Информация к размышлению:
задержка радиосигнала с Марса
составляет от 3 до 20 минут.wikipedia.org
Молодой, если не сказать юный, физик-теоретик Карим Ли ровно за десять минут изложил основные положения своей теории и теперь расслабленно стоял у стола, ковыряя ногтем пульт демонстратора. Аркадий Шеппард – декан факультета волновой физики, ровно десять секунд переглядывался с двумя другими членами экспертного совета факультета и, ласково взглянув в щелки глаз Карима, резюмировал «перегляды»:
- Молодой, чэ-э …коллега! То, что Вы нам сейчас изложили – такая, простите, ересь, что даже и слов больше нет. Могу, однако, Вас утешить, все здесь присутствующие были в свое время молоды, знаете ли. И некоторые, то есть конкретно я в вашем примерно возрасте, например, «разработал» теорию звездолета типа «кротоход», - при этих словах Шеппард молодо блеснул глазами, как бы говоря: «Ну что, каков я был?». - Так что… коллега, Вы только не расстраивайтесь, но квоты на компьютерное моделирование Вашей гипотезы я не выделю. Основы квантовой электродинамики, коллега, еще никто не отменял, а Вы начали их игнорировать, простите, на седьмой секунде демонстрации.
- Аркадий Максвелович, коллеги, я могу попросить вас уделить мне еще четыре снебольшим минуты? – в узких голубых глазах Карима не было ни капли нахальства. У него не хватило опыта докладчика, чтобы подогнать изложение к нужной минуте. И чтобы занять своих авторитетных коллег интересным делом на эти самые четыре минуты ему пришлось сказать чистую правду. – А квота на ка-эм мне не нужна.
Секунд сорок было выиграно на удивленно-возмущенные перегляды и выразительные поднимания и опускания бровей. К концу первой минуты Аркадий Максвелович, пожевав для солидности губами, заявил:
- Молодой человек, а для чего тогда Вы нам голову морочили, позвольте спросить? Вы таким образом заранее знали, что Ваша, так сказать, гипотеза в кавычках не стоит и первичной проверки… Не стоит и компьютерного моделирования, ка-эм – как вы говорите?
- Возмутительно, - подал голос второй эксперт Готфрид Вильгельмович Лейкин. – Молодые ученые предлагают гипотезы, в которые сами не верят!
- Стыдно, молодой человек, - третий эксперт Хасан Омарович Хаямов решил дать морально-этическую оценку поступку Карима. – Вы отрываете от дела весьма занятых людей. Вы издеваетесь?
- Конечно, нет. - молчать и дальше со стороны Карима и правда было бы издевательством. – Прошу уважаемых членов экспертного совета меня простить. Я не прошу компьютерного моделирования для первичной проверки моей теории, потому что через две минуты предоставлю вам экспериментальное доказательство своей правоты.
- Простите, что Вы нам предоставите?
Члены экспертной комиссии не зря ели свой хлеб, каждый из них был высококлассным специалистом. Они лучше многих знали энергоемкость и, соответственно, дороговизну опытов в этой области знания. Карим Ли предлагал не много не мало новую теорию электромагнитного поля. Одним из следствий этой работы было утверждение о том, что между квантами, испущенными из одного источника, существует взаимодействие такого рода, что возможен перенос информации в обе стороны и быстрее скорости распространения самой электромагнитной волны. Карим назвал это взаимодействие «связью поколений квантов». Практически это могло выглядеть так: от источника к приемнику непрерывно посылается сигнал, как только первый квант достиг приемника можно передавать информацию в обе стороны без задержки на время распространения электромагнитной волны. То есть быстрее скорости света. Качественное оборудование для проведения физических опытов невозможно было сделать «на коленке» во все времена, вспомнить хоть демонстрацию силы давления атмосферы в 1654 году в Магдебурге.
Карим перестал ковырять пульт, коротко вздохнул, как перед нырянием в прорубь и очень серьезно (как мог, конечно) спросил:
- Телефонный разговор с Марсом будет считаться экспериментальным доказательством моей теории?
