На подоконник раскрытого окна села маленькая пташка и принялась скакать вокруг, насвистывая веселую песенку. Немногие птицы отваживались залетать на самый верхний этаж башни, но эта храбрая малышка знала, что наградой ей будет общество одной из самых прекрасных девушек в королевстве. Заслышав звуки пения, заточенная в башне принцесса отвернулась от зеркала, перед которым прихорашивалась после завтрака, и плавно скользнула к окну поприветствовать внезапную гостью. Одарив птичку улыбкой, она подставила ей руку, и в то же мгновение ощутила пальцами тепло маленьких лапок. Птичка продолжила прерванную было песню, потряхивая своим хвостиком. Лицо принцессы расцвело в улыбке: как же здорово хоть на минутку оказаться в компании светлого живого собеседника! Ах, где то детство, когда она выбегала в королевский сад, и вся живность стекалась воздать почести королевской дочери. Стайки птиц высвистывали ей хвалебные песни, зайцы и еноты, ласкаясь, терлись о ноги, грациозные олени весело скакали вокруг, радуясь ее вниманию. А когда зверям и птицам удавалось ее разговорить, они рассаживались вокруг, чтобы насладиться сладостным пением принцессы. Дослушав трель гостьи до конца, принцесса усадила ее назад на подоконник и смахнула на него крошки, оставшиеся после завтрака. Их она специально приберегала для таких визитеров, ведь зачарованные тарелки в установленное время наполнялись едой, а стоило принцессе покончить с трапезой и встать из-за стола – вмиг становились чистыми и пустыми. Птица принялась стучать клювом по подоконнику, собирая награду за концерт, а принцесса уставилась в окно, оглядывая окрестности, которые уже успели приесться за годы заточения.
Башня располагалась на невысоком холме, покрытом зеленой, сочной травой. Внизу холма текла неширокая медленная речка, лениво ползущая вдоль полей к огромному озеру, раскинувшемуся где-то у горизонта. Позади полей темнел хвойный лес, тщетно пытающийся закрыть своими макушками вершины далеких гор. Принцесса глянула на затянутое тучами небо и грустно вздохнула. Оно продолжало хмуриться, вот уже вторую неделю. Похоже, и эту ночь ей опять придется сидеть возле разожженного камина, укутавшись в плед, слушая дробь дождя, барабанящего по крыше башни. Как бы хотелось, чтобы все вокруг снова залил теплый солнечный свет! Покончившая с крошками пташка благодарно чирикнула на прощанье и, раскинув крылья, бросилась вниз, навстречу своим делам. Принцесса снова вздохнула и пошла за гребнем, чтобы расчесать локоны. Вдруг именно сегодня за ней явится принц, а она не готова!
Едва принцесса коснулась гребнем своих волос, как где-то снизу башни донеслись звуки яростной возни. Сердце принцессы подскочило в груди. Зажав гребень в ладошке так, что чуть не уколола себе ручку его зубцами, она бросилась ко второму окну, от которого открывался вид на дорогу, и глянула вниз. Стороживший ее дракон лениво крутился то в одну, то в другую сторону. Потом, похоже, утоптавшись, снова замер и заснул. "Нет, не сегодня", – грустно подумала принцесса и уселась на окно, начав расчесываться. Мысли о визите принца посещали ее все чаще и чаще. Сколько уж можно сидеть ей взаперти? Неужели она столь некрасива, что ни один смельчак не осмелится бросить вызов дракону, чтобы заполучить ее руку и сердце? Принцесса позволила себе усмехнуться. Нет, что за глупости иногда в голову приходят. Ведь частенько она с замиранием сердца смотрела на поединок храбрых рыцарей с драконом, только вот пока что никому не удалось его одолеть. Да и красотой она совершенно точно не обделена – но на всякий случай достала небольшое зеркальце проверить, так ли она хороша, как говорят о ней предания.
