Херес 56 года

Владимир Гакштетер
Кто утомился и устал,
Пусть выпьет Хереса бокал.
Он потечет огнем по жилам,
И сердце вновь объято пылом.

профессор Н. Простосердов

Два профессора

Пришлось нам с Волошиным как-то распутывать дело одно, связанное с
недвижимостью. В деле ничего особенного; наследственные притязания, война между
наследниками. Ничего, но пять трупов несостоявшихся наследников, каждый из которых
очевидно хотел убить других претендентов. Естественно, все пятеро ничего не смогли
нам рассказать и перспектив найти убийцу или убийц было немного. Возможно, что
убийца сам оказался среди тех трупов. Был ещё и шестой труп через несколько лет от тех
пяти, но при таких же странных обстоятельствах. Агата Кристи в чистом виде... Дело так
и осталось бы не расследованным до конца, если бы...
Но, чтобы было понятнее, расскажу историю подробнее. Жила в нашем городе
старушенция одна... Она, конечно не всегда была старой. Центром всей истории была не
она, а дом её. Старинный особняк, на девяти сотках земли, на окраине города в тихом
живописном районе, который после революции новая власть предоставила известному
профессору. Каких там наук профессор не знаю, но уважаемый был человек. И была у
него дочка, видная такая деваха, с запросами. Ясное дело – профессорская дочка. До
ужаса воспитанная, она была примером для всех баб городка нашего. Какую ни оденет
тряпку – те себе сразу такие-же нацепляют. Ну и в таком духе... Вокруг девки крутились
разные пацаны, в основном сынки городской элиты – выдвиженцев новой власти. А девка
то не дура, себе выбрала паренька из папочкиного окружения, может его послушалась, да
и не ошиблась. Парень в то время был простой студент, но, когда уже и профессор
перебрался в другой мир, сам доучился до профессора. Занимался он виноделием. Знаток
был этого дела, но сам не употреблял, разве по праздникам и то немного совсем. Семья у
них приличная, двое детей – мальчик и девочка. В подвале дома был устроен погребок
винный, ещё первый профессор начал собирать коллекцию вин и других спиртных
напитков. Второй профессор продолжил дело первого, и коллекция со временем стала
очень даже ценной. Там даже охрану на пульт установили. Наши мужики ведь как, если
залезут, что даты на бутылочных этикетках будут рассматривать? А даты ой...ё...ёй. Там и
вина, коньяки тысяча восемьсот каких-то лет. А вот угощал гостей профессор самогонкой
обыкновенной в бутылках из-под коньяка. Сам её гнал, да так искусно, что, пробуя
коньяк, никто не догадывался об этом. Специалистов, понятное дело, не обманешь...
Шли годы, дети выросли и так случилось, что и сын, и дочка закрепились в
Москве, родили трёх внуков и внучку и изредка наезжали в гости. Бабульке было уже под
восемьдесят, когда сначала сын, а за ним и дочка, умерли. Остались у неё внук и внучка от
сына и два внука от дочери. Но так получилось, что ни один из четверых бабку признавать
не захотел. Она им и письма, посылки, переводы денежные, когда надо, а толку нет. Так
вот и жили внуки в ожидании, когда же никому не нужная бабка помрёт.

Старые авантюристки

Не знали наследнички, что в бабке ихней ядерный реактор заложен. Ещё с того
времени, когда живой был её муж, Альбина Черезова – так её звали, начала активно
выходить в свет. Где, какая ни есть общественная организация или инициатива в городке,
там обязательно присутствует Альбина. А когда не стало мужа, она и вовсе дома почти
перестала бывать. Она и в исполкоме, и в совете матерей, на сессиях, совещаниях... И так
не меньше десяти лет. Когда ей к восьмидесяти подкатило, стала бабка задумываться о
наследнике, который её досмотрит, да и в доме хозяином останется. Мечтала она, чтоб в
доме жили, а не продали его за бесценок и уехали в свою Москву. Да и дом по факту
оказался не простой.
Но натура у Альбины была такая, что ждать и догонять кого-либо она не
собиралась. И решила бабка стимулировать внуков на активные действия. Купила она
инвалидную коляску, костыли, прикинулась почти умирающей и написала внукам, чтоб
приехали, распорядились наследством. И это при том, что она на второй этаж дома
поднималась через две ступеньки, а яблоки в саду руками снимала с самых верхних веток
дерева. Все четверо наследничков моментально прибыли. Застали они бабушку в очень
плохом состоянии. Она почти не выходила из своей комнаты, а на прогулку её изредка
выкатывала на коляске соседка – тоже старушка. Она же и за продуктами ходила.