Эксперты и переглядываться больше не стали.
- Сколько Вы сказали, минуты полторы, две? – Аркадий Максвелович заговорил вдруг ровным, можно сказать «плоским» голосом, который очень не любили его студенты. – Но готовьтесь, молодой человек, через, так уж и быть – пять минут, будете отвечать, как говорят мои студенты «по-взрослому».
Наступила тягостная тишина, Карим снова взялся за пульт – волнение-то никто не отменял. И вдруг стационарный коммуникатор факультета, который почему-то обзывали «таксофоном», просигналил о вызове, по дисплею побежала надпись: «без видео, контрагент: дата-центр 1, н.п.: Зевсоград, адм.территория: Марс». Аркадий Максвелович кивнул и четко произнес:
- Профессор Шеппард слушает.
- Хауду ю ду, Шеппард! Я – Петр Битов директор дата-центра раз, короче, начальник связи всея Марса! Але, Аркадий, ты представляешь?! – жизнерадостный голос, казалось, заполнил все помещение.
- Кхгм… гм… Петр, неужели ты меня слышишь прямо сейчас?! И неужели это действительно ты?
- Слышу!!! И прямо сейчас!!!... И тоже в обалдении и несу всякую чушь. А ведь это историческое событие, по сути, а?!
- Да, согласен, эпохально. А потому, Петр, пришли, пожалуйста, еще раз цифровую подпись, а я отправлю свою. Не сочти за обиду, только.
- Узнаю матерого профессора-физика. Отправляю… Есть твое подтверждение!
- А у меня есть твое. И второй вопрос: во сколько нам сейчас обходится болтовня?
- Резонный вопрос. Так, минутку… энергопотребление на три-пять процентов больше, чем при обычных сеансах. Слушай, да ведь это здорово, думаю если пересчитать в ваттах на гигабайт, то будем в плюсе.
- А тогда третий вопрос, - глаза Аркадия Максвеловича буквально излучали азарт. – Как это происходит технологически? Ты конструировал новую аппаратуру связи и интегрировал ее со старой?
- Вопрос понятен, отвечаю: мой внук Ольг переписал протоколы, да, мои старые протоколы, я посмотрел и сказал, что работать не будет. Я просто не понимаю, как это может работать! А он говорит, давай, мол, дед, попробуем. И вот пробуем! В «железе» не поменяли и транзистора! И ведь каков жулик, сказал кому адресуемся за десять секунд до связи. Может и правильно, скажи он раньше, я бы и слушать не стал. Стоит сейчас рядом, ухмыляется. Жулик!
- У нас тут тоже один жулик стоит и ухмыляется. И пинкертоном быть не надо, чтобы понять, как новые протоколы прописались в коммуникаторе? Я прав, Карим?
- Я почему-то думаю, что «жулик» - это ты погорячился, Аркадий. Кандидат физмат наук, как минимум, а?
