Тема диссертации полковника Есина звучала так: «Характерные особенности поведения серийных преступников». Работа над ней была практически окончена, но времени до защиты оставалось совсем мало, и ему приходилось допоздна засиживаться с ней, как на работе, так и дома. Сейчас был обеденный перерыв, и Николай Кузьмич использовал его, внося мелкие поправки в её текст. В дверь кабинета постучали; на пороге появился дежурный: «Товарищ полковник! Звонили из подшефной школы и просили еще раз напомнить Вам про встречу со школьниками...». Дежурный закрыл дверь. Николай Кузьмич посмотрел на часы: до встречи оставалось сорок минут. Он давно обещал директору, что придет сегодня на собрание учеников и расскажет об Афганистане. Идея эта Есину не нравилась, но, как резонно заметила директор: «Ветеранов Великой Отечественной практически не осталось, а военно-патриотическую работу никто не отменял....». В запасе у него было минут пятнадцать и он решил, что успеет закончить редактирование работы.
«Таким образом, можно с уверенностью сделать вывод о том, что...»,- читал полковник текст на экране ноутбука, - «...в поведении серийных убийц имеется целый ряд характерных признаков: 1. Каждое из серийных преступлений совершается по одному и тому же шаблону, с использованием одних и тех же орудий. 2. Шаблон действий формируется у преступника заблаговременно до первого преступления и не меняется от преступления к преступлению. 3. Сам момент совершения преступления не осознается преступником и он не помнит, как и что происходило. 4. Мотив таких преступлений отсутствует, что существенно усложняет их раскрытие. 5. Что является причиной включения шаблона выяснить не удалось...».
Опять зазвонил один из телефонов на столе. Неохотно отрываясь от работы, Николай Кузьмич снял трубку: «Полковник Есин! Слушаю».
Полковник вышел из школы в начале пятого и невольно съежился от холодного апрельского ветра. Небо было затянуто низкими хмурыми облаками. Моросил мерзкий дождь. Подняв воротник плаща и поглубже натянув фуражку, он заспешил к машине. Встреча со школьниками прошла гладко. Дети, а их в актовом зале было больше сотни, вели себя тихо и, задавая разные вопросы, внимательно слушали. Садясь в машину, он ощутил сильную головную боль и усталость: сказывался недостаток сна в последнее время. «Слава богу, они не спросили меня что такое интернациональный долг, подумал Николай Кузьмич. Автоматически запустив двигатель и аккуратно начав движение, полковник направился в сторону дома: ему хотелось немного отдохнуть, а после продолжить работу над диссертацией. Как ни странно, встреча с детьми ему понравилась. Правда, не обошлось без вопроса о ранении, но ему удалось ответить на него не вдаваясь в детали, переведя разговор к рассказу о погибших боевых товарищах. Рассказать детям правду о ранении было нельзя. Да не всем взрослым можно было бы рассказать об этом... Он остановился на светофоре и погрузился в воспоминания.
Штурмовая группа высадилась недалеко от горной деревушки. Вертолет, доставивший их, сразу взлетел и ушел назад, разбрасывая вокруг себя огненные струйки противоракетных зарядов. В боевую задачу группы, состоящей из пяти человек, входило: « проверить деревню на наличие противника и оставаться в ней до окончания прохождения автоколонны по дороге, расположенной ниже». Деревня была совсем маленькой - пять или шесть глиняных лачуг, покрытых высушенными пластами сена, смешанного с глиной. Солнце нещадно палило, слепя глаза. Штурмовая группа прошла всего пару сотен метров после высадки, но гимнастерки у всех были уже мокрыми, на лбах выступил пот. Пройдя по деревне и тщательно осмотрев все дома, группа собралась на небольшой площади перед колодцем. Все было тихо и спокойно, дети бегали друг за другом, женщины и старики занимались хозяйственными делами. То, что в деревне были только женщины, дети и древние старики, насторожило всех. Ответ на вопрос: «Куда подевались все мужчины?» - не пришлось искать долго: шестеро мужчин и два подростка с автоматами и старыми охотничьими ружьями открыли огонь по штурмовой группе со всех сторон.
Сержант Есин получил сразу две пули в первые секунды боя. Одна попала в левое бедро, а другая ударила в голову по касательной, оцарапав щеку и разорвав правое ухо...
То, что происходило потом, сержант Есин не помнил; он пришел в себя на другом конце деревни: в руке у него был пистолет с пустой обоймой. На бронежилете было несколько следов от пуль. Оглянувшись, Есин увидел сцену, при виде которой у него застыла кровь в жилах: все его товарищи были мертвы, также как и напавшие на них мужчины с подростками. Но это было не всё: мертвы были и жители. Их трупы беспорядочно лежали тут и там, и положение тел, и характер ранений указывали на то, что по ним стрелял один человек, и было совершенно очевидно, что этим человеком был он - Николай Есин...
Шум автомобильных гудков вернул его в настоящее. Он тронулся, извинившись аварийной сигнализацией и поехал дальше. Голова заболела сильнее, он отчетливо чувствовал, как озноб начинал сотрясать его тело. «Температура явно растет. Все таки я подхватил этот грипп», - подумал Николай Кузьмич, - «надо заехать в аптеку, чтобы не свалиться совсем.»
Припарковав машину около супермаркета, полковник Есин вошел через автоматически открывшиеся двери. Голова у него раскалывалась от боли, ныли щека и ухо, по лицу и спине струился пот. Яркий луч вращающегося прожектора ударил Николая по глазам, тепловая завеса, висевшая над входом, обдала его обжигающим горячим ветром. Все было точно, как в той деревне в Афганистане...
Полковник Есин ускорил шаг, при этом он начал приволакивать левую ногу, достал табельный пистолет и, тщательно целясь, начал стрелять по находящимся вокруг людям, умело поражая врагов...