Все события и герои вымышлены. Любые совпадения с реальными личностями случайны.
Раздался лёгкий стук в дверь и в проёме появился улыбающийся Виктор:
— Андрей Дмитриевич, через 15 минут собираемся в кают- компании. Присоединяетесь?
— Конечно, Витюша, я обязательно подойду. И чур, без меня не начинать!
Виктор Свешников, молодой, весёлый метеоролог антарктической экспедиции опять широко улыбнулся и исчез в недрах дома.
Андрей Поваров, начальник экспедиции, ещё раз пересмотрел заметки и тяжело отодвинулся от стола. Это была его третья экспедиция и первая в качестве начальника станции. Работы было много у всех, но членов экспедиции объединяла преданность науке и неистребимая любовь к Антарктиде, такой мальчишеский романтизм, который эти мужчины пронесли сквозь года и Поваров не был исключением.
И такой же чистый огонь он наблюдал в глазах у Свешникова. Виктор, наверное, родился с этой любовью. Кажется, он перечитал всё, что когда- нибудь было напечатано про Антарктиду. После окончания школы поступил на географический факультет, чтобы исполнить свою мечту. И уже с третьего курса просил, писал, звонил, чтобы попасть в экспедицию. Виктору отказывали, но он с прежним энтузиазмом продолжал осаждать НИИ Арктики и Антарктики.
Андрей Дмитриевич был наслышан о сумасшедшем студенте. Но что можно было сделать? Вакансий немного и студент Свешников далеко не единственный, кто бредил снегами и торосами. Да и критерий отбора довольно жёсткий. Антарктида- это не только чистый снег, пингвины и пронзительно- голубое небо. Это и смертельные морозы, и ветра, тяжелейшие, на пределе человеческих возможностей, условия. Здесь нет места капризам. Здесь жизнь каждого зависит от остальных и жизнь всех может зависеть от одного. Поэтому случайным людям хода нет. И что бы делал мальчишка- романтик в этих условиях, где даже у опытных полярников порой сдавали нервы?
Но Виктор не сдавался. После окончания учёбы попросился на Север. Просьбу удовлетворили и уже оттуда бывший студент продолжил изнурительную осаду НИИ. Наконец, отдел кадров и руководство дрогнули под этим шквалом просьб и аргументов. Так Виктор Свешников попал в экспедицию.
С момента высадки на берег, кажется, не было счастливее человека, чем метеоролог. Начальник экспедиции старался скрывать улыбку, слушая восторженные слова Виктора. Иногда Андрею Дмитриевичу становилось грустно, таким старым он себя чувствовал рядом с этой энергичной молодостью. Но чаще понимающе улыбался. На смену шли другие, такие же увлечённые до самозабвения, как и он, Поваров, и магнитолог Фёдоров, и даже внешне суровый, но в душе бесконечно добрый врач Самойлов.
Единственное, что беспокоило Поварова, это поведение плотника Игоря Дворецкого. Он не производил впечатление плохого человека, даже прошёл негласную проверку на уживчивость. Но было что- то в нём чёрное, которое периодически вылезало. Игорь вроде бы и понимал шутки, готов был поддержать и по виду не обижался, когда сам становился объектом. Только время от времени прорезалась какая- то непонятная злость, проявляющаяся то в ядовитых замечаниях, то в приступах злорадства. А иногда становился молчаливым, не желая ни с кем разговаривать несмотря на все попытки его растормошить. В результате на Дворецкого махнули рукой и перестали удивляться перепадам его настроения. В экспедициях люди обычно искренни между собой, но насильно в душу не лезут.
Начиналась осень и три раза в неделю в кают- компании проводили турнир по бильярду. К концу экспедиции, весной, должен был произойти супер- турнир, в котором и определялся победитель, получавший титул "Великого и Ужасного мастера бильярдного боя". Чемпион награждался свежим огурцом, который ему вручали после прибытия корабля. Этим огурцом, как жезлом, победитель посвящал в полярники новичков из следующей смены. После в торжественной обстановке огурец съедался всеми участниками, завершившими зимовку.
