Белоночные хроники. Достояние Атлантиды

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
 
КОММЕНТАРИЙ, ПОЛУЧЕННЫЙ ОТ ЧИТАТЕЛЬНИЦЫ, К ОТРЫВКУ ИЗ ЭТОЙ КНИГИ.

  Мистер Серёга! Удивление, изумление, радость, мурашки, сдавленное дыхание, ком в горле, слёзы - это последовательность моих ощущений при прочтении твоего отрывка "достояние Атлантиды". Насчитала около 12 пунктов - открытий, которые сама недавно и давно для себя сделала и увидела собранными у тебя в одном тексте. Варианта два родилось насчёт тебя: первый - что не ты писал, а ты легко и весело, без запарок, лишь водил рукой, а диктовал тебе текст ДРУГОЙ, через тебя. Второй вариант - что ты сумасшедше разбираешься в курсе сокрытой древнейшей истории. Тогда удивительно, откуда такая лёгкость изложения? Обычно эрудиты тяжеловесны в описаниях и деталях. Художественная полу - тайна - это то, что надо, чтобы заронить благодатное зерно в сердца, при этом не испугав и не шокировав обилием информации. Прекрасное впечатление, не знаю, как другие твои работы ещё не читала. Кинулась коммент тебе благодарный катать)).  Желаю успехов тебе!!! Пишу здесь коммент восторженный, как первый пиар твоему творчеству))))

Эту книгу я сопроводил большим количеством фотографий. Поскольку, их очень много, я разместил эту фото-подборку в интернете. Прочесть книгу можно и без просмотра фото. Но, любопытствующих приглашаю сюда:

http://www.liveinternet.ru/users/1827603/blog/

Последовательность фотографий в этом блоге соответствует хронологии текста книги.

ГЛАВА 1

…Пёза, у своего впадения в Мезень, не далеко от её беломорского устья, произвела на меня впечатление ошеломляющее. Ярким, апельсиновым цветом своих берегов. Первая, возникшая ассоциация: Марсианская река. Такими в детстве я представлял себе инопланетные пейзажи, читая «Марсианские хроники» Рэя Брэдбери. Каналы, несущие свои воды в оранжевых берегах оранжевой планеты. И, хоть Пёза течёт средь бескрайних, тёмно — зелёных северных лесов, и оранжевые у неё — лишь прибрежные полосы вдоль её русла, всё равно, тихою, белой, северной ночью она выглядела нереальной, фантастичной, не земною рекой.
Единственная, в этом краю, дорога упёрлась в паромную переправу. («Дорога», в данном случае, — понятие относительное. Это — пыльный (грязный и скользкий в дождь) грунтовый грейдер. Но, на «проходимце» ехать — вполне годится. Впрочем, даже и такая дорога велась в эти края, почти 300 (!) лет. Ещё — с петровских времён. Закончена относительно недавно. Всего-то, лет 10 назад).
Мне — на противоположный берег Пёзы. Но время было, уже — сильно за полночь. Паром стоял у причала, на противоположном берегу реки. На мои бибиканья никто никак не отреагировал. Видимо, паромщик давно ушёл спать.
Мне, стало быть, предстояло ждать здесь утра и прихода парома. (В эту пору года, на Русском Севере, понятия: «день, ночь, утро» — достаточно условны. Светло круглые сутки). Что ж, светло — не светло, а сон — по расписанию. Стал устраиваться на ночлег.
Опытом предыдущих одиночных автопутешествий моя НИВА максимально «заточена» под автономное проживание в ней. В любом необитаемом месте и в любое время года. Заднее пассажирское сиденье я снял и оставил дома, ещё перед выездом на Север. Складываю спинку правого переднего сиденья вперёд, раскатываю туристскую пенку, спальник и — в НИВЕ можно вполне комфортно спать, растянувшись в полный рост. Но тут я случайно глянул в зеркало заднего вида и… спать мне мгновенно расхотелось. Ибо, метрах в двухстах позади моей машины из леса на дорогу вышел …нЕкто, в зеленовато — сером скафандре с тёмным, непрозрачным забралом на лицевой части шлема, необычной, призматической формы, и двинулся в мою сторону.
«Оп-паньки-и! — подумал я, передёргивая, на всякий случай, затвор карабина. — Или я уже, …и вправду, до Марса доехал?»…
Вот при таких необычных обстоятельствах и состоялось моё знакомство с Фёдором.

 ГЛАВА 2

«Гуманоид» подошёл к моей НИВЕ. Заговорил …человеческим (отлично синтезированным) голосом, с явными поморскими фонетическими особенностями. (Попробуйте произнести, например, слово «Пинега», не сделав явного ударения ни на одном из слогов и с лёгкой вопросительной интонацией — и вы получите некоторое представление о северорусском гОвОрке). Общались поначалу через полуопущенное стекло. Открывать дверь я не спешил. Ибо прикид его, даже вблизи, выглядел …несколько футуристически. (Его можно себе представить, если вспомнить какой-нибудь американский фильм, где самоотверженные американские микробиологи, во спасение человечества, геройствуют на заражённой местности в изолирующих костюмах. С тою лишь разницей, что комбез моего лесного визитёра был защитного, болотного цвета. И вместо прозрачного, гнутого трехгранного лицевого стекла на его шлеме была тёмная мелкая сетка от комаров. Сетка эта сверху была прикреплена к трапециевидному козырьку шлема, а снизу, на груди комбеза, пристёгнута молнией по, аналогичной козырьку, трапециевидной линии. (Сетка таким образом имела так же — три грани обзора: переднюю и две боковых и издали была похожа на тёмное трехгранное забрало).
Разговор поначалу чуть теплился. Я почти не спал уже вторую ночь. Появление из ночного леса субъекта в крутом комбезе было …весьма настораживающим и странным. Озвученная им версия появления — малоубедительной. Моё чувство осторожности боролось с желанием уснуть. А тут ещё надо было что-то говорить, как-то поддерживать диалог с невесть откуда взявшимся визави.
…Однако дождь пошёл. И, не предложить случайному знакомому место в машине стало уже не приличным. Я перебрался на приготовленное уже спальное место справа, а гуманоиду уступил сиденье за рулём. Он сходил в лес, из которого накануне вышел, вернулся, сел ко мне в машину с вещами: небольшой рюкзак, в коем, кажется, был только ноутбук. (Угадывался по форме. А ведь возвращался, по его словам, из Лешуконского. До коего, от места нашего ожидания парома, было — вверх, вдоль — по берегу Мезени, километров 130, как — не более. Если не биоробот, то …чё в дороге кушал? На чём спал?.. Если предположить, что добрался сюда на какой-то попутке, то …куда она делась? Почему его у переправы оставила? Никакой иной дороги тут, на сотни километров вокруг, нет).
Мы, наконец, представились друг другу. (Гуманоид назвался Фёдором).
— А меня Григорием, в крещении, нарекли. Но все, для краткости, зовут меня «Григ». К этому варианту я привык больше. Откликаюсь охотнее.
— А, по-хорошему, — так оно и должно быть. Челу полагается два имени: мирское и сакральное — ответил Фёдор. — В первые века христианства — именно так и было. Например, князь Всеволод Большое Гнездо, христианское имя носил: Дмитрий. Это потом уж, отношение к имени, в массовом сознании, …упростилось. Мы ведь и не задумываемся теперь, почему, к примеру, Александр — ещё и Шура. Анна — Нюра. А Сергей — Серёжа. А это — два разных имени. «Сергий», например — римское, христианское. А «Сережень» — славянское.

Он дал мне визитку со ссылкой на свой сайт. (Подумал, в этом месте: надо будет и мне тоже напечатать — таки визиток. Раздавать их во всех дремучих лесах. Всем встречным лешим).
«Гуманоид», как гость в моей машине, видимо, считал себя обязанным инициировать разговор. Потому, говорил преимущественно он. Сначала он рассказывал о своих путешествиях.
Фёдор (по его словам) — коренной помор. Родился и вырос в одной из поморских мезенских деревень. Окончил ВУЗ в Столице. Какое-то время жил в Москве. Но сейчас вернулся на родину.
Практикует йогу. Причём (посмотрел потом на его сайте) — в довольно «жёсткой» форме. С многодневными голоданиями. И (я это сразу отметил) выглядит он …лет на тридцать. (А то, и меньше можно дать). Хотя, по заявленной им дате рождения, должно быть на десять лет больше.
Оказалось, он много путешествует. Ежегодно (А то и, — не по одному разу) выезжает за рубеж. (И это, — проживая постоянно в краях, откуда до Архангельска-то добраться — сложнее, чем от Москвы до Мельбурна). Он уже объехал существенную часть мира. И, как я понял, особенный (доминантный) его интуристский интерес составляет Азия: Индия, Непал, Гималаи, Тибет…
Но, что меня особенно заинтриговало, так это — то, что он постоянно и много (тоже в одиночку, пешим (!)) странствует по северным глухоманям. Исходил пешком и на лодке значительную часть края. Прошёл по берегу Белого моря от устья Мезени до Архангельска. Ходил далее, вверх по Пёзе и по древнему Пёзскому волоку. (Волок этот существовал ещё в одиннадцатом веке. Упоминается в скандинавских сагах. Фёдор ходил по нему на восток, за Печору, в ХМАО. Туда от Мезени сейчас — одни направления. И те, последние лет 150 — почти никем не используемые, существующие лишь на старых картах. (Грейдер, как мне и предсказал старый геолог Лексеич, с коим я познакомился ещё на Пинеге, закончился за Мезенью, в Бычье.) В связи с услышанным, у меня сразу же возник вопрос: а …чего этот киборг — Фёдор, в одиночку, ходит по трудно проходимым, изобилующим зверьём и комарами, СеверАм? Это ведь — не в Битцевском лесопарке прогуляться. Тут мотивация серьёзная должна быть. Что-то он …ищет? Интересно, что?..
Чтобы как-то поддержать разговор, я рассказал ему о своих, личных этнографических наблюдениях. О том, что меня, в частности, поразило столь массовое использование древних ведических символов: солярных и свастических, в поморском архитектурном декоре и в народном творчестве. В частности: в традиционной северной вышивке. Немцы вот считали себя самыми арийскими арийцами. Но такой народной традиции у них, насколько я знаю, нет. Только в Индии, да у нас, на Русском Севере.
…М-м!… Кажется я, своею репликой, …случайно кликнул в гуманоиде нужную кнопочку. Соответствующий трек в нём удачно включился. Фёдор заговорил явно оживлённее. Как говорят о вещах, которые постоянно и всерьёз человека интересуют, владеют думами, волнуют… И уже не прекращал своего монолога, кажется, вплоть до прихода парома. И было чертовски удивительно его слушать тут, в северной глухомани, на берегах таёжной реки с апельсиновыми берегами. Периодически слышать из его уст озвучивание, повторение моих собственных мыслей, предположений, догадок…
Однако ж, усталость брала своё. Я …засыпал.
Сквозь полудрёму, ещё какое-то время, ловил сознанием обрывки его загадочных фраз:
— …«С дороги много не увидишь. Самое сокровенное, тайное старается держаться подальше от дорог».
— …«Неизменность традиций народного орнамента, солярной символики отслеживается на Русском Севере на протяжении последних двадцати — тридцати тысяч (!) лет.
— …«Аненербе искала, в принципе, — ТО. И даже, — почти ТАМ. Но, наверняка — они этого не знали. Распыляли силы и на другие регионы планеты. Потому, до окончания войны, — не успели…
— …«Этот край — есть антропогенный генератор Земли, но сейчас он — в неактивном, спящем состоянии».
— …«Наидревнейший, изначальный, очаг появления человека индоевропейского антропотипа находился именно здесь, в среднем и нижнем течении Мезени и, частично, — восточнее, где сейчас — Ханты-Мансийский АО».
Не поскромничал Фёдор и упомянуть собственную принадлежность к «нордической расе». (Экстерьер, в общем, …соответствует стереотипу. Блондин. Сероглазый, восточный европеоид…)
…«Ничего. — засыпая, утешал себя я. — У меня же есть, на визитке, ссылка на его сайт. Прочту потом, на свежую голову, всё то, что прослушаю сейчас…»

— Григ! Поднимайся. Паром идёт. (Видимо, я пару часов — таки проспал).
У воды уже стояли ещё пара машин. Паром причаливал, опускал на оранжевый берег трап.
…От переправы, за рекою, поменялись местами. Фёдор расположился на моём спальнике и сразу выключился. (Перешёл в спящий режим). Кажется, он …даже не дышал. (Да… — гуманоид, — он и есть гуманоид). А я, ведя машину по трясучей грунтовке, анализировал собственные обонятельные ощущения. По опыту автодорожному, знаю, чем обычно пахнут автостопщики. Пахнут … (как бы это поделикатнее сказать) …давно не мытым телом. Этого запаха я сейчас не ощущал. Впрочем, машинным маслом и перегревшейся электроникой от Фёдора …тоже не пахло. «Ах, Федя, Федя. Кто ж ты, Федя?»…

Федот включился сам. Аккурат у нужного ему поворота на лесную, проторённую лесовозами, колею. Попрощались. Договорились поддерживать контакт. И Фёдор, в своём суперкомбезе, потопал куда-то, по колее, в лес. Совершенно не обращая внимания на дождь. Я порулил дальше. Конечный пункт моего маршрута был уже близко. И, по времени, уже пора было поворачивать на Москву. (Возвращались с практики геологи — МГУшники. И в наших, совместных с ними, намерениях была поездка в Карелию).

…Ещё не покинув берегов Её Величества Мезени, я уже строил планы на следующий белоночный сезон: «Вот приеду, поселюсь тут, в каком-нибудь поморском доме, в глухой деревеньке, да похожу по краю, аки Фёдор, пешком…»

…Неделю спустя, первым по возвращению в Первопрестольную делом, я открыл сайт Фёдора. А там… А ТАМ — НИЧЕГО!!! Т.е., — обычная дежурная лабуда: материалы по этнографии края, про климат, флору, фауну… Про практику йоги. Но, даже и намёка на то, что я, полусонный, услышал от Фёдора на СеверАх, в машине, на паромной переправе через Пёзу, — там нет. Степень его скрытности меня …и поразила, и заинтриговала ещё более. Кто ж ты есть? Экстремал — Фёдор в футуристической экипировке?…

Несколько дней, собираясь в Карелию, я ждал от Фёдора отклика на своё письмо, отправленное ему на сайт. Не дождался. Уехал.
Ждало меня разочарование и — по возвращению из Карельской поездки. Ни письма от Фёдора, ни каких-то новых публикаций на его сайте, (признаков жизни хозяина) не было. Таинственный Фёдор таинственно канул в таинственную неизвестность. Будто его и не было вовсе…

ГЛАВА 3

…Объявился «гуманоид» лишь в конце зимы. Когда я …уже стал забывать об этом северном знакомстве. Он ответил на моё письмо в сети. Своё долгое молчание объяснил столь же долгим пребыванием в Юго-Восточной Азии. Поинтересовался моими планами на грядущий полевой сезон. И, …особенно подробно расспрашивал меня о сейде, найденном мною прошедшим летом в Карельских лесах. (Фёдор уже посмотрел мой блог в интернете. О сейде узнал оттуда. Чем-то моя находка его очень заинтересовала. У меня даже возникло подозрение, что его, столь поздний отклик и восстановление контакта со мною продиктовано именно интересом к этому сакральному валуну).
А в блоге у меня было написано следующее:

…Одна из интригующих загадок Севера — древние сейды. Они …есть. И, …это, по сути, — всё, что о них достоверно известно. Всё прочее — бездоказательные фантазии, невразумительные предания, малоубедительные домыслы.
…Сейд, о котором я здесь намерен рассказать, вероятно, официальной науке ещё не известен. Во всяком случае, никаких упоминаний о нём нигде я не нашёл. И он — самый большой из всех, виденных мною, сейдов.
Узнал о нём случайно. Остановился как-то, в одной глухой карельской деревне, купить молока у местных жителей. Преклонных лет карелка, продавшая мне молоко, полюбопытствовала, откуда я еду и куда?
— Путешествую. Сейчас еду с Воттоваары. Вы, наверное, знаете про это древнее капище, про сейды на горе Воттоваара?
— …Знаю. А у нас тут тоже сейд есть — вдруг сказала бабушка. Она, похоже, тут же пожалела о своей словоохотливости. Но, слово — не воробей. Я к ней прицепился с расспросами: Где? Как найти?
Нехотя, старушка, всё же рассказала, где надо свернуть на заброшенную лесную дорогу, ведущую к заброшенной же деревне, на берегу лесного озера. Проехать по ней, за деревню, с километр. Затем — пешком вправо, в лес, ещё с километр. (Очень точная наводка. Не проще, чем искать иголку в стоге сена). Видя мою решимость ехать искать сейд, бабушка, на прощанье, всё же сказала мне про одну, определённую примету: там, где с заброшенной дороги надо топать вправо, в лес, висит на дереве бутылка.
…Проехал, в соответствии с услышанной от старой карелки «маршрутной картой» до нежилой, брошенной деревни. За нею — ещё, по давно не езженой колее, — с километр. По лесной дороге. Бутылку нигде не увидел. Остановился. Прошёл пешком вдоль колеи туда, сюда… Нету бутылки. Куда идти?…
Смотрю, справа от того места, где я остановился, уходит в чащу …что-то, похожее на тропу. Просто — чуть примятый мох. Может, раза три тут прошли. Не она ль ведёт к сейду? Осматриваю деревья над тропой. — Есть бутылка! Пластиковая. Зелёная. В зелёной листве. Конспиративно весьма.
Запираю свою «проходимицу» и — вперёд. В лесную неизвестность…
Идти не просто. Буреломы. Но, — что любопытно и странно: тропа (точнее будет: след во мху) эти буреломы не обходит. А ныряет прямо под завалы из упавших деревьев. Лес — всё мрачнее и гуще. Участки буреломов — всё чаще…
…Сейд возник неожиданно. Внушительных размеров силуэт за стволами елей, похожий, очертаниями, на горбатое исполинское животное (МАМОНТ?!).
…Сложно описать мысли, чувства, при виде этого многотонного, загадочного камня, установленного здесь неизвестно кем, когда и для чего. (Размеры, на глазок: 4Х2.5Х2 м. Умножим на плотность гранита. Более сорока тонн получается!).
Сейд покоится на плоском скальном основании. Стоит на трёх камнях — ножках. И за ним …явно кто-то ухаживает. Видны следы недавней очистки его от мха. Прикладываюсь руками и лбом к его боку. Этот приём помогает сосредоточиться, настроиться… Пофантазировать о событиях, которые, возможно, с артефактом происходили в его дремучем прошлом.
…В воображении вскоре возникает картинка: зимний, пасмурный день. Видимо, довольно холодный. Большая группа людей (?), в архаичных одеждах, с трудом волокут на верёвках огромный валун по специально для этого намороженной, ледовой дороге. (Причём, люди, похоже, — не кроманьонской расы. (Неандертальцы?) …). (…И похожую «картинку» я видел на Воттовааре. Зимний хмурый день. Люди, волокущие на верёвках массивные гранитные валуны…)
Почему-то Фёдору очень захотелось этот сейд увидеть. Он просил у меня, дать ему подробную наводку, как до него добраться. А ещё лучше, по возможности, сопроводить его к сейду. Мне же очень хотелось продолжить знакомство со столь …интригующим персонажем, из мезенских лесов возникшим. Поэтому, я пообещал, скорректировать свои планы северных поездок на следующее лето, выбрать время и добраться с ним до «моего» сейда.

ГЛАВА 4

С некоторых пор, Русский Север, для меня, — как наркотик. Живу, от одного белоночного сезона, до другого. Т.е., прежде и я был …нормальным. Для отдыха и путешествий предпочитал края южные, моря тёплые. Но, однажды, просто, разнообразия ради, отправился на Север, и…

Помню паромную переправу через Северную Двину около Холмогор, за которою начиналась моя «Терра Инкогнита». Был …изумительно тёплый, солнечный день. Яркая, сочная зелень обрамляла, по берегам, тихие, чистые воды красавицы — Двины. Паромные пристани на противоположных берегах, — друг напротив друга. Но паром плывёт не напрямую. Сначала он движется вдоль левого берега, вниз по течению. (Видимо, обходя мель). Затем пересекает реку и плывёт вверх, вдоль правого, Усть-Пинежского, белого, скалистого берега, до пристани.
…Я и не представлял себе прежде, что Русский Север, это — такая красота и простор. Однако, вместе с восторгом, я испытывал и …стойкое ощущение «дежавю». (Это ощущение сопровождает меня с тех пор почти постоянно в путешествиях по северАм). И там, на пароме, совершенно неожиданно для меня самого, в сознании моём вдруг прозвучала следующая фраза: «Ну, встречай меня, Родина». Сам ей очень удивился. Никогда прежде я в этих краях не бывал. Родился — за тысячи километров отсюда. А, час спустя, …удивился ещё более. Когда, на въездном знаке — названии первой же, на моём пути, поморской деревни я прочёл …фамилию своего деда. Мистика однако. «Зов предков», как сказал бы, наверное, по этому поводу, Джек Лондон.
С той первой поездки, меня, каждое лето, с приближением поры белых ночей, аки птицу перелётную, маниакально тянет на Север. И зимой, когда Фёдор написал мне о своём желании, увидеть мой сейд, я уже мысленно устремлялся туда. Так что, повторное посещение, уже в кампании с Фёдором, таинственного валуна на трёх каменных ногах, моим планам никак не противоречило.

…И прошла весна. И пришло лето… И приблизился наконец день Х. День старта в высокие широты. В направлении — к берегам Беломорским…
С вечера я обстоятельно навьючил на багажник «проходимицы» свой походный «приклад»: всё, нужное для автономного путешествия. А, с утра — пораньше, стартовал.

ГЛАВА 5

С Фёдором мы встретились в Петрозаводске. Он прибыл на поезде. Здесь он пересел ко мне в машину, и мы двинулись дальше. Сначала, по хорошей Мурманской трассе, — до Медвежьегорска. Там я свернул на северо — запад, на дорогу попроще. Её сменила дорога с гравийным покрытием. А через несколько десятков километров закончился и гравий. Пошла простая лесовозная грунтовка, местами заболоченная. Чем дальше в лес, тем …хуже колея.
Фёдор нынче был заметно — менее словоохотлив, чем год назад, на Пёзе. Мои попытки вывести нашу дорожную беседу на «прошлогодние» темы натыкались на его уклончивые ответы. О своей поездке в Юго-Восточную Азию он тоже рассказывал как-то …дежурно. Общими фразами. Только, чтобы поддержать разговор. Никак не обнаруживая, при этом, своих истинных целей азиатского путешествия. (А они, я это чувствовал, были). Впрочем, когда пошла лесовозная колея, стало уже — не до разговоров. Следовало сосредоточиться на управлении машиной. Дабы — не застрять здесь, в карельских болотах, надолго. Может, даже — …очень надолго…
До места добрались к вечеру. Пластиковую бутылку (прошлогодний знак, от которого надо идти с колеи в лес, к сейду) я, в этот раз, не нашёл. Видимо, тот, кто её повесил, по каким-то конспиративным причинам её снял. Но, в прошлом году я предусмотрительно «забил» координаты сейда в свой карманный навигатор. И, с его помощью, покружив, обходя буреломы, по лесу, к сейду мы — таки вышли.

…Сначала увиденное произвело на Фёдора заметно — сильное впечатление. В первые минуты он забавно напоминал спаниеля, почуявшего добычу и застывшего в напряжённом ожидании команды: «Пиль!». Затем, однако ж, его настроение, видимо, стало меняться. Он ожидал чего-то другого. Фёдор ходил вокруг валуна, прикладывал к нему свои руки, закрыв глаза, прислушивался к чему-то… Зачем-то, присев, заглянул под сейд… С минуту он, сидя на корточках, смотрел в просвет между нижней частью валуна и плоским скальным основанием, на коем, на трёх камнях-ножках, он установлен. Затем поднялся. И, на лице его уже не было азартного выражения охотника, учуявшего добычу. Предвкушение оказалось ложным. Видимо, от моего сейда Фёдор ожидал чего-то особенного, мне не понятного.
— Григ, а ты, в своём посте, в интернете, писал ещё о «картинке», будто бы, тобою увиденной здесь, — заговорил наконец Фёдор. — Можно об этом поподробнее? Что это твоё видение — вообще такое?
— …Да — просто — игра воображения.
— А ты …не мог бы включить своё воображение и увидеть эту картинку снова? А потом рассказать мне об увиденном тобою.
— …Можно попробовать — слегка озадаченный столь необычной его просьбой ответил я. Затем подошёл к сейду, положил на него ладони и приложился к его холодному, каменному боку своим лбом.
…«Кино» опять было тусклым и чёрно-белым. Как и год назад. Я опять увидел хмурый и холодный зимний день. Людей, какой-то архаичной расы, скуластых, смуглых, косматых и малорослых гоминидов, в одеждах из шкур. Они таскают в кожаных бурдюках воду на этот плоский скальный выход на поверхность, посреди леса. Сейда ещё нет. Но три камня, на коих он будет установлен, уже расставлены на скальном основании. Гоминиды льют воду, которая быстро замерзает, покрывает сплошным, толстым слоем льда и весь плоский скальный массив, и камни-ножки на нём, предназначенные для установки сейда.
В это время, другие их соплеменники тоже таскают воду, намораживают ледовую «трассу» к скальному выходу. Замысел их очевиден: По льду они дотащат гранитный валун до места установки и оставят его на ледовой поверхности, над камнями — ножками, до весны. Такой вот, доисторический кёрлинг. Лёд растает. Валун опустится на свои камни — опоры. И станет священным сейдом.

— Это всё, что ты видел? — спросил меня Фёдор, когда я закончил пересказывать свою «игру воображения».
— Вроде всё.
— …Ну, что? — после долгого раздумья сказал Фёдор — поворачиваем назад?…

ГЛАВА 6

Мы шли обратно. Проваливаясь в толстый, влажный мох. Обходя завалы из деревьев. К проторённой когда-то лесовозами, а ныне заброшенной, лесной дороге. К, оставленной там, моей НИВЕ. Поведение Фёдора у сейда, его не понятные поступки, породили, в моей голове, новые вопросы. Дополнительно — к прежним. Моё любопытство жаждало ответов. И теперь я приступил к нему, за разъяснениями.

— Фёдор, у меня, к тебе — простой и закономерный вопрос: что — …всё это было?
— …Есть у меня одна гипотеза, относительно происхождения и предназначения северных сейдов. Сейчас я тебе о ней расскажу. Но, прежде ответь мне вот на какой вопрос: эти твои «игры фантазии», видения («картинки», как ты их называешь) — они только с этим сейдом связаны? Или, что–то подобное случалось и раньше?
— …Боюсь, не понял: что имеется в виду под «чем-то подобным?»
— Ну, какие-то необычные «игры воображения», связанные с каким-то необычным объектом. Или, «картинки», которые потом как-то реализовывались…
— Да — сколько угодно! — непроизвольно вырвалось у меня в ответ. Фёдор даже остановился и посмотрел на меня …несколько пристальнее, нежели смотрел прежде.
— Вот как?! А ты …не мог бы рассказать мне о них? Обо всех, по возможности, случаях, которые вспомнишь? Это очень существенно для меня, для моей гипотезы.
— …Надо повспоминать. Сразу не готов ответить.
— Повспоминай пожалуйста. Без спешки. Нам же — всю ночь ещё ехать. Довезёшь меня, кстати, хотя бы до Медвежьегорска?
— Отвезу в Петрозаводск.
— ОК. Буду тебе, за это, очень обязан.
 
ГЛАВА 7

…Крупный чёрный кабан тёрся о бампер моей НИВЫ. Чесал свой бок. Больше ведь, кабану, во всей карельской тайге, почесаться — не обо что. Ждал поди, когда кто-нибудь, в его владения, на НИВЕ заедет. Мы остановились поодаль. Зверь наше появление тоже сразу заметил. Перестал чесаться. Смотрел на нас, в насторожённом раздумье, видимо, решая, как ему поступить. То ли сразу в бой ринуться, то ли …отложить на другой раз?… Видимо, нам повезло. Мы встретились с ним, когда он был настроен миролюбиво. (Может, в этот день он …уже с кем-то подрался? Отвёл душу…). В общем, подумав, кабан развернулся и, без спешки, с чувством собственного достоинства, пошёл в чащу.
— Ка-акой брутальный мужчина! — иронично изрёк Фёдор, глядя хрюнделю вслед.
Мы получили, наконец, возможность сесть в нашу машину. Развернувшись, поехали к дороге.

— Так, — что там у нас, с процессом воспоминаний о плодах «игры воображения»? — заговорил Фёдор сразу, как только мы выбрались, по лесовозной колее, из леса на относительно более надёжную грунтовку.
— Ну, …«сколько угодно» — это я преувеличил, конечно. Но, периодически, по жизни, я эти «картинки» вижу. Всегда — неожиданно. Порою — очень яркие, чёткие. Но чаще — неясные, смутные. Как бы — образные намёки на что-то… Эти смутные образы — намёки, кстати, я вижу, преимущественно, — как раз здесь, на северАх. Отчасти, возможно, это и влечёт меня в белоночные высокие широты. За этими «глюками» охочусь…
— А примеры таких «глюков» привести можешь?
— …Ну, вот — …хоть — прошлогодний случай. …Ехал через Вологодскую область. Вечер застал меня в дороге. Ночевать остановился у какой-то речки. Поужинал, залез в спальник, закрыл глаза и …сразу же увидел удивительной красоты храм. Розовый в закатном свете. Таинственный. Очень необычных пропорций: узко — высокий, с красной крышей. Обрадовался: «Первое „кино“ в этом сезоне! Ну-ка, ну-ка…» Любовался им, пока не заснул. (После вспомнил: эта «картинка» возникала в моём воображении и прежде. Неоднократно. Давно. Ещё — в отроческую пору).
На следующее утро продолжил путь. Решил свернуть, заехать в Тотьму, родину Ивана Кускова, знаменитого Аляскинского исследователя и основателя форта Росс в Калифорнии.

Городок старинный, провинциальный, тихий… С великой и громкой историей. Он на берегу Сухоны располагается. И… первое, что я увидел, въехав Тотьму, это — …великолепный храм с моей вчерашней «картинки».
— …Слово «Сухона», кстати, есть в санскрите — после паузы отозвался Фёдор. — Означает: «легкоодолимая». Есть в санскрите и слово «двина». Переводится, как «двойная». Северная Двина ведь образуется в результате слияния Сухоны и Юга. Вообще, по Северу — очень много топонимов, перекликающихся с санскритом. Одних только гангов — без счёта. (Обычно — названия озёр). А в самой Индии — лишь один. Но, …вернёмся к нашим «глюкам». С чего это у тебя началось? Когда? Можешь вспомнить?
— Когда началось — не помню. Когда-то в детстве. Но, я не обращал на эти видения особого внимания. Наверное, относился к ним, как к снам. Внимание обращать стал уже — в более сознательном возрасте, после катастрофы «Челленджера» в 1986-м году. Потому, что я …увидел его гибель месяца за два до реального события.

…Помню, «картинка» возникла внезапно. Средь бела дня. Очень яркая и чёткая. Как на большом экране монитора. Синее, солнечное небо. Под ним — ещё более синий океан. Я вижу всё это откуда-то сверху. И горящий шаттл вдруг появляется в верхнем левом углу «монитора». Проплывает передо мной, по диагонали «экрана», и уходит вниз, в океан. …Помню своё чувство отчаяния, в тот момент. От бессилия, невозможности что-то сделать: «Там же — люди. Они ещё живы. А я ничем не могу им помочь…». (Позже читал в прессе: в лёгких некоторых астронавтов при вскрытии обнаружили морскую воду. Они захлебнулись. Т.е., после взрыва бака шаттла, они, действительно, были ещё живы. До самого момента падения Челленджера в океан).

…Ещё, очень запомнилось видение на могиле Бомбардина. На пятом курсе института, после окончания военной кафедры, наш студенческий поток был призван на офицерские сборы. Сборы эти проходили в военной части, неподалёку от Великогорского монастыря. И в одно из воскресений мы с сослуживцами отправились туда на экскурсию. И вот, неожиданно («картинки» у меня всегда возникают неожиданно) я увидел, что обелиск на его могиле стоит в …световом луче. Тёмно-синего цвета. Точнее, наверное, сказать: это — даже — не луч, а — …некая энергетическая вертикаль цвета индиго. Тоннель, из бесконечности в бесконечность… И проходит эта вертикаль сквозь нашу планету. Через эту могилу… Сумбурно излагаю.
— Ничего. Рассказывай как можешь — отозвался Фёдор. А я подумал вдруг: никогда ведь, никому я об этих своих «кино» не говорил. Из чувства элементарной осторожности. Не поймут. Да ещё и — в шизики запишут. А сейчас рассказываю легко, охотно. Без опаски. Человеку, которого я, в общем-то, не знаю фактически…

— …Тот день, когда я первый раз оказался в Великогорском монастыре, был — погожий, солнечный. А, через несколько дней, нашу роту привлекли к киносъёмкам в массовке. В том же в монастыре. Но, погода вдруг испортилась. Съёмки отложили. И мы опять отправились гулять по монастырской территории. И, тогда я снова увидел эту тёмно — синюю световую вертикаль, проходящую через Бомбардинскую могилу. (Да поймёт и простит меня читатель: настоящее название монастыря и имя Великого, в его пределах покоящегося, я, здесь, изменил). В пасмурную погоду она была видна очень отчётливо. А, если подойти к обелиску ближе, так, чтобы оказаться внутри этого светового индиго — столпа, то в ушах начинает звучать… — (Не подберу никак нужное слово…) — Это — не хор, не музыка. Это, скорее, — один аккорд. Тоже, — цвета индиго. Непередаваемо торжественный…
И… (что меня тогда более всего потрясло) — было очевидно, что вижу (и слышу) это …только я один. Остальные мои сослуживцы — однокашники никак на это видение не реагировали. Гуляли по погосту, вокруг древнего собора. Скучающе, переговаривались о всяком — разном… Или вот ещё на озере Светлояр, несколько лет назад… Мне продолжать? Я тебя ещё не притомил?
— Ну, думаю, я уже могу сделать определённый, важный, для меня, вывод, на основе услышанного. А именно: мы с тобой … «видим» …почти одинаково. И на сейде моя «картинка», была очень похожа на твою.
(Мысленно я …вздохнул с облегчением. От того, что Фёдор избавил меня от необходимости продолжать рассказывать. Ибо, о некоторых своих видениях я, всё равно, рассказать ему не смог бы. Чувствуя наличие некоего, на то, запрета. Табу, непонятно кем, мне установленное. Но, тем не менее, явственно мною ощущаемое…).

— Теперь — есть смысл поговорить о моей гипотезе — продолжал Фёдор.
Сначала — несколько её постулатов:
Любой процесс, любое событие создаёт в пространстве свой полевой аналог. Свой энергетический след. И поля эти, энергии — очень слабые.
Но, некоторые из людей, тем не менее, способны эти сверхслабые энергии подсознательно воспринимать. И в их сознании поля эти порождают соответствующие образы, видения.
Так вот, эти энергетические следы, полевые аналоги процессов, событий, фиксируются (запоминаются, как бы «записываются») в окружающей среде. (Далее, я буду называть это явление «памятью среды»).
Механизм этой фиксации, я думаю, — чисто физический. Без мистики. (Среда здесь служит подобием магнитофонной ленты. Подобие, впрочем, — довольно условное. Но, и там, и там — схожий принцип: аналоговая форма записи. Переменное микрополе, сопровождающее событие, изменяет микроструктуру вещества, создавая в веществе свой аналог и, таким образом, фиксируясь в нём). А, насколько долго эти следы (запись) сохраняются, — зависит уже от физических свойств той, или иной среды. Например, вода или, скажем, деревья обладают относительно короткой памятью. Потому, что, в них самих постоянно идут процессы, структурно их изменяющие. А вот кристаллические структуры (камни, скалы, те же сейды) — наоборот, имеют очень долгую память. Именно потому, что полевые следы процессов, событий, случившиеся когда-либо близ них, способны на микроуровне создать свой информационный аналог в кристаллической структуре. Здесь, повторюсь, никакой мистики. Голая физика тонких полей.
— Я о чём-то, подобном, читал прежде. Исследовали древнюю керамическую посуду. Исходили из предпосылки, что гончар, в процессе работы, мог что-то говорить. И, посредством вибраций воздуха, слова его могли быть зафиксированы в сырой, на тот момент, глине, как на грампластинке. Искали, и… что-то нашли. Какие-то отдельные слова, звуки…
— Подобие — достаточно близкое, да. Только запись на горшке порождена голосовой вибрацией воздуха. Т.е., она — механическая, не полевая. Разница — как между грампластинкой и лентой магнитофона.
— У меня вопрос, по ходу, возник: эти твои материалистические постулаты годятся для объяснений «картинок» о прошлом. Но, по-моему, не способны объяснить «пророческие» видения о будущем. Как с этим быть?
— Я же не отрицаю мистическую сторону этого явления вообще — ответил Фёдор. — Но и мистика, я думаю, тоже - есть проявление неких свойств и законов, общих для природы и Космоса. Пока нам они не ведомы. Лишь интуитивно нами ощущаемы. Однако, о видениях будущего — давай как-нибудь — после более обстоятельно побеседуем. Сейчас — договорим о моей гипотезе.
Тебе, я думаю, известна, хотя бы, в общих чертах, Ветхозаветная история получения пророком Моисеем скрижалей Откровения на горе Синай. А ты никогда не задавался вопросом: почему библейские скрижали Завета были …каменные? (Металлические, скажем, были бы — и легче, и практичнее). Даже, если предположить, что скрижали были плоские, много ль на них (небольших, носимых) можно было записать обычными буквами? Десять заповедей? Да их — не сложно — просто заучить. За несколько минут. А ведь Моисей пребывал на Синае довольно долго. Сорок дней. Его соплеменники, за это время, заскучав, даже успели впасть в язычество. Создали культ Золотого Тельца. (Заметим: Моисей, расстроившись по этому «телячьему» поводу, скрижали разбил. Но позже получил новые. Опять каменные. И опять две. Значит, их материал и количество, видимо, — принципиальны).
…Причём тут ветхозаветные скрижали? Да — при том, что они — каменные. И их — две. (Т.е., их — больше одной. Они, по моему предположению, дублируют друг друга на случай повреждения или утраты одной из них). Я думаю, что самая важная, сокровенная информация была записана не НА них, а В (!) них. И способ этой записи — уже не аналоговый. А какой-то иной. Гораздо более «плотный». Типа цифрового. Ячейки памяти — сама структура камня. (Очень упрощённая аналогия с современной компьютерной флэшкой. Это ж — тоже камень. Кремний, которого в земной коре — порядка 27%).
— Ты… разыскиваешь скрижали Завета?
— Я, пока что, …НЕ ЗНАЮ, что именно я ищу. А библейское предание я привёл — для наглядности. Как наиболее известное. Чтобы яснее представить тебе мою гипотезу. По моему убеждению, в основе большинства древних легенд и мифов лежат события, когда-то реально происходившие. Вероятно, и библейские скрижали — отражение чего-то, имевшего место быть, в действительности. Наша история ведь — существенно длиннее, чем нам её в школе преподают. По признанию самих историков, более — менее внятное представление они имеют лишь …об одном, ближайшем к нашему времени, проценте истории — вообще. А чем были наполнены остальные 99% человеческой истории — сплошной туман. И, чем далее, вглубь тысячелетий, тем гуще этот туман. А предания и легенды, словно неясные тени на пелене этого тумана, доносят до нас лишь какие-то смутные, отрывочные сведения о былом. И во многих из этих преданий, дошедших до нас от самых архаичных времён, (не только в Библии) присутствует тема апокалипсиса. У всех, практически, народов, в тех, или иных вариантах, имеются мифы о случившихся когда-то глобальных катастрофах.

Теперь порассуждаем логически: человек современного типа (кроманьонец), даже, по «официальной» науке, существует никак не менее 40 000 лет. И, если за ближайшие к нам пять тысяч лет человечество шагнуло от примитивных земледельческих государств до межпланетных перелётов, то, спрашивается, почему оно …топталось на месте предыдущие 35 000 (как минимум) лет? И «топталось» ли? Резонно предположить, что апокалиптические мифы хранят память о реальных катастрофах, уничтожавших прежние цивилизации древности. Возможно, гораздо более высокоразвитые, чем наша, нынешняя.
— Фёдор! Ну, об этом ведь — столько уже написано — переписано! Кажется, невозможно уже сказать, в этой теме, что-то новое. (Подумал с раздражением: ещё один — искатель «мест силы». Или — «тайных древних знаний»).
— Так вот, — (невозмутимо продолжил Фёдор, пропустив мимо ушей мою реплику) — я попытался представить себя на месте …какого-нибудь иерарха такой высокоразвитой, древней цивилизации: я думаю, пекусь о будущем человечества. Но, я знаю и его прошлое. В прошлом глобальные катастрофы случались. Значит, возможны они и когда-нибудь в будущем. И что бы я предпринял на такой катастрофичный случай, заботясь о человечестве?
— Воздвиг бы ещё одни «скрижали Джорджии»?
— …Понимаю твою иронию. Но, дослушай, всё же, меня до конца. Так вот: чтобы новая цивилизация не начинала бы, долгие тысячелетия, опять — с низкого старта, «от плинтуса» каменного века, а имела бы возможность использовать достижения предыдущей, я бы, все полезные знания и опыт, наработанный моей цивилизацией, поместил бы в какой-то надёжный, способный пережить вероятный катаклизм, информационный накопитель. А, для большей надёжности, я бы его скопировал. И поместил бы копии в разных местах планеты.

Теперь — одною фразой — суть моей гипотезы: я думаю, что северные сейды — это, возможно, — и есть — информационные «гиперфлэшки», оставленные какою-то древней, высокотехнологичной цивилизацией.
— ?! … Даже и не знаю, что тебе на это и сказать. Сейды ведь — крайне примитивны. И их — несчитанные сотни. Стоят по Северу. На одной только Воттовааре их — не меряно. И — не спрятаны. На самых видных местах установлены.
— Вот! В корень зрите, товарищ. «Флэшками» являются отнюдь не все. Их, может, — всего-то — две. (Но, я уверен, не меньше двух. По крайней мере, изначально, по замыслу древних мудрецов, они были созданы в количестве — больше одной. Возможно, конечно: что уцелели отнюдь не все). Остальные же сотни сейдов (и их кажущаяся примитивность) служат для маскировки этих нескольких, подлинных. Их ведь прятать нельзя. Как нельзя прятать, кажем, спасательные круги на корабле. Они же — для экстренного спасения предназначены. А гиперфлэшки предназначены для спасения, возрождения цивилизации. Потому, я бы их разместил «в открытом доступе». Но, замаскировал бы так, чтобы не посвящённым и в голову б не могло прийти их истинное предназначение и смысл.
— Но, …мы же оба «видели» сегодня, что этот, к примеру, сейд воздвигли …существа, которые …никак не совместимы со словом «цивилизация».
— Именно! Опять верно мыслишь, Григ. В этом — особое конспиративное остроумие древних: инспирировать массовое, чисто — подражательное сейдостроительство в среде гоминидов, стоящих на более низкой ступени эволюции.
— Я в сети недавно читал: во время войны, в Океании была авиабаза американцев. После её вывода папуасы, заскучав по халявной армейской тушёнке и сигаретам, из дерева и пальмовых листьев понаделали муляжей самолётов, аэродромного оборудования… даже наушники, радиостанции, наручные часы… В надежде, таким способом …«божественную халяву» обратно завлечь. Здесь ты имеешь в виду аналогичный эффект?
— Именно. Не развитые гоминиды эти сейды, визуально примитивные, осмыслят по-своему. Как некий культ. И все непосвящённые будут так же считать: сейды — предметы культа …каких-то «неандертальцев». Затем, среди множества неандертальских камней, не сложно спрятать и «гиперфлэшки», ничем, внешне, от них не отличимые. Но, я думаю, на СеверАх хранится только одна из них. Не разумно, класть все яйца в одну корзину. Дублирующая — где-то, в другом регионе планеты.
— В Юго-восточной Азии? Этим и объясняются твои поездки в тот регион?
— …Возможно. Наверняка я этого не знаю. Могу лишь предполагать.
— Но, если эти …флэшки адресованы новой цивилизации, т.е., нашей, почему же мы их …не получили до сих пор?
— …Для меня — вовсе не очевидно, что адресовано это послание именно нам. Может быть и — не нам. Возможно, «адресатов» «отправители» представляли себе как-то иначе. Какими — то иными. С другим мировоззрением, образом жизни, целями, другими моральными установками… Это, примерно, — как предок, заботящийся о наследстве для потомка, надеется, что потомок будет толковым наследником его дела, ответственным продолжателем, созидателем рода. А он оказывается пустым, скудоумным гулякой и транжирой. И наследство пытаются прибрать к рукам совсем не те, о ком радел предок. Или, может, что-то «отправители» не предусмотрели. Каких — то случайностей, обстоятельств не учли. И, …что-то пошло не так…
— «Посвящённые» не пережили катастрофу?
— …Ну, ведь кто-то же донёс предание о скрижалях до библейских текстов… К тому ж, в славянских мифах и сказках неоднократно упоминаются алатырь — камень, Голубиная книга (она — тоже каменная) …Значит, кто-то из них, в древнем катаклизме всё же уцелел. Проблема, видимо, — в чём-то другом. Но, пока о том можно лишь гадать, строить предположения. Я думаю, чтобы с этим разобраться, сначала нам надо их найти.
— ?! НАМ?
— …Я, честно говоря, рассчитывал обрести в твоём лице напарника, помощника. Потому и рассказал тебе о своей гипотезе. И …участие в поиске тебя особо не обременит. Ты ведь, как я понял, — фанат Русского Севера. Много и регулярно по нему путешествуешь. И у тебя — способность «видеть». Что, для нашего дела, — очень полезный инструмент. Вот и возьми на себя дополнительный труд: сообщать мне обо всём необычном, что увидишь в своих «картинках», или, в какой-то иной форме, почувствуешь. А дальше — будем с этим разбираться.
— Так… А что мне считать «обычным», а что — нет? Как мне отличить одно от другого?
— …Ну, для примера, наш сегодняшний сейд вспомним ещё раз. Если ты «видишь», что воздвигли его «супершимпанзе», значит это — «пустышка», скорее всего. Интереса для нас не представляющая. А, если, скажем, ты «видишь» …левитирующий валун, сопровождаемый «посвящёнными» к месту его установки, — вот это уже интересно. Да, я думаю, интуиция твоя тебе подскажет, что есть — что. В любом случае, все возникающие сомнения решаем в пользу более пристального их рассмотрения.
— …Ну, хорошо. Я попробую. Хоть и совершенно не уверен, будет ли от меня тебе какой-то реальный прок.
— Благодарю за понимание и согласие. А прок, по-любому, будет. Отрицательный результат, ведь — тоже результат. Полезный хотя бы тем, что сокращает поле дальнейшего поиска. Но, вот ещё на чём я хочу сделать акцент: «смотри», тестируй ВООБЩЕ ВСЁ. Любые, привлёкшие твоё внимание, необычные природные образования, артефакты, предметы культа, быта… Я ведь вовсе не уверен, что то, что я ищу, имеет вид именно каменных «флэшек». Не исключено, что я пошёл по пути ложных умозаключений. «Это», может оказаться и — чем-то другим. Возможно, имеет какие-то иные формы воплощения. В одном лишь я уверен твёрдо: эти древние информационные накопители существуют. И их — не менее двух.
— А на чём основывается эта твоя уверенность?
— …Долго рассказывать. Давай, как-нибудь — после об этом. Сейчас поговорим о более насущных делах. Ты нынче где собираешься побывать?
— Поеду сейчас в Кенозерские края. А ты?
— …Хочу добраться до Окулова озера. Ты, наверное, не слышал о таком.
— Не слышал. А это — где?
— …Вообще-то, озёр, с таким названием, — несколько. Но, то, что меня интересует, находится километрах в двухстах, — за Архангельск. На северо-восток. В нижнем течении реки Мегры. Места — не жилые. И — труднодоступные.
— И, что там?
— …По некоторым сведениям, там, во время войны, была …секретная база и аэродром Аненербе. В нашем глубоком тылу.
— ?! — (Я навострил уши. Второй раз, с интервалом в год, я встречаюсь с Фёдором. И второй раз я слышу от него упоминание Аненербе). — А чем тебе эта база интересна?
— Так ведь …ЧТО-ТО ЖЕ ОНИ У НАС ИСКАЛИ! (И — не только у нас). А контора-то была — серьёзная. Государственная. Все ресурсы Третьего Рейха — к их услугам были. (Аналогичная организация, со сходными задачами, в структуре ЧК, была создана и в СССР. Но, нашу в конце 30-х годов расстреляли).
Так вот: резонно предположить, что какими-то особыми сведениями, по теме своих поисков, немцы обладали. Вот я и хочу там побывать, рассчитывая, что какую-нибудь информацию, какие-то сведения, наводки я там «накопаю».
— Ты думаешь: Аненербе искала ТО же, что и ты?
— Думаю — да.
— …Масштабы у тебя однако. Так, может, они ЭТО …уже нашли?
— …Если бы нашли, они бы не проиграли войну. Нет. Они не успели — с какою-то …фанатичной убеждённостью тихо ответил Фёдор. — К тому ж, как я думаю, у них были …довольно неопределённые представления о самом предмете их поисков. Что есть, в реале, это «Наследие предков»? Как выглядит? В какие материальные формы облечено? И — что это такое — вообще? — Они внятного представления не имели.
— …Честно говоря, — сомнительно, что на Земле существовала, прежде нас, какая-то суперцивилизация, способная что-то нам оставить. Никаких ведь следов от неё нигде не обнаружено.
— Во-первых, если, (не дай Бог, конечно), погибнет и наша цивилизация, то, через десяток — другой тысячелетий, от неё тоже не останется никаких явных следов. А, если что-то и останется, то следы эти …будут замалчиваться. Дабы — пиплз не смущать информацией, принуждающей к размышлениям. Во-вторых, — не факт, что — не обнаружено никаких следов. Известны ряд …древних изображений, высокотехнологичных артефактов (в том же Египте, например), ни назначение которых, ни способ их изготовления не имеют объяснения. Наша современность такими технологиями пока что не обладает. А …ты ведь был на Воттовааре. Неужели у тебя не возникало мысли, что там оставила следы своей деятельности какая-то, очень древняя, и …технически очень оснащённая цивилизация?

ГЛАВА 8

…Мысли такие, в связи с увиденным на Воттовааре, у меня, конечно же, возникали. Ещё как! Вообще, то путешествие одарило меня впечатлениями от щедрот своих, — по полной. Как визуальными, так и мистическими.
Гора Воттоваара (Смерть-гора) — самая высокая точка рельефа в западной Карелии. Находится она в Карельской тайге, в 25-ти км от поселка Гимолы Муезерского района. Вершина горы представляет собой довольно обширное плато. (Площадь, примерно: 6 кв. км.). Известна стала благодаря открытому здесь, в 1982-м году, доисторическому ритуальному комплексу, состоящему из сотен сейдов, кладок камней, каменной «лестнице» в скале. Имеются на плато и объекты, наводящие на мысль о деятельности здесь некоего разума, гораздо более высокого уровня, нежели неизвестные древние строители сейдов.

Добирался я туда — не без приключений. Сначала, дважды проскочил нужный мне поворот на Гимолы. Дело в том, что на карте деревня, где нужно свернуть, обозначена стоящей прямо на дороге. В действительности же она стоит немного в стороне. И с дороги её не видно. И указателя нет. Просто в сторону уходит грунтовка. Потом, по этой пыльной, тряской грунтовке — километров сто — до посёлка Гимолы.
…Ехал ночью. Белой… Возле деревни Совдозеро, полузаброшенной, как и большинство карельских деревень, меня остановил какой-то, парень. Светловолосый и тощий. Спички попросил. (Ему повезло. Думаю, за всю ночь, я — единственный, проехавший мимо этой глухой деревни). Поинтересовался, куда я путь держу?
— На Воттоваару.
— …И чего вас туда потянуло? …Не ездите. Ничего Вы там интересного не найдёте.
— А ты там был?
— …Нет.
— Так как же ты можешь утверждать, что я там ничего интересного не найду?
— Ну… я так думаю.
Затем, неожиданно для меня он сказал: «…А можно, я с Вами поеду?»
— Нет
— Почему?
— Я тебя впервые вижу. К тому ж, обратно я буду возвращаться другой дорогой.
Парень, однако ж, был настойчив. До занудства. Мне, в конце концов, пришлось просто дать газу и уехать.

А где-то на пол — пути (дело было уже утром) я увидел у дороги мужика лет 50-ти, нарезавшего берёзовые ветки для банных веников. Остановился, подошёл к нему. Сразу мысленно окрестил его: «Вий». Ибо внешность у веникозаготовителя была …несколько необычна. Крупный, клиновидный торс на коротких ногах. Непропорционально короткие, толстые руки. И ещё более непропорционально огромная лысая голова. С аномально высоким лбом. Набрякшие веки почти прикрывали его маленькие глазки. Спрашиваю его, правильно ли я еду на Воттоваару?
— …Не знаю — последовал, после паузы, неприветливый ответ.
— Вы — не местный?
— Местный.
— И не знаете Воттоваару?
— …А чего тебе там?
— Я путешествую. Хочу добраться до капища на горе, увидеть тамошние сейды.
— …Не знаю. …И не езди! Не найдёшь ты там ничего!
(Посты у них тут, что ли? Как сговорились). Откровенно неприязненное отношение Вия меня, однако ж, разозлило: «А найду! Если она реально есть, и я сюда приехал, я её найду». На том и расстались.

