Худенькие лодыжки, острые, несуразно торчащие в стороны, локти, копна густых всклокоченных рыжих волос и огромные, в пол-лица, болотно-зеленые глаза. Девчонка, словно запоздалая ромашка, подрагивала на холодном осеннем ветру, кутаясь в старенький, не по размеру широкий, плащ.
- Как тебя зовут? – Ягишна была явно раздосадована внезапным появлением незваной гостьи.
- Эсмеральда.
- Как??? Ах, да… Эсмеральда… Ну-ка, повтори еще разок, чего ты от меня хочешь?
- Я послана к Вам в обучение, мэм…
- Куда-куда??? В обучение??? – Ягишна негодовала. – С каких рыжиков? Кто отправил тебя ко мне??? Я не беру учеников! Немедленно отправляйся обратно, туда, откуда пришла!
Девчонка закусила губу, переминаясь с ноги на ногу, но отступать, явно не собиралась. Она достала из дорожной сумки, сложенный вчетверо, конверт, с красноречивой сургучной печатью и протянула Ягишне:
- Верховная ведьма Люция Шкоденбрех велела мне учиться у Вас мастерству Колдуньи, равной которой нет.
- Лю??? Велела тебе учиться у меня??? – Ягишна в недоумении взяла в руки, опечатанный сургучом конверт. - Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда! С Лю все хорошо? Она не заболела? Что-то здесь не так…
«Дремучее Королевство, Лукоморье, станция Шиш…» «Ягите Гиниш, Колдунье, равной которой нет…» «Сим уведомляю …»
Ягишна терпеть не могла получать уведомительные письма. И вдвойне – если эти письма были подписаны Верховной Ведьмой Люцией Шкоденбрёх, с которой Ягишну связывали сладостные воспоминания студенческой молодости.
Порыв ветра чуть было не вырвал конверт из Ягишниных рук, но ее узловатые пальцы крепко сомкнулись на сургучной печати.
Огромная холодная капля шлепнулась на «Сим уведомляю», превратив официальное сообщение в размытую синюю кляксу. Баба Яга скорехонько сунула конверт под фартук и, уворачиваясь от череды таких же мокрых и холодных капель, крикнула девчонке:
- Эй ты! Как там тебя? Эсмеральда! Давай в дом, не то простынешь!
Девчонка шмыгнула носом и робко проскользнула в дверь, вслед за не слишком гостеприимной хозяйкой. В избе было тепло и уютно, пахло травами и медом. Промокшие насквозь, старенькие девчонкины ботинки тут же образовали на полу рыжую глинистую лужу.
Изба недовольно крякнула и незамедлительно затерла пол синей со смешным детским рисунком, фланелью. Но лужа тут же образовалась снова. Тогда Изба раздраженно засипела прямо девчонке в ухо:
- Сыми ботинки-то! И остальную мокроту сыми тоже! Не навытираисси за тобой, как за лягухой!
Девчонка вздрогнула, но послушно сняла ботики и оглянулась по сторонам, ища недовольного собеседника. Но рядом никого не было.
- Ну, чего застыла? За печкой уступочек есть, туда поставь! Да ветоши внутрю натолкай!
Когда Ягишна приволокла из сеней растоптанные, обрезанные валенки и широкую льняную рубаху, то увидела, что девчонка стоит посередине Избы босиком и держит на вытянутых руках капающие бурой жижей ботинки. А синяя фланель елозит по полу, собирая растекающиеся капли.
- Я вижу, вы уже успели найти общий язык? Оно и к лучшему, - баба Яга положила ношу на лавку и кивнула девчонке. – Не стой столбом! Иди за печку, переоденься. Завтра с утреца баню истоплю. Хилая ты какая-то, не ровен час, заболеешь.
Девчонка, косясь на проворную фланель, настойчиво расправлявшуюся с лужей, на цыпочках прошмыгнула за печку.
- Это еще что за чудо-юдо? - Изба кивнула ставнями в след гостье. – Потчевать прикажешь?
- А и прикажу! – огрызнулась Ягишна. – Щей нам сваргань да самовар согрей. А её Эсмеральдой зовут.
*****
Утром Эсмеральда проснулась от ощущения, что на нее кто-то смотрит. Вчерашний дождь кончился и робкое осеннее солнышко застенчиво выглядывало сквозь прорехи в тучах. Эсмеральда повернула голову. Огромный черный кот не сводил с нее своих изумрудно-зеленых глаз.
- Как тебя зовут? – густая черная шерсть на спине кота лоснилась и переливалась, отражая солнечные лучи.
- Эсме…
- Эсме? Какое странное имя. А я – Фрося.
- Эсмеральда. Можно Эсме. Меня так все зовут, - девчонка села на постели и почесала кота за ухом. – Так ты, оказывается, кошка?
- Ты что??? Мальчика от девочки не отличаешь??? – кот был возмущен.
- А тогда почему Фрося? – удивилась девчонка.
- Потому, что Фросс! Вот! Я кот-баюн, первый сказочник во всем Дремучем королевстве! А ты кто? Что ты здесь делаешь?
Девчонка соскочила на пол и восторженно воскликнула:
- Так ты и есть тот самый кот-баюн?! Ну, тот, из-за которого мадам Люция не спит по ночам?!
- А чего это ей не спится? – кот пожал плечами, но судя по всему был явно польщен.
- Ну, как же! Мадам Шкоденбрёх дорого бы дала, будь в Загранице такой сказочник! А я - ученица Школы Чародейства и Волшебства. Меня сюда направил Совет Заслуженных Ведьм, в обучение Колдунье, равной которой нет.
- Куда-куда? В обучение??? – кот поперхнулся на вдохе. – К Ягишне-то??? Я тебе не завидую.
- Почему? Злая она, Ягита Гиниш? – девчонка оглянулась и рассеянно хлопнула ресницами.
- Как и положено любой ведьме, - кот придирчиво посмотрел на Эсмеральду. – Не в этом дело. Хилая ты какая-то, боюсь, не сдюжишь…
- Так я же колдовству учиться буду, а не лес валить.
- Пожалуй, что лес валить легче. Ты думаешь, легко стать настоящей ведьмой-колдуньей?
Грохот опрокинутого ведра в сенях прервал беседу. Вслед за грохотом на пороге возник огромный косматый детина в горошистой косоворотке:
- Эй! Есть кто дома? Али как?
- Ну, предположим, - откликнулся кот-баюн.
- А Ягишна-то где? Она велела мне давеча воды в баню натаскать, так я свое ведро захватил, оно поболе будет.
- А велела, так и таскай! – рыкнула, внезапно возникшая за широкой спиной здоровяка, Ягишна . – Чего разговоры разговаривать? Баню мне истопить надобно.
Детина подхватил опрокинутое ведро и послушно вышел во двор.
- Акимка! – крикнула ему вслед Ягишна. – Завтра опосля полудни на болото за клюквой пойдешь. С Эсмеральдой.
- С чем?
- С кем.
Детина в недоумении хмыкнул, но спрашивать больше ничего не стал.
- Кто это – Акимка? – шепотом спросила Эсмеральда, наклоняясь к самому уху кота.
- Леший тутошний. Кто же еще? – так же шепотом зашипел кот.
****
Идти по болоту было трудно. Зыбкие кочки булькали и уходили из-под ног, а под сапогами, на две ладони шире положенного, тут же проступала бурая болотная вода. Эсмеральдины ботинки за ночь высохли, но Ягишна сказала, что они никуда не годятся и велела Акимке принесть сапоги. Леший перерыл весь чердак, но даже в самые маленькие сапоги, Эсмеральда запихивала ноги, не снимая валенок.
- Зато не простынешь, - задумчиво изрек Акимка, почесывая всей своей пятерней косматую бородищу.
Поэтому и так нелегкая ходьба по болоту, стала для Эсмеральды практически невыносимой. Каждый шаг давался с трудом, сапоги присасывались к мокрым кочкам и оторвать их стоило немалых усилий.
- Гляди, сколь клюквы пестрит! – леший указал ладонью куда-то вперед. – Вот тольки ручей перейти и враз ведро наберем!
Ручей протекал в глубокой канаве. Бурые берега его пахли прелыми листьями. Эсмеральда сползла вниз, намереваясь перебраться на другую сторону, но тянучая тяжелая почва ушла из-под ног и стала засасывать девчонку вместе с сапогами. Ощутив полное бессилие, Эсмеральда хотела крикнуть, чтобы позвать Акимку на помощь, но пересохшие губы только беззвучно вздрогнули.
Очнулась она на краю болота. Белый мох был теплым, сухим и уютным. Терпкий, дурманящий запах багульника щекотал ноздри.
- Ммммм, … - болело все сразу – ноги, руки, спина.
Эсмеральда с трудом повернула голову. Рядом стояло Акимкино ведро, до краев полнехонькое спелой клюквы.
