Стоит мне остаться без работы, как я моментально сваливаюсь в богемный образ жизни - молниеносно, стремительно, неизбежно и совершенно органично. Даже Москва, город, куда менее заточенный под данные условия, нежели Петербург, не может внести коррективы в мой организм. Парадоксально, но факт - богемность в периоды отсутствия официального, нормированного рабочего дня от звонка до звонка столь же естественна для меня, как и строгая дисциплина с нормальными биологическими часами, когда я пополняю собой ряды офисных обитателей.
Пожалуй, так повелось с детства. Весь учебный год я жила в жестком графике "физмат-музыкальная школа-карате" с единственным наполовину свободным воскресеньем. Наполовину, даже на треть - потому что нужно было успеть сделать уроки, а также насытиться культурой (какой-либо музей - концертный зал - союз композиторов). А летом ждали три месяца на даче в Псковской области под крылышком бабушки. Там я была абсолютно свободна... для уединения, тишины и созерцания.
В небольшой деревушке Иванцево Невельского района были ребятишки обоих полов, постарше и ровесники. Но активному отдыху вместе с ними я предпочитала общение с бабушкой, дедушкой и их друзьями, наблюдение за окружающим миром, совершенно иным по сравнению с городом, рисование, чтение и просмотр телевизора (особенно когда речь шла о фильмах и мультиках). Также я могла по пять часов подряд сидеть на берегу реки и петь песни. Или качаться на качелях и заниматься тем же самым.
С девочками я тоже общалась. С двумя, в режиме тет-а-тет, и все наши игры содержали "фантастический элемент". Мы - в основном, я - создавали волшебные миры, приключения, сюжеты, потом рисовали их в альбомах фломастерами и карандашами. Это было для меня интереснее любых пряток, бадминтонов, летающих тарелок, догонялок, дочек-матерей и прочих шахмат.
Моя "свобода" и жизнь в совершенно Другой Реальности длилась, конечно, не три месяца подряд. На весь июль в отпуск приезжал папа, иногда к нему присоединялась мама, и вместе с ними на дачу приезжал Городской Режим. Он включал в себя полуторачасовые занятия карате каждое утро, диетическое питание, летние домашние задания из школы, часовую глазную гимнастику перед сном, походы в лес по грибы и ягоды в любую погоду, рыбалку, а также обязательную парку в бане.
Но июль заканчивался, и август вновь становился моим - тихим, спокойным периодом созерцания. Тому способствовала и погода, все более дождливая, туманная, загадочная, первые падающие листья, меняющиеся краски полей, холодная вода в реке, бабочка траурница с черными крыльями и желтой каймой, аистята, впервые покидающие гнездо для пробных неловких полетов под чутким надзором их родителей.
Неудивительно, что мой самый первый рассказ был написан одной из таких ночей именно в бревенчатом дачном доме, глухой ночью, под скрип деревьев на ветру за окном.
С годами периоды "городского интенсива" становились все длиннее, а "свобода Псковщины", наоборот, сокращалась вначале до месяца, потом до недели или даже нескольких дней. Привычка к загруженности находила выход всегда. После окончания музыкальной школы и вынужденного отказа от занятий карате я измаялась от режима "только школа" и меньше чем через год отправилась в бассейн, тренажерный зал и на курсы английского при Британском Консульстве. В университете мне было мало одного образования и бассейна с тренажеркой, поэтому узнав о возможности параллельного обучения на другом факультете, я записалась туда одной из первых.
На своей первой работе от звонка до звонка с периодическими вечерними и субботне-воскресными эфирами я откровенно кайфовала до тех пор, пока загруженность не снизилась. Я начала маяться, скучать и мысленно загнивать. Не помогало ни вечное творчество, ни попытка направить кипучую энергию в личную жизнь и строительство семьи.
Именно в тот период мое здоровье начало довольно громко говорить слово "нет", и вскоре в жизнь ворвался отдых, которого так долго не хватало моему выпотрошенному организму.