В Гимолах меня приняли более доброжелательно. Женщина, которую я спросил, на улице, о Воттовааре, указала мне дом, где живёт местный шерпа.
Шерпа оказался похожим на Карлсона. С животиком, краснощёкий и пыхтящий. Он мне скороговоркой пару раз изложил маршрут. Так, чтоб я мало что успел понять и запомнить. А потом предложил проводить меня, за отдельную плату. Я согласился. Как оказалось — правильно. Ибо, на 25-ти экстремальных километрах раздолбанных лесовозами лесных троп — наверняка — сам поплутал бы.
«Только я — на своей (машине) поеду. Доведу тебя до горы. Дальше — сам» — заявил Карлсон.

…Путь к Воттовааре представлял собою колею через заболоченный участок тайги. И колея эта обильно перекрыта ручьями и очень большими, глубокими лужами. Но Карлсон, видимо, отлично знающий фарватер, уверенно в эти лужи нырял на своей «пятёрке». Я следовал в арьергарде за ним. Заметил: «Пятёрка» у шерпы не совсем обычная. Подвеска её была существенно выше стандартной. И колёса — бОльшего диаметра, с вездеходовским протектором. Доработка, конечно же, — местная. Но, — насколько удачная и эффективная! Обычный жигулёнок давно увяз бы на этой таёжной тропе, не преодолев и пары километров.
До самой горы мой проводник меня не довёл. Километров пять ещё оставалось. Он не поехал через хлипкий, разрушающийся мост через болотную речушку. Но сориентировал на местности правильно. Без плутаний, я, переехав «мост», добрался до места.
Подъехал я к горе с той стороны, где подъём — самый крутой. А значит, — самый короткий.
Оставив у подножия машину, начинаю взбираться вверх. Сразу же чуть не «наступил» (рукою) на змею. Змея имела окрас почти камуфляжный. Потому я её не заметил. Но она вовремя среагировала. Скользнула по мху, из-под моей руки, в расщелину меж камнями. Надо внимательнее под …руки смотреть.
…Свидетельства пребывания лосей здесь встречаются повсюду. Шерпа сказал, что водятся тут и волки, и медведи. (Видел только кабана. На обратном, уже, пути. Выскочил прямо перед моей машиной очередной, такого, задиристого вида, хрюндель. Довольно крупный. Всем своим видом демонстрируя готовность идти на таран. Но, пока я доставал фотоаппарат, раздумал. Сочтя, видимо, демонстрацию силы достаточной, свалил в лес. Мудрое решение. Как говорил генерал Лебедь: «Умный силу демонстрирует. Дурак …её применяет).

Во время подъёма заметил: чем выше по склону, тем больше попадается деревьев с обугленными следами от ударов молний в их стволы. От крон до корневищ — сплошные, обугленные полосы. Видимо, грозы здесь случаются — серьёзные.
Последние пара сотен метров подъёма — почти вертикальные.

…Открывающаяся на верху картина могла бы стать богатой пищей для мрачных фантазий Эгдара По. Впечатление такое, будто здесь случился конец света, в масштабах одного, отдельно взятого, горного плато. …Масса мёртвых деревьев, со следами термического воздействия на стволах. Но, насколько я могу судить, это — не результат лесного пожара, а плоды грозовой деятельности. Потому, что среди погибших деревьев встречаются и живые. И нет сгоревших деревьев. Они только обожжены. Причём, обугленные следы от ожогов — не сплошные. Как правило, это — чёрные вертикальные полосы, вдоль стволов. От вершин до корней. Т.е., это — явные следы от поражений молниями.
…Бросается в глаза множество деревьев сюрреалистической, уродливой формы. Кроны их имеют столь странную форму, что кажется, будто деревья эти растут …корнями вверх. (Возникала ассоциация с Мировым Древом из древнеиндийского эпоса. Оно тоже растёт …корнями вверх. Присутствует оно и в славянской мифологии).
Встречаются деревья и ещё более …неестественной формы. Буквально — завязанные в узлы. Причём, они растут рядом с нормальными, обычными, деревьями. (Точнее сказать: росли. Ибо, большинство таких …экзотических елей и сосен пребывали, на тот момент, уже — в мёртвом (полуобугленном, засохшем) состоянии).
…На Воттовааре, похоже, совсем нет птиц. За всё время моего там пребывания не увидел, не услышал ни одной. (Комары, кстати, тоже никак себя там не проявили).
И сейды… Они там повсюду. Счёт им, видимо, — на сотни.
…Скоро, однако ж, я замечаю появление у себя странной головной боли. Необычной, глубинной. Она нарастала со временем моего пребывания на Воттовааре. Появилось чувство тревоги и желание …покинуть это место. Возникло ощущение, что за мной …наблюдают. И моё присутствие здесь — явно — не желательно. Гора определённо давала понять: я тут — «персона нон грата». (Несколько раз даже замечал боковым зрением присутствие неких антропоморфных сущностей. А поворачиваешься — и никого. Глюки…).
…Потом появился какой-то монотонный, заунывный звук. Сильно приглушённый расстоянием, он — то угасал, то возникал снова. Будто кто-то, где-то далеко, неумело играл на некоем этническом музыкальном инструменте. К тому ж, реакция, похожая на аллергическую, там возникла. Находясь на плато, я постоянно чихал и, то и дело, доставал носовой платок.
Впрочем, так враждебно гора, видимо, принимает не всех. По рассказам Сусанина — Карлсона, моего шерпы, некоторые паломники (нео-адепты каких-то шаманистских, экзотических верований) подолгу лежат на вершине, на сейдах. Подзаряжаются… (Это — какими же тёмными силами?!). И даже ночевать там остаются. Для себя же, по своим ощущениям, я сделал вывод: без сомнений, гора — аномальная зона. Энергетика её необычайно высока. И энергетика эта — явно — со знаком «минус». Во всяком случае, по отношению ко мне. (Самочувствие потом вернулось в норму, когда я отдалился от Воттоваары километров на 10).

…И теперь, после слов Фёдора, я, вспоминая Воттоваару, размышлял: а ведь возможно, что в его предположениях есть доля истины. И установка сейдов, это — подражательные действия какого-то примитивного древнего народа какому-то …высокоразвитому и ещё более древнему народу. (Без понимания истинного смысла объекта подражания. Как, скажем, туземец, увидевший у европейца наручные часы, делает себе похожий муляж из дерева). Но, …КОМУ и ЧЕМУ?! эти неизвестные примитивные древние подражали? — Вот вопрос…

Там же, на Воттовааре, помимо сейдов, встречаются и объекты, возникновение которых трудно объяснить природными процессами или деятельностью людей каменного века. Например, горизонтальный скальный массив, большой площади. А в нём — большой прямоугольный «бассейн». Совершенно очевидно, что когда-то этот скальный массив был монолитом. И зияющая пустота в нём («бассейн») наводит на мысль, что из него когда-то, очень давно, вырезали прямоугольный блок (тонн под сто), вынули его и …использовали по назначению (Какому?). И этот пример там — не единственный. Есть ещё. Другой горизонтальный скальный выход заставляет думать, что его когда-то …«попилили». Потому, что трещины (?) в скале подозрительно параллельны и перпендикулярны. А поверхности расколов (?) неестественно плоские. Правая часть …расчленённой скалы как бы сдвинута относительно левой. И там — сейды. Причём, расположены они таким образом, что не остаётся сомнений: сейды устанавливались здесь — гораздо позднее того, как скала была «попилена» (?), и из неё были «вынуты» (?) отдельные многотонные блоки. «Резка» горы, видимо, была произведена на значительное количество тысячелетий раньше, чем здесь были установлены сейды.

…Позволил теперь себе, под влиянием гипотез Фёдора, пофантазировать:
Некий Разум добывал там каменные блоки с какими-то, определёнными свойствами. Этим объясняется то, что блоки выпиливались и изымались выборочно, фрагментарно. Для чего?! — Может, для использования их в качестве …энергетических (полевых) резонаторов (?), информационных накопителей (?) и хранителей информации (?) … Типа — гиперфлешки (уже пользуюсь терминологией Фёдора). Для каких-то своих Высоких Целей в общем. И, может быть, какие-то из многочисленных, разбросанных по северам сейдов действительно являются таковыми функционирующими резонаторами до сих пор (?) … А массовое «сейдостроительство» было затем «запущено» этим разумом (сыграв на инстинкте подражания) в среде примитивных архаичных аборигенов. Для того чтобы замаскировать, спрятать среди них эти реально работающие информационные накопители (?)…

ГЛАВА 9

Я вёл машину. Размышлял о Воттовааре. Фёдор меня не отвлекал. Он «перешёл в спящий режим». «Включился» лишь единожды. Порассуждал, стОит ли мне везти его в Петрозаводск? Не проще ли высадить в Медвежьегорске? Ведь, поскольку я путь держу на Кенозерье, то от Петрозаводска, потом, мне придётся сделать большой, в 350 км., крюк вокруг Онежского озера. Но, в Петрозаводске у меня был — свой резон. Оттуда я намеревался сплавать ещё раз на остров Кижи. Потому, ехал в столицу Карелии. Волшебной белою ночью. По совершенно пустынной дороге.
…Летняя северная ночь — это, по-моему, — одно из самых поэтических, романтических и мистических явлений, на нашей планете. Светло и тихо. Хочется бродить, не думая о сне, по влажным лугам и сумрачным перелескам. Вслушиваться в редкие, приглушённые ночные звуки. Вдыхать колдовские ароматы ворожбиных трав. Всматриваться в таинственные, неясные тени, выходящие из Нави…
…Время Нави. И, в растрёпанных туманах, поднимающихся от озёр, в белёсых тенях, плывущих над росистыми травами, угадываются лики тех, кто давно оставил наш мир, Явь… Но, когда-то любивших этот край, при своей жизни земной. Тени тех, кто, из поколения в поколение, созидал и хранил его трудолюбивые и высокодуховные родЫ. Его самобытный уклад и культуру. И теперь, когда нынешняя «цивилизация» неумолимо разрушает в Яви их вековые труды и стяжания, Навь, в своём бестелесном мире, хранит память, духовный след былых времён. В предвидении того, что эта память и опыт прежних поколений в будущем ещё будут востребованы…

…К утру добрались до Петрозаводска. С Фёдором мы расстались в аэропорту. «С собой не зову — сказал, прощаясь, Фёдор. — Рациональнее будет путешествовать нам порознь. Большее количество новых мест посетить сможем».
…Да, если б и позвал, я б не поехал. Ибо планы у меня, на этот белоночный сезон, были свои. На Кенозеро мы условились ехать с Леной…

От аэропорта, по пустым улицам ещё не проснувшегося города, я быстро доехал до речного вокзала.
До первого теплохода на Кижи оставалось ещё время. И мне удалось-таки поспать в машине немного. Впрочем, давно за собою заметил: в белоночную пору я почти не страдаю от недосыпаний. Два-три часа сна бывает вполне достаточно для полноценного отдыха. Спать в белую северную ночь, значит …употребить её самым бездарным образом.

ГЛАВА 10

…Утро случилось ветреным. На Онеге поднялась волна. Отчаливший теплоход на Кижи сильно качало. Но, после часа болтанки по зыбким озёрным «ухабам» мы, наконец, причалили к пристани на острове.

…Ну, что вам рассказать про остров Кижи? Здесь всё ещё живёт солнечный бог Гипербореи…
Погода на Русском Севере, в общем, очень переменчива. Меняться может по нескольку раз на дню. Но мне повезло. День выдался ясным, тёплым и тихим. И легкокрылая чудо — лебедь, церковь Преображения, смотрелась, на фоне яркого, ультрамаринового неба, не реально — сказочно. Словно бы, парящею над землей… И, если вы её ещё не видели — (Фото — не в счёт. Они не передают того великолепия и восторга, кое даровано вам будет в реале) — то поспешите. Ибо, ежегодно, молнии попадают в устремлённые к Небесам купола… Горят деревянные храмы Севера. И гниют. Потому, от Гипребореи и не остаётся материальных следов. Многие тысячелетия была она деревянной. Без камня и металлов обходилась… Потому и — живуче заблуждение, будто Русский Север, исторически, — совсем молод. Ничего ведь, из построенного предками ранее 16-ого века, до нас не дошло. Значит, ничего раньше …как бы и не было. А я вот думаю: для того, чтобы, к примеру, появилось это многоярусное, многоглавое волшебство Кижей, без единого гвоздя воздвигнутое, должны были, прежде, пройти тысячелетия наработки практического опыта в деревянном северном зодчестве.

…Эта цивилизация была полностью самодостаточной. Всё, нужное ей, для жизни, она производила сама, используя лишь возобновляемые природные ресурсы. Восходящая своими истоками в туманные палеолитические тысячелетия, она, в принципе, сохранила навыки и способность обходиться без металлов, производство которых человечество освоило лишь в те времена, когда северная Гиперборейская цивилизация уже достигла своего расцвета. И, вплоть до своего недавнего, по историческим меркам, угасания, она использовала металлы — по минимуму. Минимум инструментов (в основном — топор). Дома и храмы — безгвоздные… Даже обручи на бочонках делались из …древесины же: из ивовых прутьев. Словосочетание: «деревянная печная труба» (к примеру) звучит, для тех, кто — не в теме, анекдотично. А выражение «топить по-чёрному» ассоциируется с убожеством и бедностью. И то и другое …не всегда верно. В прежние свои поездки по северАм я не раз обращал внимание на то, что трубы больших старинных домов, вроде как …из дерева многие сделаны. Так оно и оказалось. Многие поморские дома, для более экономичного использования запасов дров, практиковали отопление «по-чёрному». Внутри домов, потолок, выше верхних полок с горшками, и балки — потемневшие от копоти. Дым из печи сначала выходил в помещение, поднимался к потолку, остывая, отдавал дополнительно тепло дому. Хозяева отслеживали, чтобы дым не опускался ниже полки с горшками (загнетки). Для этого в потолке периодически открывали задвижку и остывший, лишний дым выпускался в …деревянную трубу. Сложно. Но, в большом доме это давало значительную экономию дров. (Заготавливаемых, замечу вам, вручную). Смекалка народа, способность делать из дерева …буквально всё, рационально тратя на это время и силы, порою, просто восхищают.

…Гулял по острову. Осматривал замечательно продуманные, толково обустроенные дома «островитян» прежних, одухотворённых времён. «Потерянный рай»… С детства рай, в массово — бытовом о нём представлении, казался мне местом …скучным. А, помноженный на Вечность, он становится …скучным невыносимо. Это — примерно — как отдых на тёплом море: первую неделю — приятно. Потом — …потихоньку начинает тяготить…
Неожиданное, косвенное подтверждение такому моему представлению о рае я прочёл, в отроческом возрасте, у Джека Лондона. В одном из его рассказов, где действие происходит, как раз на одном из тропических райских островов, он вскользь упоминает, что продолжительность жизни там — довольно коротка. Постоянный комфорт и однообразие бытия …старят и убивают аборигенов лет за 40…
А вот, если б было позволительно себе рай выбирать, я б, пожалуй, выбрал бы …жизнь помора на Русском Севере. Веков за 6—8, до нынешних времён… (Только, желательно, — без комаров). Дежавю… Оно постоянно сопровождает меня в путешествиях по северАм…
Прежняя жизнь в этом крае, (каковой я её себе представляю, из своих наблюдений), была, во всех смыслах, достойною человека. Сочетала в себе приличный, для своего времени, материальный уровень, созданный личным трудом, с высокими этическими устоями. Цивилизация Русского Севера, по-моему — самая человечная из всех исторических цивилизаций. Потому, что создавалась она свободными людьми — тружениками. Все прочие цивилизации были основаны на рабском труде.
А здесь люди жили, руководствуясь одними лишь нравственными понятиями и моральными принципами. Вполне — себе обходясь без администрации, полиции, армии, тюрем… (Все эти, обязательные атрибуты любого государства, конечно, появилось, в конце концов, и на Русском Севере. Но, исторически, — относительно недавно. Долгие века, суровый климат, бездорожье и расстояния защищали Север от этих достижений …«цивилизованных» социумов. Общества, не имеющие структур государства: чиновников, парламентов, записанных сводов законов — принято считать примитивными. До - государственное общество русов на Русском Севере, основанное лишь на принципах духовности и морали, я называю …совершенным).

…А красноречивее всего человека и его общество характеризует жизненный уклад, жилище. И, судя по сохранённым здесь, старинным домам, все тут жили одинаково. Одинаково хорошо. Тесных избёнок, в три окна, характерных для остальной, закабалённой, Большой России, я здесь не видел. И, вдвойне красноречив сей штрих, когда доподлинно известно: этот достойный дом человек построил сам, своими руками, знаниями, практическим опытом предков и смекалкой. Помор, это человек с ВЫСШИМ ОБРАЗОВАНИЕМ. И образование своё он начинал получать с рождения. Обучаясь сложной науке человеческой жизни в равновесии и гармонии с северной природой. Это образование вполне позволяло ему прийти на новое, дикое место, с одним лишь топором, и построить на нём дом, усадьбу. Создать всю необходимую, самодостаточную инфраструктуру, для себя и своей семьи. Таких, же, как на острове Кижи, просторных изб, в северных лесах, по берегам рек и озёр, сохранилось ещё немало. К сожалению, большею частью, уже покинутых. Разрушающихся. «Цивилизация», подобно чуме, собирает и здесь, на севере, свою жатву…

…Однако, по времени, близился вечер. Надо было успеть на обратную, в Петрозаводск, «ракету». Свою НИВУ, с навьюченным на её верхний багажник, походным снаряжением, я оставил на Петрозаводской набережной, у речного вокзала. И (останься она там на ночь) утром я это снаряжение вряд ли бы увидел. Город — есть город. Что — на Севере, что на Юге…

ГЛАВА 11

Из Петрозаводска я выехал поздним, …белым вечером. Мне предстояло проехать ещё несколько десятков километров вдоль Онежского берега, до знакомого по прошлогоднему путешествию залива («губа», по-местному). Ибо, после разговоров с Фёдором, я вспомнил об интересном валуне на его берегу. Камень тот, прошлым летом, привлёк моё внимание своей …подозрительной поверхностью. Казалось, (точнее, я в этом убеждён) на нём что-то изображено. Вся его поверхность покрыта какими-то петроглифами (?). Но, они — настолько древние и настолько, проросли лишайниками в микротрещинах его поверхности, что увидеть какие-то определённые, узнаваемые объекты, в этих изображениях — крайне затруднительно. Но, тем не менее, чем-то он меня …зацепил. Вспоминался потом неоднократно. Особенно, после того как, некоторое время спустя, я, добравшись, увидел наскальные изображения археологического комплекса «Беломорские петроглифы». Те из них, что находились под слоем почвы, до вскрытия их археологами, — выглядят как «новые». Чёткие и свежие. А вот — та их часть, что почвой укрыта не была, — точно так же, как и мой валун, испорчена лишайниками. И изображения там столь же невнятны.
Но, и то, что мне там, на скалах низовья реки Выг, рассмотреть и понять удалось, предоставило богатую пищу для размышлений и умозаключений.

На тех доисторических «холстах» изображены, к примеру, в подробностях, поэтапно, сцены охоты:
— Охота на лосей. Автор последовательно изобразил несколько важных её моментов. Загон, преследование группы животных, метание копий разными охотниками в разных лосей, добивание (скинув лыжи).
— Охота на медведя. Из засады на дереве. (Медведь, пришедший на приманку под деревом, поражается охотником сверху копьём).
— Морская, гарпунная охота на кита с лодки, экипаж которой составляет 12 (!) человек. И — т. п.
Изображений там — порядка 2500. И, как мне показалось, многие петроглифы сгруппированы по принципу современных комиксов. Последовательно изображают они ключевые сцены деятельности древнего человека. В частности, — способы, согласованность действий при групповой охоте. Специфические приёмы охоты на того или иного зверя. Общее впечатление: это — …школа эпохи неолита. Место, где обучали теории промысловой профессии древние поколения NEXT. Т.е., назначение этих петроглифов — сугубо прикладное. В отличие от Онежских, скажем, изображений. Созданных, как мне кажется, …доисторическим романтиком. Стаи длинношеих лебедей, трогательный новорожденный лосёнок — т.п.…
А одно из самых любопытных, по-моему, петроглифов на скалах Выга, это — изображение группы …голых лыжников. (О том, что они — именно голые, однозначно свидетельствуют их …чётко прорисованные мужские достоинства). Это — самое древнее, из известных, изображение людей на лыжах. Ему — 6 000 лет.
То, что лыжники — голые, возможно, объясняется их участием в каком-то ритуальном действе. Либо — …спортивными состязаниями. (Лыжные забеги в пляжном «прикиде» устраивают и некоторые наши современники с современницами). Интереснее другое. «Нудисты», здесь, — с лыжными палками. И лыжи у них — правильные. С загнутыми вверх концами. Т.е., это — не плетёные снегоступы, а — именно — лыжи. Деревянные. (А — какие же ещё?!). Так вот, эти деревянные правильные лыжи, вместе с упомянутой мною выше, двенадцатиместной китобойной лодкой, однозначно, по-моему, свидетельствуют: 6000 лет назад, на Севере, деревообработка уже достигала очень высокого уровня мастерства. А, значит, и жилища, уже в те времена, скорее всего, строились из дерева. Коли мастерство и какие-то инструменты для деревообработки уже имелись.

К своей прошлогодней, прионежской находке («подозрительному» камню) я решил добраться ещё раз — больше — для Фёдора. Не то, чтобы меня очень уж всерьёз впечатлили его фантастические гипотезы. Скорее, даже, — наоборот. В моём отношении к теме его поисков преобладал, как раз, скепсис. И ощущение, что сказал—то мне Фёдор …не всё. Чувствовалось, что откровенен он был со мною лишь …очень отчасти. (Да и, вообще, …даже сомнения в его адекватности, порою, возникали…). Но, …ведь пообещал же человеку. Посильно посодействовать в его изысканиях. Вот и …изволь «содействовать» теперь.

ГЛАВА 12

…Залив называется «Янь-губа». По имени речки, впадающей здесь в Онежское озеро. (Так мне этот залив, прошлым летом, представили местные рыбаки). Добрался я до него ближе к полуночи. Погода испортилась. Онего штормил. Низкие тучи над заливом моросили мелким дождиком. Попил чайку из термоса и залёг, в машине, спать. Под монотонное шуршание дождя и шум онежской волны спалось очень хорошо. Крепко, спокойно…
…А утро было ярким, солнечным и тихим. О ночном шторме напоминала лишь появившаяся, как его результат, песчаная коса, полностью запрудившая устье Яни. И уровень воды в речке уже заметно поднялся, скрыв многочисленные крупные камни в её русле. (Развод однако. Ночью, Янь и Инь, похоже, ссорились). Коса пришлась очень кстати. Не понадобилось преодолевать устье Яни вброд. Пройдя по косе, я отправился искать знакомый валун с петроглифами. Долго искать не пришлось. Камень лежал на прежнем месте.

…Долго я всматривался в его поверхность. Моя уверенность, что на нём нанесены какие-то осмысленные изображения, только утвердилась. Особенно заинтриговал, …вроде как, — солярный символ в его левой верхней части. Похожий на ступичное колесо со спицами. Такая символика известна и распространена на просторах Северо-Восточной Руси вот уже на протяжении 30 000 (тридцати тысяч!) лет, как минимум. От артефактов с раскопок Сунгири (прообразы «колеса Сансары», до Индии докатившегося) до наших дней. Такой символ изображён на саркофаге Ярослава Мудрого. Ими украшены фронтоны и свесы большинства старинных домов и даже многих деревянных церквей Русского Севера. Что, в свою очередь, по-моему, свидетельствует о том, что на этой земле, от веку, ВСЕГДА жил один и тот же народ. С теми же, от Начала Времён, верованиями, традициями, мировоззрением. Отсюда, с Севера, периодически исходили волны расселения. Но сюда …почти никого «не приходили». Финно-угры, я думаю, зашли сюда и смешались с автохтонным населением в период, когда значительная часть автохтонов отправились отсюда на юг. Завоёвывать и осваивать новые, для них, жизненные пространства. Этим, вероятно, и объясняется столь разительная непохожесть европейских финно-угров (венгров, эстонцев, финнов…) как меж собою, так и на финно-угров уральских, сибирских. (Монголоидных манси, хантов…). Как, скажем, не похожи современные, внешне европеоидные, потомки монгольских завоевателей, живущие в России, на татар, живущих в Монголии. (Почти все завоеватели древности отправлялись в походы «налегке». Соплеменниц оставляли дома. А себе потом брали женщин из покорённых этносов. (В Москве до сих пор сохранился топоним: «Девичье поле». Место, где собиралась дань женщинами для орды). Как следствие подобной дани, через несколько поколений северные арии становились индусами, персами, финно-угры — карелами да мерей, монголы — крымскими да поволжскими татарами).
Приход финно-угров, впрочем, в места своего нынешнего «коренного» обитания во времена бесписменной древности был, скорее всего, мирным. Это, вероятно, произошло, когда значительные массы арийского населения двинулось с Русской равнины на юг, в Индию, Иранское нагорье, Бактрию (совр. Афганистан). Ушло, преимущественно молодое мужское население. А финноугры пришли (так же, молодые и …налегке) на ставшие бесхозными территории и к …осиротевшим женщинам. Дальше — понятно. И вообразили их потомки себя (благодаря заблуждению Карамзина) по всей России — аборигенами. (Подобный, кстати, случай описан древнегреческим историком Геродотом. Крымские скифы ушли повоевать — куда поюжнее. Начали с Малой Азии. Но там они – только размялись. Решили (раз уж пошёл такой поход) прогуляться до Египта. Потом …ещё к кому-то зашли… в общем, 28 лет о них не было никаких вестей. Их жёны скоро перестали мужей ждать, решив, что они погибли. И понабрали себе в мужья - из того, что под руку подвернулось: из вассальных племён, из рабов… «Коренных» из их потомства, однако ж, не получилось, ибо через 28 лет скифы вернулись…).

…А от камня исходит тёплая энергетика. Но, никаких ясных, сюжетных «картинок» «артефакт», однако ж, не показал. Сколь ни старался я сосредоточиться. (Этим, кстати, не баловали меня и другие, виденные мною, петроглифы. Беломорские, Онежские… Возможно, это — их общее свойство: зашоривать сознание лишь на свои внешние изображения).
Зафиксировал в навигаторе координаты валуна. Чтобы отправить их Фёдору. Пусть он разбирается. И пошёл назад, к машине.
Янь, тем временем, уже перелилась через песчаную запруду. Вновь слилась с Онегою. Их идиллия была восстановлена. (Как говорится: милые бранятся — только тешатся). Мне пришлось переходить Янь вброд.

ГЛАВА 13

…День, тем временем, разгулялся. Сочная зелень берегов, блистающий в небесной сини Ярило, зеркальная, манящая гладь озера — вся окружающая природа нашептывали теперь одно слово: «РЫБАЛКА».
…Не стал противиться искусу. Вскипятив на газовой плитке чай и наскоро позавтракав, я снял с верхнего багажника надувную лодку, мотор и стал приводить всё это в функциональное состояние.
Развернуть, накачать лодку, установить пайолы, сиденья. Навесить двигатель, загрузить снасти… Всё это действо заняло минут сорок. Наконец плав-средство было готово к отплытию. Двигун, после долгой зимней спячки, запустился не сразу. Но, после нескольких попыток, ожил. Жизнерадостно затарахтел. Поехали.

Не зная, в общем, рыбных мест на Онежском озере, я поступаю просто. Плыву на лодке и смотрю, где, на дне, есть крупные камни. (Вода в Онеге чистая. Просматривается, вглубь, на несколько метров). Где камни, — там и рыба. На обед надёргаешь непременно.
…От берега отплыл, примерно, на километр, прежде чем нашёл перспективное место для рыбалки. Нацепил на спининг самый уловистый, по опыту прежних сезонов, воблер (зелёная рыбка, с ярко-жёлтым брюшком). Сделал первый заброс.
Крупный, очень тёмный окунь открыл счёт моей добыче. Дальше пошли — один за другим. Воблер, в прозрачной онежской воде, видно далеко. Вот он, играя, движется над валунами, покрывающими озёрное дно. Вот, откуда-то из валунов к нему стремительно бросается чёрная тень и, в следующий миг, чувствуется резкий рывок, изгибающий удилище спининга. Дальше — захватывающий процесс вываживания схватившей воблер рыбы.
…Часам к одиннадцати (и — к полутора десяткам добытых окуней) клёв прекратился. Да — больше и не надо. Ни водоёмами, ни рыбой Русский Север, пока что, не оскудел. На ужин наловим ещё. Где-нибудь по пути…
Смотал спининг, поднял якорь, завёл мотор, направился к берегу. От хорошего настроения, от отличной погоды, от неописуемых красот онежских захотелось прокатиться с ветерком. Открутил ручку румпеля до упора. Дал движку полный газ. Моя шхуна, вообразив себя глиссером, задрала нос и, поднимая волну, устремилась к берегу. Хорошо!… Вдруг я заметил, что валуны с озёрного дна стали …быстро приближаться к поверхности воды. Видимо, я отклонился от маршрута, которым плыл на рыбалку и, на обратном пути попал на мелкий (очень мелкий) участок озера. Я едва успел отклонить двигатель вперёд, вынув его винт из воды, и тем избежав кораблекрушения. В следующую секунду днище лодки прошуршало, проскользило по каменистому дну. Оно тут почти выходило на поверхность. Вода едва прикрывала камни. Несколько сантиметров глубины всего…
…Повезло. Вовремя среагировал. А ведь могло быть и хуже. Воображение нарисовало не случившийся, альтернативный вариант развития событий: …Стою я, значит, на этом …почти острове, по щиколотку в воде. Посреди озёрной глади. И смотрю в даль, на зелёный солнечный берег. До которого, от места моего стояния, — ещё — с километр, по воде… Мораль: не знаешь мелей — …не выпендривайся «с ветерком».

На берегу, на походной газовой плитке, жарю улов. (В своих путешествиях я почти не разжигаю костров. Везу с собой, на багажнике сверху, коробку газовых баллончиков и горелку. Готовить получается — быстро, удобно и экологично). Пока онежские окуни шкворчат на сковородке, размышляю, млея на полуденном солнце:
— А …случался ли когда-нибудь, в этих краях, голод? Возможен ли он вообще, при таком обилии рек, озёр, близости северных морей? При — столь богатом и стабильном рыбном пищевом ресурсе… Вот, …мифы и предания о некоей мудрой, совершенной, древней цивилизации существуют у разных народов. Гиперборея (где-то на Севере) Атлантида (вроде как, где-то на …планете Земля), Беловодье, — и т. д. … Вполне вероятно, что речь в них идёт об одном и том же явлении. В разных преданиях, разными названиями обозначенном.
И, если эта пра-цивилизация существовала на Земле, то ГДЕ она могла быть? И КАКОЮ была? Как говорят в …фольклорных Жмеренках, будем рассуждать.

ГЛАВА 14

Цивилизация, в моём представлении, это — понятие, подразумевающее, прежде всего, наличие некоего, духовного, интеллектуального поступательного процесса. Протекающего в среде людей, ею объединённых. А значит, минимально необходимы, для её возникновения, два условия: материальное благополучие (наличие пищи и относительная бытовая устроенность). И …наличие свободного времени, которое можно было бы посвятить размышлениям о более высоких, нежели пища и размножение, категориях.
Оба эти условия здесь, на Русском Севере, в глубокой древности, судя по всему, наличествовали. Начну со второго. (Его обосновать проще).
Как сказал один наш …импортный современник: «Россия, это, прежде всего, — долгая, холодная зима». А на Севере — тем более. Долгая зима. Короткий световой день. Т.е., — масса времени для …абстрактного мышления у горящего очага. Или — под северным сиянием.
Возвращаюсь теперь к постулату первому: Наш Север, это — леса, реки, морское побережье и …десятки тысяч озёр! Т.е., промысловый рыбный ресурс здесь был, практически, неисчерпаем на протяжении тысяч лет. Идеальные условия для охоты и рыболовства …БЕЗ КОЧЁВОК! Нет нужды менять место стоянки, как скажем, оленеводу, или даже земледельцу (Плодородие земли, при подсечном земледелии, быстро истощалось). Т.е., можно жить оседло, не будучи, при этом, земледельцами. А, значит, можно строить трудозатратный, тёплый, просторный деревянный дом, который прослужит потом нескольким поколениям рода. А — не временную землянку, чум или юрту.
(Может, в том — благословение Божие Северу: малопригодность его для земледелия. Русский Север практически не знал ни рабства, ни крепостничества. Завоеватели сюда, конечно, иногда проникали. Но, по большому счёту, — безуспешно. Порабощать ведь легче всего земледельческое население. На основе земледельческих культур, обычно, и возникали государства древности. А отдалённость, суровость климата и труднодоступность хранили Гиперборею от свирепых орд южных приматов).

ГЛАВА 15

Пообедав «чем Онего послал», стал собираться, продолжить свой путь. Уложил собранную лодку и мотор на верхний багажник. Собрал в машину своё походное хозяйство и двинулся далее. Теперь мне предстояло проехать большой полукруг, вокруг второго, по величине, из пресноводных европейских озёр. Чтобы оказаться на противоположном, восточном его берегу, в старинном городке Пудож. (А, кстати, первое по размеру, пресное озеро Европы, Ладожское, — неподалёку от второго, Онежского. Они соединены величественной, полноводною красавицей Свирью. Из Ладоги она вытекает уже с новым именем: Нева).
…Если не шибко наступать на педаль газа, можно ехать… — типа — на автопилоте. Т.е., управление машиной отнимает меньше внимания. Чаще можно смотреть по сторонам. Больше видеть… В этом — третья причина моих предпочтений — в пользу одиночных вояжей. Еду - по настроению, как хочу. Останавливаюсь, где мне глянется.
…Иногда меня спрашивают, почему я в одиночку путешествую по разным, нередко — труднодоступным, диким местам. Тому — «не меньше двух причин». 1. Не надо ни под кого подстраиваться. Искать взаимопонимания. И, 2. (Самое важное): Когда в такие уединённые, мало посещаемые места попадаешь один, «видишь», чувствуешь, замечаешь, понимаешь там гораздо больше. Восприятие более обострено. Никто не отвлекает, не стесняет…

ГЛАВА 16

…Неспешно, с остановками и фотографированием, я добирался до пудожского берега несколько часов. День, тем временем, притомился, угомонился и притих, осознав себя, по времени, белой северной ночью.
Ещё днём, на пути к Пудожу, я думал сплавать на Бесов Нос, к древним Онежским петроглифам. С целью — разведки для Фёдора. Но сейчас, подумав, решил от этого маршрута отказаться.
Мыс Бесов Нос известен своей галереей древних петроглифов. Изображений, выбитых на прибрежных гранитных скалах. Тысяч за шесть, примерно, лет, до наших дней. Как и беломорские наскальные рисунки. (Так, по крайней мере, официальная наука глубокомысленно речёт). Там я уже бывал. И, вроде как, ничего такого аномального, что могло бы заинтересовать Фёдора, мне в прежний заезд не попадалось. Во всяком случае, ничего подозрительного, заслуживающего повторного посещения, теперь не припоминалось. А добираться туда, от ближайшей деревни, до которой можно доехать на машине, — ещё километров 17. Либо — по реке, либо — по топкой, неусыпно контролируемой ордами комаров и оводов, экстремальнейшей …анти-дороге. (На НИВЕ — неча даже и соваться. Никакой, даже …очень пьяный трактор за вами туда потом не поедет).
Вариант — по реке — конечно, проще и легче. Потому, — предпочтительнее. Но, по-любому, на этот заплыв я б потратил, как минимум, день. С совершенно неочевидным результатом. С другой стороны, через Пудож проезжать приходится каждый белоночный сезон. А то и — не по одному разу. И, при необходимости, можно будет и потом выкроить день для петроглифов. В общем, отложив визит на Бесов Нос на какой-нибудь другой раз, я, в Пудоже, повернул на Каргополь. Поехал в Кенозерские пределы…

ГЛАВА 17

Из исторических городов Русского Севера, Каргополь — самый «глубинный». Добираться до него придётся — отдельным маршрутом. (Никуда — не «по пути». Кроме, как — на Кенозеро).
Добраться возможно с трёх направлений: — С шоссе Москва — Архангельск, через Няндому. (Приличный асфальт). — Из Плесецка. (Очень приличный асфальт). — С шоссе Вологда — Медвежьегорск. Через Пудож. (Частично — асфальт. И — …проходимый грейдер). Навигатор и карта предложат вам самый короткий вариант: начинающийся вдоль реки Кемы, от шоссейного моста через неё. Ездил. Не советую. Короткие на карте 23 км. до приличного грейдера …запомнятся вам надолго. Это – такой экстрим! На букву «п»… Вы сами удивитесь неожиданно откроющимся в вас, богатым познаниям в области русской ненормативной лексики. И, — далеко не факт, что вы эти 23 км. вообще преодолеете.
От Пудожа до Каргополя где-то — километров 160 будет. Дорога идёт какое-то время вдоль красавицы — Водлы, текущей в Онего-озеро из девственных водлозерских лесов. Хранящих, ещё со времён мамонтов, участки таинственной, реликтовой европейской тайги, не познавшей топора.
На живописном белоночном берегу Водлы я и сделал очередную остановку. Поупражняться в ловле рыбы, поужинать… Поспать. Позавтракать… И ехать, затем, далее.

ГЛАВА 18

Состояние каргопольской дороги оставляет желать лучшего. (Радует, однако, уже — одно то, что она, дорога, — вообще есть). И бОльшая часть пути — довольно однообразна. Пролегает среди лесов. Укутанных в болотные туманы.
У Лекшмозера — поворот на Морщихинскую. По замыслу, мне — туда. На Беломоро-Балтийский водораздел, Массельгу и далее, в южные пределы Кенозера. Но сейчас я этот поворот проезжаю. Сначала, в Каргополе, на автовокзале, мне нужно встретить Лену…

Не доезжая немного до Каргополя, имеется на этой дороге старинное село Гавриловское (Лядины). Интересно оно, прежде всего, своим деревянным храмовым комплексом Лядинского погоста. Увы, теперь уже — бывшем. После пожара, случившегося здесь в 2013 году, вследствие удара молнии, от ансамбля осталась лишь одна церковь. (Фото былого его состояния можно найти в интернете).
Ещё в Лядинах имеется очень интересный музей, созданный здешним энтузиастом. В местной школе (Тоже, увы, — бывшей). Энтузиаст, замечу, — этнический украинец. «Западенец». Служил, ещё — при СССР, в этих краях. Женился. Остался.
Экспозицию музея составляют, по преимуществу, экспонаты, — плоды творчества местных детей, из этой обычной сельской школы, закрытой ныне по причине сокращения количества учеников.
Дети сами выращивали лён. Обрабатывали его по традиционным народным технологиям. Ткали на деревянных бабушкиных ткацких станках. Вышивали изумительные, яркие, сочные картины, на сюжеты народных сказок. Даже не верится, что авторы этих картин — школьники младших классов. (Школа была начальной). Экспонаты эти не стыдно было б показать и на столичных вернисажах.

А, если ещё, чуть далее, по дороге к Каргополю, свернуть в Ватамановской налево, в урочище Красная Ляга, можно увидеть там изумительную шатровую Сретено — Михайловскую церковь середины 17-ого века. Стоит она, совсем одинокая, на обширной, заросшей высокими травами, луговине. Вокруг нет даже намёка на жильё. По местной легенде, храм этот стоял когда-то у озера. И было несколько сёл по берегам этого озера. Ныне, ни сёл, ни озера уже нет. Однажды оно …исчезло. Слились озёрные воды в подземные карстовые пустоты. А без озера или реки, на северАх — ну — никак. Люди разобрали дома, перевезли их на другое, новое место. Ещё одно, кстати, преимущество рубленого дома: его можно разобрать и собрать потом на новом месте). А храм остался стоять на прежнем. Хранимый теперь лишь Богом… Теперь, на несколько километров вокруг него, — леса да заросшие поля…

От Ватамановской до благословенного Каргополя — уже близко, по северным меркам. Пара десятков километров. Преодолеваю их минут за двадцать.
Город стоит на Онеге — реке. С Онежским озером никак и ничем, кроме созвучия в названиях, не связанной. Течёт Онега на север, в море Белое.
Железной дороги в Каргополе нет. Бытует предание: якобы, ещё в славные и благополучные купеческие времена, отцы города дали, «кому надо», крупную взятку за то, чтобы строящийся на Архангельск железнодорожный путь …НЕ был бы проведён через Каргополь. Его и проложили через Няндому, что — километрах в восьмидесяти от Каргополя.
…А в граде Каргопольском, по ощущениям, до сих пор — …восьмидесятые. Национальная идентичность, менталитет надёжнее сохраняются и труднее меняются в отдалённых от центров провинциях и в среде сельской. Большие города, их население — гораздо более склонны к космополитизму. В них вырабатывается некий глобальный урбанистический психотип человека, стремящийся привлекать и изменять под себя ещё не урбанизированное население. С кем поведёшься, под того и …переформатируешься.
А в северных отдалённых провинциях жизнь меняется намного медленнее, обстоятельнее, неспешнее. Здесь, как на машине времени, можно почувствовать себя, вернувшимся на несколько десятилетий в прошлое. Северная провинция с мудрым консерватизмом присматривается ко всевозможным …достижениям прогресса. И принимает не всё подряд. А только то, что ей оказывается реально полезным.
Время основания города, видимо, — где-то в глубокой древности. Он возник на водно — волоковом пути к Белому морю. В дошедших до нас летописях упоминается впервые в 1380 году. В связи с участием дружины каргопольского князя Глеба в Куликовской битве.
Почтенная старина каргопольская дожила до наших времён в каменных колокольнях, церквях и соборах. Общее впечатление от архитектуры прежних времён — суровая тяжеловесность и мощь. Старинная колокольня, издалека показавшаяся мне маленькой, из-за своих пропорций, вблизи оказалась …приземистой. Но, весьма внушительных размеров. Внизу у колокольни — дверь на каменную лестницу, ведущую на верхние ярусы. И лестница эта — …внутри одной из четырёх ног колокольни. Такая вот она «маленькая».
Близ колокольни — мощный каменный собор, в строительных лесах. Реставрация этого храма явно подзатянулась. Леса уже почернели от солнца и дождей. Да — это ж — Север. Куда спешить?! Впереди — Вечность. Позади — Вечность…
А под собором - мрачноватые сводчатые подвалы, НЕБЕСА хранящие. О них, Небесах, надобно рассказать особо.

Традиционно, стены и купола православных храмов, изнутри, покрывают росписями на библейские сюжеты. А в деревянном шатровом северном храме роль внутренней поверхности купола играют Небеса. Это — перекрывающая пространство храма сверху, радиальная каркасная конструкция (опять же, конструктивно похожая на огромное ступичное колесо), на которой крепятся деревянные щиты с росписями. Небеса.
Храмов таких, по Северу, было много. Тысячи. Многие уже погибли. Многие …погибают. И, видимо, Небеса из таких храмов свозят сюда, в подвал каргопольского собора. Стоят они тут, в безвестности, вдоль стен, штабелями. Многие просто потрясают мастерством своих безымянных авторов…
В подвал Небеса свозят, наверное, в надежде, сохранить их для будущего. Будущего, пока, видимо, неясного. Неопределённого. Дай Бог, чтоб — светлого…

…А неподалёку, на Онеге-реке, — мостки. Там, как в былые, ДО — стирально-машинные времена, каргопольчанки полощут в реке бельё.

Зашёл в местный краеведческий музей. По-своему интересный. Смотрительница, в частности, упомянула немецкий десант, замеченный, во время ВОВ, в окрестностях города. (Ещё — след Аненербе? Фёдор, похоже, …серьёзно заразил меня своими детективными версиями).
…Но, подошло, однако, время прибытия архангельского автобуса в Каргополь. Я поехал на автовокзал. Встречать Лену.

…А — светлым белоночным летом, только годом ранее…

ГЛАВА 19

…После нескольких суток путешествия по восточным архангельским землям, доехал я до очень самобытного, старинного поморского села на реке Кимже, одного из левых притоков Мезени.
Село это тоже зовётся Кимжою.
Была уже глубокая ночь (по часам). И светло… И нигде не было видно ни души. «Тишь, безлюдье вокруг»… Только дизель-генератор сонно тарахтел в ангаре, на краю села. (Электроснабжение в Кимже — автономное. Федеральная ЛЭП сюда …не дотянулась). Я остановился на окраине. Вышел из машины. Пофотографировал местный колорит. Покосившиеся высокие старообрядческие кресты, старинные ветряные мельницы…
…А потом заметил одинокую женскую фигурку, идущую от околицы. Кому-то здесь, белой летней ночью, тоже не спалось…
Фигурка шла прямо в мою сторону. Я …двинулся ей навстречу.

ЛЕНА.

«Девушка, а далеко ли отсюда до Северного Полярного круга?» — умничая, спросил я, чтобы …что-нибудь, этакое, спросить, для начала знакомства. «Километров 100, может, по меридиану, будет» — ответила она.
— Потрясающе! 100 км. До Заполярья. А у вас тут — мельницы. Значит, и хлеб здесь выращивали?
— Да. Это — самые северные в мире мельницы. Одна даже — полностью исправна. Может, в принципе, работать. А Вы откуда будете?
— Из Москвы.
— М-м! Далеко заехали. А …хотите, я Вас к обетному кресту отведу? (И, …мне показалось, что предложение это у неё уже было заготовлено заранее. Когда она ещё шла от околицы ко мне).
— Идём.
— …Километра полтора придётся идти. Через лес.
— Кишащий медведями?
— Есть, в принципе, и медведи в нашей глухомани.
— Тогда — тем более — идём. Только давайте уж, прежде, познакомимся. Пока мы с ними ещё не встретились. Вдруг потом …уже не получится? Я — Григорий по паспорту. А по жизни — просто, Григ.
— Очень приятно. А меня — Леной зовут.
Я запер НИВУ (Лену, похоже, это позабавило. Она чуть заметно, снисходительно улыбнулась. Как я узнал позже: в Кимже обычно ничего не запирают) — и мы потопали по лесной тропе.
Смелые, однако, тут, на Русском Севере, женщины. Вот она впервые меня видит. И идёт со мною без опаски, ночью по лесу. Впрочем, она ведь тут — дома. Чувствует себя уверенно. «А Вы хоть знаете, что такое: обетный крест?» — спросила меня девушка.
— Примерно. Но, готов послушать твоё объяснение.
— Ну, это — в прежние времена поморы, попав в какую-либо беду (погибая во время шторма в море к примеру) давали обет: в случае своего спасения поставить в благодарность Богу храм или крест. Таких крестов много поставлено по всему Северу. Но наш особенный. К нему люди издалека едут.
— Вот как? И чем же он особенный?
— …Силою. Способностью помогать.
Произнесено сие было приглушенно, благоговейным тоном. Но я значения сказанному ею не придал. Заговорил о другом.
— …А почему в ваших краях так много домов брошенных? Нет покупателей?
— Молодёжь, естественно, в города стремится. Уезжают. Но, дело ещё и — в том, что дома у нас продают, в общем, неохотно. Край ведь, по преимуществу, — старообрядческий. И дом здесь — не просто дом, а родовое гнездо. Вырастившее не одно поколение. Дом — хранитель духа поморского рода. И, кому попало его …далеко не всякий хозяин продаст. К покупателю долго будут присматриваться, оценивать. Продажу могут оговорить рядом условий (например: ничего не переделывать, не перестраивать) и потом будут приезжать с проверкой: как эти условия выполняются. И, если такого, заслужившего доверие покупателя, не находится, то дом предпочтут оставить умирать, но не продадут случайным людям, в негожие руки.
— …Жаль всё же, что такие дома пропадают. В центральной России в подобных усадьбах дворяне жили. А тут — простолюдины. (Вспомнил при этом дом Пушкина в Михайловском: очень скромный. Деревянный, одноэтажный…).
— А здесь, по сути, не было сословного деления. Не было и крепостного права. И бедности не было. Вы не найдёте здесь маленьких, тесных домишек, как в деревнях Центральной России. Дома все — большие, просторные. В два, а то и — три этажа. До революции здесь простые поморы, к примеру, пили регулярно кофе (старинные ручные кофемолки я потом видел в музеях Архангельска). Грамотность была почти поголовной. И в каждом доме была хотя бы одна книга. Большая, по тем временам, роскошь.
— ?! Да-а? Сразу же возникают вопросы: ЧТО это были за книги? И ГДЕ они сейчас?
— …Ну, я ведь уже говорила: край старообрядческий. И, если случалось, что книги или образа передать было не кому (а после революции это случалось и случается очень часто), старики, перед своею смертью, их сжигали.
— …Надо полагать: серьёзные и важные это были книги. Если уничтожить их — считалось меньшим злом, чем допустить их попадание в посторонние руки.
— Видимо — да…
(Позже я сделал несколько фото в молельной комнате. В доме старообрядцев. Образа там покрыты домоткаными, белыми холщовыми рушниками с северо-русской красной вышивкой. И вот на что я обратил внимание: в других регионах обычно вышивка на рушниках — лишь декор, украшение. Лютики там, цветочки… И вышитый рисунок на одном конце полотенца симметрично повторяется на другом. А ЗДЕСЬ НЕТ! Орнаменты на левом и правом концах — какие-то геометрические. Непонятные, таинственные. И — очень различные. Это, я полагаю, значит, что узоры эти, вероятно, несут в себе какой-то тайный, недоступный для непосвящённых смысл).
— А ты постоянно тут живёшь? — спросил я Лену.
— Нет. Я — не исключение. Живу в Архангельске. Сюда к родственникам приезжаю.
— А чем по жизни занимаешься?
— Художник-оформитель по диплому. А занимаюсь сейчас традиционным народным искусством. В основном — вышивкой. Маленькое ИП. Производим репродукции со старинных поморских оригиналов. Спрос — преимущественно у туристов. Охотников до местного этнического колорита. Небольшой, но стабильный доход. А ТЫ?
(…Вот, нарвался на вопрос! Ну, расскажи теперь ей, что ты живёшь на непостоянные заработки. Месяцами бродяжничаешь по всяким глухоманям от Баренцева моря до Байкала. От Северного Урала до Алтая. И воображаешь себя писателем. Которого, пока что, …почти не издают).
— Вот уж не думал, что в наше время кто-то ещё умеет вышивать — уклонился я от ответа на вопрос Лены.
— А я не вышиваю. Хоть и умею. Моё дело — поиск, подбор оригиналов для копирования, эскизы. В Кимже вот, по бабушкиным сундукам, кое — что сыскалось. А вышивает машина. Она — железная. В отличие от меня — (деликатно не стала настаивать на своём вопросе Лена).
За разговорами, меж тем, пришли к кресту.

Он стоит на высоком левом берегу Мезени. Довольно большой. На глаз — метра 4 высотой. Сразу же обратил внимание на то, что распятие порублено, повреждено. Лена рассказала мне, что некий …просветленный борец с религиозным мракобесием отрубил у распятия руки, голову и бросил обрубки в реку. …Но течением их не унесло. Они так и плавали неподалёку, пока люди их не увидели. (Величественная Мезень имеет одну существенную особенность: когда в океане начинается прилив, в нижнем течении реки тоже происходит прилив. Уровень воды понимается. И река начинает течь как бы — вспять). Плававшие фрагменты достали из воды и вернули на свои места. Но следы работы богоборческого топора заделывать не стали. (А у борца с «опиумом народа» потом у самого отнялись руки и ноги. И его дочь до сих пор ездит к этому обетному кресту. Замаливает грех отца).
— А это что? — спросил я у Лены про расшитые христианской символикой полотнища, что висели под небольшим навесом, рядом с крестом.
— Это — подношения паломников. Сами шьют, привозят, вывешивают. Батюшка приезжает, ворчит: «Язычники! Богу от вас ничего, кроме молитвы и покаяния не нужно!» Но традиция сильна. Язычество здесь до 14-ого века продержалось.
А я, при этом, подумал: «Ведь здесь, в этой дали и глуши, христианство — уж точно — никак не могло насаждаться принудительно. В течении нескольких столетий, оно утверждалось здесь естественным путём. Но …многое ли изменилось в массовом сознании аборигенов с приходом христианства? Если прежде многие тысячелетия ваяли из дерева кумиров древних богов: Перуна, Велеса…, ставили их по высоким берегам рек и приносили им дары, то потом стали …из того же дерева, на тех же высоких берегах рек, ставить распятия. И приносить к ним дары. Изменился …персонаж поклонения. Но суть поклонения — изменилась ли? В русской массовой, духовной …ментальности, древние языческие поверья вполне уживаются со Христом. И …нечего им делить. Может быть, и стремление русских монахов к уходу в дебри девственных северных лесов, к уединению в отшельнических скитах – есть подсознательное влечение, интуитивное устремление к древним ведическим корням, на коих впоследствии утвердилось древо русского Православия?...

Я подошёл ближе к распятию. «А ты прислонись к нему — подсказала мне Лена. — Чувствуешь, какая от него исходит энергетика?» Затем, после паузы, договорила: «И у него …можно что-нибудь для себя попросить…»
…Не просил я прежде у Бога ничего для себя. Вроде всё, мне нужное, он мне и так дал. И раздражать Создателя ещё какими-то просьбами и пожеланиями — всегда считал не скромным. Но тут, приникнув к намоленному поколениями паломников кресту, ощущая исходящее от него живое тепло… Желание, тут же показавшееся мне сумасшедшим, неисполнимым, сразу осозналось. Просьба сформулировалась. …А чайные глаза Лены смотрели на меня как-то по-особенному хитровато. Будто она догадывалась, о чём я прошу её Северного Бога. (И, забегая вперёд, скажу: к моему немалому изумлению просимое я получил. Несколько месяцев спустя. Без каких-то особых усилий и стараний. Как-то само собою желаемое осуществилось. Но это — …конечно же, — совпадение… Просто где-то, в недрах матрицы Мироздания, какой-то из мирриадов элементарных триггеров переключился с одного устойчивого состояния в другое. Сам — собою. Без …участия в том чьей-то Воли. И …дальнейший ход событий обрёл желаемую для меня направленность).

