Глава 1.
Сорока семилетняя Клавдия была неутомима в поисках своего счастья, которое почему-то не спешило ей навстречу. Хотя с этим утверждением сама женщина, скорее всего бы не согласилась. Клавдия считала себя весьма удачливой. Но ведь и на счастье, и на удачу у каждого человека своя мерка. По разумению этой уже немолодой женщины, ей все же частенько везло в жизни.
«Хотя бы взять тот факт, - думала она, - что я сумела, пусть и поздновато, выбраться из глухой деревни в этот замечательный город».
Более того, устроившись подмастерьем на небольшой местный заводик, она через два года получила комнату в коммунальной квартире. Ну, разве после этого можно жаловаться на судьбу и гневить Бога? Кому еще бы так подфартило?
В деревне, куда она ездила в гости, все оставшиеся жители, а было их аж восемь душ из шести домов, считали так же. Только и слышала она, находясь там:
- Счастливая ты все же Клавдия! Везучая!
Эти завистливые речи приводили Клавдию в восторг. Она – городская жительница, наряженная и красиво подстриженная, была в своей деревне человеком другого мира. Клавдия причисляла себя к элите, о которой много слышала по радио и видела по телевизору. Находясь в деревне в отпуске, Клавдия просто расцветала. Живя в старом доме отца, из-за которого она собственно так долго и задержалась в этой глухомани, Клавдия привозила на побывку два чемодана туалетов, чувствуя себя королевой.
Она каждый день меняла платья, блузки, юбки и устраивала для местных жителей чаепития с демонстрацией своих туалетов. На своих «приемах» Клавдия поражала местных жителей своим великодушием. Она их поила городскими чаями с конфетами из коробок, печеньем, шоколадными тортиками, сухой колбаской, неплохим сыром. Все эти «вечера» она проводила по принципу «великосветских приемов».
Когда гости собирались уходить, щедрая хозяйка одаривала их конфетами и пряниками, а в завершении отпуска перед отъездом раздаривала многие свои вещи. В общем, была истинной королевой. И это нехитрое счастье приводило Клавдию в восторг.
Деревенские бабы ее ждали с нетерпением. Они ее встречали и провожали как самого дорогого человека. Они следили за порядком в доме ее отца, ходили на кладбище, убирали могилы ее родителей.
Так что хоть и была Клавдия одинокой и целый год покупала все для своих земляков, собирая по крохам деньги для выполнения их заказов, но чувствовала она себя по-настоящему счастливой. И надо сказать, выглядела Клава намного моложе своих лет. Глаза ее светились счастьем и гордостью за себя. Может быть именно поэтому, чувствуя ее самодостаточность, на работе ее все любили, в доме тоже отношения с соседями вроде сложились неплохо.
Правда иногда Клавдия замечала, что ее соседка бабка Ира как будто шпионит за ней. Но Клавдии скрывать было нечего. Хотя неприятно конечно обнаруживать бабку у своих дверей, явно подслушивающую или подглядывающую в замочную скважину, но Клавдия успокаивала себя: «Да и черт с ней, с ведьмой! Что она может услышать, кроме включенного телевизора, и увидеть кроме меня?».
Тем не менее, после таких столкновений с соседкой, частенько Клавдия чувствовала себя опустошенной, мучилась бессонницей. Однако оптимизму этой женщины можно было позавидовать. Она отбрасывала грустные мысли прочь, и, выходя с улыбкой на общую кухню, громко провозглашала:
- С добрым утром тебя, соседушка!
На что последняя вечно бубнила, что «доброго утра» у нее еще ни разу не было. Клавдия улыбалась, разогревала свой небогатый завтрак, вроде оставшихся от вчерашнего дня щей, кушала в своей комнатке и уходила на работу.
После работы любила Клавдия заглянуть на местную барахолку (так она называла стихийный рыночек, «толчок»). Не имея много денег, она и на свою скромную зарплату могла найти очень даже незаурядные вещи. Нужно заметить, что вкус у этой, казалось бы, простой женщины, был весьма изысканный. Умела Клавдия рассмотреть жемчужину среди груды всякого хлама.
На рынке она приобретала почти антикварные вещи для дома. У нее в комнате стоял комод екатерининских времен, утонченный японский столик под телефон, а месяц назад приобрела Клавдия старинное зеркало – очень большое, но совершенно необыкновенное. Будучи женщиной невысокого роста, Клавдия не могла сама донести покупку домой. Пришлось воспользоваться услугами местных алкашей и заплатить за доставку целых сто рублей. Пока они несли зеркало, бедная женщина чуть инфаркт не получила, боясь, что разобьют «гады непросыхающие» ее сокровище. Но, слава Богу, добрались нормально.
Установили зеркало на комод, и Клавдия от счастья целый час не могла оторваться от него. Протирала, гладила, любовалась собой, отчего подглядывающая в скважину бабка тихо зверела. Когда, выходя на кухню, Клавдия чуть не зашибла убогую, та прошипела:
- Где только деньги берешь? Воруешь, видно!
На что Клавдия вполне искренне ответила:
- Бог дает. Я ведь не злая и не завистливая.
Соседка чуть не лопнула от злости. Клавдия же лишь улыбалась, и глаза ее сияли счастьем. В окно заглядывали только что раскрывающиеся почки деревьев, пахло весной, пели птички, и небо было невероятно синим и высоким.
Приближался отпуск, и Клавдия зачастила на «толчок». Почти каждый день после работы она обходила все торговые точки рынка, собирая по крупицам подарки для деревенских жителей и обновы для себя.
В этот день Клавдия присматривала себе летнюю обувь. «Что попадет, - решила она, - то и возьму. Может туфли, а может босоножки. Сумку бы новую не мешало». Но как-то с обувью и сумкой ничего не получилось. Денег в кармане была тысяча рублей с небольшим, но предлагаемая старая обувь была уже несимпатичная. Новая же в магазинах стоила не менее трех тысяч.
У одной женщины она увидела туфли на очень высоком каблуке, лакированные. Ее размер. На ноге смотрелись неплохо, и при ее маленьком росте вроде бы подходили. Но не любила Клавдия этих «гвоздей», как она называла шпильки. Да и просила женщина за них две тысячи, но обещала уступить, если Клавдия сейчас же их купит.
- Так, - сказала Клавдия, - я еще пройдусь, подумаю.
- Ну, думай, думай, - ответила продавщица. – Смотри только, не опоздай. Такие туфли за такую цену ты нигде не найдешь.
Клавдия же мысленно ответила:
- Ну и носи сама свои гвозди. Далеко на них все равно не уйдешь.
Внезапно она остановилась, как вкопанная. На раскладном стуле было разложено зимнее пальто. Невероятно красивое, почти новое, с прекрасным воротником из чернобурки. У Клавдии перехватило дыхание. Она забыла о цели своего прихода на рынок, забыла, что сейчас весна и нужно думать о летних вещах. Азарт охотника охватил бедняжку. Всю жизнь она мечтала именно о таком пальто – элегантном и дорогом. Она никак не могла выдавить из себя вопрос о цене, заранее ужасаясь услышать ответ.
Продавщица пальто – маленькая женщина с уставшим лицом и пустыми глазами – сама обратилась к Клавдии:
- Хотите примерить?
- Да, - судорожно каркнула Клава.
- Пожалуйста, - засуетилась дама и стала расстегивать крупные, очень дорогие пуговицы на пальто. – Я думаю, размер вам подойдет, - пропела она и неестественно улыбнулась.
Она сама надела на Клавдию пальто и застегнула пуговицы, попросила зеркало у соседки и дала Клавдии возможность разглядеть себя в этом сказочном пальто со всех сторон.
- Немного длинновато, - виновато заметила продавщица, - но ведь можно укоротить в ателье.
Разгоряченная Клавдия, любуясь, как ладно, как красиво, как женственно она выглядит в обнове, собралась, наконец, с духом и задала свой вопрос:
- Сколько вы за него просите?
Она закрыла глаза и затаила дыхание в ожидании смертного приговора. Ответ продавщицы поверг ее в шок:
- Тысячу, - ответила женщина.
- Сколько тысяч? – не поняла Клавдия.
- Одну, - подавленно ответила хозяйка недосягаемой для Клавдии мечты.
Еще не веря в такую удачу, Клавдия судорожно полезла в свою сумку и достала бумажку тысячерублевого достоинства. Хозяйка пальто взяла деньги и проговорила:
- Снимайте, я вам его сейчас упакую в этот пакет.
Клавдия, все еще не веря в успех, сделала шаг назад, чтобы уйти. Тогда хозяйка подала ей пакет какой-то дорогущей фирмы и пошла с рынка. Только после этого Клавдия пришла в себя.
Наблюдавшие эту картину женщины хвалили ее покупку, говорили, как идет ей этот наряд, и как ей повезло так дешево купить такую прекрасную вещь. Клавдия же, не помня себя от радости, помчалась домой к своему зеркалу, чтобы налюбоваться на покупку всласть. Она даже не заметила, как оттолкнула от своей двери старую ведьму, и ворвалась в комнату, услышав пущенный в спину шепоток:
- Проститутка поганая. Ишь какие подарки от хахаля таскает!
- Стерва, - подумала Клавдия и, вытащив обновку, торопливо натянула пальто на себя.
- Сказка, - прошептала она. – Немного длинновато, но это все в наших руках, - радостно прошептала она.
Кушать не хотелось. «Сейчас выпью чая и займусь подшивкой», - решила Клавдия.
Она отправилась на кухню, вскипятила чайник, сделала бутерброд с сыром и, перекусив, потерла руки, предвкушая приятную работу. Клавдия всю свою жизнь шила себе платья и костюмы, отцу – рубашки и трусы, пододеяльники и наволочки – для дома. Поэтому предстоящая работа уже заранее доставляла ей удовольствие.
Она разложила пальто на столе, прощупала его подкладку и утеплитель, прикидывая, сколько придется отрезать и с чего начать. «Итак, - решила она, - отпорем сначала низ подкладки от утеплителя, не трогая верх». Она ловко подпорола подкладку, приготовила ножницы, и стала выравнивать материал.
«Какая же я умница, - думала женщина, - что привезла из деревни свою машинку. Ну, до чего же хороша я буду», - в следующий момент думала она. Мысли о покупке не давали покоя. Вдруг, распарывая боковой шов внизу, она наткнулась на что-то твердое. «Камень что ли какой-то попал», - с недоумением подумала она. Осторожно подпоров шов, Клавдия увидела малюсенький белый мешочек, сшитый из тонкого носового платка с кружевами.
- Что это, Господи! – воскликнула Клава.
Дрожащими руками, она отрезала мешочек от подкладки и высыпала из него содержимое. Ее глазам предстало кольцо с крупным бриллиантом и такие же серьги. Женщина, как завороженная, смотрела на эту находку. Такой красоты она в своей жизни никогда не видела. Конечно, живя в городе, Клава несколько раз заходила в ювелирные магазины, любовалась камнями и другими ювелирными изделиями, и прекрасно отличала камни один от другого.
У нее от умершей мамы осталось золотое колечко с изумрудиком, которое она хранила, как зеницу ока. Но, по сравнению с этой красотой, мамино колечко выглядело совсем дешевым. Эти камни завораживали. Они переливались всеми цветами радуги, и от мысли, что она теперь обладательница таких вещей, Клавдия вся дрожала.
Не отрываясь, смотрела она на кольцо и серьги, забыв о времени, обо всем на свете. Очнулась она оттого, что ее всю трясло, она вся горела. Быстро спрятав находку под комод, Клава легла в постель.
Ее сморил сон. В нем какой-то мужик с рогами душил ее, говоря, что она продала ему свою душу. От ужаса Клавдия проснулась, вскочила с постели и подошла к зеркалу. На ее шее виднелись синяки и кровоточили царапины. Сил у женщины не было совсем. Клавдия представила себя сдутой резиновой куклой. Температура подскочила до сорока градусов.
- Господи! Что это? – бормотала Клавдия в бреду.
Она очнулась в 12 часов дня. Звонил телефон. Сняв трубку, Клавдия с ужасом узнала, что не вышла на работу.
- Я заболела, - сообщила она начальнице. У меня температура сорок градусов и дикий озноб.
Начальница, Вера Ивановна, обеспокоилась. Она уважала Клавдию, знала, что та одинока, и тут же решила принять участие в ее беде.
- Клава, - сказала она подчиненной. – Я сейчас вызову тебе врача. А через пару часов сама тебя проведаю. Ложись в постель. Все будет хорошо.
Но Клавдия почему-то с ужасом осознавала, что уже ничего не будет хорошо. Превозмогая слабость, она собрала пальто в пакет и вынесла на балкон. Затем достала украшения и положила на стол.
«Нужно их выбросить», - подумала она. Но мысль о том, что она никогда не будет владеть этими сокровищами, не сможет их одеть, была столь ужасной, что Клавдия схватила бриллианты и стала судорожно искать место, куда бы их спрятать.
Она помнила, что на балконе в шкафу есть какая-то дыра. Можно положить туда. Но у нее не было сил. Тогда Клавдия, смирившись с неизбежным, просто засунула их за зеркало и легла. Ее била дрожь, она вся горела.
Через час пришла начальница вместе с врачом и лаборантом, который взял кровь на анализ. Температура не спадала. Врач тщательно прослушала ее, простучала, но ничего ни в легких, ни в сердце не обнаружила.
Клавдию решили положить в больницу. Но, боясь оставить свои богатства, та наотрез отказалась. Врач выписала лекарства. Начальница послала свою секретаршу все купить, напоила Клавдию чаем с малиной и травами и ушла, обещая заглянуть завтра.
Но Клавдия, зная причину болезни, судорожно решала судьбу камней. Жадность и желание иметь эти вещи все время побеждали здравый смысл. Едва задремав, бедная женщина вновь оказалась в руках сатаны. И он снова требовал ее душу, принадлежащую теперь ему.
Собрав последние силы, Клавдия, еле дыша, поднялась с кровати, оделась во что попало, достала бриллианты, приколола их булавкой на место в пальто, сунула все в пакет и поплелась к рынку. Она еле ползла. Озноб просто сотрясал ее. Казалось, еще шаг, и она упадет.
Был уже поздний вечер. На рынке никого. Только какая-то уборщица выметала из-под прилавка мусор. Клавдия подошла к ней и, плача, попросила купить у нее очень хорошее пальто всего за пятьсот рублей. Уборщица – таджичка или киргизка – рассмотрела пальто, взяла пакет и минут через десять принесла Клавдии пятьсот рублей.
Буквально в тоже мгновение Клава почувствовала, что силы возвращаются к ней. Когда она вернулась домой и померила температуру, градусник показывал 36,6.
- Спасибо тебе, Господи, что вразумил меня, глупую, - радостно улыбаясь, прошептала Клавдия.
Но история с бриллиантами отнюдь не закончилась.
Глава 2.
Итак, странное поведение Клавдии не укрылось от зоркого ока бабы Иры. И хотя выступала она в роли этакой злодейки, в сущности, была человеком невредным. Жизнь пожилой женщины была опустошена коварством неверного мужа, изменившего ей с подругой Аллой, за здоровье и благополучие которой Ирина, будучи еще молодой женщиной, не раз принимала на себя множество неприятностей.
