Чужой не сладок мёд. Глава 22

Марина Белухина
Начинался новый учебный год. В Ленинград Лешка Паль уезжал в гордом одиночестве. Так получилось, что экзамены в техникум сдавал только он, а Лариса с Анной, забрав документы, вернулись обратно в Кингисепп, впереди их ожидали ещё два года учёбы в школе.
Такого поворота никто из них не ожидал, втроём они строили планы, как будут жить и учиться в большом городе, съездили в общежитие техникума, посмотрели, можно сказать, что выбрали себе комнаты для проживания, распределили обязанности: Лариса готовит завтраки, Нюша – ужины, а обедать будут в техникуме. Мало того, посчитали, на что будут тратить свои стипендии! Не три, конечно, а только две, но это же целых  шестьдесят рублей! Анна по поводу стипендии не обольщалась, и как только зашёл о ней разговор, сразу погрустнела, заявив вполне резонно, что ей не видеть её, как своих ушей, скорее всего – никогда…
– Ань, да ты что?! Мы же все вместе! Какие могут здесь быть разговоры? Я даже обсуждать эту тему не желаю, – возмутился Паль. – Театры, кино, музеи, кафетерии – только втроём.
– Лёш, и не мечтай! – сразу остановила его Лара. – В недалёком будущем явно появится кто-то четвёртый.
Лёшка тревожно посмотрел на девушку, ещё не понимая, что она хочет этим сказать. Поймав его взгляд, Аня громко рассмеялась, сразу забыв про свои переживания по поводу финансов.
– Леха, это она меня имеет в виду, успокойся!
– А… – дошло наконец до Паля.
Лариса растерянно смотрела на друзей, не понимая, с чего вдруг им стало весело, вроде ничего особенного она и не сказала. Это ещё больше смешило Нюшку, и она уже откровенно ржала.
– Енька, он же подумал, что четвёртый – это твой новый кавалер! Ты так серьёзно заявила об этом, что Лехё и в голову не пришло, что ты обо мне говоришь.
Несмотря на испытанную неловкость, у Ларисы приятно защемило сердечко. Она никак не могла поверить в то, что Паль относится к ней серьёзно, они больше походили на друзей, чем на влюблённую парочку. Леша никогда не пытался её обнять, а уж поцеловать и тем более! Иногда ночами она представляла себе первый поцелуй, краснела от стыда за свои мысли, но ничего не могла с ними поделать.  Было интересно почувствовать его губы, руки… Один только раз он и обнял Ларису – на выпускном вечере, когда накинул ей на плечи пиджак. Она хорошо помнила волнение, волной окатившее её с ног до головы.
 Но их мечтам не суждено было сбыться. За неделю до сдачи экзаменов Сергея Леонидовича срочно госпитализировали в больницу. Диагноз ставили неутешительный – рак желудка. Галина Павловна безутешно рыдала, скрывая от мужа подозрения врачей, а через два дня позвонила её родная сестра Лидия, сообщив, что у бабушки рак пищевода. Вот так за два дня в их семью пришли две страшные вести.
– Ларочка, тебе надо ехать к бабушке. Тётя Лида работает, ей некогда за ней ухаживать, а я здесь останусь – папу нельзя оставлять одного.
– Конечно, мама! – согласилась Лариса, захлёбываясь слезами.
Сколько она помнила себя, столько же и свою бабушку – Елену Ивановну, которая с момента её рождения занималась только внучкой.
На другой день Лариса уехала в Лугу. За те полгода, что она не видела бабушку, Елена Ивановна сильно сдала – статная, чуть полноватая женщина превратилась в худую немощную старушку. 
– Ларушка, девонька моя любимая, не плачь, – смотрела она на внучку печально и виновато своими нежно-голубыми глазами. – Я достаточно пожила на этом свете, мне почитай скоро семьдесят будет.
– Бабушка, ты поправишься!