…Обратно возвращаемся тою же лесной тропой. Я думаю о том, что мне …не хочется, чтобы заканчивалась эта необыкновенная ночь, эта романтичная лесная дорога. Не хочется сейчас расставаться с этой девушкой… Она тихо идёт молча рядом. Ничего более не говорит. А я ничего у неё не спрашиваю. Зачем? Ведь ни на один, волнующий меня сейчас вопрос она пока не знает ответа. И всё, что она сейчас сказала бы, — не может быть правдой. Ну …откуда ей знать, что и как расположил в нашем будущем её распятый, изрубленный и поруганный, но бесконечно великодушный и мудрый Северный Русский Бог?…

Едва мы дошли до мельниц на краю села, как Лена …как-то очень уж поспешно попрощалась со мной и ушла. «Будто исполнила заранее принятую на себя миссию» — подумал я ей вслед. И ещё, глядя на её удаляющуюся фигурку, я чувствовал …странную, вроде как ни на чём определённом не основанную уверенность: мы с нею ещё увидимся. «До скорой встречи» — мысленно произнёс я ей вслед…

ГЛАВА 20

По времени, было уже раннее утро. А спать не хотелось. Я пошёл фотографировать мирно спящую Кимжу и окрестности села.
Все города и веси Севера издревле располагаются у рек или озёр, являющимися как местом промысла, так и путями сообщения с внешним миром. Село Кимжа тянется по высокому берегу Кимжи — реки. Дома — всё старинные, рубленые. Почерневшие от времени. Но ещё — крепкие. Добротные и просторные. Двухэтажные в основном. В наше время мировой ассортимент строительных материалов очень разнообразен. И, тем не менее, со времён палеолита, ничего, комфортнее и экологичнее деревянного дома не придумано до сих пор. Деревянная стена, толщиной всего десять сантиметров по теплоизоляционным свойствам превосходит полуметровую кирпичную. А благотворное оздоровительное воздействие древесины вообще ни с каким кирпичом или пеноплексом не сравнимы.
 В Большой России нынче — строительный бум. Массово строятся комфортные особняки. Здесь — никакого такого бума не наблюдается. Но, просторно и обустроенно здесь живут вот уже много столетий.
В палисадниках — берёзки и рябины. В огородах — картошка и капуста. По берегу зеркальной Кимжи, с плывущими в ней серебристыми белоночными облаками, — рыбацкие лодки…
И, …на что я обратил внимание, гуляя с фотиком по ночному селу, это на… беспечность, с которою оставлено местными владельцами ценное имущество. Лодки с двигателями, с бензобаками и рыбацкими снастями удерживаются на месте просто выброшенными на берег якорями. Всё. На замки, запоры — не увидел даже намёка. Велосипеды оставлены где попало… (Зачастую — просто лежат у дороги, напротив домов их владельцев).
А ещё констатировал с удовольствием, что в Кимже мало покинутых домов. (Видел только два заколоченных. Остальные вроде как — обитаемые).
В центре села — старинная деревянная церковь Одигитрия. Давно уж я заметил, странствуя по северо — русским, весям: Богоматерь Одигитрия (обрадованная) — самый популярный образ Богородицы на Русском Севере. Что, по-моему, свидетельствует о неистребимом природном оптимизме поморов.
Церковь в Кимже — памятник деревянного зодчества федерального значения. Мне довелось увидеть только нижнюю половину её. Храм — в процессе реставрации. Его разобрали. Начали, было, собирать. Но, …процесс этот, однако ж, замер несколько лет назад. Лена рассказывала, что деньги, на реставрацию выделенные, …куда-то делись. Ещё в Москве. (Ну, это ж вам — не Кимжа. В Москве …воруют. Даже — из-под замков и с банковских счетов). А местная епархия тоже ничего предпринять не может, т.к. памятник — федерального значения…

…А потом встретился мне на пустынной сельской улице подзагулявший паренёк, лет 20-ти.
— Здрассте.
— Здравствуй.
— Вы, похоже, не наш, не местный?
— Не местный. Проездом в ваше село заглянул. Путешествую.
— Ну, и как Вам наша деревня?
— Прекрасная деревня. Удивительная. Сказка!
— …А вот …объясните Вы мне: ЧТО в ней хорошего?
— ?!…
Я даже растерялся. После моей белоночной мечтательной эйфории от Кимжи, его вопрос был — как ушат холодной воды.
— Милый! — подумал я — Ну КАК же я тебе ЭТО объясню? Ты вот повесил на свой родовой поморский дом спутниковую тарелку. Смотришь сто дурацких, пустых телеканалов. Там тебе показывают глянцево — яркую, якобы — комфортную, якобы — интересную, якобы — содержательную жизнь мегаполисов. Тачки крутые, клубы ночные, девицы татуированные, с ногами от ушей… «Цивилизация» — типа… И ты простодушно веришь, что эта радужная пена — и есть настоящая, хорошая жизнь. К коей надо стремиться. И свою достойную поморскую деревню ты уже видишь глазами той «цивилизации» из телевизора. И, ради этой дурилки ты бросишь всё, реально — ценное, настоящее, что оставлено тебе поколениями твоих предков, и умотаешь в город. (Скорее всего, будешь там …охранником. Ибо «Ломоносов» на твоём светлом челе — однозначно — не написано. А асфальт и кирпичи там уже гастарбайтеры кладут).
А здесь… Вот, отправился ты, к примеру, на рыбалку. Дом на замок закрыть — и не подумал. (Лена рассказывала, что запирать дома, в Кимже, считается …предрассудком). Всё время своего отсутствия ты и не вспомнишь об этом. А с рыбалки приплыл, бросил с лодки якорь на берег и ушёл домой. И не подумаешь тревожиться, что кто-то угонит твою лодку, сольёт бензин или стырит двигун. «„Да“ — в твоей деревне, пока ещё, — настоящее „да“. А „нет“ — настоящее „нет“». Для тебя это — само собою разумеющееся положение дел. Ты и не подозреваешь ещё, что может быть как—то иначе. Что чипованные замки — надёжнее упований на честность ближних, что правд может быть множество: на любой вкус, любой степени удобства. Что дружба может быть корыстной, сочувствие — лицемерным, верность — фальшивой, преданность — коварной… А в твоей деревне можно счастливо прожить жизнь, так ничего этого и не узнав. Сохранив идеалы… Прожить её, хоть и в трудах, но — в довольстве, разумно — достаточном. В экологичном, просторном, достойном человека доме. И …почти независимым от всего внешнего мира. Как жили многие поколения твоих предков. У коих было своё, интуитивное, но более достоверное, нравственное понятие: «цивилизация». (Хоть само слово это им вряд ли было ведомо). Твоя деревня, твой край, твой мир ещё совсем недавно были — САМОДОСТАТОЧЫ! И, если вдруг внешний, фантиковый мир, с его айфонами, тёплыми сортирами и ночными клубами, вдруг однажды …перестанет быть, то вы тут, даже сейчас, это заметите …далеко не сразу! «Х-м… Что-то тиливизер показывать перестал. И автолавка давно чёт — не едет. „Огненная вода“ в магазине уж закончилась»…
Всё прочее, нужное для жизни, ещё при твоих дедах, производилось тут, на месте. И тебе б благородные эти навыки дедовские хранить, хотя бы — в теории, и детям передать. Но, …сбежишь ты в город. Мысленно ты — уже там»…

…Ничего этого я пареньку не сказал. Ибо, вряд ли он бы меня услышал. Отговорился общими фразами. Про самобытность его деревни. Про уникальность поморской культуры…

Задерживаться более в Кимже я не стал. Пока село ещё не проснулось, сел в машину и продолжил свой путь. Поехал по понтонному мосту далее, за Мезень…

…А сутки спустя, на переправе через Пёзу, я познакомился с Фёдором.

ГЛАВА 21

Автобус из Архангельска в Каргополь уже прибыл, когда я подъехал к автовокзалу. Лена ожидала меня у входа. В эффектном туристском камуфляже, со множеством карманов и кармашков. С не очень большим, туго упакованным, трекинговым рюкзаком болотного цвета. (На рюкзаки я всегда обращаю свое пристрастное внимание. Он, даже внешне, много чего может поведать о своём владельце. Во всяком случае, «собрата по духу» от человека случайного он отличить поможет. Рюкзак Лены явственно свидетельствовал о наличии у неё некоторого туристского опыта. Уже — легче. Значит, может, не заноет, не запросится обратно через день — другой, промокнув под дождём и отбиваясь от комаров).
…Ах — встречашки — обнимашки. И как же это …волнительно и сладко, прижать к себе желанную женщину, после долгой разлуки с нею. И подумать, при этом: «Хорошо, что ты у меня есть. Спасибо твоему Северному Богу. И пусть Он теперь …никогда не даст тебе опомниться…»

Мы не виделись полгода. С января. (Зимой Лена приезжала в Москву. На вернисаж в Измайлово. И оставалась встречать со мною Новый год. А разыскать её, после нашего знакомства на северАх, оказалось совсем не сложно. Зная её имя и город, просто поискал по соцсетям. «В контакте» она и нашлась. …Наверное тогда, у обетного креста на Мезени, мы с нею попросили …об одном и том же…).

Путь мы теперь держали к Массельге. В южные Кенозерские края. По дороге, я вкратце рассказал Лене о своей недавней встрече с Фёдором. О нашей с ним поездке к лесному карельскому сейду. О его гипотезах и поиске.
— …Странный он какой-то — помолчав, отреагировала Лена на услышанное от меня. — С пупочной гайкой, наверное…
— Что? Не понял.
— …Есть сказка такая. С моралью. Не слышал?
— Не-а.
— Значит, было у царя три сына. Двое нормальных. А Иванушка …с гайкой на пупке родился. Долго ли, коротко ли время шло. Выросли сыновья. Настало время идти им — по тридевятым царствам. Добывать себе чести, а царю — славы.
Ну, нормальные-то сыновья от этой почётной миссии, под тем, или иным предлогом, уклонились. А Иванушка пошёл…
Добрался он, значит, до дремучего леса в тридевятом царстве. Серого волка укротил. Из бабы Яги показания на Кощея Бессмертного выбил. Выведал, где стоит дуб — Карколист. На котором — сундук. В котором — заяц. В котором — утка. В которой — яйцо. Нашёл тот дуб. Стряхнул тот сундук. Поймал того зайца. Подстрелил утку… Яйцо разбил. А в нём — …гаечный ключ. Десять — на — тринадцать. Как раз — под Иванушкину гайку. Иванушка, по простоте душевной и любопытству, гайку открутил. А у него …попа и отвалилась.
Мораль: если уж вы уродились с какой — нибудь, …не штатной гайкой, то …эксклюзивных приключений на свою попу найдёте неизбежно.
— …Ка-акой едкий, ироничный скепсис!
— Да таких ведь, …искателей — море. Аномальные зоны какие-то ищут, «места силы», «порталы», «зоны контактов», входы в «параллельные миры»… А вот — задаётся ли кто-нибудь из них вопросом: ждут ли их там, в этих «порталах» и «параллельных мирах»? Нужны ли они там? Лучше б свой мир, посильно, в порядок приводили. Толку б от них больше было б. А то ведь, зачастую, …даже мусор убрать за собою не удосуживаются, после своих пребываний в этих …«зонах контактов».
— Не веришь, значит, в реальность параллельных миров?
— Даже, если они и есть. «Да — про нашу ли честь?». Никто нас туда не приглашает. Никто контачить с нами не стремится. Скорее, наоборот, старательно уклоняются. И все эти массы самозваных «паранормальщиков», уфологов, «контактёров», по-моему, — просто скучные клоуны.
— …Жёстко ты их.
— Ну, …накипело. Парят мозги людям своими фантазиями. Двумя — тремя, на всех. Потому, что с фантазией у них — тоже слабовато. А я думаю, что те, кто реально контачит (если таковые вообще есть), никогда об этом не станут ни рассказывать, ни писать, ни «ролики» снимать. Не для того они к таким тайнам допущены.
— …Хочется чего–нибудь тебе возразить. Но, …нечего. (Про то, насколько ты …близка к истине, промолчу).
— …А ещё, мне кажется, у этого твоего Фёдора наличествует какая-то более серьёзная причина, чем просто склонность к «паранормальщине», для этой его одержимости поиском «того — не знаю — чего».
— Я что-то, в этом роде, тоже подумал. Ещё прошлым летом, на Пёзе.
— Вот! Либо — «крейзи», либо — …«шерше ля фам».
— ?! …Да ладно! Ну, — чокнутый. Это — вполне возможно. А женщина тут …вообще никак не чувствуется. Даже «биоробота» я в нём предположил бы скорее. «Шерше ля фам», по-моему, тут вообще никак, ни в какие допуски не вписывается. Это в тебе — женская логика дежурную версию выдаёт.
— Скорее — женская интуиция. Не. «Биоробот» исключается. Он же — …эмоциональный. И честолюбию — не чужд. Об этом хотя бы его гордость своей «арийскостью» говорит. Роботу эти качества были б только вредны. Да и …человеку, если вдуматься, — тоже… Во всяком случае, в практической жизни, в общении с другими людьми они только лишние проблемы создают. А вот женщины — ради, на которой «свет клином сошёлся», амбициозный и эмоциональный мужик пойдёт на …многие труды и подвиги. Как в романтичные средние века: начертать на щите имя дамы сердца и — вперёд, на подвиги в её честь. Туда — не знаю — куда. Граалить, как иронизировал Марк Твен. (Т.е., искать мифическую чашу Грааля).
— …Ты же его не видела даже.
— А я твоим глазкам доверяю. И рассказываешь ты вполне толково, образно. Думаю, я составила себе достаточно верный психологический портрет этого твоего Фёдора.
— …Я подумал сейчас: мне ещё ни разу не доводилось видеть, чтобы он ел или пил.
— Всё равно, — не биоробот. Ты же сам говорил, что он йогу практикует. У меня знакомые медики есть. Братья — двойняшки. Они, каждую весну, как только снег сойдёт, уходят в тайгу. Недели на две. Без продуктов. Питаются там только тем, что из окружающей среды добыть удаётся. А весной ранней — что добудешь? Даже рыбу поймать — затруднительно. Вода ещё льдом покрыта. Но на него выходить уже нельзя. Опасно. Т.е., практически без пищи обходятся. И — …надо видеть, какими посвежевшими, помолодевшими, жизнерадостными они из леса возвращаются.
В общем, живой он. Не киборг. И …дама сердца, во имя которой «граалит» твой Фёдор, думаю, в этой истории ещё проявится.
— …Ну, не знаю… Мне как-то слабо верится в это. Он ведь — не первый год уже — в поиске. И — не юнец уже. В наше время, вообще, возможна ли такая одержимость одной женщиной?
— Для статистического большинства, видимо, — нет. А, для некоторых, эксцентричных исключений, я верю, — что — да. И времена тут — ни при чём. Во всякое время так было: большинство мужчин и женщин удовлетворяются в отношениях обычной, банальной привязанностью. И, лишь немногие ради великой любви вершат великие дела. Эти красивые примеры и запоминают история и эпос. Как высокие нравственные ориентиры. Мир ведь всегда нуждался и нуждается в идеалах. В нравственных …оазисах. Примерах, носителях чистоты, романтических ориентирах… Потому и кажутся нам прежние времена более романтичными, чем наши. Мы ведь только по этим, отдельным, выдающимся примерам о них своё представление составляем. Взять хотя бы, из начала 19-ого века, историю Николая Резанова и Марии Аргуэльо (Кончиты). Послужившую в наше время сюжетом для мюзикла «Юнона и Авось». Тоже ведь, не мальчик уже был. Пятый десяток разменял. И статус солидный имел. А — ради пятнадцатилетней девочки устремился через Тихий океан, через всю Евразию, чтобы получить разрешение от Российского правительства и папы Римского на брак с нею. (Кончита была католичкой). И оба ведь понимали: раньше, чем за два года, ему не обернуться. (Получилось, что «не обернулся» он и за всю долгую жизнь Кончиты. Простудился и умер в пути, в Сибири).
…Или — жёны декабристов, последовавшие за ними на каторгу…
Из таких примеров, однако ж, не следует, я думаю, что 19-й век был романтичнее нашего. Просто …талантливого мюзикла на красивый, романтичный сюжет из нынешнего времени ещё никто не сочинил. Ждём-с…
(Интересно, а как она классифицирует наши с ней отношения? Как «банальную привязанность»? Тема угрожала стать …дискомфортной. Поэтому, я решил: лучше её сменить).
— А я прошлым летом побывал в Тотьме, на родине Ивана Кускова, компаньона того самого Николая Резанова по Российско — Американской кампании. Он Аляску осваивал и форт Росс в Калифорнии основал. Прежде–то только читал о нём, о его путешествиях. В школе ещё. В период, когда хотел стать …капитаном дальнего плавания. Завидовал тогда ему. Его яркой судьбе, его содержательной, …остросюжетной жизни. (Джек Воробей отдыхает). Сожалел, что …не родился на два века раньше. А тут — оказался в городе, где он появился на свет. Где вырос. Увидел его дом, куда он вернулся после 30 лет, проведённых в Америке. Чтобы …дожить в нём лишь последние три месяца своей жизни и умереть…
Ощущения удивительные. Снова чувствовал себя школьником, мечтающим стать капитаном. Вот, Гёте, кажется, писал: для того, чтобы понять душу поэта, надо побывать на его родине. Наверное, это справедливо — вообще для всех романтиков. Не только для поэтов.
— …Да, я читала о нём. И, кстати, третье важное лицо в их кампании, Александр Баранов, он же — отсюда, из Каргополя родом. И тоже, в Америке не остался. На склоне лет отплыл на родину. Не добрался только. Умер в пути. И могилою ему стал Индийский океан…
Лена ненадолго умолкла. Затем заговорила о другом:
— А, в связи с Фёдором этим, я сейчас вот что вспомнила. В Кимже бабушка местная как-то рассказывала, что самолёты немецкие, во время войны, над деревней появлялись. Причём, пролетали на низкой высоте. Можно было разглядеть кресты на крыльях. Я тогда не поверила ей. Война-то ведь далеко была…
— Вот! И сразу возникают вопросы: а чего, собственно, немцам над Кимжой летать, лишний раз светиться? И, главное, откуда они прилетали так глубоко в наш тыл? Значит, предположения Фёдора, что где-то у нас немецкий аэродром «подскока» всё-таки был, — не столь уж и беспочвенны.
— Я тоже об этом подумала. Но, …там же, на сотни вёрст вокруг, — только старинные поморские деревни. Никаких, имеющих военное значение, объектов — отродясь не было. Чего им там летать?
— Так может, как раз …поморские деревни и были предметом их интереса?…

Тем временем, мы проезжали через какое-то небольшое село, в центре которого стоял высокий четырехгранный обелиск. Памятник погибшим в ВОВ. Необычно большой, для обычной деревни. Я остановился. Мы вышли из машины. Подошли к обелиску. Имён, не вернувшихся с той войны, на нём было очень много. На каждой грани — по два столбца. В каждом столбце — около сотни. Итого, — порядка восьмисот имён и фамилий. Иваны, Петры, Николаи… Агафоновы, Хмелёвы, Окуловы…
— Такая маленькая деревня и столько погибших — в задумчивости произнесла Лена.
— …Это она сейчас маленькая. А тогда деревни были больше. И деревень было больше…
— У меня тоже, один из дедов, папин отец, погиб…

Постояв ещё немного у обелиска, мы двинулись дальше.
— А знаешь, я, наверное, — редкое исключение. Но, из моей родни, кажется, не погиб никто. Удивительно, но из ушедших на ту войну мужчин, моих родственников: дедов, их братьев, мужей их сестёр, братьев жён, — вернулись все. Были раненные, контуженные, но …живые. Даже без ампутаций дело обошлось. Брат бабушки, дядя Коля, так аж «три войны», как он говорил, прошёл. Начал с Финской. Потом — Отечественная. Потом, в конце лета 45-ого — разгром Японии. Японцы его сильно контузили. Запомнил его с постоянно трясущимися руками и головой. Стакан полным уже не доносил до рта…
Помню, как собирались, по случаю очередного дня Победы, мои деды — победители и вспоминали о войне, как о лучшем, насыщенном, интересном, событийном времени своей жизни! (Как вспоминал свою войну участник Первой Мировой, поэт А. Блок: «Война, — это, прежде всего, — …весело!») …Так, во всяком случае, мне в детстве казалось. Я тогда был ещё совсем мелким. И, случалось, присутствовал при довольно забавных сценах. Мужья сестёр (свояки): мой дед, Николай Васильевич, и дядя Галь (Галь Карпович. Потому, что — поляк) усаживались за пузырём, под портретом генералиссимуса И. В. Сталина. (Дед, говорят, даже лишился, в своё время, партбилета. За то, что отказался этот портрет снять. Гордо именовал потом себя: «Беспартийный большевик!»). И, «приняв на грудь» грамм по двести, пускались выяснять: кто из них на той войне был круче.
— Да я! — Мать твою! — блокадный Ленинград защищал, когда тебя только в штрафную роту к Рокоссовскому взяли! — ораторствовал дед.
— Да я! — Мать твою! — Рейхстаг штурмовал! Когда ты в госпитале загорал! — парировал Дядя Галь.
У деда была перебита рука. До конца войны не довоевал. Комиссовали.
А дядя Галь… Перед войной его посадили. По какой-то экономической статье. Из лагерей добровольцем пошёл на фронт. Из лагерей на фронт — только в штрафники взяли. Т.е., в смертники. Из них мало кто уцелел. А его …даже не ранило серьёзно. Прошёл всю войну до Берлина. И вернулся полным кавалером орденов Славы.
…А геройствовал дядя Галь — больше — для того, чтоб реабилитировать себя в глазах своей жены, тёти Веры, младшей сестры моей бабушки. Она, говорят, очень красивой была. (Когда дядя Галь «сел», тётя Вера, по идейным соображениям, с ним развелась). Такие вот были высокие чувства. Такие твёрдые жизненные принципы. Такая …мужская самоотверженность в любви. Вот, кстати, — вполне достойый сюжет для романтичного мюзикла.
— …Я вот о чём сейчас подумала — отозвалась Лена. Победить-то они победили. Только …деревни их исчезают. Многие уж исчезли. Без всякой войны. За это ли они погибали? Я бы, чувствовала себя …обманутой.
— …Это — да. Наверное, они иными представляли себе результаты своей победы. Вряд ли они думали, что земля их опустеет. А многовековые их родЫ разбредутся по городам, растворятся в урбанистической «цивилизации». Известно изречение, приписываемое «железному канцлеру» Германии, Отто Бисмарку: «Русских невозможно победить, мы убедились в этом за сотни лет. Но русским можно привить лживые ценности и тогда они победят сами себя». Война, таким образом, продолжается. Другими методами только. Без стрельбы и войсковых операций. Потихоньку… Как сказал Валентин Распутин: «Россию исчужили»…
И ведь реальных-то, серьёзных причин, для столь массового исхода населения, не существует. По крайней мере, в нынешнее время. Товарного дефицита нет. А бытовые блага сейчас можно обустроить где угодно. И самостоятельно. Все комплектующие имеются в широкой продаже. Собираются, как детский конструктор. Мой …бывший родственник, например, перебрался в деревню. К обычному сельскому дому пристроил вполне добротный санузел. С ванной и горячей водой из бойлера. Водоснабжение — своё. Из скважины. Телек (агент влияния младо-бисмарков) с несколькими сотнями спутниковых каналов — само собой, наличествует. И с работой у него нет проблемы. Со своей пасекой, огородом, да с живностью — только поворачивайся. И он искренне не понимает местных деревенских, которые канючат: «У нас нет работы». У него-то её — всегда — в избытке.
— Такие домовладельцы и у нас есть. Появляться стали. Но, — дело ведь не только в бытовых благах. Молодёжь уезжает, потому, что хочется мир увидеть, на людях пожить…
— Ага. Только что они реально получают от этого мира? Летят, как бабочки на огонь. А «цивилизация» их просто использует, как расходный материал. Встретил я, прошлым летом, у вас в Кимже, паренька такого. В мир, на люди рвущегося. Он искренне недоумевал по поводу моих восторгов от вашей поморской деревни: «Что в ней хорошего?!»
— Это какого паренька?
— Невысокий такой, белобрысый крепыш. Лет двадцати.
— …Лёшка, наверное. Ну, за него-то можно быть спокойным, я думаю. Не задержится он надолго в городе. Не тот человек. На асфальте не приживётся. С годик, может, поболтается где-нибудь. Да и угомонится. Домой вернётся.
— Дай-то Бог.
— А …«бывший родственник», это кто?
— …Ну, это — тот, кто родственником сначала был. А потом …перестал быть.
— Типа: папа бывшей жены?
— …Снимаю шляпу пред твоей проницательностью.
— Ой! Да какая проницательность?! Тоже мне, «бином Ньютона».
— («Мастера и Маргариту», видать, прочла).

ГЛАВА 22

В Морщихинской зарегистрировались как туристы. Далее, путь наш — на
Беломоро — Балтийский водораздел.
Это — один из интереснейших, живописных и таинственных ландшафтных объектов Русского Севера. Некоторое представление о нём можно получить, если вообразить себе насыпь, типа железнордорожной, только циклопических размеров. С крутыми склонами, заросшими лесом в несколько ярусов. Насыпь эта тянется на многие километры между озёр. Уровень воды в озёрах, с одной её стороны, выше уровня тех, что — с другой. И все водоёмы слева от неё несут свои воды в Атлантику, а те, что справа, — в Северный ледовитый океан. Научная объяснялка возникновения этого водораздела говорит примерно следующее: нЕкогда, в леднике протекал водный поток. И всё, что этот поток нёс (камни, песок) он сваливал в трещину ледника. Потом ледник растаял, а осадочные породы остались в виде насыпи. … «Может это по наукам и — резонно». А по-моему, ребята, …сомнительно. Откуда в ледниковой реке взяться осадочным породам? Я — не специалист, конечно. Но… Есть на Земле и ныне реки, текущие в ледниках. В Гренландии, например. И ничего они не несут, кроме кристально чистой воды. До голубого ледового дна прозрачны.
Спустя, может, полчаса моего пребывания на водоразделе у меня уже было стойкое убеждение: Ребята! Это — дамба! Построенная в доисторические времена. Причём, тою же цивилизацией, которая оставила следы своей деятельности на Соловецких островах. (Ощущения, видения, ассоциации — очень сходные. Что на Соловках, что на Беломоро-Балтийском водоразделе).
Фёдору надо будет рассказать о водоразделе непременно.
Мы выбрали небольшую площадку, для установки палатки. С живописным видом на озёрно — лесные окрестности. На высоком, продуваемом от комаров, склоне водораздела. Решили здесь заночевать.
За рыбой, для ужина, отправились к разным водным бассейнам. Я — на балтийские воды. А Лена, руководствуясь, видимо, поморским патриотизмом, спустилась на противоположную, беломорскую сторону водораздела.
Потом просуммировали добычу. Почистили рыбу, на радость местным чайкам, слетевшимся на рыбьи потроха.
Мои хозяйственные обязанности на этот вечер были, в общем, исчерпаны. Женщине — женщиново. Как всякая, уважающая себя скво, Лена занялась приготовлением ужина у нашего вигвама. А я отправился побродить по водоразделу.
Любовался ландшафтными красотами. И …вслушивался. В ощущения, в «наводки», в мысли, порождаемые во мне древнею дамбой. Всматривался в «картинки», сменяющиеся, проносящиеся в воображении. Неясные. Но, оставляющие общее ощущение …осмысленного, радостного труда. Того, или тех, кто эту дамбу когда-то, в архаичные времена, создал. И изменил тем самым водно — климатический режим региона.

— Ты прямо — …просветлённый какой-то идёшь. Улыбка — на ширину орудийного лафета. Нашёл, что ли скрижали Фёдора? — встретила меня ироничная Ленка, когда я вернулся к палатке.
— Нимба не видно?
— …Нет. Может, по дороге где-то за куст зацепил?
— Кстати, значение «просветлённый, пробудившийся» имеет слово «Будда». В русском языке слова такого нет. Но, есть слово «будить». Сходное и — по звучанию, и — по смыслу. Любопытное созвучие, правда?
— Прочти у С. Жарниковой книжку «Золотая нить». Она там массу примеров приводит совпадений слов и понятий в индийском санскрите и в северо — русских диалектах.
— Фёдор про это тоже говорил. Что же до его скрижалей касаемо, то, думаю, ты несколько преувеличиваешь мою увлечённость идеями и поисками Фёдора. Я ведь задолго до знакомства с ним свою тропу на северА протоптал. У Фёдора — свои «закидоны». У меня — свои. Моё участие в его деле — только «попутная нагрузка». По дружбе.
— Та-ак… И что же за «закидоны» у тебя? Ну-ка, ну-ка…
— …Пахнет аппетитно.
— Уже почти готово. Только ты не пытайся откосить от темы.
— …Ну, если коротко, есть у меня вопросы, ответы на которые я надеюсь найти здесь, на Русском Севере. Тезисно: мне очень кажется (и — далеко — не только мне), что цивилизация наша …ведёт себя (мягко скажем) не правильно. Путь, коим она следует сейчас, ни к чему хорошему её не приведёт. Причём, понимание того, что мы …фатально прём навстречу глобальным проблемам, в среде тех, кто …«принимает решения» в нашем мире, — есть. Но каждый, похоже, рассчитывает уцелеть за счёт остальных. «Все умрут. А я останусь». Договориться, выработать общую стратегию у них не получается и, видимо, уже не получится. Пока процесс станет необратимым. Тому — хоть нынешний нефтяной кризис — свидетельство. Нефть дешевеет. Многим её уже — себе в убыток добывать. Но договориться и снизить добычу никто не хочет. Все боятся свою долю рынка потерять. Как тут слова Бернарда Шоу не вспомнить:
«Чем дольше я живу, тем более склоняюсь к мысли, что в Солнечной системе Земля играет роль сумасшедшего дома».
Такой упёртый эгоизм, жадность и несговорчивость людей, вроде умных, влиятельных — оптимизма не порождает. У меня (я и в этом — не оригинален) есть причины думать, что, помимо людей влиятельных, публичных, в мире есть силы, люди, держащиеся в тени. Но они — гораздо более влиятельные. И это, выражаясь журналистским штампом «мировое закулисье», видимо, …заинтересовано, чтоб мир продолжал двигаться в том же, апокалиптическом направлении. Может, так они рассчитывают свести численность населения планеты до размеров пресловутого «золотого миллиарда»?…
— А-а… Теория заговора. В этом ты тоже — не оригинален.
— А на «скрижалях Джорджии» заявлено число — и того меньше: 500 миллионов.
— ?!.. ЕЩЁ СКРИЖАЛИ?! Боюсь, моя психика …повредится.
— Лен, ну, не перебивай. Дай мне закончить мысль.
— (О — ужас! Он …ещё не закончил)…
— Очень мне импонирует твой настрой поюморить. Продолжай плиз.
— Нет-нет. Я уже — сама серьёзность. Внимательно слушаю.
— Вот, по данным Всемирного фонда дикой природы,  популяция диких животных, включая рыб, птиц, млекопитающих, а также земноводных и рептилий сократилась на 58% в период с 1970 до 2012 года. За 40 лет – более чем вдвое. Инфа – шокирующая. А, на конец августа прошлого года (по данным того же фонда) человечество потребило ресурсы, которое Земля способна воспроизвести, восстановить за год. И далее продолжало потреблять «в долг». Т.е., потребило, в прошедшем году, на треть больше, разумного предела. (И это только — о возобновляемых ресурсах речь).
Эту проблему «долга» начали отслеживать, кажется, ещё в 70-х же годах. И тогда «момент долга» наступал в декабре. А к прошлому году сдвинулся на конец августа. Т.е., болезнь наша быстро прогрессирует. Потребление природных ресурсов превращается в практически неуправляемое их истребление. И все достижения «прогресса» лишь увеличивают, в конечном итоге, скорость этого истребления. («Долг» в кавычки беру потому, что …вряд ли его будет кто-то когда-то оплачивать. (В первых рядах самых активных потребителей-истребителей названы Япония, США и Китай). Правильнее было бы этот процесс назвать …мародёрством в общемировом масштабе. Все виды энергии, используемые ныне человеком — производные от энергии солнца. (Кроме атомной). Т.е., солнечная энергия миллионами лет копилась в виде нефти, газа, угля. А кислород в атмосферу миллиарды лет отдавали фотосинтезирующие организмы. (Весь атмосферный кислород — биологического происхождения). А теперь эта запасённая в углеводородах солнечная энергия интенсивно высвобождается. С сопутствующим выжиганием кислорода и выделением парниковых газов. Люди видят явные признаки изменения климата. Даже тревожатся по этому поводу. Но …процесс, тем не менее, идёт по нарастающей. Альтернативой этому тупиковому пути мог бы быть вариант приведения в равновесное состояние процессов потребления и воспроизводства ресурсов. Но договориться миру об этом сейчас — не реально. Процесс взаимоотношений в нём, противоречия интересов, взаимное недоверие и быстрый рост народонаселения в южных регионах делает достижение этих договорённостей невероятно сложным, невозможным.

Между тем, ведь именно так, в равновесии с природой, используя только возобновляемые её ресурсы, люди многие века жили здесь, на Русском Севере. При разумном материальном благополучии и достаточно высоком, жилищном комфорте. Без жадности и зависти. Без властолюбия и состязания амбиций. Вот я и езжу сюда теперь каждый белоночный сезон, с целью — понять их секреты. Их ментальность, их жизненную философию. Чтобы, может быть, по их аналогам, выработать стратегию, рецепты для «лечения» нашей цивилизации. Или (если «больной» — таки «даст дуба») обрести представление, как жить, какое общество строить тем, кто переживёт его кончину.
— …Пойти поискать по кустам твой нимб, что ли?..
— Может, поужинаем прежде?
— А нимб?
— Лен, ну — хватит прикалываться. Моё чувство юмора тупеет от тоскливой желудочной пустоты.
— И то — правда. Давай ужинать.

…Ну что сказать про материализацию Ленкиных кулинарных дарований? Это было съедобным. Но, …и только. (Я, впрочем, и не питал на сей счёт иллюзий). И мои восхваления были очевидным преувеличением достоинств нашего ужина. Она, думаю, это понимала. Но, всё равно, мой «одобрям-с» ей был очень приятен. (После восхищений внешностью женщины, восхищение её кухонными талантами — второй беспроигрышный путь к завоеванию женской благосклонности).
За чаем я продолжил философствовать.
— Так вот, нетрудно проэкстраполировать в будущее этот процесс (его, видимо, — уже не остановить). И прикинуть, когда, по времени, этот общемировой трындец наступит. Видимо, это может произойти ещё при нашей жизни. И что дальше? — Возврат к лошади и натуральному хозяйству (после войн — на уничтожение всех со всеми)? И это — ещё не худший вариант. Может, даже — лучший из возможных. Если держаться правила: брать у природы не более того, чем она может воспроизвести. Судьба острова Пасхи, к примеру, нам — наука. Когда первые люди высадились на него, это был — райский уголок, покрытый тропическими лесами и изобилующий живностью. Но леса представители homo «sapiens» постепенно, за несколько поколений, извели. Полностью. Живность съели. А потом …пристрастились к каннибализму… Двигатель «цивилизации» — это безудержный, самораскручивающийся процесс потребительства, несущий нас к «планете Пасхи». А человечество, впав в самообман, называет его «прогрессом».

— Н-да. Не радостная перспектива. Ты, значит, против цивилизации?
— ?! Разве я произвожу впечатление недоумка? Я же осознаю себя её частью. Пользуюсь её благами. Ценю их. Как же я могу быть против цивилизации? Как раз наоборот. Но меня очень тревожат, …самоликвидаторские тенденции, всё явственнее в ней чувствующиеся. Победные реляции в СМИ про рост товарооборота, увеличение добычи, рост производства (не — суть — важно, чего именно) у меня вызывает реакцию, далёкую от эйфории. Ибо за этим я вижу …уничтожение лесов, выжигание атмосферного кислорода, рост свалок, бессмысленный рост мегаполисов и истощение ресурсов. И — всё больший отрыв от своих традиционных корней. Эта цивилизация пилит, с весельем сумасшедшего, тот самый сук, на котором она и произрастает. (От корней она, можно сказать, уже успешно избавилась).
— Это ты — о чём?
— Создавая …очередную цивилизацию, мы, по сути, создаём искусственную среду своего обитания. (А в обывательском сознании это понятие, «цивилизация», ограничивается лишь инфраструктурной удобств, её составляющей, да пакетом бытовых, потребительских благ). Создаём среду комфортную. Но, очень уязвимую. Зависимую от массы факторов. Зачастую, случайных. Нам не подконтрольных. И мы, в большинстве своём, целиком зависимы от этой …зависимой искусственной среды. Как рыбки в аквариуме. Рыбкам в их искусственной среде — и комфортно, и сытно, и безопасно. Но, отключился, скажем, свет. Или воздушный насос засорился. Или у хозяина амнезия случилась. И тогда …угаснет благополучная аквариумная жизнь. Вот, на такой случай, если эта наша нынешняя цивилизация всё же …перестанет быть, я и считаю, что было бы очень дальновидным делом сохранение культуры и быта Русского Севера. Как цивилизационного резерванта. Тогда гибнущей нашей цивилизации можно будет откатиться назад, на её ступень. До неё, приемлемо высокого уровня. А — не в каменный век. Чтобы перевести дух на этой ступени. Прийти в себя. Осмыслить происшедшее. Сделать выводы из ошибок. И начать развиваться вновь. Но, уже на иных доминантных принципах. Вот, для этой Высокой миссии Русский Север и надобно хранить. Всем миром.
— …Согласна, в общем, с предыдущим оратором. Но, почему — именно Русский Север? Почему он на роль цивилизационного резерванта подходит, а, скажем, Чукотка — нет?
— «Элементарно Ватсон». Культура Русского Севера такова, что относительно высокий уровень культуры, как материальной, так и духовной, она сочетает с принципом автономности и универсальности. Здесь каждая семья была вполне способна всё необходимое производить сама. И такая «заточенность» местного населения на универсальность и автономность закончилась ведь здесь совсем недавно. Примерно, в 60-е годы 20-ого века. С уходом из жизни поколения наших дедов. Эта культура дерева, рек и леса возникла и просуществовала, видимо, не один десяток тысяч лет. Наша нынешняя, если ничего в ней не менять, столько — однозначно — не протянет.
Уязвимость нашей цивилизации, её ахиллесова пята — в её же и преимуществе: в принципе разделения труда. Миллиарды людей, наших современников, обучаются хорошо делать что-то одно. Выполнять какую-то одну социально значимую функцию. И …более ничего. А устремления современного человеческого социума — рост комфорта и благосостояния его членов. (И эти потребительские устремления возведены в самоцель. Удержу им — уже нет. Они теперь — почти религия). Т.е., для среднестатистического индивида это означает: профессионально освой какую-то одну функцию, востребованную в структуре общества, исполняй её и …потребляй полагающуюся тебе за это долю общественных благ. В готовом виде. Как материальных, так и — …информационных (тоже готовых, «синтетических»). В сущности, при таком устройстве общества, мыслительная функция его членов сводится к минимуму. Чел отвыкает абстрактно мыслить. А, в случае катастрофы эти люди, скорее всего, обречены на вымирание. В силу своей неспособности выживать во внезапно изменившихся, условиях. Образ же жизни Русского Севера — готовая, тысячелетиями отработанная «шпаргалка» на такой пост-цивилизационный случай. Смотри, обучайся, подражай, ЖИВИ!
Чукотские оленеводы тоже автономны, в принципе. Но, их материальная культура гораздо более архаична. От чума до эры компьютеров и небоскрёбов — долгие десятки тысячелетий развития. А от поморского дома и его жизненного уклада — несколько столетий. Потому, рациональнее всё же, держать в цивилизационном резерве Русский Север, прежде всего. А чукотку — во втором, подстраховочном эшелоне. В арьергарде.
— Сейчас много экологических общин, поселений появляются. Упёртых в идеалы натурального хозяйства на лоне природы.
— Появляются, да. Только на них делать ставку я бы поостерёгся. По той причине, что все они возникают вокруг какого — ни будь гуру. Т.е., сектантством от них — сильно попахивает. А любое сектантство, это — изначальная духовная инфантильность. Зашоренность, неминуемо ведущая в духовный тупик. Русский Север исторически — край свободных людей. Свободных не только личностно, но и духовно. Быть может, древние ведические боги Гипербореи хранят эту свободу. Не приживается тут сектантство.
— …Убедительно агитируете, товарищ. Жаль только, что — в лесу. Надо бы — на площадях…
— Всё подтруниваете, девушка.
— Ну, мне же — не «шышнатцать», чтоб слушать это — раскрыв рот от изумления. От своего «бывшего» я подобные сентенции уже слышала.
— Значит, идея витает в воздухе.
— То-то и оно, что — витает. От реальности оторвавшись. А в реале, люди в города уезжают. Скоро не кому будет хранить этот …«цивилизационный резерв». Ты ведь тоже, из Москвы в глухомань не спешишь переселиться.
— …Честно говоря, всё чаще задумываюсь над этим. Созреваю.
— Ага. И что ты там будешь делать?
— …Есть задумка. Создать базу для эко — туризма. Куда «цивилизованный» люд мог бы приезжать в отпуск. Чтоб пожить в деревянном доме с печкой. Научиться косить сено, колоть дрова, доить корову… Приобщиться к истокам, в общем. Заодно, и — минимум навыков выживания в …«дикой природе» приобрести. Выражаясь языком телевизора, считаю своим гражданским долгом, внести посильную лепту в смену туристского тренда в умонастроениях соотечественников. Они же нынче, в большинстве своём, в южные забугряндии на отдых дружно устремляются. Многие Турцию или там, Эмираты, их неисчислимые достопримечательности, знают уже несравнимо лучше своих пенатов. «Вот на этом перекрёстке Сулейман Превосходный однажды пукнул. А на этот угол регулярно задирал лапку любимый спаниэль Сулеймана Превосходного». О своей же стране имеют, зачастую, …довольно невнятное представление.
— Это имеет и свою положительную сторону. «Дикая природа» меньше страдает от …тур-сограждан.
— Я тоже об этом думал. Аргумент серьёзный. Но, я думаю, большинство всё равно к южным морям будут предпочитать ездить. Северные комары и дожди отстоят этот край от переизбытка тур–сограждан.
— …А ты сам-то умеешь доить корову?
— А я тебя в инструкторы привлеку. Будешь преподавать азы практического подхода к корове и теорию поморской народной вышивки.
— …Я сама-то коров вижу только, когда в Кимжу приезжаю.
— Думаю, этому не сложно научиться. Я, кстати, люблю молоко. Но в магазинах его давно уже перестал покупать. А вот в поездках по стране не упускаю случая, купить у частников, из-под коровы. Могу даже свой, субъективный молочный рейтинг качества по регионам составить. И северное: вологодское, архангельское, карельское поставил бы во главе этого рейтинга. Ещё — суперское молочко на острове Ольхон пробовал, на Байкале. Алтайское тоже очень уважения заслуживает. Молоко средней полосы — среднее. Ольхонскму или вологодскому уступает. Южное: кубанское, крымское — в нижнюю строчку рейтинга. А вот самым классным молочком меня угощали на Северном Урале. Я даже сначала подумал — было, что мне, для прикола, вместо молока банку сливок налили. Оказалось — нет. Это порода местная такое молоко даёт. (Бурёнки, кстати, заметно меньше обычных).
— Да ты — молочный гурман, однако.
— Ага. Ещё и к мёду не равнодушен. Разбираюсь. И самым лучшим я признал бы меды средней полосы: суздальский, муромский… Они — самые «богатые». Потому, что собираются с разнотравья, с лесных дикоросов. Алтайский мёд — отменный. Проезжал как-то Сростки, деревню Шукшина. Так там — большущий рынок только мёду посвящён. Одним лишь мёдом торгуют. А южные меды — опять — в нижнюю строчку. Они, по преимуществу, — с полей собираются. С монокультур. Подсолнечника, там, гречихи, донника… В сравнении с тем же суздальским — существенно «беднее». Вот, по ходу, ещё — перспективная идея: пчеловодством заняться. Здесь же медоносное разнотравье цветёт — просто шикарное. Все заброшенные поля, заросшие им, — жужжат почти круглосуточно. Шмели там трудятся. Пчёлы, правда, почти не встречаются. Но, в прошлом году видел медоносную пчёлку даже у истока Кены. Если уж дикие на этой широте способны выживать, то «одомашненные» — и подавно. Мёд, кстати, — единственный из продуктов, усваиваемый организмом на все 100%. Безотходно. Пища ангелов.
— …М-да. Трудно, наверное, с такими наклонностями и гастрономическими пристрастиями в городе выживать.
— …Не только с такими. Всё больше появляется поводов думать, что город — не моя среда. Мы, с этою средой, друг друга не любим. Каждую осень, возвращаясь в Москву на «зимовку», переживаю… что-то вроде «ломки». С месяц — полтора живу с ощущением, будто кто-то тянет из меня жизненную энергию. Чувствую себя всё это время, как сдувшийся воздушный шарик: жалким и виноватым. Пока организм не восстановит защиту от энерго — вампиризма города. По весне — вон из Москвы. В естественную среду. На «подзарядку». А осенью всё повторяется… Есть, наверное, смысл решиться и радикально поменять что-то в жизни.
— …«Радикально», думаю, всё же не стОит торопиться. Во всяком случае, пока. Сначала, с годик — другой поживи безвыездно где-нибудь, в милой тебе глуши. С коровами да пчёлами. Мне кажется, сейчас ты очень идеализируешь эту форму бытия. А реальность эти твои умонастроения («закидоны», как ты говоришь) может и поменять. Тогда — будет, куда вернуться, если сейчас воздержаться от «радикальных» перемен.
— Я …запомню этот твой совет. Однако, а не пойти ли нам прогуляться по данному межокеаническому рубежу?

…Мы шли по гребню Беломоро-Балтийского водораздела. По — детсадовски, взявшись за руки. Время уж было позднее. Ясный день незаметно растворился в ясной светлой ночи. Водные глади по обе стороны водораздела отражали розовые облака в бледно — голубом небе. И большая оранжево-красная луна уже поднималась над тёмным зубчатым краем леса.
…Я целовал глаза Лены. Её шею, волосы… Ловил губами мочки её ушей. И её руки, её губы отвечали мне…

Потом мы вернулись в палатку. И то, что происходило там, уже случалось и будет ещё случаться неисчислимое количество раз. Между неисчислимым количеством женщин и мужчин, живших и живущих на этой планете. Но, тем не менее, каждый такой раз — неповторим. Незабываем. Подобно светлым маячкам, остающимся в памяти, украшают монотонность нашего бытия…
…Засыпая наконец, утомлённый, прижав к себе уснувшую уже, чему-то во сне улыбающуюся Лену, я подумал: «Похоже, что и у неё, за эти полгода, прошедшие с нашей предыдущей встречи, никого не было…

Проснулся поздно. Яркое северное солнце уже просушило ночную росу на траве. И заросли кипрея на склоне дамбы вовсю гудели от трудяг — шмелей. Лена уже вскипятила чай и приготовила бутерброды. Позавтракав, собрали лагерь, погрузили скарб в машину и двинулись далее, на Массельгу.

— Слушай, а ты, и вправду, что-то видишь? — спросила вдруг Лена.
— ?! Ты о чём?
— Ну, я — про то, что ты Фёдору рассказывал. Про твои видения.
— …Понимаешь, это — трудно-описуемые состояния. Возможно, им больше подходит слово — «чувствую». Ибо ощущения — не только зрительные. Они — более …широкие, что ли… Какое — либо особенное место, где происходили какие-то особенные события, порождает у меня соответствующие ощущения, эмоции… Зрительные образы, сопровождающие их (я их называю «картинки»), иногда бывают ясными, сюжетными. Но, чаще — туманные, размытые. Типа — намёков: «Додумай, дофантазируй сам». Да и никогда я этому не придавал значения. Думал: все люди такие. Но Фёдор усматривает в этом какую-то особенную, полезную для его поисков способность. Ну, ему виднее. А я — не против попутно поучаствовать в эксперименте. Да и — интересно. Может, и вправду, разовьётся какое-то …шестое чувство… В общем, «я — не волшебник. Я ещё только учусь».
— А, что именно, как ты чувствуешь? Примером проиллюстрируй плиз.
— М-м… Ну, например: ты ведь бываешь в Питере. Что ты ощущаешь, гуляя по …Питерским набережным? О чём думаешь, глядя на «в гранит одетую Неву»?
— …Ощущение державности. Аристократичности. Величия… Как и от всего исторического Питера в целом.
— Вот! Не знаю, кому — как, но мне Нева всегда включает одно и то же «кино». …Сотни людей работают, стоя в холодной невской воде, под дождём, на ветру. Возводят эти набережные. Надрываясь, устанавливают тяжёлые каменные блоки, вырубленные в карельских каменоломнях такими же бедолагами, согнанными со всей Руси. Они мрут от каторжного труда, недоедания и болезней. Пропадают их семьи, оставшиеся без кормильцев. Но, на их место пригоняют новых русских рабов… Невский гранит, в моём восприятии, плачет, навсегда пропитанный их страданиями… Я не сужу Петра (Грозного, Сталина… Думаю, они — вообще неподсудны людскому суду. Такие личности — орудие Провидения. Инструменты Бога, которыми Он творит историю. Бог им и — судья). Но и восторгаться Северной Пальмирой, на костях и горе русских мужиков построенной, …получается — не очень. Ещё, например, так же «плачут» камни руин Ени-Кале и Арабатской крепости (в Крыму). А вот Кремль (к примеру) — НЕТ! И — ни одна из крепостей — монастырей Северо — Восточной Руси! В т.ч. и Соловки. (А уж там тяжесть валунов крепостных стен — представить страшно!). Они имеют совершенно иное поле, иную, позитивную ауру. И порождают ощущение, эмоцию радостного, осмысленного, одухотворённого труда. Как, кстати, и этот водораздел. Что бы ни говорили, не писали специалисты про его естественное происхождение, я останусь при своём мнении, основанном на своих ощущениях: это — искусственное сооружение. Созданное свободными творцами, объединёнными общей созидательной целью.
— …У тебя — просто богатая фантазия. Я вот, родилась, выросла и живу на Севере. А ничего такого не чувствую.
— У тебя часы дома есть?
— …Ну, есть.
— Они тикают?
— Я поняла. Ты хочешь сказать, что я ничего не чувствую, просто потому, что привыкла к этому, как привыкаешь к тиканью часов и не замечаешь его.
— Ну, — почти так. Я, прошлым летом, по дороге на Сейдоозеро, познакомился, на одной из рыбацких стоянок, с одним, весьма колоритным персонажем. Это — нЕкто — Лексеич. Он, формально, — питерский. Но всю жизнь, от рождения, прожил и проработал на Кольском полуострове, неподалёку от Сейдоозера (Родители были — геологи). И даже зачат был (это он хорошо помнит) там же, в Ловозёрских тундрах. И на Сейдоозере с 13-ти лет отработал с родителями несколько полевых сезонов. (Даже, по его словам, в 13 лет маленькое открытие там совершил: нашёл раковину какого-то ископаемого, по которой возраст Сейдоозера был существенно скорректирован в сторону большей взрослости). Так вот, он, про Сейдоозеро, в частности, говорил: «Никаких аномалий, никакой мистики там нет. Я ни с чем таким там не сталкивался. Ничего необычного не чувствовал. Но! …Возможно, я и ошибаюсь». Причём, это «возможно я ошибаюсь» он повторил несколько раз. Будто очень сомневался в справедливости своего отрицания наличия там «мистики». А я тогда сразу подумал: «Так потому и не чувствовал, что — от зачатия — он является органичной частью местной энергетико-полевой среды. Как рыба, наверное, не чувствует наличие воды. Только — её отсутствие. То, что для человека со стороны — аномально, для него — нормально». Но, у Лексеича хватает интеллекта и образованности допускать, что он, может — и ошибается. А мне чаще доводится сталкиваться с воинствующим отрицанием со стороны разных местных «краеведов» всего того, что не согласуется с их представлениями и догматами, однажды ими усвоенными. Причём, воинственность эта, по сути, — претензия на некую монополию. Типа: «Мы тут живём. Значит, по определению, знаем и понимаем больше. Разбираемся лучше».
— …Есть такое, да. Я вот тоже, когда кто-то при мне начинает про северную вышивку рассуждать, истолковывать смысл её узоров, тоже ловлю себя на том, что испытываю …некое ревнивое чувство.
— Да это, в общем, — скорее — хорошо, чем плохо. Уже одним тем, что обнаруживает …неравнодушное отношение к теме. Но — вот ещё, недавний пример мистических переживаний.
Есть рядом с Переславлем Залесским музей узкоколейной техники. Проезжал мимо, месяц назад, заехал. Первое, что я ощутил, совершенно неожиданно для себя, войдя на территорию музея (он — под открытым небом), это — знакомый уже «Невский синдром». Собранное там железо фонит, как радиацией, людскими страданиями от каторжного, рабского труда, свидетелями коих оно было. Узкоколейки — они ведь работали на рудниках, лесозаготовках, торфоразработках, других «стройках коммунизма» (зачастую, — без права выхода строителей за колючую проволоку). Музей, конечно, — не про это. Он — про этап технической эволюции. Но экспонаты-то собраны, видать, — и с гулаговских объектов. И «невский синдром» — его побочный эффект. (Не желали. Само получилось. А вот в «музее Гулага», на Петровке в Москве, — явно этого эффекта желали. А …не получилось. Не фонит. Сплошная бутафория).
— Ты, типа — экстрасенс?
— Опять прикалываешься?
— Просто, пытаюсь уяснить для себя, с кем меня на сей раз судьбинушка свела. Мне везёт. Бывший мой — уфолог. С тобой, похоже, — тоже, …не всё ладно…
(«Бывший» — уфолог. Теперь понятно, откуда у неё такая нелюбовь к «паранормальщикам»).
— Я же не пиарюсь, не зарабатываю этим. Просто …развлекаюсь, можно сказать. Я и по северАм, отчасти, ради этого езжу. Признаюсь: одной из целей моих мотаний по всяким труднодоступным глухоманям является посещение мест сакральных и таинственных. Древних святилищ, капищ, мест палеопоселений… Здесь немало аномальных, …вообще непонятных объектов, которые такое …«кино» могут показать — дух захватывает. О том, что мне там, порою, удаётся увидеть, почувствовать, с чем столкнуться, я никому не рассказываю и не пишу. Во-первых, потому, что ощущаю некий внутренний запрет. Во-вторых, …чтоб в экстрасенсы или ещё в какие-нибудь …контактёры не зачислили. Мне сей статус — без надобности. И, в-третьих, …всё равно в это трудно поверить. А, если упоминать эти места всё же приходится, упоминаю о них очень …аккуратно и уклончиво. Координатных привязок — уж точно — никому не даю. И вообще, слово «экстрасенс» мне не нравится. «Ведизм» — я бы счёл, для моего случая, более подходящим термином.
— «Ведизм»… Ты меня уже пугать начинаешь.
— Это, скорее, твои стереотипы тебя пугают. А «ведизм» (и …«ведьма, ведьмак») — от слова «ведать». Т.е., если упрощённо перевести это, наше общее с санскритом слово, — обладать …некоторыми, не совсем обычными, мировоззрением и способностями. Ладно. Я ещё подумаю. Может, придумаю более подходящий и менее пугающий термин, для моей идентификации.
— Ой! Ну прикалываюсь же я. Ведомы мне смысл слов «ведизм» и «ведать».
— Виноват. Не проникся столь тонкой иронией. Впредь, всё сказанное тобою, буду тестировать: «А не прикол ли это?».
— Вот, правильно. …А я со скепсисом и подозрением отношусь ко всем, кто экстрасенством зарабатывает. Мне кажется, если чел обладает таким даром, то дан ему он для безвозмездного служения, а не для извлечения дохода.
— …А от чего к уфологам такая …предубеждённость?
— К уфологам — вообще? — Никакой. Полная индифферентность. Просто — личная проблема. Мне бы — бэбика завести. Пора уж. А с уфологом — …как-то боязно было. Не надёжный чел…
— (Делай выводы, Григ…).