- Возможно… Возможно, что скорее доктор физмат наук…
Три дня спустя Карим Ли, часто и без надобности смахивая каштановую кудрявую челку со своих узких ярко-голубых глаз, давал большую пресс-конференцию. Ему очень не хватало пульта в руках. Шутка ли: триста семьдесят восемь физически присутствующих журналистов и около пяти тысяч в режиме телеконференции! От профильных изданий и до сайтов знакомств для собачек породы чиа-хуа. От заголовков в стиле «Карим Ли – джихангир» ну, в смысле потрясатель вселенной, не удержались даже солидные и чопорные «Новости математики и физики», «Ведомости физики», а уж «Глянцу и Щелку» и сам бог велел. Но надо отдать должное новому «джихангиру», несмотря на ажиотаж, Карим сумел популярно изложить и суть своей работы и перспективы ее развития. Впрочем, за три предшествующих дня Карима изрядно причесали. Причесывали эксперты во главе с самим Аркадием Максвеловичем Шеппардом. Во-первых, Карим согласился, что его выкладки пока на высокое звание «теория» не тянут, но и Шеппард согласился, что «гипотеза» - как-то мелковато. Сошлись, что официально будут именовать эту работу - «постулаты Ли». Во-вторых, к Кариму приставили официального же помощника по связям с общественностью. Молодая эффектная особа Франческа Пулитцери теперь сидела по левую руку от юного физика и вела пресс-конференцию. В-третьих, на конференции, опять-таки официально была представлена группа молодых ученых, которым под руководством Карима Ли и предстояло на его постулатах создать собственно новую теорию квантовой электродинамики. Справа же от Ли (и по его настоянию) стоял «таксофон», на гало-мониторе которого пульсировала надпись: «без видео, контрагент: дата-центр 1, н.п.: Зевсоград, адм.территория: Марс». А перед монитором стояла простая пластиковая табличка с надписью: «Ольг Аристархович Битов». Франческа построила это мероприятие таким образом, что Карим сначала просто рассказал о сути своего открытия, о том, как в общении с друзьями сетовал на практическую невозможность проведения эксперимента, о том, что его все больше одолевала безнадега. И тут, как луч света в темном царстве появился Ольг, с которым, как оказалось, у них были общие знакомые. Он-то, Ольг, по словам Карима и есть истинный потрясатель основ. Потому что смог очень быстро и точно перевести махровую теорию в область чистой практики. Потом Ольг кратко изложил суть своей части работы, и, потому что при этом он говорил, находясь на Марсе, его первые же слова покрыли бурные и нескончаемые аплодисменты. Как потом напишет в центральной статье для «Ведомостей физики» А.М. Шеппард: «…сошлись вместе гений нового Попова и талант современного Маркони». Впрочем, талант Франчески, сумевшей так организовать дело, что конференция не превратилась в балаган, тоже был оценен по достоинству. «Глянец и Щелк», кто бы мог подумать, в своей редакционной статье авторитетно заявил: «… сочетание природной красоты и делового стиля в одежде способно привнести в ужасный хаос ажиотажа красоту порядка и эстетичности».
Шеппард, конечно, знал, о чем говорил: творилась эпоха или как минимум великий этап. Человечество засучивало рукава – ожидался Великий Бум: в освоении Системы, исследовании все более дальних ее рубежей и трудно вообще сказать, в какой области человеческой деятельности не ждали больших перемен. Срочно готовилось создание обитаемой базы в поясе Койпера. К высокому званию форпоста человечества приговаривалась карликовая планета Плутон. Население Марса грозило приблизиться к 50 тысячам. Возможность телефонной коммуникации с Землей порывала с жесткими препонами информационной изолированности колонистов. Общение в стиле сломанного пейджера, когда между посланиями проходит до 40 минут, для людей, привыкших жить в мире всепроникающей коммуникации, было малоприемлемым.
***
Исследовательское судно Академии наук «Адмирал Лазарев» курсировало на траверзе острова Мордвинова из архипелага Южных Шетландских островов. Бушующий в этих широтах практически постоянно шторм мало отражался на жизни обитателей кают и лабораторий. График работ каждого специалиста был расписан также педантично, как и вахты экипажа. Система стабилизации судна справлялась с ураганами до 12 баллов бофортовой шкалы включительно.
Момент, когда ты еще не проснулся, но уже и не спишь, обычно посвящается идентификации фактора, воздействие которого и привело тебя в состояние «несна». Момент этот важен тем, что ты либо плюешь на фактор и возвращаешься в сон, либо плюешь на сон и просыпаешься. Аристарх проснулся и чуть слышно прошептал: «Погоди, двадцать секунд». Осторожно покидая постель, он все время прислушивался к мерному сопению Маргариты. В рабочем кабинете Аристарх откинулся в кресле и прикрыл глаза, через пару секунд пошла трансляция видеовызова. Пейзаж, плывущий сейчас перед глазами, был знаком: в этом светофильтре Дюна была почти фиолетовой. В окрестностях Зевсограда - самого большого поселения людей на Марсе, она осталась единственной странствующей дюной. За эксклюзив ее и называли просто Дюной. Терраформинг – оземеливание Марса - шел своим чередом, и странствующие дюны стали одной из первых его жертв.