Погружая раз за разом гребень в волны своих густых волос, принцесса снова предалась мечтаниям о том, как же это, наконец, случится. Отважный и сильный принц сражает злого дракона, поднимается по лестнице, отворяет дверь и преклоняет перед ней колено, сраженный ее красотой, пока она, потупив взор, сидит на своем троне за какой-нибудь книгой. Или, например, ткет полотно – чтобы сразу удивился тому, какая она хозяйственная. Причем работа уже должна быть закончена, чтобы в знак своего расположения она бы накинула свежесшитый плащ ему на плечи. А может быть, сразить вошедшего своим пением, затянув одну из песен, от которых звери томительно прикрывают глазки, а встревоженные звуками голоса бабочки плавно кружат вокруг нее. Она так крепко задумалась, что и не заметила, как пасмурное небо прояснилось, и все вокруг расцвело яркими красками. Подойдя к окну на восточной стороне башни, принцесса выставила руку, ловя ею теплые и ласковые солнечные лучи. Облюбовав это место, она вновь принялась за старое: расчесывание и мечтание.
А, быть может, лучше встретить его, притворившись спящей? Вот он заходит в комнату и застает ее лежащей на кровати, аккуратно прикрытой одеялом. Волосы она красиво разложит вокруг, чтобы они создавали светлый ореол, подчеркивающий черты лица. Дракон снова заворчал, видимо, побеспокоенный внезапной сменой погоды. Этот рык напомнил принцессе о рассыпанном вокруг колдовстве. Ведь принц может подумать, что она тоже заколдована, раз спит. И тогда он захочет ее поцеловать – не потому что не воспитанный, чтобы от чар спасти. Вдруг принцессу бросило в жар, но отнюдь не из-за солнечного тепла. Она лежит с закрытыми глазами, и тут чувствует прикосновение его губ – она открывает глаза и видит прекрасного (ведь все принцы, побеждающие драконов прекрасные!) юношу, мужчину, который теперь станет ее мужем и господином. От этих мыслей принцессу бросило в такую дрожь, что гребень выпал у нее из рук. Тряхнув головой, чтобы прийти в себя, она нагнулась за ним и... все же там внизу точно что-то происходит!
Принцесса снова бросилась к окну, из которого был виден дракон. Нет, зверюга все еще на месте, только почему-то как-то странно выставила свою лапу, вывернув ее под немыслимым углом. Присмотревшись, принцесса заметила необычные следы на ней, будто... ремни! Тут же до ее слуха донесся скрип ступенек, и чьи-то голоса внизу. "Вот дуреха!" – обругала она сама себя, – "Так бы и пропустила все, плавая по грезам". Она начала лихорадочно метаться по комнате, пытаясь придумать, как бы ей так эффектно встретить своего принца. Вдобавок ее смутили голоса, которые принадлежали сразу нескольким людям (ведь только люди спасают принцесс!). В голове всплыл жуткий кошмар, когда ей приснилось, что спасателями оказался отряд грязных разбойников с вилами и рогатинами, которые запинали несчастного дракона до смерти, и теперь метили в зятья королю. От отвращения ее передернуло. А тем временем принцы были уже у ее дверей. Так и не приняв никакого решения, принцесса плюхнулась прямо посередине комнаты, напротив двери. Посередине комнаты напротив двери была только одна горизонтальная поверхность – это край кровати. Который, на горе принцессы, был с высоким бортиком, из-за чего она неловко завалилась назад. А тем временем дверь уже открывалась. "Только бы не разбойник!", – взмолилась она.