ГЛАВА 23

За разговорами доехали до Массельги.
Жители давно её покинули. Теперь здесь — что-то вроде лесного кордона. На берегу озера — жилой домик с ухоженной картофельной плантацией и ветро-электро-генератором. Здесь же, в Массельге — детский лагерь. Типа бойскаутского. У Лены в нём — подружка, вожатая. И, после обеденного перекуса, она отправилась подружку навестить. А я поставил на берегу озера палатку, затем накачал лодку и отплыл добывать «свой рыб насущный».
«Рыб» ловился мелкий. Но — охотно. Пластмассовое ведёрко скоро наполнилось окунями и плотвой. Усилием воли, несмотря на хороший клёв, закончил рыбалку (Не жадничай!) и поплыл к берегу.
Лена вернулась с подружкой. И они избавили меня от самой противной стороны рыбной ловли: необходимости чистить улов.
После ужина мы отправились осматривать окрестности.
Массельга, это — южные пределы Кенозерского …оазиса. Оазиса не изнасилованной природы и перво—данной, не деградировавшей, контексной ведической духовности. Гиперборейсие боги благословили этот удивительный регион отсутствием …«полезных» ископаемых, сложным, не курортным климатом, полчищами комаров и тотальным бездорожьем. (В абсолютное большинство интересных мест там возможно добраться лишь по воде, либо — пёхом. По заболоченным …направлениям). Озеро — тоже особенное. В отличие от тысяч других северных озёр, имеющих ледниковое происхождение, это возникло в результате тектонического процесса. Образовалось в древнейшем разломе земной коры (протерозойская эра). Глубина, местами — до 120 м.
«Прогресс», «цивилизация» обошли край стороной. А в течение второй половины 20-ого века его практически покинули и люди, соблазнённые прелестями «прогресса». Опустевшие деревни (всего — около сорока), в какой-то восторженной, светлой прострации, тихо догнивают по живописнейшим берегам озёр, островов и рек Кенозерья. Восходят к своим духовным истокам. (Дома там, без сомнений, — существа одушевлённые). Сохранились на Кенозере, более чем в других местах Русского Севера, и образцы деревянной северной храмовой архитектуры. (А в них — «небеса». О коих я уже упоминал). Многие — в плачевном состоянии. Но кое-что и восстанавливается, реставрируется. (С 1991 года регион имеет статус национального парка и биосферного резерванта ЮНЕСКО).
Мы вышли за Массельгу. Далее, лесная тропа вдоль гребня холма вывела нас к деревянному храму Александра Свирского (так написано на планшете, что рядом с ним). Храм почернел от времени. Но имеет явные признаки заботы и охранения. Не разрушен и не разграблен. От храма с холма открываются изумительные виды на окрестности: бесконечные леса, озёра, соседние деревни, тоже покинутые жителями…
Спускаемся от церкви к подножию холма и по заросшему лесной порослью полю идём к заброшенной деревне.
Она небольшая, в десяток домов. Расположилась на высоком берегу другого озера, соседнего и соединённого протокой с озером Массельги. И ещё неплохо сохранилась. Видимо, покинута относительно недавно. Часть домов заперты и имеют следы посещения. Видимо, потомки прежних хозяев ещё не забросили их окончательно. На берегу — несколько старых лодок и живописные, топившиеся когда-то «по-чёрному», бани. С деревянными дымовыми трубами и полусгнившими водосливами.
…Есть какое-то, трудно поддающееся описанию, ностальгическое обаяние в покинутых северо-русских деревнях. Особенно явственно оно чувствуется на переходе дня в белую северную ночь. И странные, взаимоисключающие желания тут возникают. Здесь хочется …остаться. В какой-нибудь …другой жизни. И, в то же время, — желание, сейчас уйти. Потому, что все живые отсюда уже …необратимо ушли. Оставив здесь некую важную часть своей души. Может быть — …самую важную. И деревня эта уже почти стала принадлежностью мира северо-русской Нави…
Мы вернулись в Массельгу на ночлег. В нашу палатку на берегу озера. С утра мне предстоял пеший поход длиною в полтора десятка километров, до Порженского погоста. Лена там уже бывала прежде. И повторить этот маршрут, по труднопроходимой, топкой лесной тропе с комариными засадами, не пожелала. Решила остаться в Массельге, в гостях у подружки.
Ранним росистым утром, когда она ещё спала, я выдвинулся в путь. Водрузил на плечи рюкзак и потопал.

ГЛАВА 24

Порженский погост — это деревянная церковь Георгия Победоносца с трапезной и колокольней. Построенная в древней священной роще, окружённой рубленой оградой. Являет собою ещё живой пример классической, не менее древней, чем священные кенозерские рощи, северо-русской традиции в храмовом строительстве. Погост датируется 18-м веком. Но! — …Не лукавство ли это?! Как-то судить по дате постройки деревянного храма о возрасте, традициях северной храмовой архитектуры — вообще — столько же смысла, сколько в суждении о возрасте «Иллиады», скажем, по дате её последнего издания. Подобно переписыванию, переизданию древних книг, вновь строившиеся храмы, из тысячелетия в тысячелетие, воспроизводили, воссоздавали образы храмов прежних. Я думаю: — ещё дохристианских, ведических…

…Путь к храму — не близкий и не простой. До 15-ого века это была — государева дорога. Ныне она выглядит совершенно заброшенной. Заболоченная, заросшая травой и подлеском. Кажется, будто с 15-ого века тут никто и не ходил…
Утро было солнечным. И комары особо не доставали. Глухарка дефилировала на ветви осины, над тропой, словно на подиуме. Очаровывала глухаря. Он, как оказалось, сидел рядом, в гуще ветвей. И неожиданно взлетел, с великим шумом и треском, когда я вплотную подошёл к его дереву. (По прошлым своим путешествиям заметил: на Кенозерье почему-то не держат в личных подворьях домашней птицы. Спросил об этом у знакомого местного, Николая. «Дык… у меня — один глухариный ток — в 15-ти минутах ходьбы от дому. А другой — в получасе» — ответствовал он. И то — верно. Чё заморачиваться разведением кур, когда дичь — в 15 минутах ходьбы от дома).
Экс-федеральная тропа вывела меня на заброшенные, дичающие поля очередной заброшенной деревни. Деревенька сплошь заросла высоченными густыми травами, мокрыми от ночной росы. Чтобы осмотреть её, не вымокнув при этом, облачаюсь в ОЗК.
Дверь первого же дома оказывается открытой настеж. В комнатах — бардак и нежилое, тоскливое запустенье. Даже при необходимости, ночевать здесь я бы не остался. Лучше уж — в лесу, в палатке. А вот кухня создаёт впечатление, что хозяева отлучились только что. И — не на долго. Посуда — на столе. Чистая. Соль, сахар… Даже — початая бутылка растительного масла. Особо умилила остроумная конструкция кухонной русской печки: её низ изготовлен из деревянного сруба. Что существенно сократило трудозатраты и расход кирпича. А наклонная передняя стенка топки позволила укоротить печь примерно на полметра. Что существенно увеличило полезную площадь кухни.
Деревенька, конечно же, — при озере. Тихом, зарастающем белыми лилиями… С несколькими сгнившими лодками и банями на берегу.
— И одну, по крайней мере, баньку вполне ещё можно использовать по её прямому функциональному назначению. Натаскай только воды в котёл, да растопи печку — каменку.

За деревней — священная роща. Первая на моём маршруте.
…Эти рощи не спутаешь ни с чем. Загадочные, мудрые хранители древних тайн гиперборейских… Ландшафтно они выделяются высотой, и почтенным возрастом деревьев. Внутри — мрачноватая таинственность и тишина, вводящие в состояние …благоговения. И исполинские ели, словно воплощения древних волхвов, несут свою вечную священную службу в этих, открытых северным небесам, храмах природы.

Писавшие о гиперборейцах античные авторы сообщали, что жилищами им служили священные рощи. Так вот, в районе Кенозера священных рощ — более 30-ти. (Встречал источник, в котором называется цифра 45. И подробный перечень к нему приложен. Но местные показывали мне рощи, которых нет и в этом списке. Т.е., реальное их число, видимо, не знает никто). В христианские времена почти все рощи были посвящены какому-нибудь православному святому. (В некоторых из них и поныне сохранились православные церквушки, часовенки. Но чаще — лишь их догнивающие останки). Только христианская мимикрия, тем не менее, не оставляет сомнений в том, что происхождением эти священные рощи обязаны туманным и седым временам гиперборейской ведической архаики… Для своего времени, Гиперборея была самой передовой цивилизацией. И, видимо, — единственной на то время. Цивилизационный эпицентр планеты Земля находился именно здесь. Многие исследователи считают, что и волны арийских расселений по миру шли именно отсюда, из гиперборейских пределов. Деревянная, ведическая Гиперборея процветала десятки тысячелетий. И дошедшие до нас примеры деревянного зодчества Северной Руси, отголоски ведических верований, традиции народного искусства, сказки, предания — это — технологическое и духовное наследие Гипербореи. Её тысячелетние наработки.

С появлением металлообработки, эпицентр мирового цивилизационного процесса сместился в другие регионы планеты. На Ближний Восток, в Средиземноморье… (С этого момента и преподают историю в школе). А Гиперборея… Думаю, она никуда не исчезла. Не канула в Лету. Но пребывает теперь в более тонком мире…
Она не оставила древних руин. По той очевидной причине, что дерево сгнивает без следа. (На берегу Ладоги, в лесу набрёл на место, где пока явно прослеживается след от стоявшего здесь большого деревянного дома. Ландшафтно это место уже никак не выделяется. На нём, как и вокруг, растут сосны. Но, во мху чётко просматривается прямоугольник бывшего сруба и остатки почти сгнивших брёвен. А через десяток-другой лет исчезнет и этот след. (Знаменитый Аркаим, к примеру, дошёл до наших времён потому только, что претерпел пожар. Обугленные брёвна много дольше сопротивляются гниению).
Конечо Гиперборея не была высокотехнологичной, в нашем, современном понимании, культурой. В материальном смысле, мы восприняли бы её, как архаичную.
Но, я уверен: представления о мире, мировосприятие, отношения с миром, у гиперборейцев были наверняка иными. Возможно, более гармоничными и аутентичными. И, может быть, они обладали возможностями и технологиями другого типа, ДРУГОГО ПУТИ, гораздо более естественными для Космоса, нежели наши. Т.е., левитация, скажем, телепортация, путешествия по Галактикам и времени были для них — делом обычным…

С этими размышлениями сидел, пил чай на бережку живописного, украшенного белыми лилиями озера. А закончив, поблагодарил угасающую деревеньку за гостеприимство, двинул дальше.
Березняк за деревней скоро опять сменяется тёмною хвойной чащей. «Кругом — безлюдье глухой тайги»… У тропы — развороченный недавно муравейник. Явное свидетельство медвежьей деятельности.

Но, вот лес расступается. Выхожу на заросшие молодыми сосенками, поля Порженского погоста.
Комплекс строений погоста расположился в священной роще, окружённой бревенчатой оградой. На пологом берегу Порженского озера.
— Удивительно: до ближайшего жилого населённого пункта — десятки километров. И дорога сюда – единственная …трудно-пешеходная тропа, по коей я и пришёл. Но здесь явно ведутся реставрационные работы. Реставраторов, правда, нигде не видно. Может, в лесу, заготавливают брёвна для замены сгнивших?…
Средняя часть (трапезная) разобрана. А прежде там были двойные «небеса». Рубленая ограда сгнила и обветшала совсем. Изнутри ограда по всей своей длине была снабжена двускатным навесом. Полагаю: такое её устройство служило для того, чтобы большое количество прихожан (во время праздников) могло укрыться от дождя. (Они на Русском Севере — не редкость. Погода может несколько раз меняться в течение дня).
Среди камней фундамента разобранной трапезной видны древесные угли. Видимо, этот храм был возведён на месте сгоревшего ранее… (Забегу чуть вперёд: посмотрел недавно в сети фото Порженского погоста за 2015-й год. После реставрации. …Увы. Это — …уже совершенно ДРУГОЕ строение. Сознание отказывается ассоциировать его с прежним храмом).
А из следующего за Порженским озера вытекает река Порженка. Стремительная и порожистая. (Отсюда — и название). И скачет она по своим порогам прямо в Кенозеро.
День, однако ж, заканчивался. И далее я не пошёл. Поставил у озера палатку, поужинал и отправился, было, побродить ещё по окрестностям. Усталость, однако ж, брала своё.
На обратном пути к палатке казалось: дойти б до стойбища, залезть в спальный мешок и дрыхнуть сутки. Но… почти всю ночь я не спал. Сна не было. Но, стоило лишь сомкнуть веки, как передо мной …плыли удивительные видения. Прекрасный, совершенный мир параллельной реальности. Город, ни на что не похожий… Здания, и — архаичные, и футуристические — одновременно! Места — те же. Время, небо — то же. Но реальность — иная… Более восхитительного «видео» мне «смотреть» ещё не доводилось. Право же, ради этого стОило оттопать по болотинам в мокрых берцах полтора десятка километров и добраться сюда. (Всего, в тот заезд, мне довелось побывать в 9-ти священных рощах. (Две, впрочем, не показали мне никаких «картинок». «Битые пиксели»? …).

Утром я собрался и отправился назад, в Массельгу. Опять — по девственным лесам, заболоченным межозёрным луговинам и заброшенным деревням. Уже — под нудным дождиком и атакуемый комарами.
Скоро, однако ж, распогодилось. Из прогалины в тучах выглянуло солнце. Комариные легионы поредели. Идти стало существенно приятнее. Тут впереди я заметил фигуру в тёмном длинном монашеском одеянии. Кто-то тоже топал, откуда-то — куда-то, по мокрой лесной тропе. С попутчиком идти веселей. Потому, я ускорил шаг, чтобы его догнать.

Священник возвращался из Горбачихи, Ведягино. Нежилых уже, лишь изредка посещаемых, деревень, расположенных по южным лахтам (заливам) Кенозера. Он прошёл уже более десятка километров и заметно подустал. Лет 55-ти, на вид. Представился отцом Сергием.

ГЛАВА 25

Монах, несмотря на возраст, был моложав и статен. Видать, в прежней жизни был — красавец мужчина. Высокий. Правильные, европеойдные черты лица. Светлые, с проседью, вьющиеся волосы покрыты чёрным монашеским клобуком. Голубые глаза свидетельствуют о наличии в нём воли, проницательности и ума. (Фёдор, думаю, высоко оценил бы его «арийскость»).
…Как всем нам известно, ренессанс Православия в России случился относительно недавно. Где-то, со второй половины 80х прошлого века. И нынешние монашествующие, в подавляющем большинстве своём, — родом из атеистического СССР. Потому, когда случай представляет мне возможность поговорить с каким-нибудь священнослужителем, я стараюсь вывести разговор на причины, события, обстоятельства, приведшие его к священническому сану.
Отец Сергий рассказывал о себе охотно. Родом — из Питера. Его семья и ныне там проживает. В прежней своей жизни он был врачом. В ответ на мой вопрос, почему он оставил медицину и стал монахом, я услышал следующее:
— …Однажды, аки Диоген, пересмотрел свою систему ценностей. Понял, что исцелять души — важнее. Поскольку, первична, всё же, — душа, а не тело.
— …Два моих однокашника тоже стали священнослужителями. Но мы с ними закончили технический вуз. А занятие медициной, мне кажется, вполне совместимо с религиозной деятельностью. Идеалы ведь, в обоих служениях — очень близкие.
— …Совместимо, да… Академик Павлов, к примеру, нобелевский лауреат, был очень религиозным человеком. А Святитель Лука, архиепископ Симферопольский и Крымский (причисленный к лику святых) всю жизнь был практикующим хирургом. Верность идеалам хранил… Доктор медицинских наук. Даже к Сталинской премии был представлен.
— Но Вы, тем не менее, медицину оставили…
— …Вот Вы идеалы упомянули. Возможно то, что я сейчас скажу, покажется Вам возмутительной крамолой. Но, я пришёл к выводу, что в наше время реальная необходимость в медицине тела сильно преувеличена (если не сказать: возведена в культ). Люди впали в другую крайность: тотального упования на всемогущество медицины и перманентного состояния лечения от недугов, зачастую мнимых. (Есть ведь и такие, кто всерьёз верит: вот-вот наука откроет тайну бессмертия. И задачу свою видят в том, чтобы любой ценой до этого момента …дотянуть). Нынешняя же медицина, из коммерческих соображений, эти мнимые болезни готова …«лечить». Лечить-то готова. Но …готова ли вылечивать? Мед-услуги ведь оплачивают, пока ими пользуются… Вот, по телевизору постоянно слышать приходится: там нет поликлиники. Туда скорая не ездит. Про то, что там нет храма — почти не говорят. Только ведь проживание в пешеходной доступности от больницы отнюдь не является гарантией здоровья и бессмертия. Психологически, может, — спокойнее. Но, — …и только. А продолжительность жизни (как установлено …некоторыми медиками) более чем на 50% зависит от образа жизни (гигиены, питания, отсутствия вредных пристрастий, режима труда, активного отдыха, …позитивного отношения к жизни), на 30% — от наследственности. Остальные 20% — прочие факторы влияния. (В т.ч., и — медицина). Активному человеку некогда придумывать себе болезни и …поддерживать ими развитие медицины, ставшую, совокупно с фармакологией, бизнесом больших денег. А одна из самых востребованных медицинских услуг у нас — знаете какая? Аборты. Счёт — несколько миллионов ежегодно. (И название ведь у этих мед. учреждений — изощрённо иезуитское. Это — не абортарии. Это — …центры планирования семьи). Т.е., если бы наша медицина вдруг… вся куда-то делась, эти ежегодно убиваемые миллионы, …получили бы шанс родиться. Упомяну здесь и чёрную трансплантологию (медицину для избранных), убивающую одних, чтобы получить органы для других.
…Пока на Руси медицины современной не было, а Вера Православная была, её население росло и множилось. Теперь, несмотря на наличие развитой, вооружённой супер-техникой и фармакологией медицины, народонаселение …деградирует. Стареет и сокращается. Значит, что-то в ней, медицине нашей, идёт не так, если она (судя по результатам, к коим она приводит) превращается …в собственную противоположность. Какое-то системное лукавство в ней вызрело…
Понимаю, конечно, что — не в одной только медицине тут дело. Она — лишь одна из сторон того тупика, в который наш мир направляется. Речь моя, собственно, — о том, что… — а не Молоху ли мы молимся, уповая на современную медицину?…
— …Неожиданная позиция. Я даже представить не могу, чтоб человечество вдруг отказалось от медицины, от фармакологии. Фейк они, или нет, но люди без них уже — реально — не могут.
— Я и не призываю к отказу от них. Это — абсурдная крайность. Но, каждый, разум имеющий, обязан критично, более объективно оценивать медицинские достижения. И более разумно и осмотрительно ими пользоваться, не впадая в полную психологическую зависимость от её мифического всесилия. Человек может и должен, прежде всего, сам о себе позаботиться. В конце концов, «контрольный пакет» личного здоровья — в руках у каждого. (Оно, как я уже говорил, более чем на 50% зависит от образа жизни). И, с Божьей помощью, здоров будешь и долголетен. Я вот всю жизнь с физкультурой дружу. И — без всяких там фитнесов. Утром — пробежка, контрастный душ. В питании — умеренность. И, практически, обхожусь без лекарств. Хоть и сам — медик. (А, скорее, — как раз потому, что сам — медик). От здоровья духа, прежде всего, зависит здоровье тела.
— Римляне утверждали как раз обратное: «В здоровом теле — здоровый дух».
— Ну, во–первых, те же римляне утверждали ещё и, что humanum errare est. «Человеку свойственно ошибаться». Либо римляне тут ошибались, либо — ошибочен перевод смысла данной поговорки. …Раньше, в моей медицинской практике, бывало: иного вскрываешь — здоровый, 35-летний мужик. Но …мёртвый. От чего умер? — загадка. Ответа на которую медицина не находит. Тело — здоровое. А …дух его почему-то покинул… А у другого внутри — труха, можно сказать. Ему уж, по медицине, — лет 20 назад помереть следовало бы. ОТ ЧЕГО ЖИЛ?! — Невозможно объяснить. Кроме как — волею духа. И …Волей свыше…
— Я один случай, в тему, вспомнил. В мамином подъезде, этажом выше, жил мужчина. Заболел однажды. Рак печени. Сначала лечили в онкологии. Потом …отказались, как от безнадёжного. Выписали домой помирать… А он выкарабкался. Выжил. Организм, каким-то чудесным образом, сам с болезнью справился. Но, …в скором времени погиб. В лесу, под упавшим деревом.
— …Да. Бывают такие случаи… Судьба. Повод для фаталистических размышлений…

Мы дошли до нежилой деревни, у озера с белыми лилиями, через которую я проходил накануне, на пути к Порженскому погосту. Здесь решили сделать привал, попить чайку.
— …Что дом без человека, что человек без дома — одинаково тоскливые явления — рассуждал, в ожидании чая, монах, созерцая покинутую деревню. — Глядя на эти, когда-то добротные, на века отстроенные дома, особенно печально сознавать, что построившие их когда-то люди, по сути — …обмануты. Они «кинуты» своими потомками, бросившими их родовые гнёзда и разбредшимися по городам. «Цивилизация» (Молох, в обольстительном обличье) тех зодчих, землепашцев и промысловиков переиграла…
— Вы что-то можете предложить? Какой-то способ, как поправить дело?
— …Только воспитательный, пропагандистский. Возвращение к традиционным ценностям. Я думаю: теперь это — долгий, кропотливый процесс… Вы только не думайте, что под традиционными ценностями я подразумеваю лишь религию и «домострой». В этом моём понятии «светскости» гораздо больше, чем духовного.
— …Поясните. Боюсь, не понял.
— Ну, обратимся, для наглядности, к мировой литературе. Практически вся она, так или иначе, зациклена на проблемах жизни личности в социуме. И, в общем, — в доминирующем пессимистическом ключе. (Квинтэссенция этого моего утверждения — у Бунина: «В мире существуют горести, болезни, несбывшиеся надежды, несбыточные желания и …смерть). Места для нормального человеческого счастья в ней …как-то не находится. Преобладают разочарования. А, если и случаются …моменты позитива, то …счастьица эти литературные — какие-то блёклые, вымученные… (Для иллюстрации назову Диккенса, Достоевского, как классических представителей такой литературы). Но, если вспомнить авторов — романтиков, вроде Джека Лондона или Александра Грина, то их идеал свободы и личного счастья — он, как раз, — вне социума. Не — в самоизоляции, конечно. Но — на некоторой дистанции от него: (Домик в горах, или в лесу у озера. Любимая женщина в этом домике…). А такие приозёрные белоночные лесные деревеньки, как эта, где мы сейчас чаепитийствуя витийствуем, мне кажется, вполне соответствуют гриновским и лондоновским представлениям о месте для счастья.
— Да Вы — романтик, отец Сергий.
— …Сносным для жизни этот мир делают лишь романтики. Их присутствие среди нас…
— А как же это с Вашим саном сочетается?
— А в чём Вы усматриваете противоречие?
— Ну, с одной стороны, — идеалы свободы, жизни в гармонии с природой, любовь к женщине… С другой — монашеская аскеза. Культ смирения…
— Ну, …монахом я ведь был не всегда. Был в моей жизни и романтичный период. Довольно длинный и насыщенный. А смысл смирения, мне кажется, Вы несколько упрощённо понимаете. Для меня это — поиск и обретение именно той Свободы, в которой я теперь нуждаюсь. …Боюсь, не сумею я Вам этого сейчас объяснить. С возрастом, может быть, дойдёте сами.

Мы двинулись дальше, к Массельге. За разговорами, скоро дошли. Монах отдохнул часок в нашей палатке, пообедал с нами массельгской рыбкой и продолжил свой путь. По Беломоро-Балтийской гряде, к Лекшмоозеру. «Если снова окажетесь в Карелии — заезжайте. Буду рад вновь вас увидеть — прощался отец Сергий. — Только добраться до нашего скита — очень не просто. От Водлоозера, вверх по реке придётся подниматься. Ну, да вы — люди подготовленные, я вижу. Вам, экстрим в путешествии — что соль в пище». (Монах подробно объяснил, где, в Водлозерье, в верховьях таёжной порожистой Илексы искать их скит).

ГЛАВА 26

Ещё одну ночь мы с Леной провели на Массельгском озере. Под шорох дождя и нудение комаров снаружи палатки. А ранним утром, размявшись чайком и собрав палатку, выехали в обратном, по водоразделу, направлении. Чтобы потом, от Массельги, на машине проехать ещё некоторое количество сотен километров и добраться до северных Кенозерских берегов. Там — спустить на воду лодку и продолжить путешествие уже по озеру.

…Говорили поначалу мало. Две подряд …почти бессонные ночи не располагали меня к дискуссиям. На Лену, видимо, испортившаяся дождливая погода нагоняла сплин. И она тоже, поначалу, не была словоохотлива. Но потом она вдруг спросила: «А что за скрижали Джорджии ты упоминал?»
— Это американцы сваяли. Гранитный монумент. Установлен в 1980 году в штате Джорджия. Скрижаль содержит длинную надпись на восьми современных языках и 4 древних.
А русский её текст гласит:
1. Пусть земное население никогда не превышает 500.000.000, пребывая в постоянном равновесии с природой.
2. Разумно регулируйте рождаемость, повышая ценность жизненной подготовки и многообразия человечества.
3. Найдём новый живой язык, способный объединить человечество.
4. Проявляйте терпимость в вопросах чувств, веры, традиций и им подобных.
5. Пусть справедливые законы и беспристрастный суд встанут на защиту народов и наций.
6. Пусть каждая нация сама решает свои внутренние дела, вынося на мировой суд общенародные проблемы.
7. Избегайте мелочных судебных тяжб и бесполезных чиновников.
8. Поддерживайте равновесие между личными правами и общественными обязанностями.
9. Превыше всего цените правду, красоту, любовь, стремясь к гармонии с бесконечностью.
10. Не будьте раковой опухолью для земли, природе тоже оставьте место!
— Ты наизусть её, что ли, заучил?
— У меня — ужасная память. Я …ВСЁ помню. (Шутка). Да — чего там заучивать? Банально же всё. Самоочевидные для любого здравомыслящего вещи, типа — как: «чистота — залог здоровья». А преподносятся там, как откровение. Умным всё это — и так понятно. А до тупых всё равно не дойдёт. Даже, если и прочесть удосужатся. Умиляет, однако, самомнение авторов, видимо, воображающих, что они открывают человечеству свет истины этими своими, …бесполезными по сути, благими пожеланиями.
— …Ну, — пусть. Вреда от них ведь тоже — никакого.
Да — всё бы — ничего. Но, вот какой момент меня, в этих скрижалях, смущает.
Декларируемое назначение этих плит — «помочь выжившим после всемирной катастрофы построить новую цивилизацию с учётом исторического опыта». И, если вдуматься, ЧЕМ?! Эти тексты смогут кому-то помочь? Разве там написано, как быстро построить хотя бы чум, землянку или «иглу» (жилище эскимосов из снега)? Или, какие дикороссы можно употреблять в пищу? … Для выживших, эти тексты будут выглядеть …просто откровенной издёвкой.
И …место установки этих скрижалей, в сочетании со смыслом написанного на них, наводит на подозрение, что их создателям …УЖЕ ЗАРАНЕЕ ИЗВЕСТНО! ГДЕ эти ВЫЖИВШИЕ …выживут. А выживут (по логике авторов), видимо, где-то, в радиусе разумной доступности от их скрижалей. Т.е., это будет Северо — Американский континент. (И, я подозреваю, эти люди воображают, что и дата катастрофы им будет известна загодя. Или, может, даже …ими же и будет назначена… Потому как, невозможно себе представить, будучи в здравом уме (а в здравомыслии создателей скрижалей сомневаться не приходится), что уцелевшие люди после планетарной катастрофы потянутся со всех концов света напитаться мудростью наставлений, увековеченных на этих скрижалях. Вряд ли. Люди будут заняты совершенно другими проблемами: Элементарным ВЫЖИВАНИЕМ. Как прокормиться. Чем согреться. Где укрыться от непогоды. Как пережить зиму. Как отбиться от многочисленных, озверевших от безнаказанности банд мародёров — и т. п. Прибавьте к этому — жесточайший стресс от столь сокрушительного «квантового перехода» вниз (вставлю модный слово-оборот) в качестве жизни. Состояние психологической подавленности. Уж точно — не до скрижалей им будет. А, через поколение — другое, и умение читать вряд ли сохранится. Как навык — далеко не самый востребованный для выживания.
К Джорджианским же скрижалям должны будут прийти лишь те, кто, по замыслу, заранее о катастрофе, её характере, параметрах, направленности будет, знать. Подготовится к ней. Пересидит. И …зачнёт, на планете, освободившейся от миллиардов «лишних», строительство «нового мирового порядка». В соответствии с заповедями скрижалей. (И здесь мне …понятна мотивация вандалов, портящих эти скрижали. Инстинкт самосохранения и возмущение движут ими. Они ведь — не на столько тупы, чтобы не чувствовать: места в пост-апокалиптическом мире эти скрижали им …не предусматривают). …И, логика мне подсказывает, что, ни я, ни подавляющее большинство моих соотечественников, в число …назначенных к выживанию не входим. Но, и просто — сгинуть, совокупно с миллиардами «лишних» я решительно не хочу. Уже — из одного только упрямства. Выжить — назло! Чтоб этих высокоумных скрижальщиков, нас в лишние миллиарды зачисливших, в дураках оставить. (И пусть дальнейший ход событий рассудит, кто из нас, на этой планете — лишний).
— Да. Мы пойдём другим путём. Мы в землянку загодя переселимся. Чтоб враги нас врасплох не застали.
(Опять ёрничать начала. Значит настроение улучшилось).
— Это мы, как раз, «скрижальщикам» переуступим. Пусть они в землянки, в бункеры закапываются. Некоторые там даже старые ракетные шахты покупают. И уже живут в них. А более реальный и приятный, нежели переселение в землянку, путь к успешному нашему выживанию я вижу в сохранении и изучении (хотя бы — в теории) своих «скрижалей». Они — хоть и не каменные, но — гораздо более конкретны и практичны, нежели джорджианские. Я имею в виду тысячелетний опыт жизни наших предков на Русском Севере. Независимо от всего внешнего мира. Мой интерес к истории и жизни нашего Севера — ведь — не праздный. Я думаю, что его история, уклад, культура — не только наше …достойное прошлое. Но и — …очень вероятное наше будущее. Человечество, видимо, уже переживало подобные катастрофы в прошлом. И Фёдор думает, что нынешняя цивилизация начала своё возрождение так же с Гиперборейской, на Русском Севере.
— Так нынче многие думают. Не только Фёдор.
— Нам бы, по-хорошему, — придать особый этнографический статус Поморью. Чтоб сохранить там коренное русское население — носитель навыков …автономной жизни в равновесии с природой. Чтоб было у кого, в случае чего, научиться остальным. Уцелевшим…
Вот, местные там возмущаются, что у ненцев — особый статус коренного народа севера (кажется, так это звучит). Что позволяет им заниматься промыслом, в то время, как для русских поморов действуют запретительные, дискриминационные, по сути, ограничения. Их — хотя бы в равные законодательные условия поставить! Чтоб больше молодёжи на родине оставалось. Не прерывались бы поморские роды. А то… если (не дай Бог) придётся у ненцев учиться, то …следующей цивилизации придётся стартовать …опять от неолита в лучшем случае.

Так доехали до Конева. Здесь нужно было сворачивать с асфальта опять на грейдер, за Онегу. И я наконец решился, спросил у Лены о том, о чём пол дороги думал: стОит ли ей тащиться со мною по такой погоде далее? И не лучше ли ей, пока не поздно, дождаться в Конево проходящего автобуса и вернуться в Архангельск?
…К моему облегчению, она не заставила себя убеждать. Согласилась сразу. (Может, тоже об этом пол дороги думала?).
Я остановился у автобусной остановки. Спустя какое-то время, какой-то проходящий автобус подъехал. И потом, глядя ему, увозящему Лену, вслед, я поймал себя на том, что …вздохнул с облегчением. «Я свободен!» Конечно, мне с нею хорошо. И мы очень сблизились за прошедший год. Но …бродяжничать по неуютным глухоманям мне, всё же, сподручнее одному. И ей, видать, тоже, не больно-то хотца, мокнуть под дождём и отбиваться от комаров. Не любят этого девушки почему-то…

…Вдоль Онеги доехал до понтонного моста. Заплатил паромщику. По гулкой, тряской переправе переехал хмурую от дождя Онегу и продолжил свой путь далее, вдоль берега Кены. По скользкой, монотонной грунтовке. Под монотонное шуршание дождя и нудное ёрзание дворников на мокром лобовом стекле моей НИВЫ...

ГЛАВА 27

…Долго ли, коротко ли я ехал, много ли мало ли намотал на колёса своей НИВЫ заонежских глинистых километров, но, в конце концов, добрался до реки Почи, у её впадения в Кенозеро. Там, в почти обезлюдевшей ныне поморской деревне — потрясающий, словно с иллюстраций к сказкам Пушкина сошедший, деревянный храмовый комплекс. Прежде-то я его лишь на нескольких фото, довольно посредственных, в сети видел. И, увиденное в реале …очень превзошло мои ожидания и предвкушения. Я …просто впал в телячий восторг. «АХ!!!»…
«Почозёрская Аркона» — нарёк я, про себя, увиденное.
Почозерский Храмовый комплекс, конечно же — православный. При чём тут языческая Аркона? — Объясню ниже. (Ортодоксальных православных читателей честно предупреждаю: рассуждалка про Аркону может показаться вам ересью. Читать ли, или пропустить этот абзац? — Решайте сами).

Итак, начну с внешних, свойственных только русской храмовой архитектуре форм. Шатровые купола, луковичные маковки, крыши, в сечении имеющие форму перевёрнутого сердечка — исконно русские. Ни у кого не заимствованные. У тех, от кого Русь приняла христианство, храмы от наших очень отличались. Учителя христианства и церкви учили строить по образу и подобию своих (как например — Софийский собор в Киеве или белокаменные храмы домонгольского периода во Владимиро — Суздальском крае). И дело здесь — не в материале (там камень, тут — дерево), а именно в формах, архитектурных традициях. Эти традиции, думаю, возникли на Руси ещё — за многие тысячелетия до её крещения. В школе нас учили: до прихода христианства, полудикие славяне молились своим деревянным идолам на капищах. Наверное, были и такие. Но были, я уверен, и храмы. И выглядели они именно так, как этот храмовый комплекс на реке Поче. Т.е., архитектурная традиция унаследована от тех, далёких, языческих времён. (А формы куполов, я думаю, славянам подсказал …Ярило. Наблюдал как-то заход солнца за Вытегрой. Так вот, золотисто-малиновая аура у заходящего северного солнца — луковичной формы. Такой же, как и формы куполов русских церквей).
Немецкий историк 12-ого века Саксон Грамматик посетил однажды Аркону, город и языческий религиозный центр славян, на острове Руян. Он подробно его описал. Так вот, — никаких вам — там капищ. Храмы были у славян — язычников. Из дерева отстроенные.
После, с обретением новой веры, деревянные храмы для неё строили на Севере по прежним, привычным, языческим образцам. Разумеется, добавив в них архитектурные элементы, коих требовали каноны новой веры.
С освоением нового строительного материала, кирпича, эти формы стали воспроизводиться и в каменных храмах (Шатровые колокольни Северо-Восточной Руси, храм Василия Блаженного, Храм в Коломенском — и мн. др.)
Я посчитал, сколько рядов сруба в корпусе главного храма Почозёрского погоста. В верхнем восьмерике, от четверика до шатрового купола насчитал 24 ряда. Т.е., это — высота двух этажей. (Обычный домик в русской деревне имеет 12 рядов сруба)
Теперь иду считать ряды в том же храме изнутри. Количество рядов в срубе четверика, от лучевой конструкции каркаса «небес» до восьмерика насчитал 10. Т.е., ещё — почти этаж. Итого: от лучевой рамы – вверх, до основания шатрового купола — почти три этажа (по высоте).
Каркас «небес», это — горизонтальная «потолочная» деревянная лучевая рама. На неё крепились деревянные же щиты, которые потом расписывались картинами на библейские сюжеты. Т.е., «небеса», здесь, — то же, что и внутренняя поверхность купола в обычной каменной церкви. Но, в обычной церкви, выше купола …ничего нет. Купол покрыт кровлей, и всё. ДЛЯ ЧЕГО?! тогда в северных деревянных храмах, поверх «небес» («купола») возводились ещё три «лишние» этажа сруба, которые НИКАК не использовались? (Фактически, «небеса» расположены на уровне середины корпуса храма (по высоте). Всё, что выше — «излишество». Плюс ещё — высота и внутренний объём самого шатра).
Я думаю: это — дань древней архитектурной ведической славянской традиции. Канон, от коего северные зодчие не считали возможным отступать. Ведические храмы славян строились именно такими.
Собственно, то, что храмы одной веры использовались потом для нужд другой — обычное, в истории, дело. Вспомним хотя бы ту же Святую Софию в Константинополе, превращённую в мечеть.
А теперь — совсем уж — ересь :)

Вспомним вновь сюжет из Евангелия. О принесении даров Христу языческим волхвами. Я думаю, символически это означает, что язычество сочло свою историческую миссию исчерпанной. И, ритуалом принесения даров, как бы признало преемственность, уступило  доминанту в историческом процессе христианству. Но само язычество …вовсе не исчезло бесследно. Оно контекстно, исконными народными поверьями и традициями, вошло в христианство. (Во всяком случае, в Русское Православие — уж точно). На северах сочетание языческого с христианским встречается на каждом шагу: Святой Власий, например — аналог славянского Велеса. С теми же функциями. На свадебном покрывале невесты можно увидеть одновременно и вышитые христианские символы, и ведические свастики. На многих деревянных церквушках видел: в декоре, рядом с христианскими крестами наличествуют и архаичные солярные символы (им, и вовсе, — уж 30 000 лет! Если от сунгирцев считать). А в некоторых северных сельских церквях по стенам прихожане развешивают одежду: рубашки, колготки… Даже (пардон) …нижнее бельё. Исцеления ради! По местным (языческим, по природе) поверьям, одежду с больной части тела надо повесить на некоторое время в храме. А потом одеть снова. Тогда болезнь уйдёт.
Ну, и теперь — про репку и «пятую ногу». В объяснение приверженности русских зодчих традиции шатровых куполов.
…В простых, казалось бы, русских сказках — далеко не всё просто. Те их версии, что нам читают с детства, «оскоплены», искажены их издателями. Например, печатная сказка про репку совпадает с фольклорным оригиналом только …до внучки. Далее (по Афанасьеву) внучка призвала на помощь сучку. А затем, когда и при участии сучки с репкой не справились, в помощь была призвана …«первая нога». Затем вторая… И лишь «пятая нога» помогла справиться с репкой.
Так вот: в данном случае, это — …строительный термин. «Ногами» на Руси называли стропила крыши. А порядковые их номера — это определённые (кем-то, когда-то), фиксированные углы между стропилами (соответственно — степень крутизны крыши). «Первая нога», это — угол скатов крыши (довольно пологих) для амбаров. (Видимо, такой угол фокусировал в амбаре те энергетические поля, которые помогали сохранять урожай, создавая дискомфорт для грызунов). А «пятая нога» применялась для храмов. Вероятно, именно такой, островерхий шатровый купол является концентратором полей, позволяющих высвободиться, мобилизоваться энергии организма (как физической, так и психической), для решения каких-то сложных, экстремальных психо — физических задач. (В сказке — выдрать супер-репку).

…Я долго (может быть — … маленькую Вечность?) стоял в этом торжественно — тихом, островерхом космогоническом храме, без иконостаса и «небес». «Без аналоя и эха священных слов». Вдыхал кондовый аромат его бревенчатых стен. За его окнами, внизу, был виден хмурый, дождливый день. Поча несла свои свинцовые воды меж мокрых, зелёных сенокосных берегов. А здесь, внутри шатрового деревянного храма было …нереальное ощущение пребывания в некоем …астральном лифте. Готовом вознести тебя в иные миры. И для этого нужно лишь — всего-то …быть достойным этих миров…

И ещё я вдруг подумал: не случайно русские — первые в космосе. Устремлённость к небесам — доминантная часть нашей ментальности. И не случайно — именно в России была впервые реализована идея тандемной многоступенчатой космической ракеты. Многоярусные колокольни русских храмов, как её прообраз, были у Циолковского постоянно перед глазами… Некоторые дошли и до наших времён. Впечатляют пятиярусные колокольни Сергиева Посада, Юрьевца — на — Волге, Юрьева — Польского… Веками формы отрабатывали. Сначала — в дереве. Потом — в камне. А в металле — уж и полетели…

ГЛАВА 28

«Хорошо мне было в девушках сидеть
Мне у батюшки работушка легка.
Мне у матушки так вольно было петь!
И с дружками мять муравушку лужка»
Мечтательная, чуть — печальная, негромкая песня текла в светлой, летней, северной ночи. Струилась над притихшими озёрными водами. Скользила по серебристой прибрежной осоке и растворялась где-то в дальнем, таинственном сумраке девственных лесов Беломоро-Балтийского водораздела. …На ночёвку остановился в одном из кенозерских прибрежных сёл. Лежал в машине, слушал, и не верил своим ушам. Потому, что пели её вполне, с виду, современные тинейджеры. Сидели на пристани, неподалёку от меня, с гитарой, и пели.
«Разлюбезные молодные дружки,
Мне от слов от ваших ласковых тепло.
Без огня-то вы мне душу разожгли.
И по ветру мои думы разнесло»
Одна из мотиваций, ежегодно влекущих меня непреодолимо на белоночный Русский Север, — то, что жизнь здесь течёт гораздо медленнее, рассудительнее, нежели в мегаполисах «Большого мира». Леса, расстояния, бездорожье заметно сдерживают тут субъективное течение времени. Порою, здесь можно почувствовать себя в детстве, в ранней юности, или — вовсе, заброшенным во вневременное, статичное бытиё патриархальной Руси. Город снобистски называет это отсталостью, архаикой. Я усматриваю в этом проявление интуитивного, самосохранительного консерватизма.
Здесь и ныне можно увидеть, как местные пацаны гоняют на «минских» и «ковровцах» (Марки мотоциклов. Ещё — советских). Здесь, на каком-нибудь открытом окне, ещё можно увидеть ламповую радиолу, крутящую пластинку Эдиты Пьехи: («Мне белая вьюга уронит в ладони перо с крыла»). Здесь, на вопрос, как вам переправиться на противоположный берег, вы ещё можете услышать в ответ: «…Дык — чё? Бери любУ лодку, да переправляйся» (Это означает, что хозяин лодки вас …поймёт. Сам потом возьмёт «любУ лодку» и сплавает, за своей). И сейчас, белой ночью, было …невыразимо, до кома в горле, хорошо лежать в машине на берегу притихшего озера и слушать сливающиеся в песню, чистые, певучие голоса северо-русских девчонок.
«Разнесло их, где густые зеленя.
Где — над речкою-тихоней — благодать.
Ах — сердились тогда в доме на меня.
Захотели меня замуж отдавать»
…Из-за острова, между тем, показался паромный буксир. Он тихо тарахтел, толкая впереди себя паромную платформу к пристани. (Паром курсирует по озеру. Обширному, со множеством островов и заливов (лахт). Является единственным транспортом, соединяющим с внешним миром деревни, что расположены по его берегам).
И, казалось, он специально, чтоб не спугнуть ночную песню, деликатно, стараясь не шуметь, крадучись движется к пристани. Но, приблизившись к причалу он …неожиданно грянул из своих горластых бортовых матюгальников:
«Чорние глаза-А! В-спАминаю — умираю!
Чорние глаза-А! Я тХолко о тебе меЧ-таю»
…Вспомнились тут финальные слова из Горького, «На дне»: «Эх… Испортил песню. Дурак…»

ГЛАВА 29

…Новое утро оказалось таким же, что и предыдущее, дождливым и хмурым. Очередная моя священная роща находилась, по сведениям от местных «сарафанных» источников, где-то за селом. Но на Ниве туда не проехать. На пути — речка. Через которую — только пешеходный мостик.
…За речкой, издали увидел, что рощ — две. Похожие друг на друга исполинскими вековыми елями. «Которая из них священная?» Идти наугад, по мокрой траве под моросью — не очень-то хотелось. Потому, решил спросить у местных в доме, стоящем на отшибе, на берегу за речкой.
На мой стук в дверь никто не отозвался. Но тут послышалось тарахтенье лодочного мотора. Затем показалась и лодка, старенькая алюминиевая «казанка». Лодка направилась к берегу. Причалила к мосткам у дома. Из неё на мостки сошла пожилая пара. («В магазин ездили»). На появление в их владениях постороннего в моём лице они отреагировали, как на нечто, само собою разумеющееся: «Пошли в дом».
— Да вы мне только подскажите, которая из этих рощ — священная?
— Да подскажем. (Как впоследствии выяснилось — обе). Заходи давай.
В доме — традиционная простота и отлаженность поморского быта. Тепло. По-деревенски уютно. На горячей печной плите — кастрюли с готовой уже едой. Потому, хозяйка (Нина Фёдоровна) сразу накрывает на стол. За обедом — традиционные расспросы: («Кто таков? Откуда — куда — зачем?»)…
Хозяин, Леонид Алексеевич. Бывший моряк — водолаз. («Я на Лабрадоре сети с винтов разматывал!»). Ныне — пенсионер. Живёт на своей малой родине, на берегу реки у впадения её в Кенозеро. Близ двух священных кенозерских рощ. (Прямо, как у «Наутилуса»: «На берегу очень тихой реки. На берегу очень дикой реки»). Живёт со своею Ниной Фёдоровной. Рыбачат. Собирают дикороссы. (Нина Фёдоровна — известная местная «травница». Бесподобного чая из её сборов я выпил — литра полтора. За одно застолье). Пьют, по-стариковски, водочку из стопочек — напёрстков. И, большими кружками, — «Несквик». (От южноамериканских индейцев Лексеич узнал: какао — проверенное средство от аритмии: («А у тебя сердчишко не фортелит ещё?»)
По-поморски — радушные и гостеприимные. Меня, невесть откуда явившегося на …берегу их дома, они сразу же зазвали к себе в гости.
Удивительные, порою, люди встречаются в российских глухоманях. А мне, на северах, везёт на знакомства с колоритными лексеичами. (В позапрошлом году встретился на Пинеге со старым геологом, Сергеем Алексеевичем. Потом ещё на Кольском познакомился с геофизиком — Лексеичем…
Леонид Алексеевич всю свою моряцкую жизнь снимал любительское кино. Теперь …мается, кому б эти свои киноархивы со смыслом передать. («Ты там, в Москве, в „цифру“ их перегнать — не поможешь?»). На случайного встречного готов положиться. Открыт и доверчив русский помор.
Нина Фёдоровна же отнеслась ко мне, поначалу, несколько более насторожённо. (С какими тайными целями я по Кенозерью путешествую?). Увы. У неё уже имеется негативный опыт общения с заезжими москвичами. Собирает Фёдоровна местный, кенозерский северный фольклор. (Здесь отмечу: Нина Фёдоровна родом — с Западной Украины. Как и упомянутый мною ранее лядинский энтузиаст — музейщик). И прознали про неё московские …дипломированные этнографы. Приезжали, — родных роднее были. Пока …не защитили свои диссертации. На её материалах. С тех пор — поминай как звали. Обида на московских осталась у Фёдоровны.
Ещё Нина Фёдоровна является хранительницей маленького деревянного храма на краю одной из священных рощ. (После она меня туда сопроводила и отперла для меня церквушку. Рассказала, что недавно в ней произошло маленькое мистическое событие. Была в храме икона. Новодел. Ценности для вероятных грабителей не представляющая. Так вот, однажды она исчезла. А вместо неё …появилось вот это. (Фёдоровна достала из-за пазухи принесённый ею старинный старообрядческий широкий крест, покрытый резьбою на евангельские сюжеты. Следов взлома церкви, при этом, никаких не было обнаружено. Замок оказался целым…).

А Лексеич… Его манера говорить: подковыристая, поддразнивающая — очень напомнила мне моего деда. Внешне-то — никакого сходства. Дед был высокий и рыжий. Даже в старости. Лексеич — маленький и лысый. Но — интонации, ироничная, с подначками, манера общения были очень похожими.
— А почему один путешествуешь?
— …Потому, что в путешествии важно согласие. А оно легче всего достигается с …самим собою.
— Вот это — очень верно. Но ведь — и опасно. Места по Северу ведь — есть такие!… Там всякое может случиться.
— Да «всякое» где угодно может случиться. Это уж — как фишка ляжет. (А про себя подумал: «…ТАМ со мною может случиться …лишь благое. (Даже, если со стороны это будет выглядеть гибелью. Судьба, значит, такая). Так что, мне, как раз, — категорически не нужно, чтобы кто-то оказался бы рядом и, из самых лучших побуждений, внёс бы в путь моей Судьбы свои коррективы. По моему глубокому убеждению, в такие места следует приходить в одиночку. И путь не должен быть лёгким. Только так возможно пережить некоторый духовный опыт, ради коего люди и стремятся добраться до таких мест…).

Лексеич, уже раскрасневшийся от «принятой на грудь» привезённой из магазина «беленькой», видимо, не был расположен сейчас философствовать и неожиданно сменил тему. Посмотрев на мой промокший камуфляж, изрёк: «А куртку пропитай льняным маслом. Старики от веку так делали». И показал мне свою, пропитанную камуфляжную куртку с капюшоном. Она — чуть более жестковата, нежели мой «прикид». Но — сухая, в отличие от него. (А Лексеич, за полчаса до нашего знакомства, домой в ней плыл на моторке. Под тем же дождём мок, что и я).
…Давно меня занимал вопрос: Как люди на северах веками обходились прежде без прорезиненной или синтетической водозащитной одежды? Климат ведь тут — влажный, дождливый. И …не жаркий. Лексеич открыл мне очередной поморский секрет. Простой, доступный и эффективный.
А Фёдоровна, меж тем, принялась рассказывать, как прошлым предзимьем, уронила она обручалочку в омут Кенозерский. Так Лексеич (Ему, замечу, — за семьдесят) облачился в свой водолазный костюм. («Чтоб кольцо принести для суженой»). Погрузился в кенозерские пучины и …достал — таки потерянное кольцо. «Вот такая любовь у них»…
Показав мне свою церквушку у священной рощи, Фёдоровна навесила на её дверь замок, попрощалась со мною и пошла домой, к своему Лексеичу. А я направился в первую из рощ.
В мрачноватой, влажной глубине её — вросшие в мох остатки какого-то сооружения из больших, необработанных, лишь древним морем обкатанных камней. Что это было? Не ясно. Может, алтарь какого-то архаичного культа?…
Во второй роще меня ждало маленькое приключение. Там покоится огромный, в несколько тонн, валун. Покрытый мхом и наполовину погрузившийся в землю. «Подойди и положи на него левую руку» — (Это, наверное, какая-то из священных елей прошелестела).
— Х-м… Лишайник под ладонью был влажным и тёплым. И — …это всё. Какое-то время я так постоял, держа руку на камне. Ничего более не происходило. Никаких вам — сотрясающих, как Дункана Маклаута, электрических разрядов, ни слепящих вспышек, ни …внутренних озарений. Я направился к выходу из чащи.
…А на мокрой луговине возле рощ мирно паслось коровье стадо. И, когда я проходил мимо, одна из бурёнок вдруг устремилась, почти бегом, ко мне. По глазам её я, в общем, сразу понял: бодаться не будет. Какие-то другие у неё намерения. А, достигнув меня, корова …стала жадно лизать мою руку. Ту, что я только что держал на камне, в священной роще. Как собака, прямо. Склонный к мистическому осмыслению необычных событий, сразу же загрузился размышлизмами: «Это …какую же сущность, неизвестно сколько томившуюся в камне, я перенёс к корове для слизывания? И в кого она потом, с её молоком, переселится? Говоря образно, не «раздавил» ли я, как путешественник во времени у Бредбери, …судьбоносную, для далёкого Будущего, бабочку?…
Помятуя просьбу Фёдора, фиксировать все, встречающиеся мне необычности, «забил» координаты рощи в память навигатора и, насквозь мокрый, потопал к своей НИВЕ.