Очевидно Альбина договорилась с соседкой, старые авантюристки здорово всё продумали
и исполнили так, что наследники ничего не заподозрили.
Гостей Альбина определила на втором этаже дома. Там были устроены четыре
небольшие спальни, как раз по числу приезжих. А приехали брат Андрей с сестрой
Наташей – дети сына Альбины, занявшие две спальни в правом крыле дома, а оставшиеся
две спальни заняли два брата Виктор и Сергей – дети дочери Альбины. Один из них –
Виктор приехал с женой, шустрой девушкой Леночкой. Леночка сразу попыталась
подобрать ключики к Альбине. Она бегала по дому, прибрала в гостиной, создавая шум,
который Альбина так любила всегда. Известно, что детей дочери бабушки любят больше,
чем детей сына, а потому Альбина уже заранее чуть-чуть требовательней относилась к
жене любимого внука, чем к другим. Но Леночка предвосхитила всё, что могла захотеть
от неё бабушка её мужа. Несколько дней оживший дом буквально гудел от музыки,
весёлых разговоров за столом. И, естественно, все хотели попробовать что-нибудь из
заветного погребка. Вниз, в погребок Альбина никого не пускала, сама очень редко туда
заходила, но для разных случаев её муж поставил в углу гостиной большой сервант-
стеллаж для бутылок. Там и были выставлены некоторые не самые ценные образцы
спиртного. Профессор Черезов в своё время с особым трепетом относился к винам юга
России, а одним из самых удачных, лучших вин считал крымский Херес. Несколько
бутылок Хереса «Массандра» 1956 года хранились в погребке, как величайшая ценность,
другие более поздних дат – в серванте. На эти бутылки и положили глаз молодые люди.
Три дня продолжался праздник. Всем застольем руководила Леночка. Ей же было
позволено выбирать бутылки из серванта. Альбина, хотя и присутствовала вместе со
всеми за столом, но ничего не пила и почти не ела. Она была счастлива наблюдать за
молодёжью и вовсе не жалела, что количество бутылок в серванте уменьшалось. За эти
дни она даже передумала говорить о наследстве, доме. Молодёжи отдых у забытой
бабушки очень понравился и все наперебой обещали теперь не забывать её. Цель
операции «наследники» почти была достигнута.
Среди всеобщего веселья Альбина заметила, что отношения между двоюродными
братьями и сестрой нельзя назвать хорошими. Особенно отличались в этом смысле братья
Андрей и Сергей. Их даже за столом рядом нельзя было сажать. Таким отношениям
объяснение было простое. Сын Альбины женился на дочке весьма богатых родителей, у
них в доме водилось многое, чего не было у детей дочери Альбины, которая вышла замуж
за алкоголика, и впоследствии сама увлеклась этим делом. Братья Виктор и Сергей
считали, что им чего-то недодали в жизни, а потому заранее претендовали на большую
часть наследства. Альбину такая расстановка расстраивала очень, и она захотела
помирить внуков. Но предпринять что-либо она не успела... 

Испорченный праздник

Вечером третьего дня произошло событие в корне изменившее ситуацию в доме и
испортившее так замечательно начавшийся праздник. Вечером, во время ужина, вдруг
плохо себя плохо почувствовали Андрей и Наташа, а утром никто не смог разбудить
Наташу. Вызвали скорую помощь. Врач скорой предположил отравление спиртными
напитками. Оказалось, что Наташа весь вечер пила вино Херес 56 года, а вот Андрей пил
и вино, и водку, и даже пиво. Весь день врачи районной больницы спасали москвичей, но
спасти девушку не смогли. Слишком велика была доза психотропного препарата,
растворённого в бутылке. То, что вино было отравлено, выяснилось только через день.
Бутылку с отравленным вином полицейские забрали с собой, осмотрели сервант и
комнаты, но ничего не обнаружили.
На следующий день Андрей уже был дома. Но ужас, начавшийся прошедшим днём,
неожиданно продолжился. Парень после больницы, где умерла его сестра, был не совсем в
адеквате. Когда на улице стемнело, он оказался в комнате двоюродного брата Сергея,
выпивал с ним и между ними произошла ссора, в ходе которой Андрей нанес тому
несколько ударов, один из которых был прямо в сердце. После этого Андрей не стал
выходить в коридор, а почему-то полез через балкон в свою комнату, не удержался и
сорвался вниз. Высота была небольшая и он наверняка остался бы живой, но внизу был
небольшой заборчик из металлических прутьев. Андрей истёк кровью ещё до того, как его
нашли. В это время Виктор и Лена возвращались из больницы. Они и обнаружили уже
мёртвого Андрея, а затем и Сергея. Загадок в этой истории добавилось после того, как
экспертиза показала наличие в крови и Сергея, и Андрея всё того же отравляющего
вещества. Выходит, они перед ссорой пили отравленное вино Херес 56 года, и, скорее
всего отрава начала действовать, когда Андрей пытался перелезть через балконное
ограждение, он потерял сознание и упал...
