Апофатически можно отличить живое от неживого. Если распатронить неживое, то его вполне получиться собрать снова. А вот живое, увы. Разберёшь – убьёшь его, а собрать получиться не то, и на очень короткое время.
Шаламов заметил - человек за три недели голода и побоев превращается в скотину. Природа выпестовала из скотины человека где-то сто тысяч лет. Сколько же ещё тысячелетий понадобится, чтобы этот срок увеличился хотя бы на неделю.
Время – это пустота, которой не надышишься за всю свою жизнь.
Горе в том, что и наибольшее горе становится воспоминанием.
Действительность мы наблюдаем, в общем, одинаково. Но вот отображаем её по-разному, сие талантом называется.
По Беньямину, любой может себе позволить «оригинальную» копию, ничем от от другой копии не отличимую.
Книжка стихов хорошего человека. Но стихи-то плохие.
Дерево живёт со всеми своими годовыми кольцами, так и человек, но вместо годовых колец в нём всё прошлое человечества от стаи до цивилизации. И он обречён бежать по кругу то в одном, то в другом «кольце».
У поэтов есть «обязательная программа – стихи «о любви». И вот, как он её откатает, вот такой он поэт и есть.
Читая фантастические истории древности, удивляясь доверчивости предков, как-то забываем, что сами были свидетелями невиданных, невообразимых кульбитов истории. Ну кто в нормальном уме мог подумать, что жизнями миллионов будут распоряжаться два дятла-стукача Джугашвили и Шикельгрубер.
Сегодня классическая басня звучала бы по-иному: муравей поступившей в полное распоряжение стрекозы.
Размышление о будущем сильно поганит настоящее.
Дурная бесконечность, мыслимая человеком, ограничена размерами бесконечной Вселенной.
Если «Принцип Брика», гласящий, что из плохого стихотворения запоминаются самые плохие строки, а из хорошего, лучшие -= распространить на собственную жизнь, то как её назвать удачной?
Счастье - это умение самого себя убедительно и вовремя обмануть.
Я здоров настолько, что остаётся лишь умереть.
Старость, когда сны путаешь с тем, что было или могло быть когда-то.
Время, испаряясь накапливается. Во мне.
«Факт европейской ненависти к России и славянам, кажется мне, обязан преимущественно тому обстоятельству, что нельзя быть либеральным человеком в Европе, не будучи врагом России». П.В. Анненков. Письма к Тургеневу. 1875 – 1883. Т.2. с.36.
Человек, проигрывает Природе вчистую. Без вариантов.
Кошачьи глаза у человек не удивляет. Но человеческие у котофея заставляют задуматься.
Никого не жалей. Себя пожалей. Тебя ведь тоже не пожалеет никто.
Или как Янкелевич говорил в своём удивительном трактате «об особо одарённых народах» в смысле производства «небывалых злодейств».
Путь одной частицы в вихре броуновского танца предсказать невозможно. И душа на неожиданные толчки отвечает каждый раз неожиданным образом. А ведь существует наука психология.
Расчёт «по первое число» начинается со второго.
Спасающий катер приближался не стремительно.
В минувшую эпоху авторы предисловий, послесловий, монографий, а также биографических очерков о том или ином писатели с грустью констатировали, что насколько бы лучше он, допустим, написал «Гаргантюа и Пантагрюэль» или «Последние песни», если бы они были знакомы с работами Маркса и Ленина. Нынешние послесловия отличаются от предшественников полны укоров иного рода. Комментируя письма П.В. Анненкова И.С. Тургеневу дама-исследовательница (учёная!) попеняла почтенному Павлу Васильевичу, что атеист он и кощунства позволяет себе!
ПАМЯТИ ЛЬВА ЛОСЕВА
Он был тучен,
Одышив,
Не хватало воздуха,
Болело сердце.
Отчего умер?
От жизни!
Навряд ли Достоевский и Тютчев были хорошо знакомы, но … Настасья Филипповна известна. В миру её звали «Лёлей» Денисьевой «10-й женой» Тютчева.