ГЛАВА 30

Дождь наконец прекратился. Выглянуло солнце. Распогодилось. В машине переоделся в сухое, согрелся чайком из термоса и тронулся в путь. Теперь — в обратном направлении. К Судорской лахте (один из кенозерских заливов). Чтобы оттуда добраться до острова, являющегося, в моём представлении, чем-то вроде Пушкинского Лукоморья. Остров называется Поромский. И в моих планах он был важной паломнической составляющей моего нынешнего северного вояжа. И вот, к исходу второй недели кочёвок по Северной Руси, я — таки до него доплыл.

…Село Поромское — на одноимённом острове. Подплывал с чувствами …пилигрима, увидевшим наконец Землю Обетованную. Здесь, в 19-м веке, дипломатом и фольклористом А. Ф. Гильфердингом (1831—1872) была записана (и затем опубликована в трёх томах) большая часть русского былинного эпоса. Записана с изустых «напевов» проживавших здесь династии сказителей Сивцевых: Ивана Павловича (1806—1899) («Старик Поромский»), его потомков и учеников. (До записей Гильфердинга, былины заучивались, передавались из поколения в поколение на протяжении веков. А то чудо, что богатейший изустный былинный эпос сохранился здесь до 19-ого века, Гильфердинг объяснял двумя короткими словами: «Свобода и Глушь»). Думаю, не многие из читающих эту книгу слышали прежде об острове Поромском и поромских былинниках. Я тоже узнал о них лишь пару лет назад. В школе Поромских не упоминают. А «из каждого утюга» нам вещают про …других создателей другой литературной «нетленки». Нет у былинников Поромских — ни музея, ни даже памятного знака. Ни — даже электричества на острове. Нет и жителей. Покинуто село…

А в прежние времена, артели поморов (или ватаги ушкуйников), уходившие на промысел на довольно длительный срок (месяцы), брали с собою в артель (ватагу) народных сказителей (типа Бояна или Гомера). Причём, спор между артелями за наиболее известных бардов решался путём …кулачного боя. Артель — на артель.
На промысле сказителю полагалась лучшая доля добычи. Но единственной его обязанностью было — рассказывать «бывальщину» артельщикам, во время отдыха. …Вечерами, после коллективного ужина, поморы — артельщики располагались на ночлег у огня. А сказитель начинал свои повествования. Причём, сам, по своему желанию (нежеланию) он не имел права прекратить рассказывать. Периодически он окликал слушателей: «Живы ли вы?» (Т.е., не уснули ли?). И, если хотя бы один откликался: «Живы», — он обязан был продолжать сказывать свои былины.
Прикиньте, сколько же былин, преданий, легенд, мифов должен был знать и помнить северо-русский сказитель-былинник? Т.е., древне–русская изустная литература, очевидно, была весьма обширна, богата и содержательна.

…Ещё упомяну здесь один существенный факт о А. Ф. Гильфердинге: он изучал санскрит. И в 1853 году написал статью «О сродстве языка славянского с санскритским».

А остров Поромский …обаятелен и прекрасен. И почему люди покидают такие острова?…

…Возвращаюсь на берег, к оставленной там машине. Собираю лодку. Еду далее…

Дальнейшим планом моим было: доехать до следующей деревни в верховье Кены. Реки, вытекающей из Кенозера и впадающей в Онегу. Оставить машину там, у знакомого местного жителя Николая, собрать, накачать лодку, загрузить в неё необходимое снаряжение и отплыть на несколько дней. Продолжить путешествие уже по воде.

ГЛАВА 31

…Как там, у Вознесенского? «Наша Вера вернее расчёта! Нас вывозит „авось“!»

…Чёта мяса захотелось. Вдруг. Вообще-то, путешествуя по северам, я стараюсь питаться тем, что удаётся добыть из окружающей среды. Ну и, круп запас, конечно, вожу с собой. Но, до этих мест я доехал, будучи уже почти две недели в пути. И рыба, да каша уже поднадоели. В общем, уступил соблазну.
…В местном магазине, из мясного — только колбаса. «Сегодняшняя»:) (Посмотрел: произведена в Котласе. А от Котласа — до данной торговой точки довезти «сегодняшнюю» — …это очень надо постараться). Купил, что было. (Авось не траванусь). Ею и поужинал. (На вкус «сегодняшняя» оказалась вполне приличной. «Со вкусом мяса»).
Ночевал во владениях моего знакомого местного — Николая.

…На след. день, с утра, чувствовал себя …утомлённым. Списал это состояние на дорожную усталость. «Ничё. Авось разгуляюсь». Снял с багажника лодку, накачал, поставил мотор, загрузил снаряжение и, оставив машину под присмотр Николая и его внучки (златокудрой, синеглазой хохотушки Варьки), отплыл.
Однако, проплыв километров несколько, почувствовал непреодолимое желание …прилечь. Выбрал место на берегу, причалил. Кое как поставил палатку, прилёг…
…И пролежал я в этой палатке два дня, питаясь исключительно активированным углём и периодически устраивая промывания желудку. (Меры — запоздалые. Но — хоть что-то). (Путешествующие! Не покупайте в дороге «сегодняшнюю» колбасу! Фортуна — девушка обидчивая. Не прощает, когда вы подвергаете риску свои стратегические планы в угоду суетным искусам, типа «мяса захотелось»).
…Несколько раз тарахтели мимо лодки местных рыбаков. На помощь не звал. Во-первых, по причине последовательности в своем кредо: если уж я принципиально путешествую ОДИН, то и из передряг должен выбираться самостоятельно, не рассчитывая на помощь извне. А, во-вторых, — …ну чем бы они мне помогли? Поморы — ещё более «отпетые авосьники». У них наверняка, даже активированного угля с собой нету. А за водой, до Кены, я и самостоятельно доползу.
Чуть отвлекусь, расскажу историю, иллюстрирующую степень местного пофигизма.
Отправился как-то, один из потомственных местных (пинежский), ныне здравствующий, на промысел, в море. На моторке. БЕЗ ВЁСЕЛ! Возвращается. До берега осталось метров 200. Он начинает готовиться к высадке. Выливает за борт ЗАПАС ПРЕСНОЙ ВОДЫ, которую он брал с собой в море. И тут …его мотор теряет винт. Вёсел нету. От двигуна без винта — никакого толку. А ветерок — …с берега. И потихоньку относит его обратно, в море. Вода Беломорская — холодная. Т.е., окунуться и выскочить можно. Но плыть 200 м. до берега — мало кто способен. Ситуация — как в том анекдоте, про внутренний голос: «Это — пипец. Без вариантов».
В общем, мотало бедолагу по Белу-морю дней несколько. А пить хотца. «А вода в океане — солёная, как рассол». У него было с собой два трёхлитровых пакета молдавского «вина». (Взял в море, на промысел. Но — уж очень дрянным сей молдав-экспорт оказался. «Не пошёл»). А тут, за неимением воды, …пришлось его пить. В конце концов, его прибило к какому-то берегу. Полуживого, от неукротимой рвоты с молдавского. И с тех пор он не пьёт вообще. Даже упоминание в его присутствии вина вызывает у него рефлекторный рвотный позыв.

Но возвращаюсь к повествованию про Фортуну и …её зад. «И был вечер. И было утро. День третий» Вроде ожил. Надёргал из Кены рыбы, позавтракал. Собрался отплывать. И тут обнаружил, что правый задний баллон моего плав-средства заметно сдулся. Подкачал, поплыл далее. Но, через полчаса необходимость в подкаче возникла снова. Значит, где-то в баллоне — прокол. Всё же решил не останавливаться для ремонта, а плыть дальше, на подкачке. «Авось доплыву».
Внезапно лодку резко дёрнуло назад. Мотор умолк. …И наступила тишина. Солнечная такая тишина, с лёгким шорохом листвы и плеском рыбы в реке. Это я намотал на винт чью-то старую сеть. (Скучающая северная Фортуна, видать решила на мне поупражняться в мелких пакостях). …Сеть намоталась плотно. Срезать с винта её пришлось долго. Мелкими лоскутками, вытянувшись через транец лодки за борт, к винту.
…Конечно же, я (в соответствии с традициями жанра) утопил нож. Жалко. Очень …брутальный был ножик. Якобы, — из экипировки морских котиков. И на рукоятке у него предусмотрена петля, которая одевается на запястье, чтобы нож нельзя было выбить из руки, в рукопашном бою. Петлю на запястье я не надел. (Не в рукопашном же бою). И теперь мой нож — добыча Кены. Дорезал другим ножом. Из комплекта гидрокостюма. Он — не тонущий. (И чего б им — сразу-то не воспользоваться?!).
Но, — едем-таки дальше. Вышел из Кены в озеро. Тут… сломался насос. Свинтилась пластмассовая резьба на шланге, которою он вкручивается в корпус насоса. Подкачка проколотого баллона  стала существенно более заморочной процедурой. (Шланг теперь надо было придерживать рукой). Но, до каньона — несколько километров осталось. Дойду.
…А не судьба. Самую эффектную подлянку Фортуна приберегла себе на десерт. Ослаб крепёж рычага переключения передач на моторе. Рычаг соскочил с вала и …канул в озерную пучину. «А вот это — уж точно — пипец. Без вариантов». Я теперь не могу заглушить двигатель. Потому, что потом я его не заведу. (Он только на нейтральной передаче запускается. А без рычага мне передачу не переключить). Решать надо было быстро, на ходу. Пока бензин в баке мотора не закончился. (На ходу двигатель не дозаправить. Надо останавливаться. А остановиться нельзя). Выбора, в общем, не оставалось. Пришлось разворачиваться и плыть назад. К истоку Кены.
В истоке бензин в баке движка закончился. Он заглох. Но, там — уже течение. В нужном направлении.
…Уходя, спиной чувствовал, как «госпожа Удача» торжествующе — мстительно лыбится мне вслед. Ничего. Я сюда ещё вернусь…

ГЛАВА 32

…«Прямо по сгибу тысячи маяков нервно считают обратно — июль, июнь…
Так не заходят дьявольски далеко даже хозяева самых дешевых шхун».

…Я возвращался в средние широты. Считая обратно: «Каргополь, Няндома, Вологда… Ярославль, Иваново, Суздаль… Раз уж нынешний северный вояж пришлось сократить, решил заехать, пожить какое-то время в своих Владимиро — Суздальских владениях.

«Владения» представляют собою обычный, в три окна, крестьянский домик — пятистенок в деревне. С печкой, старым садом и традиционной русской банькой. Достались мне в наследство. По …«остаточному» принципу. (Никто из родственников, наследников «первой очереди», наследством сим не прельстился. Мне, таким образом, привалила радость нечаянная. В виде никому более не нужной, пасторально — идиллической собственности).
…В деревянных домах и рубленных храмах, если изнутри их струганные стены не покрыты более ничем, царит удивительный, приятный запах старого сухого смолистого дерева. (Кондовый). Дежавю… Кажется: эта изба, эта простая и практичная народная утварь, уклад — мне хорошо знакомы. Я здесь, в этом быту уже жил. В своих прошлых жизнях… И дай нам Бог не забыть совсем, как из дерева дома строятся…

…А, если заходит речь о русских национальных брендах, то большинство, думаю, стереотипно ассоциирует это понятие с чем-нибудь из ряда: Кремль-зима-водка-балалайка-Гагарин-«Нива». Руссукю же баньку вряд ли упомянут. Наверное, от того, что, из всех форм проявления загадочной «ам сляв» банька, с её веником, обжигающей парной, чередуемой с нырянием в прорубь или в сугроб, — остаётся самой непонятной иноземному восприятию. Ещё со времён Андрея Первозванного. По легенде, он — единственный из апостолов Христа, предпринявший на заре Новой Эры путешествие в «Великую Скифь». Дошёл до Новгородских земель. И одним из самых ярких впечатлений для него стала …местная банная традиция. Апостол был изумлён тем, что славяне в жаркой парилке нещадно хлещут себя берёзовыми вениками. А потом — нагишом купаются в снегу. Смысла этого действа святой Андрей, похоже, так и не постиг.
Не постиг Запад этого смысла и ныне. Распространение в мире получила высокотемпературная псевдо-финская сауна. («Псевдо» — потому, что финские финны в своих финских саунах …тоже поддают пар и уважают берёзовый веник. А температуру поддерживают в пределах 70 — 100 градусов. Т.е., противопоставление финской сауны и русской бани — результат устойчивого заблуждения). В сухой же, высокотемпературной парилке пот, выступающий на поверхности тела сразу высыхает. Т.е., порам кожи труднее освобождаться от шлаков. Влажная же русская парная, в этом смысле — гораздо эффективнее. И пусть европейцы с их подражателями предпочитают «сауны», джакузи, гидромассажные ванны… Альтернативы жаркой, рубленной, сосновой баньке с берёзовым веником — нет. Да и — не надо…
Путешествуя по разным регионам России, не упускаю случая, попасть в местные сельские баньки. Большинство из них, что — на Северной Двине, что на Чемале, что в Бурятии, что на Северном Урале — устроены одинаково. Печь-каменка с котлом, полок, бадья для воды… Так бани на Руси устраивают издревле. При усовершенствовании своей, почерневшей от времени «наследственной» баньки я от канона отступил. И парилку выделил стенкой в отдельное помещение. А кирпичную печь заменил на металлическую, с ёмкостью для камней. Эффективность бани резко повысилась. Теперь в парилку можно идти, спустя всего лишь минут 30—40, после того, как затопишь печь.
Ещё одну приятную народную банную «фишку» увидел и «принял на вооружение» в одном из Северо-Уральских путешествий. Воду, в которой заваривался банный веник, делят на две части. Обе «заварки» разбавляют водою, до нужного количества. Одну используют для помывки. Второй — ополаскивают тело после мытья. Т.е., мытьё производится не просто водой, а …свежезаваренным берёзовым чаем.

В завершение банной темы поведаю вам один любопытный факт, ныне мало кому известный.
…Новорожденные, как мы все знаем, …плачут. Но — очень по-разному. Если одни подают голос — лишь изредка и — строго по делу, то другие без видимых причин орут сутки напролёт, изматывая и себя и …родных и близких. В таких беспокойных случаях, в былые времена, северные русские мамки ставили диагноз: «В баню просится». (Т.е., причиной младенческого ора считалась, т.н. «дородовая грязь» в порах кожи младенца, вызывающая зуд). И просто купанием в ванночке тут делу не поможешь. Помогали …парилка и берёзовый веник.

ГЛАВА 33

Пару дней работал в саду. А вечерами, на пасторальный десерт, топил баньку. Но, наступило 6-е июля. Канун ночи Ивана Купалы.
Заранее решил, что поеду ночью к церкви Покрова-на-Нерли. Около неё есть маленькое, но глубокое озеро — старица. (На рекламных фотографиях Покров-на-Нерли в нём отражается). Рассчитывал на то, что там, купальской ночью, не будет народу. (Потому, что, прямо к храму не проехать. Надо машину оставлять в Боголюбово и топать к Покрову по лугу пешком километра полтора.
…А как …умопомрачительно, волнующе — колдовски пахнет ночной боголюбовский луг! — М-м!…).
Мой расчёт оправдался. У Покрова — никого. Хотя, по Нерли — слышно: народ ночь Ивана Купалы …активно празднует.
…Полночь встретил в Покровском озере. Удивительно хорошо, расслабляющее — комфортно: плыть в тёплой, тёмной воде, на спине, глядя в ночное небо, с редкими звёздами. А потом …одна долго и неторопливо падала, прочерчивая светящийся след по тёмному небосводу. Словно специально давала время, загадать желание…

Потом неожиданно появилась мысль: надо, в такую ночь, обязательно побывать на Мокеевом кургане, древнем, таинственном лесном исполине, неведомо когда и кем воздвигнутом. Возвращаюсь на берег. Собираюсь. Уходя, оглянулся на озеро. …Поднимается туман от старицы. Но туман - не сплошной, а - в виде неясных, расплывчатых женских фигур в сарафанах. Они медленно перемещаются по поверхности воды, будто - в хороводе… По туманной луговой дорожке я вернулся к машине. Поехал за Нерль, на восток. От Покрова — несколько километров по шоссе. И скоро я был уже на вершине Сион — горы (Ещё одно название кургана).

…Колышатся под ногами, в лунном свете, какие-то мелкие белые ведуньины цветы, густо покрывающие вершину. Южный конец Сион-горы направлен в сторону лесного моря Мещёры. Светло так, что можно разглядеть белый силуэт колокольни собора в дальнем монастыре на Спас-Купалище. (Тот край именуется Синеборие. Вероятно, от словосочетания: «Синий бор»).
Северная же сторона кургана глядит в светлый, розово-голубой горизонт. Там, за горизонтом, Ярило — Ра перекатывается, в ночи, с Запада на Восток… И, как-то само собою получается, (будто тело уже знает, ЧТО здесь нужно делать) ладони рук, взгляд — устремляются к небу. И можно стоять так, чувствуя, как очистительная энергетика горы смыкаются в твоём теле с мощным энергетическим потоком Космоса, — очень долго. Не чувствуя хода времени. Вне времени…
Здесь, вдали от городов, среди темнеющих, молчаливых лесов и лугов, покрытых пеленами тумана, на вершине древнего, таинственного кургана, переживаешь …эффект перевоплощения. Т.е., собственная мирская ипостась, с именем, фамилией, соц. статусом, — да и вообще весь суетный («цивилизованный») мир, где всё это имеет значение, — кажутся отсюда смешными и несерьёзными. Скоморошьей, лубочной вознёй. Давно оторвавшейся от реальности. И, в самообольщении, вообразившей себя таковою. А подлинная реальность — здесь. В мистическом обаянии светлой купальской ночи, в моём новом, изменённом состоянии, когда ощущаешь себя ни человеком, ни зверем, а некоей абстрактной, вневременнОй сущностью. Частью этого таинственного мира, наделённою Единым с ним Сознанием…

ГЛАВА 34

…А на следующее утро позвонил Фёдор. Он возвращался c Мегры и Окулова озера. Как только он оказался в зоне досягаемости мобильной связи и включил телефон, мои СМС, что я отправлял ему, по ходу своего нынешнего северного вояжа, разом ему и ссыпались. Что-то там его заинтересовало. Он хотел услышать более подробные комментарии к ним. Я воспользовался случаем и зазвал его в свою унаследованную деревеньку. Через пару дней Фёдор приехал. На сей раз — на своём авто. Я с удовольствием констатировал, что наши с ним автомобильные предпочтения вполне совпадают. Только, «Тайга» Фёдора — классно тюнингована. Камуфляжной раскраски. С лифтингованной подвеской, на солидной, вездеходовской резине. Оборудована лебёдкой самовытаскивания и имеет дополнительный ряд фар спереди, на багажнике крыши. Машину я с пристрастием осмотрел. Обо всех «фишках» расспросил и оценил по достоинству. Конечно, доработка ходовой и установка лебёдки очень расширяют возможности проходимости его машины. Это — очевидно. И «экстерьер» — очень даже выигрышный получился. Но ведь …и — привлекающий к себе внимание. Запоминающийся. А для поисковика — это надо? Привлекать к себе лишнее внимание? Фёдор же мне на это ответил, что в тех глухоманях, где он бывает, запоминается вообще любая, вдруг появившаяся машина, любой посторонний человек. Так что, особого смысла «шифроваться» он, в отношении своей «навороченной» «Тайги», не видит. Может, он и прав. Ему, короче, видней.
После баньки вечером, за ужином с бутылкой вина Фёдор подробно и живо рассказывал о своём путешествии.

Мегра… Места эти (р-н озера Окулово) — почти недоступны и ныне. Только вертолётом можно долететь. Но Фёдор …ходил туда пешком. Через тайгу, болота. Форсируя многочисленные водные преграды на маленькой надувной лодке. Даже с медведем там повстречался. Который …бросился от Фёдора наутёк. (Путешествует Фёдор, в отличие от меня, без оружия. С минимумом снаряжения. Почти налегке. Это — его кредо). Рассказывал, какие там лесные красоты, какие ягодники, какие рыбные речки. (В Мегру с Белого моря на нерест приходит и сёмга). Только …о существе своих поисков не рассказал ничего. Даже (и это я, про себя, отметил) слово «Аненербе» не произнёс ни разу. Я расспрашивать, что он там нашёл, и нашёл ли, — тоже не стал. Подумал: «Раз тему молчанием обходит, значит, либо — впустую прогулялся, либо …„нарыл“ что-то очень существенное. Но, поскольку сам не говорит, то — и спрашивать — нет смысла. Вряд ли я услышу прямые ответы. …Я б, наверное, тоже не стал бы говорить, если ещё нет главного результата».

Потом я поведал Фёдору о своей поездке. Ответил на его дополнительные вопросы. (Фёдор, по ходу, что-то помечал в своём ноуте).
А на закате я предложил ему прогуляться, посетить Сунгирь.
…Сунгирь течёт недалеко от моего деревенского дома. Впрочем, правильнее будет сказать: мой домик срублен в своё время предком недалеко от Сунгири. Ибо, 30 000 лет назад Сунгирь здесь уже текла. А дома моего здесь ещё не было и в помине. 30 000 лет назад здесь стояли другие дома… Те дома, их жители, остались в своём времени. Канули, для нас, в археологию. А Сунгирь, тихо журча, всё так же, как и 30 000 лет прежде, в эпоху палеолита (самого долгого периода в истории человечества), — течёт, спешит влиться в Клязьму. Которая, много тысячелетий назад, романтично звалась Сарасвати. (Как считает известный этнолог С. Жарникова, именно Клязьма упомянута, под именем Сарасвати, в древнеинийских Ведах).
Временами, меня …мистически влечёт на Сунгирский раскоп. Хотя, смотреть там, в общем-то, нечего. Заросшие бурьяном котлованы от былых бадеровских раскопок, да разрушенное основание недостроенного археологического музея. (О. Н. Бадер так и не успел, при своей жизни, его довести до завершения. Теперь его бетонные остатки сами стремительно уходят в почву, в археологический материал для далёких потомков). Но …особая, сакральная аура места притягивает, зовёт к себе. (И, видимо, — не меня одного. Тропы паломнические в сунгирском бурьяне явственно прослеживаются).
Тут приятно погулять в одиночестве, летней, погожей порой. Повоображать: 30 000 лет назад здесь ещё не было рядом шоссе и не сновали туда — сюда авто. И, вместо вида на город, открывался, без края, — вид на девственные реликтовые леса, оглашаемые трубным рёвом мамонтов. 30 000 лет назад здесь так же светило солнце, щебетали птицы, текла Сарасвати, шумели деревья и …жили люди. Такие же, как мы с вами. Они уже умели строить деревянные жилища. (Экологичнее, уютнее деревянного дома никто ничего не придумал и поныне).
— Мастерить обувь, шить удобную одежду, украшать её. (Принципы конструирования одежды с тех пор не изменились).
— Изготавливали оружие и украшения. (Технологии остаются загадкою и поныне).
— Имели свои представления о мироустройстве, размышляли о Вечном и чтили своих богов… Артефакты, найденные на Сунгири (всего, порядка 68000) — убедительные тому свидетельства.

…«Мы ленивы и не любопытны» (А. Пушкин). Большинство наших современников, даже любознательная их часть, о Сунгири и не слыхали. Россияне стремятся за историей — в Рим, Грецию, Европу… Но, …30 000 лет назад, когда о Греции история ещё и не помышляла, а в Европе ещё жили неандертальцы, люди уже были людьми …именно здесь, на территории современной России. В 180-ти км. — на восток от нынешней Москвы. (Известны ещё целый ряд палео-поселений, открытых археологами на территории современной России. Это, например, знаменитые Костёнки под Воронежем. Или — подмосковный Зарайск. Однако, ничего сопоставимого с Сунгирью по уникальности археологических находок, их информативности о жизни и мировоззрении наших предков, на планете Земля до сих пор не найдено…
Палеолит, как я уже отмечал, по длительности, это — самый длинный период, составляюший 99% человеческой истории вообще. Но, знания о нём …вряд ли составляют хотя бы 1% от общего информационного актива нынешней исторической науки. А ведь в те давние, долгие десятки тысячелетий — много чего, знАчимого, эпохального, судьбоносного происходило на этой планете. Не могло не происходить. Но — …в веках канули достоверные сведения о них. И лишь мифы, предания, легенды, сказки доносят до нас, через сотни поколений, очень смутные, невнятные, фантазийные воспоминания из тех времён…).

Из всех же сунгирских находок, самые интригующие (постоянный повод для моих размышлений), это — так называемые «прорезные диски ритуального назначения». Я их так же уже упоминал. Внешне они похожи на ступичное колесо от повозки. (Только диски эти — небольшие). Им не менее 27 000 лет. Найдены в загадочном ритуальном парном погребении эпохи верхнего палеолита на Сунгири. А интригуют они, во-первых, тем, что похожие на них солярные символы и поныне украшают фронтоны домов Русского Севера. Где, под солярным кругом, часто помещают православный крест. (На каменном саркофаге Ярослава Мудрого, который на 26 000 лет младше сунгирских дисков, нанесено похожее рельефное изображение ступичного колеса, под которым — христианский крест. Очевидно, что это сочетание символов, на саркофаге имеет некий глубокий сакральный смысл). Очевидно так же, что похожесть этого изображения и украшений фронтонов поморских жилищ — ни в коей мере не случайны. Сама собою напрашивается мысль о преемственности сакральной атрибутики эпохи палеолита с Сунгири, древнерусской символики времён Киевской Руси и современного деревянного декора домов Русского Севера. Но, если преемственность сохраняется десятками тысячелетий, на одной территории, то резонно предположить, что, вероятнее всего, хранит её …один и тот же народ. Т.е., жители Владимиро-Суздальских земель эпохи палеолита — прямые предки русичей. И ещё один вывод напрашивается из факта существования сунгирских прорезных дисков. …Возможно, конечно, что ступичное колесо первыми стали использовать андроновцы что-то около 4 000 лет назад. (Как утверждает официальная наука). Но …ИДЕЯ такого колеса бесспорно принадлежит сунгирцам. И она — на 25 000 лет древнее андроновской культуры. (К культуре андроновцев, кстати, относят и знаменитый Аркаим. Который, в плане, так же напоминает форму ступичного колеса).

Этими своими размышлениями я делился с Фёдором на месте сунгирских раскопок.
— …Я тоже думаю, что эта, дожившая до наших дней солярная символика в декоре северо-русских домов — автохтонного происхождения. Материализованное эхо древних верований Северо-Восточной Руси — согласился он со мною. — Естественно, что в краю, где солнце, в общем, — дефицитное благо, должен был возникнуть культ солнца. А вот его возникновение в Египте, скажем — …странно. Ведь слишком жаркое солнце там — более — проблема, нежели благо. (Греки, кстати, считали родиной бога солнца, Аполлона, Гиперборею. Т.е., Север. Прямое, в сущности, указание на исходный регион культа).
— То есть, в Египет этот культ пришёл из …Гипербореи? Вместе с переселенцами?…
— Возможно… Косвенно, в пользу этой версии, свидетельствуют, по-моему, и земледельческие традиции древнего Египта. Они ведь возделывали лён и ячмень. (Почему-то — не хлопок и не рис, как сейчас). Египетские мумии, как известно, пеленались в льняные ткани. А, до своего мумифицирования, тогдашние египтяне …уважали попить ячмённого пивка. (Почему-то — не виноградного вина). А ведь лён и ячмень — культуры северного происхождения. Лён, для полноценного вызревания, нуждается в длинном световом дне. (Т.е., ему нужен …период белых ночей. Которых на Ближнем Востоке не бывает. А ячмень — вообще — самый северный из культивируемых злаков). Ещё – факт, наводящий на размышления: сами египтяне называли свою страну Кемь. А на нашем Севере есть река Кемь, в Белое море впадающая. И - одноимённый город на её устье, Кемь. (А есть ещё реки, очень созвучные топониму Кемь: Кема, Кена…)
— Я как-то, проезжая, видел: лён на северАх растёт сам по себе. Вдоль дороги. Между Вологдой и Архангельском.
— Вот! Я бывал несколько раз в Египте. И ничего такого там не видел. В школьном курсе истории утверждается, что земледелие возникло на Ближнем Востоке. Примерно 11 000 лет назад. Но, на Руском Севере, при раскопках древних поселений, находили, к примеру, собранные семена льна, возрастом 16 000 лет. Т.е., есть основание предположить, что земледелие на территории Северной Руси имело место быть уже в те архаичные времена. И оттуда могло прийти в южные регионы, а не наоборот. Здесь, думаю, уместно вспомнить, что славянский календарь – наидревнейший. Он на 5508 лет старше христианского. По нему, получается, сейчас – вторая половина восьмого тысячелетия… 
А в Индию, в древности, лён, видимо, тоже был принесён северными арийским завоевателями. Где-то читал: и в наше время в одежде брахманов лён должен присутствовать обязательно! Хотя бы в виде отдельных нитей в ткани. Это — святое. Хотя …хлопок и там растёт — куда - как охотнее. Льну же комфортнее на белоночных вологодских полях…
И, кстати, раз уж Индию упомянул: у индусов символом сансары (круговорота жизней и смертей) является ступичное колесо. Возможно, подобное осмысление имели и сунгирские диски, учитывая то, что найдены они в ритуальном погребении. Среди учёных (и самих индусов) есть сторонники версии, что арии пришли в Индию и Иранское нагорье откуда-то с Севера, принеся с собою свою культуру и свои верования. (Этнографы и лингвисты приводят массу доказательных примеров совпадений, параллелей в мифологии, народных культурах и языках Русского Севера и Индии. Недавно, кстати, информация появилась: в  Мергархе, при раскопках, был найден магический амулет в виде маленького ступичного колеса. Почти - шесть тысяч лет ему.)

— …Возможно, да… Знаешь, я сейчас подумал: из всех наук история — самая безразмерная. В смысле гипотез, версий, предположений — и т. п. Поэтому, прежде она меня совсем не интересовала. В школе, как–то сразу я усомнился в верности эволюционной теории. Мне казалось: утверждение, что чел от обезьяны произошёл — крайне унизительно. Развенчивающее, ниспровергающее саму …Высокую Идею человека. А может …процесс — то идёт в противоположном направлении? Т.е., все эти ископаемые неандертальцы с арханропами и автралопитеками — вехи человеческой деградации? Деволюционное движение в сторону обезьяны неких людских групп, на этот путь однажды вставших?… Как, скажем, некоторые виды безногих ящериц в начале своего пути ноги имели. А сейчас — уже нет…
В общем, историю невзлюбил. Предпочитал естественные науки: физику, химию… Смешно вспоминать, но в школе у меня сложилось примерно следующее представление об истории:
…Наши прадедушки иногда слезали с пальм чтобы размяться загонной охотой. Завалить какого-нибудь несчастного мамонта. Зверски забить его каменными топорами и прочими подручными средствами. Но потом они утратили волосяной покров и зачем-то воздвигли пирамиды.
Наши деды разгромили татаро — французов и их союзников шведов где-то на дистанции от Бородина до Полтавы. А заодно и немцев, попавших под общий замес, шуганули с Волги до Берлина. Где они и сдались. Потому, что дальше бежать было — некуда. Отцы наши освоили строительство панельных пятиэтажек и производство мотоциклов. Т.е., поднялись на первую ступень в направлении — от дикости к цивилизации. И тут …родились мы, наше поколение. И время нашего рождения как-то совпало со временем начала настоящей, цивилизованной, культурной жизни.
— …Забавно. Даже не ожидал. И что же поменяло твоё отношение к истории?
— …Скорее, не к истории. Она по-прежнему интересна мне лишь — по-стольку — по-скольку. Интересует ДОисторичесая, совершенно, по сути, неведомая (а потому — мифологизированная, мистическая) её часть. А интерес проснулся — вдруг. Прежде ведь, благодаря тому же школьному курсу истории и географии, у меня наличествовало устойчивое представление, что всё, самое интересное, заслуживающее внимания, находится …где-то не у нас. В более экзотичных, благодатных «заграницах». Там – природные красоты, там – общечеловеческая история. А у нас …образно говоря: «страна чистого листа». Но, во время моего первого заезда на Русский Север возникло почти физическое ощущение реальной древности края, скрывающейся под внешней неброскостью, простотой его традиционного жизненного уклада, чувство …мессианской глубины его духовных тайн, их близости к …абсолютным истинам. И …«дежавю». Которое неизменно сопровождает меня там.
Стал интересоваться, читать. Чаще — авторов с альтернативным взглядом на историю. И ещё… Мне нравы нашей нынешней цивилизации, с её лицемерием и …многовариантной моралью — не нравятся. А, путешествуя по северАм, я обретаю ощущение …реальности «третьего пути». Без жадности, без властолюбия, без состязания амбиций… Люди здесь, в былые времена, без всех этих «мотивационных двигателей прогресса» (да и — без самого «прогресса») вполне обходились. Значит, — такое возможно, в принципе…
— …Понимаю. Я тоже в современном городе чувствую себя — не на своём месте. Раньше стремился, мечтал об интересной, содержательной жизни в мегаполисе. Теперь охладел… В городах бываю лишь эпизодически. В больших дозах «цивилизованная» жизнь — штука …неоправданно энергозатратная.
— Одна моя интернет — знакомая, близкая по духу, написала как-то в своём блоге: «Люди не понимают самого главного: их образ жизни, питание, мысли, снижают энергетику в разы, остаётся только на то, чтобы прозябать истощённым».
— …И она, по-моему, права. Особенно остро это чувствуешь, проведя месяцев несколько на лоне природы. И, вернувшись потом в большой город…
— А я, ещё пару лет назад был, как и большинство …нормальных людей, предпринимателем. И — достаточно преуспевающим. Но …все эти рентабельности, коньюктуры рынков, дебеты — кредиты ввергали меня в состояние интеллектуального ступора. Мой мозг демонстрировал на этой стезе беспросветную тупость. Точнее, проявлял, таким образом, свой саботирующий протест. Он категорически не желал этим грузиться вообще. …Устал бороться с собой. Мысль, что потрачу на это жизнь, наводила на меня тоску и чувство загнанности. В общем, оставил себе маленькую ренту, на скромную жизнь. И простился с предпринимательством. (Вздохнув с облегчением…).
— …Это нынче называется «дауншифтинг». Модное в наше время поветрие. И — как наш мир — старое.
— В моём представлении дауншифтеры, это — бездельники со всего света. Съехавшиеся на берег Индийского океана. Чтобы курить «дурь» и стучать в там-тамы.
— Упрощаешь, Григ. Есть в этом явлении и …некий потенциал. Основателем буддизма, к примеру, был принц Сиддхаттха Гаутама, живший ещё в четвёртом веке до нашей эры. А он — классический образец дауншифтера.
— Ну, мои амбиции скромнее. Я всегда хотел просто писать книжки.
— …И как? Получается?
— Кое — что издал. Пока — не особо успешно. Да — пусть их не многие прочтут. Важнее для меня, что они есть. Появляются. Значит, бытие моё осмысленно более высокой категорией, нежели деньги.
— …Понимаю. «Однажды став вьючным животным, никогда не достигнешь звёздных высот». (Джек Лондон). …Я думаю: может, цивилизации на Земле от того и угасают, что люди утрачивают изначальные нравственные идеалы?… Устают от их подмены, разочаровываются и устремляются к истокам?…
— Ага. А, отдохнув поколений несколько, …всё начинают по-новой. На очередном историческом витке.
— Ну… такова «селява». Хочется думать, что это, всё же, — виток восходящей спирали, а не …бессмысленная беготня по кругу. Тогда, в конце концов, мы придём к совершенному обществу. Должно же, по диалектике, количество исторических витков перейти в качество. …А в отношении к теории эволюции у нас с тобою — полное совпадение взглядов. «Человек разумный», я уверен, появился на Земле сразу в «готовом» виде. А ископаемые гоминиды не имеют к его происхождению никакого отношения.

ГЛАВА 35

На следующее утро Фёдор, по моей наводке, съездил на Мокеев курган. Вернулся через несколько часов. А во второй половине дня уехал. Куда-то. Упёрто продолжать разыскивать по миру свои мифические реликвии. «Ну, до связи, до встречи, напарник» — сказал он, садясь в машину. «Ага. Напарник — подумал я, глядя вслед его удаляющейся, камуфлированной „Тайге“. — А сам — весь таинственный и секретный. С напарниками так не шифруются…»

…Главный талант гостя в том, чтобы тонко чувствовать момент, когда его проводят …ещё сожалея о его уходе.
После отъезда Фёдора я стал думать, на что мне употребить оставшуюся часть лета. Решил, жизненного разнообразия — ради, отправиться на юг. На тёплый берег моря Чёрного.

…Кочевал там, по побережью, с палаткой, с места на место. (Нынче мест, где можно поставить палатку у моря почти не осталось. Берега, ещё остававшиеся свободными, ныне стремительно коммерциолизуются).
На одной из стоянок, в долине какой-то горной речки, впадающей в море, наблюдал такую картину.
Кто-то с утра привязал телёнка у речки пастись. Иду, значит, от своей палатки к речке с ведёрком, черпануть ледниковой воды. Прохожу с водой мимо телёнка. Он, увидев ведро, бросается к нему, суёт в него морду и жадно, в несколько глотков, выпивает.
Пустяковое, вроде, событие, меня просто поразило! Ведь он …пасётся, привязанный у самой воды! И мучается, при этом, от жажды. Потому, что от рождения пил только из ведра. Он …просто не понимает, что пить можно из чего-то ещё. (А его хозяин, видимо, не понимает, что телёнок этого не понимает). И животное изнывает от жажды, находясь на берегу ручья.
И как же, в этом смысле, человек цивилизованный похож на этого телёнка! Он поколениями создавал искусственную урбанистическую среду для своего обитания. И подавляющее большинство из нас способно жить теперь только в этой искусственной среде. Как растения, выращиваемые методом гидропоники. (Одну девушку знаю: она даже — пардон — в туалет в лесок сходить не может! Вези её до ближайшей цивильной АЗС, где есть туалет со сливным бачком. А просто — пи-пи за кустиком на травку — для неё — запредельно!. Вот — ни чуть не присочинил!).

…Выпадет, скажем, снег на Восточном побережье США. — Полный паралич жизни. Пока снег не растает. Разрушит землетрясение какой-нибудь город в Центральной Азии или Японии и — без помощи извне жизнь там не возродится.
А если… помощи извне ждать не от кого? Если катаклизм глобальный, планетарного масштаба?… И выживут только самые «отсталые» представители человечества, сейчас от цивилизации мало зависящие, умеющие выживать в дикой природе. (Может, про это сказано в Евангелии: «И последние станут первыми»? ) … А ещё, не пропадут …экстремалы. Предпочитающие цивилизованному отдыху костры, байдарки, палатки, долгие пешие переходы и «подножный корм». И, я вот думаю: эта тяга многих людей к «активному отдыху на природе» - не есть ли подсознательная потребность в тренинге хотя бы минимума их способностей к жизни вне материальных инфраструтктур цивилизации? На тот случай, если цивилизация наша …однажды перестанет быть… А подобная неприятность, видимо, случалась с человечеством в далёком прошлом. И, похоже, -  неоднократно. ( А может, такая цикличность: «цивилизованность – дикость» - есть закономерность жизни на нашей планете?...) В пользу этого предположения свидетельствуют, мне думается, и …наши представления о человеческой красоте. Представления эти тоже «записаны» на нашей подкорке. Инстинктивны, то бишь. Мы с ними рождаемся. И они универсальны для всех рас и этносов. Европеец, скажем, сразу отличит красивую эфиопку от … «серенькой» англичанки. Или, к примеру,  китаянка с первого взгляда оценит выигрышную внешность атлета – афро-американца в сравнении со щуплым вьетнамцем. (Я не имею в виду здесь цвет кожи, волос, глаз – и т.п. Это, как раз, – вопрос индивидуальных предпочтений. Речь моя – об общих для homo sapiens «подкорковых стереотипах» красоты: пропорциях тела, чистоте кожных покровов, блеске и живости глаз, мужской мускулатуре, форме женской груди – и т.п. Если вдуматься, все эти слагаемые стереотипа – сугубо функциональны (в потенциале). Идеальные пропорции обеспечивают быстроту, неутомимость в движении, способность к дальним переходам. Красота кожи, волос, глаз свидетельствуют о внутреннем здоровье индивида. Мускулатура важна для трудов и битв. Грудь – для вкармливания потомства. Наше подсознание с одного взгляда, мгновенно оценивает эти слагаемые стереотипа красоты. И выдаёт в сознание уже готовый вердикт: «красавец – дурнушка». Но… при жизни в условиях современной цивилизации ни одна из этих функций практически не является актуальной, востребованной. Людям не надо совершать ни многодневных пеших переходов, ни исполнять ежедневно физически тяжёлую работу или сражаться врукопашную. Даже – сокрушительное оружие женской привлекательности – грудь не является нынче функционально необходимой. Её достаточно успешно способно заменить искусственное вскармливание.
По сути, наши представления о телесной человеческой красоте, есть представление о степени соответствия его (тела) условиям жизни не в цивилизации, а вне её, на лоне природы. (Критерии оценки красоты нашим подсознанием именно таковы. Хотя сознание наше вполне обходится восприятием красоты лишь как эстетического феномена). Объяснение нашей инстинктивной приверженности именно таким «атавистическим» представлениям о красоте очевидно: важность сохранения её функционального потенциала на будущее. Ибо, век цивилизаций относительно короток. А вот …палеолитические интервалы меж ними – несоизмеримо более длительны. Это – многие десятки тысячелетий…
  С Кавказа, через пролив, на пароме заехал в Крым. Добрался до Севастополя, посетил Херсонесс…
Мысленно сравнивал его реальные руины с просторной и разумною застройкой мифической Гипербореи. Античные города, это ведь — не только дворцы и виллы с колоннами и портиками. Это (количественно) — прежде всего — бесконечные кварталы простолюдинов. Каменные убогие клетушки с общими стенами, возводившиеся, видимо, поколениями живших в них семей. А ведь античность — на тысячелетия — более позднее явление, чем Гиперборея. Греки гиперборейцев считали своими учителями…

А на вечерней ялтинской набережной девушки — словно из конфетной коробки рассыпанные. Кто-то высыпал тут этих «конфет» с российских городов и весей — …не одну коробку.

У Старокрымского кладбища отметил один неприятный факт. Весь Крым нынче уставлен баннерами с указателями всевозможных достопримечательностей. С десяток стрелок — и — напротив этого кладбища. Но …указателя, что здесь похоронен Александр Грин - нет! (Искал). Могила имеет вид …не ухоженный. Редко посещаемый. Один букетик пластмассовых цветов, да несколько алых лент, повязанных на куст марабейки, почти скрывающий бронзовую фигурку Бегущей По Волнам. (Ленты, надо полагать, символизируют алые паруса гриновских Ассоли и Грэя).

…После недели перемещений по горному серпантину и кочёвок по южному крымскому берегу («конфетные коробки» там «рассыпаны» и в Алуште, и в Коктебеле, и в Феодосии…) я вернулся на Керченский полуостров, где и нашёл, наконец, «своё» место. Это, так называемые «Генеральские пляжи». Длинная цепочка разделённых скалами очаровательных, миниатюрных, диких пляжиков по азовскому побережью. В советские времена этот берег входил в закрытую военную зону. Благодаря чему и сохранил свою первозданную необитаемость и рекреационную девственность. (Там — о чудо! — Даже …зона покрытия мобильной связи отсутствует!). Здесь не так жарко, как на южном берегу. Воздух степной, не переувлажнённый. И совсем нет комаров. Вот на этом безлюдном берегу мой дауншифтерский дух и обрёл временную нирвану. В палатке, на краю умиротворяюще шелестящей ракушками прибрежной волны. Под …охренительно звёздным южным небом. «Богаче всего тот человек, чьи радости требуют меньше всего денег». (Генри Торо)

ГЛАВА 36

В Москву вернулся в начале осени. Въехал поздним сентябрьским вечером. По мокрым полупустым улицам дорулил до дома.
Мобильник включил утром. Он зазвонил сразу же. И звонил потом весь день. (М-м!… Сколько, оказывается, я оставил здесь людей, жаждущих меня …отматерить за мою скоропостижную и безвременную пропажу. Не все, выходит дело, мои прежние контакты в этом городе …расконтачились. Ещё остались не равнодушные к моей, впавшей в дауншифтерскую блажь, колоритной персоне.
Смиренно выслушал всех. Обещал исправиться. (Да — горбатого, как известно, … — сами знаете, что исправит).
Вот только от Фёдора и от Лены не было ни звонков, ни сообщений. Ну, с Фёдором — понятно. Он — не пропавший. Он — вообще такой. А вот молчание Лены …неприятно кольнуло. (Так ведь и я всё это время был …пропавшим без вести). Набрал её номер. Она ответила. По голосу, по тёплым воркующим интонациям сразу понял: мой звонок её обрадовал. (Значит, здесь у меня пока — всё хорошо). Поговорили. Лена сообщила, что в скором времени собирается приехать в Москву. По делам, разумеется. (Спасибо …Тому, кто так устроил, что у неё теперь в Первопрестольной есть дела).

А накануне её приезда объявился и Фёдор. Как обычно, проездом через Москву. У меня, таким образом, появился случай представить их друг другу. И вышли из этого случая …несколько знаковых дискуссий, существенно расширивших у меня представления о гиперборейском духовном наследии.

Общение — на троих на темы, нам интересные и близкие, получилось весьма оживлённым и содержательным. Фёдор, оказывается, успел побывать в Непале. В Москву из Катманду прилетел. Подробно и красочно описывал храм Кастхамандап, Боднатх, монастыри Аннапурны, Гималаи. Лена слушала его с живейшим интересом. Задавала много вопросов. Про Кумари-Гхар Пашупатинатхе… А я всё ждал. Когда же он что–нибудь поведает о подлинных целях своего непальского путешествия. Ибо был уверен: не ради красот гималайских он туда летал. И …уже заранее понимал: ничего он говорить про это не станет. Тем более, — при Лене. Ну — пусть секретится. Я тоже расспрашивать не буду. Да …может, и рассказать — то ему про это нечего…
Однако, кое что интересное мы от Фёдора, в этот раз всё же услышали. Не — про скрижали его, конечно. Но — на близкую нам тему. Фёдор завёл речь о письменности на бересте.
Из школьного курса истории я помнил, что в средневековье, в Новгородской и Псковской республиках писали на бересте вместо бумаги. (И факт сей был внедрён в моё детское сознание, как свидетельство хронической русской отсталости от общемирового прогресса. Ибо, в то время, в мире бумага уже была в ходу).
Однако Фёдор этот мой стереотип развенчал. Оказывается, в мире известны три региона, где, вместо писчей бумаги, в древности использовалась береста. Во-первых, это — конечно же, Русь, во — вторых, Скандинавия. И, в — третьих, Индия. Последний регион особенно интересен в этом списке, т.к. берёза в Индии, вроде как, не растёт. Однако, по сведениям Фёдора, в труднодоступных р-нах Гималаев, на высотах от 3000м, берёза там встречается. (Видимо, благодаря этому обстоятельству, в Индии и сохранилась традиция писания на бересте). И, вплоть до 18-ого, 19-ого веков береста в Индии особо почиталась. На ней записывались самые важные документы. Например, брак в высших индийских кастах должен был быть записан именно на бересте. Иначе он считался недействительным.
Для Фёдора совершенно очевидно, что традицию писать на бересте, на Индостан принесли древние арии со своей северной прародины. И из этого, по его мнению, следует, что, на момент их исхода с Гиперборейского Севера в Индию и Иранское нагорье, письменность у ариев уже была. (Что это была за письменность? — Бог ведает. Но какая-то была. Вероятно, какая-то версия черт-резов или рунических знаков, признаки коих находят при раскопках ещё палеолитических поселений, например — в подмосковном Зарайске.). Вместе с письменностью, они принесли с собой на новую родину и традицию использования, в качестве материального носителя текстов, бересту.
«Официальная наука – рассуждал Фёдор – утверждает, что грамотность на Русь пришла с христианством. В 10-м веке.  Алфавит (кириллицу) для славян, якобы, создали христианские просветители Кирилл и Мефодий. И уже через 20 лет, после крещения Руси Владимиром Красное Солнышко, кириллица, якобы, широко вошла, использовалась в городах и весях Руси. (И подтверждают это археологические находки того времени, написанные на кириллице). Но... Такая скорость распространения грамотности в 10-м веке, это - более чем чудо, по-моему. Даже, если не брать во внимание огромные расстояния, бездорожье и то, что христианизация Руси протекала - не без активного сопротивления со стороны язычества. (Восстания под руководством ведических жрецов, волхвов, случались и в 12-м веке).
  Между тем, ряд исторических фактов свидетельствуют, что  в действительности КИРИЛЛ СОЗДАЛ алфавит -  ГЛАГОЛИЦУ! (Её знаки ничего общего с кириллицей не имеют). И первые переводы библейских текстов для славян им были записаны именно глаголицей. А то, что мы ныне называем кириллицей, славянам, повидимому, ...уже была известна. Со времён, существенно более древних. (Вспомним тут дедушку Чудинова, над коим ныне все "остепенённые" учёные потешаются. Пока...). Заслуга Кирилла в том, что он ПЕРЕВЁЛ БИБЛЕЙСКИЕ ТЕКСТЫ НА СТАРОСЛАВЯНСКИЙ и записал эти переводы глаголицей. А в создании им этого нового, искусственного алфавита для славян, при наличии у них своего, очевиден следующий резон: с переходом на новый алфавит, письменные источники, записанные алфавитом  прежним, через поколение – другое уже не кому было бы прочесть. Дохристианская история славян, таким образом, бескровно …отсекалась бы «аки не бывшая».   Но глаголица ...не прижилась. По той вероятной причине, что у славян имелась своя, сложившаяся письменность, азбука (прототип того, что ныне, вследствие какого-то …исторического недоразумения, подмены и именуют кириллицей). И последователи Кирилла стали использовать исконную, славянскую азбуку для тиражирования, распространения библейских текстов, переведённых им на старо-славянский язык.
- К твоим аргументам, в пользу дохристианской грамотности руссов, я добавлю свои – отвечал я Фёдору - Вот… почему-то, когда пишут или говорят о крещении Руси, почти никогда не упоминают важных, по-моему, обстоятельств дела. Повествуют об этом так, будто князь Владимир совершил, типа, - смиренное паломничество в Херсонес, где его и окрестили, кроткого, аки овца. В действительности же события выглядели не совсем так. (Или, скажем смелее, совсем не так).
Определившись с выбором новой Веры (а в качестве альтернатив им рассматривались и иудаизм, и ислам), Владимир отправился эту выбранную Веру ЗАВОЁВЫВАТЬ. Он пришёл к Херсонесу с войсками и осадил его. А, захватив, крещения для себя и Руси уже не просил, а потребовал. По праву победителя. (А, заодно, и византийскую принцессу, себе в жёны). И ромеи все его требования исполнили. Потому, что восстановление суверенитета над Херсонесом было жизненно важным делом для империи. Через Херсонес шло снабжение продовольствием римской армии.
Единственный, кажется, в мировой истории, случай, когда государственная религия сначала осмысленно выбиралась, а затем добывалась мечом.
В качестве же аргументации наличия у Руси грамотности, приведу здесь один эпизод из осады Херсонеса.
Из города в становище осаждающих русских войск безвестным «резидентом» была пущена стрела. С ПИСЬМОМ. В письме была инструкция: как принудить херсонесцев к сдаче: нужно было перекрыть трубопровод, подававший в город воду. ("Разведка доложила точно". Это был именно трубопровод, проложенный под землёй. Фрагменты его керамических труб можно увидеть в Херсонесе и сегодня). Русские так и поступили. И город вскоре пал. Впервые, за 2500 лет своего существования.
Показателен, в данном эпизоде сам факт упоминания летописцами этого письма лазутчика. Значит, КРЕСТИТЬСЯ РУСЫ ПРИШЛИ, УЖЕ РАЗУМЕЯ В ГРАМОТЕ. И писать, и читать умели.  …Только вот ни одного письменного артефакта, бесспорно бы это подтверждавшего, пока не найдено.
– Так древние книги на Руси потом веками уничтожались – отозвался Фёдор – В послепетровские времена, к примеру, при засилье немцев в нашей академии наук, книги повсеместно изымались и возами свозились в Питер. Куда они девались потом – вопрос риторический…
  Ещё Фёдор рассказал об избушках, встречающихся в уединённых местах гималайских высокогорий. Избушки эти предназначаются для совершения ведических ритуалов ягьи. (Ой! Чёт — уж больно знакомое. И избушка и ягья… Баба Яга наша — не из общей ли с ними оперы?…).
— …А кто ж такие, по–твоему, эти мифические арии - просветители? — спросила Лена Фёдора.
— Как кто? Народ. Этнос, сформировавшийся в глубокой древности на нашем Севере. Создавший (или, я считаю, унаследовавший от своих предшественников, более древних и …более просвещённых сообществ) высокую духовную культуру. Постигший многие тайные знания.
— А я, у кого-то из толкователей вед читала, будто в ведах подразумевается, что арии — вовсе не биологический вид, не раса и не этнос. Арий — тот, кто стремится к совершенству — возразила Лена. Т.е., это — сугубо духовное понятие. Без каких-либо этнических привязок.
— …Спорить, возражать не стану — ответил Фёдор. Просто останусь при своём мнении.
— А по теме северной письменности у меня в архиве — свои интеллектуальные «пять копеек» есть. Сейчас покажу.
Лена достала из сумки свой ноутбук, включила его, открыла нужную папку и стала показывать нам фотографии образцов северо-русской вышивки и резьбы по дереву. Показ она сопровождала комментариями и изложением своего видения, своих интерпретаций этого народного искусства.

