9.
- Слушай, а ты что делаешь? – Юлия подступилась к Биллу, протягивая ему вазочку с печеньем, когда они торжественно расселись за монументальным круглым столом в маленькой, но какой-то очень функциональной квартирке.
- В смысле? – не понял Билл, исподлобья глядя на девчонку.
- Ну как… Эти твои – они, я так поняла, сыворотками занимаются. А ты? Для такого занятия – слишком молодой, это сразу видно. Уколы делаешь? Да нет, вряд ли. Руки-то у тебя неумелые, вроде как к медицинскому инструментарию непривычные.
- Юлька, отстань от гостя! – строго сказал Георгий. – Доча, сколько тебя учить прилично себя вести?..
Билл вздрогнул и быстро опустил взгляд в чашку. Мэнэррик его понимал: если этот Георгий – и вправду отец Билла, то каково бедному парню видеть папашу, который совершенно его не узнаёт, да ещё и называет дочкой какую-то незнакомую девчонку?
Юлька от гостя отставать не собиралась и продолжала размышлять:
- Или ты из тех, кто не определился ещё? Да? Похоже, так. Особыми талантами обладаешь?
- Не замечал за собой, - наконец-то выдавил мрачно Билл.
- А-а… Но это виднее тем, кто тебя сюда направил. Или созреешь со временем – или в обслугу!
- А кто меня сюда направил?! – рассердился Билл. Италия пнула его под столом, но он не собирался останавливаться:
- Вот представь: я сюда попал, и у меня нафиг отшибло память! Подчистую! Фрагменты помню. Имя помню. А потом – провал! Встречные люди кажутся близкими родственниками! – он выразительно взглянул на Георгия, но тот в это время на него не смотрел. – И вообще, я ничего не понимаю! Как тут мир устроен? Я же здесь не родился! А ты сама – здешняя?
Юлия перестала грызть печенье и уставилась на Билла.
- Знаешь, - сказала она, - я как-то над этим не задумывалась… Здешняя, конечно, а как же ещё? Если я с семьёй… Мамахен, папахен – всё как положено!
- Это да, это как положено! – с горечью ответил Билл. – А детство-то у тебя какое было? Тебя родители водили в кино? А в кукольный театр? А в первый раз в первый класс в школу они тебя вели?..
- Нет! – сразу ответила Юлия.
- Да, конечно! – одновременно с ней сказал Георгий.
- Так… - Билл переводил взгляд с «отца» на «дочь» и обратно.
Светлана вообще молчала и выглядела расстроенной. У Мэнэррика мелькали какие-то смутные догадки; Италия, кажется, уже разобралась, что к чему.
Видимо, у самого Билла в детстве были о совместные походы с родителями и в кино, и в кукольный театр, и оба родителя вели его в школу на первый звонок… И Мэнэррику подумалось, что отец в детские годы Билла принимал участие в его жизни даже больше, чем вечно занятая карьерой мать.
- У нас нет в городе кукольного театра! – заявила Юлия.
- Как нет? Ведь был же! – удивился Георгий.
- Не было! На гастроли только приезжали какие-то столичные, но мама меня никогда на представления не водила! – сердито ответила Юлька.
- Мама – возможно, - согласился Георгий. – Но как я мог не повести куда-то своего ребёнка?!
Он был прав. Он действительно не мог не повести своего ребёнка. Вопрос только – какого ребёнка?
Италия незаметно наклонилась к Мэнэррику и шепнула:
- Они пропустили инъекцию. Сыворотка перестаёт действовать, понимаешь?
Кажется, Мэнэррик понимал. Эти люди по их вине пропустили получение дозы какого-то неизвестного вещества, и вот теперь у них начали всплывать пока ещё неосознанные образы и воспоминания из прошлого. Бил наверно, это тоже заметил, а если и нет, то действовал интуитивно, и интуиция вела его в правильном направлении.
- А как же летом – поход в лес с ночёвкой? – продолжал он, нервно сжимая и разжимая кулаки. – Когда костёр, и комары, и лунища огроменная на востоке, и рыба плещется в речке, а тебе отец рассказывает, будто это не рыба, а русалки
выплывают загорать на лунную дорожку?.. Было же?! Должно было быть!
- Было! – радостно подтвердил Георгий.
- Не было! – закричала Юлия. – Не могло быть! У нас даже леса вблизи не было, поля одни кругом! И отца не было!.. – Она осеклась и с ужасом круглыми глазами уставилась на Георгия.
Георгий тоже с ужасом смотрел на неё. Светлана, зажав руками рот, переводила взгляд с мужа на дочь. Или это не муж и не дочь?..