Дверь отворилась, и в комнату вошел принц. Принцесса едва слышно вздохнула, надеясь, что ее глаза не расширились от увиденного. Он был высоким и сильным – это читалось по его мускулатуре, которая выше торса не прикрывалась ничем. Напряженные мышцы блестели от пота, а упругая грудь то и дело тяжело вздымалась: сказывался поединок с драконом. На нем были кольчужные штаны, украшенные несколькими пряжками и легкие кожаные сапоги. Плечи укрывал зеленый плащ – хорошо, что не выбрала сценарий с укрыванием плеч! – скрепленный на шее золотой фибулой, на которой была изображена чья-то гротескная оскалившаяся морда. Предплечья защищали резные наручи, которые, похоже, тоже были сделаны из золота. На бедре висел очень необычного вида меч, будто сделанный из кости. Голову принца украшала корона из шкуры неведомого пятнистого зверя, обсыпанная крупными цветными перьями, из которой опускались вниз длинные волосы цвета безлунной ночи.
– Принцесса Елизавета? – произнес он красивым, низким голосом. Принцесса рассеянно кивнула. – Мое имя – Арчибальд. И я здесь, чтобы освободить вас.
Принцесса, едва успела сделать вдох, чтобы ответить, как вдруг принца Арчибальда кто-то пихнул его в сторону, ведь тот опрометчиво стоял в дверях.
– Более комфортное место для стагнации не смог найти? – донесся до слуха Елизаветы едкий голос незнакомца.
Арчибальд отошел в сторону, открывая взору пленницы башни второго принца. Принцесса облизнула ставшие вдруг сухими губы. Он был пониже первого, облаченный в аляпистый костюм, явно стремящийся следовать абсолютно всем веяниям моды. У этого были острые черты лица и горящие невиданной страстью глаза. Длинные каштановые волосы были собраны в конский хвост. На одном плече покоился внушительный наплечник с торчащей в сторону резной металлической трубой – иначе не назовешь – в четверть метра длиной. Скривив губы в ухмылке, незнакомец низко поклонился и уставился на принцессу немигающим взглядом. "Фобос, с вашего позволения. Наконец-то мы добрались до вас, Елизавета". Только сейчас она заметила, что по линии челюсти у говорящего тянется странное толстое украшение (украшение ли?) цвета кости и, повторяя линию лица, у ушей отходит в сторону, оканчиваясь острыми пиками, образуя странный обод. Та неловко кивнула и уже собиралась что-то сказать, как вдруг Фобос шагнул в сторону, открывая ее взору третьего принца. Девушка внезапно заметила, что так крепко сжимает руками борт кровати, что костяшки пальцев уже побелели. Третий принц был задумчивым брюнетом, таким же длинноволосым и привлекательным, как и первые. Он был одет в темные одеяния, подходящими и для аристократа, и для купца, и для какого-нибудь графа-вампира. Не обращая внимания на принцессу, он лишь коротко кивнул и снова уткнулся в толстенную книгу, в которой что-то старательно выискивал. Оглядывая его, принцесса заметила, что еще одна, точно такая же толмудина, висит у него на бедре, прикрепленная цепями. Вообще на этом индивиде было как-то многовато цепей. "Итак, у меня три прекрасных принца", – пронеслось в голове у Елизаветы. Она почувствовала, что от дальнейших мыслей ее щеки начинают гореть. Собравшись уже поприветствовать гостей как подобает дочери короля, она подготовилась выдать одну из речей, заготовленных во время одиноких вечеров, как вдруг до нее донеслось кряхтение кого-то четвертого со стороны лестницы. "Четыре принца! Четыре! Ох, мамочки, то ни одного мужика рядом, то аж четверо...".
Когда в дверном проеме показалась новая фигура, фантазии принцессы резко дали по тормозам. Он был на голову меньше безымянного и намного шире. Из-под капюшона на нее взирали два глаза, и торчала длинная белая борода. Крепкие руки в кожаных перчатках сжимали длинный то ли посох, то ли оружие, все пестрящее всяческими мелкими деталями. На груди у него висел внушительный медальон, а сам принц – если это был действительно принц – закутан в тяжелый плащ ярко-красного цвета. "Какие необычные принцы!" – подумала она. Девушку его вид немного отрезвил, она уже была готова заговорить, но вошедший ее перебил.
