Вынырнув из омута дремы, я сел на своем ложе и словно одержимый, принялся чесать отлежанную щеку. Всю ночь, ворочался с одного бока на другой и не мог уснуть. На носу праздник Асхи, надо собираться, будить Оруса и бегом к вороньему камню. Возле него, мы договорились встретиться до самого праздника с воинами из нашего рода.
Вчера, брат по секрету рассказал, что меня ждет на празднике. В ночь, когда нам будет пора вставать на ночное бдение, старшие войны всех семей совершат нападение. Им будет необходимо выкрасть у нас самок, из под самого носа. А нам, в свою очередь, помешать опытным и прошедшим десятки боев и поединков воинам, это сделать. Я сразу сказал ему что думаю, это ведь бред больного лихорадкой, брат откровенно рассмеявшись согласился.
По большому счету, ничего серьезного. Самое большее, намнут нам всем бока. Но это ладно, переживет любой. Главное – то что на праздник, соберутся все свободные соплеменники из четырех основных семей. Орус все уши мне протрещит о девчонках. Я же, думаю налопаться мяса, которое готовит жена вождя. Уж больно вкусно у нее получается!
Эх... Ухая будто старик, я еле поднялся со своего лежбища. Похоже, снова пролежал всю ночь, даже ни разу не шевельнувшись. Весь бок, был в узорах он длинного меха, который набросан на деревянный каркас ложа. Правая рука занемела, казалось будто ее кусает сразу сотня мелких муравьев. Не теряя времени, я сам еще до конца не проснувшись, принялся будить брата:
– Эй! Ор, вставай! – я громко сказал это, прямо в ухо брату. Было по настоящему рано. Ставни хоть и были закрыты, сразу понятно, за окном непроглядная темень. Во дворе тихо, даже рабы не пошли в поле. Хотя работать они сегодня и не должны. Им тоже можно пить, есть вдоволь мяса и веселиться сколько влезет. В такой то день. Ёор'Тум, да пусть вечно хранит она наши стада, наверняка была бы в ярости – удумай мы, запрещать кому-то славить наступление весны.
– Танай, отстань, так рано еще – Орус продолжая что-то бурчать под нос, отворачивается к стенке. Ну нет, так не пойдет!
– Лоб здоровый, просыпайся! Будешь тут валяться, мы без тебя к выпасу уйдем. Скажу Лакхи, чтобы всем нашептал: Орус утром говорил, что ему девчонки не сдались, он на Асху только жрать и ходит!
Ничего его не берет, тоже наверняка не спал половину ночи. Злорадно улыбаясь, я схватил его медную чашу возле ложа и свое копье у стены и начал с омерзительным звуком проводить лезвием по кромке чащи. Морщась, прямо у него над ухом, я устроил целый концерт. Секундой позже, откинув льняное одеяло в стену, он уже стоял рядом со мной. Потирая глаза и стоя в одной набедренной повязке, он начал канючить:
– Тан, ну что ты за зверюга такая, не мог нормально разбудить?
– А как с тобой по другому, взял и отвернулся от меня… Одевайся и пошли, придем первыми и ткнем всех в нос, что они еле копытами шевелят, а еще войнами собрались быть.
– Тебе, лишь бы издеваться над кем. Опять с Арголом подерешься, разнимай вас потом.
– Аргол, за языком своим не следит. Ты сам знаешь, почему мы деремся, прекрати так говорить – будто это я начинаю его задирать. Не нравятся мои глаза – пусть выколет свои, вот и не будет на меня натыкаться. Пойдем, еда у меня с собой, на месте перекусим – резко сказал я. Больная для меня тема, Аргол вечно цепляется ко мне и рассказывает сплетни которые ходят обо мне в других лагерях. Отец у него торгует побрякушками, которые рабы его делают и часто там бывает.
– Как скажешь, торопыга…
Мы быстро натянули кожаные штаны и рубашки. Я люблю светло-коричневую кожу улу, она мягче и приятней носится, а вот брат удержаться не может. Одел абсолютно черные рубашку и штаны и уже натягивал мокасины такого же цвета, полностью сшитые из толстой шкуры эполе. Черный цвет тяжело получить, нужны дикие ягоды Дуага, до сих пор помню, как помогал ему насобирать достаточно для окраски.
Брат не мог скинуть это на рабов, что ходят в лес. Ягода не съедобная и нигде кроме окрашивания одежды не нужна. А в черный краситься, только он и додумался. Помню, Санайе понравилась черная кожа, а отец, хотел подзатыльников нам надавать, чтоб глупостями не занимались. Хорошо, что передумал и просто рукой махнул.
– Зачем нарядился так, на бдении, отец со старшими войнами в пыли нас валять будут, а ты вырядился! – не смог я удержаться.
–Вечно ты такой придираешься! Урсалле браслет подарю, хочу выглядеть хорошо. – осклабился Орус, явно гордый своим замыслом.
– Тебе ее отец, все ребра на бдении пересчитает, вот увидишь! – сказал я, натянув мягкие мокасины, самого обычного цвета выделанной кожи. Даже не подумаю что-то красить, на мне все рвется постоянно. Одели пояса, подергали кинжалы. Не сговариваясь, одновременно потопали, осмотрели друг друга и закинули мешки с мехами за спину.
– Пошли, только не буди никого, вечно грохочешь по дому – сказал мне брат, на что я только глаза закатить мог. Хотя, он прав конечно. На сердце не спокойно как то, первый раз буду бдеть в Асху. Брат то, в прошлом году уже был на бдении, потому отец скорее мне, вместе с братом, рассказали о том что нас ждет.
По дороге, я рассматривал спину брата, несущего лампу осветившую коридор. Орус старше меня, оборота на полтора, но выглядит намного взрослее. Его легче принять за молодого война. Ростом мы оба пошли в отца, а вот плечи у него на порядок шире. Еще бы за ним девушкам, на празднике не бегать.
Проскользнув мимо двери в спальню отца, миновав внутренний двор в котором раскинула ветви дикая яблоня, мы вышли в общий зал. Во всем доме, были слышны лишь наши шаги и ни в мастерской, ни в крыле слуг не было ни блика света, ни единого звука. Что-то есть в этом, уходить вот так вот, рано и никем не замеченными. Будто решили сбежать в далекое путешествие, словно предок Ао, отправившийся на поиски приключений, да так и осевший потом со своей молодой женой на этой равнине.