Лариса и сама верила в то, что говорила. Она варила бульоны, покупала детские смеси, заставляя бабушку есть строго по часам. Через три недели приехала Галина Павловна и уговорила Елену Ивановну переехать к ним. К тому времени Сергею Леонидовичу сделали операцию, диагноз не подтвердился, оказалось, что у него была язва желудка. Это немного взбодрило Галину Павловну, но вид матери явно говорил о том, что надо готовиться к худшему.
В середине августа бабушки не стало. Она умерла рано утром тихо и спокойно, во сне. 
Аня не отходила от Ларисы ни на шаг с утра до самого позднего вечера, но ей не становилось от этого легче. Гроб с телом бабушки, обтянутый тканью красного цвета, стоял в большой комнате, под ним зачем-то лежал топор и стоял таз с ярко-сиреневой  от марганцовки водой. Возле гроба всегда кто-то сидел, бабушку ни на минуту не оставляли одну. Лариса всматривалась до боли в родные черты лица и не могла удержать слёз.  Бабушка, её любимая бабушка… Она не могла поверить в то, что никогда больше не увидит её, не услышит мягкого и тихого голоса, не ощутит на своих волосах прикосновения её мозолистых, но таких нежных рук, не будет и пирожков в виде мальчика в лодке, которые бабушка пекла только для неё одной. 
Перед смертью Елена Ивановна передала Ларисе пуховый платок, бережно хранимый ею больше десяти лет, который она сама ни разу не надела, и большое махровое полотенце с голубыми полосками по бокам.
– Ларушка, это я для тебя сберегла, носи, тебе тепло будет. И полотенчико вот тоже тебе. Машинку мою возьми себе, я на ней ещё до войны шила, а когда немцы к нам в деревню пришли, то закопала её в огороде. После войны выкопали, а с ней ничего и не сделалось.
На похороны съехалась многочисленная бабушкина родня: братья и сёстры, дочери и сыновья, зятья и невестки, внуки и внучки, племянницы и племянники. Елену  Ивановну любили все без исключения. К ней шли с бедами и радостями, и она для всех находила слова утешения, радовалась успехам и молилась за каждого.
Сергей Леонидович, сам ещё не окрепший после операции, решил все вопросы, связанные с похоронами.
Хоронили Елену Ивановну, как и положено, на третий день после смерти. В квартиру все сразу войти не смогли, поэтому прощались поочерёдно: одни выходили – другие заходили. Лариса не отходила от гроба, она пыталась запомнить на всю свою оставшуюся жизнь любимое лицо, мысленно приказывала себе не плакать, чтобы слёзы не застилали глаза. Но когда четверо мужчин взялись за ручки гроба, она почувствовала комок в горле, перехватило дыхание, комната, а вместе с ней и люди стали расплываться, в ушах раздался колокольный звон, и она потеряла сознание. Кто-то совал ей в нос ватку с нашатырным спиртом, откуда-то взялась девушка в белом халате. Лариса увидела шприц, но никакой боли от укола не ощутила. С одной стороны стояла Аня, с другой Андрей, они держали её под руки, а она только переставляла свои ставшие ватными ноги, никого и ничего не видя вокруг себя.
Последние минуты прощания прошли для неё, как во сне: то ли от воздействия лекарства, то ли уже от безысходности и усталости, то ли ещё от чего-то ей неведомого, но такого страшного – этого Лариса и сама не понимала. Она простилась с бабушкой, поцеловав листок бумаги, положенный на лоб, провела рукой по её когда-то тёплым и ласковым рукам, сложенным на груди, после чего отошла от гроба в сторонку, уступив место другим.
Каждый удар молотка, вбивающего гвозди, отдавался в её груди болью, ей казалось, что её маленькое сердечко разрывается на мелкие частички, которые никогда уже не вернутся обратно.
Андрей с Аней подвели её к краю могилы.
– Надо бросить, Лариса, – услышала она голос Андрея, подавшего ей горсть земли.
Нюшка, которая почти не знала Елену Ивановну, плакала вместе с ней, нисколько не стесняясь своих слёз.
После поминок, поздно вечером, они пошли на речку.
– Какая вода! Как парное молоко, – обрадованно оповестила Анна, потрогав рукой воду. – Я купаться!