– Дракон – колдовской, башня – колдовская, все вокруг, черт возьми, колдовское. Почему нельзя было сделать колдовскую лестницу или лифт обычный? Какой идиот это проектировал? Идет, значит, принц, после победы над драконом, речи лямурные с принцессой вести, кровью после драки истекает... а тут подъем метров на пятьдесят. Да она трупами вся засыпана быть должна...
– Приветствую вас, прекрасные принцы, – наконец-то решила взять в свои руки инициативу Елизавета. – Я давно ждала героев, что освободят меня от этого жуткого плена!..
– Здрасте, Елизавета, будем знакомы. Звать меня Келластом, а эти охламоны уже наверняка успели представиться, пока я там на лестнице умирал, – тут бородатый отдышался и наконец-то уставился на принцессу. – Давайте-ка к делу: мы пришли сюда не просто так, поэтому, думаю, не будем тянуть кота за...
– Куда же вы торопитесь, благородный принц? – тон бородача придал Елизавете желание удержать инициативу и во всем ему перечить. – Вы проделали немалый путь, победили дракона, разве вы не хотите рассказать принцессе о том, какие трудности преодолели, чтобы покорить ее сердце?
– Кстати, дракон... – промямлил тип в красном плаще. – Фоби, глянь-ка, как он там.
Аляпистый, не меняя безучастного выражения лица, подошел к окну и свесился вниз, что-то высматривая.
– Вы же победили дракона? – с сомнением протянула принцесса, осознавая, к чему такая спешка.
– Безусловно, о прекраснейшая из рода людского. Иначе не посмели бы мы явиться пред ваши очи, не совершив сего славного деяния, – заговорил Арчибальд.
– Так поведайте мне, достойнейший, как вам удалось сразить его – сгораю я от желания услышать историю, о которой барды будут слагать баллады и петь на каждом пире, прославляя наши имена в веках! – принцесса очень обрадовалась, что кто-то кроме неприятного бородача подал голос, и отдавать ему инициативу разговора не собиралась.
– Пусть был зверь лют и несговорчив, наши меч, пули и едкие слова нашли путь к его сердцу, и прекратили его бессмысленное трепыхание!
– Была я свидетелем многих поединков, но все как один рыцари пали под его натиском. Все, кроме вас, – на этом она сделала паузу, показательно оглядывая голый торс Арчибальда. – Слышала я, что коль отрубить дракону голову – вырастет еще две, отрубить хвост – вырастет еще три, отрубить ногу – ...
– Тактика расчленения была неэффективна, – подал голос Фобос, оторвавшись от окна. – Тварь не подает признаков восстановления, наша методика доказала свою пригодность.
– Не хотите же вы сказать, что она должны остаться в тайне от принцессы, которую вы спасали? – Елизавета обиженно надула губки.
– Да кровь мы ему всю спустили – и дел-то, – бросил бородач.
– Вы... что? – ошалела принцесса, но другие приняли ее сдавленный вскрик иначе.
– Келласт, изволь помочь нашему ученому другу в его поисках, пока мы поведаем принцессе историю нашей битвы, – укоризненно покачал головой Арчибальд. – Разве не видишь ты, что дама хочет услышать красивое повествование, а не сухие факты.
Взяв себя в руки, принцесса мило улыбнулась первому принцу в знак своего расположения.
– Тварь недостойная ожидать не могла, что явятся за ней четыре благородных мужа, что не отступят ни на шаг, пока не покинет жизнь тела зверя лютого, или рука окровавленная меч не выронит.
– Не отступят – не отступят, вот заливает. Сам верещал как девчонка и бегал кругами, когда он его за задницу прихватил, – забубнил уязвленный бородач.
– Вымотав змея в поединках честных, ослабили волю его, – невозмутимо продолжил первый принц. – И тогда сер Фобос многомудрый, в техниках тайный искусец, да рунознатец, сковал зверя силой своей, да к земле приковал.
