Не зря я говорил, что бутылку нужно уметь слушать. В тот раз донышко тары из под рома указало мне на дорогу, ведущую в то, что раньше называлось Европой. Города там не так быстро сменили название и многие еще держались своей вековой истории. Так вот, выбранная рандомно трасса вела не куда иначе, как в Нюрнберг. Точнее вела-то она дальше, но плавно огибала и этот городок. Для меня Нюрнберг был примечателен тем, что по слухам там осел один мой однокурсник, Маркус, который во время изучения программирования уверовал в бога, при чем католического, и оно в общем-то не удивительно, когда имеешь дело с компьютерами, затем отправился на фабрику монахов.
В универе он всегда был для меня приятным собеседником. Не другом, нет. Это, а так же то, что он был единственным знакомым, имевшим опыт работы в сфере индустрии развлечений в цехе мистическо-божественного, и послужило причиной выбора конечного пункта. Сейчас мне очень нужен был совет человека, который имел хоть какой-то опыт вращения в религиозных кругах и знал логику, которой эти круги и овалы руководствуются.
Наступила ночь, я отдал управление бортовику, а сам решил немного вздремнуть. Проснулся только один раз, увидел, что проезжаем бывший Смоленск, то есть идем по маршруту, навигация не сбилась, и снова уснул. Окончательно же меня разбудил солнечный свет утра, догнавший нас на границе с бывшей Белоруссией.
Край картошки и девушек «кровь-с-молоком» я обычно проскакивал быстро и особо не оглядываясь. Конечно, меня посещали мысли о том, чтобы задержаться тут подольше, познакомится с местными жителями и жительницами, но все время было как-то не до того.
«И сейчас, в общем-то тоже, хотя.. » не успел я закончить свою мысль, как машина одним колесом ухнула вниз.
«А мысли-то материальны, когда это, блин не нужно» — думал я, разглядывая покореженный диск и развороченную покрышку. Не знаю скольким богам известно, но точно не мне, откуда на этой дороге, всегда и везде идеально ровной взялась такая ямища.
Я полез в багажник за балонником и начал откручивать болты, которыми крепилось колесо. Запаски не было и как быть дальше, честно говоря, было не понятно. Топать в ближайшую деревню? Искать, кто решит продать колесо такого же диаметра? А здесь вообще у кого-нибудь есть машины?
Оказалось есть. Помощь пришла, откуда не ждали:
— Братишк, тебе подсобить — раздалось непривычное для моего полуиндийского слуха приветствие. Пока я раздумывал как ответить, из подъехавшей машины вышли двое, закурили, стали разглядывать покореженное колесо. Поглядывая в сторону ямы.
— Петрович, тащи свое колесо, — обратился «братишка» к другу. Я удивленно смотрел то на одного, то на другого мужика. Они же, не обращая внимания на меня, деловито принялись устанавливать свежее целое колесо. Затянув последний болт, Петрович серьезно посмотрел на меня и сказал: «Готово».
-Мужики, сколько с меня?
Петрович недовольно скривился, а «братишка» весело махнул рукой: «Ничего, мол, за так отдаем. »
— Давайте хоть рому отсыплю, — полез на заднее сиденье я.
Петрович еще сильнее скривился, а потом спросил: «Самогону хошь?»
Вот так я и познакомился с местным населением.
Мужики эти оказались автомеханиками.
«Сами мы рязанские, заявил Васильич, которого я до этого именовал Братишкой.
Мы уселись в беседке, которая стояла возле дома Васильича, жившего неподалеку от места аварии. Петрович куда-то сходил и вернулся с бутылкой самогона, и зеленым луком.
Я прихватил остатки припасов из машины и выложил на стол к остальной снеди. Гулять – так гулять. Васильич опять недовольно скривился, а Петрович наоборот обрадовался, ухватил из кучи старый чизбургер, развернул пергаментную бумагу и аккуратно, чтобы не рассыпать кунжутные зерна, которыми была щедро посыпана верхняя булка, принялся жевать: «С утра ничо не жрал» — оторвался на секунду он от угощения. А потом мы выпили, покалякакли о том о сем.
