В Басманном районе Москвы, пожалуй, одном из самых старинных районов столицы, издавна существовала «бумаготкацкая» фабрика. Теперь в этом помещении находится сосланная сюда с Большой Бронной знаменитая Некрасовская библиотека. Неподалеку от фабрики, нынешней библиотеки, стоял особняк бывшего владельца – купца Щапова.
До революции весь квартал по Немецкой (ныне Бауманской) улице между Аптекарским и Денисовским переулками был занят одной большой усадьбой, слившейся в начале XIX века из двух - графини Литты (Е.В. Энгельгардт) (ближе к Аптекарскому) и генерал-майора М.Я. Ламакина (на углу с Денисовским переулком).
Оба участка - Литты и Ламакина - в 1826 году приобрёл купец Василий Иванович Щапов (1790-1864) и построил здесь свою текстильную фабрику.
Кроме этого, были сооружены склады и городская усадьба с домами, в которых жили потом сыновья, внуки и родственники Василия Щапова.
На фабрике Щаповых ткали «холстинки, саржинки, тик, платки, то есть товар не набивной (ситцы), а узорчатый, тканный в полоску и клетку из английской бумажной пряжи и русской льняной».
В 1918 году фабрика была национализирована, а особняк фабрикантов превратился в клуб.
К тому времени уже стоял большой краснокирпичный фабричный корпус в Денисовском переулке, построенный в 1897 году по проекту архитектора Кайзера.
В советское время фабрика Щаповых стала называться бумаготкацкой фабрикой имени Героя труда Осипа Звонкова. Так предложил назвать фабрику сам бывший хозяин, в честь Осипа Звонкова, самого старого работника его фабрики, трудившегося там более пятидесяти лет.
До самого 1929 года она так и называлась «Фабрикой имени Героя труда Осипа Звонкова», а потом её переименовали в «Красную швею». Кстати, все щаповские станки, оснащенные электромоторами, прослужили вплоть до конца ХХ века.
Фабрика, клуб и несколько одноэтажных зданий с подвалами занимали довольно большую территорию по Бауманской улице и Денисовскому переулку.
В довоенные годы всё это стало излюбленным местом ночлежек воров в законе, картёжников и других тёмных личностей.
«Звонковский двор» был печально знаменит вроде Хитрова рынка в замечательном описании Гиляровского. Он становился наиболее опасным ближе к вечеру, когда местные «авторитеты» выходили из подвалов на улицу поживиться. Там бывали случаи не только грабежей, драки, но и тяжёлых убийств.
Однажды там крепко досталось моему дяде Михаилу. Коротким зимним днём парень задержался в школе и возвращался домой в сумерках. Тут к нему из переулка подскочили местные «орлы» и, попыхивая вонючими папиросками, приказали:
- А ну, гони зайца!
Мише было очень жаль шапку, потому что время было трудное, он знал, что мама долго копила на этого зайца, чтобы сыну было теплее в трескучие морозы. А в выходные, если он не выйдет на улицу, ещё и кто-то из младших на прогулку сможет надеть…
Жили они на углу Аптекарского, в коммуналке, и всего-то ничего оставалось до дома, а тут такая неприятность.
Не успел Миша опомниться, как с него грубо сорвали шапку и дали резкого тычка под ребра:
- Канай отсюда, пока не замочили!
- Скажи спасибо, что кони не двинул! – и они громко заржали.
Когда Миша вернулся домой, мама ахнула. Сын молча повесил голову, а она быстро надела пальто, платок, подхватилась и побежала к входной двери.
- Саня! Саня! Ты куда? – окликнула её всё видевшая соседка. – Ты что, в звонковский?! Это же на смерть! Вернись!
Мать молча выскочила из квартиры.
Когда она пришла в звонковский двор, уже почти стемнело. Маленькая хрупкая женщина смело спустилась в ближайший подвал и крикнула прямо в густую завесу папиросного дыма:
- А ну, кто тут украл у моего сына шапку? Сейчас же отдавай!
В подвале на мгновение установилась тишина, а потом раздался гогот:
- А чё? А нам не надо, чё ли? А хрена ли…
- Пшла на…
- Я сказала: верните шапку! – с ещё большей уверенностью в голосе сказала будущая моя бабушка.
Некоторое время она стояла в ожидании. В дыму двигались призрачные фигуры и то вскрикивали, то что-то невнятно бормотали, может быть, решая её судьбу.
Наконец послышалось тяжёлое сопение, и на первый план вышел, вероятно, пахан с золотой фиксой, смачно пожёвывая во рту дымящуюся папироску.
- Деньги есть? – он сплюнул на грязный пол.
- Откуда? Я за шапкой пришла! Нет у меня денег! Заработай сам, кровопийца!
Смерив мутным взглядом настойчивую гостью, он на минуту отошёл, потом размахнулся и бросил ей прямо в руки меховую ушанку.
- Хрен с тобой! Уговорила!
Ни жива ни мертва женщина вышла из подвала, пряча под полой расстегнутого пальто злополучную шапку.
Когда соседи Дорожкины увидели её - живой, невредимой, одетой, да ещё и с шапкой, их удивлению не было предела.
- Ну, Саня, ну, героиня, - приговаривали они.
- Да это Бог меня сохранил, - ответила она, - пойду завтра в Елоховский, свечку поставлю…
А дети - Аня, Вася и Толя - очень обрадовались, ведь теперь можно было опять по очереди носить тёплую заячью шапку!
23 декабря 2016 г.