– Вы куда, так рано. – голос Санайи, матери Оруса, разрушил все фантазии.
– Матушка, мы пораньше к месту сбора, там перекусим, у нас все с собой. Танай постарался. – брат сразу ответил своей матери, а я только вставил свое приветствие. – Доброй зори, матушка Санайя!
– Орус, не давай никому обижать Таная, я знаю, что к нему цепляются из-за глаз. Лучше ты кого-нибудь изобьешь, чем узнает отец. Сам знаешь, чем кончится.
– Ма, Тан сам отлично затыкает их. Ты его плохо знаешь, это он при вас с отцом такой добренький. – ехидно выдал меня он.
– Что ты мелешь! – я стукнул кулаком Орусу в ребро, заставив охнуть и отскочить чуть в сторону. Улыбается еще…
– Матушка, мы пойдем! Все равно ведь, возле шатров старейшин увидимся. – сказал я, чтобы быстрее уже убраться из дома. Зная Санайю, мы не уйдем пока не покушаем за семерых и не возьмем еще кучу не нужной сменной одежды и по лишнему мешку с припасами для бдения.
– Да, идите, увидимся на выпасе. – с улыбкой ответила она, кажется разгадав мой замысел.
Улица, встретила нас холодом. Зябко и холодный северный ветер, противно залезает под одежду.
В дали было слышно, как ведут эполе к полю, кто-то хотел спозаранку закончить работу. Брат не удержался и подбежав к залу совета, в котором стоит трон отца, по хозяйски заботливо захлопнул приоткрытые ставни.
– Заботушка! – шепотом, с ехидцей, я уколол брата.
– А то, мне же в нем сидеть потом, еще своруют что, воришки всякие. – подыгрывая мне и смешно задрав нос, зашептал громко Орус.
–Солнышко, давай быстрее! – думал я, бодро топая, по темной пока улице. Не отрываясь, я смотрел как на горизонте, готовится начать свое шествие по небу дочь Утуса. Уж больно зябко еще. Я бы и дальше так же топал, только ни с того, ни с сего столкнулся с замершим братом.
– Ты чего встал! – буркнул я.
– Чшш! Смотри. – Орус рукой махнул на один из домов. Там кто-то громко ругался, но пока не разобрать кто и на кого. В такую то рань! Еще пара мгновений и дверь в дом отворилась на распашку и оттуда вывалился Лакхи, сонный, жалкий какой-то, растерянный. Холод же – жуть, а он в одной набедренной повязке. Мы с братом прыснули от смеха. Лакхи, горазд бахвалиться, всегда ходит и нос задирает, брат его и изображал у зала отца.
Громко ворча, кряжистый старший воин, сам еще не натянувший штанов, быстро схватил ведро и плеснул молодому парню в лицо. Тот звонко заголосив, сразу отхватил подзатыльник. Прикрыв рты, мы с братом, стараясь не шуметь, смотрели из-за невысокого забора, как он моментально проснувшись трясет головой и фырчит растирает пухлое ото сна лицо. Тоже небось всю ночь не спал.
К тому времени его отец заметил нашу парочку и молчали поздоровался, махнув рукой. Видя, что мы уже собрались и идем к воротам, широко улыбнулся и потряс кулаком над собой, будто победу празднуя подняв к небу копье. После чего перевел взгляд на Лакхи и нарочито махнул рукой уходя в дом. Парень тут же пошел за ним, уже проснувшись и зло посмотрев на нас, на последок погрозил кулаком. Еще раз захлебнувшись смехом от его глупого лица, мы пошли остаток пути до ворот.
Быстро простившись с четырьмя стражами, засыпавшими нас советами по предстоящей ночной страже, мы припустились бегом по натоптанной эполе дороге. Она почти до лагеря старейшин и тянется, уходя в сторону перед общим выпасом. Впереди целый день бега, почти сорок с лишним ги в дороге. Правда такое расстояние обычно за пару дней проходят, но на то мы и Аориты. У нас в племени, какие бы традиции и пристрастия не были бы в роду, с раннего детства приучают по долгу бежать, не останавливаясь.
Почти все утро мы бежали по дороге и встретили только пару рабов. Остальные или уже на месте празднования Асхи, либо только готовятся туда отправиться. Солнце наконец поднялось и уверенно грело спину. По сторонам от дороги проплывали луга, загородившие собой подножия гор леса и высящиеся над всем этим, клыки волчьих гор.
Старый Иборо рассказывал, что в ночь когда я родился, за ними бушевала буря. Такой и он никогда не видывал. Буйство духов… Любит старик пугать, лишь бы страстей нагнать. Отец всегда говорит, что слушать его надо в пол уха, когда на того находит.
К началу заката, как и прикидывали, мы добежали до вороньего камня. Его поставили, прямо на развилке дороги. А вороний, потому что воронье, вечно тут высиживает чем поживиться. Обычно, люди ведущие стада эполе или отары улу бросают им что-нибудь, то корм, то остатки еды. Так и повелось, называть его - вороний камень.
Пристроившись недалеко от него, возле нескольких деревьев растущих рядом, мы урча животами, жадно кинулись жевать вяленое мясо с лепешками. Не зря я сумки с собой тащил. Меха тоже не зря взяли, водица вкусная, из лесного ручья и в дороге хорошо пошла и тут запивалось в радость. Даже поговорить не тянуло, хотя на бегу, тоже особо не наболтаешься и мы считай весь день провели в молчании.
Перекусив, мы еще какое-то время, блаженно валялись на земле, давая ноющим ногам долгожданный отдых. Я ради традиции поднялся и глядя на облепивших камень ворон, стал кидать им мелкие куски мяса. Несколько, сразу же слетели вниз и подобрав по кусочку унеслись подальше. Остальные вороны терпеливо ждали, пока я не отойду от подачки.
– Ну что, к шатрам? Или дождемся улиток этих? – спросил я, подходя к брату и усаживаясь на прежнее место. Ему видней, это уже второй праздник для него.