ГЛАВА 37

Традиционную северную вышивку (точнее, её узоры, изображения) Лена считает одною из самых интригующих загадок древности.

— Когда женщины вышивают васильки да ромашки — это понятно — говорила Лена, открывая нам на экране ноута фотографию за фотографией. — Но, когда они вышивают комбинации из сложных геометрических узоров, каких они в реальной жизни не видели, строго следуя одному и тому же канону на протяжении тысяч лет — это уже — не понятно и загадочно. (На территории исторической Руси найдены ряд артефактов, в частности, кости мамонта с аналогичными узорами. Традиции, таким образом, — никак не менее 20 000 (!) лет). В музеях же, видимо, выставляется — очень далеко — не всё из имеющегося. Большое количество вышивок хранится в запасниках. Вероятно, в силу личных предпочтений музейщиков, либо, по причине ложной политкорректности. Ибо на многих вышивках присутствует древняя как мир свастическая символика…
QR коды видели? Знаете, что это такое?
— …Ну да — ответил Фёдор за нас обоих. — И что?
— Во многих музеях, например, этими кодами уже снабжены экспонаты. И, у каждого, кто располагает гаджетом с соответствующей функцией, при наведении на «куар-код» есть возможность получить информацию о том или ином экспонате прямо на дисплей. Но не «вооружённому», «простому» глазу этот код не скажет абсолютно ничего. Визуально он воспринимается, как какой-то узор, орнамент… Так?
— Ну. И?…
— Так, может, …И ЭТО ЯВЛЯЕТСЯ ЧЕМ-ТО ПОДОБНЫМ?! — (Лена указала взглядом на экран своего ноутбука, где было открыто фото с очень сложной геометрической вышивкой. Красным по белому).
(Было заметно: Фёдор смотрел и слушал не просто заинтересованно. Он …ВНИМАЛ. Казалось, его мозг фиксировал в своей памяти каждое слово Лены. В этот момент он опять напоминал охотника, почувствовавшего близость добычи)
— Узор — продолжала Лена — (если вдуматься в этимологию слова) — от глагола узреть, увидеть. Воспринять непосредственно, без привлечения логики умствования.
А смысл, вероятно, постигается …лишь теми, в ком эта способность заложена. Как озарение. Состояние, подобное тому, как, скажем …Менделеев периодический закон во сне вдруг увидел. (И он, смысл, предполагает многоуровневую возможность постижения).
— Я ролик на «ютубе» как-то смотрел. Там экскурсовод рассказывала про туристов из Индии, которых она сопровождала в их поездке по Русскому Северу. Индусы узнавали в северных вышивках …узоры, вышиваемые и поныне в Индии — вступил в дискуссию и я.
— Я тоже его видела. Из этого факта, я думаю, следуют три вывода:
1. традиция исходит из одного источника. Из времён, когда арийские предки и славян и индусов были единым народом, проживавшим на одной территории (Русском Севере. Или Гиперборее, если хотите).
2. традиции этой — десятки тысяч лет. И, 5 000 лет назад, когда арии, (потомки коих — нынешние индусы, иранцы и многие другие) начали своё движение на юг, она уже имела сложившийся вид, аналогичный современному. От которого уже не отступали.
3. Если эта изобразительная традиция сохранялась неизменной на протяжении стольких тысячелетий, значит, резонно предположить, что узоры эти несут в себе какую-то важную смысловую нагрузку. Информацию, адресованную, сквозь тысячелетия, неким посвящённым. В далёком будущем. Информация эта, видимо, нигде никогда не фиксировалась с помощью букв, а только в узорах, символами…
— Когнитивистика (есть такая научная дисциплина),  считает, что люди мыслят скорее образами, символами, нежели словами — отозвался Фёдор.
— Вот! Стало быть, возможно, в этих, порою — довольно сложных, повторяющихся элементах северных узоров и хранятся какие-то тайные знания? По аналогии с ДНК, скажем. Где архи - сложная информация записана длинными, повторяющимися последовательностями простых элементов… Ведь, повторюсь: не птичек — бабочек они вышивали почему-то. А то, чего они, в окружающем мире, видеть никак не могли: странные, совершенно непонятные, довольно сложные, строгие геометрические узоры…
Фёдор явно был под впечатлением от услышанного: «…Я ведь с детства эти вышивки видел. Вырос в поморской деревне. И почему мне самому такое их осмысление не приходило в голову?
— Я тоже не сама к этому пришла — откликнулась Лена. На мысли эти навели публикации некоторых исследователей, этнологов. Светланы Жарниковой, в частности. А нам это в голову не приходило, видимо, от того, что и сами вышивальщицы, наши бабушки — прабабушки, конечно же, не ведали истинного смысла своих узоров. Они имели лишь …очень упрощённое, по сути, — интуитивное представление о сакральном, мистическом их значении. И воспроизводили их, следуя архаичной традиции, на протяжении тысяч поколений…
— М-да… — в раздумье отозвался Фёдор. — Если такой замысел хранения информации, знаний, …имел место быть в реальности, то это, пожалуй, — наиболее надёжный (или …наименее ненадёжный) способ из всех прочих, возможных. Ибо здесь она (информация) точно копируется, постоянно воспроизводится во времени. Причём, массово! Не единичный переписчик сидит в келье, годами копирует одну рукопись (с собственными правками и ошибками). А тысячи женщин, на территории огромного региона, вышивали узоры, строго следуя оставленным когда-то и кем-то каноническим образцам. Действительно, возникает ассоциация с ДНК, которая постоянно копируется, воспроизводится в новых организмах…
— Мы, от рождения, приучены к буквенному способу записи информации — продолжала Лена. — Знаем, что возможны ещё слоговые, иероглифические формы… Но здесь, я полагаю, использовался какой-то иной принцип. Несравнимо более ёмкий способ записи. А буквенная письменность, она — для …гораздо более средних умов.
— Версия …сногсшибательная. Но, в общем, выглядит логичною — опять вступил в разговор я. - Под цивилизацией мы же стереотипно понимаем жизнь в городах. Но материально-технические достижения — лишь внешняя её (цивилизации) сторона. И …не самая обязательная — я считаю. Как пена на поверхности потока. Поток течёт не зависимо от её наличия — отсутствия на своей поверхности. Более принципиальный же признак цивилизации — духовно–интеллектуальные процессы в её среде. Адекватное восприятие мира. Понимание своего места и предназначения в нём. Наша наука, изучая какую-нибудь этно — культурную общность и не обнаруживая у неё письменности (в традиционном нашем представлении) записывает такую культуру в разряд отсталых. Но Веды, к примеру, говорят, что необходимость в письменности — свидетельство не прогресса, а, скорее, о деградации интеллекта людей. Где-то, помнится, читал ссылку на свидетельство американского писателя Эндрюса. Он, в своё время, слышал от индуса — учителя йоги утверждение, что учёные — брамины с незапамятных времён были обязаны хранить немало сведений, смысла которых сами не понимали. Ещё их далёкие предки знали, что материя состоит из бесчисленных атомов, что большая часть пространства в самих атомах не заполнена материей. Видимо, их задачей было, служить своего рода ретрансляторами во времени этой информации. Сохранить и передать её в будущее. Где она, видимо, будет востребована. Т.е., если многочисленные мифы мира, повествующие о некоей глобальной катастрофе, произошедшей на Земле в древности, имеют в своей основе реальные события, то логично предположить, что и изустно предаваемые знания браминов, и информация, возможно, зашифрованная в северных узорах — есть послание в будущее от древней, высокоуровневой цивилизации, погибшей в той катастрофе. …Фёдор, а может, …это — и есть они, скрижали?
Федот ответил мне красноречивым взглядом: «Болтаешь много» — читалось в нём. Лена, этот взгляд перехватившая и, видимо, желая разрядить неловкую ситуацию, опять взяла на себя инициативу в нашей …около — научно-фантастической дискуссии.
— Ребята, это у меня — ещё не всё. Дальше смотрите. Продолжаю демонстрировать свои фото — трофеи. И здесь — как раз по …скрижальной теме.
Она открыла в своём ноуте новую папку с фотографиями.
— Вот, в мифологии древних греков, мойры прядут нити судеб — говорила Лена. — Как людей, так и богов. А на Русском Севере реальные, не мифические, женщины пряли, ткали, вышивали и, таким образом, хранили, (конечно же, под покровительством богини, ответственной за прядение, ткачество и …судьбу, Макоши). Хранили, возможно, … — тоже, нЕчто судьбоносное, важное, для мироустройства. И для судьбы всех его обитателей… (И …не они ли послужили грекам прототипами, для их мифических мойр?)…
И им, как и греческим мойрам, для их работы, требовалась прялка. Но, для столь ответственного, не простого дела, и прялка требуется не простая. А наделённая особой сакральной знАчимостью. Сделать же обычную прялку особенной, магической — просто. Достаточно украсить её …магической резьбой.
Вот ведическую северную резьбу по дереву (преимущественно — на прялках) я тоже собираю в свой фото — архив. (Прялки я поделила на две группы. Почему? — объясню далее). Но прежде, для интриги, посмотрим вот на это — (Лена открыла фото какого-то предмета, формою похожего на крупный булыжник. «Булыжник» был жёлто-зелёного, металлического цвета. И одна его плоская грань была покрыта проплавленными (на вид) в нём линиями. Линии эти образовывали на грани треугольники, ромбы, трилистники…). — Этот камень с геометрическим рельефом найден на Севере. В районе Игарки. И …некоторые люди, с фантазией, видят в нём осколок мифической изумрудной скрижали Гермеса Трисмегиста.
А так, якобы, выглядела сама скрижаль — (говоря это, Лена открыла следующее, черно-белое фото. На нём был изображён барельеф на квадратной плите. Барельеф напоминал формой подсолнух с лепестками. Центральную окружность «подсолнуха» занимал треугольник, вершиною направленный вниз. Треугольник, в свою очередь, разделён на упорядоченное множество маленьких треугольников, так же направленных своими вершинами вниз). — А это — банальные русские прялки — (Лена открыла следующее фото). — Но, с резьбой …ну очень похожей на изумрудную скрижаль. Смотрим далее — (она продолжала открывать фотографии старинных крестьянских прялок, украшенных резьбой, состоящей из сложных комбинаций треугольничков, окружностей, «ступичных колёс», ромбов…). — И, как считают специалисты по северной этнографии, ни одного лишнего реза в этих узорах нет. Все — со смыслом и значением.
— …Ассоциация с матрицей возникает — изрёк глубокомысленно Фёдор, всматриваясь в «строчки» и «столбцы» геометрической резьбы на очередном фото прялки.
— Ага. Многие мне это говорили — ответила Лена. — Парки плели нити судеб на моделях матрицы мироздания…
— А потом, из холстины, сотканной из этих нитей, шили портки — обозначил я своё ироничное отношение к сказанному Леной. Но ни она ни Фёдор не обратили на это внимания, продолжая самозабвенно разглядывать экспонаты на экране её ноутбука.
— Ну, а дальше — «вторая серия» — продолжала Лена. Нижеследующая группа предметов называются швейки. (Каким-то образом (я уже не знаю, как именно), они использовались в процессе шитья). Внешне, формой они похожи на прялки. Но я их выделила в отдельную группу, потому, что… Не знаю, кому как. Но мне в них видятся явные параллели, мотивы …индуистской архитектуры.
На экране меняли друг друга деревянные предметы весьма …непривычного, экзотичного для современного человека, вида. И в их облике, и вправду, явственно просматривались параллели, ассоциации с классической индийской архитектурой. Если б мне эти швейки показали и предложили бы определить регион их происхождения, я, прежде всего, Индию бы и назвал. Во всяком случае, на Архангелогородские края или Вологодчину я бы и не подумал.
Время, однако, было уже позднее. Лена, я заметил, выглядела утомлённой. «А не пора ли нам — по чайку, да — баиньки, ребята?» — озвучил я своё хозяйское предложение.
— Ага. Можно — откликнулась Лена. Фёдор же не был настроен столь прозаично. Старинные резные прялки и вышивки явно произвели на него ошеломляющее впечатление. «Остапа понесло» Ему уже — не до сна было: «Погодите… Лена! А можно мне всё это твоё фото–богатство скопировать?»
— Да — пожалуйста! — ответила Лена. — Копируй, что понравилось.
— Мне всё понравилось. Всё скопировать можно?
— Конечно.
Лена с Фёдором занялись переброской фото–файлов с ноута — на ноут. А я, тем временем, удалился на кухню, кипятить чайник.
После чаепития я постелил Фёдору на кухне, на диване. Он переместился туда со своим ноутбуком и опять уткнулся в экран, разглядывать фото старинных северных узоров.

ГЛАВА 38

…Утром я застал Фёдора в том же положении, что и оставил вчера,
уходя спать. Он, видимо, не ложился. Всю ночь провёл за
компьютером.
— Думаю, это не скрижали — первое, что я услышал от него в качестве «доброго утра». — Почти бесспорно: это — носители какой-то информации. Крайне интригующей и важной. Может быть, это — хроники былых архаичных времён. Исторический эпос. Изложение философско — мировоззренческих систем, концепций пост-технологического («ДРУГОГО», как ты его называешь) пути. (Скорее, даже, я думаю, это — даже — не сама информация, я только её маркеры в Едином Информационном Поле).
— Оп-паньки! А это место поподробнее освети плиз.
— …Большая тема. «Забьём» её на какой-нибудь свободный вечер. Сейчас усвой главное: из результатов моих тестов следует: они не несут в себе какой-либо техногенной, либо мега-научной информации. Сведений о практических наработках и опыте пра-цивилизаций в области сверх-технологий в них не содержится. То есть, это — не то, что мы ищем.
— Откуда у тебя такая уверенность? На чём основана? — спросил я.
— …Не могу сейчас объяснить. Просто, поверь пока мне на слово. И не зацикливайся чрезмерно на этом, пусть — интересном и захватывающем направлении. Хотя бы — пока. Найти скрижали важнее.
— (Важнее …КОМУ?! — вертелся вопрос у меня на языке. Но я промолчал).
— И ещё… Раз уж ты посвятил Лену в тему нашего поиска, то …пожалуйста: для неё — придай своему отношению к этой теме несерьёзный, ироничный окрас. Как — к моему …чудачеству, шизоидным фантазиям… Пусть у неё именно такое отношение ко мне и моей деятельности и сформируется.
— (Да я …и сам, если честно, именно так и отношусь к твоей деятельности. Именно в таком свете и Ленке «наш поиск» представил. Она, собственно, и без моих представлений, сама, с иронией и скепсисом относится вообще ко всем …паранормальщикам, «гиперборейцам», уфологам, «арийцам» и прочим, из нашего ряда, персонажам. А какой-то особый режим секретности ты прежде не оговаривал — подумал я. Но, помолчав, ответил лишь: «Хорошо». (Чёт — мне уже начинает казаться, что ты и меня …«водишь за нос», используя «втёмную» в каких-то своих раскладах, Федя…)).
Неожиданно Фёдор сменил тему, спросил: «А ты …что-нибудь «видишь», когда бываешь на Сунгири?
— …Вижу одну и ту же «картинку». …Ясный солнечный день. Безбрежное, до горизонта, море реликтовой тайги за Клязьмой. …Жилища из брёвен, довольно грубо обработанных. Люди, экзотично одетые. …В общем — жизнерадостные, приветливые в отношении друг с другом. И …стадо мамонтов, возглавляемое вожаком, спускается к Клязьме на водопой. А на вожаке восседает погонщик. И направляет его в нужную сторону. Мамонты у сунгирцев одомашнены были.
— …Моя «картинка», в общем, совпадает с твоей. С удовлетворением констатирую очередное совпадение наших «глюков». …А я в прошлом году побывал в Костёнках. Там — целый ряд поселений эпохи палеолита археологи раскопали. Так «картинку» там …«отсмотрел» довольно сходную с сунгирской. Тоже — стада одомашненных мамонтов, направляемых погонщиками. (Там, кстати, костей мамонтов было столько, что их использовали в качестве строительного материала для оснований жилищ. Никакой загонной охотой столько …костей не добыть). Но жилища (в костёнковской «картинке») от сунгирских заметно отличались. Древние костёнковцы их стены возводили из глины, на деревянном каркасе. Вот …именно стены меня более всего впечатлили и запомнились. Тем, что снаружи они …сплошь были покрыты какими-то знаками, похожими на рунические. (Я туда поздно вечером приехал. И …видение это на месте я «увидел» прежде всего. Перед тем, как уснуть. А сами Костёнки в реале, костяные остатки фундаментов палео — жилищ, кремневое оружие, палеолитических венер в экспозиции местного музея смог увидеть только на следующий день).
— В Европе, в 10-м веке жил епископ Титмар Мерзебургский. Он в своих хрониках оставил описание славянского ведического храмового комплекса в Ретре. И храм тот (из дерева) стоял на основании, устроенном из рогов различных животных.
— Да… Явный переклик с костёнковской строительной традицией. Хоть, меж ними — не менее 40 000 лет исторической разницы.
— В тех же хрониках епископ упоминает, что на храмовых изваяниях славянских богов, обряженных в шлемы и латы, были вырезаны их имена. Значит, дохристианская письменность у славян — точно — была.
— Я в этом и не сомневаюсь. Хоть официальная наука это признать …почему-то стесняется. Ну, …тем хуже для официальной науки. У костёнковского музея, кстати, — банер с текстом на русском и английском: «…здесь, на этой земле находится колыбель европейской цивилизации. Откуда бы вы ни приехали, знайте — ваши корни тут».
А в связи с костёнковскими и зарайскими палео-венерами я пару занятных нюансов, для себя, отметил. Во-первых, это были — всё — …очень упитанные девушки. Из чего, я думаю, следует очевидный вывод, что люди в палеолите отнюдь не голодали. А питались очень даже хорошо. Во-вторых, некоторые из венер повреждены, покалечены ещё в древности. Явно — намеренно. Вероятно, доживший до наших дней (в той же Индии) магический обряд мщения, когда изготавливается кукла, идентифицируемая с объектом мщения, для проведения чёрного ритуала (нанесения повреждений кукле и, через неё — тому, с кем она идентифицирована) истоки свои имеет аж в палеолите. Видимо, ревнивые отеллы и мстительные рогоносцы существовали и в те времена.
— Да что там Индия! Я помню, в старших классах школы, в среде однокласниц бытовало поверье: чтоб отомстить «изменившему» мальчику, надо …порвать в клочки его фотографию.
— …Да. Формы ритуала за десятки тысяч лет, по сути, не изменились. По форме …истоки и суть легко узнаются.
— А в Костёнки обязательно съезжу. Любопытно, какое «кино» мне эти …палео-венеры покажут. …Знаешь, а мне однажды на Светлояре та-акой «глюк» привиделся…
Но тут в кухню вошла Лена. Она уже проснулась. Сходила в ванную. Потом пришла к нам. Не зная, как Фёдор отнесётся к тому, если мне продолжать эту тему в её присутствии, я замолчал. Лена стала готовить завтрак. А Фёдор пустился в рассуждения о животноводстве вообще и мамонтоводстве — в частности.
— В эпоху палеолита на Русской равнине: в Костёнках, Сунгири, подмосковном Зарайске и прочих местах люди жили тысячелетиями. Осёдло, то бишь. И костей мамонта там найдено — не меряно. (Я не имею в виду бивни. Это — отдельная тема. Речь — именно о костях скелета).
Костей было столько, что их использовали даже в качестве топлива и строительного материала. (Я думаю, прежде всего, из-за прочности и долговечности костей. «Армированные» костями мамонтов фундаменты жилищ сохранились на протяжении более чем 40 000 лет).
Далее, рассуждаем — от противного: Мамонты были ТОЛЬКО дикими и были ТОЛЬКО объектом охоты.
Это значит, сами они к селениям человека вряд ли приходили. И за ними надо было, охотясь, уходить далеко от жилищ охотников. Очень далеко… А как поступают охотники (и поныне), добыв крупного зверя вдали от жилья? Разделывают тушу, бросая «лишний» груз на месте. На себе ведь добычу тащить надо. Логично предположить, что и древние охотники поступали так же. Т. е., сняв шкуру, срезав мясо они НЕ ПОТАЩИЛИ БЫ на себе огромные и тяжёлые кости мамонта, а бросили бы их на месте охоты. Но, поскольку на территории постоянных поселений эпохи палеолита кости мамонтов находят в огромном кол-ве, резонно предположить, что носители этих костей были всегда — под рукой. Паслись поблизости. Т.е., …были одомашнены.
— …Логично. Но… — слишком красиво и романтично, чтобы быть правдой — отозвалась Лена.
— Аргумент — согласен — косвенный. Но представьте себе: оленеводы тундры — не наши современники, а давно исчезли вместе с оленями. Несколько тысяч лет назад. КАКИЕ вы найдёте прямые свидетельства того, что олень был именно одомашнен, а не являлся лишь объектом охоты? — Да никаких!

— Ну, слоны в Азии и сейчас домашние имеются — вставил и я свою реплику в общую дискуссию. — Только мамонт ведь — не чета слону. Он крупнее был. До 5.5 м. в высоту и весом до 12 тонн.
— Но, наряду с такими гигантами, существовали и не столь крупные подвиды. Высотой до 2м. и весом до 900 кг. Эти размеры уже сопоставимы с азиатским одомашненным слоном (Он меньше африканского). А самые «поздние» мамонты (именно карликовые подвиды) вымерли …всего-то 3,5 тысячи лет назад, в Сибири. Т.е., в те времена, когда человечество давно уже имело развитое скотоводство. И даже уже пирамиды отстроило.
— Где-то я читала цитирование записи тобольского краеведа 19-ого века П. Городцова: «Мамонт по своему нраву — животное кроткое и миролюбивое, а к людям ласковое. При встречах с человеком мамонт не только не нападает на него, но даже льнет и ластится к человеку» — рассказывала Лена. — Откуда об этом мог знать Городцов в 19-м веке?… И почему же они (одомашненные) вымерли?
— Объяснений их вымиранию можно предложить — целый ряд.
1. Эпидемии.
2. Резкое изменение какого-то параметра среды обитания, к коему они не смогли приспособиться. (Хотя, по отношению к мамонту, трудно придумать такой критичный параметр).
3. От их разведения постепенно отказались в пользу других, более «рентабельных» одомашненных видов: (лошадей, парнокопытных). А такое случалось в истории не раз: от разведения, возделывания одних животных и растений отказывались в пользу других. (В Египте, в своё время, разводили одомашненный вид журавлей. А на Руси, после появления картошки, утратили своё «стратегическое» значение репа и чуфа). Ну, представьте, что произойдёт, скажем, с домашней овцой, свиньёй или кукурузой, если человек вдруг предоставит их самим себе? Наверняка — просто исчезнут как виды. Если початок кукурузы не очистить руками, он просто сгнивает. Без вариантов).
- …Как-то не получается согласиться, что овца – более рентабельна, чем мамонт, целая гора мяса – отозвалась Лена.
- Вот! В корень зрите, девушка. Именно – гора. Которую за один присест съесть - …затруднительно. Даже – при участии в этом поедании всего племени. А на следующий день эта «гора» …протухла. Проблема сохранения мяса в палеолите, видимо, была трудно решаемой. С баранами или свиньями, в этом смысле, дело – проще. Барана за один семейный обед можно слопать. А на следующий обед выбрать из стада другого. Свежего.
— …Аргумент убедительный, да… Сейчас в мире, кстати, предпринимаются попытки клонирования мамонтов.
— И …что-то мне подсказывает: эту задачу наша упёртая наука решит непременно. До этого …судьбоносного момента наша цивилизация …должна продержаться.
— …Кто — про что. Ладно. Давайте завтракать — резюмировала нашу мамонтоводческую дискуссию Лена.

ГЛАВА 39

Потом Фёдор отбыл по своим делам, пообещав вернуться вечером. А мы с Леной отправились на вернисаж в Измайлово.
Пока она решала там свои коммерческие дела, я бродил вдоль торговых рядов с продукцией современных народных промыслов. Уже с особым интересом и пристрастием разглядывая «народную» вышивку, деревянные игрушки, утварь, украшенную резьбой… Увы. Ничего, подобного тому, что показывала нам Лена накануне, здесь нет. То есть, и резьба, и вышивки в традиционном стиле «красным по белому» на вернисаже увидеть конечно можно. Только сами узоры… Даже рядом с настоящими, сакральными не лежали. Ощущение выхолощенной подмены. Пустышки. Это, — как цыгане, вместо золота пытающиеся втюхать вам явно — копеечную бижутерию.

С вернисажа мы поехали на Арбат. Посидели в кофейне. Потом пошли гулять по соседним с Арбатом улочкам и переулкам. У одного из старинных особняков Лена остановилась. Долго молча на него смотрела.
— Что ты там увидела?
— …Меандр. Двойной. Видишь?
Фриз особняка украшала лента двойного, циклично пересекающегося меандрового орнамента.
— Вижу. И что?
Вместо ответа Лена достала смартфон, сделала несколько фото фриза с разных ракурсов.
— Меандр — это моя страсть — закончив съемку заговорила она. — Мой «закидон», как ты говоришь. Он символизирует путь жизни. И ему — точно, без фантазий, — десятки тысяч лет. Самые древние образцы (изображения на кости мамонта) найдены на территории Русской равнины. А это значит, что наши предки уже в те архаичные времена имели глубокий философский взгляд на жизнь. Они уже тогда осознавали, что путь жизни вовсе не прост и не прям. А изобилует поворотами, отклонениями вправо, влево, возвратом назад… Но, тем не менее, все «зигзаги» её, в общем, сохраняют постоянным вектор поступательного движения… Дома ещё фотографии покажу. По меандрам и свастической символике у меня — тоже — своя коллекция. Вчера не стала показывать всё сразу.
— (Девушка! А ведь мы с тобой — …«одной крови»! )

ГЛАВА 40

— Вот… — (Лена, вечером, у меня дома, включила наконец свой ноут). — Смотри.
На мониторе, вместо ожидаемых мною меандровых бордюров я увидел… черно-белое фото двух человеческих скелетов. Они лежали лицами друг к другу. И кости рук одного из них лежали на грудной клетке другого. Из их взаимного положения явствовало: в могилу люди, которым эти скелеты когда-то принадлежали, были положены обнявшись, прижавшись друг к другу.
— Это что? — вопросил я, подумав, что Лена ошиблась и открыла не тот файл.
— Это — мой пролог к меандрово — свастической теме. Пока — просто посмотри. …Посмотрел? Идём дальше. — (Лена открыла следующее фото. С меандровым узором). — Википедия утверждает, что меандр получил своё название от извилистой реки Меандр (ныне Большой Мендерес) в Малой Азии. Древний римский умник Сенека (наставник Нерона, между прочим), писал что река Меандр «предмет упражнений и игры для всех поэтов, вьётся частыми излучинами, близко подступает к собственному руслу и опять поворачивает, не успевши влиться в себя самоё».
Так вот, я думаю, что википедия здесь путает причину со следствием. Ведь меандр был известен ещё в палеолите. Он старше эпохи античности — десятикратно, как минимум. Значит, не меандр назвали по имени реки, а, скорее — наоборот, реку так назвали по ассоциации, сходству с меандром. Ещё википедия утверждает, что «в меандровой ленте орнамента древние видели глубокий магический смысл, она отражала течение человеческой жизни».
Но мне кажется меандр наши предки наделяли существенно более широким и глубоким смыслом. Он символизирует ПУТЬ ДУШИ. Во времени, пространстве и реинкарнационных воплощениях.
— (Круто. Да Вы — мыслитель, девушка. Даже …жаль, что Фёдор этого не слышит).
— Посмотрим теперь на «два — в одном» — (Лена сменила картинку на мониторе. Там появился узор из двух параллельных меандров, периодически пересекающихся). — Меня эти орнаменты, из двух меандровых линий, прямо — таки гипнотизируют, завораживают…
— А узлы пересечений меандров имеют форму свастик.
— Вот! К этому я и подвожу. Свастическая символика ведь — не менее древняя, чем меандр. И толкований её столько, что невольно приходишь к выводу: истинного значения её точно не знает никто (Во всяком случае, никто из тех, кто об этом говорит или пишет). Но, если меандр — символ пути Души, то два меандра символизируют пути двух душ. Во времени и пространстве. В Вечности. А точки их (меандров) пересечения — есть символы их (душ) периодических встреч, в их реинкарнационных воплощениях. Свастика, таким образом, по моей версии, — есть символ ожидаемой, желаемой обоюдно встречи. Символ удачной реинкарнации.
— Говоря проще — символ счастливой жизни. А вот телевизор упорно настаивает на том, что свастика — есть бяка. Символ бяк — фашистов.
— А здесь уже я становлюсь конспирологом. Мне думается, в массовом сознании намеренно формируется и поддерживается отрицательный рефлекс на этот символ. Ведь, ассоциируя его с фашистами, мы, по сути, признаём за ними их монопольное (и не имеющее никаких исторических оснований) право на свастику. А, значит, по сути, отсекаем и десятки тысяч лет собственной истории, прошедшей под её знаком. Вроде, как её не было. Цель антисвастической рефлексии — именно такова, я думаю. Из песни ведь слова не выкинешь. Равно как — и свастику, древнейший и ключевой духовный символ, из огромного пласта нашей истории. Если только …вместе с «пластом»…
— Ты хочешь сказать, что это и является конечной целью дискредитации свастики?
— Думаю — да. Те же фашисты, к примеру, верхушка третьего рейха, считали очень важным в деле порабощения других народов — лишение этих народов их исторической памяти. Всеми возможными способами. Кстати, приветственный жест нацистов (вскидывание правой руки) — тоже, мягко говоря, заимствованный. Так приветствовали друг друга ещё римские легионеры. Вообще, я думаю, изначальный, первородный смысл приветственных жестов (вообще всех) — показать, что в твоей руке нет оружия. Т.е., намерения твои — миролюбивые.
— …М-дя. В такие лета — и — такой крамольный образ мыслей. Нынче тебя мало кто поймёт.
— Да — всё больше понимающих. Способных осознать, что — глупо идентифицировать свастику с фашизмом и признавать тем самым их право на украденный у нас символ. Издревле символизировавший мечту о счастье. Не зря же, на Русском Севере, свадебные покрывала невест вышивались свастиками. И вообще, свастическая символика на Севере чаще всего присутствует на вышивках. Т.е., у женщин пользовалась особой популярностью. Как украшали ими северные славянки свои одежды за тысячелетия до Христианства, так продолжали ими же украшать себя и, став христианками. Вплоть до нынешнего века.
— И …наверное, не случайно, в русском языке есть …понятный биологический термин: СКРЕЩИВАНИЕ.
— Если это — шутка, то, …по-моему, — удачная. То есть, достаточно серьёзная. А цикличность …скрещиваний меандров указывает на то, что встречи эти, в долгой череде реинкарнаций — неминуемы и обязательны.
— Но… практическая жизнь, по моим наблюдениям, этого не подтверждает.
— Дело здесь, я думаю, в том, что просто встретиться — не достаточно. Душам надо ведь ещё и …узнать друг друга. Это — как минимум. Тут и таится коварство Судьбы.
— Ага. И петляем мы, неузнанные и не узнавшие, по своим меандрам, до следующих воплощений… Да,и вот ещё какая мысль имеется у меня в связи со свастикой. Никакой агрессор, взявший свастику в качестве своего символа, никогда не сможет одержать победу. Ибо,по Конфуцию:" "Знаки и символы правят миром, а не слово и закон". А истиный смысл символа свастики противоположен агрессии. Он - совершенно иной.

— Теперь — комментарий к картинке — прологу (Я — о первом фото, с обнявшимися скелетами). Пару лет назад попалось мне в сети это фото. Сохранила его, как достоверный пример высоких человеческих отношений, не задумавшись особо, где же эти …ИЗБРАННЫЕ жили? Да — наверняка — где-нибудь в знойных романтических краях, типа Андалуссии или Вероны. Каково же было моё удивление, когда я увидела такое же фото в …археологической экспозиции музея Кирилло-Белозерского монастыря. На Русском Севере эти светлые люди жили! И у них …получилось. Встретиться и идентифицировать, узнать друг друга. И такое захоронение там — не единичное. (В экспозиции представлены фото, кажется, двух (не менее) таких парных погребений). Не случайно, значит, многие русские сказки закачиваются словами: «Жили они долго и счастливо. И умерли в один день»…
— … Мне, эта фотография строфу Высоцкого напомнила:
«Свежий ветер избранных пьянил. С ног сбивал, из мёртвых воскрешал.
Потому, что, если не любил — значит — и не жил, и не дышал».
— А у меня — ассоциация с мыслью Будды: «Вселенная знает, как будет лучше. Рано или поздно она сведёт нас с нужными людьми и разведёт с ненужными». Ещё, я думаю: судя по тому, что северо-русские изображения свастик встречаются почти исключительно на вышивках покрывал, рушников и женской одежде (а более древние – на домашней посуде), знаки эти, видимо, осмысливались, как принадлежность сугубо женской сакралистики. По крайней мере – у нас, на Русском Севере.

Запищал мой мобильник. Позвонил Фёдор. Сообщил, что за день планы его изменились. Он — снова в пути. Сейчас уже — далеко от Москвы. И, чтоб мы его не ждали. …Не скажу, что меня это известие огорчило. Вечерняя меандровая дискуссия с Леной настроила меня (да и её — тоже) на …лиричный, романтический лад. На вечер со свечами, старым красным вином и тихой красивой мечтательной музыкой. И присутствие Фёдора было бы …совсем не кстати.

ГЛАВА 41

Через несколько дней собралась возвращаться к себе в Архангельск и Лена. …Несколько раз порывалась к озвучиванию давно появившаяся у меня мысль — предложение: «А давай …попробуем жить вместе». Однако, воспоминания о прежних …«граблях» меня от этих слов …пока удержали. Я отвёз её на Ярославский вокзал. Помахал рукой вслед уходящему её поезду…
ГЛАВА 42
«Уж небо осенью дышало. Уж реже солнышко блистало». За накопившимися житейским делами, всякой «текучкой», прошёл остаток сентября. Наступил октябрь. Потом ноябрь… Я что-то писал. Пытался публиковать. Выкладывал в блогах свои посты, фотографии о своих прежних поездках по северАм. С Леной мы иногда созванивались. Списывались по «электронке». Фёдор опять …не подавал никаких признаков жизни. (К такому его стилю я, впрочем, уже успел привыкнуть). …Иногда, вечерами я пытался анализировать ту скудную информацию, что мне довелось от него услышать о нём самом и его путешествиях. Старался вникнуть в логику его поисков. Пытался собирать сведения об Аненербе и её деятельности. В конце концов, из разрозненных источников, в общем, обозначилась следующая картина.
Немцы, во время Второй Мировой войны, якобы, имели целый ряд секретных баз на нашем Севере. Глубоко в нашем тылу. Баз, как авиационных, так и морских. Для подводных лодок. Причём, в местах, от боевых действий очень удалённых. И в этих местах они, за всю войну, никак себя не проявляли, не обнаруживали. Т.е. вели какую-то иную, скрытную, не боевую деятельность. И признаки их присутствия там выявлялись спустя годы после окончания войны. Например, в дельте Лены, в середине 60-х годов (!), море вынесло труп человека, имевшего на себе жетон кригсмарине. (Гитлеровский подводный флот. Через 20 лет после окончания войны!). Позже, там же на берег вынесло пустую металлическую бочку с маркировкой третьего рейха. Кто-то нашёл в тех краях пряжку от немецкого ремня… А ведь дельта Лены — аж за три моря — даже от Кольского п-ва. (Баренцево – Белое – Карское - море Лаптевых).
В другом источнике отдавалось должное смелости немецких летчиков и моряков. «Лишь после войны стало известно, что их секретные базы были созданы в глубоком советском тылу. На островах Земли Франца — Иосифа, на Новой Земле, на Шпицбергене. Обнаруженные недавно материалы указывают также на вероятность существования немецкой аэродромной площадки в районе озера Окулово, что в 200 километрах к северо-востоку от Архангельска».
Таким образом, подтверждение существования аэродрома на Мегре, у Окулова озера я получил из независимого от Фёдора источника. Т.е., про Окулово и свой поход туда он, видимо, говорил правду.
«Немцы занимались поиском сакральных реликвий, эзотерических знаний в деревнях Русского Севера» — прочёл я в очередном нарытом источнике. Вот! Не военные производства или воинские части (чего там не было) были предметом скрытого интереса немцев в поморских деревнях. Искали они там …нечто совсем иное. Т.е., самолёты люфтваффе, поднимаясь с аэродрома на Мегре, возможно, забрасывали в поморские глубинки …специалистов Аненербе. Которые, …аки Фёдор нынче, шли по деревням в поисках «сакральных реликвий, эзотерических знаний». КАКИХ?! Федот про это знает …явно больше, чем говорит.
Ещё поисковик выдал упоминание о следах деятельности Аненербе в глухих, безлюдных, труднодоступных районах Кольского полуострова. Но, в общем, сведения о присутствии этой таинственной конторы на нашем Севере — довольно скудны. Гораздо больше публикаций об экспедициях «Наследия предков» в Тибет, Ближний Восток, Скандинавию… Большого интереса её к Южной Америке и Антарктиде.

Очень меня заинтриговало сообщение, на которое я случайно набрёл в сети, об экспедиции скандинавов, осуществлённой уже в наши дни, к истоку реки Пёзы. Пёза образуется в результате слияния рек Рочуги и Блудной. В древности там, якобы, существовало языческое капище. А ныне — совершенно безлюдные места. (Скандинавы прилетали туда на вертолёте). Сразу возникли вопросы: откуда у скандинавов эти сведения? И — почему это капище, на востоке Архангельской области, близ границы с Коми их так заинтересовало? Вопросы, вопросы…
В школьных учебниках истории написано, что славяне начали заселять Русский Север, начиная с 14-ого века. «Но мы истории не пишем. А вот о том как в …сагах говорят» (Да простит меня Иван Андреич Крылов за вольный его перефраз). А в скандинавских сагах 12 века упоминается, к примеру, Лампожня (Село в нижнем течении Мезени. Недалеко от впадения в неё реки Пёзы. Благоденствующее и поныне).
А разбойные действия ушкуйников на Пёзском волоке упомянуты в источниках 11-века. (Ушкуйники — средневековая новгородская «братва»). В связи с этими фактами — малость порассуждал:
— Если в 11-м веке там разбойничали тогдашние новгородские «джентльмены удачи», значит, было, кого грабить. Значит, этот торговый путь уже тогда активно использовался. (По системе волоков, каналов и рекам: Северная Двина, Пинега, Кулой, Мезень, Пёза, Рочуга, Цильма, Печора — и далее, «за Камень» (Урал), в Обь, далее…). Мы знаем о пути «из Варяг в Греки». Но мало кто слышал о древнем пути из Варяг на Югру, в Биармию, «Мангазею Златокипящую»… Но викинги, получается, о нём знали и, наверное, активно им пользовались. И путь их лежал через исток Пёзы (слияние рек Рочуги и Блудной) который являлся в те времена сакральным местом. (С открытыми глазами вижу там, на высоком берегу, древний островерхий деревянный храм, позолоченных кумиров языческого арийского пантеона) … И совсем уж фантастические сообщения о том, что «чаша Грааля находится в стране лебедей. Под покровительством космического женского начала». «Помимо чаши Грааля, немцы искали на Севере ещё и другую реликвию: кубок викингов, который хранится где-то на территории Архангельской губернии» — уже не отбрасываются сходу. А заставляют остановиться, задуматься…
Чашу Грааля ищут с ранних веков христианства. Где её только не искали. Любимая развлекуха средневековых рыцарей. А вот на Русский Север «пограалить», никто прежде, вроде как, не ходил. Я впервые прочёл предположение, что Грааль хранят где-то у нас, на Севере. (Где его, якобы, и искала Аненербе). А упоминание покровительства «космического женского начала» сразу ассоциировалось у меня с культом Одигитрии» (обрадованной) на Северах. Этот образ там, по моим наблюдениям, чрезвычайно популярен. Хотя, в русском Православии, образов Богородицы довольно много. («Утоли мои печали», Всех скорбящих радость», Казанская», «Семистрельная» — и т.д.). Но я никаких других Её образов, кроме Одигитрии, в Поморье, кажется, не видел. И, если уж древние скандинавы там регулярно бывали, отчего бы где-нибудь там викингам не сокрыть свои священные реликвии? Что-то ведь Аненербе на Севере искало. И чем-то современным скандинавам наш Север по-прежнему интересен…
…А быть может, Фёдор ошибается, и северные узоры несут в себе гораздо более серьёзную инфу, нежели ему кажется? Или …умышленно уводит меня с этого направления… (Очень уж он, на этом настаивал…). Веками, женщины Севера, из поколения в поколение, воспроизводили одни и те же узоры на своих вышивках, кем-то, когда-то данные, не понимая их подлинного смысла и не смея отступить от канона. А потом, в день Х, явится в их деревню, в их дом …загадочный этнограф Фёдор, во всепогодном комбезе, похожем на скафандр и попросит позволения глянуть на прабабушкины вышивки. Хоть одним глазком. Сблокированным со сканером…

В общем, мой анализ только добавил вопросов. И ничего не прояснил. Кроме одного: Фёдор явно идёт по следам Аненербе. Путешествует по тем местам на планете, где, в своё время, как-либо отметилась эта оккультная организация. А значит, располагает какой-то определённой информацией о том, ЧТО немцы искали, и что они это искомое …НЕ НАШЛИ. (Иначе, чего бы разыскивать Фёдору, в его одиночных мотаниях от поморских глухоманей до Гималаев?)…

ГЛАВА 43

…Тянулись серые дни предзимья. В сером, многолюдном городе. С его пробками, толкотнёй в метро и яркими витринами, полными, по выражению Сократа, «вещей, которые мне не нужны»… Самое нелюбимое мною время года. Дождаться бы снега… А чего его, собственно, в Москве ждать? Во Владимиро-Суздальских краях снег уже выпал. И горнолыжная база там, пусть скромненькая, но имеется. Туда, в свою «наследную» деревеньку, я и отправился, зиме навстречу. Прочь от столичного «антропогенного пресса».
…В зимней деревне, в присыпанном первой порошей лесу за нею — тишина. «Белое безмолвие», как писал великий романтик Джек Лондон. Только скрип снега под лыжами, да лёгкие шорохи ветра в вершинах сосен. А вечером — чай с видом на огонь в русской печке. И книги. На которые в городе совсем нет времени.
На новогодние каникулы приезжала Лена. Днями гуляли с нею на лыжах по окрестным лесам и полям. Или ездили по древнерусским городкам, сохранившим образцы белокаменного зодчества домонгольского периода: Суздаль, Кидекша, Юрьев-Польский, Боголюбово… На неожиданные, удивительные мысли наводят белокаменные храмы Северо-Восточной Руси 12-ого века. Георгиевский собор в Юрьеве Польском, Дмитриевский собор во Владимире, Покров-на-Нерли на заливном боголюбовском лугу… Их стены покрыты барельефами, персонажами, зачастую — явно не библейскими. Грифоны, гамаюны, кентавры… Они — из древних, дохристианских мифов. Белокаменная иллюстрация к сути евангельского сюжета поклонения волхвов. Язычество передало историческую эстафету христианству (когда его время пришло), а само встало защитой по наружным стенам, оберегом Того, кто внутри…

Вечера проводили у уютной деревенской печи, почти без телевизора, за неспешными разговорами о всяком — разном. В один из таких вечеров я рассказал ей и о вновь нарытой мною информации об Аненербе, викингах и о северной версии Грааля.
— А мне недавно твой Фёдор звонил — сообщила Лена. Интересовался, не появились ли в моей фото-коллекции новые интересные экспонаты.
— (Оп-паньки! Он ей уже звонит! — неприязненно подумал я. — Наверное, когда ленкины фото с прялками на его ноут перекачивали, обменялись и контактами).
А у Лены спросил: «И что ты ему ответила?».
— Да, ничего, по сути. Никаких новых находок. Да — откуда им в наше время взяться? Что было — всё давно разные этнографы да коллекционеры подгребли. По деревням да бабушкиным сундукам. Либо …наследники выкинули. Редко что, шедевральное, нынче всплывает.
— Странно однако. А мне он настоятельно рекомендовал не «зацикливаться» на этих прялках - вышивках. Недавно, кстати, на «ютубе» ролик Светланы Жарниковой посмотрел. Рассказывает, будто …некая группа экстрасенсов создала прибор, способный измерять …«уровень духовности». Произведений искусства, исторических реликвий, артефактов – и т. п. В качестве верхней точки шкалы приняли уровень «Сикстинской мадонны». (Прибор тарировали в Дрездене, по этой картине Рафаэля. Но, на всякий случай, всё же добавили деления четыре на шкале сверх её уровня). А, когда этим прибором попробовали оценить уровень наших старинных северных вышивок, он …«зашкалил». Т.е., ты, возможно, права: это – действительно – носители и хранители какой-то очень серьёзной информации.
- …Интересно. Не – фейк?
- Ну, Светлана Васильевна – авторитетный учёный. Попусту рисковать репутацией вряд ли стала бы.
- Надо посмотреть. Ссылку скинь на «мейл».
- Хорошо.
— А Фёдор по прежнему, всё скрижали свои разыскивает?
— Насколько я могу судить — да.
— …Фанат.
— У Экзюпери есть мысль: «Если слепой ищет свой огонь, значит, он уже нашёл его»… Каждый по-своему осмысливает свою жизнь.
— Статистическое большинство её простым деньгозарабатыванием осмысливают. А вот, кстати, …любопытно очень: кто же его финансирует? Вести такой …креативный образ жизни нынче — денег стОит.
— Не знаю. Меня и не интересовало это до сих пор. Может он, как Шлиман, сначала денег заработал, а теперь их на розыски тратит? (А про себя подумал: «А Ленка резонный вопрос подняла. Финансовая база для деятельности Фёдора, конечно же, какая-то должна быть. Действительно ли он — один в своих поисках? (Я — не в счёт). Или, …кто-то ещё, заинтересованный и финансово обеспеченный, за ним стоит?)…
— А в связи с версией сокрытия Грааля на Севере я вот что вспомнила. Слышала как-то, в наших краях местное предание, будто бы, во времена никонианских реформ, несколько старцев — старообрядцев ушли в Пинежские пещеры с какими-то реликвиями. И больше их никто никогда не видел.
— …Портал?
— Терпеть не могу этого слова. Что вы, глубокомысленно произносящие его всуе, под ним понимаете?
— Ну,… в данном случае я подразумеваю вход, доступ в иную реальность. И я склонен думать, что они существуют.
— И что же тебя …склоняет так думать?
— …Мифы, предания. Их — не мало.
— Например?
— …Ушли же куда-то чудь белоглазая, теснимые русью! Согласно легендам, чудь ушли под землю. (В некоторых вариантах говорится: зашли в подземелья и подрубили опоры, обрушив своды). Но, это в глазах стороннего наблюдателя дело так выглядело! Чудь, якобы, совершила общеплеменной суицид. Чушь! Один человек, или даже группа людей может поддаться коллективному психозу и …дружно самоубиться. Но, чтобы — целое племя!… Я скорее поверю, что они ушли в иную реальность. А …портал уничтожили, «обрушив своды». Ваши старцы ведь тоже …куда-то делись.
— Да они …заблудились просто. Пинежские пещеры и поныне остаются слабоизученными.
— Нравится мне с тобой дискуссировать. Ты — оппозиционер, по состоянию души. У тебя для всего — прозаические, материалистические интерпретации. Одним и тем же фактам мы с тобою даём полярные версии объяснений.
— …От кого-то я слышала: если два человека во всём друг с другом согласны, значит …один из них — лишний.
— …Эффектный афоризм. Что-то в нём есть …правдивое. Но, мне кажется, ты, часто возражаешь — просто из потребности противоречить. А в глубине души (где-то очень глубоко) ты со мною, чаще, согласна.
— …Возражаю, скорее, из желания, услышать новые доводы, аргументы, доказательства.
— …Знакомая мотивация. У меня в армии, в экипаже механик-водитель был, глубоко верующий парень. (И — на редкость весёлый, жизнерадостный человек. «Блажен, кто верует. Тепло ему на свете»). Так я с ним часто …материалистические диспуты заводил. Но, при этом, краем сознания чётко понимал: я не разуверить его хочу. А — как раз наоборот. Хочу, чтобы он меня переубедил. Помог бы мне обрести свою веру. В конце концов я понял: доказанная вера перестаёт быть таковой. Она переходит в разряд осознанной объективной реальности. Вера же — понятие иррациональное. На то она и Вера, чтобы в доказательствах не нуждаться. А материализм есть симптом интеллектуальной зашоренности и духовной деградации.
— Ну, ты уже банальности изрекать принялся, словно откровения.
— Так все истины — банальны, если вдуматься. За последние пару тысяч лет — ни одного откровения. Повторяем лишь то, что уже давно открыто и осознано нашими предшественниками. Периодически, конечно, в среде людской возникают разные умники — новаторы. Ниспровергатели вечных нравственных истин. И, порою, им удаётся увлечь за собою пиплз. Ничего, однако, кроме общего декаданса, страданий и крови это не приносит. И, помыкавшись, люди опять возвращаются к …проверенным банальным истинам.
— И как это соотносится с нашей темой порталов в иную реальность?
— …Да, почти никак. Получилось, я тематически отвлёкся на философское обоснование своего иррационализма — вообще. А тема порталов — его (моего иррационализма) частный случай. Я просто верю, чувствую, что они есть.
— М-да. Теперь я понимаю, почему от тебя жена ушла.
— (О! Женская логика! Чудны пути твои). Да я ни о чём таком с ней не говорил. Вообще, нам особо и поговорить-то было не о чем. Слишком разными оказались…
— Она красивая была?
— Она и сейчас красивая. В разведёнках не засиделась.
— …М-да. Вот и мой бывший, — уфолог. Страдал, что у нас интересы разные. Ему со мною поговорить не о чем. А для семьи — совсем другой общий интерес должен быть. Не уфологический. Гнезда с таким не совьёшь…
— (Ну вот. Нотки разочарования в её словах появились. А у меня — зарождение чувства вины. За это …зарождающееся разочарование…).
Чтобы уйти от некомфортной темы, я включил телевизор. Субботний Задорнов (готовы?), по РЕН тв, травит свои незатейливые байки.
Звучит одна из них (от лица девушки): «Вот вы высмеиваете блондинок. А блондины-то — ничем не лучше! Пригласила недавно одного такого к себе в гости. Сказала ему: „Зайди в аптеку. Купи что-нибудь к чаю“. Так он …с гематогеном пришёл».
Зал в телевизоре смеётся. А кареглазая шатенка, коротающая со мною вечер у тёплой печки, сдержанно улыбается.
Я же, (совершенно по-блондински) недоумеваю вслух: «А что ещё-то можно купить к чаю в аптеке?»
Это моё замечание …вызывает у Ленки приступ хохота.
Но, видя, что я всё равно ничего не понимаю, она растолковывает мне, в чём тут юмор: девушка, таким образом, намякивала френду чтобы он позаботился о контрацептивах.
— М-дя. Оказывается, «блондин» — существенно более серьёзный диагноз, чем я думала прежде. Это — не масть. Это — …карма — резюмирует Ленка.
Задорнов закончился. Я полистал каналы. Увы. Смотреть по ТВ давно стало нечего. Множащееся количество телеканалов оборачивается уничтожением их качества. Я выключил телек. В избу вернулась пасторальная тишина зимнего вечера…

ГЛАВА 44

Январские каникулы подходили к концу. И на следующий день Лена уехала. …Самая неудобная сторона проводов и расставаний надолго, это осознание обязанности, произносить какие-то особенные слова на прощание. Которые так и не находятся. Или находятся, но …не произносятся.
Я остался в деревне. С воспоминаниями о …непередаваемо сладкой нашей …блондино-шатенской ночи, накануне её отъезда…

Возвращаться в Москву не спешил. Впереди было ещё — Крещение. С его национальной русской забавой: массовым ночным купанием в проруби.
…После всего того, что вместили в себя прошедшая пара недель — только в прорубь! На крещенское купание поехал к церкви Покрова-на-Нерли. Почему-то воображал, что там это …мероприятие будет оборудовано чем-нибудь — типа палаток хотя бы. Для раздевания — одевания и сугреву. Щас! Голое поле. С ветерком и морозцем — слегка за минус 20. И …огромный наплыв народу! Это — что-то невообразимое! Такая массовая удаль народная прям — заражает!
Раздеваюсь, как и все, непосредственно на снегу, при …бодрящем ветре. А, раздевшись, …встаю в общую очередь, чтобы окунуться в ледовую иордань. И стар, и млад. Девушки, женщины в возрасте, мужчины, дети, старики… А ведь было — реально холодно! Вода в проруби подмерзала на глазах. Зато, когда, троекратно окунувшись, выпрыгиваешь из воды — тело горит! Вот когда проникаешься гордостью за принадлежность к этому непобедимому народу: когда с ним, голый, на ночном морозе, в одной очереди к крещенской проруби постоишь!