- Вот навязали мне оказию! Едва не утопла в болоте! – ворчал леший. – Хватит прохлаждаться, домой пошли!
Эсмеральда вдруг заметила, что она босая:
- А… Как же я пойду? Где сапоги-то?
- Где? Утопила! Вместе с валенками! Ладно. Довольно с меня! Я тебе не нянька!
Акимка поднялся, одной рукой, легко, словно тряпичную куклу, взвалил Эсмеральду себе на плечо, другой подхватил ведро с клюквой и зашагал по болоту.
К вечеру, после жаркой бани, Ягишна, сидя на корточках, смазывала целебной мазью, сбитые в кровь, Эсмеральдины ноги. Девчонка, поджав губы, стойко терпела.
- Говорил я, что непростое это дело, учиться у самой Ягишны, - кот сочувственно смотрел на процесс.
- Так ведь я еще ничему и не училась, - пискнула Эсмеральда. – Ой!!!!
Ягишнина рука от возмущения дрогнула и жгучая жидкость залила ранку целиком.
- Как это не училась??? – баба Яга закрыла пузырек с лекарством. – Всё! Посиди и не скачи. Как это не училась? А зачем же я тебя в лес посылала?
- За клюквой…
- Ну?
Эсмеральда непонимающе хлопала своими огромными зелеными глазами.
- Ты главное, главное вспоминай, - зашептал ей на ухо кот-баюн. – Не бойся!
- Главное? Тяжело… Идти тяжело. Страшно… Когда ручей переходила. Досадно… Когда сапоги утопила и Акимка меня на закорках тащил…
- Не то, матушка моя. Не то! – Фросс заискивающе заглядывал прямо в душу. – Еще! Еще вспоминай!
Эсмеральда задумалась.
- Мох… Белый мох. – девчонка вдруг улыбнулась. – И запах багульника! И ведро, полное клюквы!
- То-то же! – обрадовалась вдруг Ягишна. – А ты способная ученица, оказывается. Впредь всегда запоминай только самое главное.
- Я ничего не поняла, - зашептала Эсмеральда на ухо коту, когда Ягишна вышла в сени за водой. – Что особенного в том запахе? Почему она так обрадовалась?
- Потому, что пройдет много лет, и ты забудешь свою усталость и свой страх. Забудешь мозоли на ногах и утопленные сапоги. Но ты всегда будешь помнить, как пахнет багульник и не забудешь, как мягок белый мох.
*****
Верховная ведьма Люция Шкоденбрёх пребывала в прескверном настроении. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, потому что такое настроение у мадам Люции было практически всегда. Исключение составляли лишь те случаи, когда прескверное настроение сменялось злобно-негодующим или ядовито-завистливым.
Дело в том, что вожделенная Шляпа Верховной Ведьмы давала Люции власть, но вовсе не делала ее непревзойденной колдуньей, равной которой нет. И никакая волшебная палочка, никакие, даже самые страшные, заклинания не могли сделать владелицу Шляпы всемогущей.
И тем более обидным для Люции Шкоденбрех было то, что где-то далеко-далеко, за морями, за горами, в самом никчемном захолустье – в Дремучем королевстве, жила та, которая и безо всякой Шляпы оставалась лучшей. Этого Верховная Ведьма стерпеть никак не могла.
Люция решила покончить, наконец, с вопиющей несправедливостью. Пусть Шляпа и не решала вопросы признания первенства, но та власть, какой она наделяла Верховную Ведьму, требовала беспрекословного подчинения. Даже от Ягиты Гиниш, колдуньи, равной которой нет.
Именно поэтому, задумав великое злодейство, из всех учениц класса маленьких чародеек Люция Шкоденбрёх выбрала самую лучшую – талантливую, ловкую, внимательную, но главное – исполнительную и послушную – рыжеволосую Эсме.
- Я повелеваю тебе отправиться в Дремучее королевство, учиться у колдуньи Ягиты Гиниш колдовству и коварству. Ты меня поняла?
- Да, мэм, - Эсме присела в реверансе. – Я буду учиться у Колдуньи, равной которой нет. Это честь для любой ученицы.
Люцию покоробил ответ, но она сдержалась и продолжила:
- Надеюсь, ты понимаешь, как опасно это мероприятие? На свете нет ни одной колдуньи, коварнее и злобнее Ягиты Гиниш. Она способна на все.
Юная Эсмеральда побледнела, а Верховная Ведьма назидательно продолжала:
- И только такая смелая девочка, как ты, сможет спасти наш Колдовской мир от той угрозы, которая исходит из Дремучего королевства. Если мы не лишим Ягиту Гиниш ее силы, то вскоре она уничтожит всех нас.
- Как это, уничтожит??? – ахнула Эсмеральда.
- Не перебивай меня, маленькая негодница! – зашипела Люция. – Ягита Гиниш давно вынашивает свой коварный план. Ей мало одного Дремучего королевства, она хочет подчинить себе весь Колдовской Мир! Если она получит такую возможность, то наши чары падут, а Ягита Гиниш останется единственной повелительницей всех волшебных и колдовских сил. И тогда уже никто не справится с ней.
Эсмеральда попятилась назад, её глаза округлились, а ладошки похолодели от страха:
- Что я должна делать, мэм?
- Ты должна очень прилежно учиться, чтобы понять главный секрет Ягиты. Ты должна превзойти все ее возможности и стать лучше нее. И наконец, ты должна поведать этот секрет мне, чтобы мы все могли справиться с чарами Лукоморской колдуньи и уберечь наш Мир от ее коварных замыслов. В общем, ты отправляешься немедленно.
Когда перепуганная Эсмеральда вышла из комнаты, Люция Шкоденбрёх внимательно взглянула на свою ладонь: корявые пальцы предательски выдавали застаревший артрит. И даже холеный маникюр не спасал положение. Но Лю думала о другом. Как ни старалась она сосредоточиться и собрать внутри себя воедино нити своих желаний, заветная синяя искра, первый признак могущества, не пробегала по её пальцам…
- Ничего! – утешала себя Лю. – Пусть только эта маленькая рыжая негодница раздобудет мне заветный секрет! А уж тогда я сотру в порошок всех – и Ягиту, и легковерную Эсме, и все Дремучее королевство! Вот тогда мы и посмотрим, кто здесь колдунья, равной которой нет!
*****
Эсмеральда спала крепко, положив под щеку ладошку и разметав по подушке свои шикарные рыжие волосы.
- И что ты об этом думаешь? – Фросс спрыгнул с лавки на пол и уселся напротив Ягишны. – Разве может Люция Шкоденбрёх смириться и отдать предпочтение тебе? Причем, на столько, чтобы снарядить к нам в Лукоморье ученицу?
- Фрося! Ты недооцениваешь Лю. А мог бы догадаться, что никого и никогда она признавать не станет, потому что у Люции Шкоденбрёх всегда одна цель – неоспоримое превосходство во всем Волшебном мире. А девчонка эта – как приманка на удочке. Как там ее? Эсмеральда? Вот же повезло с именем! Правда, она сама даже не подозревает, в какой оборот ее взяла Верховная Ведьма.
- Так может, вернешь ее обратно, в Заграницу? – кот рассматривал лицо спящей Эсмеральды. – Раз уж ты все равно знаешь, зачем она здесь?
- Не могу, - Ягишна устало потянулась. – Не могу, батенька, никак не могу. Повеление Верховной Ведьмы, как-никак. Это тебе не шуточки!
- И что же ты будешь делать в таком случае?
- Как что? Учить ее буду.
- Учить??? Ты??? Во вред себе???
- Фросс! Как тебе не стыдно?!! Ученье не должно быть во вред, ученье всегда должно быть на пользу.
- Но, Ягишна, - кот-баюн с недоумением таращил на бабу Ягу свои огромные, изумрудно-зеленые, такие же, как у рыжеволосой Эсмеральды, глаза. – Если ты научишь её всему, что умеешь, она непременно расскажет это Верховной Ведьме… А уж Лю своего не упустит!
- А вот здесь все зависит от того, насколько хорошая из меня учительница. Завтра, к примеру, надобно трубу прочистить, в лес за шишками сходить. Пойми правильно, Фрося – знания нельзя потерять, их можно только передать достойному ученику.
- Хорошо, - Фросс прищурился и раздосадовано кивнул на причмокивающую во сне Эсмеральду. – А тогда скажи мне, я-то почему должен за ней повсюду следом таскаться??? Это что? Тоже часть твоего плана?
- А потому, Фросенька, что в двенадцать лет нет надежнее дружка-приятеля, чем кот! Изволь рассказывать этой девчонке только лучшие сказки из всех, какие знаешь, – Ягишна хлопнула ладонью по столу и окликнула Избу. – Вымой посуду, любезная! А то поздно уже, спать пора.
*****
Зима в тот год началась рано и выдалась снежной и морозной. Сугробы, словно белые исполины, сверкали и переливались в лучах скупого декабрьского солнца, отражая нежный, кремово-апельсиновый свет.