– Давай дождемся соню. Лакхи наверняка за нами побежал.
Мы решили подождать еще немного и скоро заметили три бегущие в дали фигуры. Брат сразу предположил, что это соседи, нашего задирающего нос парня. Немного подождав я с раздражением заметил Аргола, в сопровождении двух его друзей. Сейчас начнется…
Сам Аргол, по большому счету, сын раба. Наш с Орусом дед, дал ему свободу, когда отец Аргола, сумел предупредить о готовящемся нападении. Отец, к тому времени уже бывший молодым воином, участвовал в атаке на наших же соплеменников. Это был пятый род в нашем племени. За одну ночь, того рода не стало. Говорят, тогда поднялся
небывалый шум по всем лагерям, старейшины грозились наказать нас, Ао’Катос. Обвиняя в том, что мы решили захватить власть силой. Помог, вождь племени Уркол, прекрасно знакомый с нашим дедом. Говорят, он был уперт словно улу, и верен своему слову как псы Ашаку своему хозяину. Вождь до самого конца не верил, в то что мы могли пойти на такое.
Тогда, все решил разговор между моим отцом и вождем. Уркол под угрозой смерти, запретил поднимать в будущем этот вопрос и все притихли, не желая ссориться с самым большим по числу воинов родом, глава которого еще и вождь племени выбранного народом на сейме старейшин.
Пока я размышлял о прошлом, троица добралась до нас. Аргол с легкостью добежал, несмотря на рыхлую фигуру. Было заметно что он устал, но вы выделывался и даже не остановившись отдышаться сразу пошел к нам. За его спиной, два дружка, тяжело дыша уже начали бросать на меня презрительные взгляды.
Раздражают!
Еще ничего не случилось, а они уже меня бесят! Довольная харя Аргола в том числе.
– Орус, здоровья твоему роду, подобного земной тверди! Не рановато прибежали?
– Удачи твоему отцу, Аргол! Это скорее вы, еле шевелитесь. Перекусишь с нами?
Ну что ты делаешь! Я недовольно посмотрел на брата. На кой он тут сдался, пусть к шатрам уходит! Но Орус, делал вид, словно не замечает моих взглядов.
– Лучше мне уйти, не то твой брат снова в меня вцепится. Ты же знаешь, у него словно раскаленный уголек в штанах, так и норовит прицепиться почем зря к приличным людям.
Это еще что, как то слабо для этого жирного уродца. Это потому что брат тут, без него – он начинает рассказывать какой я позор и угроза всему лагерю. Последний раз и вовсе заболтался и сказал, что отец совсем уже опустился, раз оставил калеку и ублюдка жить, вместо того что бы глотку перерезать. Как раз тогда, я не выдержал и чуть не воткнул кинжал ему в брюхо.
Рядом был Лакхи и остальные, они скрутили меня и увели подальше. А вот Аргол, так и остался безнаказанным за сказанное. Меня, уже начавшего подниматься, с силой пихнула на место рука брата. Одного взгляда на лицо Оруса хватило, чтобы я перестал дергаться и сел обратно. Какой-то он серьезный сегодня.
– Аргол, твой поганый язык – враг твой. Так мотает тебя вслед за собой... Так и голова оторваться может.
В воздухе повисла тишина. Даже я, открыв рот и смотрел на брата. Орус, всегда спокойный, напоминающий самцов эполе на выпасе, которым совершенно безразлично окружающее. Сейчас брат, тоже был спокойный, но показалось что любое неверное движение и он точно выполнит обещанное. Таким я его не знал. Аргол прищурившись, стоял в трех метрах от нас и смотрел на нарочито расслабленно сидящего брата.
– Почему ты так смотришь на меня, Аргол? Забыл свое место? Сын торгаша, не помнишь, как надо смотреть на сыновей Рекса? Может, мне отрезать ваши болтливые губы, да повесить вам на шеи? Ну, чтобы все сразу видели, что рот закрывать, жизнь вас не научила? – Каждое слово выбивало пухлого Аргола из колеи.
Они с Орусом ровесники, брат высокий, жилистый, широкоплечий, а Аргол ниже на пол головы, слегка рыхлый, но с широкой костью. Сейчас маленькие глазки перестали щуриться, лицо как то сразу стало проще, а на губах играла выдавленная им улыбка.
– Орус, ты чего такой сердитый сегодня! Я никого не хотел оскорбить, тем более, сына уважаемого Сколла. Ну… Не будем мешать вам и пойдем к шатрам, увидимся на бдении. – сказал он и торопливо отвернулся к своим друзьям, мотнув им головой, в сторону виднеющихся далеко на лугах шатров. Не оборачиваясь, они поспешили поскорее убраться с глаз моего брата. Готов поклясться, чем угодно, он сейчас про себя, поливает весь наш род грязью.
Когда они отошли подальше, я наконец посмотрел на брата, уже совершенно новым для себя взглядом. Не зря, отец хочет ему все оставить. Впрочем, меня положение главы рода, никогда не манило. Не с моими глазами, людей за собой вести. Половина, у меня за спиной, отводящими зло знаками оберегаться. А может и сожгут когда-нибудь, за бурю какую, болезнь или что им еще в голову придет.
– Ну ты даешь брат! Я уж подумал, что ты и вправду ему язык отрежешь. А вообще, я мог бы сам его заткнуть!
– Тан, а зачем? Он же будущий воин! Не абы какой, но воин. Нас с тобой будет защищать. Нас и наше имущество, наших с тобой женщин! Если мы, всех кто нам не нравится будем резать, а не заставлять работать, то мы закончим одни. Без рабов, доверяющих нам свободным и без копий у нас под рукой. Ты просто маленькие еще, не понимаешь. Вот год, может два пройдет – сам дойдешь до всего. Не надо вскакивать, молчи, без тебя знаю, что почти ровесники, что год или полтора ничего не значит. Да-да!
Меня возмутил тон, но он конечно прав был. Сам с утра шел и думал об этом. Что вроде полтора года, а такие разные. Да и отец больше с ним времени проводит, рассказывает, как чем заправлять, как людьми командовать. Вот я и не заметил, как мы совсем разные стали.
