На больничную койку Сашка угодил сразу после ноябрьских праздников, которые он провел у родителей. Еще в гостях почувствовалась боль в желудке, которая с каждым днём все усиливались. Боли в желудке наблюдались у него и раньше, впервые проявившись в самом начале срочной службы в армии, буквально через две недели после призыва. Там, во время занятий по защите от оружия массового поражения, сержант, проводивший занятия и знавший о его недомогании, с иронией спросил:
- что, живот болит?
- Да - ответил Сашка, надеясь, что его освободят от занятий. Однако, он ошибался.
- Так, слушай мою команду! Вспышка справа! - скомандовал сержант.
Сашка упал ниц лицом на пол ленинской комнаты, в которой проводились занятия, влево от предполагаемого места взрыва, прикрыв голову руками для защиты её от воображаемого теплового излучения.
- Молодца - произнес сержант и скомандовал:
- вспышка с фронта!
Сашка, превознемогая боль, сделав полуоборот на месте, упал в противоположную сторону от воображаемого взрыва. Дав ещё пару вводных, сержант удовлетворился и Сашка встал в строй. И всё-таки, вечером, перед отбоем, его отвели в медсанчасть, небольшое одноэтажное здание. Поднявшись на крыльцо медсанчасти и нажав кнопку вызова, стали ожидать появления её сотрудника. Молодая листва деревьев, подсвеченная желтым светом фонаря, отливала золотистой зеленью на темно-синем фоне неба сгущающихся сумерек теплого июньского вечера и успокаивающе действовала на Сашку. Вскоре дверь открылась и на крыльце появился высокий светловолосый солдат крепкого телосложения без головного убора, ремня и расстегнутым воротом гимнастерки, обнажившим белизну подворотничка. Выслушав Сашку, он сообщил, что начальник медсанчасти отсутствует, но по его мнению причиной болей у Сашки является пониженная кислотность. Он дал Сашке два пакетика с порошком аскорбиновой кислоты для приема на ночь и утром. К утру боль существенно утихла, а после приема утром содержимого второго пакетика прошла полностью, не напоминая о себе в течение всей дальнейшей службы, несмотря на непривередливую солдатскую пищу.
По увольнению из армии он продолжил учёбу в институте и работу в заводском КБ, проживая на квартире и питаясь в общепите. И хотя он стал следить за своим питанием, избегая жирной и острой пищи, через некоторое время он почувствовал боли в желудке, которые носили не острый характер и он постепенно свыкся с ними.
И вот теперь, спустя несколько лет, ситуация неожиданно обострилась на столько, что лишила его трудоспособности. По возвращению, выйдя на работу, он целый день просидел, корчась от боли за рабочим столом, не в состоянии что-либо делать, а в конце рабочего дня пошёл в заводскую поликлинику. Там, пожилая женщина-врач, после расспросов и прощупывания живота, написала направление в больницу с предположением воспаления аппендицита и вызвала дежурную машину скорой помощи.
По пути в больницу водитель, чертыхаясь при объезде рвов и траншей, в связи со строительством в микрорайоне, изрек:
- сейчас, немцы, вряд ли бы тут прошли!
Сашка согласно поддакнул. Примерно через полчаса пути машина остановилась в сквере, где сквозь обнаженные ветви деревьев желтело солидное здание больницы дореволюционной постройки. Водитель провёл Сашку в достаточно мрачное, слабо освещенное помещение приемного отделения с запахом карболки и, передав его дежурной медсестре, покинул больницу. Сашка стал дожидаться дежурного врача, который вскоре появился, средних лет, невысокий и кряжистый, с крупной головой, покрытой редеющими вьющимися каштановыми волосами, уставший и раздраженный. Узнав от медсестры о прибытии больного, он резко направился к Сашке.
- Что у вас? – обратился он к Сашке недовольным тоном.
Сашка протянул ему переданную заводским врачом записку. Прочитав её, он спросил:
- где болит?
Сашка показал ему место боли. Он резкими движениями своих мускулистых рук с закатанными по локоть рукавами халата стал прикасаться к Сашкиному животу, надавливая на него и вопрошая:
- здесь болит? А здесь?