- Так, тихо, друзья-товарищи, давайте все дружно успокоимся, выпьем валерьянки – или что у вас тут пьют? – и начнём разбираться мирно, обстоятельно и по порядку, - предложила Италия.
- Я сошла с ума, - совершенно спокойным тоном констатировала Светлана.
- И я, - тоже удивительно спокойно присоединилась Юлия.
- А я? – спросил Георгий. – Я же помню и ночь с палаткой, и кукольный театр, и школу – первый раз в первый класс! Мы с женой гордо ведём нашего малыша на первый в его жизни школьный звонок! Ведь он уже большой, и в его жизни начинается новая эпоха!
- Он? – переспросил Билл. – За руку-то вы какого малыша вели – мальчика или девочку?
Георгий растерялся.
- Белая рубашечка… - протянул он. – Галстук-бабочка… Брюки я сам гладил – жена это дело никогда не любила…
- Девочка тоже вполне могла пойти в школу в брюках, - совершенно справедливо заметила Италия.
- Да не шла я в школу в брюках! – сердито возразила Юлия. – И за руку меня точно никто не вёл! Мамаша по такому торжественному случаю в запой ушла! И попёрлась я в школу одна в мятом школьном сарафанчике – на том спасибо, что хоть он у меня был, мамаша расщедрилась! А чтоб не стыдно без букета было идти, нащипала с клумбы по дороге каких-то чахлых цветочков, меня ещё за них дворничиха наша обматерила… Незабываемый день!
- Я никогда в запой не уходила! – возмутилась Светлана. – У меня вообще аллергия на алкоголь!
«Семейство» вновь замолчало, со страхом разглядывая друг друга.
- Ну и что же это значит? –не выдержал Георгий. – Всеобщие галлюцинации, только у всех разные? Может, мы чем-то отравились?
- Отравились, - подтвердила Италия. – Именно отравились!
- Здорово, - вздохнула Юлия. – Отлично! Сейчас я вспомню, что я – монстр, и начну крушить стены и искать жертву.
- Не начнёшь, - уверенно ответила Италия.
- Почему это?
- Потому что в прошлой жизни, мне кажется, ты не была монстром.
- Кто его знает? – не поверила Юлия. – Всю жизнь жила в здоровой нормальной семье, и тут вдруг вспоминаю, что и не в здоровой, и не в нормальной, и вообще – вряд ли в семье… А вы, родители? Вы что-то помните? Из моего детства? Как вы познакомились и где? Вы же никогда не рассказывали мне об этом! А из своего детства что помните? На кого учились, кем мечтали стать? Кто мои бабушки и дедушки? Кто ваши родители?..
- Надо же, как попускает… - тихо заметил Билл.
- А свадьбу свою вы помните? – не унималась девочка. – Как вы встретились? Как меня из роддома забирали? Или – не забирали? Или – не меня? Мамахен, ты помнишь: тебя тошнило, когда ты ходила беременная? На солёненькое тянуло? Кого хотела – мальчика, девочку? А?
- Я не… - Светлана запнулась. – Я не помню ничего такого. Совсем ничего… Ничего, понимаете?! Я не помню, чтобы вообще когда-то была беременна!
- Классно, - Юлия поникла. – Меня, должно быть, прямо в капусту аисты принесли. Или нет – старая маразматичная ворона! Вот это похоже на правду! Может, вы меня просто из детдома взяли, а? – с надеждой спросила она. – Тогда бы это многое объяснило…
- Нифига бы это тебе не объяснило, - не согласился Билл.
- Почему?
- Потому.
Светлана запустила пальцы в волосы и в таком положении мучительно пыталась сложить в памяти какую-то картинку. Проблема заключалась в том, что фрагменты пазлов оказались из разных наборов и категорически отказывались состыковываться.
- Я забирал своего ребёнка из роддома! – уверенно заявил Георгий. – Такой тугой свёрточек, весь в рюшечках и кружевце, перевязанный ленточкой с огромным бантом… Я даже ленту сам покупал!
- Какого цвета была лента? – тихо спросил Мэнэррик.
- Голубого!
- Почему не розового?
- Потому что мальчиков перевязывают голубыми лентами!
- Логично, - одобрил Мэнэррик.
- Ну да… - Георгий остановился. – Мальчиков…
- Но я не мальчик! – сердито заявила Юлька.
- Естественно, - согласился Мэнэррик. – Тебя, наверно, выдали с розовым бантиком.
- Кому?
Мэнэррик пожал плечами:
- Здесь, как я понимаю, спросить не у кого.
- Та-ак… - протянул Георгий. – А кто же тогда мальчик?
- Я, батя, - почти неслышно ответил Билл. – Я.
И Георгий почему-то упал со стула. Все бросились к нему.