- Привет, сын. - буркнул охриплым со сна голосом.
- Здравствуй, пап. - голос Ольга, напротив, даже в коробке легкого гермошлема прям звенел. – Извини, знаю, что у тебя время сна, но другого времени не будет. Как мама?
- У нее спросить не хочешь?... нормально. Скучает.
Ольг сопел в гермошлеме в точности как Маргарита сейчас на подушке. Сопение слегка участилось, и пейзаж поплыл вправо.
- Пап, я сдал экзамен на пилота-инженера первого класса и получил все допуски.
- Поздравляю…, стоп-стоп, что значит «другого времени не будет»?
Сопение стало реже, в фокусе «взгляда» гребень Дюны. Это было «фишкой» поколения Ольга - синхронизировать вебкамы с собственными глазами, эдакое «антисэлфи». Аристарх и сам не заметил, как перенял эту манеру у сына. Его солидных контрагентов, особенно старшего поколения, это частенько раздражало: «Уважаемый Аристарх Петрович, не могли бы вы переориентировать камеру на себя», а то и конкретнее «…на кой мне смотреть твоими глазами, я хочу своими, но в твои!».
- Я дал согласие. Отлет через семнадцать стандартных часов.
- Зачем?! Да нет же! На-фигааа?! Нафига тебе этот полет!
- Папа, не кричи… пожалуйста… к тому же поздно уже.
Аристарх быстро овладел собой. Десятилетний опыт руководящей работы давал себя знать, вспышка бурного недовольства была подавлена на корню, лишний адреналин переброшен на анализ и синтез.
- Ты поэтому матери не звонишь. И из деда партизана сделал. Молодец, что скажешь! Хотя чего это я. Дед наш сам конспиратор еще тот.
- Маме я хотел перед отлетом позвонить.
- А дед? Небось, сказанул что-то типа «долгие проводы – лишние слезы», а? Я вот доберусь до него!
- Дедушка еще не знает. Точно не знает. Ты первый.
- Ладно, я мать подготовлю, - Аристарх вздохнул и легонько стукнул ладонью по столу.
- Наверное, уже не нужно… - проговорил Ольг обреченно.
Аристарх только при этих словах понял, что уперся взглядом в босые ноги жены. Он поднял глаза - по румяной со сна щеке Маргариты сбегала слеза. Сопение в скафандре участилось.
- Я, мама, улетаю на Плутон через семнадцать часов. Вот, любуюсь на дорожку Дюной.
- Ох, сынок, зачем ты скрывал? – Маргарита говорила почти шепотом.
- Не хотел расстраивать… заранее.
- Ты надолго, Олежка?
- Нет, мам, года на три.
- Без дороги, - вдруг жестко вступилАристарх. Слезы жены всегда вызывали у него жесткую реакцию. – Всего, как минимум двенадцать?
- Нет, около десяти.
- Двенадцать тоже около десяти. А теперь объясни нам, зачем тебе это нужно. Мы никак уже не сможем воспрепятствовать. Просто объясни.
- Как бы покороче…
- А мы никуда не торопимся, сын, - твердый голос Маргариты поразил Аристарха, но реакции Ольга он не уловил. Сын елозил взглядом от бархана к недалекому горизонту красной планеты и обратно, как видно, собираясь с мыслями. На всякий случай Аристарх взял ладонь жены в свою.
- У дедушки и бабушки был Марс, у вас с мамой «Одиссея», а у меня вот будет Плутон. Как-то так, папа.
- Ну, модными архаизмами нас не проймешь. Чем тебя не устраивает работа с группой Ли?
- Пап, это допрос?
- Нет. Разговор близких людей.
- Сейчас это уже рутина, они вполне справятся и без меня здесь. И потом, моя работа на Плутоне будет тесно увязана с их работой на Земле.
- Ты лезешь к черту на кулички за новизной ощущений? Тебе риска захотелось?! Мальчик, ощущений там будет много, но…твой дед, работая на Марсе, стал ведущим специалистом в области коммуникаций, мы с мамой в «Одиссее» тоже стали не последними людьми в своем деле. Что надеешься приобрести ты на мертвом куске льда? Какой вклад классный программист может внести там, где и начинающий избыточен?