– Не хмурься так, не идет тебе, дуралей! – заржал на до мной брат, ударил мне по лбу мехом с водой. Пришлось зажмуриться, чтобы пыль с него в глаза не попала.
– Вот ведь! Ор, спасибо... Я, как ты, не могу. Слишком злюсь и сразу драться лезу. – я завалился на спину и пока говорил, смотрел на облака, редко и лениво плывущие на небе.
– Да ладно тебе, Матушка правильно все сказала. Лучше я, чем отец. Оно и ты разберешься, но возни больше. Сначала ты его изобьешь по настоящему, чтобы ходить не мог, потом его отец к нашему пойдет, а он тогда разбираться начнет. Всплывет, что Аргол сам тебя задирал, я бы уж молчать не стал. А тогда, отец их обоих, на голову бы укоротил. Даже, если бы не хотел, все равно пришлось бы. Смотри, Лакхи бежит.
Все еще переваривая обрисованную братом картину, я приподнявшись на локте взглянул на дорогу. Там и правда подбегал с четырьмя другими парнями Лакхи. Уже издалека, грозя нам кулаком и явно ругая нас в голос. Переглянувшись с братом мы снова стали хохотать над тем как он выглядел утром.
После того как соня вместе с соседями добрались до нас, мы весело переругиваясь и подначивая друг друга пошли к шатрам. К тому времени как мы доплелись, уже стемнело. Все вместе разойдясь по приготовленным для гостей местам ночлега, мы улеглись спать. Завтра будет веселье и праздник, а ночью мы встанем на стражу.
***
Праздник неумолимо завершился закатом. По крайней мере для меня и других молодых воинов племени. Из-за предстоящей ночи, я быстро наелся и почти весь день провалялся под большим деревом, стараясь отдохнуть как можно больше. Вокруг этого дерева, развернули шатры все четыре основных семьи племени.
Место людное, но входы в шатры смотрят в противоположные от дерева стороны. Вот я и просидел весь день в одиночестве. Замечали меня только вертящиеся любопытные дети. Разглядев меня получше, особенно встретившись со мной взглядом, они дергали матерей за юбки и показывали на меня пальцем. А матери, обнаружив мое укромное место отдыха, торопливо уводили детей подальше с моих глаз. Какое уж тут веселье. Обхохотаться можно.
Я смотрел на покрасневшее небо и медленно выдергивал сухую траву из земли. Праздник специально проводят здесь, чтобы сочные луга для кормления не портить. Слишком много повозок, людей, движения. Остается много чужих запахов, потом они беспокоят диких эполе. Пропасть разделяет эполе которых мы держим в лагере и тех что пасутся на лугах. Самцы намного крупнее и агрессивнее, самки пугливей.
Объевшись вместе со мной мяса, Орус убежал искать свою Урсалу.
– Не спишь? – повернувшись на голос, я увидел переодевшегося в свою обычную одежду Оруса, его смеющиеся глаза сразу подняли мне настроение.
– Хитрый! А сразу почему не сказал, что одежду взял?
– А я и не брал, просто вспомнил о тебе и к матери подошел. А вот она – взяла!
– Пф, мог бы и сам это сделать. – я всем видом показал, что думаю о его детской привычке надеяться на матушку.
– Пойдем к отцу, нам скоро выходить.
Поднявшись, я пристроился рядом с братом. Обогнув шатер нашей семьи мы увидели отца, сидящего на своем троне. На его ногах, по своей многолетней привычке, улегся волкодав. Пес до сих пор будоражил размерами и пристальным взглядом. Старость уже брала свое, едва он хотел пройтись. Провисшая спина и не всегда твердая походка, заставляли жалеть его, всех обитателей нашего дома. Мы с Орусом, знали это животное с самого раннего детства, как облупленного.
Найдя себе места рядом с остальными юношами племени, мы сделали вид будто с самого начала там и были. Отец на секунду остановил на нас взгляд и сморщил недовольно нос. Без слов было понятно, что он о нас двоих думает. Мы тут с самого начала должны были быть.
– Войны! Для многих из вас впервые, настал этот важный день! Сегодня, все кто надеются на спокойную жизнь, ваши родные и близкие, ваши отцы и матери, в их числе и я вместе со всеми старшими войнами рода, надеемся на ваше мужество и силу воли! Для вас наступает ночь Асхи, ночь почетной стражи, которая прольет свет на достойных стать войнами в будущем. А кого то из молодых воителей, заставит лишний раз подтвердить, что право жить высоко подняв голову, она обрели не зря!
– Перед тем как вы отправитесь в поля, к месту ночного бдения, я хочу дать вам несколько советов. Будьте бдительны! Никогда не спускайте своих глаз как с ваших товарищей, так и с тех кого вы должны охранять. Выйдя из шатра, сразу решите кто главный. Пусть именно один человек, расставит всех по вашей стороне выпаса. Нам отдана восточная сторона стада. Остальные три будут охранять юноши из других родов. Когда думает тридцать голов, ничего хорошего не выйдет. Да пусть всем вам, сопутствует удача этой ночью!
– Спасибо Рекс! – хором громыхнули юноши, пытаясь придать своим голосам, пока еще не появившуюся глубину.
– На выход все! Потом будете лясы точить! – стал громко отдавать приказы, ругаясь, Валтар, правая рука отца. После такого крика, все быстро стали покидать, шатер старших войнов. Брат, явно что-то задумавший, схватил меня за рукав и расталкивая первых выходивших, вывалился со мной на улицу.
– Все, кто не хочет огрести этой ночью, ко мне! – отойдя подальше крикнул в голос мой брат. Он повернулся к остальным, толкущимся у входа в шатер молодым юношам. Шесть парней постарше, которых я видел в лагере, но не общался ни разу, молча встали рядом с братом. Это впечатлило моих ровесников и к нам сразу добавилось еще несколько человек. Теперь рядом с братом, стояла уже треть из юношей нашего лагеря. Остальные толпились на месте, издавая неясный гомон и обсуждая что делать.
– Я тоже могу! Кому не нравится с Орусом, можете со мной пойти. Я уже был на бдении! – Аргол отойдя в сторону, с двумя своими друзьями, тоже призывал к себе людей.
