ЯНВАРЯ, 1-ГО ДНЯ 1917 ГОДА
ИЗ ДНЕВНИКА ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II:
"1-го января. Воскресенье
День простоял серенький, тихий и тёплый. В 10; ч. поехал с дочерьми к обедне. После завтрака сделал прогулку вокруг парка. Алексей встал и тоже был на воздухе. Около 3 ч. приехал Миша{1}, с кот[орым] отправился в Большой дворец на приём министров, свиты, начальников частей и дипломатов. Всё это кончилось в 5.10. Был в пластунской черкеске. После чая занимался и отвечал на телеграммы. Вечером читал вслух".
ИЗ ВОЕННОГО ДНЕВНИКА ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ АНДРЕЯ ВЛАДИМИРОВИЧА:
"1 января
Великий князь Николай Михайлович выехал из Петрограда сегодня вечером во исполнение Высочайшего повеления . Весь город, говорят, перебывал у него".
О ЧЕМ ПИСАЛИ ГАЗЕТЫ 1 -ГО ЯНВАРЯ 1917 ГОДА
"ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЙ ВЕСТНИК":
"1917. 1 января. В первый день Нового года в четвертом часу дня в Большом Царскосельском дворце Николай II изволил принимать поздравления от своих подданных и представителей дипломатического корпуса. Собралась вся высшая элита государства российского. Первыми принесли поздравления председатель Совета министров князь Голицын, министры, председатели Государственного совета Щегловитов и Государственной думы Родзянко, главноуправляющие, министр великого княжества Финляндского, государственный секретарь, помощник министра императорского двора, высшие чины двора, лица свиты. Далее 'его императорскому величеству имели честь быть представленными' дипломаты. Их было много. Три часа Большой Царскосельский дворец блестел от мундиров и орденов".
"РУССКОЕ ЗНАМЯ"
Опубликовала в разделе «месяцеслов» :
"Воскресенье, 1 января, неделя 31-я по пятидесятнице. Обрезание Господне. Праздник святого Василия Великого".
"КОЛОКОЛ":
"Наступившему 1917 году суждено будет стать первым годом новой эпохи в жизни русского народа, русского государства".
"РУССКИЕ ВЕДОМОСТИ"
«Программа князя И. Д, Голицына»
Редакционная статья
На днях мы указывали, что программа нового кабинета ясна без всяких заявлений. Назначение его, очевидно, заключается в том, чтобы сосредоточить все внимание и все силы правительства на защите той системы управления, против которой только что решительно высказалась вся страна. Опубликованная в печати беседа кн. Н. Д. Голицына с сотрудником «Нового времени» вполне определенно подтверждает то, что и раньше разумелось само собой. Новый премьер «ставит одной из главных основ своей деятельности»: «Сохранение установленного действующими законами государственного строя в полной неприкосновенности, ибо понятно каждому, что правительство, как таковое, не может предпринимать каких-либо экспериментов в области государственного управления, носящих характер государственного переворота, в особенности в такой исторический момент, какой наше отечество переживает теперь, так как результатом такого шага, помимо всего прочего, может явиться общая дезорганизованность.
Из сказанного вытекает тот вывод, что я не могу допустить мысли об установлении у нас такого строя государственного управления, при котором правительство явилось бы ответственным перед законодательным и учреждениями».
Если бы новый председатель Совета министров был более знаком с тем порядком управления, который существует у всех наших европейских союзников и к которому он чувствует такое отвращение, что «не может допустить мысли» об установлении его в России, ему не осталось бы неизвестным, что для введения политической ответственности министерства не нужно вовсе никакого «государственного переворота» и что переход к этому институту повсюду совершился без всяких потрясений и даже без всяких изменений в основных законах".
"ГОЛОС РУСИ":
«Правительство должно ясно сказать, что государственного переворота оно не допустит".
"УТРО РОССИИ":
«Голицын – Щегловитов – Кульчицкий». Уж не это ли новое счастье наше? И пристало ли нам перед лицом этой снисшедшей на нас новогодней троицы поздравлять друг друга с каким-то новым счастьем?»
Действительно, поздравлять с Новым 1917 годом было бессмысленно. Измена бродила вокруг Престола - измена, оправдывавшая себя патриотическими соображениями.
По словам священномученика протоиерея Иоанна Восторгова "часть русского общества или так называемая интеллигенция, взросшая на чужих идеалах, оторванная от народной русской почвы, не понимающая и не разделяющая бытовых, религиозных и государственных основ народа, как они проявились в тысячелетней нашей истории, давно уже стала противополагать себя правительству, незаконно присвоив себе название «общественных сил».