- Папа, а зачем десять лет назад вы летали в пояс астероидов? Испытывать своих улиссов? Но ведь для этого хватило бы и специалистов по эксплуатации! Для чего погиб ваш друг Эрих, а вы чудом остались в живых?!
- Прекратите… оба, - очень тихо, но с уловимой властностью произнесла Маргарита. – Давайте прощаться. У тебя, Олежка, должно быть много дел перед отлетом.
- До свидания, сын. Мы желаем тебе удачи и будем ждать твоего возвращения, - голос опять немного хрипел. Аристарх переключил вебкам в сэлфи-режим почти одновременно с Ольгом. Он в черном скафандре стоял на гребне Дюны, браво подняв правую руку к шлему.
По окончании связи Маргарита, конечно, дала волю слезам. Аристарх нежно гладил ее плечи, волосы, рассеяно шептал: «Маргуш… все будет хорошо… мальчик вернется мужчиной… многое поймет». Всхлипы внезапно прекратились:
- Олежка уже мужчина и без женщины здесь не обошлось.
- Я справлялся – в экипажах кораблей нет женщин… совсем нет.
- Она есть. Я чувствую… необязательно в экипаже.
- А может, наш парень просто взбрыкнул и решил для разнообразия стать космонавтом, а, Маргуш? Чтоб не говорили, что он мажор и протеже?
- Может и так, Ари. Но вероятнее, что все-таки причина в девушке. Но это уже не важно. Ты скажи, насколько все это рискованно?
- Да как и все полеты на периферию Системы, Маргуш. В поясе Койпера работает несколько автоматов, да ты ведь знаешь, ПО для некоторых делали мы с Эрихом. Как сынок меня приложил, а?
- Нас. Не тебя одного, Ари. И, наверное, правильно приложил.
- Нет. Наблюдать за работой улиссов в реальности и по отчетам эксплуатационников – две большие разницы. Они могут не отобразить важных нюансов, о которых знает только спец. И Эрих не зря погиб. Кто до этого допускал существование таких крупных частиц, целый сантиметр в диаметре, с такой энергетикой. Мы потом анализировали и насчитали уже около семи подобных случаев за всю историю космонавтики. И уже лет пять, как на космических аппаратах устанавливают системы защиты от такого рода объектов. И на кораблях, отправляемых к Плутону, они есть, точно. Так что не зря, не зря погиб Эрих. Только это его не заменит… к сожалению!
- Давай уж лучше за работу, Ари, тяжко уж очень сейчас рассуждать, когда сделать ничего не можешь.
- Угу…Ольг позвонит перед отлетом.
- А вы с Олежкой очень похожи.
- Ты к чему это?
- Да так…констатирую факт.
Проект «Одиссея» продолжительностью более 18 лет завершился. Пока «Адмирал Лазарев» шел через два океана (в счет неиспользованных отпусков координатор проекта от АН разрешил заход и недельную стоянку в Коломбо) специалисты писали отчеты.
