В 80-е выходить замуж не беременной считалось неприличным. Из семи свадеб, на которых мне довелось играть роль свидетеля, только одна была не “срочной”. На той свадьбе гости сидели смурные и о чем-то все время шептались, кивая на молодых. Обескураженные сторонники жениха подозревали невесту во фригидности, фиктивности и динамокручении. Родственники невесты, в своем кругу, высказывали предположения о неспособности, несообразительности и приверженности к контактам второго, а то и третьего вида будущего члена семьи.
Остальные шесть свадеб, напротив, удались на славу. Невесты, разной степени округлости, лихо топтались в современных танцах и нежно сжимали вытянутыми руками фалды мужских пиджаков в традиционных. Заботясь о будущем потомстве, они разбавляли водой сначала шампанское, потом водку и курили за углом только в пол-затяжки. Женихи, пока двигались, пили на брудершафт с гостями, преимущественно женского пола. Гости прятали невестины туфли, а когда те закончились, то все остальное, что можно было снять с новобрачной без большого скандала. На розыск спрятанного спускали свидетеля, предварительно дав ему понюхать то, что осталось от невесты. Он ничего не находил и, в наказание, должен был пить из туфлей, закусывать из колготок и надевать на себя другие предметы женского туалета, принадлежавшие уже непонятно кому.
Родители продавали гостям недоеденные ими блюда и постоянно пересчитывали выручку, чтобы обрадовать молодоженов, когда те проспятся. Сваты, кумовья и прочие девери проводили инвентаризацию подарков, проставляя порядковые номера на стопках чайников, пододеяльников и соковыжималок.
Продолжительность семейной жизни была обратно пропорциональна размаху свадьбы, а все они проводились с тем или иным размахом. От этого, родители некоторых моих приятелей, расплатившись с долгами за одну свадьбу, тут же брали заем на следующую. Бывал я и на свадьбе без жениха, но это отдельная история.
Когда мне самому пришла пора скрепляться семейными узами, то проанализировав богатый свадебный опыт, я решил пойти по пути радикального минимализма. В ЗАГС мы приехали вчетвером на разных автобусах. (По пути, проходя через рынок, я наткнулся на свою бывшую подругу. Она сказала, что помнит все, хочет продолжения с того места, где остановились, и всунула в карман моей тенниски номер телефона, взяв обещание позвонить на следующей неделе). Нас быстренько расписали крест накрест, то есть, сначала мы их засвидетельствовали, а потом наоборот. Свадебное угощение состояло из, купленных на обратном пути, шампанского, водки и огромной курицы-гриль. (Тогда из Америки к нам перекочевало стадо животных, выведенных канзасскими селекционерами путем скрещевания страусов нанду с медведями гризли. Из них наши кооператоры научились делать прекрасные куро-грили и окорочка, которыми кормили страну года полтора, пока стадо не истощилось).
Ели, пили, танцевали до рассвета. Потом завалились вчетвером на единственный в комнате раскладной диван и проспали до обеда. Второй день справляли у друзей, живущих по соседству.
Когда меня просят показать свадебные фотографии, то я, чтобы не разочаровывать зрителей, демонстрирую им снимки моих шаферских перформансов. На них я, в настоящем костюме и галстуке, смотрю с нежностью на очередную свидетельницу, смотрящую на невидимых молодоженов. Люди делают вывод, что я был женат восемь раз, и это льстит моему мужскому самолюбию.
PS. Автор приносит глубокие извинения тем женщинам, для которых свадьба - дело святое, и заявляет о своей полной солидарности и готовности признать все вышеописанное плодом своего поврежденного бургундским воображения.