Оказалось, что совсем не нужно быть именно на Псковщине, чтобы созерцать и находиться наедине с собой, со своими мыслями, чувствами и глубинным ощущением мира вокруг. Я по-новому, с чистого листа взглянула на прогулки пешком, которые когда-то просто обожала, находя в них редкие минуты уединения, вновь открыла в себе любовь к путешествиям, даже самым коротким. Мое творчество набрало силу и помимо лихо закрученных сюжетов обзавелось художественными, чуткими и тонкими деталями, на которые раньше меня не хватало. Мне вновь стали принадлежать ночи, тихие, спокойные, молчаливые, созданные только для Меня и Вдохновения, Меня и Слов, Мыслей, Книг, Фильмов, Радости, которую никто не подсмотрит, не похитит и не нарушит.
Именно в этот период жизни я с удивлением обнаружила в себе особый дар нахождения красоты в любом месте и явлении, даже если к тому практически нет предпосылок. Даже если меня занесло, образно говоря, в редкую дыру, коих на просторах нашей родины, увы, немало.
Жизнь воздала мне "тишины и покоя" сполна, за все недополученные прошлые годы, я извлекла из этого много пользы, хорошо поняла себя и с огромной радостью убежала от размеренности в любимую строгую дисциплину, как только пришло время. С такой же радостью в самом конце августа я возвращалась в Петербург после дачи - с новыми силами, с новым энтузиазмом, жаждой изучения новых предметов и покорения новых высот на всевозможных конкурсах и олимпиадах. Некоторые вещи не меняются, ведь все мы, по сути, выросшие дети, плоды своих семей. Я - в особенности.
В любой период своей жизни я всегда любила ездить в Москву - и в созерцательно-свободный в том числе. Столица известна мне давно и хорошо, нагулялась я в ней вдоль и поперек, и, конечно, переезжая, не рассчитывала, что в новом этапе жизни у меня будет время на туристические прогулки под музыку с фотографиями и перманентным художественно-мыслительным процессом. Но, как водится, жизнь внесла свои коррективы, и после окончательного крушения иллюзий по части веры людям я оказалась предоставлена самой себе, Москве и избытку свободного времени.
Переключение в режим богемы, как всегда, произошло автоматически и совершенно естественно - точно так же включался режим дисциплины. Я стала спать до полудня, пить утренний кофе к часу дня, к двум осуществлять завтрак-обед и лишь потом начинать сборы во внешний мир. Примечательно, что в периоды безработицы я совершенно не способна делать зарядку по утрам. Целенаправленно ходить на фитнес в определенные часы - да, но не зарядку. При этом даже если на работу к 9.00, я легко встану за три часа, чтобы выполнить упражнения. Сейчас же я покидаю квартиру, когда небо становится черным, и всюду загораются огни. С учетом зимы, заблаговременно взявшей Москву под крылышко в этом году, я чувствую себя героем произведений Линдквиста или любым другим мистическим существом, выходящим наружу только в темноте.
Самое главное, что выхожу я обязательно.
Гулять по Москве - одно удовольствие, причем именно в вечернее, зимнее время по будням. Дело в том, что пешеходов на улице почти не встретить. В столице вообще не очень принято гулять пешком. По моим наблюдениям, москвичи не пойдут пешком, даже если речь об одной короткой остановке общественного транспорта. Эта привычка усваивается быстро, когда у тебя плотный график, и каждая минута дорога. Но когда ты свободен, как птица, привычки Города-на-Болотах вновь берут свое.
Обычно я приезжаю в центр и гуляю по заснеженным бульварам, потрясающе украшенным световыми фигурами на газонах и голубоватыми гирляндами на деревьях. Время еще не позднее, часов девять вечера, но кажется, будто уже глухая ночь, потому что вокруг нет людей. Я знаю, где они - в метро, бурлят, снуют, набиваются в вагоны до отказа. В автомобилях, ругают пробки, погоду, дороги и весь род человеческий на чем свет стоит. В домах, за столом, с тарелками ароматной горячей еды и обязательным чаем в чашке, о которую так приятно греть замерзшие руки.
А я там, где их нет. Время останавливается, и огромная, многомиллиардная, необъятная Москва принадлежит только мне.
Я прохожу аккуратный, красивый и такой спокойный Сретенский Бульвар туда и обратно, а потом устремляюсь по Мясницкой. Вокруг тишина, лишь изредка нарушаемая машинами. Иногда мне попадаются люди - в основном, это посетители баров и ресторанов, вышедшие перекурить на морозный воздух.
