Деревен. истории Ч. 2 Варвара краса-длинная коса

Мария Гриднева
ВАРВАРА КРАСА - ДЛИННАЯ КОСА

Далеко, на несколько километров вперед, петляя, и как бы возвращаясь обратно, вдоль резво бегущей горной речки раскинулось, словно птица в дальнем полете,  довольно богатое село Н-е. В этом сельском уголке взял свое начало род Гридневых, разросшийся со временем в большое ветвистое фамильное дерево.
 
Здесь проживали дед, прадед, Варвары, не покинула родных мест и она.
В молодые годы как-то надумалось ей изведать городской жизни, уехала к Черному морю. Однако, вскоре поняла, что жизнь у моря – это не для нее и вернулась домой.
В это время, в том же южном городе С. работал ее будущий муж Гриша, но его тоже потянуло обратно в родные места, где они встретились и создали крепкую крестьянскую семью.
Быстро, один за  другим, народили трех дочек, завели большое подсобное хозяйство, и больше  почти никуда не выезжали.

Да и куда надолго выедешь, если  живность не на кого оставить.
Хозяйство, как и дети, требовало ежедневного ухода. Чуть вовремя  не управишься – и крик на весь двор, начиная с визжания поросят до рези в ушах, кудахканья кур, к ним подключались гуси, их гогот эхом отзывался по всей  улице.
  Не выдержав шума, сдавали нервы и у верного пса Шарика, охранявшего двор и всю живность в нем, он начинал  громко лаять и подвывать им в такт.

В такие  моменты  Варвара выскакивала на крыльцо, хватала метелку, стоящую под виноградником и кидала ее в сторону гусей. Метелка, обычно, до гусей не долетала, но орать они сразу прекращали.
- А ну, пшел в будку! – прицокнула  на  Шарика, и тот покорно туда отправился.
- Иду! Иду! Уже остывает!  – прокричала в сердцах  Варвара, звякая ведром, - и свиньи  прекращали  визжать, заслышав ее голос в ожидании  кормежки.
- «Цы-па – цы-па!» - переливчатой трелью звала кур, и те со всех ног бросались к корыту, выклевывая горки зерна на обед.

Варвара была  крепкой, хорошо сложенной казачкой, и поговорка: «Варвара-краса, длинная  коса!» как раз подходила именно к ней. Ее голову украшала шикарная, толстая, русая коса, скрученная в толстый узел в виде корзинки. Иногда она распускала косу – и тогда  волосы стелились шелковой волной далеко ниже пояса, обвивая ее, как русалку.
Никаких шампуней сызмальства не признавала, мыла голову обычным хозяйственным мылом в мягкой дождевой воде.
Краски ей тоже не требовались, - все это химия - любила иногда повторять, причесываясь у зеркала, и детей с малых лет приучала ко всему натуральному.

Как-то, будучи помоложе, попыталась придать голове городской вид, коротко обстригла волосы, не слушая уговоров девчат-парикмахеров не делать этого, сделала модную химию.
Но, то ли химия была ей не к лицу, или мастер не тот попался,
придя домой окрыленная такая, вся в «барашках», чуть не лишила дара речи муженька своего, Гришу.
  Тот, не дождавшись ее, сел отобедать, налив очередную чарку самогонки, и только  поднес ко рту для продления удовольствия, а тут Варвара-коса, баранья краса явилась пред ним, в новом сарафане, да при странной прическе.
- Чур, не я, сгинь, сгинь! Ведьма! - пролепетал он, отмахиваясь рукой, словно  от приведения, опрокинув рюмку на стол. Рюмку до рта Гришка так и не донес. Нет, он  не был пьяницей,  просто решил расслабиться, с кем не бывает? Был мужиком работящим, мастером на все руки, все в доме и дворе сделал своими руками.

Хорошенько рассмотрев себя в зеркале, и ужаснувшись увиденному, она и сама чуть за рюмку не ухватилась дабы снять с себя сильнейшее нервное потрясение.
- Засмеют, бабы,-ой, засмею-ут! - чуть не плакала, глядя на свое полубаранье отражение.
И правда, выйдя на следующий день за двор, чтобы загнать затерявшуюся курицу, невзначай встретила соседку Надю, идущую с магазина с кошелкой в руках. Из  нее  торчал хлебный батон, качалка колбасы и хвост от селедки, дергающийся в такт ее походки по каменной дорожке.
 Та всегда везде успевала первой, увидев Варвару, обомлела, встав в стопор, и то-о-ненько запричитала: - И кто и за что тебя та-ак? А-А-АЙ!- покачивая головой, свернула губки бантиком. И засеменила бегом, чтобы первой поделиться новостью с вездесущими соседками.