-У вас обострение гастрита – изрек он раздраженным тоном, а затем, что-то написав на направлении, отдал его Сашке со словами:
- передадите это своему врачу.
Сашка понял, что может идти и с чувством облегчения вышел из больницы. И хотя до этого ему не приходилось бывать в этой части города, после расспросов, через некоторое время ему удалось выйти на магистральную часть и вскорости добраться домой. Слегка перекусив, он лег спать, а на утро прибыл к своему врачу и передал записку. Прочитав записку, она пошла консультироваться с другими врачами. Сашка чувствовал себя по-прежнему плохо. Любое напряжение, кашель, даже смех, вызывали у него боль в области солнечного сплетения. Наконец, после всех консультаций ему дали направление в терапевтическое отделение больницы, находящейся по месту жительства. Там, во время приема, после его осмотра, молодая женщина-врач, покинула его и через время вернулась в сопровождении седовласого, солидной внешности врача. Она подвела его к Сашке и он, после довольно пристального осмотра, успокоил её, развеяв её опасения на счет воспаления аппендицита. После чего Сашка попал в палату терапевтического отделения, в которой ему пришлось провести две недели.
Большая палата на десять коек с высоким потолком в больнице довоенной постройки, выглядела неуютно. Разделенная пополам проходом от входной двери до противоположного ей окна, с заставленным пакетами и баночками с продуктами подоконником. С обеих сторон от прохода стояли кровати с прикроватными тумбочками. Сашкина кровать была вторая от окна в правом ряду от входа. В палате его встретила разновозрастная и "разношерстная" публика. Тут были и молодые, примерно его возраста и значительно старше, интеллигентные и простые люди. Среди них сразу бросался в глаза сухощавый мужчина среднего роста, лет шестидесяти, с изможденным лицом и хриплым голосом. Его кровать, крайняя у окна, в противоположном от Сашки ряду, была постоянно у Сашки на виду. Непоседливый, он больше других двигался по палате, делился своим опытом и новостями, чем находился на своем месте. На его продолговатом бледном, изрезанным морщинками болезненном лице, с ровным и длинным, вытянутым вниз носом, выцветшими голубыми глазами и зачесанными назад поредевшими русыми волосами, постоянно выражалась неудовлетворенность. С его слов, ему при язвенной болезни желудка, "авансом" восемь лет лечили печень, а дознался он до этого, когда с обострением попал в институт неотложной хирургии, где его заставили проглотить "телевизор" и обнаружили язву желудка, которую успешно прооперировали. Сашку забавляла простота его суждений.
Сашка молча присматривался к соседям по палате. На соседней с ним кровати, у окна, лежал плотный старик, переживавший, что его скоро могут выписать домой к немощной жене. Напротив Сашки, рядом с язвенником, лежал невзрачный мужчина - инженер исследовательского КБ, а рядом с ним молодой рослый голубоглазый блондин с аккуратной прической, поступивший накануне праздников. Со слов блондина, его бригада шабашников, в которой он работал, получив перед праздником расчёт, решила гульнуть. Вечером 6 числа в больницу его доставила скорая помощь с признаками сердечной недостаточности. Ему сразу назначили капельницы, как и чуть ранее прибывшему соседу, постоянно стонувшему инженеру КБ. "Ну, вот, так к утру мы с ним и дойдем" – поведал парень Сашке свои мысли на тот момент. Однако, все обошлось благополучно и парень уже готовился к выписке, а его соседу ещё требовалось лечение. Далее, ближе к входной двери, лежал достаточно подвижный, невысокий коренастый сорокалетний брюнет, с вьющимися волосами и у стены возле входа располагалась кровать высокого долговязого шатена, регулировщика одного из предприятий города. Напротив него, через проход, располагался молодой худощавый паренек с реденькой светловолосой шевелюрой, а рядом с ним достаточно рослый, солидный мужчина, с густой копной седеющих волос и редким именем Арнольд. Каждый со своими проблемами. У регулировщика с печенью, у паренька - с пищеварением, а у Арнольда - с сердцем.
Во время обхода, лечащий врач, сухонькая старушка лет семидесяти, при осмотре Сашки долго допытывалась у него, не употреблял ли он спиртное:
- вы, пили? - вопрошала она.