– Не плохо! Смело! Для воителя, который и ходить не мог на следующее за Асхой утро. Даже через чур! – Орус стал громко высмеивать его подвиги. Еще семеро подошли к нам и пятеро к Арголу. Оставшиеся восемь человек стали переглядываться, пока снова не разделились. Трое ушли к нам, а остальные ко второй группе.
– Ну вот и решили! Аргол, пойдем поговорим! – Брат позвал неожиданно осмелевшего Аргола с собой, вместе они отошли подальше. Было видно, как Орус что-то говорит ему, а тому остается только кивать. Мне почему-то подумалось, что брат и раньше так себя с ним вел. А приставал тот ко мне, вовсе не из-за моих глаз.
Когда они договорили, брат вернулся и мы легким бегом направились к месту где держат самок. На середине луга, сцепленными друг с другом повозками, обозначили достаточно просторный загон. Солнце уже почти село, брат начал парами выставлять на стражу, пошедших с нами людей. Один на земле, второй в повозке. Сторожат в паре по очереди, примерно равными отрезками времени, но спать нельзя никому.
Сам я остался с братом и был отправлен им в телегу. Пока я стоял, поглядывая на самый край лагеря где проходил праздник, я подумал, что как-то иначе себе все представлял.
– Ор, в прошлый раз так же было?
– Хуже, намного хуже. Никто ни с кем не пошел, совет отца как воду канул, встали как захотелось. Все сами себе главные, великие в будущем войны. Ночью, отец со старшими избили всех часовых и прямо у нас на глазах, медленно увели всех самок эполе. На следующий день праздник продолжится, старый Иборо проведет ритуал, а потом снова застолье. Прямо на поле, один за другим поставят десятки столов, чтобы всем хватило места. Будут весь день и всю ночь пить, кушать и веселиться. Играть, бороться, выходить плясать, жечь лучину, водить хороводы. А нам было не до веселья, они потешались до самого утра… Мы тоже стали, частью развлечений к празднику. Мне хватило.
– Кошмар какой. В этот раз тоже изобьют? Как думаешь? – мне уже перестал нравиться этот праздник. До этого года, я его проводил дома. Там было хорошо, вкусно и весело. Мы играли, передавая горящую лучину друг другу, плясали, пели песни. Я слушал, как поет один из рабов, на тот праздник он получил право завести жену и отстроить себе дом за частоколом. Голос был очень глубокий, красивый, а непонятный язык давал волю фантазии.
– Честно, не знаю. Но если все будут внимательны и не дадут просто вырубить всех в дозоре, то может и продержимся подольше.
Хмыкнув, с трудом себе представляя, на что похоже нападение старших войнов. Время шло и солнце наконец скрылось с глаз, постепенно сумерки сменила тьма ночи. Рядом со мной, в дно тележки было воткнут факел на длинной ноге. Подперев голову копьем я обратился в слух, стараясь не пропустить ни одной тени и ни одного шороха. Пока стояли, мы с братом уже сменились трижды. Он потешил мое самолюбие, сказав, что со мной стоять намного спокойней. Можно быть уверенным, не усну и не пропущу нападающих. В прошлом году, дозорные даже пискнуть не успели.
За спиной, спокойно засыпали самки, изредка кто-то из них всхрапывал во сне. Послышавшийся издалека шум, как раз и показался таким всхрапом. Сначала не обратив внимание, черед пару секунд я снова его услышал. И снова!
– Что-то не так!
– Ты о чем?
– Иди ко мне, быстро! Прислушайся!
Орус одним махом запрыгнул в мою повозку, закрыв глаза стал прислушиваться и мы оба уловили тот же звук. Он шел, почти с другой стороны загона из телег.
– Слышал?
– Да, но не звон, будто железом по дереву. Может у Аргола голова протекла и он телегу со скуки рубит?
– Давай я гляну? – ляпнул я, даже не подумав.
– Ты?!
– Да все равно, тут стоять не лучше. К тому же, ты его так напугал! На бдении точно не станет цепляться. Я туда и обратно.
– Ладно, только быстро и ори во всю глотку, если что не так!
– Как скажешь! – отмахнулся я, уже спрыгивая с внутренней стороны. Бегом направившись на другую сторону, я разбудил нескольких самок. Те недовольно замычали, но уловив запах кого-то из своих, лишь фыркали мне в след. Чем ближе я подбегал, тем отчетливей был слышен звук борьбы. Добравшись до телеги, я четко слышал удары копья в дерево.
В телегу я запрыгнул, даже не сбавляя бег. Внутри никого, рядом факел, а в его свете Аргол еле дыша, отмахивался копьем от двоих неизвестных. Рядом с ним, лежали уже без сознания, двое его друзей. Втроем на одной телеге стояли, идиоты! Брат рассказал ему все о том, как лучше выставить людей! Оба нападающих, были перемазаны грязью и одеты в темную льняную одежду.
Едва я запрыгнул в телегу, толстяк занервничал из-за шума за своей спиной. Один из одетых в лен, подскочив к нему поближе, со всего маху ударил его ногой в промежность. Аргол моментально сложившись, осел на землю. Тут то, до меня наконец и дошло! У них были щиты и мечи! Не носим мы мечи, и щиты тоже не носим. Чужаки!
Сбивший с ног Аргола, замахнулся добить упавшего. Ухватив свое копье за самый край, я выкинул вперед руку, далеко как только смог. Ранить не дотянусь, но хоть отвлечь.
Краем глаза уловив движение моего копья, воин прикрыл голову щитом и отступил. Я тут же спрыгнул вниз и встав над Арголом, заорал как и просил меня брат, во всю свою глотку:
– Атака! На нас напали! Чужаки! – делая между словами большие паузы, я набирал полные легкие и снова выдавал крик, широко разнесшийся по ночному полю.
Хотевший добить Аргола воин, услышав мой крик, попытался с ходу полоснуть по мне мечом. Мои руки, будто обретя волю быстро задвигались. Копье скользнуло в левую руку, а правая выхватила кинжал из-за пояса. Реакция, которую вбил в меня отец с помощью кулаков и тупого конца своего копья копья. Пропустив мимо себя меч, я рванул вперед когда щит отошел в сторону и вонзил кинжал ему в горло.