Маргарита долго не могла собраться с мыслями. Она неприкаянно бродила по своему кабинету, переставляла с места на место всякие свои «фуськи» и закончила тем, что разбросав по полу коллекцию цветных камешков, со слезами упала в кресло. То, что она не увидит сына так долго, что он участвует в столь рискованном деле, не просто тяготило, давило так, как гнет непосильная ноша истощенного путника. Она даже не представляла, что так может быть с ней. С ней - специалистом по кадрам, психо-инженером, способным создавать коллективы, в которых продуктивно работают бок о бок хоть кошка с собакой, хоть ангел и бес, хоть Пугачева с Ротару. Она – равным образом насквозь видевшая мотивы и тайные помыслы светил науки и простоватых офис-менеджеров, оказалась всего лишь матерью. Самкой, которая за свое потомство оскаливает клыки и дыбит шерсть на загривке. И что странно, как только она это осознала, приняла, соотнесла с собой, то … Нет. Не стало легче. Стало до прозрачности ясно, что с этим придется жить, что свои материнские тревоги ни переложить, ни отложить, ни забыть не получится. Разобравшись, наконец, с собой, Маргарита взялась за общую часть своего отчета (там, где без терминов, чтобы было понятно неспециалистам) и написала ее на одном дыхании. Прочитав текст пару раз, вздохнула и добавила новый абзац:
«Самым критичным периодом в функционировании научной исследовательской группы (далее НИГ) считаю первый месяц с момента гибели первого руководителя Эриха Ибрагимовича Карлова. Расчеты, проведенные отделом кадром на начальном этапе формирования НИГ показывали, что самым оптимальным кандидатом на замену Э. И. Карлову, является Аристарх Петрович Разгильдяев-13. В этом случае функционал коллектива удавалось сохранить на заданном уровне без его (коллектива) кардинального переформирования. Переформирование коллектива задерживало реализацию проекта «Одиссея» на период от 1 до 3 лет. Однако, основная проблема на данном этапе, заключалась в категорическом нежелании Аристарха Петровича Разгильдяева-13 не только занять место руководителя группы, но и работать в проекте «Одиссея». Для преодоления означенной проблемы мне, как начальнику отдела кадров пришлось в нарушение пунктов 1, 3, 27.1 части первой Служебного кодекса психо-инженерии использовать личное влияние на А.П. Разгильдяева-13. А так же в нарушение пункта 1 части второй того же Кодекса довести до А.П. Разгильдяева-13 часть служебной информации.
За вышеозначенные нарушения готова нести ответственность согласно Служебного кодекса психо-инженерии.»
Аристарх просидел без движений больше часа. Он даже глаза не поднимал. Этапный выдался день. Родной сын отправлялся на самый край нынешней Ойкумены. Он немного злился еще на себя, что не так построил разговор с Ольгом. Парень явно искал поддержки. А родной отец заставил его оправдываться! Но сказанного не воротишь. Обычно Аристарх был чуток к сыну, но сейчас, видимо, сказалась усталость. Шутка сказать, 18 полных лет и 8 дней напряженного труда, поражений и побед, тяжелых утрат и счастливых обретений. Изначально их с Эрихом привлекли в качестве консультантов для разработки ПО для перспективных межзвездных космических зондов на год-два. Программеры космического агентства делали основную работу, а Аристарх с Эрихом были этаким спецназом, который привлекали для решения нетривиальных проблем. А для них все было ново, и сколько им открытий чудных готовил просвещения дух! Утилизатор, к примеру, оказался заточен на совершенно другие задачи, чем ему предписывалось молвой. В частности он оказался величайшим банком данных по прикладным программам самого разного профиля. А заодно и базой данных программистов, способных генерировать прорывные идеи. К концу первого года работы «на космос» в жизни Аристарха произошло два важных события: он женился на Маргарите (год – это всецело ее заслуга) и их всех троих (плюс Эрих) включили в научную исследовательскую группу. Еще год и опять два эпохальных события в его жизни: у них с Маргаритой родился сын Ольг и НИГ приступила к научно-исследовательским и опытно-конструкторским работам в рамках масштабного проекта «Одиссея». Такое громкое название НИР и ОКР оправдывались грандиозностью решаемой задачи. Предполагалось получить на «выходе» прототип(ы) автоматической космической станции межзвездного класса. Перспективная АМС должна была в приемлемый срок достичь, исследовать ближайшую к Солнцу систему звезды Проксима Центавра и вернуться в Солнечную систему. Как тогда на первой конференции НИГ заявил