Но в то же время гордая Ирина Акимовна не простила предателей и навсегда осталась одна. Не везло ей в отношениях с людьми. Ее родная тетка Ада одолжила как-то у нее огромную сумму денег, которые баба Ира всю жизнь копила себе на однокомнатную квартиру. Но тетке деньги были нужны, чтобы спасти непутевого сына Игоря от предстоящего суда и тюрьмы. Парня удалось вызволить из беды, но о деньгах, отданных тетке даже мечтать не приходилось. Получилось так, что, уйдя на пенсию, Ирина Акимовна проживала в коммуналке, потеряв всякую надежду на улучшение жилья и веру в людей.
Женщина практически не жила своей жизнью. Она существовала в окружении чужих судеб. Баба Ира, как теперь ее звали, относилась к Клавдии почти, как строгая мать к неразумному дитяти.
«Дура деревенская, - добродушно думала Ирина Акимовна, - ведь обманут и обведут тебя, как лохушку последнюю. Меня вон родные люди предали, а у тебя и вообще никого нет рядом».
Услышав, что Клавдию хотят забрать в больницу, что температура у нее за сорок, Ирина Акимовна очень удивилась, что Клава, на ночь глядя, в таком состоянии куда-то поплелась.
«Господи, да что за беда-то с ней такая приключилась? Ведь свалится где-нибудь на улице», - подумала она и, быстро накинув на плечи шаль, вышмыгнула вслед за Клавой из квартиры.
Клавдию она обнаружила сразу. Та еле плелась, чуть не падала и тащила с собой тот красивый огромный пакет, который принесла вчера вечером. Ирина Акимовна обругала ее тогда сгоряча, понимая, что такие дорогие вещи просто так не дарят. Уж не хотят ли отнять у этой дуры ее комнату? Но получалось, что соседке, видимо что-то дали кому-то передать, и она с такой-то температурой, неразумная, поперлась исполнять поручение.
Пожилая женщина незаметно шла за Клавдией, даже не прячась, потому как соседка ни разу даже не обернулась. Она так тяжело плелась, постоянно спотыкалась, что Ирина думала, она вот-вот грохнется. Эта мысль привела ее в ужас. Что если Клава вправду упадет? Сможет ли она дотащить ее обратно до дома?
«Куда же она идет-то?» – удивлялась женщина. Впрочем, еще больше она удивилась, когда поняла, что идет Клавдия к рынку. Она видела, как Клавдия о чем-то просила рыночную уборщицу и как та, взяв пакет из рук Клавдии, принесла той какую-то бумажку, похожую на деньги. Но уже темнело, а видела баба Ира плохо, поэтому точно сказать, что эта гастарбайтерша отдала за пакет, не могла. Однако все происходящее было так странно, что после того как Клавдия удалилась с рынка, любопытная Ирина Акимовна подошла к уборщице.
- Милая, - обратилась она к ней. – Расскажи-ка мне, что это моя дочь тебе отдала? Боюсь вот, опять что-то из дома уволокла, чтобы на своего хахаля потратить, - выдала она без зазрения совести.
Гастарбайтерша посмотрела на бабку и прошмякала:
- Я не понимаю по-русски.
- Слушай! Ты из себя дуру-то не строй! – повысила голос Ирина Акимовна. – Только что понимала, а сейчас, значит, нет? Я сейчас милицию приведу, и ты отсюда улетишь белым соколом.
Это обещание явно смутило уборщицу, и она, как по волшебству, стала понимать и даже говорить по-русски.
- Пальто она мне свое старое продала за тысячу рублей. Если хочешь, давай деньги, тысячу рублей. А я верну ваше пальто.
- Не ври, - сказала баба Ира. – Я видела, сколько ты ей отдала.
- Тысячу, - стояла на своем женщина. – Хочешь, плати. Нет – иди домой и с дочкой разбирайся.
- У меня с собой только пятьсот, - доставая кошелек из кармана халата, сказала Ирина Акимовна. – Давай меняться, - уже почти миролюбиво предложила она.
- Отдашь еще шаль свою, - был ответ.
- Ну, давай неси, грабь старуху! - согласилась баба Ира, про себя обругав эту сволочную чукчу.
Обмен произошел быстро, и Ирина Акимовна, кляня себя за глупость, потащила пакет обратно. Она еле слышно прокралась в свою комнату и прислушалась. Соседка, видно, уже спала. В квартире стояла тишина. Ирина Акимовна вытащила из пакета пальто, глянула мельком и села на табурет.
«Неужто, - думала она, - у Клавдии совсем нет денег и лекарства купить не на что? Вот ведь вертихвостка! Тратит деньги, куда не попадя, о черном дне не думает. А должна бы! Ведь не молодая уже! О, Господи! - перекрестилась старуха, - даруй рабе Клавдии здоровья и ума в придачу!
Однако что ж мне теперь с этой тряпкой делать, - глядя на пальто, размышляла Ирина Акимовна. – Отнести вампирихе Люське? – вспомнила она процентщицу, когда-то давшую им с теткой деньги на племянника. – Эта гадина тогда чуть живьем шкуру с нас не содрала!
Но пальто, вроде, справное. Попрошу у нее две тысячи за него. Скорее всего, не даст. Но начинать надо с серьезной суммы. Воротник-то лиса, стало быть, и три можно запросить, - злорадно усмехаясь, подумала Ирина Акимовна. – Буду торговаться. Лекарства Клавдии куплю и на кухню пару табуреток, - размечталась она. Ну да ладно! Утро вечера мудренее», - и она стала готовиться ко сну.
Засветло пожилая женщина прошмыгнула мимо комнаты Клавдии и тихо вышла из дома.
- Только бы эта жмотяга еще работала, - заклинала баба Ира. Ей даже нехорошо стало при мысли, что ненавидимая ею Люська ушла на пенсию или, к примеру, умерла. – Пусть поживет пока, - шептала она.
Люська, обрюзгшая, старая, но такая же мерзкая встретила ее слащавой улыбкой:
- Неужто, Ирина, племянничек опять какой-то финт выкинул? – спросила она
Ирина Акимовна, игнорируя вопрос, выложила перед скрягой свой товар, не говоря ни слова. Люська схватила лупу, пальто и ушла в другую комнату. Ирина Акимовна селя и стала ждать своей горькой участи.
Люська за стеной громко ахнула и опрокинула что-то из мебели.
«Вот зверюга, - подумала баба Ира, - готовится. Сейчас будет с меня последнюю шкуру сдирать». Но Люська не показывалась, а спросила из-за стены:
- Где же ты такую хорошую вещь купила?
Эти слова вселили надежду в Ирину Акимовну, и она ответила:
- Купила у одной очень богатой дамы. Она носит только дорогие вещи, так что не вздумай меня обманывать. Это пальто стоит пять тысяч! - сама ужаснулась своей смелости Ирина Акимовна.
-Ну что ты, что ты, голуба, - залебезила Люська, входя в комнату. – Я же понимаю чужие беды. Ладно уж. Держи четыре тысячи и благодари Бога, что пришла к такой чуткой дуре, как я.
От удивления Ирина Акимовна чуть не упала со стула, но вслух произнесла:
- Ох! Ох! Только бедность наша вынуждает меня отдавать такую вещь почти даром.
Она взяла деньги, тяжело поднялась и вышла, не попрощавшись.
Люська мгновенно бросилась в другую комнату. Скинув пальто со стола на пол, она разложила комплект бриллиантов и, не отрываясь, стала смотреть на камни.
Они так играли, так переливались, завораживали и зачаровывали. Люська же, забыв обо всем, смотрела на свою находку и хищно прикидывала, за сколько же она продаст их пауку Тархану. Главное – не продешевить, не спешить, разведать все возможные варианты.
Она была так погружена в свои мысли, так зачарована этим богатством, внезапно свалившимся ей в руки, что не заметила, как в комнату вошел ее молодой любовник Антон. Антон подошел сзади и Люська, вздрогнув, схватила в руку кольцо и серьги, зажав их в кулаке.
- Да ладно тебе, Люсек, - обнял ее Антон. – Я уже видел. Покажи.
Но Люська, вечно падкая на его ласки, вдруг зло сверкнула глазами:
- Я работаю, Тоша. Зайдешь через полчаса.
Такого еще не было в их отношениях. Антон, правда, никогда и не видел, чтобы Люське в его присутствии приносили брюллики. Но чтобы эта жаба с ним так разговаривала – это неслыханно. Он люто ненавидел Люську, ждал лишь случая добраться до ее сокровищ, но умело скрывал за грубыми ласками свои истинные чувства. Жаба же просто таяла от его прикосновений. Как хотелось ему задушить ее, но у него была цель – добыть для своей Ольги настоящее состояние, уехать с любимой подальше. Все упиралось в деньги.
От слов и тона Люськи ярость в нем вспыхнула со страшной силой, но он сумел подавить ее и почти выбежал из комнаты. Люська же закрыла за ним дверь, нажала на кнопку за шкафом и вошла в примыкавшую к комнате коморку. Сорвав ковер, она отодвинула половицу и достала шкатулку. Открыв ее, Люська вложила кольцо с серьгами в шкатулку и, проделав обратные манипуляции, вновь вышла в комнату.
Она тоже была в ярости. Два дня назад она заглянула в нотариальную контору и увидела там новую сотрудницу Ольгу. Девица была несказанно хороша. Хозяин конторы, Исаак Абрамович, знал толк не только в законах, но и в красивых женщинах. Он выслушал Люську, пообещал все оформить, что ей от него требовалось и, подойдя к окну, вдруг побледнел, как мел и пошатнулся.
Люська подхватила его под руки и усадила в кресло, невольно посмотрев туда же, куда направлен был взор хозяина конторы. Представшая ее взору картина заставила ее тоже схватиться за стол.
Красавица Ольга выскочила на минутку на улицу, чтобы встретиться со своим парнем. Они нежно целовались. Но главное, что любовником красавицы был никто иной, как ее возлюбленный Антон, ублажавший Люськины потребности уже больше года.
Поэтому сейчас она вся кипела от злости, что Антон видел бриллианты.
- Что удумал, поганец, - твердила Люська. – Мое добро преподнести этой твари? Да я вас обоих урою! А цацки эти сама вам назло носить стану.
Она снова нажала на кнопку, вернулась к тайнику, вытащила кольцо с сережками и стала примерять.
- Я тоже неплоха с такими-то деньжищами. Вы вот все у меня где! – и она сжала громадный, совсем не женский кулак. Люська, не закрывая тайника, подошла к зеркалу. Камни были потрясающего качества. Она знала им цену.
На мгновение женщина вспомнила свое детство, свою жизнь с родителями-алкашами. Вспомнила, с какой брезгливостью к ней относились все ее мужики. Только ее деньги заставляли их делать то, что она хотела.
- Но так будет всегда! – грозно прорычала Люська.
Внезапно она пошатнулась. Еще недоумевая, что за нелепость с ней приключилась, Люська грохнулась на пол. Ее сразил смертельный удар. Вместе с ней полетели полки. Грохот оглушил помещение.
Вбежавший в каморку Антон нашел ее уже мертвой.
На следующий день он исчез из города вместе с красавицей Ольгой.
Ирина Акимовна пришла домой довольная. Она постучалась к соседке, та ответила:
- Войдите!
Баба Ира увидела лежащую на кровати Клавдию и спросила, как та себя чувствует?
- Уже лучше, - с улыбкой ответила Клава.
- Ну, слава Богу! - произнесла соседка. – Говори, какие лекарства тебе нужны, я схожу.
- Да уже, вроде, ничего и не надо, - ответила Клава. – А почему вы сегодня такая радостная? – спросила она бабу Иру.
- Да я немножко разбогатела, - ответила та. – Хотела с тобой посоветоваться. Я думаю Петра попросить побелить нам кухню, и купить новый стол с табуретками. Ты как, не против?
- Да я с радостью приму участие! – воскликнула Клава. - Только деньги – с получки. Хорошо?
- Да не надо никаких денег, - рассмеялась баба Ира. – Я это одна потяну. Вставай, пойдем. Я нам там чай приготовила и торт купила, - и она удалилась на кухню.
«Как здорово, - подумала Клава, - что люди все-таки лучше, чем иногда кажутся!»
Глава 3.
Как много тайн окружает человека в жизни. Взять хотя бы окружающую нас природу. Вода, деревья, камни – все оказывает на нашу жизнь определенное влияние. Я знаю, что многие не согласятся со мной, потому что, скажем, камень – он и есть камень. Неодушевленный предмет, не более.
Но странное дело. Человечество, тем не менее, испокон веков приписывало этим неодушевленным предметам не только какие-то свойства, но и почти фантастические возможности. Особенно много историй связано с драгоценными камнями, среди которых, конечно же, выделяются алмазы.
Древние считали, что алмазы даруют людям добродетель, мужество и приносят победу. Что, оказавшись в руках преступника и вора, алмаз навлекает на него недобрые силы. Алмазы как бы хранят своего хозяина и преданно служат ему. Спрашивается, откуда у простого неодушевленного предмета такой удивительный, избирательный подход к человеку?
- Вот именно! – воскликнут многие. – Все эти истории – чистой воды выдумки или бред сумасшедшего.
Так кто же прав?
Но давайте вернемся к истории наших бриллиантов, случившейся в наши дни.
Клавдия, купившая пальто с зашитыми в них бриллиантами, не была алчным и злым человеком. Напротив, она старалась одарить людей своим теплом. Найденные ею драгоценности предупредили ее, что они оказались в подкладке нечестным путем. И женщина поняла их намек. Будучи небогатым человеком, она продала пальто с убытком для себя и, как ни странно, болезнь сразу оставила ее.
Ирина Акимовна к чужому богатству вообще не стремилась. Она даже не узнала о зашитых бриллиантах, потому что купленное пальто не рассматривала. Ей нужны были деньги для благого дела – чтобы купить лекарства соседке, с которой она не была даже в дружеских отношениях. И с ней ничего не случилось.
Но зато алчная до чужого добра Люська получила сполна, лишь только нацепила на себя злополучные бриллианты.
Что же это за камни такие разумные? Объяснение этому явлению человечество так и не нашло, но истории с их участием продолжаются до наших дней.
Итак, семья Льва Гольдмана никогда не знала недостатка в жизни. Из поколения в поколение в семействе Гольдманов водились деньги и драгоценности. Объяснялось это просто – и дед, и отец Льва были прекрасными ювелирами. Через их руки прошли тысячи ювелирных изделий, многие из которых по наследству перешли к внуку. И хотя Лев имел свой бизнес совсем в другой области, он с радостью пополнял коллекцию своих предков, приобретая самые достойные украшения.
Лев упорно трудился. Он любил свою профессию. И в результате женился он поздно – ему было далеко за сорок лет. Женился он по расчету на дочери видного областного руководителя, но жену свою Фиру полюбил по-настоящему и очень дорожил своей семьей.
Фира тоже мужа обожала. Через год после свадьбы она родила дочь, которую в честь матери Льва назвали Сарой. Казалось, этот дом и эта семья просто созданы для счастья.
Но однажды маленькая случайность, которой невозможно было заранее придать значение, круто изменила судьбу всего семейства.
Как-то на свадьбу своего двоюродного племянника Льву пришлось поехать с семьей в Житомир. Там в доме дальнего родственника служила девушка Ганя, которая каким-то непостижимым образом так очаровала Фиру, так смогла влезть к ней в душу, что молодая женщина пожелала забрать несчастную, как она говорила «сиротку» к себе, что бы та помогала ей ухаживать за дочкой. Лев ничего против не имел. Ради удовольствия любимой жены он был готов выполнить любой ее каприз.
