воина висел изогнутый длинный нож, сделанный из заточенного рога эполе.

– Отлично справился, пропусти его и оставь нас одних. Никого не впускать! – Скилл, в нетерпении перевел взгляд за его спину. Глухой ночью он отправил людей за шаманом в лагерь вождя племени, из-за плеча его человека виднелась седая голова. С лица, испещренного крупными морщинами, на него с вопросом смотрел колкий взгляд старого Иборо.

– Как прикажешь, я за дверью. Знающий, глава ждет. – Воин отступил назад, с глубоким почтением обратившись к шаману и давая ему наконец пройти внутрь. Явно недовольный, он прошел через зал, остановившись на огромной шкуре брошенной на пол в самом центре.

– Зачем ты посылал за мной? Этой ночью буря гуляла над горами, злые духи плясали в небесах, я так и не сомкнул глаз. Надеюсь это что-то действительно важное… – резко сказал старец, знавший Скилла еще в те времена, когда одной из главных семей племени Аоритов заправлял его отец. В те времена, нынешний глава носился по лугам с копьем в руках, наравне со всеми юношами рода, охраняя стада Эполе и отары Улу.

– Ар-р-р-р – низко рычащий пес, вскочивший от тона этого воняющего старостью, травами и дымом человека, успел сделать несколько медленных крадущихся шагов в его сторону.

– Пасть! Ко мне! – Зычный голос, моментально заставили пса прекратить рычать и снова, в этот раз нехотя, пес вернулся на покинутое место.

– Что? Не нравлюсь тебе, волчье семя? Зачем ты его только держишь Скилл, мы не Ашаку, чтобы под одной крышей, с лесной тварью жить! – заворчал старик, обмениваясь неприязненными взглядами с волкодавом.

– Иборо, у меня родился сын… – нервно дернувшийся при словах шамана о пляшущих злых духах в ночи, сказал Скилл, прервав поток раздраженных ругательств шамана.

– Поздравляю! Второй! Ты один из лучших воителей племени, у тебя три сотни копий под рукой, тьма рабов и тысячи полторы свободных. Многие свободные из нашего племени ушли жить под твоей рукой. Силен. Впечатляюще. Хотя и начал еще отец твой. – казалось с шаманом происходит что-то не ладное, когда он ни с того, ни с сего начал расхваливать главу рода.

– Правильно, что думаешь о том, кого оставишь все это защищать. Но почему ты посреди ночи, отправил за мной? Желаешь похвастать плодовитостью? – кажущиеся искренними поздравления, перетекли в угрожающий и едкий тон, а на осунувшемся от усталости лице шамана, заиграло дикое выражение. Явно взбешенный выходкой молодого главы, он не желал скрывать недовольства.

– Я тоже не могу уснуть, после того, как мне показали его прошлой ночью. Иборо, он странный… – огрызнулся Скилл и вскочил в нетерпении с кресла направился к шаману. Услышав, снова начавшего урчать пса, он кинул за спину резкий окрик, заставив пса окончательно угомониться.

– Я велел найти кормилицу и убрать его подальше от Карны. Люди уже начинают трепать языками. – Встав, напротив шамана, Скилл почти на голову был выше шамана, взволнованно блестевшие глаза заглядывали сверху вниз в глаза старика.

– Помоги мне понять, что с ним Иборо! Я либо убью его, пока Карна спит, либо переломаю ноги болтливым языкам в лагере! Никто не смеет трепать языком о моем сыне… Валтар! – Крикнул Скилл и дверь тут же распахнулась, привезший шамана воин застыл на пороге.

– Пошли людей, чтобы привели кормилицу с моим сыном! Скажи, чтобы не телились там, а сразу сюда шли!

– Как скажешь Рекс, сейчас все будет. – видя настроение главы, воин гулко ответив, сразу скрылся, отправившись выполнять поручение.

– Скилл, вопрос серьезный, если твой сын родился в такую ночь… И с ним, что-то не так… Ты сам знаешь, Уркол перестанет благоволить к тебе! Придушил бы его сразу, да нового бы… – ворчал шаман тяжело опускаясь на одну их широких скамей, расставленных у стен зала. – Давно ли, тебя твои войны Рексом стали звать?

– Я не поступлю так, никогда, ты же знаешь. Даже не хочу обсуждать это, а как они меня зовут – это их дело и даже Уркол тут не указ. Ни мне, не моим людям! – резко огрызнулся тот.

