Это счастье придется как раз на Рождество. На снег, тихо сходящий с неба, через два года. Надо поберечь сердце до этого момента, надо уйти в режим ожидания. А сейчас только необходимый для функционирования, примитивный набор эмоций – радость, гнев, страх, отвращение. Чувства и слезы оставлю до искрящегося снега на Рождество 2018 года.
…А будет так. Я не узнаю тебя на вокзале. Испугаюсь хлынувшей на меня толпы (не реви, господи, только не разревись), внезапно забыв твое лицо, и всхлипну с облегчением, как потерявшийся было ребенок, когда увижу тебя в трех шагах. Мы будем стоять так чуть дольше, чем положено по меркам наблюдающих из кресел зала ожидания невольных зевак. Ты торопливо сделаешь эти последние три шага в попытке не дать моим слезам прорваться потоком, бережно держа в памяти, как удивительно близко у меня всегда были слезы. Я повисну у тебя на руках, спасая сердце. А ты будешь обнимать меня до хруста и молчать, зная, что это самое лучшее для меня сейчас.
Потом будет самое трудное. Мы оба другие. Нам нужно познакомиться снова. Нам нужно постараться не обидеть друг друга и простить за то, как фатально мы становились другими. Нужно терпение и мужество говорить о мелочах, пока не оказались в постели, где вместе с шелухой одежды слоями будут сниматься годы ожидания, с которыми оба, так или иначе, свыклись, приняли их, научились их переживать. Это высоковольтное напряжение продлится все Рождество и еще несколько дней.
Потом мы начнем гулять по снежным аллеям с подмигивающими гирляндами, станем покупать в магазинах несусветную чепуху («вот тебе подарочек от белочки»), тайно совать смешные записки в карманы друг другу, мы, наконец, сможем начать вспоминать прошлое, не боясь обжечься. Мы перепутаем день с ночью и потеряемся в днях недели. Мы прорвемся к нам тогдашним, в тот день, когда спросили друг друга об именах.
Это будет потом. А сейчас я просто представляю, как рождественский снежный пух 2018 года тает в моих пальцах, а ты стоишь рядом, смотришь на это волшебство и улыбаешься в воротник…