- Обморок, - констатировала Италия, обмахивая бледного Георгия салфеткой. – Все такие нервные!
- Я тоже нервная! – сказала Юлия. – Сейчас начну дико хохотать и ломать мебель. А мамахен забьётся в истерике. Хотя нет, не забьётся. Она у нас на редкость спокойна и терпелива!
Светлана только головой покачала, брызгая в лицо «мужа» водой.
- Н-да… - сказала Юлька, увидев, что «папахен» приходит в себя, и снова села на своё место за стол. – Вот так живёшь себе, радуешься жизни, плавно и размеренно катишься по ровной накатанной колее, и тут – бац! Никакой ты вовсе не паровозик, и освободи-ка колею, потому что ты вовсе даже и автобус!
- Да вы все как-то не по той колее поехали, - утешила её Италия. – Все вы не паровозики.
- Я – архитектор, - сказала Светлана. – Это единственное, в чём я теперь уверена.
- Скорее всего, именно так и есть, - согласилась Италия. – Юлия, наверно, действительно как-то необычно рисует. Георгий что-то изобретает. Это то, что дано по жизни – и здесь, и там. Талант.
- Там – это где? – уточнила девочка.
- Скоро поймёшь. То, что дано, получается неизменно. А остальное можно заменить искусственно. Кажется, я разобралась!
Кажется, Мэнэррик в общих чертах тоже разобрался, но помалкивал, потому что хотел услышать подтверждение своей догадки от Италии. Как-никак, у неё опыта и знаний не в пример больше. Она, наверно, и похлеще ситуации видала.
- Итак, что мы имеем? – начала Италия, помогая очнувшемуся Георгию подняться. – Классическая крепкая дружная семья: папа, мама, ребёнок. Которые ни черта не помнят из своего прошлого и ничего, если разобраться, не знают друг о друге. Только им и в голову не приходит начать вспоминать, выяснять и расспрашивать. Живут себе и живут – день за днём, с утра до вечера. Завтрак-обед-ужин. Увлекательная работа от рассвета до заката. Иногда совместные прогулки по городу, регулярное посещение пунктов, где делают прививки от ужасной невиданной хвори, больных которой здесь никто никогда не видел. То ли лекарство такое чудодейственное, то ли хвори никакой и нет… Ночь наступает – и все вырубаются, измотанные дневными делами, и спят до утра без снов. Так ведь? Так, так…
Светлана согласно кивала, а Юлька заметила:
- А ведь точно, мне ни разу не снились сны! До постели дошла, голову на подушку опустила – и всё, полная отключка и мрак!
- И вот однажды эта семья, - продолжала Италия, - по независящим от неё причинам пропустила дежурные укольчики. И что же случилось? Приступ болезни у них не приключился, срок действия вещества вышел… И с глаз начала спадать пелена хронического наркоза. Память стала потихоньку разблокироваться. Семья перестала быть семьёй, у неё начало рушиться радужное настоящее, и сквозь него проступило туманное прошлое.
- Я никогда не была замужем, - тихо сказала Светлана. – И у меня никогда не было детей. Я всегда что-то проектировала! Это была моя страсть, моё хобби, моя жизнь…
- А я рисовала… - подхватила Юлия. – Сколько себя помню! Жизнь выдалась несладкой, мамаше я была не нужна, а чтоб отвлечься, я начала рисовать сказочные миры, в которых живут только очаровательные принцессы, благородные принцы, добрые феи и волшебники. Потом всё сказочное население стало вызывать у меня скуку, а миры остались… Моря и горы, звёзды и луны, города и дороги… Всегда пустые, потому что приятнее их создавать и представлять, что в них будет жить кто-то незнакомый, неизвестный…
- А батя изобретал то, до чего не додумались до него, - за Георгия рассказал Билл. – Мог ухватить чью-то бредовую мысль, сумасшедшую идею, и сделать из неё вполне реальную вещь!
- Мог… - согласился Георгий.
- Ты вспомнил? – с надеждой спросил его Билл.
- Кажется, вспоминаю… И тебя вспоминаю! Только почему-то не узнаю. Вроде бы ты был другим?
- Был, батя, был. Я просто вырос, - Бил вымученно улыбнулся. – Ты не видел меня три года.
- Три года?! Как – три? Года? – Георгий переваривал информацию буквально по слову.
- А вот так! Ты взял и пропал. Исчез три года назад бесследно! То есть совершенно без единого следа! – похоже, сын уловил этот момент и продолжал доносить информацию в таком вот формате. Потом он немного успокоился и тихо позвал:
-Бать…
Чем поставил окончательную точку. Георгий, похоже, вспомнил всё и принял повзрослевшего сына. Он порывисто обнял парня так, что тот сдавленно ахнул и попытался тоже обнять отца.