Ганя в доме прижилась и хозяйничала в нем уже на равных правах с Фирой. Молодую хозяйку это умиляло. Она считала, что ради любви к ней Ганя отреклась от своей собственной жизни, поэтому Фира очень дорожила ее привязанностью.
Летом, когда семья переехала на дачу, в доме задержались только Лев и Ганя, ну и, естественно, охрана.
Однажды после заключения сделки Лев пришел домой в сильно подпитии. Заботливая Ганя разула, раздела его и уложила спать.
Вот только, проснувшись, Лев с ужасом обнаружил, что рядом с ним в постели лежит Ганя. Мужчина быстро ретировался из спальни, находясь в полном шоке. Нужно отдать должное Льву, что был он человеком прозорливым и жестким. Он сразу понял всю тонкую игру «милой подруги жены» и, вечером уезжая на дачу, запретил Гане появляться там.
Гане пришлось все лето просидеть в квартире под бдительным оком охранника Василия. Но практичная девица затеи своей не оставила. Она решила возобновить натиск на хозяина по возвращении семейства домой. Коварная «хохлушка», как называла ее прислуга, задумала избавиться от Фиры. Ежедневно через охранников она пересылала в деревню пироги, испеченные лично для «любимой хозяюшки».
Как-то утром бледная и ослабевшая Фира получила передачку в присутствии Льва, который, беспокоясь о здоровье жены, оставил свои дела и возил Фиру по всевозможным врачам.
-Что это за подарок? – подозрительно спросил он у жены.
- Пироги мне Ганочка присылает мои любимые каждый день. Левушка, - взмолилась жена, - ну почему ты против того, чтобы Ганочка переехала к нам на дачу? Ей там скучно. Она ведь и так одинокая и несчастная. А без меня она даже спать и есть перестала.
- Да что ты говоришь? – со злой иронией спросил Лев и, выхватив из рук жены посылку, приказал своему помощнику Михаилу отвезти ее содержимое на экспертизу.
К вечеру был получен ответ. В пирогах обнаружили мышиный яд.
Лева мгновенно уложил Фиру в больницу, заплатив огромные деньги и умоляя главврача спасти его жену, во что бы то ни стало и сколько бы это ни стоило. Ярость душила его. Он помчался в городскую квартиру.
Предупредив охрану не шуметь, он тихо прокрался в дом. Лев еще и сам не понимал, что он намерен предпринять, но одно было ему ясно – этой гадине не жить. И надо же такому случиться, что, рыская по комнатам в поисках отравительницу, он заглянул на кухню. Разгоряченная Ганя как раз вынимала румяный пирог из духовки. Рядом стоял стакан с какой-то жидкостью. Ганя достала из бюстгальтера какой-то мешочек и всыпала в стакан белый порошок. Затем обмакнула в жидкость кисточку и стала смазывать пирог.
Лев бросился на негодяйку, повалил на пол и стал душить. Но Ганя была сильной девушкой. Ей удалось расслабить хватку Льва и прошипеть, что она ждет от него ребенка и ради него готова на все.
Ошеломленный Лев схватился за сердце. Ему стало по-настоящему плохо. Был вызван доктор, который посчитал, что Льва необходимо отправить в больницу, но больной уперся:
- Делай все дома. Я должен завтра подняться.
И, действительно, к утру Леве стало лучше.
Победительница решила, что все плохое позади. Она на цыпочках подкралась к Леве, сидящему в кресле, и обняла его. У Льва чуть сердце не остановилось от ненависти и отвращения, но внешне спокойно он снял с плеч ее руки, молча усадил в кресло, вырвал из халата пояс и крепко связал негодяйку. Затем вызвал Василия.
- Отвезешь ее ночью в Горшково, - приказа Лев. – Ее никто не должен видеть. Закроешь в подвале. Будешь при ней неотлучно. Звони мне по три раза в день.
Ганя заорала:
- Спасите! – но, получив удар под дых, осела.
- Заклей ей рот, - скомандовал Лев. – Вася, - обратился он к своему доверенному охраннику, - помоги мне. Эта мразь каждый день отравляла Фиру. Жена в опасности. У нее постоянные обмороки. Я уложил ее в больницу. Слушай дальше! С этой тварью нужно разобраться по полной. Вызовешь к ней нашего гинеколога. Пусть определит, беременна ли она. Если да, до родов ее не трогать. Давать ей еду и питье. Жить будет в подвале. Когда родит, ребенка забрать. Она должна умереть в родах. Ты меня понял? Бог, он все видит, правда? – спросил он у пришедшей в себя Ганочки.
- Понял, - ответил привыкший беспрекословно исполнять волю хозяина, Василий.
Но, несмотря на все заботы и старания Льва, зимой Фира умерла.
Лев был безутешен, и только дочь не позволила ему последовать за женой. Сознание, что Сара останется сиротой, побороло желание покончить с собой. Но Лев стал еще жестче.
В марте родилась девочка у Ганы. Ее назвали Лолой. Мать ее, Гана умерла в родах. Лев взял девочку к себе в дом.
В это время Саре было уже четыре года.
Прошло четырнадцать лет.
В этот день Лев был с утра на ногах. Саре исполнилось восемнадцать, и Лева решил отпраздновать эту дату широко. Был снят элитный ресторан. Множество гостей и множество подарков.
На следующий день Лева с Сарой улетали в путешествие.
После банкета в кругу семьи Лева преподнес Саре еще один подарок: великолепный комплект бриллиантов – дедушкино наследство. Кольцо и серьги невероятной красоты.
Сара с радостью приняла украшения, примерила их, поцеловала отца и закрыла комплект в шкафу в небольшой шкатулке. Девушка почти мгновенно забыла о нем. Сейчас ее больше всего интересовало путешествие, и все ее мысли были уже в пути.
Но младшая сестра Лола, присутствовавшая при дарении и ненавидевшая Сару за то, что ее так любил отец, зло сверкнула глазами. Всю жизнь она ощущала неравенство. Эта гадкая Сара забрала себе всю любовь отца, была единственным объектом его внимания. Лола чувствовала, что отец ее не любит. Более того, она понимала, что он ее почти не выносит.
Осенью она должна была уехать учиться в Англию. Подруги по школе завидовали ей, но Лола знала, что ее просто навсегда отлучают от дома, что все, что останется от отца, предназначено Саре. Она готова была убить Сару, да и отца тоже.
Сара же наоборот всегда желала сблизиться с младшей сестренкой, но постоянно натыкалась на стену отчуждения. Сара просила отца быть поласковее с сестрой, но он отвечал, что она и так имеет больше того, что заслуживает. Девушка никак не могла взять в толк, что же могла натворить сестренка такое, за что ей нет прощения?
Вот и в этот вечер, оставшись наедине с отцом, она просила взять Лолу в путешествие, но Лев отказал сразу и очень решительно.
Утром они уехали, даже не попрощавшись с Лолой, которая не спала всю ночь и исходила завистью и ненавистью.
Поднявшись с постели, Лола забралась в шкаф, куда Сара положила шкатулку, и долго рассматривала украшения. Потом поставила шкатулку на журнальный столик.
Перед отъездом отец приказал ей и горничной Маше отдать в церковь старые вещи. Для этого вещи были собраны в пакеты и стояли в прихожей. Но Лола не собиралась исполнять поручение отца. Она решила заняться своими делами.
Девушка позвонила молоденькой цыганке Азе, с которой недавно познакомилась на рынке. Аза обещала ей погадать и научить ее привлекать к себе счастье и успех.
Услышав предложение Лолы прийти к ней домой, цыганка с радостью согласилась. Увидев у входа пакеты, Аза спросила, уж не уезжать ли Лола собралась? Та брезгливо ответила, что эти вещи предназначены бедным. Но какая же цыганка пройдет мимо такого счастья? Спросив, можно ли взглянуть на вещи, она сразу наткнулась на зимнее пальто. Вытащила его, примерила и попросила:
- Отдай мне это пальто за гадание.
- Возьми, - равнодушно ответила Лола.
Аза накинула на себя обнову и в ней уселась за стол. Стала раскладывать карты, зыркая глазами по всем углам. Ее внимание привлекла шкатулка, стоящая на журнальном столике. Хитрая Аза разложила карты и сказала:
- Лола, мне нужна твоя рука.
- Пожалуйста, - протянула ладонь Лола.
- Нет, - засмеялась Аза, - не все так просто. Перед этим гаданием руки нужно вымыть серебряной водой.
- Где я возьму тебе серебряную воду? – возмутилась девушка.
- Не волнуйся, - успокоила ее цыганка. – Неси серебряную ложку, вилку или какое-нибудь украшение.
- Тогда пошли в столовую, - пригласила цыганку Лола.
Достав из серванта серебряную чайную ложку, она подала ее Азе. Аза сама взяла из серванта хрустальный салатник, налила в него воды из бутылки и положила ложку. После этого, усадив рядом Лолу, опустила ее руки в воду и приказала держать пятнадцать минут. Сама же стала расхаживать по квартире, рассматривая удивительную обстановку этого дома.
Она дошла до комнаты Лолы, на ходу расспрашивая о картинах, висящих на стенах, вазах и прочей обстановке.
В комнате она открыла шкатулку, и у нее перехватило дыхание. Ничего не соображая от возбуждения, цыганка быстро вытащила маленький мешочек для зелья, достала из кармана юбки иголку с ниткой, положила украшение в мешочек и, подняв подол пальто, пришила мешочек изнутри к подкладке.
Затем собрав карты, она перенесла их в столовую.
- Чтобы ты не скучала, - обратилась она к Лолле, - я буду рядышком с тобой раскладывать карты. Она сняла пальто и, сложив, убрала в тот пакет, где оно лежало, отставив его от остальных пакетов на небольшое расстояние.
Вернувшись, Аза приказала Лоле вынуть из воды руки и обтереть их новым полотенцем. Девушка выполнила приказ, и они начали гадать.
Буквально в это время горничная Маша открыла дверь Валентине Гавриловне, бедной женщине, которая приходила забирать старые вещи и продавала их за копейки на рынке, чтобы поддерживать болеющую мать, не встающую с постели уже три года. Утром Маша шепнула ей, что хозяева собрали вещи для церкви и Валентина может зайти и взять себе что-нибудь для продажи, а заодно помочь Маше донести вещи до церкви.
Горничная указала вошедшей Валентине Гавриловне на пакеты и прошептала:
- Выбирайте быстренько один и пошли.
Валентина Гавриловна взяла стоявший в стороне пакет, подхватила в другую руку еще два, чтобы помочь Маше донести их до церкви, и они отправились совершать благое дело.
Тем же днем Валентина Гавриловна продала подаренное ей пальто за тысячу рублей Клавдии и, купив продукты и лекарства для мамы, счастливая пошла домой.
Так начали путь зашитые под подкладку бриллианты. Но мы оставим без внимания чуть не сошедшую с ума от пропажи пакета цыганку Азу и совершенно растерявшуюся от такой реакции гадалки Лолу, и возвратимся к счастливчику Антону, обретшему в одночасье все богатства Люськи и полную личную свободу.
Глава 4.
Антон, забрав все деньги и драгоценности у своей бывшей сожительницы Люськи, был уверен, что сердце красавицы Ольги дрогнет от его невиданного богатства. Ольга была невероятно хороша: высокая, стройная, с вьющимися черными волосами и ярко-синими глазами. Но при этом красавица была очень избалованной, капризной, взбалмошной девчонкой. Она хорошо знала цену своей красоте, и эта цена кружила ей голову. Родители ее были людьми среднего достатка, и дочь это обстоятельство явно не устраивало.
У Ольги имелся и жених – ее бывший одноклассник Андрей. Парень заканчивал учебу в университете и рассчитывал заполучить выгодное местечко в местном банке. У его родителей там были крепкие связи. Однако Ольге такие перспективы Андрея казались унизительными для ее красоты.
И вот однажды, разругавшись с Андреем и родителями, она с небольшой сумкой в руках рванула на вокзал и поехала в никуда. Однако уже в дороге девушка стала сомневаться в правильности своего поступка и, решив не отрываться далеко от родного дома, сошла на первой крупной станции по совету своего случайного попутчика Исаака Абрамовича, имевшего свою нотариальную контору и пригласившего Оленьку к себе на работу. Сосед по купе пообещал устроить ее на квартиру и платить девушке хорошую зарплату.
И вот, находясь в чужом городе, снимая комнату у дальней родственницу хозяина конторы, явно имевшего на нее свои виды, Ольга случайно познакомилась с Антоном. Парень буквально потерял рассудок от ее красоты. Он стал сулить ей золотые горы за любовь к нему, намекая на скорое получение огромного наследства.
Но нужно сказать, что Ольга при всей своей взбалмошности и капризности уже много поняла и очень надеялась, что Андрей и родители найдут ее и попросят вернуться домой. Ее невероятное самомнение не позволяло ей просто вернуться и попросить прощения у родителей за ту боль, которую она нанесла им своим необдуманным поступком.
Антон ей вообще не нравился, но его обещания сделать из нее очень богатую даму заставляло ее терпеть этого «слюнтяя», как она с отвращением называла Антона.
Когда Антон вызвал ее из конторы и сообщил ей, что уже получил большое наследство, предложил немедленно уехать для оформления некоторых формальностей, Ольга была в растерянности, но все-таки приняла его предложение. Однако уже в поезде к ней постоянно возвращалась мысль о побеге, тем более что Антон вез ее в какую-то деревню. Правда, как он уверял, на неделю-две. В его разговоре мелькали фразы «нужно какое-то время пересидеть в деревне», «уйти на дно» и «затаиться». Эти его фразы очень сильно обеспокоили Ольгу.
По прибытии в деревню Антон привет ее в какой-то забитый дом и предложил из пойманной им курицы сварить обед. На подобную низость Ольга даже не знала, как реагировать. Она гордо поднялась и заявила, что не останется в этом доме ни минуты, и пошла к выходу.
Антон схватил девушку за руку и стал умолять потерпеть лишь несколько дней, а если ей так не нравится вести домашнее хозяйство, то варить все он будет сам.
Кое-как успокоив девчонку, Антон закрыл ее на замок и пошел добывать провизию. Где-то через час он приволок пакет картошки, яйца, молоко, хлеб и бутылку водки.
Растопив печку, от которой шел дым и смрад, он приготовил яичницу на старой грязной сковородке, нарезал хлеб и позвал Ольгу за стол.
Девушка с отвращением смотрела на это убогое угощение. Оно явно не вписывалось в нарисованные парнем ранее картины роскоши. Антон же налил два стакана водки и предложил Ольге выпить за приезд. Она, естественно, отказалась. Тогда парень сам опрокинул стакан, закусил яичницей и через несколько минут полез в свой рюкзак.
Он долго-долго ковырялся в рюкзаке и вытащил на свет комплект: кольцо и серьги с бриллиантами.
- На, - сказал он Ольге, - надень!
Ольга взяла бриллианты в руки, и ей показалось, что они обожгли ей ладонь. Девушка подошла к разбитому старому мутному зеркалу и надела серьги. Перстень же ей был очень велик. Посмотрев на свое отражение, Ольга вдруг ощутила тошноту. Ей все эти безделушки были безразличны, ее они не завораживали. Ольге хотелось одного – скорее вернуться домой к родителям, к Андрею. Отчего-то у нее закружилась голова.
Антон же, глядя не ее отражение, обнял девушку сзади и заговорил:
- Ну, видишь, какой мужик тебе достался? Любая за такого душу продаст. А ты все кочевряжишься. У меня этих брюлликов полно! Будешь королевой! Но чтобы все мои прихоти исполняла! Поняла! – пьяно заорал он.
