Украине – виват!
Обыкновенно нелетние времена года я провожу в игорных заведениях. Выбираю страну с хорошим климатом. Счастье пытает меня, зато не мерзну. Благо, нажитого за лето обычно всегда хватает. Но в тот год не сложилось. В Амстердаме за день спустил летнюю добычу. Как обратный билет не проиграл, до сих пор удивляюсь. До того разошелся – психологов вызывали с успокоительными каплями. Шприцом угрожали.
Пришлось заняться московскими невестами. Не корысти ради, а пропитания для. Мне же необходимо как-то организм поддерживать? Это куда яснее, чем дважды два. Организм мой довольно требователен: трехразовое питание как минимум – уж будьте любезны! Да горячее без салатика не ставь!
Невест я нашел довольно быстро. Сразу двух. Зачем хороших людей напрягать? Две невесты – значит и расходы на меня пополам. День у одной столуешься, день у другой. Не так накладно.
«Как я нахожу невест?», - поинтересуется иной читатель, робеющий перед прекрасным полом. Ладно, раскрою методику. Вдруг, пригодится кому? Вдруг, две половинки соединю, и от них потом что-нибудь полезное для человечества родится?
Искать подходящую натуру рекомендую неподалеку от элитных вузов, подальше от музеев и прочих учреждений культуры, а тем более библиотек. Забудьте адреса планетариев и консерваторий, а уж если наткнетесь на объект у театра, коих развелось больше, чем тараканов на больничной кухне, то разворачивайтесь и уходите быстрым шагом, не оглядываясь. Разговоры с девицами некоторой, даже самой незначительной умственности, чрезвычайно вредны для пищеварения. Доверьтесь моему опыту.
Красота для невесты вовсе необязательна. Только помешает. Скорее всего занята девушка каким-нибудь сладкоежкой. Отбить, конечно, можно любую, но хлопотно и времени много займет. Желудок не поймет, а если поймет, то не простит. Мой вообще возненавидит. Но и уродина не подойдет. Они подозрительны, уродины, сложно им поверить в счастье свое, вдруг ниоткуда привалившее. Лучше всего клеить средненькую по всем показателям девушку, большая вероятность, что окажется из принцеждущих.
Дальше, дело техники. Подхожу, представляюсь, протягиваю визитку. Там выведено: ассистент режиссера и эмблема «Мосфильма».
Так мол и так, говорю, запускаем в производство сериал, ваш типаж очень подходит на одну роль. Роль не главная (никогда не зарывайтесь!), но со словами. Вы подходите идеально. И везу я ее на киностудию, тепленькую, с горящими глазами. Там у меня человек зависимый, я ему долг карточный отсрочил. Он пропуска заказывает по мере надобности. Вожу ее по коридорам и павильонам, киваю встречным. В некоторые двери захожу один. В киношной индустрии такое мелькание. Потом огорчаю невесту – режиссер уехал на натуру. Будет через пару-тройку недель. Тогда и пробы назначит. Да вы не волнуйтесь, это для вас чистая формальность. Не было такого, чтобы моих протеже не брали (и вправду не было, я вас заверяю). И приглашаю в кафе. Слово за слово, несколько комплиментов (восхищайтесь глазами и руками, это нейтрально и нефальшиво, прическу похвалите) и вот она безнадежно влюблена. Наконец ее разглядели. Наконец ее оценили. Наконец ее поняли. Я, соответственно, тоже натурально голову потерял. Просто пылаю страстью, хоть самовар на голову ставь. Тону в ее глазах с поволокой. Через неделю прошу избранницу познакомить с родителями. В девяносто процентах из ста домашние ужины на ближайший месяц обеспечены.
Если нет у вас по каким-то вовсе непонятным мне причинам должника на киностудиях, то можно изобразить семинариста с последнего курса духовной академии Троице-Сергеевой лавры. Тоже неплохой варрант. Сказать в лоб, так мол и так, если женюсь – обещают приход. Вы мне очень понравились. Каждая третья остановится и призадумается, если есть чем.
Так что дерзайте, господа.
Отца моей первой невесты звали Сергей Платонович. Фамилия у него – Гадин (ей-ей, не вру!). Представьте только, какого пришлось моей возлюбленной в детстве.
Сергей Платонович немедленно угостил меня водкой «Путинка». Я немедленно выпил.
- Как тебе Хохляндия? – огорошил он меня вопросом после третьей рюмки.
- Совсем обнаглели, - ответил я и закусил балыком.
- Во-во, а я что говорю? – обрадовался Сергей Платонович, встретив в лице будущего зятя единомышленника.
Дочь его было вмешалась (папа, хватит уже, надоело), но Сергей Платонович, как говорится, оседлал любимого конька. Да, дорогой читатель, украинский вопрос натурально свел его с ума.
Я выслушал получасовой монолог про то, что хохлы никакая ни нация, что мову их австрийцы сочинили нам назло, что захапали они исконно-русские земли. Хрущева Сергей Платонович не раз в ходе монолога своего крыл по матушке. Блистал перед зятем будущим топонимическими знаниями. Знаешь, что Запорожье раньше называли Александровском? Между прочим Днепропетровск - прежний Новороссийск. Не наш, что на Черном море, а столица Новороссии. Сколько лет мы их содержали, забесплатно газ давали, а им все мало. Еще давай, еще… Не нажрутся никак. Ходят по миру с протянутой рукой. Страна-попрошайка. Ничего своего. Флаг, и тот у шведов передрали. Пусть катятся в свою Европу, там уборщиков сортиров не хватает.