– Такой же дурак, как и отец. У вас весь род такой, твердолобые идиоты, словно Улу.

   В молчании потянулись долгие и томительные минуты. Скилл вернувшись в свое кресло, не смотрел больше на шамана. Рассеянно почесывая, сидящего в ногах пса, он глубоко погрузился в мрачные мысли. На лицо молодого мужчины набежала тень. Широко распахнутые глаза, слепо уставились на шкуру в центре зала, а Иборо, казалось задремал привалившись к стене с еле прикрытыми глазами.

   Резкий звук вырвал обоих из оцепенения, заставив повернуться к двери. В зал вошел Валтар, ведя молодую женщину. Ее круглое лицо и черные волосы, сразу выдали в ней рабыню из племени живущего в лесу между лагерем Скилла и горами. В руках, она держала вывернутую белым мехом наружу, кудрявую шкуру эполе. Сшитые вместе куски меха, напоминали гнездо, а внутри лежал обычный новорожденный.

– Иборо!

– Заткнись, Скилл! Не надо меня торопить! – громким шепотом прервав шумящего и бросив хищный взгляд на главу рода, он как то нарочито тяжелой походкой направился к кормилице. Та не знала языка и была напугана происходящим. Недели две назад, родив ребенка одному из людей Скилла, она смирилась с участью, но кормить сына главы… а теперь еще и шаман чужого племени и так близко. Распахнутые глаза нервно следили за каждым шагом старца.

– Не трясись так дура, напугаешь ребенка! – змеем зашипел подошедший старец. Не понявшая слов рабыня, все равно уловила чего он хочет и глубоко выдохнув застыла, закрыв глаза.

   Раскрыв меховое гнездо, Иборо внимательно изучал тело новорожденного. Обычный ребенок. Пушистые волосы лануго, покрывали почти все тело младенца, именно там, где и положено.  Красноватые ножки и ручки уже были заботливо протерты маслом, сморщенная кожа, немного вытянутый череп. Маленькие пальцы сжаты в кулачки. Ничего необычного!

– Что за игры Скилл, обычный ребенок! Куда вы смотрели! – снова зашипел шаман.

– Глаза! Посмотри на его глаза! – громко и зло рявкнул Скилл и криком заставил малыша вздрогнуть и закричать во всю силу легких.

– Так и знал, нетерпеливый идиот! – Шаман, больше не стараясь вести себя тихо, раздраженно взглянул на Скилла, недовольно смотрящего на поносящего его при подчиненных шамана.

   Хотя Иборо - это Иборо. Он единственный, кому будет спущено подобное с рук. Даже великий вождь Уркол, не посмел бы разговаривать со Скиллом в таком тоне, даже у себя дома, не то что в гостях, но старец был единственной связью между людьми и мистическим миром духов и богов.

   Этот старик казался вечным, сколько Скилл себя помнил, он не нашел никого, помнящего времена без Иборо. Отец Скилла говорил, что Иборо существовал так долго, сколько себя помнил.

   Он был стар и мудр, что не мешало ему обладать отвратительным характером. Обладая куда большим влиянием на простой народ и вождя с главами родов чем Сейм старейшин племени. Он и их мог начать отчитывать, как нашкодивших детей. Старейшины, живущие в отдельном от всех родов лагере, в самом сердце лугов выпаса скота, не любили попадаться сварливому Иборо на глаза.

   Шаман же, устроившийся жить в лагере Уркола, редко когда покидал его, лишь направляясь в лес или поля для проведения священных ритуалов. Только четыре великих Праздника Аоритов, заставляли его выбираться из дома, участвуя в массовых ритуалах племени на лугах выпаса.

   До гибели отца Скилла, убитого в одном из столкновений с племенем Ашаку, шаман жил в их лагере. Тогда еще совсем юный лидер рода, каждый день общался со старцем, даже не осознавая какая ему предоставлена возможность.

   Сейчас, шаман отвернувшись от недовольного мужчины, так и оставшегося для Иборо ребенком, который до сих пор виделся ростом ниже его колена. Обратив все свое внимание на вопящего ребенка, он наклонился к его плотно зажмуренным глазам и морщась от криков, зашептал неуловимо знакомые двум войнам слова:

– Ata... ata, iti e te tangata! Е konаi о kore irkino. Maru! – закончив шептать ребенку, Иборо провел рукой перед его лицом и тот неожиданно притих и сладко засопел провалившись в мягкие объятия сна. Рабыня снова вытаращившаяся на шамана, следила за тем как он аккуратно открыл ребенку глаза. Сверток мешал ей видеть малыша, страшный старик нахмурился и впился долгим взглядом в ребенка.