Видя схватившегося за шею мечника, в ушах звучал голос отца. Бой не игра! Можешь убить? Убей! Кулаки, кинжал, копье. В конце концов, камень у дороги или твои зубы на его глотке! Прав только тот, кто остался жив!
Явно не ожидавший такого, воин с вытаращенными от удивления глазами упал навзничь. Я перевел взгляд на застывшего в стороне второго противника.
– Ты как?
– Спасибо Танай, я это… должен буду. – сипло сказал Аргол и начал отходить назад к телеге.
– Не жмись к ней! Она же размахнуться не даст!
– Не умничай!
– Поругайся еще со мной! – оскалился я, замечая, чего именно ждал нападавший. Из темноты к нему подбежало еще трое. Что делать, пятеро! Да они порубят нас на куски!
– Лезь в телегу! Слышал?! – закричал я разворачиваясь и сам рванул назад. Надо хоть что-то! Перед нами опытные воины, слаженные движения выдавали их с головой. До меня начало доходить, что на земле лежат трупы. Волосы дыбом встали на затылке, сердце застучало ухнуло в груди. Кожей ощутив опасность, даже не понял когда оказался в телеге.
– Да слышал я! – зло сопя, переваливаясь через борт выплюнул сквозь сжатые зубы Аргол.
Послышался свист, щеку резко обожгло болью. Рядом со мной, в телегу ударила стрела с белым оперением. Не успев даже перевести дух, я увидел четверых бросившихся к телеге воинов со щитами.
Один из них, выхватил из-за пояса топор с короткой рукояткой. Еще до броска, я был готов увернуться и отпрыгнул в сторону. В месте где я стоял, пронесся метательный топор мерлисов! Ударившись при падении о борт телеги, я старался не обращать на заскулившую руку внимания.
Поднимаясь, я встретился глазами с подбегающим ко мне врагом. Не став подниматься с колен, я дождался пока он подбежит ближе и ухватившись за самый конец древка, со всей силы выбросил в его сторону копье. Оно влетело ему в грудь, когда он добежал до самого борта. Почему щит не поднял?
Схватив торчащее из нападающего копье, стараясь успеть до того как он упадет, я потянул копье обратно, но его сосед чуть не отрубил мне руку. Хорошо отдернул вовремя. Копье мое! Пропало за бортом вслед за перекошенным лицом. Аааа! Чем думал когда бросил!
Аргол, одновременно с ударом по моей руке, всадил в него копье. Через борт перепрыгнул еще один и не мешкая рубанул мечем. Лезвие глубоко влетело в бедро толстяку и он закричав завалился на дно телеги, опрокинул меня своим весом и придавив ноги.
Тяжело дыша, измазанный грязью шагнул в нашу с Арголом сторону. Я засуетился, шаря руками по дну телеги и ища что бросить в него. Неожиданно половина его лица, превратилась в кровавую кашу. Кровь брызнула на нас с Арголом, а челюсть повисла на коже. Со стороны где были самки, в голову война вонзилось копье с широким лезвием. Разворотив нижнюю часть лица, копье отлетело в нашу сторону, чудом никого не задев.
Ударивший Аргола, выронил меч и издавал хрип утонувший в булькающих звуках. Наклонившись к нам, он словно поваленное дерево, рухнул на нас двоих. Я подтянул за лезвие меч к себе и ткнул ему в шею, заставив наконец затихнуть.
– Живы? – в месте с голосом брата, появился и он сам. Из-за борта телеги на нас посмотрел Лакхи.
–Двое наших убиты. Мы с Арголом живы, но он по бедру мечом получил! Посмотрите! –выпалил я с ходу. Брат помог подняться шатающемуся на одной ноге Арголу и аккуратно придерживая его передал Лакхи.
Спрыгнув к оставшимся лежать на земле, я удивленно заметил – трупов рядом с ними нет, всех утащили. Там, где должен был быть убитый мной воин, валялось мое копье и его оброненный щит. Кинжал я так нигде и не увидел, наверняка унесли с трупом.
Подхватив копье, я сел на корточки рядом с двумя нашими, не буду переворачивать на спину, и так было видно, что мертвы. Только сейчас комок подкатил к горлу, а глаза не могли оторваться от раны на шее у одного из них. Меня вырвало. Брат похлопал по плечу, торопя подняться. Кривясь, он не смотрел на меня, пока я утирал губы.
Только сейчас увидев, что весь рукав в крови, я вспомнил про щеку. Царапина, только кожа разошлась. Кровь еще не остановилась, но уже высыхала. Сам рукавом рубашки, сорвал насохшую корку. Я остро почувствовал горечь во рту, саднящую щеку, онемевшую руку и притаившийся где-то глубоко внутри страх.
Оба мы перелезли через телегу на внутреннюю сторону. В двух словах, я быстро рассказал, как все произошло. Брат ободряюще хлопнул меня по плечу и бросил взгляд на двоих наших, так и лежащих в свете факела. Пока стоял, я окинул взглядом возбужденно мычащих самок, они сбились в кучу и развернули безрогие головы во все стороны. Звуки борьбы доносились сразу из нескольких мест. Кто-то снял с телеги факел и отмахивался уже им, не давая залезать в телегу атакующим. Его явно скоро задавят, если никто не подбежит помочь.
– Пойдем Ор, там у многих дела плохи! – возбужденно сказал я, брат кивком согласился, но махнул мне рукой, чтобы бежал дальше, сам что-то шептал Лакхи. Не став его ждать, я снова побежал, в то место, где видел размахивающего одним факелом парня.
Успеть вовремя я не смог, пробежав половину отделяющего нас друг от друга расстояния, я увидел, как прикрывая друг друга щитами к нему забралось двое. Отбив очередной удар факела, они слаженно зарезали вошедшего в раж молодого парня. Я еще не мог нормально разглядеть кто это, на бдении стоят юноши и из других родов. Да и наших, я не всех знал всех по именам.
– Ко мне все! Бросьте повозки! – по полю, разнесся громкий, срывающийся на хрип, знакомый голос, я увидел брата возле сбившихся вместе самок. Вокруг него уже стояла первые шестеро из выбравших его главным. Вокруг них снова несколько десятков наших соплеменников, которых легко узнать по кожаной одежде и копьям.