Эсмеральда шла впереди, с трудом нащупывая путь, на каждом шагу глубоко проваливаясь в снег и зачерпывая валенками холодные рассыпчатые снежинки.
«И за что мне такое наказание? – кот-баюн едва поспевал за шустрой волшебницей, неуклюже барахтаясь в сугробах. – Лежал бы себе на печи, в тепле, сны сладкие бы глядел, сказки бы сочинял… Так нет же! Надо болтаться за этой девчонкой по всему Лукоморью! Ягишне хорошо! Сидит в избе, щи варит! А я тут помереть должен, что ли? Вот здесь, в снегу?! Посреди темного и холодного леса?!»
Снежные иглы кололи брюхо, забирались в нос, уши, глаза. Лапы окоченели, скользя по заиндевевшей тропе, изо рта валил пар, зубы равномерно отбивали чечетку. С этим срочно надо было что-то делать!
- Эсме!
- Ммм?.. – девчонка остановилась, но не удержав равновесие, плюхнулась прямо в сугроб.
- Эсме, – кот мигом забрался к ней на колени и проскользнул под овчинный тулуп. – Я вот что хотел сказать тебе, Эсме – чертовски холодно сегодня!
Эсмеральда улыбнулась, прижимая к себе кота. Кот был большим мягким и теплым. И от этого тепла ледяные колючие иглы таяли, растекаясь по всему телу сладостной уютной волной.
- Фросс, - юная ведьма с трудом поднялась из сугроба на ноги. – А сколько ты весишь?
- Да что ты! – кот прижал уши и выпучил глаза. – Я изможден! Я дико изможден этой зимой! Во мне и пуда весу-то не наберется!
Но Эсмеральда вовсе не собиралась вытряхивать кота из-под тулупа, хотя идти с ним по заметенной тропе было многократно тяжелее.
Короткий зимний день угасал на глазах. Вот уже солнце багровой полосой очертило горизонт, а на небе, словно алмазные бусины, засверкали первые звезды.
- Эх, если бы у меня сейчас была волшебная палочка! – выдохнула запыхавшаяся Эсмеральда. – Мы бы с тобой враз оказались там, где надо!
- Волшебная палочка? – кот высунул нос наружу и поёжился. – Ну, что ты, Эсме? Ты же хочешь стать ведьмой, а не волшебником? Палочка тебе ни к чему.
- А разве у Яги Ягинишны нет волшебной палочки? – рыжие волосы вырвались из плена пухового шарфа и расплескались по плечам Эсмеральды.
- Да ты что! – зашипел из-под тулупа кот. – Ягишна – ведьма-колдунья, равной которой нет! Ей не нужны никакие палочки!
- А в чем тогда сила ее волшебства? – Эсмеральда остановилась.
- Послушай, Эсме, я всего лишь кот-баюн, но даже я знаю, что настоящая ведьма подручными средствами не пользуется. Сила её волшебства заключается в ней самой. И если ты будешь прилежной ученицей, то может быть, и из тебя когда-нибудь выйдет толк.
- Значит, ведьмы сильнее волшебников?
- Кто тебе такое сказал? Глупая девчонка! Ведьма с волшебником силой не меряется!
- Ну, а как же волшебная палочка?
- Я возмущен! – Фросс наполовину вылез из-под тулупа, заглядывая Эсмеральде в глаза. – Не всякий, кто размахивает волшебной палочкой, может называться настоящим волшебником! И не всякая ведьма может стать колдуньей, равной которой нет…
Кот все-таки весил прилично, поэтому хрупкая Эсмеральда снова не удержала равновесие и укатилась в сугроб. Барахтаться в снегу в планы кота вообще не входило – он тут же выскочил из тулупа и скептически созерцал со стороны снежный ком с копной рыжих волос, катившийся вниз, под горку.
Выбравшись, наконец, из сугроба, Эсмеральда отряхнулась и огляделась вокруг. Алая полоса горизонта уже погасла, кромка леса стала синей, даже почти черной, снег искрился в лунном свете, а звездный купол простирался над головой до самой бесконечности.
- Фрося! – Эсмеральда вздрогнула, кутаясь в остывший тулуп. – Фрося, ты где?
- Да здесь я, - кот бесшумно, словно черная тень, соскользнул со снежной горки. – Я же тебе говорил – не распыляйся, запоминай только главное. А ты – волшебники, ведьмы, палочки… Не ушиблась?
- Не-а, - Эсмеральда распахнула тулуп и звонко засмеялась, а кот-баюн незамедлительно забрался под косматую овчинку. – Я запомнила главное, Фросс! И это вовсе не волшебная палочка! Главное – это то, что кот мягкий и теплый. Правда, весит этот кот почти пуд, но зато с ним не замерзнешь!
- А ведь мы почти пришли, - кот-баюн кивнул на деревянную избушку и возвышавшуюся за ней несуразную башню. – Это и есть Кощеевы хоромы. А вот будь у тебя волшебная палочка, нам не пришлось бы столько времени барахтаться в снегу.
- Обойдусь! – Эсмеральда лукаво подмигнула и постучала в тяжелую дубовую дверь.
*****
Дверь оказалась не запертой. Девочка вошла и огляделась по сторонам. Вокруг все выглядело тяжелым: дубовая дверь, огромный полированный стол, тесаные скамейки, печка в полкомнаты. В избушке было тихо. Только ходики отбивали в этой тишине своё размеренное «тик-так».
- Фрося, - с опаской прошептала Эсмеральда. – А кто здесь живет?
- Как кто? Кощей Бессмертный!
- Но его, кажется, нет дома? Может, пойдем обратно?
- Обратно?! На ночь глядя?! По морозу?! Ты с ума сошла! – кот выбрался из-под Эсмеральдиного тулупа и кивнул головой на ступеньки лестницы в углу комнаты. – Я предпочитаю остаться здесь.
- …… - Эсмеральда проводила настороженным взглядом кота, который уверенно направился к лестнице, отряхнула валенки и робко присела на краешек скамейки.
Вскоре Фросс вернулся в сопровождении хозяина, высокого, сухощавого, слегка сутулого старика. Его поясница, прямо поверх синего бархатного халата, была тщательно обмотана пуховым платком.
- Ах, так это ты и есть Эсмеральда? – старик зажег керосиновую лампу и повесил ее на крюк под самый потолок. От этого в комнате стало светлее, а на гладком черепе хозяина заплясали веселые отблески. – Наслышан, наслышан.
Эсмеральда встала и вежливо поклонилась.
- А я уже заждался, - Кощей приоткрыл заслонку в печи и вытащил оттуда котелок, от которого аппетитно пахло свежей ухой. – Мне Ягишна давеча обещала помощницу прислать, а то радикулит совсем замучил, один не управлюсь.
- Как радикулит? – Эсмеральда покосилась на пуховый платок. – Вы же бессмертный?
- Бессмертие, деточка, к сожалению не спасает от радикулита, - янтарная уха соблазнительно благоухала на весь дом, а Кощей щедро разливал ее по фарфоровым тарелкам. – Я, к примеру, страсть, как люблю зимнюю рыбалку! Но посидишь эдак часик-другой-третий у лунки на морозе, а потом приходится у Ягишны снадобья просить… Так-то…
После сытной ухи да крепкого чаю с кренделями Эсмеральду стало клонить в сон. Фросс вообще ограничился одной ухой и давно безмятежно дрых на широкой лавке у теплой печки.
- Эко тебя разморило, девка! – Кощей сверкнул белозубой улыбкой. – Рано еще спать-то. Уснешь сейчас, потом с полночи колобродить будешь.
Эсмеральда смутилась, слегка покраснела и, чтобы сгладить конфуз, спросила:
- А что радикулит? Вы с ним целую вечность теперь жить будете?
- Почему вечность?
- Но ведь Вы же – бессмертный!
- Ээээ, да ты видать не отличаешь бессмертие от вечности… Пойдем-ка, я покажу тебе кой-чего, - Кощей затянул потуже пуховый платок на тощей пояснице и заковылял к лестнице. – И вот еще что. Перестань Выкать, зови меня просто - дедушка Кощей.
Эсмеральда встрепенулась, стряхнула остатки сна и ринулась было следом за хозяином дома, но оглянувшись на гору посуды, остановилась:
- Дедушка Кощей! Посуду бы надо вымыть… Погоди, я мигом!
- Ах, это? Не стоит хлопот ради такого вечера! – Кощей Бессмертный звонко щелкнул костяшками пальцев и уже сверкающая чистотой посуда выстроилась на полке.
Эсмеральда только рот открыла от удивления:
- Дедушка Кощей… А ты колдун или волшебник?
Старик пожал плечами:
- Теперь уже и сам не знаю. Идем.