   Прошло несколько десятков секунд. Он никак не мог оторвать взгляда от абсолютно лишенных радужки или зрачков глаз. Иборо видел много новорожденных. Многие главы кланов, сам Уркол, да и вожди соседних племен, с которыми Аориты договорились о мире, просили взглянуть на своих детей.

   Не так конечно, как это сделал Скилл, по среди ночи приславший к нему война и заставивший всю ночь трястись в телеге. Старец даже не подумал, чтобы пешком бежать половину ночи, к лагерю своего старого друга. Сопровождавший его воин, именно так и поступил, всю дорогу пробежав рядом с телегой шамана, запряженной двумя Эполе.

   Глаза ребенка завораживали, казалось вот-вот, вот сейчас, из под верхнего века выкатятся обычные для Аоритов темно-зеленые глаза. Но секунды шли и ничего не происходило. Только ребенок, явно раздраженный тем что не получалось моргнуть, все сильнее и сильнее ворочался во сне.

– Скилл! Приготовь мне эполе, что оставлял к Солнцестоянию! Мне нужна жертва, во имя правдолюбца Таурана! Только он, даст мне сил понять что с ним. – снова перешел на громкий шепот Иборо.

***

   Солнце уже прошло изрядный путь по небу. Большой круглый дом, с глиняными стенами и отверстием в потолке. Большая арка входа, закрывала не дверь, а тяжелая занавесь сшитая из выдубленных шкур. Шаман сидел перед полыхающим костром, в самом центре его старого жилища, по стенам висели давно обсыпавшиеся пучки трав. Почти все в заброшенном доме было покрыто пылью, заметно что в его отсутствие давно никто даже не заглядывал внутрь.

   Расставленные в беспорядке вдоль стен плетеные корзины, короба и мешки делали жилище шамана похожим на кладовую. За спиной, слоями набросанные на пол многочисленные шкуры, служили его ложем долгие годы, пока был жив его друг. Наружу из дома, все это время доносился гортанный звук пения Иборо.

   Скилл, нервно ходящий из стороны в сторону снаружи, уже терял всякое терпение. К нему уже несколько раз подбегал кто-то из его копий, передавая что женщины шепчут им - Карна проснулась и нервничая просит принести ребенка. Пока, они пытались отвлечь ее, говоря, что за ним смотрит кормилица, а ей надо отдохнуть.

   Зная свою женщину и то из какого племени она родом, он догадывался, еще немного и она в каком бы состоянии ни была явится к нему, требуя объяснений. И что он ей скажет?! Подожди, я решаю, не перерезать ли мне горло нашему сыну, который может быть одержим злыми духами? Проклятая ночь… В это время, громадного эполе, приготовленного на заклание к празднику солнцестояния привели к старому жилищу шамана.

Скилл сразу же подошел к проходу в дом и отодвинув шкуру сказал:

– Иборо, жертва…

– Я знаю! – прервав свое пение рявкнул старик, сейчас выглядящий крайне усталым. Рядом с ним лежало гнездо с новорожденным, все это время мирно сопевший под пение старца. Резко поднявшись, Иборо вышел наружу и эполе нервно отступил от резкого движения шамана.

   Окинув впечатляющую фигуру животного, его бугрящееся мышцами тело и длинную ухоженную черную шерсть, он одобрительно цокнул языком. Идя в сторону самца эполе, Иборо снова начал петь. Проходя мимо Валтара, он неуловимым движением выхватил из ножен на поясе его костяной кинжал, оставив того наблюдать за всем с выпученными глазами, в окружении остальных копий Скилла. Слыша пение старца, животное перестало нервничать и словно завороженное смотрело в глаза шамана.