Я кивал на его речи воодушевленно. Удалось даже вставить пару крепких слов про доморощенных либерастов, тех самых, что получают инструкции в вашингтонском обкоме, которых в сортирах, загаженных хохляцкой эмиграцией, мочить надо, и про то, что, когда хохол родился – еврей заплакал.
Когда же Сергей Платонович перешел к наболевшей проблеме Крыма (шиш им с маслом, а не Крым), я горячо поддержал: «Пусть выкопают себе новое море, да насыпят полуостров. Делов то!»
Сергею Платоновичу явно понравилось наше общение. Мне тоже. Я люблю слушать под водочку и закуску приличествующую.
Утром немного болела голова. Зато наелся до пуза.
Отца другой невесты звали Тарас Михайлович. Фамилия тоже для дразнилок – Паганюк. Представьте себе, он тоже оказался знаток топонимов.
Тарас Михайлович предпочитал горилку под сало и разносолы. Я не возражал. Разговор о российско-украинских отношениях, в отличие от Сергея Платоновича, он завел после первой рюмки.
- Как ты относишься к аннексии Крыма? - спросил он в лоб и вперся в меня взглядом раздразненного быка.
- Безобразие полное, - отвечаю я, нанизав на вилку добрый кусок ветчины. – Наглое нарушение международного права. А что еще ждать от кровавого режима?
- Верно говоришь, - обрадовался Тарас Михайлович, отодвинул рюмки и потребовал фужеры.
Выпив полный, он раскраснелся и вернулся к прерванному разговору:
- Всем известно, что Крым – значит к Риму. Наши предки через полуостров, между прочим, с Италией торговали. А назывался он – Украинец! Это уж потом Крымом стал.
- Точно так, - поддакнул я, подвинул к себе студень и провозгласил тост. – Слава Героям! Слава Украине!
- Слава! – поддержал Тарас Михайлович и выпил до дна.
Много интересного поведал мне хлебосольный хозяин. Я узнал, как Украина весь Союз кормила, а прожорливые москали ее голодоморили, что промаскальские активисты сами себя сжигают из ненависти, лишь бы Украину подставить, а бандиты донецкие хуже фашистов, из градов собственные города обстреливают и жертвы на АТО сваливают.
После первой бутылки он потребовал вторую. Супруга его беспрекословно выставила. Тут уж мы пошли вразнос. Особенно Тарас Михайлович. Он был явно образованнее параллельного тестя. Я не побоюсь этого слова и ассоциаций, к нему привязанных – знаток языкознания! На раз, два, три он доказал мне, что русский язык всего лишь диалект от великого украинского, любое слово в русском от мовы происходит. Увлекательно рассказывал, с примерами. Убедил меня легко. А как ему не поверить – учителю русского?
Я рискнул, и вставил свои пять копеек за шведский флаг, что скандинавы нагло у Украины стырили. Перебор, подумает иной читатель. Вот что я ни в обиду о таком читателе скажу: «Не знает он ментальность бывших малороссов, обогащенную европейскими ценностями». Собеседник даже вареником не подавился, а напротив, зацокал одобрительно с полным ко мне расположением.
Утром голова трещала. Оттого я стал больше склоняться к политической позиции Сергея Платоновича, а в правоте Тараса Михайловича сильно засомневался.
Правда, в следующий раз меня доконала уже «Путинка», и мои политические симпатии резко изменились. Если бы вовремя не вырвало, так и остался бы навсегда верным сторонником Незалежной.
Когда я забегал в обеденный час, меня немедленно брали в оборот потенциальные тещи. Они были одинаковы, как две венгерские помидорины, слушали меня, открыв рот и охали. Они нравились мне, эти женщины обыкновенные, они готовили вкусно. Одна – щи, котлетки и кулебяки, другая – борщи, галушки и вареники. Я посвятил их в последние киношные сплетни, удовлетворил понятное любопытство. Такой-то имярек - гей? Конечно голубой, всем известный факт. У него же дочь родилась! Для конспирации, на самом деле там искусственное оплодотворение. В Германии делали инкогнито. А правда, что такой-то наркоман? Конченный. На героин в прошлом году перешел. А как же его жена? Любит, терпит. Говорят, такую-то любовник бросил – стара стала. Бросил, подтверждаю охотно, новую нашел. Прежняя теперь в депрессии, без стакана водки на съемочной площадке не появляется. И т.д., и т.п.
Привязались они ко мне. Я им контрамарки обещал на разные закрытые просмотры, где вся богема непременно будет.
Знаете, я как-то полюбил разговоры под супы и жаркое. Мне их до сих пор недостает.
Само собой, столько пить нельзя. Ради безопасности печени своей единственной и очень мне необходимой, я довольно скоро решил закругляться, подытожить наши сложившиеся отношения. Я позаимствовал паспорта уважаемых Сергея Платоновича и Тараса Михайловича и оформил на них потребительский кредит. Небольшой (что я, зверь какой?), за пару лет расплатиться можно, если в три смены работать. Каждый поймет, что иначе с лютыми врагами моей печени и разжигателями межнациональной розни никак нельзя.
Мне же пора в Европу. Соскучился по фишкам. В бизнес-классе я вздремнул и приснился мне вещий сон, как столкнулись Сергей Платонович и Тарас Михайлович в банке и сдружила их общая беда.
Пусть это будет мой маленький вклад в дружбу между народами.