У Ольги помутилось в глазах. Она сорвала с себя украшения и швырнула их ему в лицо.
- Пошел вон, свинья! - тихо, но отчетливо сказала Ольга и, оттолкнув опьяневшего Антона от себя, схватила свою сумочку и выбежала на улицу.
Девушка неслась, не разбирая дороги, но, как по волшебству, очутилась на полустанке. Здесь стоял поезд, который отправлялся через минуту и шел через ее город. В ее сумочке было две тысячи рублей, и она уговорила проводника взять ее.
«Все-таки Бог есть», - думала она.
Ночью Ольга вернулась в свой город, но она стала уже совершенно другим человеком. Войдя в квартиру родителей, девушка упала на колени перед открывшей ей дверь матерью.
Антон тоже упал от толчка Ольги и как-то почти сразу уснул прямо на полу. Видимо, сказались невероятные события последних дней.
Тут следует заметить, что в деревне, почти обезлюдевшей, вся жизнь проходит на глазах населения. Привычка деревенских жителей сидеть у окна может показаться удивительной, но это одно из главных развлечений местных жителей, сельского люда. Поэтому несколько пристальных глаз заметили, как выбежала из дома Антона девушка и, не разбирая дороги, помчалась на вокзал.
Так, соседка Антона Шурка-хромоножка, баба сорока восьми лет от роду, видела и приезд Антона с девахой и стремительное бегство последней. Именно она продала соседу еду за тысячу рублей. И ее сейчас съедало любопытство, что же там Антон такое делает? Почему девка так быстро умчалась? Что там вообще произошло?
Баба мучалась в догадках так сильно, что вся извелась и, не выдержав этой муки, решила заглянуть к Антону по-соседски и спросить, может, ему еще чего надоти?
Подойдя к дому соседа, она обнаружила дверь нараспашку и боязливо вошла в дом. Антон лежал на полу. Поначалу Шурке даже показалось, что он мертвый. Она чуть не завыла от страха, но внезапно услышала храп. Шурка подошла поближе и потрогала Антона. Тот храпел, не ощущая прикосновений. На полу рядом валялись серьги. Шурка подняла их и залюбовалась: какие блестящие, красивые. Дай, примерю, решила она. Баба вдела в уши сережки и стала любоваться собой.
- Ох, и нравятся же они мне, - прошептала она. – Что, если взять их? Этот алкаш все равно ничего не помнит, - решила Шурка. – Подумает, что его девка уволокла.
Шустрая соседка быстренько сняла сережки и потихоньку ретировалась к своему дому. Ей не терпелось полюбоваться на себя в своем чистом зеркале. Она совершенно не понимала в них толку. Для нее эти серьги были просто блестящими побрякушками.
«Подумаешь, - решила она, - если что, скажу, нашла в огороде. Но носить их можно только, когда «этот» уберется из деревни, - подумалось ей. – Пока же нужно их припрятать».
Шурка закрыла за собой дверь и пошла к зеркалу любоваться на находку.
- Ну, до чего же красивые, - шептала она. – Может, и золотые. Впрочем, откуда у этого алкаша золото?
Внезапно женщине стало душно, закружилась голова.
«Ладно, - подумала Шурка, снимая серьги, - спрячу-ка я их в подвале пока». Она завернула серьги в старую тряпку и, спустившись в подвал, засунула их за ящик с картошкой.
Дурнота не проходила. Недоумевая, что это с ней такое, Шурка еле выбралась из подвала и легла на диван. Женщину бил озноб. «Простудилась, - решила она, - надо попить чаю с медом, полежать, и все пройдет». Внезапно она почувствовала невероятную слабость. Встать и приготовить себе чай просто не было сил.
Но ей повезло. В окошко постучала бабка Аглая. Преодолевая слабость, Шурка еле отодвинула засов и, шатаясь, направилась к дивану, почти свалившись на него. Наблюдавшая за ней бабка Аглая удивилась:
- Ты что, Шурка, выпила что ли?
- Нет, - прохрипела Шурка, - простудилась я. Трясет меня всю, а сил сделать чай с медом нет.
- Ты лежи-лежи, я приготовлю, - взялась за дело бабка.
Она сноровисто приготовила чай, достала мед с полки и тоже уселась за стол. Шурка еле поднялась. У нее так тряслись руки, что она не могла держать чашку. Пришлось старухе Аглае уложить бабу в постель и самой напоить ее чаем.
- Температуру-то ты мерила? – спросила Аглая.
- Нет, - был ответ.
- Ну, так давай померим. Где у тебя градусник-то?
- Где-то на полке, - стуча зубами, ответила хозяйка.
Градусник показал температуру сорок.
- Ну, дела! – произнесла Аглая. – Я видела ты к Сивковым зачем-то ходила. Антон что ли приехал?
- Да, - ответила Шурка. – Продуктами он у меня разжился, да и упился, - брякнула она.
- Ты ему брагу что ли продала?
- Самогон.
- Слушай, может Гордееху позвать? – спросила Аглая. – Она сразу определит, что у тебя.
- Позови, - согласилась Шурка, которая теперь вся горела.
Тяжко вздохнув, Аглая поплелась за Гордеехой.
Гордееха – местная знахарка и колдунья – лечила всех в деревне. Часто и портила многих – кому как повезет. Гордееха, узнавшая о приезде Антона и его встрече с Шуркой, о Шуркиной внезапной болезни, насторожилась и как-то ушла в себя. Она почувствовала тайну. Эту особенность Гордеехи знали все и, когда та задумывалась, не мешали ей. Знали – надо терпеливо ждать, пока Гордееха не «увидит». Что она там «видела» никто не знал, но главное – вылечивала.
Итак, Гордееха застыла, размышляя. Внезапно она встала, взяла колоду карт и, перетасовав, вытащила три. Затем взглянула на Аглаю и скомандовала:
- Пошли!
Шурка лежала горячая, как кипяток. Она жалобно смотрела на Гордееху.
- Что смотришь, милая? – начала нараспев знахарка. – Помрешь ты, если не освободишься от проклятия. Найди в доме у себя проклятую вещь, и все пройдет.
Шурка обмерла. Бабка Аглая, уставившись на Гордееху, спросила:
- А может, чай с малиной?
- Чай не поможет, - отрезала Гордееха. – Ну, вспоминай, милая, да побыстрее, - предложила Шурке она.
Шурка поняла, в чем беда, но у нее не было сил.
- Не могу подняться. Голова кружится, ноги ватные, - простонала баба.
- А надо! - жестко отрезала Гордееха. – От этой вещи избавиться ты должна сама. Вещь-то у тебя недавно? – полувопросительно, полуутвердительно протянула колдунья. – Вещь дорогая, но очень опасная. – Затем, обращаясь к бабке Аглае, опять скомандовала: - Пошли! Пусть хозяюшка сама постарается. Нам это в руки брать не стоит, да лучше и не смотреть.
- А если не сможет она? – с ужасом спросила Аглая.
- На все воля Божья, - пропела знахарка.
Шурка все это слышала, но у нее, действительно, не было сил. «Может, плюнуть на все и ждать воли Божьей?» – думала бедняжка. Но в голову приходило и другое изречение: «На Бога надейся, но сам не плошай!».
- Да, - прошептала она и, приложив невероятные усилия, сползла с кровати.
«Ты должна сама избавиться от вещи», - звучали слова Гордеехи в голове.
В полуобморочном состоянии Шурка спустилась в подвал, достала тряпку с сережками и выползла во двор. Чуть не ползком добралась до озера, которое находилось за ее оградой, и, собрав последние силы, постаралась забросить подальше в воду украденные серьги.
Опустившись на землю, Шурка ощутила, что жар покинул ее.
Антон очнулся среди ночи. Его мутило. Он ничего не помнил. Добравшись во дворе до бочки с водой и окунув в нее голову, он постепенно стал приходить в себя. Но какая-то слабость заставила его снова прилечь, только уже на старый пыльный диван. Ему вдруг показалось, что он, как раньше, вернулся домой, и мама сейчас войдет с банкой парного молока.
- Господи! Как давно это было! Нет уже моей мамы, и никому я не нужен.
Он по-детски всхлипнул и отвернулся к стене. Навязчивые мысли вернули его в настоящее: «Ушла Ольга. Ушла Ольга. Ушла моя мечта, растаяла как облако. Ну почему мне так не везет?». Ему стало очень жаль самого себя.
Внезапно он вспомнил Люську. Эту жабу, с которой пришлось жить целых два года.
- Так! – он сел на диване. – Нужно спрятать рюкзак!
Почему-то перед глазами возникла Ольга, с отвращением швырнувшая ему в морду серьги и кольцо. Он вяло поднялся и стал осматриваться в комнате. Под ногой что-то звякнуло. Антон наклонился и поднял перстень. Он только сейчас рассмотрел его.
«Красивый, - подумалось ему,- но, спрашивается, на хрена он мне?».
Он положил кольцо на стол и стал искать серьги, но их нигде не было. Но ведь, швырнув их, Ольга убежала. «Наверняка кто-то из деревенских заходил!» - подумал парень.
Антон открыл рюкзак и стал в нем копаться. Все Люськино наследство было на месте. Тогда он спустился в погреб и нашел потайной уголок за выступом, заслоненный полками с солениями. Парень ошалело уставился на полки. На них все еще стояло несколько банок помидоров, огурцов, капусты, грибов.
- Мамочка, - прошептал он и заплакал. – Вот я и вернулся, а ты меня не встречаешь.
Ему было так одиноко и так скверно, что промелькнула мысль, а не повеситься ли вообще? Он выбрался из подвала и, взяв со стола кольцо, надел его на мизинец. «Красиво! – как-то отстраненно подумал он. – Подарю его Гордеевиховой внучке». Ему было не жаль кольца, так же как и других Люськиных цацек, кроме денег.
«Я взял эти цацки для Ольги, - думал Антон, - но Ольга – птица не моего полета. Ну что ж! Видно, не судьба! Останусь в родительском доме, отремонтирую его за Люськины деньги и буду жить-поживать». Но думал он об этом обреченно, без страсти, без желания. Он был опустошен. Уход Ольги сломил его.
Уже рассвело, и Антон вышел на улицу. Закрыв дом на замок, он направился к усадьбе Гордеехи.
Бабка уже была в огороде, возилась с какой-то травой. Антон помнил, что она часто собирала травы до зари для лечения и колдовства. Раньше Антон ее даже боялся. Сейчас же ему было все равно.
- Ну что, милый, не спишь? Грехи душе покоя не дают? – пропела Гордееха. – Заходи, милок, погадаю тебе, молочком парным порадую.
Антон зашел. Гордееха усадила гостя за стол, принесла крынку парного молока, кружку, нарезала свежий, только испеченный хлеб.
- Угощайся, Антошенька.
- Спасибо, - сказал Антон. Его подташнивало, но он решил, что парное молоко его спасет от похмелья.
Выпив кружку молока, он спросил:
- Ну что нового в наших краях, бабуля?
- Да ничего особенного. Дед Максим месяц назад представился. Хоронили нашей артелью (имелись в виду оставшиеся старики и инвалиды). Молодежь-то вся сбегла, - огорченно сообщила Гордееха.
- Ну а внучка твоя, Наташа, тоже сбегла? – спросил Антон.
- Нет. Она здесь. Спит еще. Работает в школе в Перловке. Английский язык преподает, - с гордостью сообщила хозяйка.
- Здорово! – восхитился Антон, но почему-то у него не было сил подняться и уйти.
Гордееха посмотрела на него очень внимательно, остановила свой взгляд на перстне и вдруг выдала, указав на него:
- Сними его и сразу полегчает.
Антон с удивлением уставился на пожилую женщину, но спросил:
- Уверена?
- Абсолютно, - не задумываясь, ответила та.
Антон снял кольцо и, положив на стол, сказал:
- Отдай его своей внучке. Я его так, по-глупости приобрел.
Но Гордееха аж позеленела вся.
- Ну, уж нет, Антоша, - жестко сказала бабка. – Забери его отсюда немедленно, потому как краденное оно. И запомни. Не освободишься от него – умрешь! Ты ведь знаешь, парень, я зря не посоветую.
Чувствовалось, что ей было его жаль. Она всегда была в хороших, почти дружеских отношениях с его матерью Тамарой. По молодости лет они даже дружили. Поэтому к Антону Гордееха относилась по-матерински. Именно она схоронила его мать, ухаживала за ее могилой, а сейчас переживала за ее сына.
Антон взял кольцо, но не стал надевать на палец.
- Спасибо тебе, тетя Рая, - обратился он к ней по имени.
Гордееха подошла к нему, сначала обняла его, а затем перекрестила.
- У тебя все будет хорошо, Антоша. Я вижу.
И странное дело, Антону вправду стало легче. Он вышел из ее дома и добрался до местной церквушки. Именно здесь он решил оставить свой перстень. Его встретил отец Владимир.
- Проходи, проходи, Антон. Молись. Я не стану тебе пока мешать, - и пошел в свои апартаменты.
Антон подошел к иконе Казанской Божьей матери и, положив возле нее кольцо, перекрестился и стал молиться.
За всем этим наблюдала служка. Молодая женщина, приехавшая из средней Азии. Когда Антон ушел, она вышла из подсобки, подошла к иконе и забрала кольцо, быстро спрятав его в шаровары.
Антон, выйдя из церкви, столкнулся с Наташей, которая спешила на автобус, чтобы ехать на работу.
- Привет, Натаха! – воскликнул Антон. – Какая ты стала красивая!
- Антоша! - обрадовалась девушка. – Ну, какая я красивая?! Ты, наверное, смеешься надо мной.
- Очень красивая, - повторил Антон. – Куда спешишь?
- В школу на работу еду.
- Можно я тебя провожу?
- Ну, проводи, - согласилась девушка, и они стали о чем-то оживленно беседовать.
Глава 5.
В это раннее летнее утро внук Семеновны, Лешка, привезенный дочерью на каникулы к бабушке с дедушкой, собирался с дедом Афанасием на рыбалку. Мальчишка плохо спал всю ночь, караулил деда, боясь, что тот, как всегда не станет его будить и уйдет на рыбалку без него. Однако ребенок уже третий раз поднимался ни свет, ни заря, чтобы составить дедушке компанию.
Сейчас он, как равноправный компаньон самостоятельно собирал харчи, чтобы устроить завтрак на природе. В этот момент он ощущал себя совершенно взрослым человеком и очень гордился собой. Афанасий Николаевич готовил к рыбалке снасти и наживку, а задача Лешки заключалась в том, чтобы обеспечить завтрак на траве, как сформулировал ее дед.
Лешке жизнь в деревне у бабушки и дедушки ужасно нравилась. Здесь с ним не сюсюкались, как в городе у бабушки Марины, а относились как к самостоятельной личности с уважением и требовательностью. Такое воспитание считал дед Афанасий единственно правильным.
Лешка уложил в пакет сваренные с вечера бабушкой Марией яички, самостоятельно нарезал хлеб, вымыл огурцы и редиску, разложил все по маленьким пакетикам, затем уложил их в один общий большой пакет. Из холодильника достал нарезанные в магазине колбасу и сыр и присовокупил их к остальным продуктам.
- Алексей! - позвал его дедушка, - ты готов?
- Сейчас, дед, только квасу в бутылку налью!
- Простой водички не забудь! - скомандовал дедуля.