"Общественные силы" бойкотировали систематически всех, в ком видели пособников Государя, почти буквально следуя принципам, изложенным в "диспозициях" тайного Комитета народного спасения.
ИЗ ДИСПОЗИЦИИ № 1:
"Необходимо:
1) Признать, что война ведется на два фронта: против упорного и искусного врага во вне и не менее упорного и искусного врага внутри.
<… >
3) Признать, что достигнуть полной победы над внешним врагом немыслимо без предварительной полной победы над врагом внутренним.
<… >
5) Для успешности борьбы по внутреннему фронту отстаивать идеи всяких блоков и объединений с элементами зыбкими и сомнительными, немедленно назначить штаб верховного командования из десяти лиц, предоставив сие основной ячейке: кн. Львов, А. И. Гучков и А. Ф. Керенский, и, отказавшись при выборе кандидата по признаку личного уважения и прошлых заслуг, а назначить исключительно по признакам: а) ясности мышления, б) честности слова и в) твердости воли.
<… >
7) Верховное командование организованное народом в борьбе за свои права принять на себя А. И. Гучкову, как объединяющему в себе доверие армии и Москвы, отныне не только сердца, но и волевого центра России.
<… >
Комитет народного спасения.
Дана в Москве 8 сентября 1915 года".
ИЗ ДИСПОЗИЦИИ № 2:
"В ответ на резолюции московских съездов земств и городов последовало решение противника: съезды благодарить; депутации не принимать, парламента немедленно не созывать.
Таким образом, маски сдернуты. Все, даже наивнейшие Ковалевские, Милюковы, Челноковы и Шингаревы, должны наконец уразуметь, что они своей компромиссностью подставили русскую общественность под удар, которого следовало избежать.
<… >
Посему надлежит:
1) А. И. Гучкову, А. Ф. Керенскому, П. П. Рябушинскому, В. И. Гурко, кн. Г. Е. Львову немедленно собраться в Москве и приступить к организации земского и городского съезда, созываемого частным порядком в Москве на 15 октября с. г.
<… >
4) Означенным пяти лицам во исполнение п. 5 нашей диспозиции № 1 просить А. И. Гучкова принять на себя командование «Армией спасения России» против врагов внутренних. Пополнить состав для сформирования штаба в 10 лиц, указание коего Гучкову принимать к исполнению в случае наличности в его пользу трех четвертей голосов. Во всех остальных случаях Гучкову принимать решения под личную свою ответственность, а совету поддерживать его в исполнении оных всемерно и беспрекословно.
<… >
7) Штабу следовало бы немедленно по своем сформировании приступить к изучению реальной обстановки театра внутренней борьбы и, блокируясь налево, определить последовательность мер воздействия на пробки, применение каковых мер не повредило бы интересам армии и общества, система личного, социального, экономического и психического воздействия на врагов народа: г. Горемыкина, кн. Щербатова, г. Самарина, г. Катенина и т. д.
8) Штабу следовало бы немедленно облечь лицо с достаточным юридическим и практическим омытом обязанностями «общественного прокурора» и, придан ему в помощь несколько помощником, приступить к составлению обвинительных актов против врагов народного дела, индивидуализируя и конкретизируя их ответственность. Работа написания этих актов должна идти в срочном порядке и быть немедленно опубликованной если не в стране, то за рубежом у союзников, контакт с которыми штаб должен установить немедленно путем отсылки делегатов в Лондон и Париж.
Комитет народного спасения.
Дана в Москве 18 сентября 1915 года".
Гучков, которого заговорщики прочили в командующие «Армией спасения России» в речи 25 октября 1915 года заявил о необходимости пойти на «прямой конфликт с властью».
Охранное отделение Департамента полиции зафиксировало его слова: «Если я не умру раньше, я сам арестую царя» (Васильев А.Т. Охрана: русская секретная полиция).
Именно А. И. Гучков, лидер партии "Союз 17 октября", председатель Центрального военно-промышленного комитета (1915 -1917), используя связи в близких ему армейских кругах, был автором и организатором переворота, целью которого было, заставить Николая II отречься от Престола.