Перед тем как отправить в небытие Петиона, друг его, Макс Робеспьер утешил его следующим образом: «Мы с вами оба лишь атомы, затерянные в бесконечности морального и политического мира». Как схоже с обращением одного дружищи Шатова к дружище Ставрогину: «Мы два существа и сошлись в беспредельности <…> в мире».
Потомки мордастых лакеев своё происхождение числят от предков их хозяев.
Мечта: вовремя попасть в реанимацию.
Жизнь не игра в шахматы, с любого хода начни – всё равно проиграешь.
Пришвин посочувствовал «работникам ОГПУ – к ним как к евреям относятся».
Наше, так называемое, взаимопонимание обусловлено тем, что мы все до унылости и отвращения физически и духовно схожи друг с другом. А если и различаемся, то «чуть-чуть». И вот за это «чуть-чуть», за эту малость – убивают.
Реставрация чего угодно от ванны, картины, режима, всего лишь одна из возможных интерпретаций.
Существуют эталоны духовные. Держащий в руках эту мерку (а что такое эталон, как не линейка) любого мыслителя может объявить, как не дотягивающегося до него. С оттенком сожаления, разумеется.
Небо делает «звёздным» не так уж много звёзд.
У меня нет желания, что-либо «желать».
Фотографии, как и их персонажи, старятся, но в разном, конечно, темпе. И «вечность» для них разная.
Меня охватило равнодушие к своему. К чему «своему»? Предположим, к сочинительству. Хочется сидеть и злясь на самого себя «созерцать». А что созерцать? Да, всё равно, хоть дождинки, хоть снежинки.
- Поздно заниматься ерундой.
- Ерундой, заниматься никогда не поздно.
Вера? Убеждение, принятое без доказательств.
Ночь разъединяет нас.
Чтобы соединить снова.
I
Печаль пустоты, одиночество ночи.
Костлявая осень, о чём ты бормочешь?
Взлетит, растекаясь чудным опереньем,
Редкая птица – моё вдохновенье.
II
Взлетит, растекаясь меж звёзд, к зениту.
Ах, медные листья, о чём вы звените?
О чём говорите вы, умирая,
Пространство устлал от края до края?
III
И я устал, и мне б оторваться.
И руки раскинув с вами умчаться.
В печаль пустоты, в одиночество ночи.
Костлявая осень пусть бормочет.
Осень 1975 г.
С недоверием зачитываемся невероятными историями, имеющими быть тысячелетия тому назад. Но мы то сами были свидетелями не менее чудесных, в смысле невозможных, происшествий. Фантастически невероятных событий и кто же поверит, что и это было через 1000 лет.
Ирония вырастает из знания. Чем больше знаешь, и тем больше не знаешь себя, окружающих, социальную природу. Вот над этим и подсмеиваешься.
Уже соглашаюсь с Дени Дидро: «Вы не представляете себе, как мало нужно времени, чтобы состарится».
Не самое плохое место на белом свете: боковая, верхняя полка в общем вагоне, неспешно везущего меня куда-то в дебри Саян.
Выступать против веры - всё равно что спорить с болельщиком о футболе.
«Ван Гог однажды встретил у Танги самого Сезанна, но Сезанн видел в Картинах Ван Гога лишь мазню сумасшедшего». Сравнить с мнением Эль Греко о Микеланджело. Талант художника, поэта … творческий человек может быть гением, но и критиком с дурным вкусом. То есть, его оценка ограничена его талантом?
Что сказать о жизни? Я больше отдавал, чем брал.
То, что хочешь доказать, докажешь обязательно.
Читая Монтеня: эпоха имеет свой предел откровенности. Пересечь его хамство и дурновкусие. Не достичь его манерность, холодок неискренности.
Люди как часики без стрелок, громко тикают, а время не показывают.