Лешка все сделал и вынес сумку с провиантом на крыльцо, передал ее деду, и тот прикрепил ее к багажнику своего велосипеда.
- Ну, по коням! - дал команду дедушка, и Лешка тоже уселся на свой велосипед.
До озера было рукой подать, но любимое местечко старого заядлого рыбака Афанасия Николаевича находилось далековато. Поэтому топать такую даль с поклажей в руках было тяжеловато, и наши рыболовы пользовались своим транспортом. По дороге дедушка рассказывал внуку о том, как выглядела их деревня раньше, где проходила линия фронта, сколько ребят ушло на фронт и не вернулось, как и где они воевали. Лешке эти рассказы очень нравились, и он всегда просил деда рассказать ему еще что-нибудь о войне. Вообще весь процесс рыбалки, включая дорогу, доставлял мальчишке ни с чем не сравнимую радость. Ему доверялось многое из того, что делали опытные рыбаки. Он устанавливал удилища, нырял в воду, если, леска за что-то цеплялась, снимал рыбу с уды, закладывал ее в большой сачок. Он уже умел разводить костер, мог сам напечь картошки. Частенько они с дедулей и уху варили, если рыбалка затягивалась надолго. Но в этом непростом деле все же главным был девушка. Сегодня решено было обойтись без костра. На улице стояла несусветное жара и завтрак на траве был предпочтительнее.
Для удачной ловли Лешка с вечера читал специальный заговор, которому его научил соседский мальчик Санька, уловы которого потрясали даже заядлых любителей рыбалки. Дед над внуком смеялся, но соглашался, что его заговор помогает. Вот и сегодня, не успел дедушка закинуть удочку, как рыба сразу стала клевать. Лешка только успевал снимать ее с крючка и укладывать в холодную воду. Через пару часов решили перекусить. Лешка разослал старую клеенку, на нее накинул старенькую скатерть и стал раскладывать по одноразовым тарелкам, которые у них служили по несколько лет, заготовленные припасы. Он аккуратно разложил колбаску, украсив ее огурчиком, сыр у него соседствовал с редиской и зеленью. В общем получился шикарный стол. Дедушка даже причмокнул и сказал:
- Прямо пир, на весь мир!
И они с аппетитом принялись за завтрак.
Такой вкусной еды Лешка никогда не ел в городе, где его постоянно приходилось уговаривать съесть что-нибудь. Здесь мальчик самостоятельно ел с большим аппетитом. Трапеза почти подходила к концу, когда Афанасий Николаевич вскрикнул:
- Смотри, Леш, у тебя, кажется, целый кит на крючке!
Леша оставил недоеденный бутерброд и устремился к своей уде. Но леска явно зацепилась за что-то. Пришлось раздеваться и нырять. Причиной зацепки послужил выброшенный кем то старый утюг, в который приходилось накладывать горячие угли, чтобы он оставался горячим какое то время. Леска попала внутрь утюга, и Леше пришлось вытянуть этот хлам из воды. Дедушка помог внуку раскрыть пасть утюга. Вместе с крючком на траву упал маленький пакетик с чем-то блеснувшим ярким светом. В пакетике оказалась пара скрепленных между собой сережек. Лешка показал их деду. Афанасий Николаевич вытащил серьги из пакетика и стал их рассматривать.
- Красивые, - сказал он, - наверное, золотые, Но нам с тобой они ни к чему.
- Я их маме подарю, - решил Леша.
- Правильно! - одобрил решение внука дедушка. - Порадуй Лидочку! Она у нас красавица, пусть еще красивей будет, - сказал он.
Леша спрятал серьги в карман своих шортиков, и рыбалка была продолжена. Домой они вернулись к обеду.
Бабушка Мария уже собирала на стол. За столом сидела их гостья из Питера Лариса Ивановна. Здесь следует рассказать об этой женщине особо. Лариса Ивановна была двоюродной племянницей бабушки Марии. В общем, очень дальней родней. Каждый год она приезжала к ним погостить во время своего отпуска. Хотя ее никто никогда не приглашал, но и выгнать человека, хотя и не желанного, хозяева не могли. Этим женщина и пользовалась. Была она дамой скупой и нагловатой. Раздобыв у каких-то родственников адрес Марии, она лет восемь назад свалилась к ним, как снег на голову. Как родственница она не только никогда не платила за постой, но и на питание никогда не давала ни копейки. Она привозила с собой две пачки геркулеса, две пачки макарон и две банки консервов, считая, что внесла необходимую лепту, чтобы питаться за чужой счет целый месяц. Мало того, Лариса Ивановна считала, что ей, как гостье полагается лучшая комната в доме, и бесцеремонно занимала ее. И лишь три года назад Афанасию Николаевичу удалось с большим трудом переселить незванную гостью в небольшую комнатку под лестницей, поскольку к ним в это время приехала дочь и привезла с собой своего маленького сына на лето к родителям.
Лариса Ивановна была очень обижена. Она выговорила хозяевам, что порядочные люди так с родственниками не поступают, что маленькая конура как раз для маленького внука. На что Афанасий Николаевич осмелился напомнить гостье, что ее никто в дом не приглашал и, если ей здесь плохо, он может помочь ей снять комнату в любом другом доме в деревне. После этого разговора гостья поутихла и претензий больше не предъявляла, но затаила злобу на деда и внука. Мальчика она все время критиковала: и самовольный он, непослушный, избалованный. Тут уж не выдержала бабушка Мария и попросила гостью никогда не говорить ничего плохого об их внуке.
- И впредь, - сказала она, - если ВЫ надумаете сюда ехать, соизвольте написать и спросить разрешения у нас на свой визит. И только получив наше согласие, приезжать!
В доме создалась натянутая обстановка. Все еле терпели присутствие гостьи. Но та как будто не замечала этого. Она все равно продолжала ездить. При этом, надо отметить, Лариса Ивановна ни в чем не помогала хозяйке по дому. Она считала, что ее должны обслуживать. Вот и сейчас, Мария еще только накрывала на стол, а гостья уже сидела за ним, ожидая, когда подадут еду.
Вернувшиеся с рыбалки дед с внуком отдали свой улов Марии, вымыли руки и тоже уселись за стол. Мария налила всем шей, и трапеза началась. Воцарилась тишина, которую нарушил внук.
- Бабуля, - сказал он, - а я сегодня в озере маме подарок поймал.
- Да! - подтвердил дед. - И очень знатный!
- Золотую рыбку, что ли? - пыталась угадать бабушка.
- Нет, - закричал Леша. - Не угадала!
- Что же, тогда?
- Золотые сережки! - гордо сообщил мальчик.
- Как это? - не поверила бабуля. - Не может такого быть!
- А вот и может! - развеселился внук.
А дедушка, довольный внуком, подтвердил это кивком головы. Заинтересованная бабуля попросила показать ей находку.
Леша, не спеша, достал их кармана пакетик с серьгами и передал бабушке.
- Очень красивые! - оценила улов Мария. - И где же ты их нашел? - поинтересовалась она.
- В старом утюге! - рассмеялся дед.
- Как это?
- Видно, кто-то выбросил утюг, а серьги забыл вынуть. А может, серьги позже попали в него.
Молчавшая до сих пор Лариса Ивановна, сгоравшая от нетерпения, попросила показать ей находку. Когда серьги оказались в ее руках, она просто затряслась вся. Женщина сразу поняла, какое богатство попало в руки этих простаков. Ей серьги жгли руку, и она решила, что это знак - серьги предназначены для нее.
- Хороши, - сказала она, протянув руку и любуясь ими издали. - Но Лиде они ни к чему! Я готова купить их у вас за тысячу рублей, а вы купите Лиде что-нибудь более современное.
- Нет! - закричал Леша и выхватил серьги из ее рук. - Это мой подарок маме, я его сам поймал и никому не отдам!
- Ты еще слишком мал и глуп, чтобы решать такие вопросы! - окрысилась на него гостья.
- Мария Семеновна, - обратилась она к хозяйке, - вразумите внука. Полторы тысячи рублей на полу не валяются. Продайте серьги мне, и я заплачу вам полторы тысячи. Мне давно хотелось сделать подарок сестренке, но более современный, чтобы она осталась довольна.
Мария Семеновна удивленно посмотрела на гостью, затем сказала:
- Но, если ты хочешь сделать подарок Лиде, сходи в ювелирный и купи что-нибудь за полторы тысячи рублей. А серьги поймал Алешенька, и его право подарить их маме.
- Вот именно! - вмешался молчавший до этого Афанасий Николаевич. - Серьги - наш улов и он предназначен для Лиды.
- Да! - подтвердил Леша и быстро спрятал серьги в карман.
Лариса сидела вся красная от зависти, жадности и злобы. Она даже есть не могла.
- Вы, - сказала она, - совершенно некомпетентные в этих делах люди и не понимаете своей выгоды!
- А мы за выгодой, в отличие от вас, никогда не гнались! - сказал Афанасий Николаевич.
Лариса Ивановна встала и, со злостью отодвинув стул, покинула столовую.
- Что это с ней? - удивленно спросил дед. – Дай-ка, Лешенька, мне эти бирюльки получше рассмотреть, - обратился он к внуку.
Леша достал сережки. Дедушка с бабулей склонились над ними.
- Неужто золотые? - спросила бабушка.
- Я думаю, что они еще и с бриллиантами, - заметил дедушка. - Пойду, почищу их, - и он понес серьги в ванную комнату.
- Ну, дела! - воскликнула Мария Семеновна. - Ты Леша их получше спрячь! посоветовала она внуку, - а то эта, - она кивнула на стул, где только что сидела гостья, - прямо с ума из-за них сошла. Лучше я их сама спрячу!
Вернувшийся Афанасий Николаевич разжал ладонь, и все залюбовались игрой камней в сережках.
- Да, - задумчиво сказал дед, - кто-то хранил их, может быть, всю жизнь и нечаянно выбросил. Или умер, а кто-то другой, ничего не зная о них, выбросил утюг, в котором они были спрятаны. Но, может быть, в утюг их занесла вода? Однако, как бы там не было, - сказал Афанасий Николаевич, - что- то мне все это не нравится!
- Мне тоже, - согласилась с ним жена. Алеша молчал, но ему было как-то не по себе. Маленький мальчик почувствовал внезапно, что эта вещь – чужая, и брать ее нельзя.
- Слушай, мать, - обратился дед к жене. - Может, действительно, отдать этой завидущей серьги? Видела, как ее всю корежило, аж есть на дармовщинку, и то не смогла.
- Да, - ответила Мария Семеновна, - эти побрякушки ее просто с ума свели.
- Вот это здорово! - рассмеялся дед не без злорадства. - Как Леша, обратился он к внуку, продадим этой заразе наш улов за две тысячи рублей и купим Лидии какие-нибудь другие безделушки?
- Она сказала полторы тысячи, - уточнил мальчик.
- А мы скажем - две тысячи, - смеялся дедушка.
- Да будет вам! – улыбаясь, заметила бабуля. - С паршивой овцы, хоть шерсти клок!
- Ладно, - сказал Афанасий Николаевич, - мы для виду еще покочевряжемся и отдадим их ей. Я вот только не представляю, неужто сама их носить будет? Они ей, как корове седло!
- Так, - пресекла его насмешки жена, - идите рыбу чистить, а я пока со стола уберу. На ужин нажарим рыбки, отварим картошечки и сделаем салатик. Идите! Если еще раз попросит, отдадим ей этот ваш улов, если нет, подумаем, что нам с ним делать. Пока я их в шкаф закрою.
Мужчины ушли выполнять приказ главнокомандующего, как называл жену, Афанасий. Мария стала убирать со стола. Лариса Ивановна появилась перед ней, как черт из табакерки. Она была бледна и вся какая-то поникшая, со следами слез на щеках.
- Никак захворала? - спросила ее Мария.
- Машенька Семеновна, - умоляющим голосом пропела гостья, - продай мне сережки, ты ведь поумнее твоих балбесов. Я тебе вот, что за них дам, - и она разжала ладошку, в которой были свернуты пять тысяч рублей.
- Да зачем мне твои деньги? - возмутилась хозяйка. Леше хочется матери подарок сделать. Согласись, дело благое!
- Вот и прекрасно, - запричитала Лариса. - Я давно хотела это сделать сама, понимая, что вы люди небогатые, а я вам за столько лет тоже задолжала. Так что возьми с меня деньги, а мне отдай серьги. На эти деньги вы сделаете достойный подарок дочери. А я прямо сейчас уеду.
Такая перспектива очень обрадовала Марию Семеновну, но она все же спросила:
- А что так?
- Да на работу мне срочно нужно, - соврала загостившаяся гостья.
- Хорошо! - согласилась хозяйка и выложила серьги перед Ларисой, которая от счастья аж засияла вся.
Она бережно расправила свою пятитысячную купюру и положила ее в центр стола. Схватив серьги, она мгновенно исчезла, боясь, как бы Мария не передумала. Хозяйка еще не успела закончить уборку стола, как одетая Лариса Ивановна, с дорожной сумкой в руках, стояла перед ней.
- Ну, я поехала. Не поминайте лихом! - сказала она и легко сбежала со ступенек крыльца.
В доме все вдохнули с облегчением.
А Лариса Ивановна, почуяв немалую возможную наживу, просто летела навстречу своей гибели. Ей так не терпелось получить свой куш, что она решила доехать до областного центра, снять на день-два гостиницу, найти частного ювелира, могущего оценить ее покупку, и попросить того свести ее с людьми, желающими приобрести дорогое украшение.
Ей везло. Поезд отправился через десять минут после того, как она приобрела билет.
При всей своей патологической жадности, Лариса Ивановна была женщиной хитрой и практичной. Она понимала, что для получения большой прибыли необходимы определенные траты, чтобы произвести нужное впечатление на людей, от которых зависит результат. Поэтому, прибыв через два часа в нужный ей город, она не поехала сразу в гостиницу, а отправилась в салон красоты.
Всю дорогу в поезде она размышляла, как лучше приступить к осуществлению задуманного предприятия. У нее не было знакомых, знатоков в сфере дорогих ювелирных украшений, ни даже просто ювелиров, занимающихся их изготовлением или ремонтом. Она имела самое смутное представление даже об организации оценки таких вашей. Но она чисто интуитивно, почти точно определила стоимость полученных ею почти даром серег. Интуиция подсказывала, что стоят они не меньше миллиона рублей. Откуда у нее взялась эта убежденность, она не могла бы объяснить, но она в ней просто жила. Ларисе казалось, что кто-то свыше подсказывает ей и цену и будто ведет ее. Но, тем не менее, найти нужных людей в чужом городе не просто, как, впрочем, и в своем. Но ей не хотелось, чтобы в своем городе кто-то знал о ее сокровище. Там она жила вроде серой мыши, у которой за душой ни гроша. И такой ей хотелось оставаться в глазах окружающих. Здесь же для получения большой прибыли она может позволить себе некоторое преображение. Ей необходимо выдать себя за даму с таинственным прошлым из очень обеспеченной семьи или за вдову, живущую на средства, оставшиеся от мужа. Нет, лучше первое! Ее воспитывала бабушка. Умирая, она рассказала ей о богатых, очень известных родителях и передала в наследство эти дорогие серьги. Она намерена их продать. Но у нее нет знакомств в мире ювелиров, способных правильно оценить серьги и подыскать покупателя. Лариса Ивановна фантазировала увлеченно, перед ней вставали картины ее далекого детства в роскошной усадьбе, где ее окружали слуги и гувернантки. И она понимала, что ей следует появиться на сцене этого спектакля, для чего необходимо до неузнаваемости измениться. Никто не должен подумать, что серьги она украла или нашла. Все должно быть правдоподобно. Она уже представляла себя чуть ли не молодой, но красивой богатой дамой, руки которой добиваются самые завидные женихи. Все нереализованные в жизни мечты, казались теперь вполне исполнимыми.