В материалах Чрезвычайной Следственной Комиссии (ЧСК) Временного Правительства имеются показания Гучкова от 2 августа 1917 года в которых он говорит о своей роли в заговоре: «…Я ведь не только платонически сочувствовал этим действиям, я принимал активные меры… Провести это было трудно технически… план заключался в том (я только имен называть не буду), чтобы захватить по дороге между Царским Селом и Ставкой Императорский поезд, вынудить отречение, затем одновременно, при посредстве воинских частей, на которые в Петрограде можно было рассчитывать, арестовать существующее правительство и затем объявить как о перевороте, так и о лицах, которые возглавят собой правительство… ".
В следственных материалах ЧСК имеется также документе под заголовком «Записка, составленная в кружке Римского Корсакова и переданная Николаю II князем Голицыным».
ИЗ "ЗАПИСКИ":
«В настоящее время уже не представляется сомнений в том, что Государственная дума, при поддержке так называемых общественных организаций, вступила на явно революционный путь, ближайшим последствием чего по возобновлении ее сессии явится искание ею содействия мятежно настроенных масс, а затем ряд активных выступлений в сторону государственного, а весьма вероятно, и династического переворота, надлежит теперь же подготовить, а в нужный момент незамедлительно осуществить ряд совершенно определенных и решительных мероприятий, клонящихся к подавлению мятежа…».
Программа действий, состояла из 9 пунктов. Вот некоторые из них:
«I. Назначить на высшие государственные посты министров, главноуправляющих и на высшие командные тыловые должности по военному ведомству (начальников округов, военных генерал-губернаторов) лиц, не только известных своей издавна засвидетельствованной и ничем не поколебленной и не заподозренной преданностью Единой Царской Самодержавной власти, но и способных решительно и без колебаний на борьбу с наступающим мятежом…
II. Государственная дума должна быть немедленно Манифестом Государя Императора распущена без указания срока нового ее созыва.
III. В обеих столицах, а равно в больших городах, где возможно ожидать особенно острых выступлений революционной толпы, должно быть тотчас же фактически введено военное положение (а если нужно, то осадное), со всеми его последствиями…»
В декабре 1916 года состоялись в Москве различные съезды организаций, работавших на "оборону страны": "Союза земств, Союза городов с участием военно-промышленных комитетов, бирж (коммерческой и хлебной), кооперативов и "Рабочих делегаций" (от больничных касс, кооперативов, профессиональных союзов). Эти съезды приняли целый ряд антиправительственных, либеральных резолюций. Одна была принята на собрании уполномоченных губернских земств 9 декабря 1916 года; она содержит ряд нападок на "лиц", которые плотным кольцом сомкнули верховную власть, внесли ядро растления в недра народной совести и продолжают подтачивать «корни нашей государственности». "Разруха растет с каждым днем, — продолжает резолюция и предлагает: — Спасение в действенном патриотизме и живом чувстве ответственности перед родиной. Когда власти становятся преградой на пути к победе, ответственность за судьбы родины должна принять на себя вся страна... Правительство... ведет Россию по пути гибели и колеблет царский трон" (Шляпников А. Г. Канун семнадцатого года. Семнадцатый год).
После разгона правительством съездов общественных организаций уполномоченные приняли следующую резолюцию:
«Совещание представителей общественных организаций
11 декабря 1916 года.
Запрещение и разгон съездов заставляет нас, представителей общественных организаций всех классов населения, съехавшихся на продовольственное совещание, выразить свое возмущение и решительный протест против привычной политики старой власти, распыляющей и дезорганизующей страну в момент, требующий от народа крайнего напряжения и объединения всех его сил.
Отечество в опасности! Продовольственная разруха растет с каждым днем. Легкомысленные, никаким общим планом не связанные действия бездарной власти делают этот кризис все более и более страшным. Призрак голода грозит армии и народу. Правительство, давшее Сухомлиновых, Мясаедовых и Штюрмеров, с самого начала войны мешало армии исполнить ее трудную задачу. Миллионами жизней и пятнадцатью занятыми губерниями заплатила страна за ошибки и преступления власти Русское общество с самого начала войны, забыв все прежние прегрешения власти, отдало свои силы на совместную с правительством борьбу против внешнего врага. Но безответственная власть в стремлении спасти свои отжившие привилегии и прерогативы, став игрушкой в руках кучки темных проходимцев, продолжала и продолжает вести в тылу предательскую борьбу с обществом и народом. Этой бессовестной и преступной власти, дезорганизовавшей страну и обессилившей армию, народ не может доверить ни продолжение войны, ни заключение мира.
