В начале девяностых я устроился работать ихтиологом на лососевом рыбоводном заводе. Работа была тяжёлой, квалифицированной и соответственно, малооплачиваемой. Собственно, и по сей день мало что изменилось. Кроме того, эта работа предполагала ежегодное многомесячное пребывание в тайге для заготовки инкубационного материала, сиречь, оплодотворённой икры лососей – горбуши, кеты, кижуча, нерки. Разумеется, в это время происходило много забавных и не очень происшествий и приключений. Многие были связаны с хозяином тайги. Ну, давайте я вам для затравочки расскажу, как я медведю команду "Рядом" дал.
Стоял я тогда со своей бригадой в среднем течении реки Ямы. Правда, бригада была из трёх человек, я да двое моих постоянных ребят. Мы вылетали на место первыми, обустраивали стан, устанавливали перегородки-ловушки, собирали садки для отстоя пойманной рыбы, ets., ets. Остальных "варягов" с бору по сосенке собирали и по бригадам рассылали позже. Тот год не задался. Сразу по прилёту сели невдалеке от будущего стана. Чтобы дойти на место, надо было проточку форсировать. Перед тем были дожди, паводок не до конца спал, воды в проточке было прилично и в неё вошла кета. Я первым выскочил из борта, за мной увязался механик. Увидал косяк кеты, "лисицу сыр пленил", стал заглядывать мне в глаза, говорить о семье, которая пас сис жю и клянчить насчёт замёта невода. Времени было вагон, к тому же белые ночи, я махнул рукой, дескать - добро! Механик радостно поскакал к вертолёту с криками "глуши". Заглушили, винт остановился и на землю УПАЛИ ЛОПАСТИ! Проняло всех. Замёт мы сделали, но потом на грудь таки приняли. Ибо повезло. Каждый почувствовал, как по спине холодком дунуло – дескать, не скучайте, я всегда рядом! На следующий день пришёл аварийный борт, лопасти на место пришпандорили и летуны улетучились.
Через несколько часов после этого на землю упало небо. В прямом смысле. Невозможно было понять, где заканчивается облако и начинается туман. Если тучи метров на десять поднимались, то шёл дождь, если опускались до уровня кустарника, то тоже ни хрена было не видать. И так полтора месяца. Припасы были на исходе и хоть был и не сезон, но уток и молодых чаек, глухарей с рябчиками я поблизости выбил. Решил пройтись подальше, поглядеть, есть ли у земли край. В ту пору был у меня пёс, ирландский сеттер Чиф. Попал он ко мне взрослым, ни на кого в жизни не охотился, как себя вести на охоте не знал и при охоте на утку норовил выткнуться вперёд. Когда вокруг пойменный лес, утка, не вовремя вспугнутая, есть цель под названием "безнадёга". Поэтому пёс был строго обучен выполнению команды "рядом" и пониманию слов "мы на охоте". Последней команды не существует, но Чиф чётко понимал, что если "мы на охоте", то надо прекратить гасать вокруг с диким лаем и приставать к кому ни попадя с предложениями интимного свойства.
В пойменном лесу в тайге удобнее всего ходить по медвежьей тропе. Тянется она вдоль берега каждой реки, в которую заходит лосось, шириной с метр, а то и поболее, утоптана так, что хоть на мотоцикле катайся. Единственный косячок, ветки низко над тропой нависают. медведь то на четырёх перемещается (кстати, верная примета, ежели не понятно, кто тропку проложил, человек или Хозяин - если тропу на уровне пояса-груди толстые ветки пересекают, к бабке не ходи, Хозяина тропа). Ну, на этот случай топор или мачете есть. Вот и шли мы так с Чифом вдоль основного русла. Километров пять-шесть отмахали, несколько проток пересекли и вот, форсируя очередную, поднимаемся на высокий берег. Как оказалось, в этом месте русло спрямилось и осталась старица - практически идеальная дуга, "впуклая" в наш берег и расстояние между основаниями этой дуги как бы и не с километр. Разделяла русло и старицу галечная лайда (намытый остров), серым ровным полумесяцем, разлёгшимся между ними. Не зная этого мы, вздряпались на хоть и не очень высокий, но крутой бережок и выглянули из кустов, чтобы посмотреть на реку. Разумеется, мы тут же вызвездились на всю старицу и сорвали аплодисменты от нехилой стаи уток, которая бодро отвалила с облюбованного места. Свои комментарии по поводу внезапно свалившейся популярности я опускаю. В общем, место замечательное, но я его прошляпил на тот момент. Чертыхаясь, прошлёпали всю эту старицу, некстати прошляпив ещё пару крупных шилохвостей, притаившихся в свисающих корнях огроменной, покосившейся тополины. Пробежались ещё несколько км. Ну, там, поразведали, что, где, когда. Норы норок, следы, распадочек оленье-лосиный проинспектировали насчёт в засаде посидеть, из двух стволов привет передать сохатому. Пошли назад. Подкрался я к старице, выглянул аккуратно - гляжу метрах в трёхстах от меня сидит здоровенный глухарь и глотает гальку.