Деньги у нее с собой всегда были. Она изготовила сама для себя пояс со множеством карманчиков и носила его на своем теле. Деньги туда складывались лишь крупного достоинства. Пояс прекрасно скрывался под платьями свободного покроя или под широкими юбками. Чтобы преобразить себя и создать задуманный образ, она в туалете поезда, безжалостно оторвала от себя очень крупную сумму, необходимую для обретения красоты и соответствующего имиджа. Куплю шикарное платье, благо сейчас лето, а не зима, а то пришлось бы думать о шубке. Хорошие духи и косметика тоже необходимы. И гостиница - лучшая в городе!
Лариса Ивановна частенько заглядывала в библиотеки, где перелистывала и прочитывала модные журналы. Она прекрасно представляла себе цены на подобные радости жизни. Раньше она считала такие вещи пустой тратой денег, но, тем не менее, старалась узнать о них как можно больше. Видимо, ее убежденность в том, что ей это не нужно, была не врожденной, а приобретенной, в силу условий ее жизни.
Сейчас какая-то дьявольская сила крушила все ее убеждения, с которыми она прожила и детские, и студенческие годы и годы безрадостной, однообразной и одинокой жизни.
Проведя в салоне красоты более четырех часов, женщина сама себя не узнала. Новая прическа с новым цветом волос, ухоженные лицо и руки, сделали ее моложе лет на десять. А дьявол нашептывал, что это только начало. Будут деньги, и весь мир будет у ее ног. Походка женщины стала легкой, летяшей. В торговом центре она наградила за это свои ножки новыми прекрасными туфлями, на очень приличном каблучке, а помолодевшее после массажа тело - новым шикарным итальянским платьем. Была куплена элегантная кожаная сумочка и прекрасные французские духи.
Никогда в жизни у нее не было такого шопинга. Впервые за свою жизнь она ощутила восторг от украшения себя. Впервые она себя любила. Ей не жаль было денег, скопленных с таким трудом, ведь впереди маячила крупная сумма, открывающая дорогу к счастью. Небрежно она вошла в лучшую гостиницу города и попросила одноместный полулюкс. Здесь, в этой гостинице провинциального города, она ощутила себя королевой. Видел бы ее сейчас Афанасий Николаевич, у него бы язык не повернулся сказать, что «эти серьги ей, как корове седло». Но вот что удивительно, при всем восторге от своего преображения, при всем чувстве пьянящей свободы богатой женщины, Лариса не испытывала потребности примерять на себя драгоценные сережки. Это ей было не нужно. Видимо, ощущение богатства в ее понимании имело какие-то разумные границы.
Оформляясь в гостиницу, она разговорились с администратором. Это была пожилая женщина. Звали ее Фира Аркадьевна.
Всегда такая недоверчивая к людям и осторожная Лариса потеряла всякую бдительность и всю свою непродуманную до конца историю с наследством выложила совершенно постороннему человеку. Она стала спрашивать Фиру Аркадьевну, нет ли у той знакомого оценщика ювелирных изделий. Администратор была женщиной доброжелательной и услужливой. Она тут же созвонилась со своим ювелиром, у которого, по ее словам, она всю жизнь заказывала себе украшения. Одно из них она тут же продемонстрировала гостье. Это было кольцо с крупным перламутром овальной формы в серебре. Ларисе кольцо очень понравилось. Кроме того, Фира Аркадьевна заверила Ларису, что по ее просьбе, ювелир оценит вещь гостьи совершенно бесплатно. Она записала ей телефон своего друга - ювелира и вручила его Ларисе.
Было уже поздно, и Лариса буквально упала на кровать и заснула крепким счастливым сном.
Утром ей подали в номер завтрак, и она подумала, что осталась бы с удовольствием в этой гостинице навсегда.
Но дела требовали действий. Позвонив ювелиру, она договорилась с ним о встрече. В двенадцать часов дня она позвонила в его квартиру.
Дверь открыл приятный мужчина лет пятидесяти, представившейся ей, как Лев Яковлевич. Он радушно провел гостью в зал, предложил ей кофе и фрукты, а сам углубился в изучение предмета оценки. Попутно он задавал Ларисе кажущиеся ничего не значащими вопросы. Его интересовало, когда бабушка приобрела эти серьги, как долго их носила, был ли у нее свой ювелир и что-то в этом роде. Естественно, что Лариса отвечала: «не знаю», «не помню». Он же внимательно изучал не только серьги, но и гостью.
Лариса с удовольствием выпила великолепный кофе, угостилась виноградом и мандаринкой, а он все изучал ее серьги. Женщина уже изнывала и ерзала в кресле от нетерпения. Ей казалось, что этой экзекуции не будет конца. Но все когда-нибудь кончается. Пришел конец и ее мучениям.
Лев Яквлевич, наконец, произнес:
- Серьги, действительно, очень дорогие, но продать их за настоящую цену вы, конечно, не сможете.
- Сколько же они стоят? - нетерпеливо спросила клиентка.
- Я предполагаю, - растягивая слова, отвечал ювелир, - тысяч сто!
- Неужели всего сто тысяч рублей? - разочарованно спросила Лариса.
- Я не говорил, что рублей, - отчего-то раздражаясь, ответил мастер.
- А чего же тогда?
- Сто тысяч евро! - недовольный ее непонятливостью ответил Лев Яковлевич.
Ответ оценщика обрадовал и ошеломил одновременно.
В комнате стояла, какая-то тревожная тишина. Наконец Лариса пришла в себя и заискивающим тоном попросила Льва Яковлевича посодействовать ей в поиске покупателя. Он молчал, явно ожидая продолжения.
Лариса поняла его мысль и добавила:
- Не бесплатно, конечно.
- Ну, это само собой, - нагло, как показалось женщине, заявил хозяин дома. - За такую работу я беру двадцать пять процентов стоимости изделия. Но найти покупателя на столь дорогую вещь трудно, а сделать это быстро вообще невозможно. Процесс может затянуться на месяцы.
Лариса сразу сникла, увяла на глазах ювелира. Он усмехнулся про себя.
Все рушилось. Мало того, что ее хотят ограбить на четверть стоимости, так еще и неизвестно когда она сможет получить деньги. Главное, у нее нет выхода!
Понаблюдав за ней, ювелир молча протянул ей серьги. Она зажала их в кулак так сильно, что покраснела рука. Все ее реакции не ускользали от взора ювелира.
- Впрочем, - добавил он, - я вряд ли смогу вам помочь. У меня сейчас слишком много работы, а поиски покупателя требуют и времени и немалых затрат. И еще учтите, что я назвал вам приблизительную цену. Покупатель даст в разы меньше.
Он просто резал ее без ножа. Лариса была раздавлена.
- Помогите мне, - умоляюще просила она. - У меня в этом городе нет знакомых, на чью помощь я могла бы рассчитывать!
- Дорогая, - с усмешкой произнес Лев Яковлевич, - а что мешает вам продать серьги в своем городе, где, я полагаю, у вас есть знакомые?
Лариса не знала, что ему ответить.
- Мне нужны деньги сейчас и здесь, - ответила она после затянувшегося молчания.
Я попытаюсь узнать, есть ли сейчас желающие приобрести вашу вещь, - как бы сжалившись над ней, пообещал Лев Яковлевич. - Позвоните мне денька через три.
- А пораньше нельзя? - чуть не плача, спросила Лариса.
- Я постараюсь! - согласился ювелир, чтобы закончить встречу. - Я вам позвоню в номер, если что-то узнаю.
Он проводил даму и стал сразу кому-то названивать.
Лариса была очень расстроена. Она зашла в кафе торгового центра и выпила чашку чая. В грустном раздумье она достала из новой сумки пудреницу и стала изучать свое отражение. Оно ее успокоило. «Все-таки, я похорошела! - констатировала она. Нужно успокоиться и набраться терпения, - уговаривала она себя. - Дело того стоит. Но как это дорого! Одно проживание чего стоит!» Она начала подсчитывать свои возможные траты и выгоды. «Если этот жид, - обозвала она ювелира, - зацапает себе двадцать пять процентов, у меня остается семьдесят пять тысяч евро, это три миллиона рублей. Все равно неплохо. Но ведь он сказал, что покупатель может дать всего половину». Голова кружилась и болела от этих расчетов. Ее просто грабят, хотят оставить нищей! Вот сволочи, чуть не вырвалось у нее вслух. Столько денег уже потрачено. Она судорожно начала подсчитывать свои расходы, начиная с пяти тысяч, отданных за серьги. Выходило, что если прожить в гостинице еще три-четыре дня, ее расходы возрастут до пятидесяти тысяч рублей. Да еще питаться нужно! Ее охватил ужас! Сердце сжалось от жадности. «Как я могла профукать столько денег?» - спрашивала она себя. Но тут в ней вновь зазвучал голос искусителя. «Посмотри на себя! Какой ты стала! Разве ты не достойна этого? Чем ты хуже других, пользующихся всеми благами жизни?» Ей вспомнилась реклама: «Ты этого достойна!» Понемногу она взяла себя в руки. Но мысли в ее голове были столь противоречивы, они так воевали между собой, что голова раскалывалась. Пришлось зайти в аптеку и приобрести спазмолгон.
Безрадостно и бездумно бродила она по чужому городу, Ждать еще три дня! Это такие деньги!
А если он не найдет покупателя ни за три дня, ни за неделю, что тогда делать? Через десять дней ей на работу.
- Господи, помоги!
Никогда за всю свою жизнь ей не приходилось решать столь сложных задач, никогда она не бывала в таком возбужденном состоянии. Пойти в ювелирный магазин, попробовать оценить сережки там? Мысли не давали покоя. Но судьба шла ей навстречу. Не успев додумать мысль об оценке украшения в ювелирном магазине, она внезапно очутилась возле него. Ей объяснили, что отдел оценки расположен в подвале, вход со двора. Там она прочла, что стоимость оценки зависит от цены товара и составляет 0,5 процента от стоимости изделия. Она вышла на улицу, села на скамейку, на старом чеке, оставшемся от покупки сумки, посчитала, во что обойдется ей новая оценка. В несколько тысяч рублей. А если они специально увеличат стоимость изделия, чтобы содрать с нее больше денег? Ей стало страшно от одной этой мысли. Нет! Лучше уж Лев Яковлевич. Лучше эти деньги отдать за проживание в гостинице.
Она дошла до городского парка и уселась на лавку, скрытую в кустах сирени. Было уже очень жарко. Ее мучила жажда. Кроме того, наступило время обеда и необходимо подумать, где поесть. Купить продукты и пройти в гостиницу в номер? Но она отвергла эту мысль. Она сама разрушит, созданный ею имидж. Пойти в кафе и там пообедать?
Дорого! Купить колбаски, хлеба и бутылку воды и поесть на лавочке в парке? Пожалуй, да! Здесь, на этой заброшенной лавке можно бы перекусить, а потом пойти в гостиницу отдохнуть. Она безумно устала. Мысли о деньгах точили ее мозг. Расчеты расходов приводили в ужас. Она не жила, она моталась в поисках варианта получения быстрых денег и не находила его. Пойду искать гастроном, обречено решила Лариса. И тут кусты раздвинулись, и на лавку плюхнулся довольно молодой и привлекательный мужчина. Лариса в испуге вскочила, не зная куда бежать.
- Ради Бога, простите, - остановил ее парень. - Зажарился совсем! Вот пекло!
Лариса успокоилась и спросила:
- Не подскажите, где поблизости есть продуктовый магазин?
- Честно говоря, - ответил парень, - и сам не знаю. Я здесь в командировке, остановился в гостинице, питаюсь в первых попавшихся ресторанах или кафе.
- В каком отеле вы остановились? - поинтересовалась женщина.
Он назвал ее отель, и даже номер комнаты, которая находилась на ее этаже.
- Мы с вами соседи, - «обрадовался» парень, который весь день бродил за ней по городу, после ее ухода от ювелира.
- Слушайте, а зачем вам нужен продуктовый магазин? - поинтересовался новоиспеченный сосед.
- Да я что-то проголодалась, - ответила Лариса. - Хотела здесь на лавочке в тени перекусить.
- Я приглашаю вас, соседка, на обед в ресторан. Давайте знакомиться. Меня зовут Владимиром, а вас?
- Меня Лариса, - обрадовалась такому везению женщина.
Владимир оказался мужчиной ее мечты: щедрым, веселым и доброжелательным. Они прекрасно пообедали вместе. После обеда Володя уезжал на фирму, куда был командирован. Он сразу договорился с Ларисой о встрече вечером.
- Сходим вместе поужинаем, - пригласил он соседку. Лариса воспрянула духом.
Она отдохнула у себя в номере, а затем прошлась по магазинам, не удержавшись от покупки бус по случаю свидания с Владимиром. Сделав макияж, женщина решила, что все не так уж и плохо.
Владимир зашел за ней в девятнадцать часов, преподнеся прекрасный букет роз. Поставив цветы в вазу, раздобытую Владимиром у администратора, они отправились на дружеский ужин.
За богато сервированным столом Владимир поинтересовался, какие дела привели женщину в этот город. Лариса, сама не зная зачем, изложила ему версию, полученного ею наследства. Она рассказала ему о возникших у нее трудностях.
- Но ведь у себя в городе, - сказал Владимир, - вы можете решить эту проблему не спеша.
На это Лариса ответила, что поистратилась на отдыхе, и ей деньги нужны прямо сейчас.
- Вы оценили вещь? - спросил Владимир. Лариса поведала ему о своей встрече с ювелиром.
- Возможно, мне удастся вам помочь, - поразмыслив, сообщил ей сосед. - Начальник фирмы, куда я командирован, очень состоятельный мужчина. Говорят, у него есть любовница, которую он одаривает дорогими подношениями. Его может заинтересовать ваше наследство. Завтра я попробую забросить наживку. Если он клюнет, куда мне его адресовать?
- Прямо ко мне, - ответила Лариса. - Пусть позвонит и назначит встречу.
- Лады! Так и поступим.
Володя проводил соседку до номера и распрощался с ней.
Лариса не могла уснуть всю ночь, думая о Владимире. Ее не смущал тот факт, что на вопрос о семье он ответил, что женат, имеет двоих детей.
Но ведь я ему нравлюсь. В ресторан водит, цветы дарит. Если бы я ему была безразлична, он бы не стал так тратиться. И собой хорош! Неужели судьба сжалилась надо мной и решила меня побаловать?
- Ведь я этого достойна! - сказала Лариса, глядя на себя в зеркало.
На следующий день Лариса забрела на колхозный рынок, где можно торговаться и покупать товары дешевле, чем в магазинах. Она любила покупать продукты на рынках, и ей было интересно посмотреть, как и чем торгуют на местном рынке этого города. Она приценивалась к товарам и продуктам, совершенно не собираясь их покупать, но лишь коротая время в ожидании результатов «разведки» соседа. Случайно она увидела Льва Яковлевича, беседовавшего о чем-то с Владимиром. Ее это так поразило, что она стала наблюдать за ними. Ей нестерпимо хотелось узнать, о чем они говорят. Она, стараясь остаться незамеченной, приближалась к ним за их спинами, но Володя заметил ее, не подав вида. Он что-то сказал собеседнику и круто развернулся в сторону соседки. Лев же Яковлевич быстро удалялся в другую сторону, не оборачиваясь. Сделав удивленное лицо, Владимир осветил его радостью и громко поприветствовал даму.