Как только Сергея и Андрея увезли и осталась только бригада следователей,
Виктор и Лена зашли в комнату Альбины. О чём они там говорили, но через полчаса еле
живая Альбина, шатаясь вышла к следователям, и упала без сознания.  С инсультом её
отвезли в больницу. В этот раз бригада полиции более внимательно осмотрела весь дом,
но ничего, кроме второй отравленной бутылки вина не нашли. Не подозревали
сотрудники, что им ещё не раз придётся возвращаться в этот дом.
Утром следующего дня соседка, выбивая во дворе коврики, обратила внимание на
то, что дверь на балконе второго этажа дома Альбины не закрыта и ветер громко хлопает
ею об стенку. Она знала о болезни самой Альбины, но в доме должны были оставаться её
внук с женой. Соседка зашла в дом, поднялась на второй этаж, и обнаружила крепко
спавших Виктора и Леночку. Она попыталась их разбудить, а, когда это не удалось,
вызвала скорую помощь. В тот момент оба ещё были живы, дышали, но так и не очнулись.
Муж и жена вечером пили всё тот же Херес, но эта бутылка была 1944 года ...

Глухарь

Дело приняло совершенно неожиданный оборот. Пятеро наследников,
приглашенных бабушкой, в течение двух дней кем-то были убиты разными способами, но
одновременно одинаково отравлены. Сама бабулька – божий одуванчик лежала в
больнице с инсультом и явно не подходила на роль убийцы. Соседка, активно помогавшая
Альбине выманивать внуков, подробно рассказала о том, что бабка сильно скучала за
внуками, но они никогда к ней не приезжали и собрались только, когда Альбина
намекнула им о необходимости принять наследство. Кроме того, она рассказала
Волошину, которому поручили вести это дело, что между внуками несколько раз
возникали ссоры, как раз по поводу раздела наследства. Одна пара наследников
доказывала другой паре, что им положена большая доля от наследства, их родители
ничего практически им, кроме однокомнатной квартиры, не оставили, а у тех есть всё, и
квартиры, и машины. Те же отвечали, что не виноваты в том, что родители первых
пьяницы и слава богу, что не пропили квартиру. Соседка оказалась в курсе этих разборок
из-за большого балкона между комнатами, на котором и происходили разговоры. Не
захочешь, всё равно услышишь.
Версию о споре при разделе будущего наследства и пришлось принять, как
единственную. Допросить хозяйку дома мы смогли только через пару месяцев, когда она
стала чувствовать себя немного лучше. Мы до этих событий не знали Альбину Черезову,
но слышали о ней, как о энергичной, совсем не по годам крепкой и здоровой женщине.
А, когда после выписки из больницы, мы пришли к ней в дом, увидели старенькую,
худенькую и совершенно без сил бабушку. Она едва передвигалась и, если б не помощь
соседки, неизвестно что было бы. Альбина ничего нового не рассказала, подтвердив нашу
версию. Она постоянно плакала и ругала себя за то, что вызвала внуков на погибель...
Так в списке нераскрытых, или условно раскрытых дел у Волошина добавилось
ещё одно «глухое» дело. Несколько лет папка пылилась на полке в шкафу, но однажды
пришлось его поднять и дополнительно пересматривать. Дело в том, что объявился ещё
один труп – мужчина шестидесяти лет, отравившийся всё тем же злосчастным вином
Херес 56 года. Мужик жил один, ничем не выделялся и как вино попало к нему, было
совершенно непонятно. Ни Альбина, ни её соседка, ничего не смогли рассказать. Они в
один голос уверяли, что не знают мужчину. И рядом с папкой дела о наследниках, легла
такая же безнадёжная папка об отравлении мужчины.