Приехали мои спасители из Рязани, когда ту власти решили переименовать в Багу. Не понравилось их исконно русским душам, как шествует Индия по миру и как залезает в самые отдаленные уголки.
— А Беларусь мы выбрали, потому что сюда никакая зараза азиатская не доберется – рассказывал более разговорчивый Васильич: Эту страну все ж проезжают насквозь. Кто в Европу спешит, кто, наоборот, в Россию и до местных никому дела нет. Вот и мы решили тут окопаться. Мастерская кормит пока. Тут ни одного автомеханика на 200 километров. Все разъехались, как только Индия пришла. Деньжищи поехали искать большие. Да там, наверное, и сгинули, куда разъехались.
— Но, мужики, вы ж понимаете, что это все глобализация и она когда-нибудь в Беларусь тоже доберется. И против нее не попрешь.
— Ничо, на наш век хватит. Да мы бы эту лобзызацию поддержали всеми руками и лаптями, если б вокруг нас, русских она прошла, а не индусятников! Занимались бы лизацией и лбов и глоб и щек. – тут же нашелся что ответить Васильич. Петрович же только деловито закивал, дожевывая перо лука.
— А если с бабами, то еще и губы можно было бы лизацией заниматься и не только – добавил он чуть позже, проглотив еду.
— Ну эт кому как нравится – скорректировал его выражение Васильич.
— Но согласитесь, Индия – наверное самый удачный вариант – попытался незаметно продвинуть свою идеб я, добавив, что б не ссорится с хозяевами: После России
— Эт да – хором заявили оба: Хотя…
— А что хотя? Япошки бы правили – мы б чокнулись тут все. Китайцы – вообще беда. Европейцы – педанты, арабы тут делов бы тоже наворотили. Америка если бы..
— Если б зведно-поласатые пришли, то мы б быстро им наваляли и отжали бы весь мир себе. – оборвал меня Петрович.
— Воот, а еще Индийская цивилизация одна из самых древних. Думаю, они заслужили право немного похозяйничать в мире. Они даже в России дороги сумели наладить. Это же настоящее чудо.
— А нам-то эта дедовщина на кой? Ну и что что самая старая цивилизация, а наша самая лучшая! – распалился Васильич.
На этом разговор стих сам с собой. Мы помолчали. Потом выпили. Один вопрос все время вертелся у меня в голове и я наконец решился его задать:
— Мужики, а чего вы мне помогать-то вызвались? Не из христианских же побуждений, и денег не взяли.
— Дык ето, того – начал было Васильич, но замолчал и посмотрел на Петровича.
— Мы ее, ну то есть яму эту, выдолбили – хмуро поведал второй автомеханик.
— Как? – удивился я
— Ломом
— А зачем?
— Ты сам посуди. Эти места народ проскакивает без остановки. У местных техники мало, а денег еще меньше. Нужно ж как-то жить. Вот мы и выдолбили такую ухабину, чтоб заработок иметь. Сверху закидываем ее мусором всяким, что б не приметно было. И ездим иногда туда-сюда, смотрим, кто попадет. Если кто побогаче – возьмем побольше. С середнячков как полагается просим за помощь. А таким как ты, ты уж не обижайся, беднякам и забесплатно все можем сделать. Мы ж не звери, мы все понимаем. Тебе вот платить нечем, это сразу видно, а у кого-то денег не клюют, пусть и раскошеливается.
Я задумался:
— А если разобьется кто? Насмерть. Как с этим жить будете
— Пока никто не разбился. – примиряющее улыбнулся Васильич.
Честно говоря, я так и не понял, стыдились ли они своего заработка и просто старались не выдавать этого, или действительно считали, что поступают правильно.
Выбирался от своих новых знакомых я в невеселом настроении. Сначала мне хотелось, верить, будто есть еще добрые люди на свете, а оно оказалось вот так. Конечно, эти Робин Гады были по-своему честны и бедняков не обирали. Но все же осадок на полстакана в душе оставался. Выбирая между поездкой в состоянии подпития или сна под крышей автомехаников, я выбрал второе. День провалялся, выехал затемно.
Хозяева же уехали маскировать свою ловушку и поджидать новых визитеров и до моего отбытия так и не вернулись.