Встав по троя, они закрыли самкам выход и те послушно смотрели на снующих перед ними людей. Кто-то подкатывал телеги и переворачивая их между стоящими людьми. Получился импровизированная стена, за которой укрывались по двое троя.
Все кто не был занят нападающими, побежали в сторону брата, увеличив число его людей. Я решил так же не терять времени и присоединиться к ним. Пока бежал, я обратил внимание что нападение почти прекратилось, всего в паре мест вымазанные в грязи, обмениваясь атаками уходили в темноту за границу факелов на телегах. Стрел никто больше не пускал. Странно это.
Мечи и щиты, как у Мерлисов, которые постоянно торгуют с нами через племя Лассари, обосновавшееся в холмах, а стрелы с белым оперением использовали, почти перебитые нами Габары. Отец рассказывал, мы сожгли несколько поселений возле леса, на стороне Ломанного пика и отогнали подальше. Слишком уж они были подозрительные. Боги у них свои, скота не держат, живут охотой в лесу. Как стали замечать из людей возле лагеря, посоветовались с остальными родами у прогнали их с нашей земли. Уже лет семь, как они не показывались.
Почти добежав до перевернутых телег, в просвет где разорвали цепь повозок я увидел ярко горящий огонь, вокруг шатра старших войнов.
– Орус, смотри на шатер отца! Смотри же! – подбегая я, от возбуждения даже голос не умерил, продолжая орать. Встрепенувшийся брат проследил за моей рукой и тоже увидел беснующийся у шатров огонь. Его лицо неприятно исказилось, а на губах начали мелькать слова проклятий и грязных ругательств, что гуляли по нашему лагерю.
– Танай, успокойся, уж кто, а они за себя точно постоять могут получше нашего. Да и куда мы денемся, эполе бросать нельзя, слишком много их тут. Украдут. – резко высказал мне Орус.
Так ничего и не ответив, я отошел в сторону, а брата отвлекли подбежавшие с вопросами. Мне оставалось только стоять и смотреть на шатер отца, варясь в пустоте образовавшейся в голове. Ничего. Никаких идей.
Мое внимание привлек шум, самки мычали. За плотно стоящими самками. Встав на колесо и держась за перевернутый борт, я увидел, что вызвало такое беспокойство. Нападающие растащили в сторону, плотно поставленные друг к другу телеги и залетев десятком людей внутрь, прикрываясь щитами, пытались увести эполе.
Наши быстро отсекли им дорогу обратно, несколько секунд возни и пытавшиеся выкрасть скот умерли. Глупо. Странно все это. Будто играется ими кто, и почему они такую дурость вытворяют. То сколько умерло, совершенно не окупили бы десяток другой самок эполе. Проще было купить их у нас. Те же Мерлисы, могли это сделать не нападая, ведь им было что предлагать! Пусть у них не крупное племя как наше, но отличные гончарные круги, прекрасная посуда, мягкая шерсть, рабы в конце концов у них тоже были рабы. Могли и их нам продать. А тут бездумные атаки. Все, прекращай, сказал я себе. Не время думать об этом.
Но за всеми этим размышлениями до меня стало доходить. Если их так быстро отбрасывал наш отпор, то что будет, если по полю побежит самец эполе. Злой, напуганный, полу дикий самец. Далеко они не уйдут, привыкли к пастбищу, оно давно им принадлежит. Мне вообще казалось, что они мнят нас своими слугами, не понимая своего положения. Главное отцу, эту глупость не сказать!
Значительно дальше шатра отца, в котором уже потушили пожар и теперь он уступил место дыму освещенному факелами, находился загон с самцами. Надо придумать как их довести до поля и все. Атака кончится сама собой, надо только под копыта им не попасть. А как сюда добегут, увидят самок, они уже в жизни не уйдут от них. Спрыгнув с колеса, я что есть сил побежал искать брата. Найдя его среди тех, кто бился в последней стычке.
– Брат! Брат послушай! У меня идея. Отойдем давай. – подбегая я обратил на себя его внимание и потянул за рукав, увлекая за собой в сторону от говоривших с ним двух молодых войнов.
– Ты чего Тан, о чем ты? – недоверчиво осматривая меня и морщась сказал Орис. Я только заметил, что рукав изнутри покраснел.
– Извини, не хотел! Я придумал как все закончить и быстро! – начал я, в захлеб, рассказывать ему свой план. Внимательно выслушав все что я ему наговорил и то как я себе это представлял. Он впал в задумчивость. Прикрыв глаза рукой, замолк на некоторое время.
– Хорошо. Убедил! – неожиданно выдал он, и убрав от глаз руку, посмотрел на меня горящим взглядом.
– Я пошлю с тобой восемь человек, чтобы вы быстрее тюки с сеном расставили. – сказал он.
– Да, и еще возьми людей и пробейтесь к отцу, надо дать им знать, чтобы их не затоптали! – поняв пробел в плане, я с холодком внутри представил, как несущиеся быки топчут отца или Валтара. Даже не хочу думать об этом.
– Точно! Тут стой, я отберу людей! – крикнул он убегая к стоящим поодаль соплеменникам.
***
Кажется я стал выдыхаться. Заставившая столько пережить ночь, словно болотный гад высосала из меня все силы. Сейчас я вместе с семерыми другими войнами племени бежал к загону самцов эполе. Мы специально взяли в сторону от шатров, где пробегая мимо видели несколько сотен человек. Это было варящееся море. В молу мраке, еле освещаемом факелами кипела настоящая битва.
– Значит никто и не собирался в серьез воровать самок, все нападающие здесь! – воскликнул я в сердцах, озвучив мысли всех бегущих к загону. Эта мысль была и радостной и одновременно горькой. Какие же мы жалкие. Нас там было почти две сотни. Судя по всему, напало одновременно в два раза меньше мерлисов. Пока мы все, между собой решили именно так называть нападавших. А нас чуть ли не опрокинули. Сколько умерло! Ранены десятки юношей! Отцу в глаза стыдно смотреть будет.