- Лариса, какая приятная неожиданность! Я очень рад нашей встрече, мне есть, что сообщить вам.
Недоверие, охватившее женщину, не позволило ей сыграть так же талантливо, как ее партнер. Она не сдержалась и спросила его, почти грубо:
- С кем вы сейчас беседовали?
- С консультантом фирмы, в которую командирован, - без зазрения совести ответил «друг».
- И чем же занимается ваша фирма? - не скрывая ехидства, уточнила Лариса.
- Поставляет сырье художественным промыслам, - был ответ.
- А вы знаете, что этот человек и есть тот самый ювелир, который оценивал мои серьги?
- Нет, - «удивился» Владимир. - Этого я не знал. Конечно, мне известно, что он ювелир, но о том, что вы знакомы, я не в курсе, - достаточно искренне заверил он. - Пойдемте, Ларочка, в ресторан, выпьем кофейку, возьмем по десертику. Обедать, вроде, пока рановато? - спросил он.
- Пошли, - согласилась женщина. - Вы, кажется, что- то хотели сообщить мне?
- Да, у меня для вас очень приятная новость.
Они вошли в ресторан, расположились в сторонке от посетителей, и Владимир сделал заказ.
- Я нашел покупателя на ваш товар. Сегодня с утра занимался только этим.
- Спасибо! - все еще с сомнением и недоверием ответила Лариса. - Кто же он?
- Ну, как я и предполагал, здесь есть лишь один возможный покупатель. Это директор местной торговой конторы. Он согласился посмотреть вашу вещь и, если она ему приглянется, тут же купить ее. У его пассии на днях день рождения. Встречаемся сегодня вечером в ресторане «Якорь». У него, к сожалению, раньше нет ни одной свободной минутки, так он мне сказал. Вы довольны? - спросил Владимир.
- Да, - не совсем уверенно ответила она.
У нее сжалось сердце от предчувствия беды. Но ее друг как будто почувствовал ее состояние. Он обнял Ларису за плечи и нежно шепнул на ушко:
- Ничего не бойтесь! Я буду все время с вами, до самого конца! - Затем он поднял бокал с шампанским. - Я пью за вас, обворожительная женщина! Знали бы вы, как вы мне нравитесь. Я только поэтому и вызвался вам помочь.
Лариса выпила шампанское, закусила шоколадом и все недоверие в ее душе растворилось.
- Ларочка, - влюбленными голосом пропел Владимир, - вечером я зайду за вами, и вы будете под моей личной охраной. А сейчас я приглашаю вас в кино, затем на обед. Идет? У меня сегодня свободный день.
Ему явно не хотелось оставлять даму наедине с ее сомнениями.
День прошел сказочно, Лариса была объектом обожания, окруженная вниманием любимого человека, таким вниманием и лаской, что совершенно успокоилась. Владимир развлекал ее до восьми вечера. Расстались они лишь на полчаса в гостинице, чтобы дать возможность друг другу привести себя в порядок перед ответственной встречей.
Шеф, как называл директора фирмы Владимир, оказался очень обаятельным мужчиной. Он осмотрел серьги, покрутил их в руках и сказал, что берет их. Затем он открыл свой кейс и выложил перед Ларисой две пачки пятисотенных евро. Дама сразу переложила их в свою сумку и отправилась в туалет поправлять прическу.
- Можно не пересчитывать, - засмеялся покупатель, - деньги в банковской упаковке.
Лариса вышла из зала, и мужчины, смотря ей вслед, рассмеялись.
- Действуем по плану, - сказал покупатель. Владимир кивнул.
Лариса появилась нескоро, видимо, она все-таки пересчитывала деньги. К ее приходу на столе уже стояли три бокала с вином.
Подняли бокалы за очаровательную даму. Мужчины выпили до дна. Глядя на них, Лариса тоже отпила половину бокала. Шеф, так и не раскрывший своего имени, сославшись на занятость, простился и ушел. Ларисой же овладела такая слабость, что она была не в состоянии двигаться. Владимир взял ее под руку со словами: «Здесь очень душно, нужно идти на свежий воздух, на нашу скамеечку», он довел ее до скамьи. Она села и провалилась в небытие. Мужчина быстро переложил деньги из дамской сумочки в свой кейс. Обнимая ее в ресторане еще днем, он понял, что на теле она носит какой-то пояс, предназначенный для хранения денег. Он, не задумываясь, добрался до него и, сняв с женщины, тоже бросил в свой чемоданчик. Затем нежно поправил платье на своей жертве, уложил ее на скамейку, под голову пристроив ее сумку.
- Видишь милая, - сказал он, - как все легко, просто и безболезненно.
Он закрыл ей глаза, поцеловал ее в лоб и, осторожно оглядываясь, через кусты выбрался на главную аллею. Здесь он расправил плечи, высоко поднял голову и уверенно зашагал навстречу будущему.
Глава 6.
Как, наверное, помнит наш читатель, мы оставили главного героя четвертой части повести – Антона в церкви, куда он зашел после встречи с Гордеехой, намереваясь оставить там кольцо, доставшейся ему после смерти его любовницы, ростовщицы Люськи.
Войдя в храм, Антон поздоровался с отцом Владимиром и прошел к иконе Казанской Божьей Матери. Он никак не мог настроиться на молитву. Мысли о последних событиях его жизни буквально распирали голову.
Антон стоял молча, думая о том, что ему необходимо начать жизнь с чистого листа. Он достал из кармана брюк перстень и положил его на оклад иконы.
Внезапно, голова просветлела, мысли выстроились в стройный ряд, и парень, упав на колени, начал горячо молиться. Он просил Святую Деву направить его на путь истинный и умолить своего Великого Сына простить все его грехи вольные и невольные.
Отец Владимир с удивлением и радостью наблюдал из-за двери за таким чудным просветлением своего неразумного чада.
Здесь будет уместно сказать несколько слов о самом батюшке.
Отец Владимир, будучи уроженцем этих мест, был любим и уважаем народом, поскольку служил им всегда честно и с любовью к ним в душе.
Человеком он был истинно верующим, умным, добрым и бескорыстным. Он прекрасно знал всех своих прихожан, помогая им решать порой очень непростые жизненные задачи.
К матери Антона - Тамаре отец Владимир относился с сочувствием и пониманием.
Была она скромной труженицей, одна растила сына, и хотя приходилось ей нелегко, никогда не жаловалась на жизнь.
После смерти матери Антон сбился с правильного пути, и батюшка очень старался помочь парню.
Антона он считал человеком заблудившимся, ищущим Бога не там, где нужно. Несмотря на отъезд Антона в город, батюшка постоянно наводил справки о нем и знал, что тот связался с женщиной непорядочной, старше его годами.
Увидев утром, как Антон вошел в храм, отец Владимир сразу понял, что парень совершил большой грех. Но искренняя молитва парня, рождала в душе священника надежду на спасение парня.
Отец Владимир тоже опустился на колени перед иконой Спасителя и стал молить Его о прощении раба Божьего Антона.
Он видел, как поднялся Антон на ноги и со слезами на глазах пошел к выходу из храма. Чувствовалось, что в душе и мыслях парня произошли существенные перемены.
Не укрылось от отца Владимира и то, что недавно взятая в церковь служка, молодая девушка, казашка Фатима после выхода Антона подошла к иконе Казанский Божьей Матери и с алчным блеском в глазах, схватила, оставленный перстень, злорадно усмехнулась и, сказав: «Пошел бы ты, поп, со своими заповедями! С таким приданным я заставлю Камила жениться на мне!», - сунула кольцо к себе в карман юбки и выбежала из храма.
Эта сцена потрясла священника не меньше предыдущей, и он горячо обратился к Господу:
- Прости меня, Господи, что не успел предотвратить искушение глупой девочки. Ты все видишь и все знаешь, Господи. Пусть же свершится Воля Твоя!
Фатима же устремилась к автобусной остановке.
- Только бы успеть застать Камила дома, - повторяла она, как заклинание.
Но автобус не появлялся больше получаса.
Девчонка вся извелась. Что делать? Может бежать бегом? У нее такой козырь в руках.
Зная скупость предмета своей страсти, Фатима была уверена, что он женится на ней, как миленький. Теперь она обязательно добьется своего.
Камил был ее первым мужчиной. Это ничего, что он старше ее на пятнадцать лет, скуп, жесток, что, лишив ее невинности, выставил из дома, наказав зарабатывать деньги на приданое.
- Будет у тебя много денег, станешь еще одной моей женой.
Три жены у него уже были.
В этот жаркий день ее всю трясло. Она боялась, что вернется за кольцом парень, оставивший его, что Отец Владимир догонит ее и заставит признаться в краже, что ее могут забрать в милицию. Ее стало тошнить, и охватила невероятная слабость. «Это все от страха», - решила она.
Наконец, подошел автобус. Но у нее кружилась голова, ноги стали ватными. С большим трудом она уселась на сиденье.
На пятый этаж поднялась почти ползком. Позвонила в дверь, открыла одна из жен Камила - Сара.
- Я к Камилу, - сообщила Фатима.
- Его нет дома, - был ответ. Сара выжидающе посмотрела на гостью, но та, шатаясь, и, видимо, не слыша, прошла в зал и уселась на диван.
Сара видела, что с девчонкой творится что-то невероятное. Она слабела прямо на глазах. На лице испарина, глаза красные и блестят, как при температуре.
- Вам нехорошо? - спросила Сара, - вы больны?
Та ничего не ответила, завалилась на бок.
Испуганная Сара стала звонить Камилу.
Камил был зол, как черт.
- Чего надо? - зло спросил он.
- К тебе какая- то девчонка пришла. С ней твориться что-то ужасное, ее всю трясет, вся в испарине. Что с ней делать?
- Гнать в шею, - рявкнул Камил и отключился.
- Хорошо сказать! - пожала плечами жена. - Мне ее на себе что ли тащить. А вдруг у нее тиф какой-нибудь!
И она пошла за помощью к соседу.
Тот все выслушал, пошел в квартиру соседей.
Девчонка вся горела и бредила.
- У меня теперь большое приданое, но только, если ты на мне женишься, - шептала она.
Юсуф сам набрал Камила и передал все, что видел.
- Ну, пусть полежит до меня, - разрешил Камил. - А ты Юсуф смотайся по одному адресу. Заедешь ко мне, я тебе дам передачу. За дружбу - сто баксов! Делов всего десять минут. Выручай, сосед!
- Извини, Камил, не могу. У меня сейчас встреча!
Юсуф догадывался, какой товар хочет передать через него сосед и поэтому соврал, не желая быть вовлеченным в круг наркокурьеров.
Но уйти, не взглянув еще раз на странную девчонку, он не мог и потому вернулся в зал. Подойдя к незваной гостье, он обнаружил боком лежащую на диване девчонку с маской смерти на лице.
Он потрогал ее лоб, тот был совершенно холоден.
- Сара, - обратился он к соседке, - вызови врача. Я боюсь, что девчонка того!
- Чего того? - улыбаясь, спросила Сара.
- Дуба дала! - ответил Юсуф.
- Ага, спешу и падаю! Может она нам эпидемию какую-нибудь приволокла. Пусть Камилу сам разбирается.
Юсуф в смятении отошел от дивана и бросил:
- Дело ваше! Делайте с ней, что хотите! А у меня встреча! Я пошел!
- Юсуф, ну вытащи ее отсюда, я боюсь с ней оставаться.
- Камил сказал, что сам разберется. - И он пошел к себе.
- Нужно быстро сматываться и до вечера не возвращаться! - решил он. Через пять минут он уже садился в свою машину.
Наблюдая в окно это бегство, Сара тоже взяла свою сумочку и быстро вышла из квартиры.
- Нашли дуру, - зло ворчала она. - Сами расхлебывайте ваше дерьмо!
Фатима открыла глаза и застонала. Ей еще никогда не было так плохо. Ее то знобило, то тошнило, то подступала дикая головная боль, то невероятная слабость. Она попробовала сесть. Ей это удалось с большим трудом.
- Воды, - прошептала она. - Где я? - не узнавая квартиры друга, задала вопрос Фатима.
Ей не хватало воздуха. Из последних сил она поднялась на ноги и вышла на балкон. Ее скрутил приступ рвоты. Она перегнулась через перила и, не удержавшись, полетела вниз.
Сидевшие на лавочке баба Дуся и ее подруга Александра Владимировна, вскрикнув, одновременно устремились к упавшей, не подававшей никаких признаков жизни.
Александра Владимировна трясущимися руками достала свой мобильник и стала вызывать скорую помощь и милицию.
В это время в свою квартиру вернулся Камил. Он был зол на весь свет: на Юсуфа, отказавшего ему в помощи, на какую-то девчонку, явившуюся к нему домой, на Сару, не желавшую вообще ничего делать. Ему хотелось с ними со всеми разобраться немедленно, но квартира была пуста. Никого! Скрепя зубами, взбешенный Камил пошел в ванну, чтобы принять душ, не обратив внимания на происходящее под его балконом.
Скорая помощь приехала одновременно с милицией. Свидетельницы показали, из какого балкона выпало тело. Камил не успел принять душ, как услышал непрерывающиеся звонки в дверь и удары в нее, наносимые чьими-то ногами. Он набросил на себя махровый халат и пошел открывать.
На него тут де надели наручники и усадили на стуле возле стола, где расположился следователь.
При обыске карманов его брюк, валявшихся на диване, были обнаружены расфасованные по дозам наркотики. Его тут же повезли в отделение милиции.
Санитар морга, куда доставили тело убитой девушки, Василий Хмырев, по прозвищу дружков Хмырь сегодня явно был не расположен к трудовой деятельности. Его мучала лишь одна единственная мысль: «Где раздобыть спирта на опохмелку или денег на водку?».
Но решить эту шараду до начала трудовой деятельности ему не удалось.
Патологоанатом Могильников приказал подготовить труп к вскрытию, т.е. раздеть его и уложить на операционный стол.
Когда Василий начал осуществлять первую часть программы, из кармана девушки выпало кольцо, внимательно изучив которое, Василий понял, что его неразрешимая задача будет решена в ближайшие полчаса. Выполнив вторую часть программы, возложив тело на стол, он, не теряя драгоценного времени, помчался к главврачу больницы.
Инесса Арнольдовна встретила его, как доброго приятеля.
- Заходи, заходи, Васенька, - пророкотала она. - Давненько я тебя не видела, даже соскучилась.
Василий ухмыльнулся, давая понять, что понимает намек, и присел у стола хозяйки кабинета.
- Это правильно, что соскучились, за это вас сюрприз ждет.
- Обожаю сюрпризы, только приятные!
- Ну, а когда Василий кому неприятные сюрпризы устраивал? - заигрывая, произнес санитар.
- Не томи душу, показывай уже свой сюрприз, - позволила начальница.
Василий, как заправский фокусник, выложил перед дамой свое кольцо и сразу почувствовал, что свалил Арнольдовну наповал! Может и его гонорар будет выше обычного. И не ошибся.
Инесса, увидев камень, потеряла дар речи. Она не могла оторвать от него глаз. Долго рассматривала молча, затем перешла на шутливый тон.