Божий одуванчик

Прошло ещё несколько лет, Волошин уже давно сдал свои «глухари» в архив, как
вдруг однажды в кабинет к нему принесли материалы первичного осмотра по новому
делу. Сергей прочёл документ – пожилая женщина Альбина Черезова утром была найдена
мертвой в собственном доме. Женщина была старенькая и её смерть сперва никого не
удивила, но после проведения экспертизы, дежурный следователь немедленно завёл
уголовное дело. Альбина была отравлена вином Херес 56 года. Эпопея продолжалась. Но
на этот раз в деле просматривались люди, которые могли быть заинтересованы в смерти
старушки. Это был проживающий в доме молодой человек Алексей Денисов с женой и
двумя маленькими детьми. Сергей, по обстоятельствам старых дел сразу вспомнил, что у
старушки больше не оставалось никаких родственников. Волошин решил поговорить с
ним на месте, в доме. Алексей был сильно подавлен смертью родной бабушки Альбины,
уверял, что очень любил её, что она так много для него сделала в жизни. Но это всё были
просто слова, бездоказательные уверения человека, причастность которого к смерти была
возможна, но её необходимо было доказывать...
А через несколько дней в кабинет постучала пожилая женщина. Это была соседка
Альбины Черезовой. «Мне нужен следователь Волошин» – сказала она, обращаясь к
Сергею. «Я Волошин» – ответил он. Но женщина потребовала показать ей документ, и
Волошин предъявил своё удостоверение. «Вы простите мне мою настойчивость, но мне
так приказано узнать точно, что Вы Волошин – объяснила женщина и подала Сергею
небольшой конверт – моя соседка наказала мне передать Вам этот конверт, когда она
умрёт. Вот она и умерла, моя Альбинушка»
Сергей вскрыл конверт, в котором была только небольшая флэш карта. Женщина
ушла, а Сергей отложил конверт в сторону, так как работал по важному делу и не мог
отвлекаться в тот момент. Вечером мы вместе с ним смотрели и внимательно слушали то,
что нам говорила с экрана Альбина Черезова – наш божий одуванчик.
«Уважаемый Сергей Николаевич! Если Вы смотрите и слушаете это, значит я уже
далеко и мне теперь хорошо. Возможно я сейчас стою рядом с Вами. Дорогой мой Сергей
Николаевич, очень прошу Вас простите меня, за то, что скрыла многие обстоятельства
гибели моих внуков. Поймите меня, ведь они всё же мои родные и, когда это всё
произошло, я не захотела, чтобы их обвиняли, искали убийцу. Простите меня!
Я ухожу из жизни добровольно и у меня для этого есть веская причина. Вы хорошо
знаете, какая я была раньше. Моей энергии могло хватить освещать весь наш город.
Желание заставить внуков обратить на меня внимание, приехать ко мне, и всё, что потом
произошло в моём доме, забрало эту энергию. Первое время я не хотела жить, но
постепенно всё-таки мой характер, прежние привычки лезть во всё и не сидеть на месте,
победили депрессию, и я практически вернулась в своё нормальное состояние. А вскоре
после этого был день рождения моего третьего сыночка, о котором я должна рассказать.
Когда умер мой муж, я была пусть достаточно пожилая, но очень даже живая
женщина. Я едва вытерпела год и немедленно влюбилась в мужчину, который был на
пятнадцать лет моложе меня. Но, поверьте, в наших отношениях я была моложе его на все
сто лет. Он жил у меня в доме, заключать брак мне не очень хотелось, хотя он намекал
мне на это. Мы оба были влюблены и когда мы занимались с ним сексом – трясся весь
дом. Мне тогда стукнуло шестьдесят лет и, что я забеременею, никак не ожидала, хотя
после наших скачек это нужно было ожидать. Я одевала мои любимые длинные юбки,
платья, была просто роскошной, мужики на улице нередко оглядывались на меня, и
поэтому о растущем моём животике и сама не догадывалась. Только однажды, глянув на
себя в зеркало, решила срочно сесть на диету. Моему удивлению не было предела, когда
ребёнок вдруг зашевелился. Бегу к гинекологу, а она называет срок – шестнадцать недель.
Радости у меня тогда не было, только изумление. Конечно сообщаю моему мужчине и
вдруг получаю совершенно отрицательную реакцию. «Как ты могла молчать столько
времени? Зачем мне ребёнок от старухи и что я с ним буду делать, если ты помрёшь при
родах?» – орал он. Затем он неожиданно и без предупреждения исчез. Я участвовала в
каком-то очередном мероприятии в городе, пришла поздно и обнаружила в прихожей
ключи и записку, в которой он написал, что я сама виновата...
Оставшись совсем одна, я решила поделиться новостью с дочерью и опять
получила по самое некуда. Дочка сказала мне по телефону, что они никогда не признают
этого ребёнка, и, если я рожу его, отвернутся и от него, и от меня навсегда. «А вдруг что
случится со мной в роддоме или потом – думала я – кому будет нужен этот несчастный
ребёнок. Пусть люди возьмут в семью и воспитывают» Так и вышло. Родив совершенно
нормального мальчика, я оставила его в роддоме, дав ему имя Алексей и свою девичью
фамилию Денисов, и с болью в сердце уехала домой. Знала бы я тогда, какая это будет для
меня боль на всю оставшуюся жизнь.
