От рёва закладывает уши.
Еще чуть-чуть – и лопнут барабанные перепонки, голова треснет как перезрелый арбуз, а плоть отделится от костей. В низком, с грязной проседью облаков небе мечется солнце. Прыг-скок. Шарик для пинг-понга.
– Х-Х-ХОЧЕШЬ?!!
Да! Хочу закрыть глаза и не видеть, заткнуть уши и не слышать, попасть в невесомость и не чувствовать вибрацию. Хочу повернуть время вспять, умерить свое чертово любопытство, просто пройти мимо. Сдохнуть, в конце концов.
Хочу не хотеть.
Так могла бы звучать Иерихонская труба, заходить на цель боевой вертолет, свирепствовать тайфун. Так бомбили Дрезден и Нагасаки. Так грохочет колесница сотрясателя основ многорукого Шивы. Forte! Fortissimo! Увертюра до мажор к Третьей мировой.
– Р-Р-РАЗРУШУ ГОРОД ИЛИ ПОСТРОЮ ДВОРЕЦ?!
Я слышал это сто тысяч раз, не меньше. С того самого дня, когда по глупости распечатал залитую смолой бутыль. Дикий пляж в безымянной бухте, скалы, сосны, крутые тропы; минимум отдыхающих. Жгучий песок, валуны и галька, бьющий в нос запах смолы, йода, соли. Парус на горизонте. Стайки рыбёшек в прозрачной зеленоватой воде, ракушки и водоросли. Крики чаек. Ветер теребит полотенце, прижатое камнем. Шелест волн, клочья пены на мокром песке, обломки дерева; брошенный людьми мусор. Обычное утро обычного дня.
В тот раз было иначе. Мироздание прищурилось невпопад, и прибой вынес на берег заткнутую пробкой бутыль.
Не думаю, что нашелся бы человек с безразличием пожавший плечами. По крайней мере, не я. Если вы собирали в детстве всякую ерунду – от пуговиц и значков до ржавых железок и проволоки, то, конечно, поймете. А уж если взрывали карбид и плавили свинец из аккумуляторов… Старинная, решил я, разглядывая бутыль темного стекла необычной формы. Пятнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо! Весточка из глубины веков, с тонущего галеона, варяжского драккара, отправленная лично покойным Флинтом или бесстрашным Ясоном.
Пробка не поддавалась, и я долго сбивал ее камнем.
Что я надеялся найти, на что рассчитывал? А шут его знает. Драгоценности? Записку? Карту сокровищ? Мне редко везло, почти никогда. Господи, взмолился я, если ты есть… Волнение и азарт кипели в крови. В душе, в сердце.
Ангел грустил за левым плечом, бес ликовал за правым; время от времени они менялись местами.
Я просчитался.
Везет новичкам, дуракам – нет. Только дурак полезет сбивать чужую печать. В неизвестное, неведомое, запретное. Ну, или герой. Иногда это одно и то же.
Меня звали Иван, что символично. Джинна – Абд ар-Рахман ибн плюс километр тарабарщины на древнеарамейском. Я не запомнил.
Судьба щелкнула пальцами, и отпуск накрылся медным тазом.
Прыг-скок. В португальском городе Фатиме солнце как-то сорвалось с небес и упало на землю. Чудо узрели семьдесят тысяч пилигримов. Им не поверили.
– Х-Х-ХОЧЕШЬ, Р-Р-РАЗРУШУ ГОРОД ИЛИ ПОСТРОЮ ДВОРЕЦ?!
Заманчивое предложение давно стало пыткой.
Нет, нет, не хочу! Оставь меня в покое, фанатик! Убирайся!! Мне не нужна твоя благодарность. Осточертело! Лучше б я поймал золотую рыбку, ее хотя бы можно зажарить в сметане. Впрочем, рыбки для алчущих богатства пенсионерок. Я мечтал кремировать джинна (оксюморон, да), ссыпать прах в урну – бутыль? сгодится! – и зашвырнуть обратно в море. Абд ар-Рахман ибн цунами сразу мне не понравился. Как оказалось, не зря.
Иметь джинна в личном пользовании ужасно круто. Чувство собственной важности растет выше Эвереста, женщины и директора корпораций улыбаются наперебой в надежде обратить на себя внимание, даже кошки покорно ластятся к ногам. В телевизоре пропадает реклама. Что прикажешь, о повелитель? – спрашивают тебя. Слушаю и повинуюсь, говорят тебе. Приносят кофе в постель и домашние тапочки. В идеале примерно так.