Сашка не знал, как отвечать на её вопрос, так как две рюмки за столом не считал, чем-то значимым.
- Что значит, пили?- недоумевал он.
- Две рюмки за столом, разве это много? - продолжал он.
- Сколько, сколько? Да я этим количеством всю слизистую себе обожгла бы! - восклицала старушка.
- Да, прямо-таки!- не сдавался Сашка.
Она прописала Сашке атропин, витамины В6 и В12 в виде инъекций и уже перед обедом пришла медсестра делать уколы.
- Куда будем делать уколы? - спросила она.
- Что значит куда?– в ответ спросил Сашка.
- Это внутримышечные, можно ягодицу, а можно в руку – ответила она.
- Если можно в руку, то лучше в руку – обрадовался Сашка, которому очень не хотелось обнажать свою ягодицу в палате.
Однако, несмотря на начатое лечение, вопреки его ожиданиям, ведь в армии хватило двух пакетиков аскорбиновой кислоты, боли первое время сохранялись, что вызывало у него сомнение в эффективности лечения. Утром следующего дня, во время общения, он не смог удержаться от смеха, который болезненно отозвался в солнечном сплетении, а собеседник, заметивший это, выразил ему сочувствие. Во время обхода Сашка пожаловался лечащему врачу на боли и тщетность лечения.
- что же, вы, хотите? - изумилась старушка - для этого необходимо время!
Сашку это мало обнадежило, но постепенно боли стали уменьшаться. Как-то медсестра, пожилая словоохотливая женщина, бравшая клиническое анализы, спросила:
- ты, знаешь какая у тебя кислотность?
- Мне говорили, что пониженная – ответил Сашка.
- Ты, проверял?
- Нет, разве, что в детстве.
- В таком случае необходимо сдать анализ.
- Это, что, кишку глотать? - с беспокойством спросил Сашка.
- Да!
- А, если я не смогу её проглотить?
- У меня таких не было - безапелляционно заявила она.
Она оказалась права. Во время обследования, своими решительными действиями, не давая Сашке опомниться, в паузах между его судорожными конвульсиями, она протолкнула ему через гортань зонд, и Сашка, ещё периодически икая, постепенно приспособился к этому состоянию. Кислотность оказалась незначительно пониженной. Уже позже, через два десятка лет, на приёме у врача, на вопрос:
- какая у вас кислотность?
Он уверенно ответил:
- пониженная.
В ответ, врач снисходительно улыбнулась:
- у вас не может быть пониженной кислотности, так как по всем описанным вами симптомам, у вас язва, а она не может быть при пониженной кислотности.
Впоследствии Сашка ещё не раз сдавал этот анализ и понял, что кислотность - величина не постоянная. Но это было значительно позже, а в тот момент получил подтверждение поставленного ему в армии диагноза и был поражен проницательностью армейского фельдшера.
Дело пошло на поправку и он уже с большим вниманием реагировал на происходящее в палате, единственным досугом в которой было домино и досужие разговоры.
- Если кто-то скажет, что в их доме нет мышей или насекомых - говорил регулировщик, проживавший в многоэтажке - никогда не поверю!
Сашка, для которого квартира была даже за пределами его мечтаний, было трудно понять, как можно быть недовольным, имея жильё.
- Неудовлетворенная женщина, как мигера, не даст отдохнуть, стучит, гремит посудой, а удовлетворишь её как следует, совсем другое дело! Ни стука, ни грюка!- продолжал регулировщик.
-Да - поддержал молодой паренек у двери, у которого, как выяснилось, накануне предстояла свадьба, и он переживал, что не успеет до неё выписаться.
- Да, не переживай ты! - успокаивал его язвенник - Другую найдешь!
А узнав, откуда родом невеста, стал настойчиво его отговаривать.
- Я тебе серьёзно говорю, не вздумай! Там, если мужик идёт домой и ничего с собой не несёт, то ему говорят - иди назад и вернись, хоть, пьяный! А что она тебе может приготовить? Самое натуральное кацапское щи! Я тебе вот, что скажу, ты, хоть в самый последний момент из машины выскочи! - ерничал он.
- Да, нет, она уже в положении - добродушно отвечал паренек.