Раздался хлопок дверью. Это Витюша отправился в кают- компанию, чтобы присоединиться к игрокам. В течение лета новичков обучали азам игры в бильярд и вот теперь любой желающий мог попытаться стать "Великим и Ужасным". Андрей Дмитриевич потянулся, хрустнул пальцами и отправился одеваться.
Когда начальник экспедиции зашёл в соседний дом, где размещалась кают- компания, камбуз, столовая и радиорубка, то сразу с порога услышал весёлый гул голосов. Громко потопав, чтобы сбить снег с обуви, снял шапку, пуховик, пристроил их на вешалке и вошёл в комнату. Там, разместившись на диванах и стульях, уже сидели все оставшиеся на зимовку полярники. Как обычно в такие минуты, пили чай или кофе, курили и перебрасывались беззлобными шутками. От взрывов смеха подрагивала люстра. Увидев зашедшего, радостно загудели и стали отодвигать стулья к стенам, чтобы освободить место возле бильярдного стола.
Игра шла уже около часа. По очкам вёл доктор.
— Ну, Василий Олегович, Вы сегодня в ударе! К врачу с такой выдержкой и твёрдой рукой хоть сейчас на операцию!
— Тьфу на тебя, — зашикали на механика. — Ты только попробуй заболеть и электростанцию бросить. Василий Олегович, зашейте ему рот в назидание.
Самойлов, иммитируя надевание хирургических перчаток, подошёл к Ладушкину и с преувеличенной серьёзностью аккуратно несколько раз повернул из стороны в сторону голову электромеханика, как бы оценивая масштаб будущей операции.
— Всё, Ванька, напросился! Щас тебя вылечат!
Василий Олегович попросил Ладушкина посмотреть вверх и показать язык. С нарочитым внимание провёл осмотр и, щёлкнув механика по лбу, вынес вердикт: "Здоров!".
Вся кают- компания грохнула от хохота. Игра продолжилась.
— Запомни, Ваня. Хороший врач это не тот, кто постоянно лечит, а такой, который за всю экспедицию не имел ни одного пациента и, чтобы не сдохнуть от скуки, играет в бильярд и сидит в библиотеке для повышения уровня общего развития.
После череды неудачных ударов Виктору удалось красиво вкатить в лузу несколько шаров. Дворецкий криво усмехнулся.
— Вот смотрю я на тебя, Свешников, и не пойму чему ты радуешься. Зачем тебе сдалась эта Антарктида? Сидел бы себе дома, ходил на работу, а в свободное время гулял хоть на все четыре стороны. У тебя же вроде есть невеста? И на что ты рассчитываешь? Думаешь, что пока ты здесь, она сидит и в окошко смотрит? Уже давно нашла себе кого- то для походов... в кино.
Метеоролог смертельно побледнел. Смех в комнате резко прекратился.
— Игорь, ты бы язык попридержал. Смотри не прикуси, а то своим же ядом отравишься.
— А что я? — огрызнулся Дворецкий. — Я правду сказал. А вы и сами всё понимаете, только зачем- то врёте Свешникову.
— Ребята, вы играйте, а я пройдусь, — сказал Виктор. — Мне через пять минут всё равно показатели снимать.
— Витёк, да не бери ты в голову. Хорошая у тебя Катька, настоящая. Закончится экспедиция, вернёшься, свадьбу сыграем. Мы к тебе все приедем. А Дворецкого не слушай, аспид он.
В коридорчике хлопнула дверь. Через минуту в окна увидели Свешникова, направлявшегося в сторону метеорологических будок.
Дворецкий, довольный собой, сидел на диване и рассматривал свои ногти.
Поваров подошёл к нему:
— Игорь, я не знаю, какие у тебя жизненные обстоятельства, но твоё поведение и поганый язык делают общение с тобой очень неприятным. К сожалению, корабль уже ушёл и я не могу тебя отправить обратно. Как бы мне этого ни хотелось, это невозможно. Начинается зимовка. И мы теперь здесь отрезаны от всех до новой навигации. Нам придётся терпеть тебя и твои выходки. Но я обязательно поставлю руководство в известность. Такие, как ты, не нужны в экспедициях. Я не могу и не имею права подвергать опасности здоровье и жизнь людей. И я могу гарантировать, что больше в экспедицию ты не попадёшь. Никогда и никуда. Ни в Антарктиду, ни в Арктику.
