Во времена студенческой молодости нам выбирать не приходилось. Жил в общежитии. В двух смежных комнатках восемь человек. Студентов. Иногда тут бывали и другие. Но об этом умолчим. Ребята собрались веселые, оригинальные, впрочем, как и будущая профессия. Инженер -кораблестроитель. Таких вузов на страну было всего три. И в них еще надо было попасть. И попадали. Конечно, не МГУ, или МИМО. Но тоже…
Так вот, общежитие находилось на улице Генделя. Старинная такая улочка в славном городе Кенигсберге. До сих пор Калининград. В здании то ли бывшего гестапо, то ли полиции. Корпус общежития продолжался СИЗО. Уже советским. Из закрашенных противоположных окон были видны окошки камер в «намордниках» - глухих решетках. Зеков не видно, но атмосфера передавалась.
Наша «камера» располагалась на пятом этаже. Сожителей уже, конечно, не помню. А вот их фамилии как-то запали. В память. Оглоблин, Печилин, Слюняев, Букашкин. Правда, оригинально. Но был еще у нас Вася Белорус. Фамилии не помню, но то, что разгильдяй, хорошо отложилось.
Какой-то энный год собрались мы, бедные студенты, отметить праздник по нашим, советским традициям. Собрали по три рубля с носа. Копейки. Но водка тогда стоила два рубля, двенадцать копеек. Прибавить кильки, черного хлеба, и как раз. Послать в магазин решили Васю. Он и не возражал.
Пулей слетел с пятого этажа и исчез за углом. Недалеко от общежития винно-водочный. Бежать туда и обратно ну, пятнадцать минут. Прошло полчаса, но Васи не было. Вспомнили, что он сильно рвался сбегать. Может, кинул всех, и пьет где-то в подъезде. Решили послать гонца. Тот бегал недолго. Уже через пять минут он втащил в комнату Васю. Стойкий запах водки. А сумка? Из нее уже только капало. И звенело.
Оказывается, этот разгильдяй так торопился, что на обратном пути, уже на пороге общежития поскользнулся на старой немецкой плитке, рухнул, и разбил все восемь бутылок водки.
После коллективного мата, в комнате повисла тишина. Что делать? Собирали последнее. Кто-то побежал по комнатам, живя надеждой на займ. Кто-то считал мелочь. Кто-то вспомнил, что его ждут. Словом, на три бутылки нашлось. Для гарантии пошли уже вдвоем. Оглоблин, как самый крепкий, и Букашкин, как самый умный. Васю отстранили категорически.
Минут через тридцать посланцы вернулись. Оказалось, что по пути они еще и прихватили бесхозного студента, у которого негде было выпить, но бутылка с собой была.
За этой суетой, почти не заметили, что время подошло. Выпили по полстакана, закусили килькой. Начались разговоры. О чем еще говорят мужики под новый год. Ну, конечно…
Из соседней смежной комнаты донесся чей-то вой. Вспомнили про Васю. Он сидел на подоконнике открытого окна и настоящим образом выл. Пожалели. Налили ему полстакана, сопроводив это нужными словами.
Водка брала свое. В те годы она была настоящей. Крепкой, без димидрола, и последствий. Одно плохо, ее всегда было мало. Чудесным образом, у кого-то нашлась десятка. Сбегали еще. Общежитие уже наполнялось новогодними звуками. Кто-то кричал, гремела музыка, а где-то уже звучали женские голоса. Словом, праздник был в разгаре.
Глубоко опечаленный Вася, отстраненный от праздника, ходил по чужим комнатам, и, видимо, получал везде отказ. Часа в три ночи, а время уже никто не наблюдал, он ввалился в нашу комнату, и, встав у открытого окна, снова начал выть. Водки в этот раз ему не дали. Убитый горем Вася вдруг заявил, что прыгнет из окна, если ему не нальют. Васю послали, и забыли. Минут через пятнадцать в дверь, предусмотрительно закрытую от бродячих студентов, кто-то начал ломиться. Казалось, еще минута, и она слетит с петель.
Открыли. Сразу протрезвели. На пороге стоял Вася. Вид его был ужасен. Ободранный, исцарапанный, в порванной одежде! Бросились к окну. У окна Васи не было. Это он, на пороге! Откуда, как?
Васе дали его полстакана водки, и он упал на свою кровать. Утром, направляясь за опохмеливающей жидкостью, называемой пивом, провели осмотр места происшествия. Прыгнувший с пятого этажа Вася попал в крону липы, и, пролетев ее насквозь, рухнул в кучу собранного дворником снега.
Чудо свершилось. Васю простили. Но восемь бутылок водки ему припоминали до конца учебы.