- Тут уже ничего не поделаешь- поддерживали его другие.
- Когда же ты успел? – спросил Арнольд, глядя на щуплую фигуру паренька.
- Да, это дело не хитрое! – вставил кто-то.
- Хитрое, не хитрое, а это нужно уметь! Помню, как в молодости, раз пять за ночь! – продолжал Арнольд.
- Да, у нас до двенадцати доходило – усмехаясь, ответил паренек. Арнольд сконфуженно замолчал, не найдя ничего в ответ.
Через пару дней его проведала невеста, достаточно рослая, властная девушка, с подругой. Это сразу почувствовалось, когда она, заглянув в палату, обратилась к пареньку, с требованием выйти к ней.
- Эх, не слушаешь ты меня! - сокрушался язвенник.
Спустя много лет, Сашка неоднократно встречал этого паренька, превратившегося в крепкого упитанного мужчину с бронзовым отливом блестящей головы плавно переходящей в шею. Они постоянно приветствовали друг друга, но в разговор не вступали.
В выходной проведали и Сашку его друзья с женами, приподняв ему настроение. А вечером в палату зашла дежурный врач с требованием убрать с подоконника все принесенные продукты во избежание пищевых отравлений.
- А где же хранить? - послышались возмущенные голоса.
- В холодильнике - ответила дежурная.
- Так он один на этаж! - не сдавались больные.
Тут со своей кровати приподнялся язвенник.
- Вот, Панов, - демонстративно обращаясь к нему, произнесла врач – он у нас не впервые и знает это правило. Не так ли, Панов?
- Когда я лежал в институте неотложной хирургии - вдруг не спеша, хриплым голосом начал Панов - так там, тридцать человек отправились в столовой курьятиной!
- Что вы говорите, Панов?! У нас такого не может быть - и вышла под гул и смех из палаты.
- Курьятиной, чуть ли не курвятиной! - потешался регулировщик.
Вечерами всей палатой ходили смотреть премьеру сериала "Рожденная революцией" по телевизору, установленному в вестибюле этажа, вызвавшую живой интерес. Как-то, вернувшись в палату после просмотра очередной серии, он к своему удивлению обнаружил, что инженер КБ спокойно лежит на своей кровати, а на вопрос Сашки, почему он не смотрит сериал, ответил:
- сейчас нет хороших фильмов!
- Почему? - удивился Сашка.
- Потому что кино стало средством наживы - ответил он.
Сашке было не понятно, кто персонально на этом наживается и промолвил:
- нет, это хороший фильм.
Как-то в разговоре с ним коснулись Панова, и Сашка с иронией высказался о глотании Пановым "телевизора".
- Это зонд на основе волоконной техники - пояснил инженер. Сашке этот термин был незнаком и он отметил эрудированность инженера. Уже позже ему пришлось столкнуться с таким зондом, когда молодой врач, сменивший в заводской поликлинике предыдущую, выдавшую ему направление в больницу, предложил Сашке обследование в обкомовской больнице, о которой Сашка был наслышан, но никогда в ней не был. Сашка сначала оторопел.
- Каким образом? - поинтересовался он.
- Мой товарищ, с которым я работал в гастроэнтерологическом отделении, сейчас работает там. Я напишу ему записку и он примет вас - объяснил врач.
- А зонд большой?- забеспокоился Сашка.
- Нет, не очень.
- Как обычный, для взятия желудочного сока? – успокоившись, спросил Сашка.
- Нет, больше.
- Тогда я не смогу его проглотить!
- Да, не беспокойтесь вы - стал он успокаивать он Сашку,
- там все предусмотрено. Вам дадут в рот капу и обработают обезболивающим раствором гортань для устранения рвотного рефлекса - окончательно убедив Сашку.
Приехав по указанному адресу, он увидел в ухоженной парковой зоне больничный корпус на фасаде которого красовалась табличка: "Областная больница №1". Сашка подумал: "Может, ошибся адресом?" Но, рядом ничего похожего на медицинские учреждения не было, и Сашка понял, что это и есть та самая обкомовская больница, о которой не раз приходилось слышать. Он не ошибся. Кроме него были еще люди на обследование и, судя по их общению между собой, это были работники партийно-административного аппарата . Зайдя в кабинет, Сашка осмотрелся и довольно быстро его взор упал на зонд, лежащий на манипуляционном столе, который он уже мысленно представлял. Он поразил Сашку своими размерами. Впоследствии они совершенствовались, уменьшаясь в толщине, не превышая толщину обычного зонда для определения кислотности. А пока Сашка абсолютно не представлял ни самого зонда, ни принципа его действия.