В реальности может случиться что угодно и с кем угодно. Забудьте про теорию вероятности, выкиньте на свалку распределение по Гауссу, снимите очки – в жизни всё не так, как на самом деле.
Из-за банального любопытства я влип, попал и барахтаюсь до сих пор – известной субстанцией в проруби, втайне ожидая надписи "Game over" или "Аварийный выход". Пока без результатов. Городское население тоже, думаю, не в восторге: массовое принуждение к дауншифтингу сродни депортации, геноциду и прочим негуманным вещам. Потоки беженцев в мгновение ока изменили направление, их девиз – назад, в колыбель Homo sapiens! в Африку! На край света, в леса и болота; в степь, тундру, джунгли, на Северный полюс. Подальше от незавидной участи Содома и Гоморры.
Главное, те точно согрешили, есть свидетельства. Ныне суровая длань разит вслепую.
Откуда мне известно? Уж поверьте, знаю.
Будь проклят час, минута и секунда, когда из бутылочного горлышка повалил черный, с искрами дым и бывший узник склонился предо мной, подперев плечами стратосферу. МОЙ ПОВЕЛИТЕЛЬ! – громыхнуло из заоблачной выси. Я приосанился (вау, ролевые игры! у тебя есть подружка?). Правда, выбор из двух альтернатив изрядно смутил. Для начала я соорудил парочку дворцов, затем дюжину, потом триста четырнадцать с половиной. Когда настал черед разрушать, пришлось наобум ткнуть в карту мира. Я был против, честно. Но дворцы росли в геометрической прогрессии, джинн упрямился, а от беспрестанного рёва болела голова.
Хорошо, что в Италии нет собственного ядерного оружия, ответка не прилетела. То бишь натовские бюрократы не согласовали. Рим пал, осажденный варваром. США, Евросоюз и Россия заявили ноту протеста. Уцелевший божьим промыслом понтифик выпустил буллу, Патриарх воззвал к навязшим в зубах скрепам, Далай-лама глубокомысленно промолчал. Международный терроризм бил пяткой в грудь, доказывая, что ни при чём. Пали Иокогама, Нью-Касл и Нью-Васюки. Офисный планктон устремился на природу; пастораль и буколика сделались супертрендом. Пал Хошимин и Нальчик. Риэлтеры озолотились и разорились, тугодумы элементарно не въехали, зато остались при своих. Кремль опустел. Деревенская развалюха торговалась дороже квартиры на Арбате. В Твери строили ковчег, дворцы захватили бомжи и цыгане, сектанты проповедовали конец света…
Естественно, никто ничего не понимал. Кроме меня.
Позвольте представиться, Иван Аладдинович, владелец джинна. У меня проблема, нет, ПРОБЛЕМИЩА. Размером этак с Солнечную систему плюс-минус бесконечность. Абд ар-Рахман ибн сверхзвуковой истребитель довёл, с-скотина, до белого каления. Нет, не нарочно. Да, убить мало. Нет, не жалко. Да, мудак, каюсь. Иметь джинна с фиксационной амнезией – кара божья. Бессонница, зубная боль, изжога и седые волосы. Ах, да, еще ранняя глухота. Ясен пень, отчего. Как врач я бы предположил, что у Абд ар-Рахмана нарушена работа кратковременной памяти, соответственно, понижен интеллект, самоконтроль и связность мыслей, отдельным бонусом идет полная неспособность к долгосрочным планам. Чудесное сочетание. К счастью, я не врач, поэтому считайте, что это хохма. Ладно, шучу. Клаустрофобия развилась у джинна гораздо раньше, в первые четыреста лет. Он, мягко говоря, не любит замкнутое пространство, а мегаполисы ненавидит до печеночных колик. Видимо, затяжное сидение в бутылке отрицательно влияет на толерантность к стеклу и бетону.
Пусть джинн ненавидит мегаполисы, лично я ненавижу пинг-понг. Хватит орать!! Если солнце взорвется, Земле наступит кирдык через восемь минут. Пожалуй, выдержу. Вроде бы я оглох на правое ухо. Отлично, повернусь правым боком. Уфф, как будто полегче.
– Х-Х-ХОЧЕШЬ?!!