Я останавливаюсь, чтобы сделать несколько фотографий, и отправляю их подруге. Она, как и моя мама, сразу же начинает волноваться, что я гуляю одна в темноте по каким-то безлюдным районам, а я смеюсь. Смеюсь, потому что мне хорошо и радостно, и я не чувствую никакой угрозы в этих прогулках именно по причине отсутствия людей вокруг. В родном Петербурге я гуляла только днем, а вечером не могла отделаться от тревожного чувства даже если шла домой в течение двух минут из кафе с соседней улицы.
Нет, я не идеализирую Москву и не драматизирую Петербург. Мне и здесь не придет в голову разгуливать по незнакомым дворам, идти пешком от метро до квартиры в течение минут сорока, например, после 23.00. Но отказать себе в вечерней прогулке по удивительным образом притихшей Мясницкой - не могу и не хочу. И как же прекрасно после этой завораживающей тишины выйти на Садовую-Спасскую! Как будто бы произошла телепортация, миг - и ты вновь в бурном реве жизни никогда не спящего города. Мимо несутся машины, музыку в плеере приходится делать громче, а двигаться - аккуратнее, ведь вокруг опять множество людей, спешащих туда и оттуда, куда-то и откуда-то. Я сливаюсь с ними и спускаюсь в метро, сполна надышавшись морозным воздухом, впитав в себя и тишину, и движение.
Я возвращаюсь к 23-00, зная, что Моя Ночь только начинается. Меня ждет чай, какой-нибудь хороший фильм, чтение или написание глав моих произведений - не угадаешь, не загадаешь заранее, да и не стоит пытаться. Часам к двум, а может, к трем я усну с неизменной надеждой, что вскоре в мою жизнь вновь вернется Дисциплина - и с пониманием, что как только это произойдет, я буду вспоминать "богемный период" с теплотой и тоской.
Да, Москва не избавила и не избавит меня от подобных привычек. Но мне нравятся ее корректировки. Нравится, что в этом городе от моей настоящей прежней богемности остались лишь поздние засыпания, долгие пробуждения, вечерние выходы в мир и долгие прогулки. Примерно так же было и на Псковщине, и подобное состояние мне в себе знакомо с детства и с тех же пор очень нравится.
В Городе-на-Болотах вечер прошел зря, если ни с кем не встретился, не сходил на какое-то занятие, не посетил культурное мероприятие. Причем от наличия постоянной работы это совершенно не зависит. Мы заранее планируем выходные с точностью до минут, они непременно должны быть максимально нескучными и насыщенными, а то жизнь будто бы проходит зря или, что еще хуже, останавливается. Возможно, виновата перманентная серость Петербурга, его тягучая, болотистая природа, и каждый житель хочет добавить яркости, красок и движения хоть каким-либо образом.
Иногда это напоминает бег белки в колесе, граничит с истерикой, с какой-то оголтелой попыткой вырваться, доказать что-то другим или себе. Не редкость - истории о том, что приедается абсолютно все, от музеев и концертных площадок до баров и ресторанов. Не редкость, что люди покупают билеты на культурные мероприятия по кредитной карте, имея внушительный долг и так - и я не была исключением. Сейчас мысль о билетах в кредит кажется мне откровенной дикостью. Ведь мероприятия, музеи, концертные площадки никуда не денутся, можно сходить на следующей неделе, в следующем месяце, и ничего фатального не произойдет - в отличие от капающих процентов по задолженности.
Москва, при всей своей интенсивности, учит спокойствию, уравновешенности и рационализму. Даже не учит - заражает. Инфицирует. Делает прививку жизнеспособного, правильного подхода к себе, к приоритетам, к людям и ко всей окружающей действительности.
Москва все раскладывает по полочкам, упорядочивает и приводит к нужному знаменателю.
Даже если ты - фантастический гибрид Фанатичного Трудоголика с жаждой палочной дисциплины и Богемного Созерцателя с хроническим всенощным бдением.
И кажется, что обе эти части натуры одной личности в Москве вполне ко двору.
Или хотя бы к заснеженным бульварам.
2016