Светлана прослезилась от умиления, Юлия шмыгнула носом. Мэнэррик и то растрогался, а Италия выглядела мрачной.
- Сантименты отложим на потом, - решительно произнесла она. – Попробуйте вспомнить, как вы сюда попали.
Бывшее семейство растерянно переглянулось.
- Полный мрак, - резюмировала Юлька. – Вот это-то мы как раз забыли напрочь. Кажется мне, что насовсем.
- Что, вот прямо так – сидела себе, рисовала свои города, и тут – раз! – сидишь и рисуешь в одном из таких городов? – не поверил Билл.
- Подожди… - задумалась Юлия. – Не совсем так. Ну да, сижу рисую… А потом я куда-то пошла… Мамаша дома торчала… И она что-то мне сказала, после чего я и отправилась… А куда? – спросила девочка сама у себя и нахмурилась. – Почему-то надо было, чтоб я пошла, пока родительница дома. Как-то нельзя было так сделать, чтоб мы ушли по своим делам одновременно… Ах, вот что! Ключ! У нас было два ключа от квартиры, а потом я свой посеяла. Вот! Тогда мамахен дала мне свой ключ, чтобы я отнесла его в мастерскую и сделала дубликат! У нас как раз мастерская неподалёку – будочка такая, где ключи делают, часы ремонтируют, и всякое подобное по мелочам. Пришла я туда, показала ключ мастеру… Дедулька такой забавный, на остров похож. Течёт, знаете ли, такая река Времени, а он – остров посреди неё. И она его обтекает. Вот дожил до какого-то определённого возраста – и остановился, и Время его больше не трогает. Зато он сам трогает Время. Такая архаично-романтичная у него профессия – часовых дел мастер…
- Кажется, я догадываюсь, о ком это, - негромко вставила Италия.
- Кажется, я тоже, – согласился Мэнэррик.
- В общем, ремонтирует дедуля всякие часики, а заодно и ключи делает, - продолжала Юлия. – Я ему ключ свой даю, а он на мои руки посмотрел и спрашивает, не занимаюсь ли я музыкой или, может быть, рисую? Руки у меня, видите ли, какой-то особой формы, к искусствам всяким приспособленные, - Юлька растопырила пальцы и очень серьёзно на них поглядела. – Руки как руки, по-моему. Не идеальные. В модели для показа эксклюзивных драгоценных украшений точно бы не взяли. Ну да ладно, речь не о том. Я и сказала, что малость балуюсь рисованием. Чего скрывать-то? Не государственная тайна всё-таки. А он даёт мне какую-то визитку и говорит: вот тебе, деточка, адрес, там студия открылась – или мастерская художественная, - в общем, что-то в этом роде. Так ты, деточка, если имеешь желание, подойди туда, там группу набирают. Если есть умение и терпение, там малость подучат и работу давать будут: какие-то новые люди с новыми идеями им нужны. То ли рекламу какую-то делать, то ли проекты рисованные оформлять… Я как-то детали мимо ушей пропустила. Почему бы, думаю, не сходить? Что я теряю? Если таланта нет – мне так и скажут, не съедят же! Зато хоть знать буду, что не на картиночки мне в жизни ориентироваться надо; картиночки так, для души останутся… Дедуля ключик мне моментально выточил, я его мамахен отнесла и решила с той визиточкой пойти. Почему-то же часовщик мне её вручил! Забавный дедушка… Вот, значит, отправилась я искать эту студию. Оказалось, расположена она где-то у чёрта на куличках, почти за городом, как говорится – «в исторической части». Там когда-то раньше вроде какой-то монастырь был, уже давно не действует, разваливается помаленьку, у города вечно нет денег на реставрацию этого памятника средневековой архитектуры. То, что целое и не аварийное, потихоньку сдают в аренду разным фирмочкам и организациям; кое-что – под склады всякие. Так что я даже не удивилась, когда пришла по адресу. Помню, что нашла студию, помню, что постучалась в дверь, и мне сразу открыли… Но кто открыл, как студия называлась – полностью из памяти вышибло! Смутно припоминаю, что там люди были; рисунки какие-то, макеты, чертежи… Меня спросили, что у меня хорошо получается. Я сказала – города рисовать. Мне дали бумагу и карандаш, сказали – рисуй улицу и дома… Я начала рисовать, они посмотрели и похвалили, сказали, что я им подхожу… Сразу какой-то договор предложили подписать… Я от счастья обалдела и подписала мгновенно! И после того я ничего не помню… Помню только эту вот семью, которая, оказывается, и не семья совсем…