Пока ехал по темной трассе все время думал о них. Раньше мне казалось, будто в новой Индии Россия нашла все, что ей было нужно. И законное тунеядство и оправдание своему раздолбайству перемешанному с чрезмерной усердностью по пустякам или делам тебя по сути не касающимся.
А еще мне казалось, будто русский человек всегда догадывался, что сломал ногу не потому что нарушал злостно технику безопасности и от того упал с крыши. Он нарушал ее и раньше, но ведь ничего такого не происходило, а вот сейчас случилось и по воле богов, не иначе.
А еще эта европейская навязываемая извне практичность тоже сошла на нет — всем повелевают боги, чего уж тут.
В общем-то и сами европейцы были рады Индии, бедолагам тоже надоела ужимистость.
Плюс можно не задумываться о том, что тебя окружает. Духовное, оно ж выше чем вся эта материальная шелуха вокруг.
Классным подспорьем стала и реинкарнация. Раньше ж как было- накосячил тут, пендюлей пропишут на веки вечные там.
Косячить никто меньше, естественно не стал, но косячили без задора, скорбя челом и сердцем. А теперь за твой косяк мучиться тебе лишь всю следующую жизнь. 70-80 лет в худшем случае это пустяк по сравнению с вечностью.
Разгула косяков не вышло, все таки кое какие рамки приличия остались, но теперь косяки, которые человек делает по своей природе, против природы же не попрешь, проводились без скорбной морды, пустячок, а приятно.
И само устройство общества. А капля рома стала той финальной каплей из-за которой россияне с радостью посшибали таблички с прежними названиями своих городов и сел и заменили их на Анжуны, Моржимы и Баги.
А оказалось, что все так, да не так. И что имперство было забито правителями в головы людей куда крепче, чем я думал. И теперь, когда уже вроде можно выдохнуть и расслабиться, некоторые продолжают морочить себе головы.
До Нюрнберга я ехал всю ночь. Гнал как бешеный, потому что вынужденная остановка выбила меня из моего графика. Точнее выбила бы, если б он у меня был. На самом деле, мне просто хотелось скорости и хотелось поскорее получить ответы на свои вопросы, если мой друг Маркус вообще способен их дать. Пока я спал у автомехаников мне снился сон про Топтыгыча. В нем он что-то усердно мне рассказывал, потом пропал, я пошел искать, нашел мумию, и с тех пор гадкое ощущение тошноты не покидало меня.
«Наверное, самогон был плохой, а организм вспомнил когда меня последний раз тошнило и подкинул мне вот такую картинку в сон». Но парам самогона уже давно было пора выветрится, а мутить меня переставало лишь на скорости 180 – 200 километров в час.
По узким улочкам центра Нюрнберга я решил не кататься. Оставил машину на парковке спального района и отправился дальше пешком, прихватив с собой из машины только рюкзак. Пять тысяч рупий все так же лежали в моем кармане не тронутыми и решено было начать их тратить.
Первым делом я выбрал себе маленький отель, с видом на реку и, конкретно, на мост Палача. Помылся, привел себя в порядок. Сдал вещи в прачечную и отправился смотреть «Бег мужичков» — старинное представление, стабильно собирающее туристов на городской площади в полдень, когда часы на главном храме города устраивают маленькое представление. Сначала на сцену выходят герольды – куклы, музыканты и прочая свита. Затем выезжает император на троне,а потом мимо них начинают перемещаться курфюсты, наверное, выскопоставленные вельможы своего времени. Они делают три круга почета, не забывая кланяться своему владыке и на том все заканчивается. Вот это все представление в народе и прозвали «бег мужичков». Говорят, один из Храмов, хотел запретить это зрелище, или хотя бы заменить императора на Своего бога, а «мужичков» на тигров и людей, но потом передумал. И это хорошо.
Насмотревшись на средневековое шоу и наевшись сосисок, которые продавал уличный торговец, я отправился спать. По дороге в отель попалась телефонная будка, где на самом видном месте лежал новенький справочник с номерами местных жителей. Полистав его, я нашел номер Маркуса и позвонил. Скрипучий голос на том конце провода объяснил мне, что «этот расстрига тут больше не живет», а так же уточнил, что если мне не нужно проблем с полицаями, мне следует прекратить звонить сюда.