Дворецкий вскочил, смерил презрительным взглядом всех находившихся в кают- компании и направился в прихожую. Оттуда послышалось чертыхание, невнятное бормотание, несколько раз на пол упал унт. Громко хлопнув напоследок дверью, Дворецкий вышел.
Настроение у всех было испорчено. Игру продолжать не хотелось. Все в гробовой тишине разошлись кто куда. Кто- то стал читать отложенную книгу, кто- то автоматически катал рукой бильярдный шар по столу. С кухни послышалось позвякивание посуды, несколько раз хлопнула дверца шкафчика. Часть людей перешла в столовую.
Через некоторое время Темников, повар экспедиции, посмотрел в окно, замер и нахмурился. Вдали он увидел Свешникова и стоящего перед ним Дворецкого. Плотник, видимо, что- то эмоционально говорил, размахивая руками, а Виктор, пытаясь уклониться, отступал.
— Ребята, все сюда, — сказал Темников. — Смотрите. Там Дворецкий. И Свешнков. Не нравится мне это.
Только полярники собрались у окон, напряжённо наблюдая, как вдруг увидели, что метеоролог размахнулся и ударил Дворецкого кулаком в лицо. Тот слегка покачнулся и бросился на Виктора. Завязалась драка.
Не сговариваясь все выбежали на улицу. Когда подоспели к дерущимся, то Дворецкий со Свешниковым, сцепившись, упали и, барахтаясь в снегу, продолжали наносить друг другу удары.
Первым подбежал радист Анисимов.
— Виктор! Игорь! Прекратите!
Но те его не слышали.
Затем примчались все остальные и совместными усилиями драчунов растащили.
Виктор стоял, тяжело дыша и сжимал кулаки. Дворецкого, встряхнув, поставили на ноги. Он хрипел и вытирал кровь, текущую из разбитого носа.
К ним подошёл начальник экспедиции.
— Виктор, успокойся и иди к себе в дом. А Вы, Дворецкий... Сейчас Вы отправитесь в медпункт, там Вам окажут помощь. А потом отправитесь к себе в комнату и будете там находиться до моего распоряжения. Я буду думать, что с Вами делать.
Дворецкий, продолжая хрипеть, с ненавистью смотрел на собравшихся. Внезапно он стал кричать, как будто выплёвывая слова:
— Ненавижу!.. Всех вас ненавижу! Дворецкий вам рылом не вышел. Ах, вы все учёные. Ах, вы все здесь служите науке. Вы сразу стали меня презирать!
— Игорь, что ты говоришь, — сказал Фёдоров. — Прекрати истерику.
Но Дворецкий не унимался. Его крик уже напоминал лай, прерывающийся надсадным кашлем.
— А Вы, Андрей Дмитриевич, чего отмазываете этого сопляка? Завели себе любимчика. "Витенька то, Витенька сё" — сказал Игорь, передразнивая Поварова.
И так, продолжая кричать, Дворецкий пятился и отошёл уже от группы на несколько десятков метров. Внезапно снег под его ногами проломился и, беспомощно взмахнув руками, Игорь провалился.
Все члены экспедиции бросились к пролому.
— Не подходить! — закричал Поваров. — Трещина! Фёдоров! Темников! Немедленно принесите со склада моток верёвки.
Полярники со всех ног побежали в сторону склада. Те минуты, пока они добежали и, скрывшись на мгновение на складе, выбежали оттуда с мотком, пока прибежали обратно, оставшимся казались вечностью.
Было решено опускать самого лёгкого. Им оказался Анисимов. Быстро закрепив конец на радисте, его аккуратно стали спускать в пролом.
— Миша! Что там? — спросил Поваров.
— Андрей Дмитриевич! Игорь застрял в трещине. Он без сознания.