Повязала тогда Варвара белый платочек на голову, и не снимала до тех пор, пока не отросли новые косы.
С тех пор за долгие годы ни разу не пыталась их обрезать, как ни хлопотно было расчесывать и укладывать в тяжелый жгут-дулю.
И в ту парикмахерскую дорожку позабыла навсегда.
Заплетет, бывало, туго две косы, уложит в круглую корзинку, и все!
 
Время шло своим чередом, дети подрастали, старались помочь по дому. В один из воскресных дней  решил Григорий прикупить для хозяйства пару поросят.
- Отходов хватает, чего добру пропадать! – размышлял, заглядывая в сарайчик, вытаскивая заготовленные впрок доски. – К рождеству поросята подрастут,  будут в самый раз! – А там и детям на обновки хватит, выросли из одежек.
Неделя работы – и приличный, свежесбитый «саж» готов принять поросят, да красивый какой получился!
  Поросячий домик был просто загляденьем, светленький,  уютненький, с дверцей сбоку и захлопывающейся крышкой спереди! Внизу стояло корыто для кормежки, разделенное дощечкой на две части, это чтобы поросята не мешали, друг другу и быстро набирали в весе, соревнуясь, кто быстрее съест.

Дело было теплым летом, вся живность отдыхала после сытной кормежки, с огорода ветерок доносил легкий запах костра, где Григорий  обычно сжигал весь ненужный хлам.
С утра прошел небольшой дождик, и все вокруг радовались долгожданной  прохладе, наконец-то спала замучившая жара. Деревья, кустики смородины во дворе, цветы в палисаднике – заметно повеселели и зазеленели.

С кудахтаньем во двор выскочила курица – квочка в поиске очередного червячка.
- «Ко-ко-ко!» - пропела нараспев, зазывая недавно вылупившихся разноцветных цыплят. И те резво, со всех ног побежали к ней в поисках новой добычи.
 Совсем низко к забору склонилась ветвистая вишня, завлекая прохожих красными увесистыми гроздьями ягод. Черешня уже отошла, близился черед созревания абрикос и яблок, их в саду росло множество.

Наевшись вдоволь сочных вишен, старшая дочка Ирина увидела зашедшую в калитку  соседскую подружку Люду.
- Заходи! Вишен поешь!  – предложила ей. Но та лишь плечами пожала, – у нас  свои поспели.
- О! Да у вас саж новый! Давай залезем в него и в «домики» поиграем? – предложила подружка. Недавно ей исполнилось шесть лет, а Ирина была на год старше.
- Да залезай, - с радостью согласилась Ирина, и первой нырнула в поросячий домик, приподняв переднюю крышку, так как боковая дверца была закрыта на засов.
Следом забралась туда и Людмила.
Только начали весело  гоняться друг за дружкой по скрипящим доскам, разогнались, а тут – ОПА- НА!  -  бегут, а вслед за ними бежит по кругу огромная серая крыса, невесть откуда туда забредшая. И кто за кем  гонится,  не понятно.
 Так и носились  с визгом по "сажу", пока на шум  не прибежала с огорода, Варвара, где рвала зелень цыплятам.

Увидев происходящее, она ахнула, перегнулась над поросячьим корытцем и ухватилась за чью-то ногу, пробегавшую мимо. Это оказалась нога Людмилы в кожаных ботиночках, обутых по случаю прошедшего дождика.
Недолго думая, Варвара стала  колотить ногой пробегавшую в очередном круге крысу.
- А-а-а!!!- еще  пуще завопила Людмила, и Ирина вместе с нею.
А дверцу открыть нельзя, не то крыса выбежит.
- Сколько же она мне вреда принесла! – в сердцах вскрикнула Варвара!-
и поймать я ее никак не могла! Что делать? И дети бегают по «сажу», попробуй их вытащи оттуда, и дверь не открыть.

- А ну-ка бежите ко мне, я вас вытаскивать буду!- скомандовала перепуганным детишкам и наконец, за шиворот вытащила их с поросятника.
- Будете знать, как лазить не там, где надо!- прокричала им, но тех и след простыл.
 Они сбежали, далеко, за калитку, от греха подальше.
А вдруг еще от матери достанется, воспитание в то время было не для кисельных барышень, казацкое, строгое.
Крысу тогда она все-таки поймала.