И вот в очередной день рождения я решила найти моего мальчика, чтобы записать
на него дом. Я и не надеялась, что он простит меня – не заслужила. Просто отдать, и всё.
В роддоме сначала со мной и разговаривать не стали, но деньги часто помогают нам во
многом. Моего Алёшеньку Денисова определили в Волгоградский детский дом. Там всё
получилось значительно проще потому, что мальчику было уже почти двадцать лет, никто
его не усыновлял, и фамилия осталась прежней. И уже совсем скоро я встретилась с
Лёшей. Я с испуга, что он побрезгует такой старой мамой, назвалась его бабушкой. Вы не
представляете себе, как обрадовался этой встрече мой мальчик. Бедняга жил в общежитии
в одной комнате на четверых, но не жаловался. Он познакомил меня со своими друзьями,
такими же детдомовскими. Поедет, или не поедет он со мной – этот вопрос даже не
обсуждался. Так я стала бабушкой своего сыночка...
Теперь я хочу рассказать Вам о том, что в действительности произошло в моём
доме тогда, почти десять лет назад. Мои дети, Саша и Марина учились в Москве. Они
создали свои семьи, родили детей. Мы с мужем в то время не возражали, что они живут в
столице. Но время шло, мы постарели и внезапно умер мой муж, а через несколько лет
сын Саша. Дочери Марине не повезло с мужем – стал пить, пропивать всё, что мог. Она
сама втянулась в это дело и быстро-быстро заболела, а потом тоже умерла. Вот так
вышло, что к моим восьмидесяти годам я осталась одна в своём родном городе, а четыре
внука в Москве жили своей жизнью и общаться со мной не очень хотели. Я ведь не
нянчила их. В конце концов я решила хитростью заманить их к себе и выбрать себе
наследника, который захочет жить со мной в родительском доме. Они и не подозревали,
какой это дом, какой ценностью они могли бы владеть. А я это знала и понимала свою
ответственность перед отцом, мужем и теми, кто начинал собирать коллекцию.
Задолго до того, как вызвать наследников я сделала ремонт. В связи с наличием в
доме ценной коллекции вин мой муж ещё в восьмидесятых годах провёл сигнализацию,
установил несколько камер. Пульт управления сигнализацией он сделал в малюсеньком
помещении в нашей спальне, дверь в которое была закрыта камином. В этом помещении
ещё мой отец хранил особо важные документы, ценности. Для того, чтобы узнать всё о
своих наследниках я пригласила специалиста, который смонтировал видеокамеры во всех
гостевых комнатах, в гостиной. Я не собиралась следить за внуками, но должна была всё
знать о их планах в отношении меня и дома.
И вот они приехали. Замечательные молодые люди в первые дни вскружили мне
голову. Я совсем забыла об ответственности, о задаче, которую сама себе поставила. Но
включить камеры на запись я, к счастью, не забыла. Эти первые два или три дня вернули
мне силы, здоровье и уверенность в том, что всё будет хорошо. А затем была череда
событий, перечеркнувших всё и едва не погубивших меня саму. На четвёртый день после
приезда внучка Наташа, тихая, спокойная девочка, вдруг не проснулась утром. Что мы
только не делали, трясли её, обливали водой. Она дышала, но не просыпалась. Мы
испугались и вызвали скорую. Девочка так и не проснулась. Как затем показало вскрытие,
у Наташи лопнул сосуд в голове и сделать что-либо врачи не смогли. Её брат Андрей тоже
в этот день плохо себя чувствовал. Днём к нам неожиданно приехали полицейские. Они
осмотрели комнату Наташи и гостиную, где был накрыт стол. Выяснилось, что Наташа
пила отравленное вино. Это был Херес 56 года из серванта моего мужа. Следователь
забрал бутылку и ещё что-то и уехал. Вечером Андрей и Сергей пили такое же вино в
комнате Сергея. При этом произошла ещё большая трагедия. Они поругались, и Андрей
несколько раз ударил ножом Сергея, а сам хотел перелезть через балкон в свою комнату,
но упал вниз прямо на железные прутья забора. Позднее я узнала, что они до драки тоже
отравились Хересом 56 года. По вечерам я оставляла молодёжь веселиться, а сама уходила
в свою комнату. В этот вечер я готовилась ко сну, когда ко мне ворвались Виктор и
Леночка. Они объявили, что Наташа умерла, отравившись моим вином, Андрюша и
Серёжа тоже умерли. Они обвиняли меня в том, что я специально вызвала их, чтобы
угробить здесь всех. Что со мной произошло тогда, не помню. Очнулась только через пару
дней в больнице с инсультом...