В роковые дни, решающие судьбы родины, должно быть покончено с политической системой, приведшей страну на край гибели. Час настал. Неотложной задачей момента становится объединение всех слоев и классов населения в крепко спаянную организацию, способную вывести страну из мертвого тупика. Опираясь на организующийся народ, Государственная Дума должна неуклонно и мужественно довести начатое великое дело до конца. Ни компромиссов, ни уступок.
Наше последнее слово — к армии. Пусть знает армия, офицеры и солдаты, что правительство, разрушая и распыляя живые силы страны, наносит непоправимый удар общему делу. Пусть знает армия, что вся страна готова сплотиться для того, чтобы вывести Россию из переживаемого ею гибельного кризиса" (Шляпников А. Г. Канун семнадцатого года).
Возглавлявший объединённый комитет Земского союза и Союза городов князь Г.Е Львов давал практические указания своим сто¬ронникам следующего содержания:
"Оставьте дальнейшие попытки наладить совместную работу с настоящей властью! Они обречены на неуспех, они только отдаляют нас от цели. Не предавайтесь иллюзиям! Отвернитесь от призраков! Власти нет..."
Все резолюции, речи, письма, прокламации приобретали особый интерес и копировались весьма усердно всеми способами. По рукам ходили рукописи, трактовавшие вопросы войны, продовольственного кризиса, различные «взгляды» на войну, текущий момент.
Некоторые члены Императорской Фамилии, в особенности Великая княгиня Мария Павловна Старшая и Великий князь Николай Михайлович, старались возбудить мнение высшего общества против Государя в защиту якобы обиженного Великого князя Дмитрия Павловича (одного из участников убийства Распутина).
Депутат Государственной Думы от Бессарабской губернии, враг Распутина и участник его убийства, В.М. Пуришкевич, записал в своем дневнике.
ИЗ ДНЕВНИКА ФРАНЦУЗСКОГО ПОСЛА М. ПАЛЕОЛОГА:
"Воскресенье, 14[1] января.
Сегодня первый день нового года по православному календарю. Император принимает в Царском Селе поздравления от дипломатического корпуса".
ИЗ ДНЕВНИКА В.М. ПУРИШКЕВИЧА:
"26 ноября 1916 года.
<… >
Около 12 ч. дня ко мне позвонили по телефону из дворца великого князя Кирилла Владимировича и передали, что Его Высочество просит меня заехать к нему сегодня по важному делу около 2-х часов.
Я ответил, что буду, и решил поехать, хотя великий князь Кирилл, как и оба милые его братья, всегда внушали мне чувство глубочайшего отвращения, вместе с их матерью великой княгиней Марией Павловной, имени коей я не мог слышать хладнокровно на фронте в течение всего моего пребывания там с первых дней войны.
Я чувствую, что Владимировичи и их мамаша, оставшаяся закоренелой немкой и германофилкой, не только вредят нашим армиям на фронте, но и беспрестанно подкатываются под Государя, прикрываясь идейными мотивами блага России.
Они не оставили мысли о том, что корона России когда-нибудь может перейти к их линии, и не забыть мне рассказа Ивана Григорьевича Щегловитова о том, что в бытность его министром юстиции к нему однажды разлетелся великий князь Борис Владимирович с целью выяснения вопроса: имеют ли по законам Российской империи право на престолонаследие они, Владимировичи, а если не имеют, то почему?
Щегловитов, ставший после этого разговора с великим князем Борисом предметом их самой жестокой ненависти и получивший от них кличку Ваньки Каина, разъяснил великому князю, что прав у них на престолонаследие нет вследствие того, что Великая Княгиня Мария Павловна, мать их, осталась и после брака своего лютеранкой.
Борте уехал несолоно хлебавши, но через некоторое время представил в распоряжение Щегловитова документ, из коего явствовало, что великая княгиня Мария Павловна из лютеранки уже обратилась в православную...
<… >
Выходя из дворца великого князя, я, под впечатлением нашего с ним разговора, вынес твердое убеждение, что они вместе с Гучковым и Родзянко затевают что-то недопустимое, с моей точки зрения, в отношении Государя, но что именно — я так и не мог себе уяснить".
Великий Князь Дмитрий Павлович получил предписание продолжать свою военную службу в рядах наших войск, находившихся в Персии на турецком фронте, а князь Юсупов, в то время проходивший ускоренные курсы Пажеского корпуса, был отправлен в курское имение Ракитное, куда съехалась его семья.
