(из записок моей матери)
Тревожное начало августа 42 года, на фронтах никаких особых перемен, кругом на всех участках идут ожесточённые бои. Оставлен геройский Севастополь и ещё ряд важных стратегических районов, начинается Сталинградская мясорубка. Одновременное наступление на всех фронтах окончательно выдохлось, ведь для его осуществления просто не было ресурсов: подготовленных дивизий, материального снабжения, пушек, танков, пулемётов. Всё что производится сразу на фронт, но есть какие-то неуловимые сдвиги, народ уже неподавленный: верит в нашу победу. Главное удалось перевезти огромное число предприятий на Урал и в Сибирь, это большая заслуга сталинского режима, как не критикуй его сейчас, а народ в вождя верил. Это говорили все фронтовики и тыловики ныне почившие.
Мы с подругой Машей Серафимовой, тоже паровозницей, получили долгожданные выходные и решили использовать их для поездки за малиной. Время то было, мягко говоря, скудное и любой продукт шел за милую душу в молодой организм и усваивался без остатку. Этой малины было много на станции Перегон, туда все за ней и ездили в августе, у кого, конечно, было время.
«Пятьсот весёлый» пригородный поезд долго тащился до этой станции, делая остановки у каждого столба. Я навалилась на стенку вагона и думаю невесёлую думу. Мои подчинённые помощник и кочегар попались недавно на краже зерна из вагона и посидели в кутузке неделю. Меня также таскали в линейный отдел милиции, и хотя продержали там сутки, я ничего следователю не сказала, хотя видела, как они прятали мешок в угле на паровозном тендере. Ребята просидели неделю и их отпустили. Однако видно все ж нашлись добровольцы-«стукачи» и подписались в свидетели.
Валерку с Тимохой быстро лишили брони железнодорожников и отправили на фронт, правда, не в штрафную роту, а в нормальные железнодорожные войска, которые подвозили снабжение прямо на фронт. Там тоже было очень опасно. Перед отправкой на фронт они заходили ко мне уже в военной форме, поблагодарили меня, что не сдала их, больше я с ними потом не встречалась, в Свердловск они не вернулись. Хотя это прямо и не говорит, что погибли ребята, многие живые не вернулись домой, просто нашли новое место для жизни. Да и похоронки на ребят родным не пришли.
Однако я отвлеклась. Скоро мы дотащились всё же до ст. Перегон, место совсем глухое в то время, так пара бараков путейских и какие-то избушки местных стариков. Вскоре вышли на дорогу, ведущую в лес, справа от нас сплошные вырубки покрытые разными кустами, вдали чернеет лес, а в небесах красуются настоящие белые башни из облаков, которые закручиваясь устремляются к солнцу, природе всё равно война, не война. Идём, разговариваем, берём грибы хорошие, кои попадаются прямо на обочине. Незаметно прошли три километра, смотрим навстречу, бегут три бабы лет по сорок, все в мыле и орут как не дорезанные: Медведь, Медведь, Медведь и проскочили мимо нас пулей. Мы остановились, смотрим, совещаемся, ведь сначала войны зачем-то отобрали все охотничьи ружья у народа, теперь зверьё развелось и везде бродит, в деревнях вообще заедают, а охота помогла бы выживать народу, стариков то много живёт по деревням и посёлкам.
Поговорили с Машей и двинулись дальше, хрен, стало быть, с этим медведем, но оказалось зря. Не успели мы набрать ведро малины, как увидели совсем недалеко медведицу и двух довольно больших медвежат. Попыток сблизиться с нами они не делали, а тут ещё Машка от страха выдала на ведре целую джазовую композицию, не хуже оркестра Утёсова. Медведица покрутила башкой и погнала медвежат в лес, больше мы их не видели, но когда сели в поезд, то нервно захохотали над собой. Ну, какие мы дуры!
16.12.2016