А в те дни я не забывала перед сном проверять работу камер. Я закрывала дверь в
спальню, заходила в потайную комнату. Конечно, просматривать записи за короткий срок
было невозможно, я просто сохраняла их в памяти компьютера и по новой включала
запись. В дальнейшем я надолго забыла о камерах, компьютере и вообще обо всём, что
было со мной раньше. Благодаря моей новой соседке Мариночке я восстанавливалась, а
затем привезла своего сыночка Алёшеньку. О том, какой мой Алёша следует поговорить
отдельно. Я по своему жизненному опыту знала, что детдомовские дети вырастают
жестокими, грубыми, плохо уживаются с людьми. Но Алёша оказался совсем другим. Где
он хранил двадцать лет столько ласки, добра, любви, которые достались мне за эти годы.
Незаслуженно достались. Первое время в такое отношение не очень верилось, казалось
временами, что он прикидывается ласковым, видя дом, о котором и мечтать не мог. Я
даже стала подсматривать за ним с помощью камеры в его комнате. Но произошел такой
случай, после которого я уже надолго выключила камеры и компьютер...
Алёша парень красивый, статный и может немного замкнутый. Он ходил на работу,
а вечерами выходил в город погулять. Я, конечно, думала, что со временем у него
появятся девушки, и однажды поговорила с ним, чтобы он не стеснялся приводить их в
свою комнату. Думала, что лучше пусть он водит их сюда, чем непонятно где... И Алёшка
послушался, несколько раз приводил девочек. Я их угощала, но не маячила перед ними,
уходила в свою комнату. И тут в меня вселялся непонятно кто, я включала камеру в
комнате Алёши и подсматривала за ними. Это было не то, что можно подумать. Только
моё желание матери увидеть, какой у неё сынок. И я видела своего красавца во всей его
красе. Было стыдно временами смотреть ему в глаза после этого, но, как только он
являлся с девочкой, всё повторялось. А однажды Алёша привёл очень красивую девушку.
Она была явно не из бедных, вела себя развязно, что мне очень не понравилось. В спальне
Алёши всё должно было произойти, как всегда, но вдруг красотка произнесла слова, раз и
навсегда положившие конец моим тревогам и сомнениям.
«Одного не пойму, как ты уживаешься с этой старой коровой? – сказала она Алёше
про меня – Зачем она тебе? Отправь её в дом престарелых. Представляешь, как мы здесь
заживём, но ухаживать за ней я не смогу» Алёша от этих слов буквально подпрыгнул.
«Убирайся отсюда немедленно! – заорал он, бросая ей в лицо тряпки, которые она успела
снять с себя – И чтобы я тебя никогда не видел. Идиотка безродная! Своих родителей туда
отправляй!» Как ошпаренная красотка умчалась, а я, счастливая, выключив камеру, пошла
к сыну. Сколько у меня отлегло от сердца, столько же любви к нему прибавилось.
Так и жили мы дальше, пока, наконец, Алёша привёл в дом Катю. Причём он
привёл её не в спальню, как временную для своих утех, а завёл ко мне и просто сказал:
«Бабушка! Познакомься, это Катя! Мы решили пожениться» И в нашем доме началась
совсем другая жизнь. Катюша оказалась под стать Алёше, добрая, ласковая, уважительная
со мной. Через год у них родился Коленька, а ещё через год Натуся. Моему счастью не
было предела. Маленькие целыми днями оставались на моём попечении, пока Катюша
готовила, стирала, отдыхала. Доходило до того, что Коленька называл мамой и меня и
Катю одновременно. Алёша после работы заходил в магазин и мчался к нам...
А однажды к нам в дом пришел несостоявшийся отец Алёши, его биологический
отец Виктор. Откуда он узнал, что Алёша мой сын и живёт со мной, не знаю, но только
переступив порог, он предъявил претензии на отцовство. Хорошо, что сын в то время был
на работе. Поговорив с Виктором полчаса, я уговорила его прийти в другой день. Закрыв
за ним дверь, стала думать, как же его отвадить от сына и от меня. Алёшка считает меня
бабушкой, а тут является его родной отец и заявляет, что я его мама. Жуткое враньё! Что
подумает обо мне сынок. Тяжелый камень лёг мне на сердце. Но видно Бог меня услышал!
