Побег Рома начал готовить уже в день приезда. Лагерь сразу не понравился ему: команды, построения, маршировки и линейки. Свободолюбивый дух Романа встал на дыбы с первого же часа. Всё это была неволя, а этого он не признавал. Не заладилось и с обитателями лагеря: едва скрываемое равнодушие к мальчикам вожатых, их раздражение и властный тон – всё в первый же день сыграло свою роль. Возможно, чуть позже, он сдружился бы с пацанами по отряду, завёл себе друзей, но к вечеру нахлынула невыносимая тоска, и Рома решил сразу и бесповоротно: бежать.
Так ребёнок порой открывает этот мир: его вырывают из своего круга, и бросают в круг чужой, где он не нужен, не интересен никому.
Цель была выбрана, и мальчик стал приходить в себя. Теперь предстояло тщательно подготовиться к побегу. Ему было 9 лет, и он готов был сделать свой первый шаг в огромный мир.
Лёжа в постели, после вечернего отбоя, мальчик скрупулёзно подсчитал все свои минусы и плюсы. Собственно, минус был один: в кармане лежало лишь 50 рублей денег. На электричку этого было явно мало, да и могли там перехватить. Из пищи у него наличествовало две пачки печенья, которые мама силой затолкала в рюкзак, да три суперсникерса, которые он обожал. Оставалось ещё пол-бутылки колы. Но воду можно было пополнить из горных потоков. Одеждой его тоже обеспечила заботливая мама: положила в рюкзак тёплый джемпер, запасные джинсы, майку и трусы. А маршрут был ему знаком: в прошлом году он ходил с отцом из этого же городка через хребет.
Провидение не мешало замыслу. Ещё днём он приметил дыру в заборе, в дальнем углу, за кустами, оставалось лишь терпеливо ждать. Вожатая Юлия, пожелав всем спокойной ночи, побежала целоваться со своим парнем, тоже вожатым, но другого отряда – мальчики уже знали про это – а они, поболтав о Юлии и о новом житье-бытье, стали один за другим засыпать. Как только Ромка убедился, что спят все, не одеваясь, с одеждой под мышкой и рюкзаком в руке, он бесшумно выскользнул из палаты.
Рано утром Павла разбудил звонок. Кто-то на том конце не просто взывал, а исходил пропащим воплем. Павел выслушивал терпеливо, давая иссякнуть гейзеру. Наконец на том конце что-то почувствовали и замолкли. Тогда Павел спокойно произнёс:
– Юлия Борисовна, придите в себя. Я найду его в течении суток, – и отключил свой телефон.
О, если бы вожатая видела в этот момент лицо отца этого паршивого мальчишки – оно улыбалось, словно знало какую-то замечательную тайну.
– Что случилось? – спросила полусонная Лена.
– Наш мальчик стал мужчиной, – ответил Павел, и нырнул под бочок к жене.
– А-а… стоило ли из-за этого поднимать столько шума, – сказала Лена, и отправилась в путешествовать в безмятежное царство сна.
Через минуту, однако, она проснулась, села, и сказала спокойно и без колебаний:
– Ты чего лежишь, у тебя уже меньше суток.
Павел сел рядом, обнял жену и поцеловал.
– Ленок, я знаю, где наш беглец. Если я выйду сейчас, он будет здесь через три часа. Пусть наш ребёнок погуляет.
Хмурая маска не выдержала и взорвалась – но всё ещё нервным смехом.
– Чувствую, это твои штучки.
– Нет, в этот раз я ни при чём. Просто… сам делал то же самое когда-то.
К полуночи Роман был на вершине. Ночных восхождений он ещё не совершал, но луна была полной, сияла так ослепительно, что путешественник решился. И хотя прежде тропу он не терял, но на той стороне хребта где-то свернул не там. Понял Рома это только к рассвету: вместо севера он уходил на восток. Сразу вспомнил, что говорил отец: коль заблудился, вернись к исходной точке. Однако вспомнил ещё одно правило отца: при длительных переходах экономь силы. Горы не любят шутников.
Был август, самое жаркое время для этих мест. Тепло было даже рано утром, и Рома, найдя подходящее место, расчистил его, нагрёб прошлогодних листьев, устроил из рюкзака подушку, лёг и мгновенно ушёл в свой беззаботный сон.
Проснулся он часа через три, оттого, что что-то тёплое и влажное несколько раз ткнулось ему в шею. Он открыл глаза и в упор увидал перед собой нечеловеческое лико. Они испугались оба – он и лико. Косуля отскочила – а мальчик улыбнулся от напрасного страха, пережитого им. Однако косуля и не думала убегать. Она принялась спокойно щипать травку шагах в десяти от него. Мальчик сел, косуля, подняв голову с маленькими рожками, на миг замерла, посмотрев на чудо, явившееся ей… и снова принялась пастись возле него. И только когда мальчик встал, животное нехотя поскакало в лес. Однако, минут через десять она вернулась и принялась опять спокойно обхаживать полянку.