Для чего я записываю всё это. Ведь тщеславия литератора, что кто-то прочтёт и восхитится, нет у меня. Иллюзий я на этот счёт не питаю. Пишу я и печатаю, чтобы забыть. Несделанное тяготит.
У меня есть всё, кроме денег, а это очень много.
Насколько же Мир велик, если «в нашей деревеньке есть улицы, по которым я не проходил ни разу» (Ренар).
Дурак – этот тот, у кого достаёт ума довести до конца самую его дурацкую мысль.
Ты получаешь удовольствие от того, что меня лишаешь удовольствия.
(Поэзия и правда).
Чем больше нравятся стихи, тем больше хочется узнать их автора, но чем больше читаешь об авторе, тем меньше хочется читать его стихи.
Жизнь – есть продолжения сна другими средствами.
Ну, смерть? Кроме её физически непривлекательного, она закрывает наглухо будущее. Но зато прошлое – твоё! … живи и радуйся.
Судить о человеке по наружности, можно так же безошибочно, как о том же самом по его одежде.
У жизни нет смысла, но и смысл жизни не имеет.
Человек в обществе себе подобных, как голый в тайге. Ничего не может.
Учителю, удивлённому, что я никак не могу понять решение элементарной задачки, я объяснил, что лицо моё умнее меня. Прошли десятилетия и, возможно, я стал не глупее физиономии, которой родители меня одарили.
Настолько жизнь страшна и омерзительна, что отгородится от неё получается придумками ещё боле страшными и омерзительными.
«Каннибал … Простые нечеловеческие радости.
Как хорошо, так тихо-тихо.
Но вечности ничто не вечно.
Себя превозмогать придётся,
Прощаясь с жизнью быстротечной.
II
День прожит и отвар его выпит,
Оглянешься – незаметно людей.
Евреи засобирались в Египет.
Эта история – груда камней.
III
И с каждым днём всё больше изумленье,
Что ты – моё,
А я - твоё творенье.
И в Рай, и в Ад идёшь одной дорогой.
Всегда неопрятные потроха катастрофы.
Когда засыпаю, мне начинает сниться нечто. Я из одного бытия перебираюсь в другое. И там, и там я безвластен.
Они не могут друг без друга: но … в молодости важнее тело, в старости – скелет.
Существует понятие: «универсальность вкуса», видимо, нечто вроде универсальной отмычки. Что равно безвкусию, тоже, по-своему всеохватная категория.
Если вам за пятьдесят, и вы едва удерживаетесь от плевка в зеркало, тогда вам повезло: у вас либо катаракта, либо помутнение хрусталика.
Нельзя быть одинаково умным во всех делах человеческих, а вот дураком можно.
Шухеризада … им сказки говорит.
Чем фантастика отличается от бреда? Фантаст, фантазёр … они-то знают, что сочиняют, а тот, кто бредит, бред принимает за явь, за чистую монету.
Я ещё помню время, когда при изобилии нищеты не было богатых.
СОВЕТ
Сколько бы тебе ни было лет
Уходя, гаси за собою свет.
Дверь прикрой, вокруг чернота.
Тебя здесь не было и не будет.
Ни-ког-да…
Самое отвратительное в этом человеке было его лицо, оно же верный слепок его души.
Жизнь длинна как молния, но как вспышка коротка.
Или мне приснился Господь? Или я приснился Господу? Какая разница!
У них вместо революции выборы через четыре года, а у нас революции вместо выборов раза три-четыре в столетие.
Актёрская судьба: жизнь положить на то, чтобы ролей в ней не разыгрывать.
Пусть человек полагает, что он не заметен, он всё равно едва различим, но чтобы убить и этого достаточно.
Невозможно забыть того, кого не знаешь.
Подумать только, я родился в последний день месяца атир (третий месяц египетского солнечного календаря 28 октября-26 ноября). Узнал об этом в примечаниях к какому-то стиху Кавафиса.
Не существует красоты, если ты её не видишь, не чувствуешь.
