Уж не знаю, чёрт меня дёрнул или то была рука судьбы. Но когда объявили: покиньте, мол, вагон, поезд следует в депо… Не-ет, я, конечно, покинул. Обернулся — махнуть рукой на прощанье, вроде ритуала на удачу и вообще на всё хорошее. И тут-то меня поймала эта безумная идея.
«Не смей!» — во всю глотку завопил здравый смысл. «А почему бы нет?» — радостно встрепенулось шило в одном месте.
Я остановился посреди платформы — якобы шнурки перевязать. Разглядывая кроссовки и каменный пол, прикинул: абсолютно уникальный жизненный опыт против смертельного риска — ну и кое-каких денежных затрат, если поймают. Две чаши весов, куда нарушится равновесие?
То ли мозги мои окончательно отморозились, то ли я настолько поверил в свою неуязвимость, но первая чаша буквально рухнула на воображаемый пол, взметнув вторую к самому потолку. Да и здравый смысл заткнуть оказалось проще, чем зудящее шило.
Дождавшись, когда полицейский осмотрит вагоны, а поезд уйдёт восвояси (и за это время ещё раз «перевязав шнурки»), я спрыгнул на пути и устремился в тоннель. Все диггеровские истории, прочитанные на досуге вдоль и поперёк, вылетели из головы. Помнил только, что надо внимательно следить, где датчики расположены, а то сцапают на входе, и десяти шагов не сделаешь. А ещё нельзя на контактный рельс наступать: током шибанёт — не успеешь пискнуть. Ну и общее правило на случай вылазки во все незнакомые места, конечно, тоже не забывал: «Гляди под ноги, проверяй, куда лезешь, и будет тебе счастье».
Понятия не имел, что и где может находиться, поэтому свернул сразу, как появилась возможность. Сильно пожалел, что не имею дурацкой привычки всюду таскать фонарь: если основной тоннель ещё худо-бедно освещался, то в отворотке стояла кромешная темнота, будто люди здесь вообще не бывали. Решил, что, если через пару минут не появится никаких лампочек, развернусь и пойду обратно, пускай даже запалюсь по полной программе. Тем более обожаемая моя память начала подсовывать увлекательные истории про диггеров, которые наткнулись в тёмном тоннеле на какую-то нёх и…
Под ногами хлюпнуло. Я в недоумении остановился: трубу прорвало? Или Нева решила отвоевать своё законное пространство и теперь собиралась обрушиться на мою голову вместе с китами? И куда только рабочие глядят?
Зато мои глаза, уже привыкшие к темноте, глядели вперёд и ясно видели очередную отворотку примерно в десяти-пятнадцати шагах. Неугомонившееся шило подначивало: давай, посмотри, или что, испугался? Хорошо, согласился я, топаю туда и, если не увижу свет, сразу обратно.
В теории кроссовки не промокали, на практике же хлюпало не только под ними, но и в них. Минус десять к боевому настрою, зато плюс двадцать к тупому упрямству — и я свернул направо, уже догадываясь, что никакого света там нет, «ну и зачем пёрся?».
В следующую секунду мокрые носки отошли не то что на второй — на тридцатый план. Потому что из темноты, из абсолютной, кромешной темноты на меня глядели огромные глаза.
Вместо положенного крика я выдал какой-то скрип несмазанных дверных петель, вместо положенного бега-со-всех-ног — вытаращился на неизвестное существо. Оно, впрочем, ничуть мне не уступило: издало полурычащий гортанный звук и уставилось в ответ.
Мы разглядывали друг друга с полминуты — то есть оно-то, может, и разглядывало, а я старался унять испуганную дрожь. За это время из дальнего конца отворотки приползло ещё трое таких же большеглазых. Впрочем, нападать они не торопились, стало быть, участь диггеров из увлекательных историй меня успешно миновала.
Набравшись смелости — или скорее безумия, — я сделал осторожный шаг вперёд. Существа отпрыгнули и глухо зарычали. Глаза их разгорались всё ярче.
— Я не причиню вреда, — голос предательски сорвался на сипение. Опустившись на корточки, я протянул руку, стараясь не воображать, какие кровавые ошмётки от неё останутся.
Одно из существ опасливо шагнуло навстречу, шумно принюхалось и лизнуло мою ладонь. Язык у него был шершавый, как у кошки, а нос — по-собачьему мокрый.
То ли эти существа никогда не видели людей, то ли, напротив, встречались с ними каждый день и успели привыкнуть. Но буквально через пять минут — довольно напряжённых минут, надо сказать, — они играли концами моего шарфа, старались лизнуть лицо и с охотой сидели на руках. Дрожали, правда, ужасно, но от страха или от холода — пойди разберись.
А шерсть у них и впрямь была негустая, совсем не для жизни в тоннелях метро. Зато большие глаза и маленькие уши — самое то: чтобы видеть в темноте и не глохнуть из-за грохота поездов. Интересно, а острые когти — для карабканья по стенам? Или… Не хотелось бы оказаться на месте их обидчика.
Новое знакомство заставило шило наконец успокоиться — а насквозь промокшие кроссовки и здравый смысл дружным хором напомнили, что пора идти домой. На прощанье я оставил существам свой жёлтый шарф и, не удержавшись, предложил полплитки молочного шоколада. Как ни странно, съели. Хотя они, наверное, вообще всё едят: тут не повыбираешь.
Несмотря на запущенный топографический кретинизм, я безо всяких сюрпризов выбрался к основному тоннелю. Тут меня и поймали. Притащили к дежурному, устроили допрос с пристрастием: как, откуда, зачем? Отнекиваться и выкручиваться я не стал: с такой-то станции, дождался, пока поезд уедет, и спрыгнул, всё чисто из любопытства. Фотографии? Нет, не делал, можете посмотреть. Кроссовки мокрые? Да там вода какая-то, трубу, может, прорвало.
Конечно, стребовали штраф. Спасибо, что в тюрьму не запихали, а то я слышал, теперь с этим сурово.
Когда кивнули: пошли, мол, проводим, — на секунду задумался: спросить или нет? А вы, говорю, никаких существ в тоннелях не видели? Размером чуть больше кошки, большеглазые такие…
На меня покосились с видом «кажется-пора-вызывать-скорую». Пришлось быстренько исправляться: наверное, показалось в темноте, первый раз, испугался, всякое бывает, не принимайте всерьёз. Кажется, не приняли; проводили на поверхность, махнули рукой — на этом мы и расстались.
С тех пор мне снятся обитатели метро. Они плетут гнездо из моего шарфа, сворачиваются в клубок, внимательно глядят своими большими глазами и дрожат от холода. Я подумываю снова сигануть в этот тоннель и подарить им старую куртку.
Интересно, они и правда питаются чем угодно?
И что будет, если забрать их домой?