Или не оглох? Хм, может, на левое?
Допустим, я проколю барабанные перепонки… что изменится? Иблисова шарманка будет крутиться по-прежнему. Абд ар-Рахмана безнадежно зациклило на благодарности спасителю. Он не помнит! И не может запомнить. Игла звукоснимателя соскакивает с борозды, каждый раз возвращаясь обратно. Старый-новый очередной круг, круг на бис. Бедняга Кай всё выкладывает и выкладывает из осколков льда слово "Вечность". Гребаный день сурка. На колу мочало, начинай сначала.
До морковкина заговенья.
Если джинн писал бы мне в Телеграм, я бы подсунул ему бота, который отвечал только "да" или "нет". По обстоятельствам, рандомно, абы как. Неважно. Бот, а не я. Однако я вынужден поддерживать разговор.
Или-или… Почему не "и"? Что за странная логика?
О'кей, у безумия не спрашивают. Просто интересуюсь. Что мне сделать, чтобы ты заткнулся и закрыл рот? Кстати, твои дворцы – полный отстой. Слышишь?!
От-стой!
Мне не суметь переиграть джинна, да и зачем? Я давным-давно согласен на ничью. Крохотную передышку, тайм-аут, удаление с поля и даже бойкот. Озарение клюет в темечко, выбив искру надежды. Абд ар-Рахман ни бельмеса не помнит, то есть вообще. Постоянный reload – страшная штука. Йо-хо-хо, капитан Флинт! Хайре, Ясон! Рано списывать бригантину в утиль, еще поплаваем. Расшифруем карту, выкопаем сокровища, заплатим положенный государству процент; напьемся и учиним дебош с повреждением мебели. Эй, гарсон, рому мне и моим друзьям. Угощаю! Встретимся в антикафе.
Трепещи, отродье шайтана, развязка близка.
От рёва закладывает уши – межконтинентальная баллистическая ракета SS-18 "Сатана" стартует из шахтной пусковой установки.
– Р-Р-РАЗРУШУ ГОРОД ИЛИ…
– Городов больше не осталось, это был последний. Поздравляю, дестроер, теперь ты не у дел.
– ПОСТРОЮ ДВОРЕЦ.
– Для дворцов нет места. Кроме того, в них никто не живет. Ну, почти. Цыгане с бомжами не в счет.
Пат. В данной ситуации гроссмейстеры рекомендуют перевернуть доску с фигурами и разбить о голову соперника. Колесо не крутится, у белки затекли лапки. Проявите сострадание к животному. Джин молчит. Я молчу. Мигает надпись "Stack overflow". Судьи курят, пуская дым колечками; громко тикают часы. Кто-то нажимает кнопку, и стрелки на часах замирают. Позиционная ничья.
Абд ар-Рахман неуклюже переминается с ноги на ногу, сотрясая землю. Гул истребителя снижает обороты, Шива меняет ипостась, превращаясь в Сатвику, мощь тайфуна идет на убыль. Джинн колеблется. Морщины режут чело, на скулах обозначились желваки. В глазах немой вопрос.
– ПОСТРОЮ… ГОРОД И РАЗРУШУ… ДВОРЕЦ.
Слава Аллаху! Неужели дошло? Умничка! Да, мистер неуверенность. Да, мисс Иерихонская труба, в которую дунули не с того конца. Да, игрушечный боевой вертолет. Вам начислены баллы за догадливость.
– Только наоборот, пожалуйста. Начни с дворцов.
Он удаляется – огромный, нелепый. Жалкий. Абд ар-Рахман, раб Милосердного.
Я швыряю бутыль в море, в брызги и пену, и стаю вопящих чаек. Старый сентиментальный кретин.
Джин оборачивается. Машет рукой.
В темной гриве волос запуталось солнце.
Господь Вседержитель, вот оно – блаженство. Покой и нега, медитация на фоне заката; "Колыбельная" Брамса. Полуденная сиеста. Нирвана. Тсс…
Piano. Pianissimo.
Diminuendo al niente.
Прощальные аплодисменты, занавес; толкотня в гримёрке. Представление окончено. Спасибо за цветы. Нет, фотографироваться не буду – спешу. У меня отпуск.
– А ПОТОМ РАЗРУШУ.
Что?! Я не ослышался?
Твою мать.
22 – 24.10.2016