Лестница с широкими ступенями и добротными перилами вела на чердак. А там как раз и начинались настоящие удивительные чудеса! Все пространство, до самой крыши занимал огромный телескоп с толстенными линзами. Множество колес и колесиков торчало со всех его боков. Он был похож на одноглазое чудище, которое совершенно случайно оказалось на чердаке у старика с пуховым платком на пояснице. А своим единственным глазом чудище упиралось в круглое, как иллюминатор на корабле, окно.
- Ты сказала Вечность? – Кощей покрутил одно из множества колесиков на телескопе. – Сюды гляди! Вот там она самая и есть!
Эсмеральда осторожно заглянула в окуляр. И мир тут же изменился! Тысячи миллионов звезд сверкали и переливались так близко, что казалось, до них можно было дотронуться! А круглая пузатая луна катилась по звездному куполу, словно дырчатая головка сыра!
- Ну, как? – спросил Кощей, когда девочка, наконец оторвала взгляд от телескопа.
- Ух! Дедушка Кощей! Ты настоящий волшебник!
Кощей поскреб свой безукоризненно гладкий череп:
- Пожалуй, что нет… Волшебники, они, видишь ли, фантазеры. Они придумывают свои Миры и Вселенные, а я просто наблюдаю за Вечностью. Потому как бессмертный.
- А ведьма может придумать и сотворить свой Мир?
- Нет. Но ведьмы живут во многих волшебных Мирах.
- А Ведьма-колдунья, равной которой нет?..
- Ведьма-колдунья, равной которой нет, меняет свой Мир по своему усмотрению. Ты прилежная ученица, Эсме, и в свое время ты станешь самой настоящей колдуньей. Но, если ты хочешь стать первой среди первых, то без Волшебника тебе не обойтись.
- Почему? Волшебник главнее?
- Нет, - Кощей коснулся рыжих волос Эсмеральды. – Все дело в этих самых волшебных Мирах. И я надеюсь, что однажды какой-нибудь Волшебник придумает и сотворит для тебя целый Мир, в котором ты станешь не одной из многих, а Ведьмой-колдуньей, равной которой нет. И ты сможешь менять этот Мир так, как тебе заблагорассудится.
- Дедушка Кощей! А ты можешь сотворить Мир?
- Я? Нет, не могу. Я так, созерцаю, да еще колдую иногда потихоньку. Да вот на звезды гляжу. Бессмертие обязывает… Ладно, уморил я тебя разговорами! Спать уже давно пора.
*****
Утро проснулось ярким и морозным! А вместе с ним проснулась и Эсмеральда – радостной и счастливой от одной мысли, что когда-нибудь кто-то придумает для нее целый Мир! Вот это было бы настоящим волшебством!
Широкая лопата вовсе не казалась девочке тяжелой и неудобной! Рыхлый снег серебряными горками ложился вдоль дорожки к дому Кощея.
Сам Кощей Бессмертный стоял на крыльце, кутаясь в медвежью шубу, и улыбался:
- Ай да помощница! Нам бы с моим радикулитом нипочем не справиться!
Кот-баюн на крыльцо не пошел. Он сидел себе на окошке и сыто зевал во всю пасть.
За первой дорожкой была вторая – к дровнику, и третья – вокруг избы к башне. Солнце уже опускалось к горизонту, когда Эсмеральда закончила работу.
- Дедушка Кощей, а вот ежели ты волшебник, зачем тебе снег вручную чистить?
- Эко! Да кто же станет силу волшебную на такие пустяки тратить? Эдак все растрясти можно!
Эсмеральда задумалась, сняла рукавицу и посмотрела на свою ладонь, на которой вздулись и покраснели мозоли. Кощей перехватил её взгляд и задребезжал своим стариковским смехом:
- Что, девка? Тяжела она, колдовская наука-то?
- А вот мадам Люция, - девчонка хитро подмигнула и сменила тему. – Говорит, что ты, дедушка Кощей, злой и мерзкий колдун! Говорит, что ты молодым девушкам проходу не даешь! Это правда?
- Ну, раз Верховная ведьма так утверждает, значит так оно и есть. И быть иначе не может! Вон, гляди, - Кощей махнул рукавицей куда-то за избу. – Башню видишь?
Эсмеральда кивнула.
- Это Девишная башня. Сам строил, нарочно для полонённых девиц. Вот!
- Ты что же это, дедушка Кощей??? – глаза Эсмеральды округлились и стали похожи на две зеленые бусины. – Это ты, выходит, несчастных девиц в этой башне морил???
- Да ты что! В ей же и окон нетути! Что я изверг какой, что ли? В тепле и холе содержал, всех до одной.
- А зачем тогда башню строил?
- Как зачем!? – Кощей Бессмертный был в недоумении. – А как же легенда? Это же в таких делах самое главное! Ведь ежели сама Люция Шкоденбрёх говорит, что я злой и коварный колдун, то как же я могу быть ниже чином? Вот и пришлось башню сооружать – для правдоподобности.
- Как же так? – недоумевала Эсмеральда. – Выходит, обманывает сказка-то?
- Эко ты загнула, девка! Сказка никогда не обманывает! В ей каждому свое место отведено – и колдунам, и волшебникам, и ведьмам. А потому - надо соответствовать.
Кощей хотел еще чего-то сказать, но откуда-то сверху вдруг раздалось мерное постукивание, словно проснувшийся невзначай дятел, отбивал свою дробь по задремавшим в снежном сне соснам. Кот-баюн мигом открыл глаза, скорехонько выскочил на крыльцо и уставился в звездное небо.
- А вот и Ягишна пожаловала! – засуетился Кощей, размахивая руками. – Слева заходи! Слева!
Ступа затормозила в аккурат на расчищенной Эсмеральдой дорожке, вздымая в морозное ночное небо стаи белых снежинок.
- Ну, как? Кстати пришлась тебе помощница, Кошей Кощеич? – Ягишна ловко выбралась из ступы, потирая застывшие на морозе ладони. – Ишь как морозит! Даже рукавицы не спасают.
- Кстати, матушка! Ох, как кстати! Хороша помощница, слов нет! По всему видать – быть ей настоящей ведьмой-колдуньей! Чайку, Яга Ягинична?
- Не хлопочи, старый, вот только у печки обогреюсь маленечко – и домой полетим, - баба Яга переступила порог и отряхнула валенки. - Поздно уже, да и пироги у меня стынут.
- Пироги?.. – вожделенно выдохнул Кощей.
- Да ты не переживай, Кощеюшко! Нешто я буду принуждать тебя в такую даль идти? Да еще по морозу? – Ягишна вынула из заиндевевшей плетеной корзины аккуратно завернутый в тряпицу сверток. – Тут все, как ты любишь – с рыбкой да с капустой, да с ягодами. И даже остыть не успели! Фрося! Чего ты меня так уставился?
- То есть, как это "по-ле-тим"??? – возмущено-обиженный взгляд кота буравил Ягишнин нос. – Ты, стало быть, вполне позволяешь себе принуждать меня, первого сказочника Дремучего королевства, тащиться, невесть как далеко, в лютый мороз?!! А если бы я околел тут, посреди леса?!
- Это под овчинным тулупом-то? И потом, не могла же я отпустить Эсмеральду в лес одну?
- А отвезти её на ступе ты не могла?
- Моя ступа тебе не такси! Собирайся, пошли! Кощеич, ты нас не провожай, неча свой радикулит по морозу выгуливать. Будь здоров!
- И то верно, - улыбнулся Кощей и подмигнул Эсмеральде. – Ты, забегай, внучка, коли досуг будет! На звезды поглядим.
Кот-баюн был раздражен, разгневан и обижен до предела. Но, не смея перечить, он поджал губы и прошипел в усы:
- Терпеть не могу летать на ступе!
- А коли летать невмоготу, - чуткое Ягишнино ухо уловило недовольное кошачье шипение. – Так можешь снова по лесу прогуляться! Мороз Иванович проводит!
Ужас охватил кота-баюна от одной мысли оказаться одному в холодном сугробе ночью! А ведь Ягишна шутить не любит! Кто её знает – оставит в лесу, да и улетит себе домой? С нее станется! На то она и ведьма! В обиженных изумрудно-зеленых глазах тут же отразилась паника!
- Фросс! – Эсмеральда забралась в ступу и распахнула тулуп. – Давай-ка сюда!
Кот больше мешкать не стал! Под Эсмеральдиным тулупом было тепло и уютно, и Фросс благодарно замурлыкал.
Ступа взмыла вверх, к самым звездам. И вот уже исчезли из виду и Кощеева обсерватория, и суровая Девишная башня, и темный, уснувший под снежным покрывалом, лес. Только звезды, холодные, как сама вечность, сияли вокруг. Вдруг яркая вспышка пронзила непроглядную тьму, и засияло-заполыхало все вокруг! Словно кто открыл шкатулку с драгоценными каменьями-самоцветами!
У Эсмеральды даже дыхание перехватило от восторга:
- Яга Ягинична! Что это?