И тут из кущей нарисовался мой Чиф. Как только это рыжее сокровище выткнулось из кустов, глухарь стартанул как раз в кусты. Пора была такая, что иглы на лиственнице и листья на других деревьях пожелтели, но облетели лишь частично. Глухарь с грохотом прорвался сквозь кусты и сел на дерево. Я его ориентировочно заприметил и стал подкрадываться. Казалось бы, большая чёрная птица на желтом фоне, а поди ж ты, не нашёл. То ли дерево перепутал, то ли глухарь, как только мы исчезли из вида, свалился на землю, не хлопая крыльями, и сбежал под шумок - не знаю. Покрутился-покрутился, глядь под ноги, а там полным-полно смородины красной. У меня на такой случай через плечо перекинут был ремешок резиновый, рыбацкий, а на ремешке банка из-под майонеза пластиковая, литра на три. Решил я смородинки пособирать. Думаю, я в камуфляже, меня не шибко и видать, да и дело не быстрое, глядишь, если тот петух глухариный ещё здесь, как-нибудь себя обозначит. Присел я к смородине, а Чиф рядом носится.
Тут надо пояснить, что такое лесной грунт по-колымски. В тех краях основа если не скала, то всяческие марены, лёссы и прочая наносная хрень. Вдоль русел рек это в основном мареновые или рекой нанесённые галечники. А на них слоем см в 20-30 лист, хвоя, прелая трава и немного торфа. В некоторых местах галька очень звонкая, я её барабанной называл. Вот на таком месте я и собирал смородину. Чиф, бегая вокруг, шум производил, как рота барабанщиков, идущая к тому же, строевым шагом во время парада на Красной площади. Я на него рыкнул, "мы на охоте" и предался радостям стяжания халявы. Дело, как я уже говорил, долгое. Попробуйте на карачках за ягодой поползать с ружьём за спиной! Короче, ружьё стоит к дереву прислонённое, шагах в трёх от меня, я уже сам себе истории мысленно рассказываю, птицы нет. В конце концов эта смородина закончилась, банка заполнилась, птичка так и не проявилась, кто-то рядом бегает. Ну, понятно, кто виноват, что птички нет? Конечно псина! Я в слегка неправедном гневе разгибаюсь, горящим глазом окидываю окрестность. И вижу шагах в десяти рыжую лохматую спину. Чего-то там жизнерадостно рвёт и чавкает. А ни ветерка, тишина, кроме чавканья, звенящая. Я воздуха побольше в лёгкие набрал, да как рявкну: "Рядом". Да ещё ногой топнул. Звонко получилось и неожиданно. Моя псина, ка-ак стартанула - и от меня. Чё то, думаю, пёс как то поздоровел. Мало того, что вся спина из подлеска видна, так он ещё и перемахнув через сухое русло ручейка на этой спине кусок трухлявого бревна унёс, которое поперёк этого русла лежало. И главное, от меня рванул! Я в недоумении опускаю глаза, а Чиф рядом сидит, преданно удивлённые глаза пучит. Дескать сам сказал, что на охоте, а сам орёшь. Тут мне слегка поплохело. Во, думаю, если бы эта "собачка" послушалась! Ружьё шагах в трёх, утиной дробью заряжено, нож куда то за спину уполз, да и тот рыбацкий, сам затёкший весь, хрущу, как сухой валежник, псина ни фига не лайка, мишка на него и внимания бы не обратил. Хрена се! Я потом глянул - пока ягодой-ползуникой занимался, лохматый успел в старице рыбину вытащить и шагах в десяти от меня харчил её. И ведь оба друг друга не учуяли, а пёс, верный команде, голоса не подал. Во как бывает! Переглянулись мы с Чифом и в бодром темпе свернув деятельность, потопали в лагерь. Всё не с пустыми руками…