Лариса с Андреем остались на берегу.
– Ты чего не купаешься, Андрюш?
– Не хочу! Не любитель я водных процедур.
Вылезшая из воды Нюшка не смогла промолчать:
– Жирный он, поэтому стесняется раздеться!
Не говоря ни слова, Андрей разделся и изящно нырнул под воду «головкой».
– Ань, ну зачем ты так? – недоумённо посмотрела на подругу Лариса.
– Как? Сказала то, что думаю, и что из этого? – удивлённо ответила Нюшка, вытираясь полотенцем. – Если он…
– Ты же его обидела, неужели не понимаешь? – не дала ей договорить Лара.
Анна только махнула рукой.
– Андрюха, отвернись! Мне трусики отжать надо! – крикнула она подплывающему к берегу Андрею, оборачивая себя полотенцем.
Тот смущённо посмотрел на Ларису и, развернувшись, поплыл в обратную сторону.
Нисколько не стесняясь, Анна сняла нижнюю часть своего купальника, отжала и убрала в сумочку, из которой вытащила маленькие аккуратные трусики.
– Но не идти же мне в мокром, Енька!
Затем ту же процедуру она проделала и с бюстгальтером. Лариса не могла дождаться, когда Анна наденет на себя платье.
 Недалеко от них стояли  парни, которые и так уже нагло глазели на Нюшкино переодевание, не хватало, чтобы они начали приставать! Время позднее, вокруг никого,  Андрей один с ними. Был бы Толик, куда ни шло, но тот проводит свой отпуск у родственников в Красноярске.
– Девушки, может, познакомимся? – блеснув золотым зубом, спросил подошедший к ним парень.
– Мы уже уходим, раньше надо было знакомиться, – попыталась отшутиться Анька.
– Что, время позднее, красотка? На горшочек и бай-бай! – заржали подходившие к ним остальные парни.
Андрей, прыгая то на одной, то на другой ноге, торопливо надевал носки и босоножки.
– Слышь ты, кабан, не много ли тебе двоих? Может, поделишься?!  Нам ту, что повыше, а мелкую себе оставь…
– Не, ребята! Не пойдёт! Я за них головой отвечаю, так что знакомство не состоится. Слишком молодые, в школе за партами сидят.
– Ух ты! А по этой шатеночке и не скажешь, – указывая на Анну, насмешливо сказал один из компании.
Лариса вздрогнула и, подняв голову, посмотрела на него в упор. Где-то она его видела, вот только никак не могла вспомнить. Такие не забываются! Долговязый, с глазами навыкате, с массивным,  выступающим далеко вперёд подбородком и грязными патлами… Вспомнила! Она видела его один-единственный раз с Ниной Семакиной возле спортивного зала. Они о чём-то пошептались, и парень ушёл. Вроде бы Нина, прощаясь, назвала его Игорем.
– Мы знакомы, Игорь! Неужели не помните? Нас Нина Семакина знакомила, – набравшись смелости, подала голос Лариса.
Парень прищурился и оглядел её с ног до головы.
– Я Лариса. Неужели не вспомнили? Мы в Манеже встретились, – торопливо говорила она, пытаясь спасти положение.
– Не припомню! – сплюнув, ответил ей Игорь и, повернувшись к друзьям, махнул рукой. – Пошли, пацаны! Знакомство не состоится.
– Аня, пора взрослеть! Найдёшь ты когда-нибудь на свою задницу неприятностей! – отчитывал Нюшку по дороге домой Андрей.
– И на наши тоже, – тихо заметила Лариса.
– Прошу заметить, что на красивую задницу! – не осталась в долгу Нюшка, проведя рукой по своему выпуклому месту.
Навстречу им торопливо шла к речке стайка молоденьких девушек.
– Девушки, лучше поверните назад. Там компания на берегу сидит явно не для вас, – предупредил их Андрей, проходя мимо.

Продолжение:http://www.proza.ru/2016/12/25/245
Фото из Интернета. Спасибо Автору.