Нет уродства, если ты отвернулся от него.
Нет здоровья, когда ты его не ощущаешь.
Существует лишь боль. Одну её ты ощущаешь, когда не видишь. И единственное, что ты можешь увидеть не ощущая.
Философ, не из последних, Иосиф Левин умён, но разговаривал с самим с собою, а это три копейки четырьмя монетами. Себя-то можно убедить в чём угодно. Что, что, а подыгрывать самому себе это мы умеем прекрасно.
***
Бесконечное пространство
Увеличивается на шаг
В какую сторону я бы его
Ни сделал.
Бесконечное время,
Уменьшается на миг
Когда я делаю шаг
В какую сторону я бы его
Ни сделал.
***
Гейне, конечно, немец.
Лец, безусловно, поляк.
Я, разумеется, русский,
Но, в общем-то, это не так.
Я уже стар или не молод. Как посмотреть. Но когда я открываю книгу древнего автора из мною нечитанных, я жду чуда. И не нахожу его. Но ведь всё жду. Наверное, это и есть чудо.
Неудачники (наблюдение из жизни) составляют собою сонмы стукачей, попов разных конфессий, и вождей, когда уж особо не повезёт.
И вот тогда трепещи … народ.
Отчего-то зависит, наверное, от крепости организма. Подцепишь ты инфекцию или нет. Тоже самое наблюдается в жизни духовной: есть особи, начисто отключающие разум, чтобы бултыхнуться в болото «веры». Не важно какой и во что.
ИЗ ЖИЗНИ МАРИОНЕТОК
Марионетки имеют обыкновение убивать кукловодов.
I
Самое стыдное? Перечитать собственные рассуждения двадцатилетней давности по поводу тогдашнего настоящего. «Умный», если со всеми, - такой дуррак!
II
Это может быть отнесено к «духу эпохи».
III
«Ох, как встречу того Духа – Ох, отмечу его в ухо». В. Высоцкий.
Эх, мы-то живём в мире качественных подделок.
***
Когда государство рушится,
Когда оно падает,
Сначала многим весело,
Но в дальнейшем последствия не очень радуют.
Ты думаешь,
Что не может быть хуже.
Оказывается, может!
И всё становится ясно,
Когда сидишь не просто в яме,
А в грязной, паскудной луже.
О «дыхании горизонтальных рек» писал Введенский, вот потому ему перекрыли собственное, небольшое, узенькое, не шире его рта и ноздрей.
Для чего читать мудрецов седой и не очень древности. А чтобы убедиться, что окромя технологии ничего не меняется. Другой разговор. То технология очень много меняет вокруг. Но какие-то вещи, начавшиеся ещё в стае, остаются вечные
- Алтай?
- Затоптанный Рай!
Когда хочется узнать, кто всё-таки первый сказал «мяу»? Надо читать классиков, тут уж не поделать ничего. Но вдруг тебе захочется сказать чего-нибудь по их поводу: остановись, подумай о гигантских библиотеках, собравших именно множество мнений на этот счёт. Тома комментариев, транскрипций, интерпретаций, несогласия или, что гораздо реже, согласия с мнениями коллег. Короче, подумай, -лишним, как говорила моя матушка,- не будет.
СЧАСТЬЕ ХУДОЖНИКА
Жил когда-то скульптор, Арансон Наум Львович, ремеслу обучился в Париже долго, упорно, не обращая внимания ни на что. И понятно, что «он впал в нужду» и однажды упав в голодный обморок скатился с лестницы. «По счастливой случайности вечером того же дня (31 декабря 1896 года) он получил первый крупный заказ в 2000 франков».
ОТЧЕГО НЕ ЗАВИСИТ СЧАСТЬЕ
Я счастливо жил в стране победившего социализма.
Я счастливо живу в стране побеждённого социализма.
Может быть, я вообще, счастливый человек.
Не уходить тяжело. Тяжело оставлять.
Друзья обычно меньше походят друг на друга, нежели враги.
.