- Мммм? – Ягишна гребла по звездам метлой, словно веслом. – Ах, это? Сполохи. Морозно нынче, воздух чистый, вот и полыхает. Нравится?
- Ага! – Эсмеральда даже мерзнуть перестала.
- Ну, и что из самого главного ты сегодня запомнила? – Ягишна умела удивительно улыбаться – одними глазами.
- Из главного? – Эсмеральда улыбнулась в ответ. - То, что даже бессмертие не спасает от радикулита!
- Верно!
Ступа летела сквозь колышущуюся вуаль сияния, и разноцветные отблески отражались на лицах бабы Яги и юной рыжеволосой колдуньи. Ощущение полного счастья наполняло сердца, когда едва уловимый шелест сполохов проникал в самую душу.
- Фросс! – зашептала Эсмеральда куда-то под тулуп. – Погляди, красота-то какая!
Но кот даже ухом не повел. И только громкое гортанное мурлыканье раздавалось из-под овчинного воротника.
*****
Лето выдалось на славу - сочным, медовым и теплым. В такое лето так и тянет позагорать на прогретом песочке у пруда. И чтобы солнце, как вода в ведре из колодца – через край! И чтобы слепящие солнечные зайчики наперегонки скакали по гладкому зеркалу студеного омута!
Мохнатый шмель с бархатными усиками и прозрачными крылышками пристроился на самый конец удилища и уставился своими бисерными глазками на рыжую девчонку с зелеными глазами, которая держала в руках это самое удилище и в свою очередь глядела на шмеля. Было томно и скучно. Сладкая дрема сковывала движения и убаюкивала.
Огромный черный кот пристроился чуть поодаль, в робкой надежде на клёв, и досматривал уже седьмой сон, млея на теплых мосточках.
- Плюх! – удилище вывалилось из Эсмеральдиных рук и закачалось на воде. Девочка глубоко вздохнула и раздосадовано спрыгнула с деревянных мостков, намереваясь достать снасти. Кот открыл один глаз и разочарованно вздохнул – робкая надежда на клёв мигом улетучилась.
- Ну, кто ж так рыбачит? – румяный дядька вынырнул из-под листьев желтых кувшинок. – Время к полудню, а ты с удочкой. Не рыба на крючок, а ты носом клюешь, того и гляди – сама в воду свалишься! Рыбалка завсегда на зорьке хороша. На утренней али на вечерней. А ты в самое солнце воду баламутишь.
- А Вы почем знаете? – Эсмеральда отжала мокрый подол ситцевой юбки. – Вы тут рыбак, что ли?
- А потому знаю, что я в этом пруду – Водяной!
- Ой…
- Да ты не дуй губёхи-то, - широкое дядькино лицо расплылось в приветливой улыбке. –А на что тебе рыба?
- Как это на что?! – возмутился окончательно разбуженный кот. – Если уж я, вместо того, чтобы качаться на Златой цепи, слушать шум прибоя и сочинять сказки, вынужден всюду волочиться следом за этой девчонкой, то что же мне, и двух-трех рыбешек не полагается?
- Яга Ягинична велела, - щеки девчонки зарделись ярким румянцем, когда она заслонила собой рассерженного кота. – Чтобы к завтрему нарыбачить ведерко рыбки… Сказала, что тогда она мне главный секрет настоящей ведьмы расскажет…
- А! Так ты – Эсмеральда? – обрадовался дядька.
Девчонка кивнула.
- Не кручинься, приходи на вечерней зорьке. Нарыбачим мы тебе рыбки – и на ведьминский секрет будет, и кота не обидим! А сейчас не шуми, поди погуляй, что ли, – и Водяной занырнул обратно, под глянцевые листы кувшинок, шумно плеснув по воде широким хвостовым плавником.
- Послушай, Эсме, - кот сладко зевнул. – Айда к Акимке? У него, знаешь, какая сметана в погребе есть? Мммммм….
*****
Акимка, как и всякий дельный леший, не любил душных помещений. Поэтому ещё с весны, как только на ветках начинали дребезжать первые листочки, он завсегда сооружал во дворе тесаный осиновый стол, натягивал над ним старую рыбачью сеть, и к лету её доверху увивало плющом. Получалась очень уютная беседка, в которой гостеприимный хозяин привечал гостей.
- Кваску али чаю? –хлопотал Акимка.
- Сметанки! – вожделенно выдохнул кот-баюн.
- Давай-ка, сперва кваску, - леший из кувшина плеснул Эсмеральде в кружку темного пенистого квасу, а коту пододвинул глиняную плошку со сметаной. – А опосля, как солнышко опустится, мы чаёчку заварим. Крепенького! Как раз и Горыныч к нам поспеет, на гармонии сыграет. Любишь музыку?
- Ага! – кружка с прохладным квасом запотела и приятно холодила Эсмеральдины ладошки. – Только мне на вечерней зорьке к Водяному надобно.
- К Водяному? С какой нужды?
- Рыбачить будем. Яга Ягинична мне завтра главному секрету настоящей Ведьмы обещала научить! Вот!
- Главному? Да... – Акимка задумчиво запустил ладонь в бороду. – Главному секрету, поди, долго учиться надо. Сдюжишь?
Ответить Эсмеральда не успела – за баней раздался треск сухих веток, и сонные головы Змея Горыныча протиснулись в беседку сразу с трех сторон:
- Мы не опоздали? Акимушка, чайку бы?
- А! Эсме! – Левая оскалилась в улыбке. – И ты здесь? Ну, как? Осилила метлу-то? Умеешь летать на ей?
- А Мы давеча хотели прокатить тебя! Ты когда-нибудь каталась на драконе? – настроение у Правой было великолепным. – На драконе, поди, интереснее, чем на метле?
- А то скоро уж год здесь живешь, а королевства нашего и не видала. Решено! Нынче же летим! – вставила свою лепту Умная. – Что там твоя метла! На драконе летим! На Нас, то есть!
- Ну, загалдели! – Акимка до краев налил в три чашки ароматный смородиновый чай и пододвинул их Горынычу. – Некогда ей нынче! На вечерней зорьке рыбачить пойдет, а потом – за самым главным ведьминским секретом к Ягишне. Сам подумай, когда ей на драконах кататься? За вечерней зорькой не поспеть, катаючись. Ягишна, ежели чего, спуску не даст за опоздание. Лучше бы на гармонии сыграл чего-нить.
- На вечерней зорьке? Рыбачить? – Горыныч встрепенулся. – В аккурат поспеем! Потом допьешь свой квас! Садись на закорки! Летим немедля!
Эсмеральда рассеянно посмотрела на кота: тот безмятежно спал в тени на лавке.
- А ты на кота не гляди, - ухмыльнулся Акимка. – Он все одно, никуда не полетит. Да ишшо на драконе!
*****
Чешуйчатая спина Горыныча пахла крапивой и мятой. Эсмеральда крепко обняла Умную голову за шею и робко шепнула ей на ухо:
- А мы точно успеем? Мне ведь завтра без рыбы никак нельзя.
- Эх, девка! Не боись, Водяной тебя без рыбы не оставит! Управимся!
Два огромных перепончатых крыла громко хлопнули и кожистым веером раскрылись за спиной Змея. Эсмеральда вздрогнула и крепче прижалась к Умной.
Горыныч обошел баню, остановился у деревянных мостков, что вели к пруду, а потом галопом ринулся с горки вниз. Эсмеральда зажмурилась и едва удержалась, превозмогая тряску. Но очень скоро Змей взмыл вверх, и трясти перестало. Девочка открыла глаза: далеко внизу осталась Акимкина баня и летняя чайная беседка, в которой, наевшись до отвала сметаны, сладко спал кот-баюн. Пруд, где Эсмеральда собиралась рыбачить, сверху казался круглым синим блюдцем с дивным рисунком из кувшинок.
- Летим прямо к солнцу! – рявкнул Горыныч. – Ты гляди вниз, такую красоту не каженный день увидишь! И главное, главное запоминай!
И Эсмеральда глядела. Под крыльями Змея простирались бесконечные леса, они тянулись до самого горизонта, колыхались, словно зеленый океан. А уходящее солнце касалось макушек деревьев, отчего они отливали густым оранжевым золотом.
Горыныч мчался вперед, а солнце неслось ему навстречу.
- Скоро обгоним! – радостно возвестила Левая.
За кромкой леса мелькнула темно-синяя полоса – море! Змей опустился ниже и полетел вдоль берега, нарочно касаясь крылом пенящихся гребней. Соленые брызги обдавали Эсмеральду с ног до головы, наполняя её сердце до самых краев восторгом и счастьем!
- А вот и Лукоморье, - Умная осторожно повернулась, бережно охраняя маленькие ладошки, уцепившиеся в её шею. – Правда, кот ученый бессовестно дрыхнет у лешего во дворе, вместо того, чтобы сказки сочинять!
Змей облетел вокруг Могучего дуба, спугнув в его кроне стайку пичужек, разбудил русалку Олимпиаду, дремавшую на ветвях, и ринулся дальше, на восток.