Сжав зубы с продолжил бежать, высматривая в человеческом вареве родных глазу людей. Ни Иборо, ни отца, ни Валтара, я от чего-то был уверен, что я моментально узнал бы их. Загон был все ближе, когда ноги стали ватными, а мое дыхание уже срывалось. Мы наконец добежали до телег перекрывших выход самцам. Наскоро сколоченный загон, давал разглядеть беспокойно гарцующих в внутри эполе. Глаза большинства налились кровью. Запах дыма, шум совсем рядом, может они даже запах крови от сюда чувствуют!
Все кто побежал вместе со мной, уже слышали мой план во всех подробностях, потом четверо что не так сильно вымотались, сразу бросились вытаскивать скрученные стога сена, из раскинутого рядом с загоном грубого и невзрачного шатра. Дав себе две-три секунды выдохнуть, я тоже побежал чтобы помочь вытаскивать и расставлять заготовленную сухую траву.
На это ушло изрядно времени, когда мы хотя бы ардов пятьдесят, плотно заставили стогами. В момент когда было все готово, меня почему затрясло. В моей голове, немного истерично забилась мысль. Ничего ведь не забыл? Сейчас я не совершу что-нибудь… страшное? Могут они свернуть на отца и его людей передавив вообще всех подряд? Могут разбежаться в разные стороны, вообще оставив нас и без своей сокрушительной атаки и без эполе. Бегай потом ищи их по полям. Семь пар глаз выжидающе впились в меня, ожидая отмашки. Долго, со свистом выдохнув полную грудь воздуха, я подбежал к тому что держал по факелу в каждой руке.
– Пошли! Поджигаем все, а вы, отгоните телеги когда все стога уже начнут ощутимо полыхать. – Крикнул им я, и вместе с другим держащим факел юношей, мы начали перебежку от стога к стогу, зажигая стога. Сухая солома быстро занималась, превращаясь в огненный столб. Столько запасов спалил! Уже самому стало страшно, сам себя бы прибил за такое. Наконец вся дорожка выводящая самцов к стене мерлисов и ведущая прямиком к самкам, пылала ярким пламенем.
– Открывайте! – мы затаились уйдя с будущей дороги самцов, а я чтобы со стороны взглянуть на результат побежал дальше, чуть в стороне от того места где они побежать должны. Пока шесть человек оттаскивали телеги, эполе бились внутри, напуганные зажженным нами огнем со стороны где стена была простыми досками.
Увидев перед собой открытый проход, самый крупный самец, первым понесся к кажущемуся близко спасению. Таких, обычно Утусу в жертву приносят. Размахивая громадной головой, он выбрасывал из под копыт комья земли. В сторону от него, то и дело отлетали комки, почти с мою голову величиной. Несколько десятков самцов, сотрясали землю, вызывая ощущение несущейся на тебя лавины.
Бросив взгляд на наш праздничный лагерь, я наконец увидел отца. Вокруг него сбились наши старшие войны. Старика с ними не было. Надеюсь его не убили. К ним, образуя собой стену и оттесняя слаженными атаками копий, нападающих под дорогу стада, вставали наши соплеменники из других родов. Я мельком увидел там и вождя или двух глав семей. Даже кто-то из старейшин взялся за копье.
Яростные эполе, почти поравнялись со мной. К своему ужасу, я заметил, что вожак стада начал медленно, но ощутимо смещаться в мою сторону, уводя других, подальше от шатров и огня. Нет! Я побежал так, будто и не шатался от усталости еще секунду назад. Постоянно забирая правее вожака, я пытался перерезать ему дорогу. Видно, что во мне он никакой угрозы не чувствовал. Явно заметив мое движение к нему, он не обратил ни малейшего внимания на то, что я приближаюсь.
– А-а-а-а-а! Пошел! Вон! – Я бежал и орал, стараясь заставить его повернуть в нужную сторону. Догнав вожака, я изо всех сил ударил его факелом по морде, на которой успел заметить только налитые кровью глаза.
Эполе взвыл, поднимаясь от испуга, боли и удивления от такой подлости на задние копыта. Исходящее паром дыхание вырывалось у него из ноздрей. Гигант забил копытами в мою сторону, стараясь раздавить, растереть, уничтожить обидчика.
Непонятно как я смог выбраться из под него, но в последний момент тяжелое копыто клюнуло меня в ногу. Кажется я кричу в голос. После вспышки боли, когда ничего не соображая, одними руками я вытолкал свое тело из под копыт. Вожак, с обожженной мной мордой, ударив еще несколько раз землю, в ярости повернул к шатрам и понесся в правильном направлении увлекая за собой всех остальных.
Я не смог, ни облегченно выдохнуть, ни вдохнуть. Я вообще, дышать не могу! Боль растекалась по ноге. Стараясь взять себя в руки, я сжал зубы и растерев грязными руками слезы посмотрел на ногу. Правая нога, была не естественно выгнута. От увиденного, у меня сами собой снова полились слезы. Откинувшись на землю, я лежал изо всех сил стараясь не закричать вновь. Рядом могут быть враги. Те стрелки к примеру.
Не помню, сколько провалялся на земле. Кажется, что я несколько раз терял сознание, когда случайно шевелил ногой. Словно во сне я услышал над собой голоса. Разлепив глаза, я увидел обеспокоенные лица Оруса, старика Иборо и еще нескольких человек у них за спиной. Солнце едва поднялось из-за горизонта. Медленно приходя в себя, я понял, что продрог до самых костей, совсем перестал чувствовать боль в ноге. В голове гремело, будто по ней скакали сотни эполе.
– Танай! Слышишь, что я говорю?! – словно издалека, прозвучал голос шамана. Так плохо, может я еще и по голове копытом получил. Не могу даже шею повернуть. Мне хватило сил, лишь на то, чтобы ответить ему моргнув глазами.
– Хвала Утусу, в себя пришел. Выпей это. – продолжил старик, приподняв меня и подсовывая мне какую-то вонючую дрянь. Меня едва не выворачивало. Заставив себя отпить немного этого пойла, я ощутил, что вкус у него такой же отвратительный, как и запах.
Перед глазами все поплыло. Голоса слышались будто из далека. Я обратил внимание на тени, они перенесли меня куда-то в сторону. Так сильно потянуло спать. Боль, холод, тошнота. Все это, словно никогда и не мучило меня. Поддавшись соблазну, я крепко уснул.