А потом мы делали постапокалиптические оладьи. Из чего? Да из всего, что под руку попало. Раскрошенный хлеб, чудом уцелевшее яйцо, немного пыльной муки, половинка яблока, сельдерей... Знаешь, как ирландское рагу, только оладьи.
Ночевали мы в разрушенных зданиях. Прятались за обломками стен, чтобы не так ветрено было и звери не подкрались, сбивались в одну кучу. Костёр не жгли: берегли древесину и спички. Вместо этого сказки рассказывали, самые тёплые, какие могли вспомнить.
И знаешь, в краткие моменты я думал: как же хорошо, чёрт побери, что случился апокалипсис. Давно мы так не собирались, не сидели вместе, не согревали друг друга теплом своих голосов. Работы-заботы, прогресс, ого-го. А тут — всё, стоп, хватит, достало ты меня, человечество, со своей бездушной электроникой, катись ко всем чертям, а здесь будут жить…
Ну чего смеёшься? По-моему, так и задумывалось. Иначе как объяснить, что остались только мы — неисправимые романтики, удивительные раздолбаи, сказочники-оптимисты? И больше — никого. Никаких упёршихся рогом реалистов, никаких закоренелых трудоголиков, которые видят будущее исключительно в работе…
Только мы, наивные мечтатели.
И барабанщики, которые умеют стрелять из лука.