Скуку в палате развеивал неугомонный Панов. Сашка сначала не вслушивался в его рассказы, но постепенно его скрипучий голос стал доносится особенно отчетливо, когда он повествовал о малоизвестной депортации чеченцев и участии в операциях на Западной Украине. По всей вероятности он служил в частях НКВД и на его долю выпало участие в них. Как понял Сашка, Панов был конвойным в эшелоне, депортировавшим чеченцев.
- Вот стоишь среди них, а они все говорят на своём языке. Может они договариваются убить меня, а я этого не знаю. Глаза у всех горят, что у них на уме - неизвестно. Просто жуть! – возбужденно повествовал Панов.
- По пути на Воркуту эшелон делал остановки, на которых высаживали несколько семей, и эшелон шёл дальше – резюмировал он.
Боевое крещение, по его словам, он прошёл в Западной Украине, в противостоянии с повстанцами, которых регулярные части загнали в лес.
- Смотрю - рассказывал Панов - молодые парни в белых рубахах бегут в сторону леса. "Стреляй!" - кричит мне командир, а я не могу. Только, когда они, добежав до леса, начали отстреливаться, смог нажать спусковой крючок.
-А, как в ходе операций нам приходилось уничтожать в селениях всех собак, так как они не позволяли нам бесшумно заходить в них, а если из окружённой частями заимки (землянки) послышалось пение гимна:" Ще не вмерла Украина..."- значит за ним последует взрыв, вздымающий заимку в воздух вместе с повстанцами - не переставал удивлять Панов.
Сашке, выросшему в России и слышавшему об этом впервые, известие о существовании какого-то гимна было непонятным и он попытался расспросить Панова о нём. Однако, как оказалось, некоторые, более старшие в палате, слышали о его существовании. Сашка вспомнил, что во время его срочной службы в армии были ребята с Западной Украины. Один из них, дотошный и добродушный, невысокий и круглолицый крепыш Петр Иванович, в обиходе - просто "Бандера". Другой, долговязый и неуклюжий, с явными признаками плоскостопия, про которого ходила молва, что он, к недоумению многих сослуживцев, сам изъявил желание служить, несмотря на противопоказание. Сашке трудно было представить в них потомков бандеровцев, как и трудно было разглядеть казачью колоритность в чертах служивших с ним ростовчан. Ему хотелось представить их в образе бравых казаков. Но их внешность никак не вписывалась в Шолоховские образы. Ему казалось невероятным, чтобы так изменилась действительность.
Постепенно в палате происходила выписка. Выписали будущего жениха, которому стало лучше, и старика, Сашкиного соседа, несмотря на все его усилия остаться.
- Мы же не можем держать вас вечно - говорили ему.
Неожиданно для многих, рослый блондин отказался от больничного.
- А кому он его покажет? Бригаде? – пояснил недоумевающим в палате его сосед, коренастый брюнет.
Также неожиданно стали выписывать инженера КБ, за нарушение больничного режима. Оказалось, он скрытно взял со стола дежурной медсестры свою историю болезни и стал делать из неё выписки. Это вызвало недовольство администрации больницы и живое обсуждение в палате.
Дошла очередь и до Сашки. Он уже полностью восстановился, боли прошли, не напоминая о себе. Однако, после обострения он не исключал их повторения и пытался получить рекомендации лечащего врача касающихся в том числе и о допустимости приема спиртного.
- нет, вино я вам не советую, лучше немного коньяка, если уж так необходимо - ответила старушка.
За две недели, проведенные Сашкой в больнице, сырая, слякотная погода сменилась, покрыв все вокруг белым снежным слоем. Свежий воздух, после двухнедельного пребывания в палате, опьяняюще подействовал на Сашку. Он спешил домой с надеждами и сомнениями, а под ногами хрустел смерзшийся снег.