«Так вот какой он, лес, – подумал мальчик. – Он мне открылся, он меня зовёт».
Вожатая Юля всё-таки подняла тревогу. Переполошила охрану, потом весь лагерь, потом ворвалась к Николаю Петровичу, спавшему сном праведника, и не ведавшим о свалившейся на него беде.
Ворвался смерч, да не простой, который не одолеть даже смелому бойцу: с рыданием, водопадом слёз, и посыпанием пепла на главу. Но Николай Петрович не зря был начальником лагеря подростков. Многое что прошёл, кое-что повидал, знал, что делать и с этим смерчем. Он рявкнул, не церемонясь, как и должно быть при экстриме:
– Истерику прекратить! Конкретно, что пропало у вас на этот раз?
– Пропал Алексеев Рома. Из моего, 3-Б.
– Ну, не похитили же его? Что говорит охрана?
– Охрана не знает ничего, но двое мальчиков видели, как он ушёл через дыру в заборе, ну знаете, ту, что всё собирались залатать.
– Да, собирались… – машинально сказал Николай Петрович. – А тут вечно что-нибудь происходит. «Господи! – подумал про себя с тоской. – Надо в полицию заявлять, ещё этих проблем мне не хватало. Вот начался денёк!»
– Ладно, Юлия Борисовна, расслабьтесь, сделайте аутотренинг, вытрите слёзы. Они вам не к лицу. Уверяю вас, я никого наказывать не буду. Мне главное, чтобы нашёлся мальчик.
Но мысль – о, эта невидимка-чародейка – как она зарождается, в какой созревает магии – чтобы вдруг озарить нас волшебством? « Алексеев Рома, – напомнила вдруг мысль. – Алексеев, Алексеев…» – повторила дважды – и вдруг вспыхнула, поразила наотмашь. И всё ещё сомневаясь, самой себе, кричала мысль: «Не может быть!» Он включил ноутбук и набрал базу данных. Если бы кто увидел начальника лагеря через пять минут, то не узнал бы его. Всегда суровый на вид, Николай Петрович вытерал платком слёзы на глазах.
Итак, выбор был сделан, жребий брошен: он оставался царствовать в лесу. Многому чему научил его отец: построить шалаш, находить, даже в засушливый период, грибы в лощинах, знать, какие съедобные, какие нет, ежевику искать на полянах, кизил в лесу. На неделю кровом и пищей Роман был обеспечен.
Звери в лесу залюбопытствовали: кто это к ним пришёл. Только Роман пообедал кизилом и печеньем, полу разлёгся на своём царском ложе в шалаше, как появился пронырливый шакал. Если бы мальчик не знал этого пройдоху, то принял бы его за рыжую дворняжку. Шакал обнюхал всё вокруг, но увидав человека, тявкнул два раза и исчез. Затем проскакал беззаботный зайчик. Серый тоже заметил мальчика, но без паники, постоял, посмотрел искоса и пошёл по своим делам. Вслед за ним пробежала плутовка леса – пего-рыжая, остроносая лиса. Ветер дул в сторону шалаша, и плутовка так была увлечена следом зайца, что прошла буквально в пяти шагах от шалаша.
Мальчик сидел, не дыша, не шевелясь. Лес открывался ему, лес показывал все свои чудеса и тайны, надо было только магию эту не спугнуть.
Вот пришёл красавец олень, казалось, нарочно вышел к человеку. Гордо голову вознеся, показал безупречные рога. Мальчик знал уже, это слова: «Видишь, истинно царствую здесь только я!» Пощипал на полянке травку, отметил себя солидной кучей, и ушёл с гордым видом прочь.
Наконец, проследовала непобедимая стая. Впереди шёл клыкастый секач, вслед за ним большая чёрная свинья. Длинной колонной, след во след, трусили звери – всё менее и менее по росту. Заключалось процессия забавными поросятами в полоску – похрюкивающими и беспокойными. Вдруг секач остановился, как вкопанный, мигом замерло и его непобедимое войско. Взоры встретились – человека и зверя. Человек инстинктивно боялся зверя – однако бояться не хотел. Зверь всегда уважал человека – и всегда искал его слабые места. Всё это были слова: немые взгляды – и глаза в глаза.
Старый секач многое, что повидал на своём веку. И многое знал, что про людей. Человек был охотник – самый удачливый охотник из зверей. Но и он был во многом уязвим. А это был человек совершенно беззащитный. Он пришёл не убить, а полюбить. Мудрый зверь в ответ человеку беззлобно хрюкнул, и повёл свою стаю прочь.