Простая с виду задачка усложнялась и мозг найдя себе работу, решил что сон можно и отложить пока.
Как найти человека в городе, где ты не знаешь никого? Я перебрал в голове все варианты и решил начать поиски с ближайшей кофейни. Уселся, заказал кофе, развернул заботливо предложенный путеводитель на первой попавшейся странице, где как раз рассказывали о «Беге мужичков».
Так же, на главной площади – повествовал дальше печатный текст: «есть кольцо», бла-бла-бла «стоит повернуть его три раза по часовой стрелке, загадать желание и оно обязательно сбудется».
А что, это идея, решил я. Сейчас кофе попью и пойду, покручу там что-нибудь, вдруг сработает. На самом деле ни в какие кольца мне не верилось, просто хотелось немного подурачится. Скоро принесли кофе, я его выпил буквально залпом, рассчитался и двинул загадывать желание.
Заминка возникла на подходе к кольцу.
Туристы из бывшей Японии уже давно стали «бичом» Европы. Беда в том, что они везде. Один мой знакомый, показывая мне фотографии привезенные из отпуска, комментировал их так:
«Вот я, вот статуя, вот японские туристы, а тут вот опять я, фонтан, и опять японские туристы». Если тогда мне было смешно, то теперь не очень. Толпа возле кольца была огромной. Среди гущи раскосых лиц, то там то здесь мелькали растерянные физиономии с европейскими чертами, но мелькали они преимущественно на переферии.
Встав неподалеку я задумался. Протолкаться локтями, конечно, можно, но как бы самого не затоптали.
Решение пришло случайно. Оно было еще абсурднее, чем идея повертеть кольцо, чтобы найти Маркуса.
— Бортовик, прием – обратился я к браслету на руке.
— Прием-прием, чего надо
— Ты на японском говорить умеешь?
— Сейчас выкачаю библиотеки из сети и смогу.
— Хорошо, качай. А еще китайские загрузи заодно.
— А тебе оно зачем? На экзотических девушек потянуло.
Я хмыкнул: Нет. Когда будешь готов – скажи. Тебе нужно будет на всю громкость динамиков кричать то но японском, то на китайском: Разойдитесь! Ведро с краской несу! Осторожно! Ведро с краской! Разойдитесь! Сейчас замараю!
— Это на тебя так сосиски подействовали?
— А у тебя есть другие идеи, как добраться до того кольца в центре?
— Ладно-ладно, я готов.
Затея удалась на славу. Туристы, обступившие «Прекрасный фонтан», к которому было прикреплено кольцо, услышав крики на родном языке довольно резво расступались перед моей персоной, боясь за свою одежду. Кажется, Моисей в свое время произвел меньший фурор на берегу моря.
Дойдя до кольца, я быстро прокрутил его три раза по часовой, пока никто еще ничего не понял, повторяя про себя: «Встретить Маркуса сейчас».
В конце третьего оборота меня кто-то схватил за штаны и потащил назад, выдергивая из толпы. Этим кем-то оказалась пожилая японка. Что-то строго сказав мне, она вернулась в свою кучу малу. Наверное, она хотела мне сказать: «Вас тут не стояло» на своем наречии, решил я про себя, обернулся и увидел Маркуса.
Вот на этом моменте я впал в состояние полного и бесповоротного шока. «КАК?»
Маркус же меня не замечал и сидя на лавочке, продолжал жевать булку. На трясущихся ногах я подошел к нему и сел рядом.
— Привет, Маркус
— Привет, — отозвался он, не отрываясь от кушанья
— Это я, Поха.. тьфу, Серега Арнов.
— Кто?! – теперь уже наступила очередь Маркуса удивляться. Не все ж мне за нас двоих отдуваться.
— Как ты? Как твои дела? Сколько мы не виделись, как ты меня нашел? Надолго в Нюрнберге? – затарараторил он известную всем мантру: А я думал, это кто-то из бывших прихожан решил со мной поговорить.