ГЛАВА 45

Не упустил случая (в который уже раз) посетить местный краеведческий музей, где размещена экспозиция, посвящённая Сунгири и сунгирцам. (Подобная есть и в ГИМе, на Красной площади. Но там она — формальна. Примитивизирована и …«оскоплена». Артефакты, являющиеся ключевыми, там никак не упомянуты. Будто их и не было). Сунгирская экспозиция во владимирском музее — более полная и информативная. Реконструирована, в частности, одежда сунгирцев, заслуживающая особого внимания. Мне кажется, она даёт большую пищу для размышлений и выводов.
Во-первых, 30 000лет назад одежда людей на Русской равнине была отнюдь не примитивной. А удобной, функциональной. В конструктивном смысле она была несравнимо более совершенной, близкой к современной, нежели, скажем, гораздо более поздние, античные туника и тога.
Во-вторых, «встречали по одёжке», видимо, уже тогда. А потому, украшению одежд, бижутерии, уделялось самое серьёзное внимание.
В-третьих, одежда и украшения свидетельствуют о высоком социальном статусе погребённых (одиночное погребение мужчины, пятидесятилетнего богатыря, метр-восемьдесят ростом и парное погребение подростков, мальчика и девочки 12—14 лет).
Прошедшим летом, при посещении Сунгири в кампании с Фёдором, произошла у нас с ним любопытная дискуссия.
В парном погребении мальчик и девочка были уложены — голова к голове. Что говорит о ритуальном характере этого захоронения. Фёдор, в связи с этим фактом, рассказал, что неподалёку от Костёнок была найдена статуэтка, тоже — времён палеолита, в виде двух фигурок, в аналогичном положении «голова к голове». Т.е., это, видимо, является проявлением некоего культа, общего для всей Русской равнины той эпохи.
— Меня интригует погребальное богатство (для эпохи тридцатитысячелетней давности) этого захоронения. Богатство мужчины возможно, в принципе, объяснить тем, что он, вероятно, был старейшиной или вождём. Но …дети?… Картину сильно усложняют другие находки, сделанные в этом погребении. Назначение их — явно какое-то мистическое. Во-первых, это — многократно уже упомянутые мною прорезные диски (Не дают они мне покоя). Во-вторых, миниатюрные жезлы (у девочки). В третьих, амулеты у мальчика. Кроме этого, в могилу им были положены копья, вырезанные из цельного бивня мамонта (!), дротики, кинжалы. Самое большое копье из цельного куска бивня достигает 2,4 м. Для его изготовления использовалась техника выпрямления бивней. (И — …что это была за техника? Нет, насколько я понимаю, вообще никаких правдоподобных версий). Ещё, существенно упомянуть специально обработанную человеческую кость. Она была положена под левую руку мальчика. Определена как фрагмент левой бедренной кости неандертальца. Эпифизы кости были обколоты, костномозговая полость наполнена охрой. Ничего этого в погребении взрослого мужчины нет. Что, согласись, странно: мальчик — при оружии. Как — при боевом, так и — при ритуальном. А взрослый мужчина — нет.
— А почему ты думаешь, что это — дети?
Такая постановка вопроса Фёдором оказалась совершенно неожиданной для меня.
— …Так специалисты же об этом пишут. Антропологи.
— …Что возразить на слова «специалист» и «антрополог»?! Это — как удар под дых. Но ведь ты же сам задаёшься вопросом: не слишком ли «по-взрослому» эти «дети» были экипированы в мир иной? И, возвращаясь к твоим любезным прорезным дискам: слова «колдун», «колдовство» имеют ли родство со словом «коло» (колесо, круг)? И, если это так, то, быть может, они (диски, круги) из парного погребения, это — …инструменты древних магов? Наряду с прочими там, амулетами и жезлами… Т. е., в Сунгирском раскопе, на самом деле, найдены погребения волхвов, чародеев, колдунов?… У тебя никаких ощущений, мыслей, видений эти …экспонаты не вызывают?
— …Ощущение беспокойства, тревоги.
— Вот! (Любопытно: а измерял ли кто-нибудь энергетические поля этих дисков? Быть может, их безопаснее хранить в …бронированном сейфе, а не в музейной витрине?) … А на северах и поныне существуют легенды о таинственном, малорослом народе ситтря. Они избегают встреч с людьми. Живут в подземных убежищах. И обладают тайнами магии. Быть может, в сунгирском парном захоронении как раз и погребены представители этого народа-мага?…
— …Неожиданный взгляд. Круто. Слов нет.
— Гиперборейцы — продолжал Фёдор — по свидетельствам греков, владели левитацией. Могли делать невесомыми многотонные валуны. (Кто-то, как-то, сейдов и менгиров ведь, по северам, понастроил?…). В легендах древних упоминаются приглашаемые откуда-то маги. Которые помогали первым цивилизациям возводить циклопические сооружения, делая, на период транспортировки, многотонные блоки невесомыми, а камень, на время его обработки, под их заклинаниями, становился мягким, как пластилин. (Не эта ли магическая технология применялась и для выпрямления бивней мамонтов?).
— …Я в интернете встречал информацию: северные маги, якобы, привлекались немцами для создания летающих тарелок. Именно маги особым образом «активировали» используемое рабочее тело (воду). Что и позволяло немецким тарелкам летать…
— Да, я тоже слышал об этом. Магов потом …ликвидировали. Когда немцам стало ясно, что война проиграна. И довести до ума свои тарелки им уже не успеть…

…Теперь, стоя перед музейной витриной с бренными останками сунгирцев, я, вспоминая эту версию Фёдора, размышлял, фантазировал: какими же тайнами они обладали? Какие силы магии были им подвластны? 30 000 лет назад. Когда они здесь жили. И, наверное, не думали, что когда-нибудь станут музейными экспонатами…

ГЛАВА 46

…Вечерами, сидя с ноутом у печки, бродил по паутине интернета. В поисках археологических материалов, мифов, преданий в которых имеются крупицы информации о временах доисторических. Покопал, в частности, и тему палеолитических венер. Как пишут в сети, всего таких фигурок, эпохи палеолита, в мире найдено порядка ста. На обширной территории от Северной Европы до Мальты. От Воронежских Костёнок до… Мальты Сибирской. И практически все они изображают …очень тучных женщин.
Т.е., женщины каменного века были …изрядно упитанными. То ли это была — такая мода доисторическая… То ли — того требовал тогдашний климат — Бог ведает. Однако, вне зависимости от причин их тучности, из этого факта следуют два очевидных вывода:
— Люди в палеолите ОЧЕНЬ ХОРОШО ПИТАЛИСЬ.
— Женщины в те времена вели малоподвижный, спокойный образ жизни.
Т.е., пищи, по всей вероятности, было — вдоволь. И не было нужды бегать, чтобы её догнать. Или, чтобы спастись от саблезубых каннибалов - неандертальцев. Видимо, представления традиционной науки о каменном веке, как о времени суровой и жестокой борьбы за выживание справедливы с точностью — до наоборот. Может быть, туманные воспоминания разных народов, в их легендах о золотом веке, — как раз к веку каменному и относятся?… И именно такой, …телесно роскошный, доисторический женский идеал, возможно, был — вопросом мужского престижа. Т.е., ежели жёнушка необъятная, значит, муж — отличный добытчик. И идеал этот, как мы видим, дожил, в народной среде, до 20-ого века. (Вспомним кустодиевских «Красавицу» или «Купчиху за чаем»). Жена русского купца, просто обязана была, по статусу, быть толстухой. Быть телесным символом мужнего преуспеяния. Подумал, в связи с этим: «Мода нашего времени увлекла женщин в другую крайность. Все — фанатично худеют. Порой — до полного истощения». По забавному совпадению, включенный фоном телевизор транслировал по одному из «просветительских» каналов передачу об исследовании каких-то НЕ — наших учёных (к коим у нас, по неистребимому простодушию, — традиционно — доверия больше) вопроса женской привлекательности. «Мужчины любят дам, чья фигура напоминает песочные часы» — глубокомысленно вещал один. А другой исследователь добавлял, что мужчины подсознательно реагируют на таких женщин, поскольку это важно для воспроизводства. Он, в результате своих исследований, пришёл к выводу, что женщины с большей разницей размеров талии и бёдер рожают детей с более высокими интеллектуальными способностями.
Вот! Важно для воспроизводства. Без импортных учёных мы бы про это сами не догадались. Что широкие бёдра, это — более широкий проход в наш мир для вновь рождающегося. Значит, меньше опасность травматизма, в процессе рождения. И, прежде всего, для мозга. А жировые запасы на бёдрах важны как резерв питательных веществ и в качестве теплоизолятора для плода, а так же, для его защиты от случайных внешних травм, во время его вынашивания.
В общем, учёные из телевизора установили, что фигура «песочные часы» потому и выглядит сексуально привлекательной, что широкие бёдра более предпочтительны для деторождения. (И в своих рассуждениях они исходили из того, что человек сотни тысячелетий формировался и жил в условиях …естественных. В искусственной же, комфортной, среде, с массово доступным медицинским родовспоможением живут лишь последние 2—3 (!) поколения. (Я, при этих учёных словах, подумал: «Странное совпадение: рождаемость стала интенсивно падать в странах с развитой медициной в эти же 2—3 крайних поколения»).
И представление о физической женской красоте записано, за эти сотни тыс. лет эволюции на нашей подкорке, как предел функционального соответствия среде и условиям обитания. И — слава Богу, что мы, в этом представлении столь консервативны. Ибо, техногенная цивилизация наша с медициной, приносящей …неоднозначные результаты, — уязвима и ненадёжна. И — очень вероятно, что на следующем витке эволюционной спирали, нашим потомкам опять придётся рождаться в …деревянных баньках, с помощью деревенских бабок — повитух. А, значит, широкие бёдра, фигурки «песочные часы» и пышные формы вновь окажутся эволюционно актуальными. («Какая фигура! Поаплодируйте этому телу!» (Джон Траволта о Холли Берри).

ГЛАВА 47

В феврале я вернулся наконец в Москву. Февраль большею частью потратился на поездки по издательствам, общение с редакторами… Успехи этой деятельности (и её финансовые результаты) были …скромными. Но и запросы мои — не амбициозны. Одно, в общем, худо-бедно соответствует другому. И даёт возможность жить по своему разумению. Не конформируя, не прогибаясь под «изменчивый мир».
Потом, за обдумыванием и проработкой маршрутов на грядущий белоночный сезон, пришёл и прошёл март. В апреле столица уже освободилась от снега. Весеннее солнце активировало к жизнедеятельности деревья, птиц и флористов на газонах. А рядом с моим домом положили совсем свежий асфальт. Приятно — большая площадка вокруг недавно отстроенной кафешки. И вешнее настроение влечёт его скорее обновить. Ролики, обутые впервые в этом сезоне. Их деловитое, умиротворяющее шуршание по тугому, тёмному асфальтовому покрытию…
…Вечернее небо. Чистое, безоблачное. С первыми вечерними звёздами. Тёмно-синее на востоке и светлое, розовое на западе.
…Торопливо — суетная беготня машин рядом, по шоссе, освещённому линией фонарей. Светящиеся окна города.
…Кафешка уже закрыта. На площадке — никого. Только ты, твои мысли, шуршание твоих роликов по тугому асфальту, твой свежий, в лицо, ветер, твои круги, наматываемые вокруг кафешки под неспешный, вечерний, синий, фантазийный полёт твоих мыслей…

В мае я перебрался в деревню. Готовил, проверял своё походное снаряжение, ходил в зеленеющий, весенний лес и отслеживал по инету, как весна продвигается на север, в «Подсолнечное царство». В легендарную Гиперборею. Ждал, когда солнце царственно утвердит там свой очередной день, длиною в полгода, именуемый полярным. Чтобы в очередной раз вооружиться «никоном», карабином, спинингами, мешком с сухарями и отбыть в белонОчное тридевятое царство, собирать рассеянные минувшими веками странички гиперборейской книги… Я, конечно, не самообольщаюсь, что мне удастся что-то в ней прочесть. (Думаю: она вообще предназначена …НЕ для людей. Во всяком случае, не для людей нашего, прагматичного мира). Но …поразмышлять, посопоставлять, поанализировать, пофантазировать — всё занятие потом, долгими зимними вечерами…
И наконец нетерпение моё взяло верх. Однажды вечером я двинулся в путь, вслед за движущейся на север весной…

ГЛАВА 48

«…Оба они околели. Около Онежского озера»…
Вспомнилась, по ситуации, эта строчка. Из детского фольклора советских времён,. (Те, кто ездил в пионерские лагеря, наверное, слышал байки, подобные этой. Где все слова текста начинались на одну и ту же, какую-нибудь, букву: «Отец Онуфрий, отслужив обедню, отправился осматривать окрестности Онежского озера. Он обнаружил обнажённую Оксинью» — ну и — т. д.).
…Прионежье встретило меня хмурой, дождливой погодой и температурой окружающей среды — градусов 7, не более. Докочевав дней через несколько после выезда, до Онежского берега, поставил на холодном, с дождём, ветру палатку. С видом на штормящее озеро. И впал в спячку. До наступления климатических улучшений. Засыпая в тёплом спальном мешке, под шорох дождя снаружи по ткани палатки, подумал: «Вот я и снова — на Русском Севере. …КАКОЙ ВОСТОРГ!».
…Однако, к вечеру — таки распогодилось. Точнее, к ночи. И моя первая в новом сезоне БЕЛАЯ НОЧЬ выглядела теперь чертовски романтичной! Светлая, нежно — голубая. С томно — женственной розовой полосой по горизонту, над бескрайней водной гладью… Онежский берег — начало основного маршрута. Удивительно красивый залив. Отсюда, через пару дней — к лесным рекам, озёрам, скалам, водопадам, петроглифам, сейдам… Вернусь, когда …кончатся сухари. Чай, спички, «огненная вода»…

Недели через две кочёвок по Карелии и Вологодчине, докатился я и до Архангельска. Здесь Мы встретились с Леной и отправились с нею в Малые Корелы.
Это — музей деревянного зодчества. Здесь, под открытым северным небом, собраны со всего Поморья замечательные образцы традиционной северо-русской архитектуры. Храмы, сторожевые башни, мельницы, обширные, добротные жилые дома с подворьями… Из всех подобных музеев, где я уже побывал (в Суздале, Костроме, Семёнково (за Вологдой, по дороге на Медвежьегорск), на острове Кижи, в Филипповской (Почозерский храмовый комплекс), в Витославлицах под Великим Новгородом) Малые Корелы — самый …обширный. (Не сразу определился здесь с наиболее правильным словом. Ибо ни «самый богатый», ни «самый полный» здесь решительно не подходят. Их объекты …условно сравнимы, но не взаимозаменимы. Увидеть Кижи, скажем, — обязательно каждому, считающему себя русским. Это — паломническая акция. Тест на ментальную идентичность. Но посещение Кижей не заменит ему посещения Почозерского погоста, к примеру. Заинтересованному человеку непременно следует посетить, увидеть их ВСЕ. Своими глазами. Или, скорее, своею душой…). И — земной поклон тем, кто собрал в музейные комплексы и хранит теперь это общенациональное достояние. Да воздастся им в обеих мирах за их подвижничество…

После Малых Корел мы ещё несколько дней провели в палатке на Пинеге. Потом Лена вернулась в Архангельск. А я двинулся дальше. На Северо-восток. Продолжать кочевать по подсолнечному царству и кормить северных комаров…

ГЛАВА 49

Так прожилось очередное лето. К осени, из долгих скитаний по северному поморью я вернулся в город. Вага, Северная Двина, Пинега, Кулой, Кимжа, Мезень, Пёза… — Имена этих северных рек-красавиц будут будить теперь, до следующего белоночного сезона, в моей памяти, воображении — массу ассоциаций. Волнующих, романтических воспоминаний: северные ландшафтные красоты, удивительный, гармоничный (но, увы, уходящий в небытие) мир поморов. Ощущение невероятной древности края и близости ко многим его (и, видимо, общемировым) тысячелетним гиперборейским тайнам.

В своих северных путешествиях я …очень стараюсь посещать, по возможности, местные провинциальные краеведческие музеи и музейчики. (Увы. Получается не всегда. Нередко наезжаешь на …амбарный замок на музейных дверях. Зачастую, в бывших амбарах и располагающихся). Эти музейчики — как элементы пазла. Количество их посещений в конце концов переходит в …некое качество. Из хаотичного, поначалу, набора артефактов, экспонатов начинают просматриваться некоторые закономерности и выводы. Этим летом, возвращаясь с севера, «сделал крюк», проехал вдоль западного берега Ладожского озера. (Прежде я там не бывал). А потом побывал и в Мещёре. (Междуречье Оки (Ямуны) и Клязьмы (Сарасвати)). Таким образом, за несколько лет поездок набралось пазлов с территории от Баренцева моря на севере до рязанских пределов на юге. И от финской границы на западе до рек Мезень и Пёза на востоке. И вот в какую картину эти пазлы у меня складываются.
1. Орудия труда, приёмы хозяйствования, инструменты, предметы быта (косы, конская упряжь, ткацкие станки, посуда (в т.ч. деревянная), рыболовные снасти, орудия обработки льна, зерна (в т.ч. мельницы), печи — и т.п.) принципиальных отличий, в пределах вышеобозначенной территории, почти не имеют. Примерно одинаковы. Что у финнов на западном берегу Ладоги, что в Кимже на востоке. Что в Кеми и Сегеже на Севере, что в Мещёре на юге. От палеолита и до 20-ого века люди смежных регионов и этносов друг у друга учились и полезные наработки и навыки друг у друга перенимали.
2. Принципиальные же, чётко прослеживаемые (по музейным экспозициям) различия обнаруживаются в народном искусстве, являющемся, в свою очередь, отображением самобытных менталитетов, мировоззрений.
3. В отличие от приёмов хозяйствования, орудий труда, оружия, предметов домашнего обихода, распространяющихся (заимствующихся) меж регионами и этносами по принципу полезности и функциональной пригодности, искусство наоборот, локализуется ареалом обитания носителей соответствующей ментальности. А приверженцами иных мировоззренческих концепций если и перенимается, то, зачастую, в переосмысленных по-своему, метаморфированных (до неузнаваемости) версиях. (Как, скажем, техника вышивки красным по белому ладожскими финнами и ненцами на востоке, видимо, заимствована у северных русов. Но сюжеты, изображения у них — свои).
Теперь вспомним о нашей Гиперборее. Как говорит фольклорный ребе из Жмеренок: «Будем рассуждать». Ясно, в общем, что находилась она где-то на Севере. Где же именно?
Троя, к примеру, тысячелетия существовала лишь в преданиях, пока Шлиман не раскопал её остатки. И однозначно определил тем самым её местонахождение. Гиперборею раскопать, думаю, вряд ли возможно. Ибо строилась она из дерева. Оно сгнивает без следа. А не деревянные артефакты данного обширного региона не носят бесспорных различий (п.1). (Если на них не нанесена соответствующая символика, как, скажем, на керамике).
Определить же местонахождение Гипербореи, думаю, возможно не по особенным её материальным следам, которых, по сути …не сохранилось (ибо это — цивилизация иных, духовных принципов и путей), а по её культурному, духовному следу. Что я здесь имею в виду:
Под влиянием Лены я стал уделять более пристальное внимание образцам прикладного искусства Русского Севера. Прежде всего — вышивке и резьбе по дереву. Стал анализировать её и свои фото по этой теме.
Их сложные геометрические орнаменты, символика явно несут в себе глубокий сакральный смысл. И — вероятно — какую-то зашифрованную, изначально заложенную в них информацию. (Самим вышивальщицам и резчикам, конечно же, не доступную). Так вот, эту культурную традицию, орнаменталистику, символику я считаю прямым наследием Гипербореи. А она, традиция, чётко локалиуется Архангельской и Вологодской областями. (И ещё, упомяну, — Индией, тоже являющейся духовной наследницей Гипербореи). От них (Вологодчины и Архангелогородчины), традиция отслеживается (по убывающей), — до среднего течения Пёзы на востоке, до восточных берегов Ладоги на западе, до южных пределов Кольского п-ва на севере и — до Владимиро — Суздальских земель на юге. (Хотя, самые древние, тридцатитысячелетние гиперборейские символы, знаменитые «прорезные диски», найдены именно во Владимире (Сунгирь)). За этими пределами влияние Гиперборейской культуры — …очень возможно — в древности и имело место быть. Но оно давно утрачено. (Подобно водоёму, усыхающему от краёв к самому своему глубокому месту).
Итак, по культурному, духовному следу Гиперборея локализуется Вололгодчиной, Архангельской областью и восточной Карелией. (До восточного побережья Ладожского озера).
Где же находился её духовный, сакральный центр? Думаю, ЭТО — КЕНОЗЕРЬЕ. С его священными рощами и самобытными шатровыми храмами…

ГЛАВА 50

А в Москву, меж тем, вкрадчиво зашла осень… Сначала — бабьим летом. Затем — листопадом и занудливыми мелкими дождями…
В середине октября, в один из таких дождливых скучных вечеров, ко мне нежданно заехал Фёдор. Проездом через Москву. Переночевать. Мы давно не виделись. Несколько месяцев. Только по телефону и через сеть общались. И сейчас я сразу про себя отметил, что выглядит он — не важно. Подавленный. Какою-то грустною думой загруженный. Мы поужинали тем, что …холодильник послал. Потом я налил нам по бокалу вина и мы перешли в комнату, коротать вечер.
— У тебя — проблемы? — спросил я Фёдора.
— …Устал просто.
— Есть какие-нибудь поисковые новости?
— …Конкретных нет. Так… Появилось несколько новых «наводок»… Да они регулярно появляются. Который год уже. Только результата пока что не дают. Как в детской игре: «Холодно, холодно… Теплее, теплее… Горячо!» И — …ничего. Очередная «пустышка». Устал…
Я молчал, не находя, что ему ответить. Умолк и Фёдор, о чём-то сосредоточенно размышляя. Мне показалось: он обдумывает, готовит какой-то важный для него разговор. И я не ошибся.
— Григ, а ты …любил когда-нибудь?
(Оп-паньки! Столь резкая смена темы оказалась для меня совершенно неожиданной. И чего это вдруг его на лирику потянуло? Совсем, видать, отчаялся найти свои скрижали)…
— …Давно было. Лет десять уж прошло.
— Я так понимаю, хэпиэндом это не закончилось?
— …Это и не могло ничем хорошим закончиться. С самого начала я это понимал.
— …Любовь без взаимности?
— Как раз наоборот! Её Таней звали. И с ней-то отношения мои сложились. Она, правда, …не пылала, как я. Но …я любил. А она …позволяла себя любить. Во всех смыслах. Но меня и такое обладание ею вполне устраивало. А проблема была — в пресловутом «социальном неравенстве». Точнее, — в её отце. Нет ведь сноба невыносимее, чем вчерашний провинциал, выбившийся «в люди». (Тем паче — в «крутышки»). Я любил и понимал, что долго это не продлится. Вместе нам не быть. Не одолеть мне в одиночку непреклонность её папы. А Таня …заняла пассивную позицию… В общем, выдали её, в конце концов, замуж. «За кого надо». Вот и — весь хэпиэнд.
— …И всё?
— Года через два потом, случился …короткий «ренессанс». Она сама мне позвонила. Позвала. Поманила… Месяца три тайком встречались. Но… это было уже — не то…
— Н-да… Женщины возвращаются. Но, …только после того, как перестаёшь этого хотеть. Не раньше. …А с Леной у тебя что?
- (?! …Глаз он на Ленку положил что ли? Почему вдруг интересуется? К чему он вообще гнёт? Удивляться, впрочем, тут нечему. Ленка красивая. Не пустышка. И — …своя по духу).
 …Мне кажется, сама она определяет наши отношения как …«банальную привязанность». И, возможно, она — не далека от истины. Вообще, по-моему, любить по-настоящему возможно лишь единожды в жизни. Как у Есенина: «Мы в жизни любим только раз. А после ищем лишь похожих». Этот ресурс души однажды тратится и более уже не восстанавливается. Вот тогда, с Таней, я …весь и «потратился»… Все женщины, которые были у меня потом, после Тани, …оставляли после себя лишь чувство вины перед ними. (У Лены ведь тоже, насколько я могу судить, от прежнего её парня …больное место в душе осталось…).
— …Схожую мысль я встречал у Экзюпери. Дословно не вспомню, но смысл таков: чел, переживший большую любовь, часто находит потом утешение в банальной привязанности.
— …Слушай, а может, …тебе лучше с нею поговорить? (Тема эта уже начала меня раздражать. Не люблю душещипательных трёпов, откровений такого рода).
— ?! Не понял. Почему с нею?
— …Я подумал: может, у нас уже …пресловутый «треугольник» образовался? А я этот момент пропустил…
— Ты совсем не верно понял, к чему я клоню. А я хочу наконец рассказать тебе свою историю. Давно собирался. Но …не получалось решиться. Ибо она …совершенно неправдоподобная. Не знаю, как ты её воспримешь…
— Да ты рассказывай. А я уж разберусь со своим восприятием. (А Ленка-то, похоже, была права насчёт «шерше ля фам» в этой истории с фанатичным поиском «того — не знаю — чего». Прозорливица…).
— …Ну, слушай. Начать придётся издалека.
Помолчав ещё с минуту, Фёдор начал свой рассказ. И вот какую невероятную, фантастическую, пронзительно романтическую историю я услышал:

ГЛАВА 51

ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО СЛУЧАЙ.

Дело было …давно. Ещё в начале двухтысячных. Я тогда ещё был московским студентом. Однажды я малость плутанул в тундре Приполярного Урала. Мы там путешествовали с группой однокашников. И вот какие это имело последствия.

…Ощущения, что я заблудился, ещё не было. Но факт того, что я в третий раз вышел на то же место, был очевиден. Вон, даже - бумажная упаковка от хлебцев. Что я оставил здесь, в предыдущий приход. День, по времени, уже был на исходе. Но меня это не особо беспокоило. Летом, в высоких широтах, ночь ведь мало отличается ото дня. И лагерь наш должен быть где-то неподалёку. Кружу, скорее всего, поблизости. Только …рация у меня в кармане молчит. То есть — только шипит… Хотя, если бы лагерь действительно был близко, она бы молчать не должна. Блуждаю я уже достаточно долго для того, чтобы моим отсутствием там обеспокоились. Раз молчит, значит… я, от лагеря, — дальше радиуса её действия. Перспектива провести, как минимум, ночь на мху лесотундры в кампании с комарами становилась всё явственнее. А завтра за нами должен прилететь вертолёт. «С вертушки-то найдут. Если до тех пор не найдусь сам» — рассуждал я, глядя на упаковку от хлебцев и решая, куда направиться в очередной раз. (Навигаторы тогда были ещё редкостью).

Раздумья мои прервались тем, что я… не увидел, но почувствовал спиной чей-то на себе взгляд. Оглянулся.
…Первая мысль, по поводу увиденного (точнее, увиденной), была… самая дурацкая. То есть, совершенно некстати, несвоевременная: «А она… — ничего! Даже очень…». Откуда она тут взялась, в этих краях, где, на сотни вёрст вокруг, — ни одной человеческой души? — Эта мысль-вопрос у меня не возникла, кажется, вовсе. Наверное, я сразу решил: может, она — из какой-то другой группы экстемалов-туристов, маршрут которой случайно совпал с нашим. Могло же, в принципе, быть такое?! Были в её внешности, в одежде, в экипировке некоторые необычности, бросающиеся в глаза. Но то, что девушка принадлежит к цивилизованному миру, а не является дитём тундры, было очевидно с первого взгляда. …И как же иногда можно ошибаться в очевидном! И …насколько же очевидное оказывается иногда… невероятным…
— Девушка здрассте! А, по-моему, мы с Вами где-то уже встречались! — сразу попытался я задать романтичному тундровому знакомству игривый тон.
— Нужна помощь — просто ответила она. С каким-то лёгким акцентом в произношении. — Поможешь?
Х-м… Человек я… в общем, нормальный. А когда в моей помощи нуждается ТАКАЯ девушка, я …нормален безнадёжно. И предсказуем стопроцентно. То есть… управляем. Не задав даже никаких вопросов, я потопал за ней.
— Я Вега! — На ходу представилась девушка.
— «Ну, ясное дело» — Подумал я про себя. — «Ничего иного и не следовало ожидать. Вот бы я удивился, окажись ты Машей или Ирой!». Вслух же ответил:
— А меня в миру Фёдором почему-то кличут. Хотя на самом деле я — Сириус! — ответил я, ей в тон. Шутка моя была понята. Судя по ответной улыбке.
— Меня, и вправду, так зовут — сказала девушка.
— Кажется, есть в небесах обетованных звезда с таким именем?
— Есть, да. Вега — это «альфа» в созвездии Лиры.
— И она, наверное, соседствует с Сириусом?
— Увы, нет. Сириус — «альфа» Большого Пса. От Лиры это очень далеко.
— Как ты хорошо ориентируешься в Мироздании. Изучаешь астрономию?
— Ну, …я считаю: имя обязывает меня кое что знать по этой теме — уклончиво отозвалась Вега.
— А что у вас случилось? Какие возникли проблемы, породившие нужду в моём участии?
— Дед ногу подвернул. Ничего серьёзного. Обычное растяжение. Но сам идти не может. Надо помочь мне его дотащить.
Та-ак!… У неё ещё и дед — экстремал?! Знакомство становилось всё более интригующим.
— Знаешь, если честно, я и сам нынче — при проблемах. Заблудился в трёх валунах. К лагерю никак не выйду.
— Знаю. Я покажу потом тебе дорогу. Не потеряешься.
— Спасибо за надежду. И что б я без тебя делал?!
— Нашёлся бы сам, скорее всего. Или нашли бы. Или люди, или …местные волки — оптимистично отвечала мне Вега.
Дед Веги выглядел существенно более странноватым, нежели его внучка. Лицо его я сразу про себя назвал …иконописным. Такая вот возникла у меня ассоциация. Это был высокий, бодрый, седовласый старик лет, с виду, семидесяти пяти. С очень осмысленным, живым не по возрасту, синим взглядом.
«Вот! Его в миру почему-то Фёдором кличут. Хотя на самом деле он — Сириус» — лукаво улыбаясь, представила меня старику Вега.
«Приятно познакомиться» — произнёс дед с тем же, что и у Веги, лёгким, необычным акцентом и протянул мне руку. — «А я — Ратимир» — назвал он себя, сделав ударение на последнем слоге.
«Угу. Ратимир — подумал я. — Час от часу — не легче. И из каких же вы краёв будете? С такими экзотическими …самоназваниями?» Но вслух не спросил почему-то…
Вега привычным, ловким движением подхватила лежавший у ног деда карабин «сайга» с оптическим прицелом. Стволом обозначила направление нашего предстоящего движения. Ствол указал на далёкую скалу, невнятно темневшую на горизонте: «Нам туда!». Помимо карабина, она взгромоздила на свои плечи и рюкзак. Мне же предстояло вести деда. Тот опёрся на моё плечо. Двинулись.

Очень скоро я понял, что мои новые знакомые… куда-то явно спешат. Вега, несмотря на рюкзак и карабин, всё время уходила в отрыв. Останавливалась, нетерпеливо дожидалась нас. Тревожно поглядывала на часы. Лицо Ратимира, очень старавшегося двигаться быстрее, становилось всё более озабоченным. «Странно. Поезда тут не ходят. Самолёты по расписанию не летают. Может, ездят оленьи упряжки (коих тоже, что-то не видно), — так тоже, вряд ли по графику. Светло. И темнее уже не будет. Куда им опаздывать?!» — размышлял я. Но с расспросами пока не лез. Неожиданно Вега заговорила с Ратимиром на каком-то непонятном, очень необычном языке. Они обменялись несколькими фразами. После чего она обратилась ко мне: «Я пойду вперёд. Очень нужно. А вы можете идти без спешки. Дед дорогу знает». «Зна-ает» — подтвердил Ратимир.
Сути происходящего я совершенно не понимал. А времени на оценку ситуации мне никто не предоставил. Вега даже и согласия моего не спросила. Типа: «Взялся за гуж… Куда теперь тебе деваться?!». Навесив на меня ещё и карабин, мешавший ей при быстрой ходьбе, она торопливо потопала вперёд.
«Может …разведка какая?» — загрузился я новыми подозрениями. «Язык их ни на какой, из прежде мною слышанных, не похож. Я бы сравнил его с языком …дельфинов. Не в смысле звуковой похожести. А в смысле информационной нагруженности. Когда слышу дельфиньи крики, то всякий раз думаю, что они обмениваются сильно сжатыми звуковыми файлами. Короткий дельфиний крик, может, содержит информации на пол страницы человеческого монолога. Или больше… Вега с Ратимиром тоже обменялись лишь несколькими, очень короткими, фразами. Но, судя по всему, сказали друг другу довольно много. А сами на «наших» …не очень-то похожи. Больше — на иностранцев-аристократов. Интеллект и природная культура из них так и прут. Но… на Джеймса Бонда Ратимир явно не тянет. Может, лет тридцать назад ещё потянул бы. Но сейчас… Явно не тот возраст. Да и что тут разведывать? Поголовье оленей? Было бы что в этих краях секретное, нас бы сюда тоже не пропустили бы.
Видимо, догадавшись о моих подозрениях, Ратимир меня успокоил:
— Фёдор! Да мы — местные. Свои, можно сказать.
«Понятно. Только, для местных, вы …слишком уж экзотичны» — не удержался я. — «Где-нибудь в Стокгольме вы бы смотрелись …гораздо более местными».
— Ну, что делать! Мы здесь — поневоле местные. И… далеко — не в первом уже поколении. Как говорится: не место красит человека. А человек место.
«Наверное, они — потомки ссыльных каких-нибудь» — решил я про Вегу и Ратимира. Ничего неправдоподобного в этой версии я не увидел. Потому, что сам являюсь правнуком ссыльного, мотавшего срок в Гулаге, а затем сосланного на Северный Урал. Отчасти, потому я и приехал сюда сейчас. С командой друзей — экстремалов.
Беседуя с Ратимиром, ковыляя с ним по мху лесотундры, я и не предполагал тогда, насколько ссылки бывают… разные. Как по несравнимости причин, так и по несопоставимости значений. А так же и по …несоизмеримости сроков их длительности.
— И что же за неволя такая продолжает вас оставлять …местными? — продолжил я разговор. — Вроде все былые ограничения давно отменены. Свобода полная.
— Есть, помимо свободы, ещё такие понятия, как «обязанность», «долг». И эти категории — гораздо более конкретны и достоверны, нежели «свобода». А «полная свобода» — понятие эфемерное. В природе не существующее.
— Ну как же?! Я теперь могу поехать, куда захочу. В принципе…
— В принципе. Ты говоришь о свободе перемещения. Для многих представление о полной свободе, как раз свободою перемещений и исчерпывается. Но и эта свобода имеет вполне реальные ограничения. (А значит, не может считаться полной). Она, во-первых, не может быть больше площади поверхности нашей планеты. Никуда далее этой поверхности не переместишься. Т. е., вся наша пространственная свобода — поверхность нашего шарика, и всё. К тому же …на земле — не мало мест, куда тебя просто не впустят. В принципе. Но большинство людей и этой усечённой, доступной им, свободою, не пользуются. Либо в силу других, ограничивающих эту свободу обстоятельств, либо в силу …отсутствия желания, ею воспользоваться.
— То есть?!
— Большинство людей удовлетворяются наличием у них свободы перемещения лишь в теории. На практике ею не пользуясь. Или пользуясь крайне редко. Эпизодически. Ну, съездил раз — другой в Египет или Турцию — значит точно, свободен! Тем и успокаиваются. Всецело посвящая себя повседневным делам, сиюминутным проблемам, текущим житейским заботам. Ведь так?
С другой стороны. Уходит, к примеру, человек в монастырь. Не важно, какой, христианский, буддийский… Этим шагом он добровольно поступается своей традиционной, мирской свободой. И берёт на себя обязанность подчиняться уставу монастыря. Ради чего он это делает?! А ради достижения другой, более высокоуровневой свободы. Свободы Духа. Как сказано в Евангелии: «Познайте Истину! И она сделает вас свободными!» Некоторые великие книги были написаны в тюрьме. Или в добровольном затворничестве.
Это я всё к тому говорю, что в Москве, скажем, (ты ведь из Москвы?) больше иллюзий свободы, но… самой свободы — точно — не больше чем, к примеру, здесь.
А, если напрячь воображение и на нашу Землю из космоса глянуть, с расстояния Марса, скажем, то она покажется оттуда просто точкой в пространстве. И мы, этой точкой, в огромном космосе, жёстко зафиксированы. Вот и вся наша свобода.
Тащить этого старика по тундре становилось …всё менее обременительно. Слушая столь необычные, для меня, его философские сентенции я уже не замечал трудности нашего пути.
— Понятно. Свобода иллюзорна. Долг — реален! Посадить дерево, вырастить сына, построить дом. — Обязательная программа — минимум, для каждого.
— Не правильно.
— Что неправильно?
— То, что ты только что сказал.
— Это не я. Это восточная мудрость гласит.
— Ну, посуди сам. Можно ли назвать мудростью этакую банальность? Можно ли без дома вырастить сына? Вряд ли. Бомжонка, разве что. Значит, упоминание постройки дома — просто лишнее. Ибо она (постройка дома) и так, логическим условием, по умолчанию, включена в задачу вырастить сына. Кто-то, для чего-то эту восточную мудрость исказил.
А подлинный её текст звучит так: «Посадить дерево. Вырастить сына. И убить змею!». И смысл её, конечно же, иносказателен: Сотвори посильный минимум добра, подготовь достойную смену себе и …нейтрализуй посильный минимум зла. «Убить змею», кстати, не так уж и трудно. Ибо её не надо искать. Она …в самом человеке. Борись со злом в себе. Улучшить мир по силам каждому. Каждый ведь может улучшить его хотя бы на …самого себя.
Однако, большую тему эту в один присест нам не осилить. Прервёмся пока. Потому, что мы уже, можно сказать, пришли. Может, за ужином продолжим дискуссию…
«Значит …голодным восвояси не отправят» — подумал я с облегчением.
Впереди виднелось озеро с совершенно гладкой зеркальной поверхностью. Скала, на которую мы ориентировались в пути, была на противоположной его стороне. На вершине этой скалы, на фоне блёклого северного неба, темнела женская фигурка, от которой исходили какие-то странные световые вспышки. Не долго думая, я глянул в направлении вершины через прицел сайги. И …увидел нечто такое, что …достоверно описать будет не просто. Вега стояла на вершине скалы. А между ладонями воздетых к небу её рук, с очень высокой, едва различимой глазом, скоростью, один за другим, рождались какие-то фантастические огненные знаки, похожие на иероглифы, или древние руны. И они светящейся стремительной вереницей уходили ввысь. Что-то, отдалённо похожее, видел прежде на Симеизе, в астрономической обсерватории. Там лазер выстреливал в звёздную черноту космоса беззвучную очередь стремительных световых игл. Зрелище потрясающее. Но то, что я видел сейчас, было настолько нереальным, что подумалось: «А не хватит ли? Может, пора бы уж и …проснуться?!»
— Что она там делает?! — Обалдело спросил я Ратимира.
— …Думаю, говорит с …Верхними Людьми — не сразу ответил тот. И, видимо, желая придать происходящему, в моём восприятии, несерьёзный окрас, добавил: «Да — чем бы дитя ни тешилось…»

ЛУННОЕ ОЗЕРО.

Ещё какое-то время я, зачарованный, наблюдал, в оптический прицел сайги, за огненной феерией на вершине скалы. Краем глаза увидел, как Ратимир аккуратно, чтобы мне не помешать, отстегнул магазин от карабина, нажатием пальца убедился, что он полон. Значит, все патроны находятся в магазине. И в патронник карабина никто случайно ничего не дослал. Поняв его тревогу, я переместил руку на цевьё сайги. Подальше от спускового крючка.
Вспомнил прежде читанное. Про ритуальные действа с огнём северных шаманов. Спросил у Ратимира:
— Это и есть камлание?
— …Можно и так сказать — опять уклончиво ответил он. И я понял: в подлинный смысл происходящего меня посвящать не хотят. Значит, и далее, сколько ни спрашивай, я буду слышать подобные, бессодержательные ответы. А значит, правильнее будет — прекратить попытки что-то выведать расспросами. Может …сами расскажут. Если сочтут возможным.
Ратимир, похоже, понял ход моих мыслей. И, видимо, внутренне это оценил.
Помолчав, он, как бы оправдываясь за неопределённость своих ответов, сказал: «Бывают вещи, которые очень непросто объяснить неподготовленному человеку».
— Т. е., моими мозгами этого не постичь?
— Я употребил именно то слово, которое хотел употребить: «Неподготовленному». И не намекал этим на ущербность твоего мозга. А мозг бльшинства людей …равноценен. Устроен одинаково.
— ?! Отчего же мы тогда такие разные?! Кто-то — Ньютон. Кто-то… — садовник у Ньютона.
— Вот — очень удачный пример! Ньютон ведь, был очень …демократического происхождения. Такого же, примерно, что и его садовник. Но Ньютон Ньютоном стал. А его садовник — нет.
Светопредставление на скале, меж тем, закончилось. Фигурка Веги с вершины пропала.
«Нам на противоположный берег надо переправиться — сказал Ратимир. –Скоро Вега за нами приплывёт».

«Использование потенциала мозга, даже самыми высокоинтеллектуальными представителями человечества — продолжил начатую тему Ратимир — сейчас не дотягивает даже до десяти процентов. Спрашивается: зачем человеку даны остальные девяносто с хвостиком процентов?! Природа ведь ничего лишнего не создаёт. Вот шимпанзе, к примеру, генетически от человека отличается …менее чем на 1%. Даже совместимость тканей и взаимное переливание крови допускается. А образ жизни некоторых племён людей мало отличается от образа жизни шимпанзе. Т. е., для такой их жизни вполне достаточно было бы и мозга шимпанзе. Зачем же тогда Создатель наделил человека ТАКИМ мозгом?! …А на будущее! И, значит, это будущее Создателю …было известно! Известно Ему и то, что в этом будущем колоссальный потенциал мозга будет востребован. И что …будущее это наступает гораздо более высокими темпами, чем темпы обычной биологической эволюции. Т.е., если бы мозг человека усложнять эволюционно, по мере возникновения в этом практической необходимости, за требованиями наступающего будущего человек никак не поспевал бы. Потому, его мозг и был создан сразу, с таким колоссальным резервом мощности. И практическая жизнь уже подтвердила резонность такого подхода. Ибо, необходимость в этих мощностях, порою, возникает — вдруг! Скачкообразно. Вот, хотя бы аборигенов тундры возьми! Ещё их деды жили, практически, в каменном веке. Возможностей мозга шимпанзе на такую жизнь вполне хватило бы. А их внуки осваивают компьютер ничуть не менее успешно чем их сверстники в других частях мира. А вот для этого годится только мозг homo sapiens! Примечательно, что единственный орган человека, который растёт ВСЮ его жизнь, это …головной мозг. Точнее, лобные его доли. Ньютонами же становятся не все лишь потому, что …одного достаточно. Одному и активировала судьба необходимые способности, соответствующие функциональные отделы мозга. В то время, как у большинства те же способности, функции остались рецессивными, заблокированными. Социум ведь нуждается в большом количестве рядовых членов. Перепроизводство гениев бессмысленно. Ибо, в больших дозах человечество …не успевает их гениальность освоить. Они …и лично несчастны, от непонятости и невостребованности, и обществу, по большому счёту, — только обуза и проблемы. Ибо никем, кроме гениев, они быть не соглашаются.
— А кто же, или что — тогда активирует или блокирует те, или иные способности людей?
— …Вопрос этот — тоже большой и сложный. Отложим пока — опять уклончиво ответил Ратимир.
Тем временем, по озеру к нам приближалась надувная лодка. Вега, видать, и к этому делу была привычна. Гребла очень толково. По инерции лодка выехала носом на песок. Я помог Ратимиру сесть, погрузил карабин и, столкнув лодку в воду, запрыгнул в неё сам. Развернувшись на воде, Вега погребла в сторону скалы.
С Ратимиром они опять обменялись несколькими короткими фразами на чуднОм языке. Шпионы… Внимание моё привлекла, между тем, новая удивлялка.
Как я уже говорил, было, в общем, светло. Но в озере …явственно отражался лунный диск! Вода в озере была удивительно прозрачной. И диск, заметно увеличенный каким-то оптическим эффектом, казалось, лежал на самом его дне. И таинственно мерцал зеленовато-жёлтым светом. Увлечённый этим зрелищем, я и не заметил, как мы достигли скалы на противоположной стороне озера.
Тёмно-серый каменный её монолит вырастал из воды озера практически вертикально. Я был этим фактом очень озадачен: «А зачем мы вообще к этой скале плыли? Может …меня тут утопить — всего сподручнее?! Но лодка вплыла в каменный грот, со стороны воды совершенно не заметный. Ещё несколько взмахов вегиных вёсел, и пвх-ткань лодки зашуршала по грунту. «Приехали» — объявила Вега. Выпрыгнув на берег, она включила маленький светодиодный фонарь и направила его луч вглубь грота. В конце его чернел вход в пещеру.

ДОСЬЕ ЛУНЫ.

Топить меня, похоже, не собирались. Значит, наверное, собираются съесть.
«Ужин сегодня из гостя готовим?» — будто подслушав мои мысли, обратилась Вега, хитро улыбаясь, к Ратимиру — «Не пропадать же добру!»
«Да …худоват, вроде как. Не откормлен. Думаю, малопитателен. Пусть погуляет ещё. К тому же, каннибальский пост нынче» — подыграл ей Ратимир.
— «Тогда …опять рыбу» — притворно-разочарованно ответила Вега. — «К своим, в лагерь, с утра пойдёшь» — (это уже — мне). — «Тут не очень далеко. К приходу вертолёта успеешь». «И про „вертушку“ знают! А ведь я — ни пол слова о ней не говорил» — отметил я про себя. — «Шпионы!»
Едва войдя в галерею пещеры, мы упёрлись в валун, плотно эту галерею перекрывающий. Вега только приложила к нему ладошку. И валун легко и бесшумно отъехал во внутрь и в сторону, открывая вход.
Вошли. Тьму мягко вытеснил свет, непонятно откуда исходивший. Его источника не было видно. … День уходящий выдался урожайным на впечатления. От того острота моего восприятия, к его концу, существенно притупилась. И, … всё равно: …от увиденного, у меня отвисла челюсть. (Вега деликатно, пальчиком снизу — вверх, вернула её на место).
Мне приходилось прежде бывать в пещерах. У нас, на Русском Севере, на Урале и на Кавказе. Влажность, холод, чёрное безмолвие. Ощущение тоски и безысходности. (Может — клаустрофобия?…). Ничего, похожего с ними, пещера Веги и Ратимира не имела. Во-первых, там было …комфортно тепло. Это я сразу отметил. И воздух был свежий, не переувлажнённый. А, во-вторых, …надо попытаться, по возможности достоверно, описать внутренность гротов, куда я был приведён.
Представьте себе некую футуристическую секретную лабораторию. Типа — как в фантастическом детективном фильме, скажем. Оборудованную техникой и приборами, каких вы прежде и не видывали. В соответствии с последним писком секретно-лабораторной моды.
А теперь представьте себе музей. Наполненный экспонатами, явно древними. Но отлично сохранёнными. И назначения которых вы отчаянно не понимаете! Т.е., вы видите, что это, вроде как, — какие-то технические устройства. В зеленовато-жёлтых, преимущественно — металлических корпусах, покрытых загадочными символами, знаками, похожими на рунические, и какими-то иероглифами. Но что это?! Для чего это?! — Вы — …без малейшего представления. Но, …глядючи на них, вы испытываете жгучее желание, это представление обрести.
Затем, представьте себе ряд сообщающихся помещений, устроенных внутри горы, интерьеры и дизайн которых были созданы явно за много поколений до того, как эти слова и понятия: «интерьер» и «дизайн» — появились в нашем обиходе. Вместе с тем, наряду с экзотическим дизайном, загадочными музейными экспонатами и таинственным ультрасовременным оборудованием, повсюду видны были и …самые обычные, присутствующие в любой современной квартире, бытовые вещи.
Совместите теперь в воображении эти представления. Три — в одном. И, может быть, ваша фантазия выдаст вам примерную картину тех чертогов в приполярной тундре, где я оказался.
Ратимир озадачил нас заботами о вечерней трапезе. А сам сразу уковылял куда-то вглубь пещеры.
— Все расспросы после ужина! — С ходу объявила Вега — если что нужно, то тебе — в ту дверь. Потом приходи на кухню. Внесёшь посильный вклад в пищетворение.

«То, что нужно», оказалось …на удивление — обыкновенным. С фаянсовым унитазом и сливным бачком. Ко встречающимся на каждом шагу, здесь, сочетаниям не сочетаемого я начинал постепенно привыкать.
Кухня тоже оказалась… удивлялкой наоборот. Т.е., она, в общем, вполне соответствовала нашему стереотипу кухни. (Если не брать во внимание странность места, где эта кухня находилась). Со всеми полагающимися кухонными атрибутами. Вега, стоя перед столом, разделывала на нём рыбину. «Однако, нельму будем ужинать!» — удовлетворённо отметил я про себя, глянув на рыбу. Моё участие предполагалось в роли, конечно же, многофункциональной овощерезки: картофелечистки, морковотёрки, лукошинковки. (И всё-то у них тут есть!). Процесс пошёл.
Сидя позади Веги, перед пластмассовым ведёрком, в которую стругал кожуру с картошки, я смотрел на неё со спины. Она уже переоделась в тонкий алый халат, эффектно облегавший её статную фигурку. Прямые плечи, стройный стан, женственная шея…, линия бедра, энергичная и упругая, как лук кочевника… «Будто с древнеегипетской фрески сошла» — подумалось. «Если бы не светлые кожа и волосы, сходство было бы почти полным. Впрочем,… где-то читал прежде: ранние египтяне, судя по мумиям додинастического периода, были людьми светловолосыми и светлокожими. Т.е., её вполне можно было сравнить с белой египтянкой. Если таковые и вправду были.
— Что?! Нравится девушка, да? — не оборачиваясь, спросила Вега, взгляд мой, видимо, почувствовавшая.
— Просто пытаюсь понять: В каком месте у тебя вшит портативный ядерный реактор — ответил я.
— ?! Не понял! — изумлённо обернулась Вега, с ножом в одной руке и куском рыбы в другой.
— Я просто прикинул, сколько ты сегодня выпулила световой энергии в космос. Батарейками «Энерджайзер» тут никак не обойдёшься. Источник энергии должен был быть очень мощным.
— А-а! Ну, это, как раз объяснить не сложно. Про пьезоэффект ты, конечно же, слышал. Из школьного курса физики. Если кристаллическую структуру подвергнуть механической нагрузке, деформации, даже незначительной, в кристалле возникает электрическое напряжение.
Теперь представь кристалл в виде …огромного массива скальных пород. Которые постоянно испытывают механические воздействия, от тектонических процессов. Т.е., скажем прямо, источником энергии является сама гора. Высокое напряжение. При очень малой силе тока. Самое — оно, для световых эффектов. Надо только научиться эту энергию высвобождать и направлять, куда надо. Человек ведь, по отношению к электричеству — проводник. А если ты — не просто проводник, а проводник со смыслом, знающий, чего, как, куда и зачем проводить, то …носить в себе портативный ядерный реактор уже необязательно — закончила Вега, со своей многозначительной, лукавой улыбкой. — А, кстати, ты, может, слышал, что зимой, в горных районах, люди узнают о приближающемся землетрясении по …вдруг просыпающимся от спячки и выползающим прямо на снег змеям? А змеи, как раз, чувствуют резкий всплеск электрического потенциала гор. И для них это — сигнал опасности. Землетрясению ведь, всегда предшествует рост механических напряжений в материковых плитах. Сопровождающиеся и ростом напряжённости электрического поля.
— Как ты всё толково объясняешь! У тебя к этому — явные способности Тебе надо сделать это своей профессией!
— Я подумаю над твоими словами — пообещала мне Вега.
— Стало быть, как ты эти фейерверки устраиваешь, приблизительно понятно. Но совсем не понятно …ЗАЧЕМ?!
— …А вот это объяснить существенно сложнее. Врать же… А не будем портить враньём приятное знакомство! Придумай версию себе сам, и …просто ПРОПУСТИМ ВОПРОС!
Помолчали…
— А холодильник у тебя тоже от пьезоэффекта запитан?
— В глубине пещеры есть геотермальный источник. Достаточный и для обогрева, и для выработки электроэнергии на бытовые блага. Остальное — дело техники.
— Классно вы тут устроились! А тебя …напрягает то, что я тебя разглядываю?
Вега опять обернулась, ответила после паузы.
— Ну, …ты ведь глядишь, не зашоренный одной простой, нижепупковой мыслью, как бы поскорее стянуть с девушки трусики. Ты смотришь …с восхищением. Как поэт. Или художник. А такой взгляд женщинам, в общем, приятен. Смотри…. Пожалуйста.