Вдруг среди леса ослепительно сверкнули купола и кровли теремов.
- Что это? – Эсмеральда прижималась щекой к чешуйчатой шее дракона.
- Ах, это? Это Три-девятое царство, владение царя Авдея. Хозяйственник дельный, хоча и хитер, - хмыкнула Левая.
- А хозяйственнику нынче без хитрости никак! – подвела итог Правая. – А вон там, за излучиной, Три-десятое государство. Там царь Птоломей царствует, торгаш и меняла. Но зато работник безотказный, свое дело знает – настоящий мастер!
Солнце сияло уже над самой головой. Лес закончился, Горыныч летел над ковыльными степями. Табун диких лошадей мчался куда-то к горизонту, словно скользил по седым прядям ковыля. И что-то далекое, древнее, отдавало в самом сердце, сливаясь со стуком копыт.
Степь сменилась пустыней, а вдали уже маячили гребни гор. Ветер от скуки гонял по песку сухие шары перекати-поля, а испуганные крылатой тенью дракона, ящерицы спешили укрыться в расщелинах.
- Ой! Горыныч! Где это мы? Я даже и не знаю!
- А это оно самое и есть, Незнамо Где! Никому не советуем тут прогуливаться, гиблое место.
Вершины гор окрасились малиновым цветом, и Эсмеральда вдруг заметила, что солнце оказалось за её спиной:
- Горыныч!!! Солнце садится! Не поспеем к вечерней зорьке!
- Наверстаем! – Горыныч взмахнул крыльями, развернулся и помчался в обратном направлении, прямо в багровый закат. – Держись крепче, девка!
Ветер свистел в ушах, холодил босые пятки и трепал рыжие Эсмеральдины волосы. Змей мчался вперед, рассекая крыльями воздушные замки облаков. А солнце садилось ниже и ниже, словно клубок ниток разматывался и катился под горку. Когда последний лучик сверкнул над лесом, а горизонт стал багряным, Горыныч опустился на берегу пруда.
- Не укачало? – заботливо поинтересовалась Левая.
- Вот тебе и вечерняя зорька! – приветливо оскалилась Правая.
- Ух! Главное - успели! Спасибо тебе, Горыныч! – счастливая улыбка засияла на лице Эсмеральды.
- Все верно говоришь, Эсме, - глубокомысленно заметила Умная. – Главное – это всегда и всюду успевать вовремя!
*****
Долгожданная прохлада опустилась на прогретые полуденным зноем мостки. Босыми пятками Эсмеральда ощущала тепло прошедшего дня. Глянцево-черная поверхность пруда, словно огромное зеркало, отражала круглую желтую луну и звездный шатер небосклона. Лягушачий хор оглушительно выводил свои рулады под мерцающим небом.
- Дяденька Водяно-о-о-й! – эхо звонко прокатилось по воде.
Испуганные русалки с плеском нырнули в глубину, лягушки на минуту прервали свое пение. Только сверчки в густой траве беспрерывно продолжали трещать.
Вскоре тяжелая темная волна поднялась из Тихого омута и на поверхности показалась заспанная физиономия Водяного:
- Чего шумишь? Всех русалок распугала! Ты бы накинула чего, не то комары заедят. Рыбалка – дело тонкое.
- Держи! – возникший из темноты, кот протянул Эсмеральде сверток. - Что бы ты без меня делала? Вот загрызли бы тебя комары, знала бы, как целый день на драконах кататься!
- Спасибо, тебе Фросс, - девочка развернула старенький клетчатый плед, в котором обнаружила маковый крендель. – И Акимке спасибо тоже! Дяденька Водяной, а мы рыбачить с мостков будем?
- Да погоди ты, егоза! Рыбачить ей невмоготу! – Водяной подогнал к мосткам наскоро связанный, легкий плотик. – Успеем! Забирайся-ка лучше сюда, я тебе покажу то, что ты никогда доселе и не видывала – чудо-чудное, диво-дивное.
Заинтригованная Эсмеральда забралась на плотик:
- Фрося! Ты со мной?
- Еще чего! – фыркнул кот. – А ну, как эта штуковина опрокинется? Нет уж! Я лучше здесь подожду.
Плот скользил почти бесшумно, только иногда шуршал, цепляясь за листья кувшинок. Звезды отражались в воде, и Эсмеральде казалось, что она плывет по млечному пути, и вот-вот заденет самую настоящую луну. Водяной, словно огромный сом, плыл рядом, слегка подталкивая плот.
- Дяденька Водяной? А куда мы плывем?
- Приплыли уже, - булькнул Водяной. – Во-о-о-н там, в аккурат, середина будет. Теперь надо ждать.
- Чего ждать?
- Куда ты спешишь, торопыга? Знай себе, помалкивай да жди.
И Эсмеральда ждала. Звезды становились все ярче и уже сверкали так, словно это были и не звезды вовсе, а алмазные россыпи. Русалки собрались в круг и качались на воде среди кувшинок.
- Вишь, русалки из заводи поднялись? Скоро уже, … - шепнул Водяной.
А когда желтая, словно спелый апельсин, луна зависла точь-в-точь над головой, из самых черных глубин пруда вдруг заструился свет серебряный, а вслед за ним показался цветок, красоты невиданной: белый как снег, с золотым колечком внутри. Ахнули русалки и в восторге закружили вокруг, запели песню дивную. Замолк лягушачий хор, даже звезды потускнели перед такой красотой.
Но недолго красовался цветок белоснежный на черном пруду – как задребезжало серое марево на небе, опустился утренний туман на долину - сложил он свои лепестки нежные и вновь опустился в темную глубину.
- Что это было, дяденька Водяной? – прошептала ошеломленная Эсмеральда.
- Понравилось? – довольная улыбка расплылась по дядькиным щекам. – Это лилия белая, редкость большая. Только ночью цвет показывает. Другой такой красоты во всем Лукоморье не сыщешь.
- Ох, как понравилось, дяденька Водяной! А ты, выходит, волшебник?
- Я? Ни разу! Я тут над русалками да над тритонами главный. Живность в пруду берегу, рыбу развожу, вот этот цветок дивный, лилию белую, охраняю. А что?
- Да, так, … - вздохнула Эсмеральда. – Кощей Кощеич говорит, что настоящий волшебник может целый волшебный Мир сотворить…
- Верно говорит. Только немного их на свете, настоящих волшебников-то…
- А вот этот Мир, ну, Дремучее королевство, тоже какой-то волшебник придумал?
- Нет, - Водяной подмигнул одним глазом. – Дремучее королевство – это очень древний Мир, который сам выбирает волшебников, себе под стать.
- И колдуний? Таких, как Яга Ягинична?
- Ну, да. Дремучему королевству всегда нужна была такая ведьма-колдунья, равной которой нет. Чтобы кровь стыла в жилах при одном её имени! Понятно? Однако, заболтал я тебя, вон и зорька утренняя занимается, - Водяной кивнул на подрумяненное небо и двинул плот к берегу. – Домой тебе пора.
- Ой! А рыба-то! Рыба! Что же я Яге Ягиничне скажу?!
Водяной аккуратно причалил плот к мосткам, помог Эсмеральде сойти на берег, а потом вытащил из воды Акимкино ведро, полное плескавшейся в нем рыбы:
- Эка незадача! Рыба! Разве в ей дело? Ты главное-то, главное запоминай!
- Главное? Цветок красоты невиданной? Черный пруд, до верху полный звезд?
- Не то, девка, не то, - Водяной вытащил из ведра три увесистые рыбины и протянул их коту, застывшему на трех лапах в непреодолимом желании. – Главное – это оправдать чье-то терпение и ожидание. Ты иди домой, а рыбу Акимка следом приволокет, Ягишна позаботилась.
*****
- Ты научилась многому, Эсме, - Ягишна не привыкла произносить речи. –Пришла пора узнать самый главный колдовской секрет.
Эсмеральда замерла, даже дышать перестала.
- Каждая, уважающая себя, ведьма должна … уметь печь пироги!
- Пироги?!! Какие пироги?
- С начинкой, деточка, с начинкой! Вон там, - Ягишна кивнула на кладовую. – Ягоды. Рыба – в ведре. Не теряй времени, вечером погляжу, на что ты способна!
И баба Яга вышла вон, плотно притворив за собой дверь. Эсмеральда осталась одна. В растерянности, она не знала, что делать.
- Фрося? ...
- Мммм? – кот сыто облизывался. – Имей в виду, я сказочник, а не пекарь.
- Ну, чё застыла? – шикнула Изба. – Хватит глазишшами-то хлопать - разводи квашню да рыбу чисти!
- Ой!
Эсмеральда старалась изо всех сил! Скоро в Избе запахло свежими дрожжами и потрошеной рыбой.
- Тесто бегить! Хватай скорейше! – вопила Изба. – И кота! Кота гони отседа! Неча шерстнатость подле теста разводить!