Вот и ночь подошла. Мальчик знал, как развести костёр одним трением палочек, без спичек.
Появился огонь, его знак в лесу – от человека. Звери поняли: человек хочет быть один, сам с собой, и никто к нему больше не пришёл. Где-то вдали выли волки и лаяли шакалы, кто-то шуршал невдалеке, наверное мыши, но мальчик спал спокойно – его охранял огонь.
Собираться Павлу было не долго. Дорожные брюки и куртка были у него всегда наготове – отдельно висящими в шкафу. Побрился, позавтракал, оделся – тем временем Лена собрала рюкзак.
– Как только его найдёшь, немедленно мне позвони, – говорила Лена. – Всё-таки я не в своей тарелке. Ребёнок один, в лесу, а что будет, когда наступит ночь! Там столько диких зверей! И потом, почему он всё время не доступен? Может у него разрядился телефон?
Павел чувствовал, жена на грани нервного срыва. В таких ситуациях ему помогал только юмор.
– Он ведь тоже зверь – только зверь с человечьей головой. Ленок, зверь не нападёт на разумного никогда. И тем более, если это его детёныш.
– Да, очень разумно было идти через горы, через лес, – проворчала в ответ Лена.
И тут заиграл телефон Павла.
– Да, я слушаю.
– Павел Семёнович? Это начальник лагеря – Батурин.
Мысль, потаённая мысль, вспыхнула очень далёкой звёздочкой во тьме. «Батурин, Батурин, – говорила мысль, – тебе и не надо вспоминать».
Они оба молчали. Их мысли уже нашли друг друга. Но очень боялись, что мысль пришедшая есть ложь. И тогда, на том конце, за сотню километров, раздалось заветное слово: «Следопыт». Только двое знали его под этим словом.
– Колян, это ты? – он едва смог произнести ответное слово. И вдруг взорвалось всепобеждающим словом: «Не может быть!!!»
Он едва успел прикрыть телефон рукой, сказав жене: «Это Коля Батурин – ты знаешь про него».
– Ты жив, ты всё-таки жив, дружище! – неслось Павлу с того конца связи. – Мы думали. чехи вас расстреляли.
– А как Серёга, Коля?
– Серёжи нет, Серёжу убили, Паша. Мы бежали, и уже возле зелёнки, последняя пуля – прямо ему в сердце. А за мной чехи в лес не пошли: наши были близко. Я потом тебе всё расскажу, Паша, нам только найти твоего сорванца.
– Коля, я тебе сам его привезу, если, конечно, он захочет. Я уже выхожу на тропу.
– Узнаю Следопыта, ты и в отряде был такой, недаром и кликуха. И сынок, видать, в тебя пошёл.
– Вон, Лена, жена, мне делает знаки: нам надо встретиться всем. У тебя есть семья, Коля?
– А как же – жена и трое детей, все девки.
– А у меня трое девок и сынок.
Когда огонь утих, безмолвно пришли звёзды. Они засияли царственно, спокойно. Мальчик услышал их слова: «Мы были и будем, никто не повергнет нас, никто нас не затмит». Всё небо, горы, и лес были облиты волшебным светом звёзд. Мальчик ждал самого последнего, самого долгожданного чуда – и оно пришло. Кто-то сошёл к нему в образе звезды, и возложил на лоб тёплую ладонь. «Посвящаю тебя в царствие своё, – сказал звёздный человек. – И горы, и звёзды – всё твоё». «Но я ещё так мал для звёздных царств, так мало ведаю о них», – ответил мальчик.
«Ты одолел главного зверя – Страх», – ответил невидимка. «Но кто Ты? Я никого не вижу пред собой», – спросил удивлённый мальчик. «Я – Хозяин тварей звёздных и земных. Мало кому открываю я врата». «Может Ты слышал про моего отца? – спросил Хозяина мальчик. – Он – Следопыт, он исходил все эти горы и леса». Слышно было, как невидимка Хозяин усмехнулся. «Главное – ты Беглец, а остальное неважно для меня. Пошли, – снова легла на голову тёплая рука. – Хочешь, в мир звёздный, хочешь в мир горний поведу». И с этим проснулся Рома и увидал, что волосы теребит рука отца.
В лесу уже начался рассвет. Но было тихо, примолкли даже птицы, словно любуясь на сцену встречи сына и отца.
Мальчик не удивился, но спросил:
– Как ты нашёл меня – я сбился со своей тропы.
– Очень просто: ко мне прилетел ветерок, и принёс запах тлевшего костра.
Тогда сын раскрыл свой странный сон:
– Со мной говорил Хозяин, папа. И предлагал мне царствие своё. Сказал, что я – Беглец.
– Я знаю. Я тоже когда-то был беглец. Но я вернулся к людям, и тебе надо будет выбирать.