С главной площади мы постепенно переместились (постепенно, потому что переместиться разом нельзя без телепорта. Нужно перенести одну ногу, потом другую и повторять такие манипуляции раз за разом, пока не попадешь куда нужно. Но моментально не перенестись. А жаль) в то кафе, откуда я начал свои поиски.
Лишь мы уселись за столик, к нам тут же подошел официант, видимо, чаевые в 200 рупий его порадовали, и он решил рискнуть и срубить еще. Потом нам так же быстро принесли заказ, мы еще раз обменялись любезностями и Маркус, не спрашивая разрешения стал проповедовать:
— Я вот тут долго думал об Индии, о религии и всем таком прочем. Когда меня из монахов погнали времени стало просто завались, есть время подумать, так вот. Мне кажется, Индию во всем мире родили маркетологи, на Западе.
— Старик, я к тебе так-то по делу.
— Хорошо, — словно не услышал меня Маркус: Мне просто поделиться с кем-нибудь надо с нормальным, с монахами о таком не поговоришь. Так вот, началось все с подбора товара подходящего под ваши утонченные вкусы и индивидуальные потребности. У 99 процентов биомассы человечества ничего этого и в помине не было. Я сейчас о вкусах и потребностях, а оставшийся 1 % был настолько богат, что мог сам себя удовлетворить во всех смыслах и без каталожиков Икеи. Но тут пришли маркетологи, эти телохранители всадников апокалипсиса. Не знаю, из какой дыры они вылезли, но факт остается таковым. И начали они заливать простому люду про индивидуализм.
Никто вначале не верил, что из этой затеи, что-то путное выйдет, но на удивление сработало. И повелся народ и поверил в свои утонченные потребности и начали выпускать туалетную бумагу со вкусом клубники и альпийских гор, чтобы ее подчеркнуть. Ты кушай пока, кушай, я уже булкой обожрался. И вот когда маркетологи шпионски проникли в туалет, судьба западной цивилизации была предрешена.
— Давай решим вначале, или я кушаю или ты о туалетах рассказываешь – оборвал я Маркуса.
— О туалетах я мельком. Не переживая, брюзга. Пока они шуровали в спальне или на кухне — это еще туда сюда, и там и там себе можно найти занятие и думать только о нем. А вот в туалете разве что только баллончик освежителя в руках вертеть и по нему английский изучать. А когда уже и татарский выучен — тут начинаются думки о разном.
И думает человек: вот такая вот я прогрессивная личность, элитную трехслойку со смывающейся втулкой использую. Надо бы мне как-то еще свою особенность подчеркнуть.
С этого момента и начинается развал единой религии. Потому что диссонанс возникает. На полках в магазе все привыкли видеть 10 сыров, разных сортов, ну или если не сортов, то 10 разных этикеток точно, а в церкви бог один.
Святые, мученики — это все еще как-то сдерживало до поры, хоть какая-то видимость ассортимента, но босс-то один. – Продолжал заливать мне Маркус
А вот в соседней индии несколько миллионов богов. И со вкусом клубники и со вкусом страданий и со вкусом вселенской любви — в общем, полный фарш на прилавке выложен, а не «жри чо дали». Обыватели, конечно, в массе ни о чем таком не задумывались осознанно. Но когда индия пришла, они приняли ее легко, потому что уже давно подсознательно тосковали по чему-то такому.
Тут еще можно подумать, а зачем человеку вообще религия?
Создавалась то фишка, если верить историкам, для объяснения не объяснимого. Но это же когда было-то, во время доканализационные.
Но тут могу ответить так: Для биомасс бог нужен потому что они бояться ответственности. На работе начальник, корпоративный этикет и прочее, а в обычной жизни, которая волей неволей появляется, как быть? Тоже ведь босс нужен и правила. Вот тут и появляется бог.
А что если бога нет? Тогда ведь за свои решения придется самому отвечать, а так вроде отмазка есть. Про умных людей и фриков не говорю и у тех и у других пути не исповедимы.
-Это тебя за такую ересь расстригли?
-Не, отмахнулся Маркус, на дочке босса женится, хотел
-Я аж поперхнулся, а потом ткнул куриной ножной вверх спросил: его дочке что ли?