- Чего раскомандовалась?! – возмутился кот-баюн. – Больно надо мне здесь торчать! Подумаешь, шерстнатость! Да от моей шерсти сору куда как меньше, нежели от твоей трубы!
Эсмеральда беспомощно взглянула на кота из-за кадки с выползающим наружу тестом. Но тот торжественно прошествовал королевской походкой к двери, удостоив незадачливую ученицу лишь снисходительным кивком.
А тесто ползло и ползло. Эсмеральда суетилась у кадки, по локоть в квашне, но справиться с ним не могла.
- Эх, ты! Растяпа! – тараторила Изба. – МукУ бери в подполе, да замешивай шустрее, не стой столбом над кадкой!
Пока Эсмеральда принесла из подпола муку, тесто успело выбраться из кадки на лавку и намеревалось спрыгнуть на пол.
- Хватай! Хватай его сейчас же! Да на стол! Поспевай давай, замешивай! Эх, ты, курица!
Эсмеральда уже не обращала внимания на хозяйскую брань Избы, а старалась втолкать в непослушное тесто, как можно больше, муки. Наконец, на столе красовался огромный липкий колоб, а все вокруг было перепачкано мукой.
- Уууууу…. Вот это замес, … - Изба даже покачнулась на своих курьих ногах. – Ну, чего таращишься? Бери скалку да раскатывай!
- Как?..
- Как-как? Каком об косяк! Такую плюху замесила, теперь вот сама и катай, как знаешь!
Эсмеральда примерилась было к колобу скалкой – да куда там! Колоб был таким огромным и таким липким, что скалка едва не прилипла к нему намертво.
- Эсме! – кот просунулся в окошко. – Частями катай!
- А ну, брысь отседа! – Изба захлопнула ставни так, что кот едва успел соскочить на землю.
С грехом пополам замешенный колоб был растерзан на колобки и раскатан на разнокалиберные и несуразные блины. А затем в эти блины, как в пеленки, Эсмеральда завернула начинку – куда-то рыбу, а куда-то ягоды, а потом все это водрузила на противень.
- А чего это у тебя рыба так запёхана, что у ей хвост наружу торчит? – Изба скептически оценивала Эсмеральдину импровизацию.
- Ыыыыы-х, - девочка с трудом поставила тяжелый противень в печь.
- А ты яйца и простоквашу в тесто замешивала?
- Ох… Забыла….
… Когда Ягишна вернулась домой, она застала Избу, всю перепачканную мукой и сырым тестом, пахло чем-то горелым и продолжавшими бродить в опрокинутой кадке остатками дрожжей. Обессилевшая Эсмеральда сидела на лавке с опущенными руками, тоже вся в муке, тесте и рыбьей требухе. На столе стояло блюдо с испеченными разляпистыми пирогами.
- Ну? Как? Я гляжу, успех на лицо?
- Да чего с ей говорить! Тетеха и неумёха! – фыркнула Изба. – Ни здеся, ни тама ничего не скумекала!
- Цыц! Обе хороши! – Ягишна взяла с блюда твердый, словно подошва от сапога, пирожок, и постучала им о край стола. – С чем пирог-то, Эсме?
- С рыбой… - Эсмеральда покраснела до корней волос.
Ягишна повертела пирог в руках и, обнаружив торчащий из него рыбий хвост, ухмыльнулась:
- Верно. С рыбой.
Соленые бусины слез закапали из Эсмеральдиных глаз прямо на усыпанный мукой пол.
- Не горюй, девка, - строгие Ягишнины глаза вдруг улыбнулись. – Лиха беда - начало!
Девочка вдруг разрыдалась.
- Вот еще! Ты же будущая ведьма-колдунья, значит, должна соответствовать. А это, - Ягишна оглянулась вокруг. – Это мы сейчас мигом исправим!
Звонкий щелчок сухих узловатых пальцев заставил вздрогнуть даже кота, обескураженно разглядывающего опрокинутую кадку. Синие искры засияли-замельтешили по всей Избе и тут случилось чудо: полы засверкали чистотой, надраенная кадка сохла в сенях, на столе и лавке не оказалось и следа от рассыпанной муки, ну а на блюде красовались пышные, ароматные пироги – с рыбой и брусникой!
- Эй! – Ягишна окликнула Избу. – Ставь самовар! Страсть, как пирогов охота!
Разомлевшая от сытости и усталости Эсмеральда забыла о своих слезах и улыбалась.
Кот сидел у нее на коленях и мурлыкал себе под нос колыбельную песенку.
- Яга Ягинична?
- Мммм?
- Скажи, а зачем нужно разводить и месить тесто, чистить ножом рыбу, засовывать в печь противень? В общем, зачем нужно тратить на все это весь день, если ты можешь всего лишь щелкнуть пальцами? ...
- Глупая девчонка! – баба Яга сердито топнула ногой. - Неужели ты так и не поняла, что только тогда, когда на твоих ладонях вздуются мозоли от мыться полов, когда твоя спина будет ныть от тяжелой кадки, когда ты всем своим существом прочувствуешь, сколько сил и старания нужно потратить – именно тогда возникает волшебство. Не для тебя, для других. Ты всегда будешь знать, чего стОит твой труд, а все остальные будут думать, что все дело в колдовстве.
- А синяя искра?
- А синяя искра возникает потом. Когда ты сама перестанешь замечать собственных усилий и будешь помнить только самое главное. Когда ты точно знаешь, чего ты хочешь. Тогда у тебя и тесто само замесится, и пироги испекутся, и полы намоются.
Кот широко зевнул, демонстрируя свои безупречно белые зубы.
- Ну, пожалуй, все на сегодня. – Ягиша решительно встала из-за стола. – У тебя еще целый год есть, чтобы научиться печь пироги. А сейчас пора спать.
*****
Пряный август уступал стоящему на пороге сентябрю. Вечера становились прохладнее, небо – темнее, ветер – сильнее. То был последний, третий, год обучения юной Эсмеральды. За три года из маленькой нескладной девчонки она превратилась в настоящую красавицу с пышными, цвета горячей меди, волосами и чудесными изумрудно-зелеными глазами.
- Ты почему не ложишься? Поздно уже... – кот-баюн спрыгнул со Златой цепи и ткнулся носом в Эсмеральдину щеку.
- Не хочется, - вздохнула Эсмеральда.
Волны с мерным шуршанием накатывали на берег. Эсмеральда сидела на гладком, похожем на страусиное яйцо, камне и не отрываясь смотрела куда-то за горизонт. Дуб печально качал ветвями над её головой в такт набегающих волн.
- А что, Фросс, в море тоже Водяной правит?
- Нет, там свой правитель есть – Царь Морской. Волнуешься? – кот забрался к девушке на колени.
- Понимаешь, Фросс, - Эсмеральда почесала кота за ухом. – Я здесь за три года научилась всему: собирать грибы, ягоды и дикий мёд, рыбачить, полоть огород, топить баню, чистить печную трубу и даже печь пироги по рецептам Яги Ягиничны! Но я не знаю ни одного настоящего заклинания! И ни разу волшебные синие искорки не пробегали по моим пальцам! Ума не приложу, как я завтра полечу на метле?! И что я скажу мадам Люции? Я никчемная ученица, у меня ничего не получилось…
- Эсме, - Фросс выгнул спину и потерся головой о локоть девушки. – Ягишна зря ни на кого время не тратит, поверь мне. Тебе не надо так переживать, тебе следует всегда помнить только самое главное, и тогда все у тебя получится. И волшебная искра возникнет, и метла взлетит. А про мадам Шкоденбрёх и вовсе думать не надо! Ты хорошая ученица, Эсме, прилежная.
- И еще... – Эсмеральда крепко прижала кота к себе. – Фросс! Я так привыкла… Мне тебя будет очень не хватать…
- Мауууу! – взвыл Фросс. - Ты меня задушишь!
Выбравшись из объятий, кот взглянул на заплаканное лицо юной колдуньи:
- Ну-ну… Ты это… Того… Не разводи сырость. Я тоже буду скучать. Но ведь главное – это совсем другое! Главное – это то, что ты теперь самая настоящая ведьма-колдунья, которая обязательно найдет свою сказку!
Рассвет подкрался незаметно и неожиданно. С первыми лучами засеребрилась на траве холодная роса. Робкое «чик-чирик» в кустах орешника, словно палочка дирижера, дало начало всему птичьему разноголосью. Но Эсмеральда даже не шелохнулась, она сидела на камне, обняв кота, а крупные соленые горошины слёз стекали по её щекам.
Треск веток спугнул пичужек из кустарника. Ягишна, чертыхаясь и отряхиваясь от колючек, вышла на песчаный пляж с новенькой метлой в руках:
- Ах вот вы где, друзья-приятели! Хватит прохлаждаться! Скоро солнце взойдет и роса высохнет. Тебе пора, Эсме…
Эсмеральда поднялась на ноги, держа на руках кота-баюна.