Подъём Дворецкого на поверхность занял некоторое время. Уложив его на снег, увидели быстро расползающееся кровавое пятно на пуховике.
— Ребята, аккуратно попытайтесь расстегнуть одежду, мне надо его осмотреть, — приказал доктор.
Куртку расстегнули легко, остальную одежду вспороли ножом.
Самойлов, только мельком взглянув на бок Дворецкого, помрачнел. С левой стороны торчал обломок ребра и через отверстие с хлюпаньем выступала кровавая пена. С правой стороны дело обстояло не лучше. При ощупывании раздалось характерное похрустывание. Несколько рёбер было сломано и с этой стороны. Вдобавок обнаружился перелом левой ноги. Было очевидно, что Дворецкий обречён. Сильная бледность буквально на глазах приобретала свинцовый оттенок. Частое дыхание перемеживалось с хрипами. Игорь дышал всё тяжелее. Вот он вздохнул, как всхлипнул, и умер.
Самойлову только оставалось констатировать смерть.
В кают- компанию члены экспедиции вернулись глубоко потрясёнными. Молча вошли. На диване, закрыв лицо руками, сидел Свешников.
— Андрей Дмитриевич, что будем делать? — спросил доктор.
— Погоди, Вася, дай подумать, —ответил Поваров и повернулся к радисту. — Миша, когда у тебя эфир?
— Да вот через час.
— Значит так, — начальник экспедиции сосредоточенно нахмурился. — Выходишь, как обычно. Про Дворецкого пока не сообщай.
— Андрей Дмитриевич, — с мольбой произнёс Виктор, — ребята! Я же не виноват! Не виноват! Вы же всё видели! Я же здесь... А он был там... Как же так?! Я не виноват!
По лицу метеоролога потекли слёзы.
Стекло в доме несколько раз вздрогнуло. Все повернулись в сторону окна. На сутки раньше, чем ожидалось, началась пурга.
— Ребята, надо перенести Дворецкого под укрытие, иначе к утру его заметёт так, что потом не найдём.
В темноте, при свете прожекторов, сгибаясь от резких порывов ветра и летящего снега, переволокли Дворецкого на склад и накрыли мешковиной.
Вернулись в кают- компанию.
— Андрей Дмитриевич, а что будет со Свешниковым? Он же действительно не виноват. Драку спровоцировал Дворецкий и в том, что он провалился в трещину, Виктор не виновен. В этом никто не виноват. И это всё произошло на наших глазах, — сказал Фёдоров.
Доктор закурил и ответил вместо начальника экспедиции:
— Скорее всего Свешникову ничего не будет. Скорее всего. Это произошло у нас на глазах. Свидетелей больше, чем надо. Но вот как объяснить, какого Дворецкий ушёл и почему он оказался на метеостанции... Если рассказать о драке, то Витю, наверное, навсегда отстранят от работы в экспедициях. Жаль. Чертовски жаль. Из- за склочного Дворецкого институт лишится толкового метеоролога да и человек Витька хороший.
За окном выл ветер. Снег залепил окно.
— Метёт... — проговорил Самойлов.
Внезапно в глазах Василия Олеговича мелькнула догадка:
— Знаете что, у меня есть идея. Кажется, первый раз пурга пришла вовремя.
К утру ветер поутих, но снегопад продолжался ещё несколько дней.
В положенное время днём радист вышел в эфир и сообщил, что ночью, при крайне неблагоприятных погодных условиях, никого не поставив в известность, Игорь Вячеславович Дворецкий вышел из жилого дома с неизвестной целью. Заблудившись, зашёл на территорию метеостанции и приблизительно в ста метрах от неё провалился в трещину. В результате полученных травм скончался. Отсутствие Дворецкого было обнаружено только утром. Начальник экспедиции Поваров Андрей Дмитриевич организовал поиски, в результате которых и нашли тело. Осмотр провёл врач экспедиции Самойлов Василий Олегович, о чём был составлен акт.
Такая же запись была сделана Поваровым в журнале.
По прибытии домой это же подтвердили все члены экспедиции.
Тело Дворецкого было доставлено на родину.