День заходил далеко за  полдень, солнце палило, припекая, похоже, опять к дождю.
- Ух! – вздохнула Варвара, присев на скамеечку под виноградником, – это надо же так детишек напугать! - душно  как сегодня, посетовала, расстегивая верхнюю пуговичку на блузке. Батистовый, кружевной воротничок распался легким облачком, оголив загоревшую шею, где двумя полукольцами кокетливо  поблескивали  разноцветными переливами граненые монисты, гармонично вписываясь в сельский наряд.
 В дулю на голове был вколот красный гребешок со зразами.
Варвара всегда поддерживала опрятность в одежде, никогда не выйдет во двор в обычном халате, да и детей к порядку приучала.

Умелая и деловитая по хозяйству,считалась хорошей мастерицей и рукодельницей.
 Шила сама себе и дочкам платья, юбки на ручной «Подольской» машинке, частенько обновляя  гардероб.
 Накупит, бывало, ситчика или сатина в магазине, и строчит в ненастные дни, благо окончила  курсы кройки и шитья. Пододеяльники, простыни, наволочки, выбитые в разный рисунок шторки на окнах - все это дело ее рук.
Нелегко дались эти курсы, закончив семь классов, пешком приходилось ходить на них за 7 километров с хутора в райцентр.
Да что там курсы, и в школу детишками ходили пешком в райцентр в любую погоду, ведь транспорт тогда не ходил.
"Эх...было время,- пролетело, подумалось ей.  А сейчас хорошо-то как..."

 В этот момент ее взгляд и думы невольно переместились к углу сарая, где на днях пришлось созерцать  нелицеприятную картину.
Вспомнилось ей, как на днях присела, как обычно, отдохнуть минут на десять, на порожек крыльца, благо всю живность успела накормить. А тут воробьи налетели, всю кашу для цыплят  повытаскивали, и им все мало.
- Кыш, проглоты! – зашумела на них, размахивая руками. - Летите в поле зерно собирать!
А в поле зерна было больше чем надо, ведь озимую пшеницу уже скосили, колосков валялось немерено.
- Вот лодыри! – все причитала, отгоняя наглых воришек.

И тут ее взору предстала  жуткая  картина:
- Из-за угла сарая выполз огромный уж, - и откуда взялся? – с удивлением подумала она, такие встречи были редкостью в сельских дворах,– но тут  увидела, что рот у ужа огромный и в нем что-то шевелится.

Взяв палку, и подойдя поближе, Варвара рассмотрела, как из его рта отчаянно пытается вырваться лягушка, упираясь всеми лапками.
Пожалев горемычную, она поддела палкой и выбила лягушку из пасти, лишив ужа обеда. Уж, вывернувшись, похоже, послал ее в своих ужачьих выражениях куда подальше, и запетлял в сторону огорода. Только его и видели!

Зеленая лягушка сидела, глядя на Варвару, глазками – бусинками, полными благодарности за спасение, и не убегала. Она совсем не боялась своей спасительницы.
Вся спинка была окровавленной, но целой, посидев еще немного, благополучно запрыгала совсем в другую сторону.
А Варвара, посидев в раздумье пару минут, отправилась по своим домашним делам, чтобы  рассказать об этом детям и мужу.

- И откуда он мог взяться? - приговаривала, рассказывая историю соседкам, сидя  на лавочке за двором, – сколько в огород ходила, а таких огромных ужей  ни разу не видела! - Так можно и перепугаться среди высоких рядов кукурузы, приняв за змею. - С огорода он выполз, туда и уполз,- долго не могла успокоиться она. У соседок, сопереживающих вместе с ней, округлялись глаза, каждая их них могла столкнуться с непрошеным гостем в своем саду, либо в огороде. Но жизнь продолжалась...впереди было много неизведанного, непредвиденного. И что ждет каждого на этом белом свете - одному Господу Богу известно.


Родная станица

Как часто мне снится
Родная станица:
В предгорье Кавказа
В оправе алмаза
К реке примыкает.
А речка петляет,
Кружится, играет,
Несет свои волны,
Все русла заполнив,
Притоком в Кубань.

Когда приезжаю –
Я в парке гуляю,
Прохладой деревьев
Себя заполняю.
Деревья мне шепчут
Великие тайны,
А птицы расскажут
Про дивные страны.

Хочу наяву
Я в степи очутиться,
Где травы, как шелк
И ковыль веселится.
Волнами ложится,
Играет пшеница.
И рожь колосится
И просит водицы.

Отрадная снится –
Родная станица,
Взлетаю, как птица
Над степью кружиться.

Тебе я мечтаю
Воздать свою дань,
Родная станица,
Родная Кубань…