И вдруг опять заявляетесь ко мне вы – Сергей Николаевич, и начинаете пытать, кто
такой Виктор Лосев и откуда у него взялась проклятая бутылка Хереса 56 года. Я сразу
поняла, что Виктор, когда он приходил, пока я отвернулась на минутку от него, украл из
серванта бутылку и сунул её в карман. В тот момент я вас не собиралась обманывать,
просто не знала, что и говорить. Смерть ещё одного человека потрясла меня. Было
желание даже перебить эти все бутылки... Но теперь я вспомнила про записи на камерах и
подумала, что возможно там найду ответы на ваши вопросы.
Я по ночам стала пересматривать всё, что хранилось в видеоархиве компьютера.
Ненужные записи, а особенно интимные, я сразу уничтожала. Хорошо сохранились
разговоры братьев и сестёр между собой о разделе наследства. Я поразилась насколько
они все оказались бездушными, мои внуки. О себе я не услышала ни одного слова, как
будто меня и не существовало. Тяжело было смотреть, как поссорились Андрей и Серёжа,
как Андрей вдруг ударил ножом двоюродного брата.
И тут я открыла запись, просматривая которую наверно пять раз умерла от горя.
Леночка, та прекрасная, ласковая и добрая девочка – жена моего любимого внука Вити,
оказалась злобной, расчётливой и коварной убийцей. Как только внуки приехали, Лена,
проявив инициативу, взялась за подготовку всех пиршеств, когда они и я собирались все
вместе. Я сама разрешила ей взять бутылки вина и рассказала, что Херес 56 года – одно из
самых лучших вин. Этих бутылок в серванте было больше, чем других. Ради такого
случая я готова была отдать всё содержимое серванта. Камера зафиксировала, как Лена в
своей комнате, отбирала шприцем вино из бутылок и что-то доливала туда.
Я тогда, к сожалению, записи камеры не посмотрела, но обратила внимание, что в
серванте с полки исчезла ценная бутылка Хереса 44 года. Херес 44 года – вино особенное,
послевоенное. Эту бутылку мой муж всегда показывал гостям, потому, что на ней
изображены первые медали с международных выставок. Внуков дома не было, и я пошла
в комнату Лены, где в шкафу нашла мою бутылку. Я заменила бутылку с медалями на
такую же, но без медалей. Откуда мне было знать, что этим самым я подписала приговор
и Лене, и Виктору. В тот день я посмотрела на бутылки в серванте и две бутылки Хереса
56 года припрятала в своей потайной комнате – слишком быстро они заканчивались.
Одна из последних записей зафиксировала, как Лена и Виктор вечером, когда уже
всё произошло и меня отвезли в больницу, подводили итоги. Стало понятно, что они
заранее решили устранить своих двоюродных брата и сестру, отравив их и свалив вину на
меня. «Ты понимаешь! Ты теперь единственный наследник Альбины – говорила Лена
Виктору – Даже если она выживет, я устрою ей такую жизнь, что ей хватит и одного года.
А Серёжка сам дурак. Кто просил его брать бутылку у нас в комнате. Взял бы в серванте»
Затем Виктор предложил помянуть брата и открыл припрятанную бутылку Хереса 44
года...
Когда через месяц я вышла из больницы, обнаружила две бутылки в потайной
комнате, забыла о том, как они там оказались, и выставила их на место в сервант. Вот
одну из них и украл Виктор Лосев.
И почему только все эти смерти выпали в моей судьбе? Не могу избавиться от
чувства вины, хотя знаю, что ни в чём не виновата. А может как раз и виновата, что
пыталась устроить судьбу почти чужих мне людей.
Сергей Николаевич! Кроме потайной комнаты в доме есть второй тайный винный
погреб, дверь в который находится за шкафом в подвале. В нем в течение двух сотен лет
хранится коллекция вин, которые начинал собирать мой предок – граф Денисов. Ценность
её невозможно выразить цифрами. Прошу Вас, умоляю, помогите Алёше избавиться от
неё. В Москве, Ялте есть музеи, институты. Но главное не вывезти, а правильно сохранить
каждую бутылку. Ведь они сотни лет лежат при одинаковой температуре. Стоит её резко
изменить, и неизвестно, что получится.
И ещё! Сергей Николаевич, пусть ваши люди снимут в доме все камеры,
компьютер с доказательствами, и пусть Алёша этого никогда не увидит. Там в комнате за
камином лежат документы, подтверждающие родословную Алёши, начиная от последних
Денисовых, и, конечно, все метрики самого Алёши. Там же я оставила письмо Алёше.