Великие князья представили Его Величеству Николаю II письмо следующего содержания:
«ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО,
Мы все, чьи подписи Вы прочтете в конце этого письма, горячо и усиленно просим Вас смягчить Ваше суровое решение относительно судьбы великого князя Дмитрия Павловича. Мы знаем, что он болен физически и глубоко потрясен, угнетен нравственно. Вы, бывший его Опекун и Верховный Попечитель, знаете, какой горячей любовью было всегда полно его сердце к ВАМ, ГОСУДАРЬ, и к нашей Родине. Мы умоляем ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО, ввиду молодости и действительно слабого здоровья великого князя Дмитрия Павловича разрешить ему пребывание в Усове или Ильинском.
ВАШЕМУ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ должно быть известно, в каких тяжких условиях находятся наши войска в Персии, ввиду отсутствия жилищ, эпидемий и других бичей человечества; пребывание там для великого князя Дмитрия Павловича будет равносильно его полной гибели и в сердце ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, верно, проснется жалость к юноше, которого ВЫ любили, который с детства имел счастье быть часто и много возле ВАС и для которого ВЫ были добры как отец.
Да внушит Господь Бог ВАШЕМУ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ переменить Свое решение и положить гнев на милость.
ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА горячо преданные и сердечно любящие..."
Далее следуют подписи.
РЕЗОЛЮЦИЯ НИКОЛАЯ II:
«Никому не дано право заниматься убийствами; знаю, что совесть многим не дает покоя, т. к. не один Дмитрий Павлович в этом замешан. Удивляюсь вашему обращению ко мне. Николай».
"В убийстве Распутина не было ничего героического. Троцкий сказал о нем, что «все это напоминало сценарий, предназначенный для людей дурного вкуса». Вряд ли можно назвать Троцкого поклонником монархии. Я думаю, что на этот раз коммунисты были еще недостаточно строги в своем суждении. Это убийство было задумано самым гнусным образом.
Подумать только о двух именах, тесно связанных с ним до сего дня, – Великий князь, один из внуков Царя-Освободителя, и отпрыск одного из наших лучших домов, женатый на дочери Великого князя. Это показало, как низко мы пали!» (Вел. княгиня Ольга Александровна).
"Дело Распутина имеет немало сходства со знаменитым делом об ожерелье, которое в определенном смысле стало причиной Французской революции. Люди во Франции, готовые совершить революцию, использовали это скандальное дело, чтобы уронить престиж королевского двора и тем самым подорвать устои трона" (Васильев А.Т. Охрана. Русская секретная полиция).
"В. К. Николаю Михайловичу было предписано выехать в его имение Грушевку (Херсонской губ.); в. к. Кирилл Владимирович был командирован на Мурман, в. к. Борис Владимирович - на Кавказ. Меры эти были приняты потому, что политическое головокружение на верхах общества достигло высшей точки в период Нового года " (Ольденбург С.С. Николай II. Его жизнь и царствование).
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ КНЯЗЯ Н.Д. ЖЕВАХОВА:
"Распутин базировался только на личном впечатлении, забывая, что теперь его окружали уже не прежние мистически настроенные люди, а проходимцы и нравственно нечистоплотные люди, рассчитывающие на его темноту и невежество, мечтавшие о карьере и проникнутые мелкими низменными целями. Эти люди, в большинстве случаев, принадлежали к типу тех мелких департаментских чиновников, тупых и бездарных, каких везде много, специальность которых заключалась в том, чтобы интриговать против своего начальства, и вожделения которых не простирались дальше места столоначальника или начальника отделения. Некоторые из них, действительно, имели успех у Распутина; но не у министров, которым Распутин, под их диктовку, писал свои записки, с трогательными обращениями «миленький мой», хотя часто и делал это, лишь бы отвязаться от надоедливых просьб. Не нужно доказывать, что этого рода записки никогда не касались вопросов государственных или бы отражали вмешательство Распутина в сферу государственного управления. Эти обвинения были умышленно пристегнуты, что являлось последовательным и логичным со стороны тех, кто стремился доказать, что не Государь, а Распутин управляет Россией, а министры получают свои назначения лишь после предварительной рекомендации Распутина. Само собой разумеется, что не Государь, назначавший министров преимущественно из состава членов Думы, руководствовался мнением Распутина, а наоборот, Распутин старался вторить мнению Государя, предназначавшего ответственный пост тому или иному лицу, не только поздравляя это лицо с назначением, но и внушая ему мысль о своем посредничестве...".