— Маркус рассмеялся: Этот давно в наших краях-раях не чудил и есть версия, что он давно уже того
-Чего того?
— Новый мирок создал и нам с ним изменяет, а чего, работы-то на неделю, дурное дело не хитрое. А девушка, о которой речь, оказалось дочерью моего непосредственного босса.. Внебрачной.
-Мдаааа- потянул я, откусывая новый кусок мяса.
— Ага, такие дела. Вот меня и проперли, а то вдруг еще узнаю, да болтать начну. На следующий день как за благословлением поперся, так и расстригли. Знал бы раньше — сидел тише воды. А теперь даже если кому скажу — не поверят, чего с расстригой дело иметь? Да и те кто повыше сами обо всем знают, у них там круговая порука судя по всему.
— А на дочке-то женился?
— Какой там! Стерва… Надеялась батьке так отомстить, за то что не признал ее официально. А когда я пост потерял – мигом охладела. Вот вроде и все тебе рассказал что хотел.
— То есть ты специально эту речь готовил к моему приезду?
— Ну да
— А как ты узнал, что я приеду
— Мне было видение во сне.
На этой ноте я вспомнил, почему мы с Маркусом друзьями не стали – чудной он слишком, даже для моей крепкой нервной системы.
— Маркус, я по делу в Нюрнберг приехал.
— Грааля тут нет, я искал
— Какого еще Грааля? Я серьезно
— И я – абсолютно серьезно, глядя мне в глаза сказал Маркус, но потом не выдержал и рассмеялся.
И с юмором у него тоже пакт о ненападении подписан, вспомнил я.
— Знаю я. Ты ищешь Бога. Подробностей не знаю, но приехал ты за этим.
«Вот ведь провидец» — ругнулся я про себя и как есть выложил историю про свою мечту, про Топтыгыча, про мумию, про все вместе.
Маркус слушал не перебивая, лишь пальцами в воздухе фантомные четки перебирал – осталась видать привычка.
— А я тебе в этом деле зачем? Помирать пока не собираюсь.
— Думал, ты можешь подсказать, кому и зачем из вашей религиозной братии я мог понадобиться. Вот встретил я допустим бога и что? Кому от того какой профит? Выставлять меня как ярмарочное чучело что ли в Храме? Как-то мелко. Да и кто мне поверит из прихожан.
Маркус вдруг резко потянулся ко мне, схватил за щеку, ущипнув больно, потянул на себя кожу, и отпустил.
— Ай, ты чего делаешь?!
— Проверяю, ты ли это, а то вдруг кто другой в маске.
— Совсем сдурел на свои распятия глядючи!
— Нет. Не сдурел. Топтыгыч прислал мне письмо. Как именно – не скажу, секретную свою почту сдавать не буду. Я и сам был очень удивлен, когда получил сообщение от ничего не значащего приятеля таким образом. К письму прилагалась записка: Если увидишь Похабыча, то есть Серегу Арнова – не парься, все мы, универские, о твоей кличке знаем,- Так вот, если увидишь Похабыча – передай ему этот конверт. Сам не вскрывай. Носи его всегда с собой и будь осторожен. В общем, как-то так. В это время под столом мне в колени уперся конверт, который Маркус оказывается, пытался незаметно мне передать.
— И вот еще что. В записке от Топтыгыча было сказано, чтобы конверт ты вскрыл, не сразу, а позже, когда свалишь из Нюрнберга и что валить тебе надо срочно. И я тоже с твоего позволения свалю. Я богослов, а не богомученик. Извини.
— Да нет, все путем Маркус. Спасибо.
Я пожал ему руку не вставая со стула, потому что второй рукой пытался в это же время незаметно запрятать конверт в штаны.
Рассчитавшись, я забежал в отель. Грустным взглядом окинул номер, в котором так и не довелось пожить, покидал вещи в рюкзак, сдал ключи на ресепшн, скорым шагом отправился к машине.
— Бортовик! Открывай! – дернул я ручку.
Мне никто не ответил. Тогда я полез в карман и открыл дверь вручную, ключом. Компьютер иногда замыкало, отчего он отключался, с этим разберемся потом.
Пнув заедающую кнопку зажигания и врубив первую я рванул с места.