И последнее, что хочу Вам сказать. Я сейчас, как никогда счастлива. У меня есть
сын, его жена, двое внуков. Жить бы да жить. И я бы рада, но так ведь не бывает,
обязательно должна быть ложка дёгтя. Год тому назад я заболела. У меня онкология –
четвёртая стадия и чувствую, что жить осталось немного совсем. Вы же меня знаете, разве
я смогу болеть. Хочу остаться в памяти родных красивой, сильной, а не беспомощной
старухой. Постель, судно, памперсы – это не для меня. У меня есть замечательное
лекарство от моей хандры – надеюсь, что последняя, бутылка Хереса 56 года. Ещё раз
прошу простить меня!»

Завещание

Утром следующего дня мы с Волошиным стучали в калитку дома Черезовой. С
нами приехала работать бригада криминалистов. Выполнив все необходимые действия,
мы дали возможность специалистам нормально работать. Алексей получил на руки
документы из потайной комнаты, в том числе завещание и письмо от матери. Он ушел к
себе, а через час вышел к нам и показал письмо. По лицу его видно было, насколько
важной и тяжелой для него была информация из письма. «Оказывается она была моей
мамой. – сказал Алексей, передавая нам письмо – Но она и была ей. Ни от кого в жизни я
не получил столько любви и добра. Почитайте! Наверно вы должны это знать»
На листе бумаги удивительно ровным подчерком было написано: «Дорогой,
родной мой сыночек Алёшенька! Ты прости меня за всё! За то, что подло бросила тебя в
роддоме, за то, что не решилась назваться твоей мамой, когда нашла тебя. Я не достойна
прощения, но, если сможешь – пожалей!
Алёша! Ты потомок старинного рода Денисовых. Они вышли из донских казаков.
Атаманы, генералы и просто умнейшие люди Денисовы – их кровь в тебе. И наследие их,
это твоё наследие, законное, и для этого есть все подтверждающие документы.
Мой дедушка граф Денисов был расстрелян большевиками после революции. Его
жена вынуждена была ради детей отказаться от всего и переехала из родного дома в
маленькую городскую квартиру. Такое время было и сейчас некого винить. А вот
прадедушка, тоже граф Денисов Юрий Александрович, меня нянчил, воспитывал до
пятнадцати лет. Его я хорошо помню. Всё, что знаю о предках, это от него. Мама много
рассказывала моему отцу о их доме, о коллекции вин, которую спрятали в подвале, в
потайной комнате. Это она настояла, чтобы он учился и стал известным виноделом –
профессором, настолько известным, что большевики передали ему весь дом с участком.
Видно нашлись люди, понимающие ценность такой коллекции. Удивительно, что её не
разграбили во время революции. Так получилось, что я жила в доме моих предков...
Алёша! Если мой муж был профессор-винодел, то иметь в доме такую коллекцию
вин имело смысл, хотя и небезопасно. Тебе же они сто лет не нужны, эти бутылки, а вот
специалистам о многом расскажут. И не вздумай продавать даже одну единственную
бутылку. Тебя немедленно вычислят те, кто в этом разбирается, и тогда ты и дети твои
будут в опасности. Многие из этих бутылок стоят на аукционах сотни тысяч долларов.
Передай коллекцию государству. Это моё тебе главное завещание! Ты не останешься
нищим, ведь ты сам прекрасно работаешь, Катюша труженица какая. Я уверена, что и
Коленька и Натуся вырастут хорошими людьми.
Алёша! Ты знаешь колонну в центре зала. В прекрасно сделанной гостиной она
выглядит странно. Купол рассчитан так, что будет держаться и без этой колонны. Мало
того, что она лишняя в интерьере, но она ничего и не держит. Она сама висит на куполе.
Под основанием колонны перед революцией наши предки спрятали все свои ценности;
деньги, акции, золото. Там же документы на всё имущество Денисовых. Мой прадед
завещал мне убрать колонну в двухтысячном году. Он был уверен, что к тому времени
будет совсем другой мир и наследники смогут воспользоваться ценностями. Но я к
двухтысячному году осталась одна и не решилась трогать колонну. Завещаю тебе сделать
это!
Алёша, Катенька, Коля и Наташа – простите меня за то, что, не спросив вашего
разрешения ухожу. Не хочу и не могу болеть и умирать в постели, не хочу быть вам
обузой, хотя знаю, что вы бы меня не бросили. Постараюсь всегда быть рядом с вами!
Ваша Альбина Черезова!»
                -- «» --
Просмотрев архив в компьютере Альбины Черезовой, мы смогли закрыть сразу
пять уголовных дел. Как и просила она, Алексей передал коллекцию вин государству.
Что он делал с колонной мы не знаем, но в последний раз, когда навещали дом теперь
четы Денисовых, колонны не было...
Вот такая она была Альбина – божий одуванчик с ядерным реактором.