Каждый израильский еврей носит в себе, В ТОЙ ИЛИ ИНОЙ СТЕПЕНИ, нечто особенное, еврейское в своем мировосприятии и мироотношении. Именно эти особенности во многих случаях и являлись причиной выдающихся или, просто, сильных проявлений – научных и деловых достижений, достижений в культуре, нравственных подвигов. Этот национальный характер выкристаллизовывался многими столетиями средой иудаизма.
Элементы такого характера, наверно, могут присутствовать, опять-таки, В ТОЙ ИЛИ ИНОЙ СТЕПЕНИ, и у ассимилянтов в другие национальные среды, и у секулярных евреев, и у сменивших веру – в первом и далеко не первом поколениях.
В таком характере, с иудейскими корнями, есть потенциал способности работать с особо сложными объектами, достаточно глубоко и полно охватить их системный характер, находить неочевидные решения.
«Раввинистский иудаизм – настоящая проповедь работы, поскольку он требует, чтобы евреи максимально использовали способности, дарованные им Богом» (Пол Джонсон. Популярная история евреев). Человек имеет способности и имеет желания. Желания побуждают к раскрытию, активизации способностей – к использованию способностей. Если просто отдаваться переживаемым желаниям, то используются в той или иной мере некоторые способности, в то время как другие способности не используются или недоиспользуются. Часто путь к осуществлению некоторого желания лежит через нежелательные, неприятные проявления и тогда человек или совсем отказывается от далекого желания или ограничивает себя в возможном полном осуществлении желания. Недоиспользует себя. Для того, чтобы избежать таких потерь возможностей и не отказываться от выполнимых желаний, надо управлять своими желаниями – усилием воли, самовнушением надо побуждать себя к желаниям, позволяющим осуществлять изначально нежелаемые проявления; тогда включаются в работу недоиспользуемые способности.
К таким способностям, полное применение которых требует усилий воли, относится способность на досознательном уровне воспринимать сложные системные отношения. Чтобы осознать и сделать предметом рационального осмысления и обсуждения такую систему отношений во всей вычувствованной целостности, надо заставлять себя мысленно просмотреть множество деталей и отношений, составляющих систему, удерживая при этом и ви’дение целостности, а затем выразить осознанный образ системы артикулированием или визуальными образами.
Иудаизм требует, чтобы те, кто способен и одарен, были еще и трудолюбивыми и результативными. Следствием этого, в частности, является то, что евреи превратились в методично решающих проблемы бизнесменов, ученых, политиков (не политиканов).
Здесь есть и два конкретных следствия для русскоязычного Израиля:
• Выходцы из Советского Союза, сами воспитанники советской системы и наследники опыта предыдущих советских поколений, в значительной степени утратили навыки раввинистской среды. При этом к необоснованным, из-за этой утраты, самоуверенности и гордыне своей принадлежности к нации эффективных деятелей, прибавилась еще и воспитанная советской пропагандой («у советских собственная гордость – на буржуев смотрим свысока»), опять-таки необоснованная, уверенность в своей способности быть эффективными;
• Продолжавшая существовать и развиваться в Израиле и в других странах диаспоры раввинистская система сохранила способность воспитывать деловую эффективность. Когда в постсоветских странах представители этой системы стали восстанавливать раввинизм, они подучили и новые, местные кадры, включили их в отлаженную технологию работы. То же произошло и в Израиле, где в сильную раввинистскую систему включили русскоговорящих репатриантов. Поэтому, в Израиле, даже при наличии в своем составе «русских», иудейские структуры эффективны. И нерелигиозные «русские» (хилоним) проигрывают харедим в борьбе за распределение бюджетных ассигнований, за нормы и правила общественной жизни. Нерелигиозным «русским», чтобы результативно бороться за свои права в конкуренции с «харедим», надо найти возможности догнать и обогнать их в умении быть рациональными в этой деятельности.
Рабби Аки;ва (Акива бен-Йосеф — философ начала н. э., один из значительных законоучителей, основоположник систематизации Устной Торы) на собрании мудрецов Лидды, которые собрались обсудить животрепещущие проблемы своей страждущей общины и первым в повестке дня возник вопрос: «Является ли штудирование более важным, чем дело?», высказался и получил согласие в том, что сначала должно идти изучение вопроса, ибо «изучение ведет к действию». С позиций духовной ценности приобретение мудрости через учение и использование ее для общественных нужд равноценны.
Маймонид в «Руководстве для находящихся в затруднении» так сформулировал рационалистический взгляд на Тору: «В целом закон имеет две цели – благосостояние души и благосостояние тела». Первое состоит в том, чтобы развивать человеческий интеллект, второе – в улучшении политических взаимоотношений людей. Сначала срабатывает интеллект, формируются нормы человеческого поведения, потом осуществляется само действие. Такой подход, по мнению Маймонида, есть способ улучшить условия существования человечества вообще и гарантировать выживание еврейского авангарда, в частности.
Он писал, ощущая неотложность задачи и опасность, угрожавшую, по его мнению, евреям: «Во времена преследований, подобных нынешним, людям не хватает душевного спокойствия, чтобы посвятить себя кропотливым исследованиям, и почти каждый сталкивается с серьезными затруднениями, пытаясь вывести четкое решение» из ориентиров Талмуда. При нарастании военной угрозы надо все в большей степени переходить на форсированный режим обеспечения жизнеспособности страны. А именно, в той степени, которая адекватна стратегии упреждающего отпора нарастающей угрозе.
Мораль сей басни: пустые декламации о необходимости менять систему власти в Израиле – только распыл «протестной» энергии и добавление рассогласованности в израильское общество, которому, наоборот, надо сфокусироваться на поиске и осуществлении жизнеспасительного маневра.