Пришёл Ратимир. Почти вовремя. Ужин был уже на подходе. Вега деловито сервировала стол. Сели.
С первой же пробы стало очевидно: готовит она весьма недурственно. Хотя… нельму приготовить невкусно — сложно. Тоже талант, в своём роде, понадобился бы.
— И чем же вы здесь занимаетесь, на краю земли? — приступил я, наконец, к самому ожидаемому мной блюду.
— …Наукой. Изысканиями. В частности, краеведением, экологией, палеоэтнографией… — неспешно отвечал Ратимир.
— Палеоэтнографией? Впервые о такой слышу.
— О любой вещи, о всяком явлении когда-то приходится слышать впервые.
— И что же это такое?
— Изучаем следы, собираем материальные свидетельства, артефакты допотопной цивилизации.
— ?! Допотопной?!
— Да. А почему ты на этом слове сделал акцент?
— Из сказанного Вами следует, что потоп однозначно был!
— Ты совершенно правильно понял мною сказанное.
— А почему именно здесь вы ищете следы допотопной цивилизации?
— По той логичной причине, что здесь …не было потопа.
— Т.е., потоп был не везде?
— Везде. Кроме приполярных широт. Как южных, так и северных.
— Почему так? И откуда вдруг, на земле, взялось столько воды, чтобы хватило на Всемирный потоп? И куда эта вода девалась потом?!
— На все три твоих вопроса имеется один общий ответ: Луна. Людям хорошо известно такое, связанное с луной явление, как приливы. Т.е., луна своим притяжением, как бы приподнимает, напротив себя, уровень воды на земле. Создаёт выпуклость из воды в мировом океане. И эта выпуклость (и такая же — с противоположной стороны) перемещаются по поверхности земли из-за её вращения и вслед за движением луны по орбите, порождая эти самые приливы. Однако, так было не всегда. Земля-Луна — пара очень нетипичная, для Солнечной системы. Второй подобной нет. Для Земли такой спутник, как Луна, — явно не по чину! Он, для неё, просто огромен! И некоторые, очень древние, предания свидетельствуют о том, что прежде… Луны не было. А потом она появилась. Вот как раз её появление и вызвало потоп на Земле. Луна пришла из космоса. И была захвачена силой земного тяготения. Но, прежде чем занять ту орбиту, на которой она находится сейчас, Луна, какое-то время, обращалась вокруг Земли по очень вытянутой эллиптической орбите, в перигее приближаясь к Земле очень близко. Эта близость и порождала на Земле катастрофическую приливную волну. Луна, приблизившись, своей гравитацией просто собирала всю воду Земли на её поверхности в одну гигантскую водяную линзу с максимальной высотой (глубиной) на экваторе и берегами где-то у полярных кругов. Важно отметить, что климат тогда был более тёплым. Полярных льдов не было. Т.е., жидкой воды на земле было существенно больше, чем сейчас.
Вот представь себе нарождающийся месяц. Тонкий серп на боку тёмного, но хорошо различимого диска Луны. Вот так же выглядела приливная водяная линза, созданная тогда Луной на Земле. Если смотреть на это явление из космоса.
Луна, находясь в перигее, удерживала притяжением эту водяную линзу напротив себя. Земля же, вращаясь, всё время набегала своей поверхностью под эту воду. Т.е., на самой Земле это выглядело так, будто гигантская волна движется по поверхности, многократно огибая её по всей окружности и сметая всё с её лица. К тому же, под действием лунной гравитации деформировалась, трещала и лопалась земная кора. Что вызывало повсеместные землетрясения и вулканические извержения. Такой вот, имел место быть, катаклизм. Уцелеть в нём, как сам понимаешь, было непросто…
— И как долго это продолжалось?
— …Трудно сказать… Библия говорит: в общей сложности год и 10 дней. «В шестисотый год жизни Ноевой, во второй месяц, в 17-й день месяца …разверзлись все источники великой бездны…» (Бытие 6.14; 7. 11—17) Это — о начале потопа. А об окончании сказано: «Шестьсот первого года [жизни Ноевой] …иссякла вода на земле; и открыл Ной кровлю ковчега и посмотрел, и вот, обсохла поверхность земли. И во втором месяце, к 27дню месяца земля высохла» (Бытие 8. 1 — 14) … Одно можно сказать определённо: это …давно закончилось. Ещё к сказанному не лишне будет добавить следующее: Луна медленно, но верно, от Земли отдаляется. Незначительно, но орбита её обращения вокруг Земли постоянно увеличивается. Когда-нибудь она, вероятно, опять отбудет туда, откуда явилась.
…Однако, позвольте откланяться! День сегодня выдался утомительным. Нуждаюсь в отдыхе. Может, увидимся ещё когда. Договорим недоговоренное. Спокойной ночи!
Ратимир ушёл. Не буду врать, что я был очень огорчён его уходом и свёрнутой им беседой. Ведь он …оставил меня наедине с Вегой…
И была совместно помыта посуда, и совершена обзорная экскурсия по удивительной пещере, и было многократно услышано от Веги: «Пропустим вопрос», и………………………………………………………………………….

…Ты меня на рассвете разбудишь. А мне этого… так не хотелось!
И был вечер. И было утро. День второй.
Покормив импровизированным завтраком рано утром, Вега переправила меня, на той же лодке, через озеро. Полусонный, я всё же опять обратил внимание на необычное лунное отражение в глубине. Оно по-прежнему там присутствовало.
На берегу Вега грамотно сориентировала меня на местности. Объяснила, как и куда я должен идти. «Не потеряешься!» — уверила меня она. — «Я присмотрю за тобой!»
— Как это?!
— Ну, … «мне сверху видно всё! Ты так и знай!» — Вега, улыбаясь, кивнула на скалу.
— Ведь рассказать кому — ни за что не поверят!
— Не поверят. Потому, правильнее будет, никому ничего не рассказывать вовсе.
Сказано это было Вегою очень мягко. Но, …я понял: совет её столь же неукоснителен, сколь и мягок. В этом я должен её непременно послушаться.
— Может, увидимся ещё когда…
— Я в этом почти уверена — многозначительно улыбнулась Вега.

…Из иллюминатора вертолёта я пытался из множества озёрных зеркалец внизу определить, какое же из них Её озеро? И, в который уж раз, заново переживал в памяти события прошедшей ночи. Ласкающие Вегины руки… Её полураскрытый рот… Её, чуть прохладные, от учащённого дыхания, губы…
Вспомнилась светлая есенинская строчка:
Руки моей милой — пара лебедей!
В золоте волос моих ныряют…

ШАМБАЛОМАНИЯ.

Прошло два месяца, после моего возвращения в Москву. И, к их исходу, я стал …маниакальным палеоэтнографом. Т.е., я привычно функционировал в привычном мире. Но, …мысли мои упорно возвращались к Лунному озеру, затерянному среди множества, подобных ему, на просторах Приполярного Урала. Мне в утешение оказалось, что об этой науке не знаю не только я. Но и вообще мало кто из тех, с кем я пытался эту тему как-то обсудить. Иные, конечно, какие-то упоминания о ней, где-то слышали. И пытались, с умным видом, туманными речами маскировать свой полный некопенаген в этом вопросе. Но это у них получалось не убедительно.
Что, из нарытого мною, по данной теме, привлекло мой особый интерес, так это …поиски в Заполярье, на Кольском полуострове, следов легендарной станы Гипербореи. Искал её, в 20-х годах, д-р Александр Васильевич Барченко. И, похоже, что-то нашёл. В 1938 году он был расстрелян. А результаты его изысканий засекречены. Позже, во время войны, ввиду угрозы захвата немцами Москвы, архивы НКВД (а с ними и материалы Барченко) были, якобы, и вовсе, уничтожены. (Примечательно, что Николай Рерих, примерно в те же времена, искал легендарную Шамбалу в Гималаях. И с Барченко они, вроде как, общались). Из очень скупых, дошедших до нас, сведений о той экспедиции следует, что Барченко нашёл вполне материальные свидетельства древней цивилизации, угасшей много тысяч лет назад. (Т.е., угасла та цивилизация, и, примерно в те же сроки, стартовал наш палеолит). И просуществовала эта прежняя цивилизация, до своей гибели, как он считал, 144 000 лет.
Я несколько раз перечитал эту оглушительную цифру: 144 000 лет! Это, каких же высот, за такую долгую жизнь, она могла достичь?! Но самым интригующим мне показалось вот что: И Барченко и Рерих искали нечто, заключающее в себе …Сокровенное, Всеобъемлющее Универсальное Знание! (В варианте Барченко упоминается некий артефакт, доставленный, якобы, … откуда-то из созвездия Ориона!). На сей счет Барченко, видимо, располагал какими-то особыми сведениями. Этот артефакт был, якобы, способен накапливать и передавать на любые расстояния психическую энергию, обеспечивать непосредственный контакт с космическим информационным полем, что давало обладателям его знания о прошлом, настоящем и будущем.

В легендах и мифах северных народов присутствует некое, загадочное конспиративное племя (в разных вариантах: чудь белоглазая, ситтря, олонты). Они, якобы, способны летать (левитировать). Живут в пещерах и подземных лабиринтах. Люди этого племени, согласно легендам, обладают сверхъестественными способностями и хранят в своих пещерах какую-то Великую Тайну…

…Не помню, почему, вследствие какого хода мысли я полез в справочную литературу по астрономии. Но, видимо, подсознательно я искал там именно то, что и нашёл: в Лунном озере я видел тогда …всё, что угодно! Но, …НЕ ЛУННОЕ ОТРАЖЕНИЕ! Луна там отражаться никак не могла, поскольку …в ту ночь она вообще отсутствовала на небосводе!
После этого открытия, покой мною был окончательно потерян. Потребность снова увидеть палеоэтнографов (и прежде всего Вегу) с Лунного озера стала чем-то вроде навязчивой идеи. Останавливало одно. Я …ясно понимал, что найти то озеро снова, будет очень непросто. Если вообще — реально. Т.е., район поиска понятен. Но он довольно обширный. Безлюдный. Со множеством похожих озёр. К тому же лето в тех краях уже закончилось. Что задачу поиска ещё более усложняло. Эх! Созвониться бы!…
Тогда, в пещере на Лунном озере, возникала несколько раз мысль о дальнейшей связи с Вегой. При той фантастической технике, которая имелась у палеоэтнографов, связь, наверняка, не представляла бы проблемы. Но она, кажется, эти мои мысли чувствовала и всякий раз мастерски тему от сути уводила.

ЗОВ.

…Я проснулся посреди тёмной октябрьской ночи. Внезапно. Сел на постели. И …в голове моей ясно и чётко прозвучал голос Веги: «Теперь ты можешь вернуться. Момент определённости наступил. Более ты не услышишь от меня, вместо ответа, уклончивое: «Пропустим вопрос».

…Через несколько дней я …вышел из самолёта на аэродроме маленького северного города. На краю цивилизованного мира. Вошёл в здание аэропорта, совершенно не имея в голове каких либо определённых планов действий. Но …в совершенно уверенном, ясном состоянии духа. Получил свой экстримский багаж.
Неожиданно зазвонил мой мобильник. Номер звонящего не определился. «Частный» — высвечивалось на мобиле. Нажав клавишу ответа, услышал в трубке …голос Веги…

АЛТЭР-АЛАТЫРЬ.

«Эй! Посмотри на меня! Делай как я! Делай как я!» — ворковала в трубке секретный агент таинственной палеоэтнографической организации. Я тут же увидел её, спешащую ко мне через зал, держащую телефон у уха.
…Только, прижав её к себе, прямо посреди зала, вдохнув свежий, с холода, запах её волос цветом — в осень, почувствовал со всей остротой, как же я по ней там, в Москве, скучал!… И ещё я почувствовал, что… мой …момент определённости — так же наступил. И я уже не хочу более выпускать её из своих рук. Даже, если мне, для этого, придётся поселиться в чуме, посреди тундры, кормить комаров, охотиться на диких гусей и пасти оленей в свободное от занятий палеоэтнографией время.

«Основательно экипировался» — констатировала Вега, оценивающе глянув на мой багаж. — «Только, проще будет — оставить всё это здесь же, в камере хранения. Ничего из снаряжения на этот раз тебе не понадобится. А возвращаться будешь отсюда же».
О моём порыве строить рай в чуме она, похоже, не догадывалась. Или догадывалась… Но не вдохновлялась этой идеей. Может, как всякая нормальная девушка, она предпочтёт Москву? Тогда, есть резон, её послушать. И мы направились в камеру хранения.
— Конечно же, они — не обычные бедные российские учёные — мысленно рассуждал я на ходу. — Чего только одна их потрясающая осведомлённость стОит! И телефон им мой известен. И то, что я прилетаю… Уж, не говоря о той фантастической базе на Лунном озере. То, что за их «палеоэтнографической» деятельностью явно стоит какая-то серьёзная сила, какая-то мощная организация, в этой деятельности очень заинтересованная, мне почти сразу стало понятно. Ещё тогда, у них в пещере. И им ведь было понятно, что мне это понятно. Никто меня тогда за недоумка не держал. Явной дезой не грузили. Просто большинство моих вопросов оставлялось без ответа. А ведь вполне могли тогда, когда я помог им добраться до их озера, прямо с берега просто культурненько спровадить меня назад. Объяснить дорогу к нашему лагерю, сказать: «Спасибо за чуткость и самоотверженную помощь». И пожелать мне доброго пути в обратном направлении. Об их секретной пещере я бы тогда и не заподозрил. А, поскольку меня в эту тайну всё же посвятили, значит это, каким — то образом, вписывается в их планы. Как и мой нынешний прилёт. …Или, по крайней мере, всё это не противоречит требованиям их конспирации. Отсюда вывод: «Хуже …уже не будет!».

— Эй! Да ты меня не слышишь! Ты где есть?! — прервала Вега мои размышления. — Эк озадачился-то! Терпение, Сириус, в миру ругаемый Фёдором. Очень скоро ты получишь вожделенные объяснялки на все свои вопросы. Впрочем… «все» — преувеличение, конечно. Но, на все ключевые — это точно.
Багаж сдали. Вышли из аэропорта на улицу. «Нам туда!» — Вега махнула рукой в сторону автостоянки.
— Как дед? — спросил я у неё.
— В порядке. Спасибо. Привет тебе передаёт. Он сейчас занят очень. Миссия наша наконец-то близится к концу. Готовится к эвакуации нашей базы.
От этих слов мне заметно полегчало. Перспектива, пасти оленей возле чума, самоликвидировалась.
…И как же мало отделяло меня тогда от осознания всей степени своей наивности и от понимания того, что …олени и чум — не столь уж и плохой вариант в сравнении с его, обозначившейся вскоре, альтернативой. Впрочем, альтернатива, на самом деле, была… безальтернативной. Но, если б она не была таковой!…

На стоянке мы подошли к ничем не примечательной с виду, серой «Ниве-Шевроле». Вега открыла заднюю дверь, комичным жестом скомандовала: «Садись!». Села сама рядом. На водительском месте в «Ниве» нас ждал светловолосый голубоглазый мужчина, лет с виду, под 50. Только глаза его искрились задором 20-летнего. Вега заговорила с ним на… том же «дельфиньем» языке, который я уже слышал прежде, при её общении с Ратимиром. Машина тронулась. И …я почти не удивился, когда между нами и водителем поднялась белая глухая перегородка, а боковые и заднее стёкла вдруг стали непрозрачными. Т.е., я уже не мог видеть, где мы едем и куда.
— Для твоего же спокойствия — пояснила Вега.
— Это типа: меньше знаешь — крепче спишь?
— Ну, …типа — да.
— И куда вы отсюда уедете? В Москву? В Питер?
— …Уедем очень далеко. Потому я и позвала тебя сюда снова. Чтобы увидеться. Потом это станет …почти невозможным.
— Очень далеко, значит, …за границу? Куда далеко!? В Мельбурн? Или в Кейптаун?
— Если бы! Кейптаун — это, сравнительно близко. Пункт в мироздании, куда мы отправимся, называется Эйр.
Я напряг свою память. Ничего, с таким названием, не припомнил. Может, деревня какая? Где-нибудь в Южном Уэльсе…
— Ну да. Ни материка, ни страны с таким названием, вроде как, — нет — будто отвечая моим подслушанным мыслям сказала Вега. — Какие ещё будут варианты? То ли это — маленькая деревня, где-нибудь …в Южном Уэльсе, то ли… — большая планета. Где-то в звёздной системе Пращи Громовержца.
— Твой ответ весьма смахивает на …издёвку. А ведь грозилась рассекретиться! Открыть всё, как на духу.
— Ну как же мне тебе ещё ответить-то, Солнц! И так ведь, стараюсь, как могу. В рамках возможного. Подожди ещё чуть. Ратимир тебе всё доходчивее растолкует.
Меж тем, мы, кажется, куда-то приехали. Машина остановилась. Послышалось лёгкое жужжание какого-то механизма. Будто открывались автоматические ворота. Машина опять тронулась. Почти сразу же остановилась. Опять жужжание. «Позвольте вам выйти вон!» — опять шутовски скомандовала Вега. Мы вышли. «Нива» находилась внутри какого-то ангара. Без окон. Помимо водителя, в ангаре были ещё двое мужчин, на водителя очень похожих. Высокие и светловолосые. С серо-голубыми, по-юношески живыми глазами и тонко прорисованными природой, осмысленными лицами. Они перебросились с Вегою несколькими фразами по-дельфиньи. Потом плавно раздвинулись две большие створки в полу ангара, и Вега шагнула в этот проём, увлекая за собой меня: «Ступеньки! Милорд! Ступеньки!»
Створки, впустившие нас, с мягким, солидным клацком сомкнулись вверху. Подземелье осветилось светом, источника которого опять не было видно. Как в пещере на Лунном озере. Мы продолжили спуск вниз. Вега легко и уверенно бежала по ступенькам вперёд. Путь наш ей был явно известен и привычен. Окончился спуск на платформе, напоминающей метро. Только маленькой. У платформы стоял, …или стояло, …на монорельсе некое транспортное средство. Прозрачное, обтекаемой формы. Внутри были видны четыре полулежачих кресла с фиксирующими ремнями, по типу авиационных. По два в ряду. Монорельс уходил в круглую черноту тоннеля в торце платформы.
— Солидно тут у вас, однако! — сказал я. — Даже метрострой здесь поработал!
— Тоннелю уже — не меряное количество тысяч лет! О метрострое в те времена даже и не мечтали. Трамвай только (Вега кивнула на транспортное средство) смонтирован недавно, сравнительно. Лет 40 назад… Ну поехали! Вега кликнула кнопочку на брелке ДУ, типа автомобильного. Сдвинулась в сторону прозрачная дверь «трамвая» и Вега, пригнувшись, вошла внутрь. Я последовал за ней.
То, что Вега назвала трамваем, по ощущениям, больше походило на подземную ракету. Плавно тронувшись, он стал стремительно ускоряться. Понял теперь, для чего такая конструкция кресел и фиксирующие ремни. Перегрузка, при ускорении, оказалась весьма ощутимой. Потом был довольно длинный интервал, который трамвай проехал с постоянной скоростью. Километров, навскидку, 300 в час. Затем стал тормозить. Снова — с ощутимой, перегрузкой.
— Станция Лунное озеро. Конечная. Поезд дальше не идёт. Просьба освободить вагоны — объявила Вега, сдвигая брелком прозрачную дверь. Слегка ошалевший от впечатлений, оставленных полётом на подземном трамвае, я вышел вслед за ней на такую же, что и в начале нашего пути, платформу. «Неужели мы, и впрямь, — на месте?!» — подумал я с недоверием. — «А пешком-то сколько бы дней киселя хлебал!…»
На платформе нас ожидал Ратимир.
— Рад снова видеть тебя, Фёдор! — Ратимир поднял в знак приветствия вверх руку с открытой ладонью.
— Здравствуйте, Ратимир! И я рад Вас видеть! — ответил я и тоже поднял в знак приветствия руку. (Подумал сразу: «Видимо У НИХ рукопожатия не приняты»).
— Значит так, Фёдор. Времени у нас — не особо много. А рассказать придётся о многом. Потому, не откладывая, и начнём. Иди за мной.
Вега сразу нас оставила, пожелав мне …всё выдержать и направилась в один из боковых проходов. А мы стали подниматься вверх по ступеням галереи.
Подъём оказался довольно долгим. В конце концов, ступени упёрлись в люк, перекрывающий проход. Как и Вега, на входе в пещеру, Ратимир приложил ладонь к люку, и он легко отъехал в сторону. В открытом проёме показалось небо. Мы вышли на ту самую вершину скалы, где Вега прежде устраивала светопредставление. Внизу блестела гладь озера. В глубине его, как и прежде, таинственно мерцал лунный диск.
— Ты ведь, и в прошлый свой приход сюда, обратил внимание на странное отражение Луны в озере, правда?
— Да. Только я потом выяснил, что Луны в тот день на небе не было видно. Значит, она не могла отражаться и в воде. Что же это на самом деле?
— …На самом деле, это — то, ради чего мы здесь и находимся. Уже многие и многие поколения. На протяжении многих тысяч лет. Это… — величайшее достояние погибшей, великой цивилизации атлантов. Из-за которого она, скорее всего, и была уничтожена. В мифологии славян архаичное знание о нём отразилось в легендах о бел-горюч камне, под названием Алатырь (Отсюда произошло и слово «алтарь»). А Атланты называют его… АЛТЭР…

ВСЕМИРНЫЙ ПОТОП.

…Вега сидела на полу у камина. Мечтательно смотрела на огонь.
«Что? Впечатления переполняют, да? Такого ты не ожидал услышать?» — тихо спросила меня она, всё так же глядя в камин.
Что-то необыкновенное, какую-то невероятную тайну я готов был узнать. Но, чтоб такое!… Сознание действительно, с трудом справлялось с услышанным.
Там, на вершине, Ратимир рассказал мне вот что.

В допотопные времена Луна была самостоятельной планетой Солнечной системы. Находилась на внешней, по отношению к Земле, околосолнечной орбите.
На Земле же тогда благоденствовала высокоразвитая цивилизация. История её насчитывала уже более сотни тысяч лет. Нашу планету люди этой цивилизации называли Атлантидой. А себя атлантами. (Наряду с атлантами, на тогдашней Земле жили, и другие народы. Они, в своём развитии, в начале своей истории, пошли по иному, не техногенному пути. Немногочисленные их сообщества жили, в гармонии с природой, в разных экзотических, редко посещаемых цивилизованными людьми, уголках планеты. Они-то, те из них, что уцелели после Великой Катастрофы, и стали, в основном, родоначальниками новой, послепотопной, популяции людей на Земле).
Уровень тогдашней цивилизации был настолько высок, что атланты уже совершали межзвёздные путешествия, основали свои колонии на планетах других звёздных систем, вступили в контакты с иными мирами и вселенскими сообществами. И апофеозом их достижений стало создание Алтэра.
Что это такое? — объяснить крайне непросто. Это — НЕЧТО, продукт совокупных научных знаний, философских, нравственных, мировоззренческих достижений, высокой ступени приближения к постижению вселенского разума. Проще будет сказать, что Алтэр может. Какие возможности предоставляет его обладателям.
Обладание им выводит цивилизацию на качественно иной уровень. Алтэр открывает прямой доступ к космогоническому информационному полю. Позволяет сделать реинкарнацию людей управляемой и направленной.
Он способен установить мгновенный информационный контакт между любыми точками пространства в сфере своего влияния. В сфере же своего влияния, Алтэр может также осуществлять мгновенную телепортацию тел относительно небольших масс (как живых, так и предметов) из одной точки пространства в другую. Т.е., на счёт «раз» можно, по желанию, и с его помощью, переместиться с Земли на какой-нибудь спутник Сириуса, скажем, или Бетельгейзе…
Это — лишь малая часть его возможностей. Но другие его функции более сложны для понимания неподготовленного человека. Потому, Ратимир далее говорить об этом не стал.
Важная особенность алтэра: В своей сфере влияния (а это — огромная часть космоса) алтэр может быть …только один. Второй невозможно создать и активировать из-за неизбежно возникающего конфликта с первым на уровне гравитационных полей.
Видимо, это обстоятельство и повлекло за собой трагедию. Конкурирующая внеземная цивилизация, желая, либо завладеть алтэром атлантов, либо уничтожить его, чтобы получить возможность создать свой алтэр, устроила атлантам планетарную катастрофу.
Луна серией циклопических направленных взрывов была сведена с околосолнечной орбиты и направлена к Земле.
То, что Луна взбесилась, покинула свою орбиту и движется к Земле, было замечено атлантами сразу. Только …сделать ничего было уже невозможно. Слишком уж масштабна была угроза. И слишком мало было времени для её нейтрализации.
До катастрофы оставалось несколько дней. Были произведены расчёты, спрогнозированы последствия. Расчёт показал, что столкновения не случится. Но, вызванная опасным сближением с Луной, гигантская приливная волна, землетрясения и извержения уничтожат на поверхности планеты всё живое. (Что и случилось впоследствии). Избежать наводнения можно было, по расчётам, лишь в верхних, приполярных широтах. Туда и двинулось население, в надежде спастись. Туда же и было принято решение переместить Алтэр. В надежде его сохранить.
Выбрано было вот это озеро. Потому, что дно его представляет собою горизонтальный скальный монолит. Алтэр, обладающий колоссальной массой, не погрузится в грунт. Глубина озера такова, что зимой оно замерзает лишь сверху, не до дна. Пребывая в воде, алтэр испытывал бы небольшие температурные перепады. Что для него важно. Сама же вода ему не страшна. Поскольку, в физическом смысле, он представляет собою огромный кристалл цилиндрической формы. Немыслимо сложно структуированный. Из химически инертного материала атлантов, орихалка.

…И отверзлись хляби небесные! И загромыхали вулканы огненные. И, вздрогнув, сдвинулись тверди земные с мест своих. И смыла волна ужасная с лика Земли всё. И всех…

ИСХОД.

…Высокие широты, Заполярье — не пострадавшая от потопа периферия Атлантиды. Атланты жили прежде в более комфортных климатических поясах планеты. Как раз в тех, что наиболее пострадали от катастрофы. Вся инфраструктура цивилизации и вся жизнь были уничтожены потопом. Атланты, уцелевшие в приполярных областях, имели знания. Но начинать пришлось с каменного века. В суровых условиях выживания, было утрачено единство. Со сменою поколений, следовали утрата знаний, упадок культуры. К тому же, посвящённые в тайну сокрытия Алтэра, вынужденно вели жизнь замкнутой касты. Десанты конкурирующей цивилизации не раз потом, на протяжении тысячелетий, посещали Атлантиду — Землю, пытаясь отыскать Алтэр. Эти их посещения нашли своё отражение в легендах и мифах различных народов земли, свидетельствующих об их палеоконтактах с внеземными цивилизациями…

Они могли бы его найти, если бы Алтэр функционировал. Но сразу, как только Атлантам стало известно о надвигающейся катастрофе, Алтэр был переведён в неактивное, спящее состояние именно для того, чтобы его не возможно было обнаружить и отследить его перемещение к месту сокрытия.
Тысячелетия Алтэр молчал. Атланты — хранители не могли воспользоваться его возможностями, потому, что его активность сразу же была бы зафиксирована противником. Этим Алтэр себя выдал бы. А защитить его атланты тогда не могли. Потому, было решено, оставить его молчащим. Хранить. И ждать, когда какая-нибудь колония атлантов, в других звёздных системах, не установит с хранителями связь.
…И хранителям было понятно: ждать придётся …многим поколениям. Поскольку, на тот момент, ни одна из колоний не обладала производственными, техническими возможностями, людскими ресурсами, чтобы самостоятельно создать межзвёздный корабль большой мощности, достаточной для эвакуации и транспортировки Алтэра с Земли…

Следует отметить, что климат в те времена в приполярных широтах был существенно мягче, теплее нынешнего. И небольшие, разрозненные группы атлантов жили там сотни лет, пытаясь с нуля возродить свою цивилизацию и оставили о себе память в легендах о стране гиперборейцев. И ещё, в высоких широтах атлантов долгое время удерживала память о случившейся катастрофе. Страх перед её повторением.
А природа Земли, после потопа, …стремительно восстановилась. Бурный рост лесов сопровождался не менее бурным размножением фауны.
Неожиданное преимущество перед атлантами получили те, уцелевшие после катастрофы, представители малых народов, которые, при господстве атлантической цивилизации, жили в гармонии с дикой природой. Под эгидой и покровительством атлантов. (Память о тех временах сохранилась в легендах о Золотом веке).
Поскольку, этим детям природы не составило особого труда адаптироваться к новым условиям жизни. А свободные пространства планеты повлекли их быстрое размножение и расселение. Отголоски этого обстоятельства нашли своё отражение в Библии. В первой книге бытия, в гл.1, ст. 27 и 28 говорится, что Бог создал человека, мужчину и женщину. И сказал им: «плодитесь и размножайтесь. И наполняйте землю». И далее, в гл.2, говорится о создании человека, которого он поместил в Эдеме. Противоречия тут, очевидно, нет. Если допустить, что речь идёт о …РАЗНЫХ людях.
Потом …на планете похолодало. Из-за бурного роста лесов, концентрация углекислоты в атмосфере снизилась. Снизился и парниковый эффект. (Подобное, кстати, случалось и на памяти нынешнего человечества. В 13-м, кажется, веке Европа обезлюдела от эпидемии чумы. Бурно стали расти европейские леса. И …климат в Европе заметно посуровел. Пока люди, восстановившие свою популяцию, лес вновь не повырубили, да не повыжгли).
А в приполярных широтах климат похолодал настолько, что жить там стало очень сложно. И начался исход потомков цивилизации атлантов-гиперборейцев, на юг и расселение их по всему миру.
И там, где они селились, возникли первые очаги нынешней цивилизации и культуры. Возникали, как кажется нынешним учёным, внезапно, вдруг. На основе неких знаний, казалось бы, не имеющих корней.
«Вот, предельно кратко, тезисно, я изложил тебе нашу историю. А, в значительной мере, и вашу — тоже» — заключил Ратимир. — «У тебя, конечно, есть вопросы. Спрашивай. В рамках возможного, отвечу».
— …Мне… не понятны причины вашего доверия ко мне. Почему мне открыта ТАКАЯ тайна?!
— Ну… конечно, мы не столь просты, как может показаться. На один этот вопрос имеются три ответа. Во-первых, я …разбираюсь в людях. И у нас… — возможности. Наше доверие, к кому-либо, подстраховать. По всему миру живут члены нашего клана хранителей Алтэра. Достаточно влиятельные люди в вашем мире. В Москве, после твоего возвращения отсюда, за тобою ведь …тоже присмотрели.
Ответ второй, очень короткий: …Вега. Это — её выбор.
А, в третьих, ты покинешь это место уже после того, как его покинет Алтэр.
— ?! То есть?
— Атланты с колонии планеты Эйр создали, наконец, межзвёздный транспорт, способный эвакуировать Алтэр с Земли. Корабль этот уже достиг Солнечной системы. Сейчас он — на околоземной орбите. Через несколько часов событие, которого мы ждали тысячелетия, произойдёт. Алтэр будет поднят с Земли на борт корабля атлантов. И уже ничто и никто не способен этому помешать.
— Его …непременно нужно забрать с Земли?
— Во что бы то ни стало! Пока он здесь, ваша планета (теперь уже — …ваша) постоянно находится под дамокловым мечом! Во вселенной найдётся много цивилизаций, готовых, ради обладания Алтэром, не задумываясь, смахнуть с лица Земли и вас. Про Тунгусский метеорит ты, конечно же, слышал. Тогда потерпел катастрофу корабль-охотник одной из таких цивилизаций. Потерпел …не случайно. Присутствие Алтэра на Земле — постоянная угроза её обитателям.
А, с другой стороны, вы сами всё равно не смогли бы никак им воспользоваться. Как не сможет воспользоваться, к примеру, дикарь найденным в джунглях реактивным самолётом. И, в третьих, это — ДОСТОЯНИЕ АТЛАНТИДЫ. И, по праву, принадлежит её прямым потомкам. Атланты цивилизации Эйр решили вообще не размещать более Алтэр ни на какой из планет. А хранить его в космосе, на специальном корабле. Это надёжнее. Планетой ведь по кораблю не ударить. А всяким другим, менее масштабным действиям, Алтэр способен эффективно противостоять. Корабль, на борту которого находится активированный Алтер, практически неуязвим.
— А что помешало в те времена, сразу, эвакуировать его с Земли?
— Для этого нужен специально предназначенный корабль. Алтер, при относительно небольших размерах, обладает большой массой. В наличии такого специального корабля на Атлантиде тогда не было. Атланты не видели в нём необходимости, пока не случилась катастрофа.
— Почему же, посредством Алтэра, не было спасено население, путём телепортации на планеты — колонии?
— …Для того, чтобы Алтэр мог телепортировать кого-либо, или что-либо, необходимо у этого «кого-либо» наличие идентификатора Алтэра. У подавляющего большинства простых граждан Атлантиды их не было. Просто, большинство в них не имело нужды. Те немногие, имевшие такой идентифткатор, спаслись. Они-то и принесли трагическую весть в колонии на других планетах.
— …Была упомянута реинкарнация. Значит, она существует?
— …Очень большой и сложный вопрос. За неимением времени, ограничусь условно — простым ответом: да. А вот, кстати: пирамиды, гробницы, мумификации для того и служили: таким способом люди стремились …избежать реинкарнации! Точнее, максимально отсрочить её в далёкое будущее. Жить в древнем мире посвящённым в тайну реинкарнации не очень-то хотелось.
— …Непонятна связь одного с другим.
— Причинно — следственная связь здесь следующая: пока физическое тело нетленно, душа не может возродиться в новом теле. Это ведь и в христианской традиции находит своё отражение: для того, чтобы объявить праведника святым, важно, чтобы его мощи были обретены нетленными. Значит, его душа — точно — находится в мире ином. А не живёт среди живых, в новом своём воплощении.
Так что, пирамиды можно считать первыми на послепотопной земле …машинами времени. Они ведь давали возможность родиться человеку, по его желанию, в далёком будущем.
— …Ещё один вопрос… О Боге.
— …Это — ещё более сложная тема. Тут даже …условно — простых ответов не может быть. Потому, позволь мне оставить этот вопрос вообще без ответа. К тому же, для себя лично, ты просто обязан найти эти ответы сам…
Сейчас я должен идти. А тебя Вега ждёт. Вам ведь проститься нужно. У вас несколько часов всего.

………….
«А ты можешь остаться?» — спросил я Вегу.
— …Могу.
— …Останешься?
— …Нет.
— Почему?
— …Потому, что… как сказал поэт: «Не вычеркнуть из жизни нашей прочь ту ночь, что стала многому причиной». А в Библии есть такая фраза: «Обычное, женское, у неё прекратилось»… На ближайшие 9 месяцев. …Ну! Не изумляйся так, Сириус! Или ты доселе не верил в такие свои способности?
— …Чёрт! У меня это …просто не помещается в голове! Почему же ты не остаёшься? Ты …меня не любишь?!
— …Люблю, — не люблю… Сам факт того, что ты во всё это посвящён, что я тебя снова сюда позвала, — должен бы тебе на этот вопрос ответить.
— …Цинично как!
Вега удивлённо подняла на меня глаза.
— Это — здравый смысл, Сириус! И ещё, говоря Высоким Слогом, — Чувство Долга. (А оно — понятие более высокого уровня, нежели любовь).
— Что ты имеешь в виду?
— По законам атлантов, ребёнок, рождённый женщиной — атланткой, является атлантом. Кто бы ни был его отец. И никто не в праве это, за него, изменить. Только он сам. Если пожелает. И, — лишь достигнув совершеннолетия. Мой же долг, поступить так, чтобы он родился и воспитывался в обществе атлантов. И возможность осуществить этот свой долг у меня теперь есть. А, значит, нет причин и возможности от него уклониться.
— …А, если атлант заводит ребёнка с женщиной — не атланткой?
— Такие дети не могут быть признаны атлантами. Они остаются в тех сообществах, к которым принадлежат их матери.
— Люди… — типа… — второго сорта?
— Так никто вопрос никогда не ставил. Наоборот, привнесение свежего генофонда у атлантов вполне допускается. Но важным считается, чтобы этот генофонд исподволь не вытеснял бы, не заменял собою генофонд коренной. Потому, атлант, хотя бы по матери, должен быть атлантом.
— Странно. Обычно ведь по отцу род ведётся.
В глазах Веги запрыгали озорные, насмешливые искорки. Она иронично — снисходительно улыбнулась.
— И почему тебе не кажется странным, вести род по отцу?! А я бы посоветовала женщинам Земли подумать вот над чем:
В великом деле воспроизводства, продолжения рода, мужчина выполняет, по сути, второстепенную, функцию. Назовём вещи своими именами. И …исключительно редко мужчина — землянин занимается любовью с женщиной, имея при этом осознанную цель: продолжение рода. Несоизмеримо чаще он озабочен как раз тем, чтобы этого …избежать. Гораздо логичнее было бы, и для землян тоже, отслеживать род по материнской линии. Тогда и с отцовством …дурить — всякая необходимость отмерла бы. В биологическом смысле, мать ведь — практически всегда — МАТЬ своего ребёнка. (Есть тут, правда, один нюанс с телегонией. Но, по большому счёту, он, это моё утверждение, не отменяет).
С отцами же далеко не всё так однозначно обстоит. Англичане ваши вот, исследовали, как-то на досуге, эту сторону жизни и пришли к выводам, что …17% детей (т.е., почти каждый пятый) не являются биологическими детьми своих отцов. Даже их матери об этом часто не знают.
К тому же, интеллект наследуется только по женской линии.
Да и …даже на генетическом уровне мужчина устроен существенно проще. Природа обделила его приличным куском генетического аппарата в пользу женщины. Мужская хромосома Y ведь существенно проще и короче женской X. Ты, наверное, это знаешь из школьного курса биологии. И, если продолжить в этом направлении логику и представить мироустройство по здравому смыслу, то …более совершенное должно в нём управлять простым, изящное — грубым. А женщина — …мужчиной. И пусть он, себе на здоровье, воображает себя, при этом, самым важным. Ключевым фактором. Главой рода. Пусть играет себе! Если ему эта игра нравится. От этого он — … только более легко управляемым становится.
«Вот такие советы я б оставила женщинам Земли» — закончила она свой монолог.
С такой утончённой формой женского шовинизма мне ещё сталкиваться не приходилось. И от кого я всё это слышал?! От Веги…
— Значит, ни тебя, ни …Его я больше уже не увижу?
Вместо ответа, Вега протянула ко мне руку. На раскрытой ладошке у неё лежал крохотный, зеленовато-жёлтый диск. Размером с десятикопеечную монетку. Она явно к этому разговору подготовилась.
— Что это?
— Орихалк…
— …Металл Атлантиды?!
— Ну, …не так просто. Это Платон, в своих диалогах, описал его, как металл. Ко времени жизни Платона, об Атлантиде ведь остались лишь очень смутные воспоминания. А это — твой идентификатор. Для Алтэра. Через несколько часов, как только он будет поднят на корабль, прибывший за ним с Эйр, Алтэр будет активирован. Наши враги это, скорее всего, сразу обнаружат и всё поймут. Но, что-то эффективное предпринять уже не смогут. Для Земли же это будет благом. Потому, что недруги наши будут теперь знать точно: Алтэра на Земле больше нет. Количество НЛО в ваших небесах сразу заметно сократится. К огорчению …ваших уфологов и контактёров.
Для тебя же активация Алтэра означает, что, имея его идентификатор, ты можешь, в зоне его действия, телепортироваться, по своему желанию, в любую точку пространства.
Сможешь бывать и на Эйр. Видеться с нами. Остаться там совсем, только, не сможешь.
— А он …не ошибётся адресом? Не закинет меня на какую-нибудь …безжизненную планету?
— …Солнц! Вот …интеллектуальная девственность землян, порою, прям — таки умиляет! Во-первых, не ошибётся. Даже, если ошибёшься ты. А, во вторых, … Нету! Безжизненных планет! Весь космос населён! А то, что вы не видите жизни на Луне, скажем, или Калипсо, значит только, что вы …не видите. А вовсе не то, что её там нет.
Частоты существования жизни, в каждом мире — свои. Ваша цивилизация просто ещё эволюционно не доросла до преодоления этого барьера.
Но, если я в эту тему сейчас влезу, то, во-первых, не успею сейчас закончить, во-вторых, ни на что другое у нас не останется времени. Отложим её на …как-нибудь — потом.
А идентификатор …можно проглотить. Он растворится, войдёт в состав организма. Т.е., в этом случае, ты его, уж точно, не потеряешь. И кто-то иной, недружественный, им никак не сможет воспользоваться. Есть, однако, и обратная сторона этого варианта. Алтэр, в этом случае, уже …никогда не потеряет тебя. Где бы ты ни находился. Ну и… ещё кое что орихалк в тебе изменит. Деблокирует, активирует, расширит некоторые твои природные способности. Откроет новые личностные возможности… Добавит «дополнительные приложения», в общем.
…С минуту я, в раздумье, смотрел на маленький, зеленовато-жёлтый диск у меня на ладони. Вега, наблюдавшая за моими сомненьями, продекламировала блоковское:
…И двойственно нам приказанье Судьбы…
Мы — Вольные Души! Мы — злые рабы!
Покорствуй! — Дерзай! Не покинь! — Отойди!
Огонь, или Тьма впереди?!…
Я …положил идентификатор себе в рот…

ГЛАВА 52

…Фёдор умолк. Молчал и я, впечатлённый услышанным и пытаясь определиться в своём, к нему, отношении.
«Фантастично и невероятно» — наконец сказал я, чтобы что-то сказать, когда пауза слишком затянулась.
— Другого объяснения причин наших поисков у меня нет — отозвался Фёдор.
— И… что же было дальше?
— …Они улетели. И не обещали вернуться.
— Если ты хотел объяснить причину и цель наших поисков, то я …не понял ничего. И теперь …совсем сбит с толку. Что же тогда мы сейчас-то ищем? Какова цель наших нынешних мотаний по северАм?
— А ищем — как раз то, о чём я тебе говорил ещё во время нашей поездки к твоему карельскому сейду. Древние информационные накопители. «Скрижали» (условно, будем продолжать их так называть).
— Т.е., это — …не Алтэр?
— …Эвакуация Алтэра прошла успешно. Сейчас он — далеко в космосе, на корабле атлантов. Летит в направлении звёздной системы Пращи Громовержца. Которую с Земли — даже не видать… А «скрижали», это — архаичный прототип Алтера. Созданные атлантами за несколько тысячелетий — до него. Их — действительно две. И — три «ключа», открывающих коды доступа к ним. (Причём, «работают» ключи — только будучи собранными вместе. Одновременно и взаимозависимо).
…После Великой Катастрофы о скрижалях — почти забыли. И не пытались разыскать. Но, …события Второй Мировой войны двадцатого века, явно — целенаправленные поиски Аненербе заставили хранителей о них вспомнить и осознать всю степень опасности в случае попадания их в негожие руки.
— А откуда же Аненербе о них узнала?
— …Ратимир предположил, что эту информацию (точнее, очень дозированную её часть) немцам опосредованно «слили» враги атлантов. В расчёте на использование Аненербе «втёмную», для поисков Алтера. (Сами скрижали врагов вряд ли интересуют. Для них они — тоже — технологическая архаика. Но для нашей цивилизации их содержание — ещё — очень не близкое будущее). …Не известно, нашла ли Аненербе хотя бы одну из скрижалей. Но, — почти достоверны сведения о том, что им удалось добыть два из трёх «ключей» к ним. А это уже — очень серьёзно. Ибо свои, глубоко законспирированные структуры эта организация сохранила. Они действуют и поныне. Для землян будет безопаснее теперь — либо найти и разрушить сами скрижали, либо …отыскать и «нейтрализовать» третий ключ. (Видимо, «утечка» сведений о ключах и породила в 20-м веке легенду о существовании неких трёх артефактов, способных дать их обладателю абсолютную власть на Земле)
— А почему именно ты занимаешься этими поисками?
— …Ратимир сказал мне то, чего не знает Вега. В особых, очень редких случаях возможны исключения. И не атлант может быть принят в сообщество атлантов, как равный. А нейтрализация скрижалей, как миссия чрезвычайно важная и трудноосуществимая, могла бы послужить для меня — как раз основанием для такого рода исключения из древнего, непреложного правила. Ратимир же и посоветовал мне начать поиск с изучения деятельности Аненербе. Идти по их следам.
— …Стало быть, конечной твоей целью является …телепортация на Эйр?
— …Да. Но отправиться туда я хочу не как бедный родственник, а — как исполнивший порученную мне миссию. И — никак иначе. Хоть запрета такого, условия — для меня нет. Но это уже — вопрос чести. Я хочу иметь основание остаться с ними.
— …Ну, а что он из себя представляет, этот третий ключ? Как выглядит?
— …Если б я знал. У атлантов …допотопные сведения об этом — тоже, давно утрачены.
— Так, …как же ты узнаешь его или скрижали, даже, если найдёшь?
— …Их узнает …орихалк.

Фёдор опять надолго замолчал. Он сидел в кресле с бокалом вина в руке и, в грустной задумчивости, смотрел сквозь мокрое окно, в раннюю темноту ненастного осеннего вечера. А меня …вдруг стало охватывать состояние крайнего волнения. И это состояние стремительно нарастало. Как предчувствие перед каким-то …озарением. Потому что, под впечатлением от рассказа Фёдора, я опять вспомнил одно из своих давних видений. И чувствовал необходимость теперь про эту «картинку» Фёдору рассказать.
— …Фёдор, — начал я — тебе, наверное, известна легенда о Невидимом граде Китеже?
— Ну, в общем — да. Читал когда-то об этом. И что?
— Несколько лет назад я там побывал.
— «Там», это — где? В граде Китеже?
— Ну — почти. На озере Светлояр. На берегу которого, согласно легенде, этот невидимый град и стоит.
— Светлояр… Ты, кажется, упоминал его прежде?
— Упоминал. Неоднократно. Только рассказать — всё как-то не получалось. Но сейчас …мне кажется, ты должен непременно услышать про тамошнее «кино», которое показало мне озеро. Возможно, оно тебя заинтересует. Подробности опускаю. Только — самую суть.

…Как и следует паломнику, я отправился по берегу, обойти Светлояр по всей его окружности. Шёл, значит, шёл… Вдруг, в какой-то момент — и озеро, и лес, и тропу — всё вокруг скрывает непрозрачная белая пелена. Как плотный туман. И, в этом тумане я вижу …только свои руки. А в них я держу довольно крупный зеленовато-жёлтый предмет яйцевидной формы. Поверхность его — не гладкая, а рельефная, покрытая выпукло-вогнутыми трехгранными ячейками, сгруппированными в шестигранники. (Похоже на резьбу с ленкиных северо-русских прялок). Он был — весь грязный, в озёрном иле. Но …он тускло светился, чуть слышно жужжал и вибрировал. От этой вибрации ил с него быстро сползал. Его поверхность очищалась. И …сам я, при этом, испытывал состояние …как бы — духовного очищения. Будто меня …умывали изнутри… Потом и «туман» и «картинка» растаяли. Я вернулся в реальность.

— …ЭТО ОН — после некоторой паузы раздалось в комнате. Слова эти, со странной, металлической интонацией, исходили от Фёдора. Но Фёдор, при этом, не разжимал губ. Он смотрел на меня, с каким-то …остановившимся лицом.
— Это Он, третий ключ. Он — в Светлояре! — (и голос Фёдора выдавал теперь крайнее его возбуждение). Поставив бокал на столик (он его так и не пригубил), он в волнении ходил по комнате, лихорадочно что–то обдумывая. «Я должен ехать» — сказал он наконец. (Я даже не удивился и не спросил, куда).
— Может, с утра? Ночь ведь уже почти. И погода — смотри какая — ответил я. (Чисто — ради приличия. Прекрасно понимая: его уже не остановить).
— Ничего. Нормально — откликнулся, торопливо собирая свои вещи, Фёдор.
— Может, мне с тобой поехать?
— Нет. Это лишнее. Я справлюсь — (непреклонность и решимость, в предчувствии приближения момента Х, звучали теперь в его голосе).
— Обход озера я начинал от купальни, против часовой стрелки. Возможно, это имеет значение.
— Хорошо.
— Если мысленно наложить циферблат часов на озеро, и купальню совместить с цифрой «6» на нём, то «картинку» я видел примерно между «…» и «…» часами пополудни. (Конкретные цифры Фёдору я назвал).
— Хорошо — отозвался уже из подъезда снизу, с лестницы Фёдор. — Спасибо тебе за всё, Григ!
…Я смотрел в окно, сквозь моросящий дождь на слабо освещённую уличными фонарями парковку внизу. Там камуфлированная «Тайга» Фёдора зажгла свои габаритки. Потом выехала с парковки на улицу, постояла на светофоре в ожидании зелёного и скрылась в неуютной дождливой черноте октябрьского вечера…

ГЛАВА 53

…Прошли очередные осень, зима… Фёдора, с той нашей последней встречи, я более не видел. Он никак себя не проявлял. И я, как-то связаться с ним — тоже не делал попыток. Почему-то был уверен: это ничего не даст. И ещё …хотелось думать, что я ему реально помог. Он нашёл-таки свой артефакт. И сейчас уже …встретился со своею Вегой. (Зимою я побывал на Светлояре ещё раз. …Уехал оттуда со стойким ощущением: того, что присутствовало в озере в предыдущий мой визит, сейчас там уже нет).

Гораздо неожиданнее и тревожней оказалась, однако, …пропажа Лены. Недели через две, после ночного ухода Фёдора, я получил на свою «электронку» странное письмо от неё. Якобы, ей предложили принять участие в какой-то экспедиции, в качестве альтернативного специалиста по традиционным северным узорам. Будто бы новые петроглифические изображения обнаружены охотниками где-то в заполярных пещерах. И добраться туда легче — зимой. Через замёрзшие болота. Связи там, естественно, — никакой нет. О чём она и спешила меня предупредить своим письмом.
…Первое, что я подумал, прочитав его: «Ну — вот ей и ответ на её же вопрос, почему ей так везёт на …уфологов, параномальщиков, шаманистов и прочую „нечисть“. Потому, что — …сама такая. Подобное притягивает подобное»…
Молчание её, однако ж, затянулось. Почти на пол года. И — обеспокоиться бы! И — инициировать бы поиски. Но… только тут я осознал, что …мне даже фамилия её не известна. Не говоря уж об адресе. Только имя, город и телефон. (Который был «вне зоны действия сети»). По таким исходным «данным» ни полиция, ни МЧС искать её, конечно же, не станут. Подумают, скорее всего, что …девушка просто решила прекратить со мною отношения таким вот …щадящим способом. (Я и сам так, порою, думал. Ибо, версия отбытия с экспедицией в Заполярье накануне зимы, когда там световой день — с заячий хвост, не говоря уж — о прочих …сложностях, производила впечатление выдуманного предлога).
И лишь в апреле, когда я был в своей «фамильной» Владимиро — Суздальской деревеньке, на мой телефон с её мобильного номера пришла СМС, достаточно таинственная: « (… …) С. Ш. (… …) В. Д.».
Посмотрел по картам. Если это — географические координаты, то сходились они на некоем озере, на востоке Кольского полуострова. Сохраню его название пока в секрете. Из соображений суеверных. В тексте далее буду называть это место «С». Что ж… СМС-ка эта весьма смахивает на… Надо ехать, в общем.
Сгонял НИВУ в автосервис, на ТО. Собрал, подготовил необходимое снаряжение. Но отъезд мой нынешний задержало …дерево. Огромная такая, в три обхвата, «развесистая клюква» росла напротив моего домика в моей наследной деревеньке, ещё лет за сто до моего рождения. Крона его раскинулась толстенными, сантиметров по 40 в диаметре, ветвями над крышей дома моего и над проводами сельской электролинии. И вот …состарилась «клюква». В стволе образовалось обширное дупло, от корней до кроны. И неотложно надо было дерево спилить, пока оно не рухнуло на мой домишко и на провода. Задача — не простая. Осуществить её, без серьёзных сопутствующих разрушений на местности, возможно было только с автовышки. Вот приезда заказанной уже автовышки я и ждал несколько дней.
…Дождался. Мужиков в экипаже автовышки — трое. В возрасте. Славяне. Сразу было видно: с опытом. К делу приступили грамотно. Тот, что орудовал мотопилой наверху, в корзине вышки, был прямо — виртуоз. Отрезанные ветви, чурбаки падали куда следует, не повреждая ни крышу ни растущие внизу смородину и крыжовник.
Опилив полдерева, мужики устроили перекур. Ещё во время их работы я обратил внимание на не характерный для Владимиро-Суздальской местности говор того, кто работал «на высоте», в корзине автовышки. (Зовут Сергеем). И, во время перекура, полюбопытствовал, из каких краёв он перебрался в края наши.
— Из МурмАнска.
— (Я почти не ошибся в своих предположениях). Вот как? А я как раз в ту сторону собираюсь. А Кольский хорошо знаешь?
— Да — как свои пять пальцев! Десять лет проводником отходил.
— (Блин! Вот это удача. Бывают же такие совпадения в жизни. Впрочем… «Случайность есть непознанная закономерность». В этом я тоже уже не раз убеждался…). А на «С»-е бывал?
— …Гиблое это место.
— В смысле?
— Ну… странное. Таинственное. Непонятное… Не хорошее, в общем. На подходе страх беспричинный пробирает. Трудно преодолимый. И, пока там находишься, всё время хочется оттуда уйти поскорее. Будто кто-то выпроваживает тебя оттуда. Хотя… некоторые из тех, кого я туда водил, там аж в эйфорию впадают. «С» всех по-разному принимает… Да там даже комаров нету! (Что-то это описание мне …очень напомнило). Метров за 200, на подходе, пропадают.
— А на машине туда добраться возможно?
— Только, если машина эта — на гусеничном ходу. Или на воздушной подушке. На вездеходе, в общем. Или пёхом…
— А по воде? Я по карте смотрел: километрах в 80-ти от «С» есть населённый пункт. До него — дорога. Там я предполагаю машину оставить и идти до «С» на «моторке», по системе озёр, соединённых протоками. По карте, вроде, всё должно получиться.
— …Не знаю. Я водой не ходил. Но, думаю, такой вариант возможен. …Да наймите лучше вездеход. Вас сколько человек в команде?
— Да — один еду.
Сергей посмотрел на меня так, будто я вознамерился прыгнуть без парашюта с верхушки моей недопиленой «клюквы».
— …Ты поосторожнее будь там. И ничего с собой оттуда не бери. Особенно с острова.
— С какого острова?
— Есть там остров. Если до места доберёшься — увидишь. Так вот, с него брать нельзя даже морошку. Да и не отпустит тебя «С», если чего прихватишь.
— Каким образом?
— …Увидишь. На озере ветрище поднимется, волна. Если хоть камешек возьмёшь, не уйдёшь с острова пока не вернёшь.
После перекура и нашего разговора Сергей …заметно сник в своей лесопильной квалификации. Он, падающими из-под его пилы чурками, исплющил, изничтожил мой забор (потом мне его пришлось восстанавливать), переломал несколько кустов и оборвал-таки провода электропередачи. (Пришлось вызывать ещё и электриков и выслушивать, до их приезда, недовольные, эмоциональные монологи сельских жительниц: («А готовить нам теперь на чём?!»).
…Уезжая, Серёга сказал ещё вот что: «Там есть лабиринт. Но он — очень большой. С земли не понять, что это — лабиринт. Вроде: просто валуны расставлены на местности. (Я туда экспедицию водил. Так вот, они говорили, что этот лабиринт видно даже из космоса. Ещё два таких есть: в Индии и в Тибете). В центре его — камни, на троны похожие. Вот там надо посидеть, поразмышлять… Очень интересные, ошеломительные (заменил здесь непечатное слово, употреблённое Серёгой) мысли приходят в том месте. Но… будь аккуратен. Оружия туда не бери. И …если передвинешь там чего ненароком, или хоть окурок бросишь — п…ц. Больше года потом не проживёшь…
Вот с такими напутствиями бывшего кольского сталкера я и выдвигаюсь нынче курсом на Север. …Да я и не курю…