– Tukua te ra i nga wa katoa e whiti ana! – заговорил извиняющимся тоном старец, будто прося прощения, а в следующую секунду, не моргнув и глазом пронзил ударом кинжала мозг гиганта. Нож вошедший в затылок зверя, принес ему почти моментальную смерть. Короткое жалобное мычание, огромные копыта еще несколько раз шаркнули с силой по земле, оставляя глубокие борозды. Шатаясь самец медленно заваливаться на бок, смотря на шамана замершим взглядом. Удар четко вошел в узкую щель в костях черепа на затылке эполе. Старческое тело, наполнялось словно сосуд ощущениями бьющей ключом жизни.

   Именно из-за этого свойства, почти все племена Оэмо водили стада эполе. Громадное и сильное животное, гордо и царственно вышагивающее по равнинам. Жизни в их душах, с лихвой хватало на любые ритуалы, но младшие боги почитаемые теперь ими, рожденные от отца сущего – Салаара, и богини жизни Амирай, запретили использовать жертвоприношения в войнах. Потому ныне, их проводили лишь в крайних случаях или по большим праздникам.

– Скилл, убери всех от сюда и приходи ко мне. – не глядя на собравшихся вокруг людей, столпившихся из-за того, что копья вели приготовленного на заклание эполе ,до самого дома шамана через весь лагерь. Иборо, поспешно скрылся внутри своего дома.

– Похороните эполе как положено, со всем уважением! И не вздумайте болтать обо всем увиденном! Валтар, проследи чтобы разошлись быстрее. – было бесполезно говорить им не сплетничать. Но не мог же Скилл, просто уйти молча. Последний раз окинув два десятка пар с совершенно разными выражениями наблюдавшими эту сцену, он нырнул в дом, освещенный светом костра и лучами солнца попадающими внутрь из отверстия в центре крыши.

   Внутри дома, Иборо снова напряженно вглядывался в глаза его ребенку, держа его в этот раз на руках. Усевшийся с другой стороны костра Скилл, неотрывно наблюдал за лицом шамана, пытаясь угадать что тот видит. Подкидывая в костер сложенные рядом поленья, он пропустил момент когда Иборо оторвался от ребенка и глубоко выдохнув завернул его на обратно в мех.

– Можешь расслабиться, твой ребенок чист, как любая свежая жизнь. – сухо сказал Иборо.

– Но что-то же сделало его глаза такими? Он слеп?

– Нет, он видит. Твой сын, смотрел на меня в ответ. Я знаю точно.

– Тогда, что не так?

– Злого духа внутри него нет и никакого проклятия на нем тоже, но он явно отмечен ими… К добру ли или худу для твоего рода. Можешь вернуть его матери, пусть сама заботится о твоем сыне. Не гоже чужачке, сына Рекса кормить. – интонации менялись, в конце старец снова не удержался от язвительной издевки.

– Хвала Амирай! Валтар! – закричал он, широко улыбаясь и обнажая немного заостренные, свойственные только Аоритам зубы.

– Громко! Идиот! – Шикнул на него Иборо, но тот пропустил мимо ушей ругань старика. Валтар, сразу показавшийся в проходе, растерянно смотрел на улыбающегося Рекса и сердитого шамана.

– Возьми Таная и отнеси его матери. Скажи ей, что я скоро приду… – воин энергично кивнув и тоже расплывшись в довольной улыбке, прошел к меховому свертку и взяв его на руки неуверенно застыл:

– Скилл, что мне сказать воинам? Они все здесь, ждут пока ты выйдешь. – шепотом спросил Валтар, внутренне напрягшись.

– Говорил же разогнать всех! – притворно заворчал, теперь уже тоже громким шепотом молодой Рекс – Скажи людям, что прошлой ночью, моего сына отметили духи, плясавшие в грозовых облаках над пиком Ломанного клыка! Каким бы он ни вырос, его ждет великое будущее!

– Рекс! Так и передам им, слово в слово! – в возбуждении забыв про шепот, Валтар чуть не разбудил спящего, заставив его заворочаться в свертке.

– Одни идиоты кругом... – Смотря в спину бережно выносящего ребенка воина, брюзжал шаман.

– Иборо, благодарю! Я твой должник. Проси, что угодно... – Скилл не мог словами выразить благодарность старому другу отца.

– Попрошу, еще как попрошу. Десятки шкур с тебя спущу. – Зловеще начал Иборо, беззлобно и притворно злорадствуя над глупым сыном друга.

– Скилл, я снова буду жить здесь и отказать мне, ты права не имеешь! – ехидно засмеявшись, Иборо с восторгом смотрел на перекошенное в удивление лицо юного Рекса.