- У меня нет слов, чтобы выразить вам, Василий Сергеевич, свой восторг! Но я и сама не люблю оставаться в долгу, ты меня знаешь.
Она открыла сейф, долго рылась в нем и выложила перед Василием две пятитысячные бумажки и бутылку французского коньяка.
Василий галантно облобызал руку «доброй» женщине и, выскочив в коридор, тут же раскрутил бутылку. Деньги он засунул в карман джинсов и совершенно счастливый вернулся на свое рабочее место.
- Жизнь прекрасна, и она не перестает нас радовать всеми своими красками, - сообщил он патологоанатому. Тот лишь удивленно поднял на него глаза, явно не разделяя услышанный им тезис.
Глава 7.
А надо вам сказать, что Инесса Арнольдовна, возглавлявшая коллектив районной больницы в качестве главного врача, была доктором от Бога, человеком чрезвычайно деятельным, кипящим неукротимой энергией.
Окончив обучение в медицинском институте, она по собственному желанию поехала врачом на село, отказавшись от места, предложенного ей на кафедре, желая овладеть профессией по-настоящему.
Изучив массу литературы из разных областей медицины, включая народную, лечение травами, энергией, гипнозом, Инесса спешила применить свои знания на практике.
Ей дано было Создателем и еще одно важное для ее профессии качество, она была прирожденным диагностом. Одного взгляда на глаза, волосы, руки и ноги пациента ей было достаточно, чтобы безошибочно, каким-то внутренним взором, увидеть истинную болезнь и ее причину.
Желание реально помогать людям, вытаскивать их с того света, пришло после первой и самой тяжелой для нее потери.
На третьем курсе случилось ей влюбиться в своего однокурсника - Алешеньку, тоже не обходившего ее вниманием. Между молодыми людьми вспыхнул огонь чистой любви. Да и объединяло их многое. Оба мечтали уехать в самую глушь, чтобы полностью отдавать всю свою любовь, энергию и знания людям.
Но как говорится, человек полагает, а Господь располагает. Так и здесь. Случилось невероятное, немыслимое и совершенно казалось бы невозможное.
Молодой человек, здоровый, сильный и крепкий внезапно умер от обширнейшего инфаркта.
И современная медицина оказалась абсолютно беспомощной, ничего не смогла сделать, чтобы спасти Алексея.
После смерти жениха Инесса хоть и разочаровалась в медицине, но с еще большим фанатизмом стала изучать всю имеющуюся литературу по самым различным областям медицины.
Багаж ее профессиональных знаний стал невероятно обширен.
Но, несмотря на самые заманчивые предложения, дающие возможность остаться в столице и посвятить себя научным исследованиям, девушка по собственному желанию, выбрала самое запущенное, с точки зрения качества оказываемых медицинских услуг, село и уехала туда.
Медпункт - единственное медицинское учреждение, которое имелось в достаточно крупном поселении. Считалось, что располагавшихся в райцентре поликлиники и больницы более чем достаточно для населения села, находившегося от райцентра в 40 километрах.
Возглавляла и бессменно работала в этом здравпункте фельдшер Варвара Степановна, семидесяти лет отроду. Такая же неугомонная, как Инесса, она всю жизнь честно несла свой крест, помогая людям в самые трудные периоды их жизни. Не имея в достатке ни инструментов, ни медикаментов, не говоря уже о современной медицинской аппаратуре, она лечила и грипп, и отравления, и воспаления, и даже делала самые простые операции, стараясь облегчить участь заболевших людей.
Варвара Степановна с уважением относилась к народной медицине, потому сама заготавливала травы, делала настойки и мази, принимала роды и врачевала от негативных воздействий, типа сглазов и порчи.
В помощниках у нее был один санитар - Николай, человек добрый, надежный и грамотный, но частенько злоупотреблявший самогоном.
Между Инессой и аборигенами медпункта установились самые добрые отношения. Увлеченность Инессы профессией сразу расположила к ней Варвару Степановну. Огорчало старого фельдшера лишь одно, что вера в возможности развития на селе медицинских услуг, абсолютно из области фантазии. Об этом она и говорила Инессе. Но в этом вопросе молодая врач была в корне не согласна со своей помощницей. Энергия в ней била ключом и сдаваться на милость чиновникам она не спешила.
Поэтому в первый же день своего приезда, провела прием пациентов, да так грамотно и уверенно, что Варвара Степановна искренне радовалась, что селу так повезло с доктором.
Но Инесса была неутомима. Вечером после приема больных она перемыла все полы и полки, вычистила и прокипятила все инструменты, провела ревизию имеющихся медикаментов и полностью осознала всю ущербность и бедность подведомственного ей звена.
На следующий день после приема она помчалась в райцентр требовать улучшения оснащенности своего подразделения.
И тут врач-энтузиаст столкнулась с полным равнодушием и непониманием со стороны районного начальства. Ей даже, как бы в шутку, задали вопрос: зачем ей, молодому специалисту нужно было ехать из столицы в глушь, где, кстати сказать, и без нее неплохо обходились.
Правда, кое что из медикаментов ей отпустили, видя какая настырная девица к ним пожаловала. Нагруженная двумя огромными коробками, Инесса вернулась в село.
Варвара Степановна, выслушав негодующий отзыв своей начальницы в адрес районных руководителей, лишь понимающе усмехнулась.
- Эх, милая, я уже тридцать лет борюсь с этими извергами, а стало лишь хуже, чем было. Никто их не контролирует. Правды здесь не добьешься.
- Ничего, - горячилась Инесса. - Я и до «губернской» столицы доберусь. Я этого так не оставлю. Если что, и в Москву скатаю.
И через три дня умчалась в столицу области.
На ее счастье нашелся в облздравотделе начальник неравнодушный. Он не только принял Инессу, выслушал ее внимательно, но и принял конкретные меры по изменению существующей ситуации. Было дано распоряжение подыскать для здравпункта более подходящее помещение, оснастить его по возможности необходимой техникой и усилить новыми кадрами.
Более того, Инессе было обещано, что через год-два в селе создадут небольшую поликиннику, которую она и возглавит.
Молодая женщина вернулась из областного центра окрыленная.
По распоряжению благосклонного к ней начальника Инессе для проживания подыскали приличную свободную избу, брошенную прежними хозяевами, и она справила новоселье.
Ее деятельной натуре хватало сил на все. Она обустраивала расширенный на три комнаты медпункт, одновременно обновляя и перестраивая свою избу. Местные жители с удовольствием помогали новой толковой врачихе, понимая, что та не просто залетная пташка, а хочет обосноваться у них основательно.
Из трех комнат Инесса сделала четыре, устроив на чердаке новую спальню. К дому были пристроены две веранды, поставлен новый забор, проведены дорожки, посажены клумбы.
Уже в конце первого месяца Инесса смогла перевезти из Москвы свою маму, ставшую еще одним помощником в ее деле.
Врачебный день у Инесса был нескончаем. Она никого не отсылала в район. Вместе с незаменимой Варварой Степановной делала процедуры, уколы, операции. Ей пришлось быть и терапевтом, и хирургом, и лором, и кардиологом, и дерматологом. В общем, она стала истинным земским врачом.
Молва о молодой, талантливой и отзывчивой докторше докатилась до района, и даже до области. К ней потянулись пациенты и оттуда.
Через семь лет, тот же областной начальник настоял, чтобы Инессу Арнольдовну назначили главным врачом в одну из ведущих больниц города.
Инесса, что называется, к этому времени уже заматерела, обросла связями, полностью встала на ноги. Она никогда никому не отказывала в помощи. Первые годы не брала никаких подношений. Но со временем поняла, что на одну зарплату врача осуществить все задуманное ею невозможно, тем более что львиную долю своих денег, она тратила на обустройство поликлиники, а затем - на расширение и процветание вверенной ей больницы.
Получив от Хмырева в виде сюрприза перстень с очень дорогим бриллиантом, Инесса Арнольдовна не поскупилась и заплатила Василию десять тысяч рублей, присовокупив к ним равный по стоимости французский коньяк. Но сделала она это не ради того, чтобы сверкать знаменитым камнем на великосветских тусовках. Ей хотелось с помощью дорогого презента улучшить материальную базу своей больницы. Главному врачу больницы даже в голову не пришло хотя бы примерить этот роскошный перстень старинной работы. Практичная женщина давно подыскивала достойный подарок к юбилею замминистра здравоохранения.
После встречи с этой дамой, посетившей ее больницу и обещавшей всестороннюю поддержку в развитии диагностической базы больницы, между женщинами установились почти дружеские отношения. Более того, большое начальство строило планы по использованию профессиональных возможностей главврача на более масштабном уровне, нежели областная больница.
Поэтому Инесса отвезла перстень известному ювелиру, оценила его, попросила, как следует, почистить и отполировать, достойно упаковала его и отправилась в столицу на юбилей своей высокопоставленной приятельницы, чтобы самолично сделать подношение.
Получив такой презент, Вероника Николаевна оценила его по достоинству и Инесса Арнольдовна с этого момента стала лицом, приближенным к «царственной» особе.
В отличие от Инессы, Вероника Николаевна к драгоценностям была весьма неравнодушна.
Кольцо, полученное в подарок, было сразу же надето на пальчик знаменитой особы.
- Инесса, - обратилась она к приятельнице, - ты меня так порадовала, что проси, что хочешь, все получишь.
- Да мне, честно говоря, - ответила Инесса, - самой ничего не нужно, а вот для больницы сделайте все возможное по улучшению диагностической базы и строительству нового корпуса.
- Не вопрос! - заверила ее замминистра. - Ты у нас всегда первая на очереди!
- Ну и славно!
Довольная Инесса уже представляла, как расцветет ее учреждение, особенно отделение диагностики. Наконец-то осуществится ее давняя мечта.
И действительно, больница процветала. К Инессе потянулись пациенты из столицы и даже из-за границы. Слава Инессы Арнольдовны, как врача и руководителя больницы, была признана на самом высоком уровне.
Она стала лауреатом нескольких государственных премий.
Однажды ее навестила Вероника Николаевна. Как она объяснила свой визит, «в личных целях».
Инесса всегда с радостью принимала пациентов, а уж столь дорогой гостье была рада несказанно.
Сама же Вероника Николаевна была уставшей и выглядела совершенно больной.
- Хочу за пару-тройку дней пройти у тебя обследование. На более длительный период времени, сама понимаешь, мое кресло оставлять опасно.
- Располагай мной, как считаешь нужным, - ответила Инесса. - Я сделаю для тебя все возможное! Рассказывай, что тебя беспокоит?
Хотя и без слов пациентки уже поняла, что у той рак печени. Первые аппаратные обследования подтвердили ее догадку.
Когда картина заболевания стала совершенно ясна, Инесса не стала скрывать ее от Вероники.
Узнав о предполагаемом раке, Вероника не сдержалась, заплакала. Но быстро взяла себя в руки и спросила:
- Что ты мне посоветуешь? Как сама считаешь, есть ли у меня шанс?
- Давай не будем все же гнать лошадей! Все эти данные пока предварительные.
- Я проанализирую твою ситуацию, но анализы и данные аппаратурной диагностики мы уточним несколько раз.
Говоря это, она вдруг увидела перстень на руке приятельницы. Инесса много читала о загадочных свойствах бриллиантов приносить удачу или смерть, вылечивать или убивать. Смутное беспокойство охватило ее.
- Когда у тебя появились первые признаки недомогания? - спросила она и застыла, уже зная заранее ответ.
- Примерно месяцев десять назад, может быть меньше, точно не скажу.
- Ладно, будем думать! Вероника, - строго и вместе с тем проникновенно обратилась к ней Инесса, - как ты додумалась приехать на обследование увешанная бриллиантами? Я тебя очень прошу, пока не излечишься, не носить никаких украшений, не использовать косметику с добавлением химических средств для лица, тела, волос.
- Ты приехала сюда одна? - задала она Веронике следующий вопрос.
- Нет, со своим секретарем, Анатолием.
- Где он сейчас?
- В сквере у больницы, - удивленная всем услышанным, ответила Вероника Николаевна.
- Можно попросить тебя снять все украшения и отдать их пока твоему подчиненному?
Вероника молча набрала номер своего секретаря и, снимая кольцо, серьги, браслет, спросила:
- Крестик тоже снять?
- Оставь! - разрешила доктор, в голове которой постоянно возникал один и тот же вопрос:
«Неужели, подаренный мною алмаз, виновник всего этого ужаса?»
Через пару минут в кабинет постучали, и, получив разрешение, в кабинет вошел Анатолий. Инесса внимательно изучала лицо секретаря замминистра. Чувствовалось, что состояние здоровья начальницы ему не безразлично, более того, он подавлен случившимся.
Вероника Николаевна передала ему снятые с себя украшения и попросила арендовать ячейку в банке, положив их туда на ее имя.
- Ну, вот и прекрасно, друзья мои, - обратилась к гостям Инесса. - Времени у нас мало, так что начнем с Божьей помощью. Вы, Анатолий, идите выполнять задание Вероники Николаевны, а мы перекрестясь, как говорится, начнем все сначала.
- Пойдем, Вероника, я отведу тебя в ВИП-палату, там ты сможешь переодеться, отдохнешь, выпьешь травяного чаю, можешь просмотреть прессу, а я пока все подготовлю для нашей дальнейшей работы. Даю тебе на все это минут сорок-час. Я сама зайду за тобой. Мой номер телефона у тебя есть, если, что не так, звони.
- После всех наших процедур ты позавтракаешь, и мы погуляем с тобой по нашему парку, обсудим программу лечения. Анализы и обследования, как я уже говорила, будем повторять еще пару раз.
Инесса была рада, что смогла так легко уговорить даму снять с себя подозреваемый во всех неприятностях камень. Она была уверена на 99%, что болезнь связана с ним.
«Три дня буду с ней неотлучно, - решила она. - Но как мне открыть Анатолию правду, чтобы он навсегда избавил Веронику от кольца?
Нет, всю правду раскрывать нельзя, да я и сама ее не знаю. Могут говорить лишь о своих предположениях».
Все время, которое она работала с пациенткой, Инесса думала лишь об этом. Но, когда они вышли на прогулку в парк, у Вероники Николаевны зазвонил телефон. По исказившемуся лицу гостьи Инесса поняла, что случилось, что-то ужасное.
- Моя машина попала в аварию, выехав на встречную полосу. Анатолий погиб, - сообщила ей Вероника Николаевна.
Инесса, привычная к людским трагедиям, сама чуть не лишилась сознания.
Но взяв себя в руки, сказала.
Я все понимаю, такое горе велико, но умоляю тебя, постарайся сейчас думать только о своем выздоровлении. Иначе вся наша работа к чертям пропадет.
Три дня Инесса не покидала больницы. Она даже ночевала в палате Вероники, стараясь воздействовать на ту и успокаивающими беседами, и легкими снотворными, и гипнозом.
Последнее обследование показало, что рака нет, но несколько хронических заболеваний имелось, и Инесса назначила ей курс комплексного лечения, объяснив Веронике, что им, слава Богу, удалось снять главную проблему.
Вероника вернулась на службу, отдохнувшая, несмотря на пережитую трагедию.
Во время катастрофы странным образом исчез портфель Анатолия, в котором, кроме документов, находились все украшения Вероники. Нужно отдать ей должное, она с достоинством пережила эту потерю.
А вот Инесса потеряла сон и покой, считая себя виновницей смерти Анатолия.
2012 - 2014 годы.