куратор от Академии наук: « … нам необходимо прыгнуть выше головы во всем: в технологиях, стратегии и тактике научного поиска, в постановке задач. Что это значит? Это значит превзойти день сегодняшний и день завтрашний на два-три порядка. Предполагаемая скорость аппарата не менее 100 км/с… Возвращение аппарата на Землю считаю необходимым требованием…». После этих слов инженеры-конструкторы, привлеченные в группу из космических КБ, попадали в обморок. Остальные специалисты впадали в кому, когда оклемавшиеся инженеры сформулировали требования под их изделия. Программистам тоже досталось. Жаркие споры в стиле, что первично - яйцо или курица, то бишь встраивать ли «мозги» в «железо» или оболочку создавать под «мозг» сначала выигрывали сторонники первичности «мозгов». Тогда-то казалось, что «мозги» почти готовы. Споры спорами, но в итоге созданные прототипы АМС были детьми «великих» компромиссов. Не зря вопрос о яйце и курице числится риторическим уже не один век. Создаваемые в рамках проекта аппараты в документах имели неудобочитаемые цифро-буквенные шифры, а в обиходе назывались «улиссами». Под эти объекты почти с нуля создавалось и испытывалось буквально все: материалы, технологии производства и пр. Испытания проходили под руководством военных и то, что они мало посвящали в свои методики гражданских специалистов, иногда не на шутку злило Аристарха. Когда он попенял этим полковнику Святославовичу – консультанту НИГ от армии, тот добродушно улыбаясь, заявил: «Петрович, не морочьте себе голову. Это военная тайна». Однако, его подчинённые после этого разговора стали немного открытее. Последний этап испытаний был самым тяжелым для всех. Это были испытания на общую функциональную надежность, попросту говоря, испытания на выживаемость. Еще проще: улиссов убивали самыми изощренными способами. В итоговом отчете, в его общей форме (там, где без терминов) Аристарх старался излагать только сухие факты, хотя общая форма допускала и некоторые вольности:
«…Для итоговых испытаний на общую функциональную надежность, по результатам выше описанных тестов, были отобраны три прототипа, которые отличались только способами внутренней обработки информации. Прототип 1- классический робот с синтетическим интеллектом.Прототип 2 – робот, интеллект которого обладает личностными характеристиками, иными словами – как человек, управляющий аппаратом. Прототип 3 – робот, которым управляет «экипаж», «командир экипажа» воспринимает критические и закритические состояния аппарата, как «болевые» ощущения. Средние значения коэффициентов надежности, полученные в сериях испытаний в космическом пространстве, в атмосфере и на поверхности Венеры и в приантарктических водах земного океана соответственно: 0,998; 0,9975; 0,997. Однако, в отдельных опытах прототип 3 показывал коэффициент надежности 0,9995. Считаю, что каждый из трех прототипов может быть взят за основу для автоматической межзвездной станции».
- Позвонит Ольг или нет. Самое время. Вон трансляция о старте экспедиции на Плутон уже пошла…, - прошептал Аристарх и позвал жену. - Маргуша, иди скорее, будем Олежку провожать.
Как ни странно, но сомнения в правильности избранного пути, покинули Ольга после разговора с родителями. Хотя он и ждал несколько иной реакции отца. До этого разговора ему начинало казаться, что он принял свое решение импульсивно, что мотивация его мальчишеская, и не соответствует зрелому двадцатилетнему мужчине. Однако, вопросы, поставленные отцом, и его Ольгова вынужденная аргументация убедили и его самого, что все по-взрослому: рационально и обоснованно. А та, случайно подслушанная тирада Франчески, послужила просто толчком, катализатором давно зревшего плана. Все ведь произошло случайно. Очередная вечерняя (по среднему евразийскому времени) телеконференция с Каримом сорвалась. Его срочно вызвал куратор (Шеппард) и с Ольгом общались Франческа Пулитцери и ее помощница (кажется Анна). В тот вечер, впрочем как и всегда, Франческа выглядела весьма эффектно (с тех пор как Ольг наладил видеовызовы на коммуникатор группы Ли, он не пропускал ни одной конференции, втайне любуясь пресс-атташе). Кратко сообщив последние новости о работе группы, Фраческа попрощалась и то ли некорректно завершила сеанс, то ли произошел какой-то сбой. Ольг так и не разобрался, как все получилось. Но. Он услышал, как Франческа после паузы со смехом говорила: «Ой, Аня, как же, ха-ха, моему Карику повезло с этим чуваком. Если бы не его родственные связи, пыхтеть бы Карику и пыхтеть…»
Склеменс.