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ГЕНЕРАЛА П.Г. КУРЛОВА:
"Потерявшее голову великосветское общество, в особенности после убийства Распутина и связанных с ним последующих высылок великих князей Дмитрия Павловича и Николая Михайловича, громко говорило о необходимости дворцового переворота. Эта мысль встречала сочувствие среди некоторых членов царствовавшего дома, причем указывалось на великого князя Михаила Александровича, как на будущего Императора, хотя он, искренно любивший своего брата и Его семью, стоял вне каких-либо политических групп. Все это завершилось чисто революционными выступлениями в Государственной Думе, направляемыми членами прогрессивного блока".
ИЗ КНИГИ НАЧАЛЬНИКА ИМПЕРАТОРСКОЙ ДВОРЦОВОЙ ОХРАНЫ А.И. СПИРИДОВИЧА:
"В тот первый день Нового Года, на далеком Кавказе, в Тифлисе, оппозиционные заговорщики сделали первый шаг по предложению короны Великому Князю Николаю Николаевичу. Тифлисский городской голова, Александр Иванович Хатисов, которому, как указано выше, князем Львовым было предложено переговорить по этому поводу с Великим Князем, вернулся к праздникам в Тифлис. Вот как произошло это знаменательное событие, как рассказывал мне лично позже (10 декабря 1930 г., в Париже) сам А. И. Хатисов, у него на квартире, в гостиной, где, на камине красовался портрет б. Наместника Кавказа графа Воронцова-Дашкова.
На первый день Нового Года было назначено принесение поздравлений Великому Князю во дворце. Когда очередь дошла до Хатисова, он принес поздравление и просил Великого Князя дать ему аудиенцию по важному делу. Великий Князь предложил приехать в тот же день, часа через три, когда разъедутся все поздравляющие. Хатисов поблагодарил и уехал домой. Он, конечно, очень волновался в ожидании приема, но вот какие соображения подбодряли его. Он пользовался в известных кругах Кавказа влиянием и это знал Вел. Князь и придавал этому большое значение. Хатисов же знал, что Вел. Князь в опале, враждебно относится к Царице, порицает Государя и заискивает перед общественностью, перед оппозиционными кругами. Все это подбодряло.
В назначенный час Хатисов явился во дворец. Его попросили в кабинет Вел. Князя. Поздоровались. Великий Князь занял место за письменным столом и предложил Хатисову сесть. Хатисов попросил разрешения говорить откровенно. Великий Князь разрешил. Хатисов доложил подробно о принятом в Москве решении представителей общественности: для спасения страны, устранить Императора Николая Александровича от престола и предложить корону Вел. Князю Николаю Николаевичу.
— Признаюсь, — говорил мне Хатисов, — я очень сначала волновался и с большой тревогой следил за рукой Вел. Князя, который барабанил пальцами по столу около кнопки электрического звонка. А вдруг нажмет, позвонит, прикажет арестовать... Но нет, не нажимает... Это подбодрило.
Хатисов доложил, что Императрицу Александру Федоровну решено или заключить в монастырь, или выслать за границу. Предполагалось, что Государь даст отречение и за себя и за Наследника. Хатисов просил Вел. Князя ответить, как он относится к этому проекту и можно ли рассчитывать на его содействие, так как он должен сообщить ответ князю Львову. Великий Князь выслушал доклад и предложение спокойно. Он не высказал ни удивления и никакого протеста против проекта низвержения царствующего Императора. Великий Князь находил, что престиж Государя весьма подорван, но Великий Князь сомневался в том, примет ли сочувственно «МУЖИК» низвержение царствующего Императора, поймет ли «МУЖИК» смену Царя. Это было первое замечание Вел. Князя. Второй же вопрос, возникший у Вел. Князя был следующий: как отнесется «АРМИЯ» к низвержению Государя. Желая разобраться в этих двух вопросах и желая, как он выразился, «и подумать, и посоветоваться с близкими людьми», Великий Князь просил Хатисова приехать за ответом через два дня" (Спиридович А.И. Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 гг).
ИЗ ДНЕВНИКА МОСКОВСКОГО ИСТОРИКА МИХАИЛА БОГОСЛОВСКОГО:
"1 января. Воскресенье. Что- то даст нам наступивший год? Надо надеяться, что часть этого года будет мирной. А внутри? Всякие ползучие слухи отравляют меня и приводят в какое-то подавленное состояние. Все время ждешь, что вот-вот должна совершиться какая-то катастрофа. Я хочу даже у себя в квартире вывесить объявление: "Просят не сообщать непроверенных известий <… >"