- Это вот тебе, - Ягишна смущенно протянула Эсмеральде метлу. – Отпусти кота.
Эсмеральда опустила Фросса на землю и коснулась ладонью древка – и вдруг чудо свершилось! Синяя искра с треском пробежала по всем пальцам, и метла зависла над землей.
- Яга Ягинична! Фросс! Смотрите, у меня получилось!!!
- Конечно, - Ягишна была невозмутима. – Что же, по-твоему, я зря возилась с тобой целых три года? Ты теперь умеешь всё. Ну, или почти всё, из того, что должна уметь настоящая ведьма-колдунья. Главное из всего этого помнишь?
- Каждая настоящая ведьма должна уметь печь пироги! – Эсмеральда улыбнулась.
- То-то же! Давай! Взлетай! Тебя ждет твоя, пока еще нерассказанная, сказка.
Метла подхватила девочку, взмыла вверх, сделала круг над дубом и ринулась на запад.
- Выше! Выше бери! – Ягишна махнула рукой вслед и уже тихонько добавила. – Не то промокнешь, от воды-то… Пошли домой, Фрося…
- Нет, я здесь останусь, - кот забрался по Златой цепи на Дуб. – Не люблю сказки, которые заканчиваются грустно…
Ягишна пожала плечами и пошла по тропинке в гору, затем хитро усмехнулась и добавила:
- А никто и не говорил, что это конец!
*****
Совет Заслуженных Ведьм трепетал. Люция Шкоденбрёх собрала всех в огромном мраморном зале Колдовской башни, на полу которого были начертаны древние могущественные символы. Двенадцать чаш были да веху наполнены пылающей жидкостью, и у каждой чаши стояла Ведьма с волшебной палочкой наготове.
- Все меня слышали? – ледяным голосом прошипела Верховная Ведьма. – Как только эта маленькая негодница Эсме произнесет самое главное заклинание Ягиты Гиниш вслух, все чары должны быть брошены на неё! Наши волшебные палочки испепелят глупую девчонку, а с ней вместе сгорит и Ягитино могущество! Тогда Дремучего королевства не станет, оно рассыплется на мелкие, ничтожные части, исчезнут и его сказки. И этот мерзкий сказочник – кот, тоже исчезнет! И вот тогда я стану единственной могущественной Колдуньей, равной которой нет.
Волшебные палочки в руках почтенных Заслуженных Ведьм дрожали, словно осиновые листья на ветру. Где-то в глубине души каждая из них понимала, что замысел Люции Шкоденбрёх небезупречен, и в любой момент всё может пойти не по плану, но возразить Верховной Ведьме, рискуя быть испепеленной раньше, чем в мраморном зале появится Эсмеральда, никто не смел.
Метла заложила крутой вираж над Колдовской башней и плавно опустилась ровно посередине зала. Тут же все волшебные палочки заблистали синими искрами и направили свое острие на рыжеволосую красавицу, в которую за три года успела превратиться маленькая нескладная Эсмеральда.
- Прилежно ли ты училась, деточка? – медово-приторным голосом процедила Верховная Ведьма.
- Да, мэм, - Эсмеральда присела в реверансе.
- А всему ли ты научилась у Колдуньи, равной которой нет?
- Всему, мэм.
У Люции сперло дыхание:
- Пришло время использовать твои знания, Эсме. Самые сильные заклинания Дремучего королевства должны обратиться против него самого! И тем самым ты спасешь весь наш Колдовской Мир от чар коварной Ягиты Гиниш и ее злополучного кота! Вспоминай самое главное, из того, чему научилась!
- Да! Вспоминай главное! – зашипели остальные ведьмы, целясь в Эсмеральду своими волшебными палочками.
Эсмеральда закрыла глаза. Вспомнилось круглое лицо Водяного и белая лилия на черной глади пруда, сутулая фигура Кощея Бессмертного с платком на пояснице, огромные крылья Змея Горыныча и заходящее солнце, бородатая физиономия лешего Акимки и полное ведро спелой клюквы, строгая Яга Ягинишна и черный кот-баюн по имени Фросс. А над всем этим призрачно витал терпкий запах багульника.
- Ты что? Заснула, что ли?! – рявкнула Люция Шкоденбрёх, сгорая от нетерпения. – Сейчас же говори, негодница, какое заклинание самое главное у Ягиты Гиниш? Что умеет Ведьма-Колдунья, равной которой нет?
- Самое главное? – Эсмеральда открыла глаза и улыбнулась. – Ваша Скверность, самое главное – это то, что всякая настоящая ведьма-колдунья должна уметь печь пироги!
Изящная ладонь юной Эсмеральды бесстрашно поднялась вверх, в полной тишине раздался звонкий щелчок и синяя искра, сорвавшись с кончиков пальцев девушки, помчалась по кругу, касаясь ощетинившихся волшебных палочек, превращала их в труху.
- Какие пироги?.. – растерянно пробормотала Люция Шкоденбрёх, глядя на пепел, осыпавшийся с её ладони.
- С начинкой, Ваша Подлость! С начинкой! – метла подхватила Эсмеральду и понесла ее прочь из Колдовской башни.
*****
Заканчивался последний день лета. На удивление он выдался безоблачным и солнечным, а потом плавно превратился в такой же, удивительно по-летнему, теплый вечер. И только желтеющая листва на деревьях выдавала поступь грядущей осени.
Ягишна, мерно покачиваясь на Златой цепи, глядела в стремительно синеющее небо. Кот сидел рядом, среди ветвей Дуба, уступив Цепь хозяйке, и тоже глядел в небо:
- Чудо, как тепло сегодня… - мечтательно произнес он, но Ягишна даже не взглянула в его сторону. - А вот Эсме сейчас взяла бы меня на ручки и почесала бы за ушком…
- Ну, да. Избаловала она тебя, такого увальня на руках таскала!
- Это я за ней таскался повсюду! Цельных три года, по твоему велению, между прочим!
- Что ж, отдыхай теперь…
Ягишна и кот в унисон глубоко и шумно вздохнули.
Небо темнело, и вот уже первые сверчки застрекотали в густой траве. Русалка Олимпиада давно плюхнулась с Дуба в воду и уплыла в Тихую Заводь. Волны медленно, как будто нехотя, перекатывали гальку на берегу. Пахло морем и осенью.
- Чего мы ждем? – кот устало зевнул. - Ты сегодня спать собираешься?
- Мы ждем продолжения недосказанной сказки. Цыц! Уже скоро! – Ягишна все пристальнее глядела на вечернее небо.
И вот, когда звезды на небосклоне засияли особенно ярко, а двенадцать из них выстроились в правильную окружность, баба Яга соскочила со Златой Цепи и ткнула пальцем в небо:
- Вот оно! Началось! Гляди!
Звездная окружность сначала превратилась в сферу, а потом стала набухать, словно тесто в кадке, и наконец, все двенадцать звезд, по очереди зажигаясь ослепительной вспышкой, рассыпАлись на бесчисленное количество маленьких, падающих вниз, сияющих звездочек.
- Что это? – недоумевал кот.
- Звездный дождь, - Ягишна улыбнулась и взяла кота на руки. – Эсмеральда хорошо выучила урок. Теперь Люция Шкоденбрех больше не сможет присылать мне учеников.
- И теперь больше не будет Верховной ведьмы?!
- То есть, как это - не будет? Мы ведь с тобой никому не выдадим тайну Люции Шкоденбрёх?
- Отчего же не выдадим? Запросто!
- Ты с ума сошел! Тогда исчезнет сказка. А этого допустить нельзя. Эсмеральда лишила Лю её волшебной палочки, но Шляпа Верховной Ведьмы осталась при ней.
- Но тогда это означает конец могущества Совета Заслуженных Ведьм?
- Эх, ты! Это означает, что кончилось лето! Пойдем спать!
- Ну, нет! – кот спрыгнул с Ягишниных рук на остывший песок. – Я так не согласен! В твоей сказке нет главного!
- Чего главного?
- Счастливого конца!
- ???
- Конечно! А как же Эсмеральда? Что же, я по-твоему, зря ей три года сказки рассказывал? Все должно быть не так…
- Не так? А как?
- Наша Эсмеральда стала настоящей колдуньей, и ей не место среди кучки рассерженных ведьмочек, у которых теперь и волшебных палочек-то нет! Она хорошая ученица и достойна лучшего. А поэтому однажды, специально для неё, Великий Волшебник Терри Праччетт придумает свой Волшебный Мир. Этот Мир будет покоиться на трех слонах, что стоят на спине огромной черепахи по имени А-Туин, которая парит в бескрайнем Космосе. О, да! Это будет прекрасный Мир с удивительными обитателями, Мир, в котором Эсмеральда Ветровоск станет Ведьмой-Колдуньей, равной которой нет!
Иллюстрация взята из Интернета