Принцесса и Арчибальд уставились на Фобоса, которому потребовалось несколько секунд на то, чтобы осознать, что дальнейшее повествование должно идти от него. Замерев и не шевелясь ни единым мускулом на полминуты, он выдал:
– Был злобен и скор и словами ужасен,
Премерзкий дракон жаждой смерти дышал.
Весь пыл сокрушен его литрами масел.
Змей стянут ремнями и крови лишен.
– Угу, как по-благородному рассказать, что тварюга поскользнулась, и получила пару раз по куполу – вот и угомонилась, – буркнул Келласт.
– Вы... что вы имеете в виду, что он был лишен крови? – запинаясь, переспросила принцесса. – Разве это была не метафора?
– Убийство дракона – нелегкое дело.
Тут лапы и головы сечь – не резон.
Коль так на дракона идти неумело...
– Фобос, будь добр. Манера твоя стихи составлять взывает к желанию пристукнуть чем-нибудь поэта, – скривился Арчибальд.
– Поправку принял.
– Лишили дракона мы не головы, хвоста или того, что вновь премерзкая тварь отрастить во мгновение ока способна, – принялся пояснять Арчибальд. – Обездвижили мы чудище, разрубили грудь и выжали из сердца его черную кровь.
Принцесса от таких подробностей позеленела, но сдержалась. Ее молчание, к сожалению, Арчибальд воспринял как призыв продолжать пояснение.
– Чтоб не вобрал дракон обратно кровь свою – ведь погибель свою оттянуть они жаждут страстно, и просто так с жизнью распрощаться их не заставишь...
– Для этого, согласно статистике, необходимо отрубить голову, но у данной разновидности, как и у многих других, есть колдовские особенности, заставляющие проявлять некую фантазию для совершения этого дела, – вновь встрял Фобос. – Поэтому...
– На благое дело кровь его пошла, нежели чтобы просто обагрить землю и дать пищу траве и цветам. Она была пожертвована великому Тсичилопцаткали, небесному огню, дабы его колесница продолжала свой бесконечный бег по небосводу, даря свет и тепло всему живущему.
– Что? – попугаем переспросила принцесса.
– Чтобы дракон не втянул кровь обратно и не ожил, она была отдана тому, кто будет посильнее этого дракона, – пояснил Фобос.
"Какие странные принцы!" – подумалось принцессе.
– И не только ради этого, – укоризненно покачал головой Арчибальд. – Но и ради того, чтобы кровавые ветра сильнее раздували паруса колесницы светодающего, чтобы солнце светило и не пряталось за тучами. Вы же заметили, принцесса, что последнее время Тсичилопцаткали был не в духе, посему погода была пасмурная. Взгляните же сейчас: жертва была принята, и солнечные лучи заливают окрестности!
– Ага, – Елизавета опять не удержалась на тонкой нити здравого рассудка, и снова провалилась в ошалелое состояние.
– Арчи, ты закончил со своей просветительской деятельностью? – лениво подал голос Келласт, отойдя от безымянного принца, не обращающего внимание на его приставания – он продолжал что-то искать в своей книге. – Итак, Елизавета. Давайте-ка вернемся к делу.
– Согласна с вами, Келласт, – тут же нашлась принцесса, возвращаясь в конструктивное русло. – За мое освобождение полагается полцарства и моя рука. Однако напоминаю, что остается за принцессой выбор, кто из кандидатов будет достоин такой чести. И если заслуга сера Арчибальда и сера Фобоса очевидна... – тут она воспользовалась тем, что безымянный принц вдруг повернулся, чтобы подойти к окну – пробежала взглядом по его спине и ниже – и, пожалуй, третий ваш спутник, что тактично не проронил ни слова, тоже внес решающий вклад, то ваша роль остается сомнительной. К тому же, судя по вашему имени, напоминаю, что моим супругом может стать только человек, но никак не эльф.
– Что ты такое несешь? – взорвался бородач. –Келласт – исконно гномье имя!
– И тем не менее... – строго продолжила принцесса, чувствуя, что звереет от такого хамского поведения.
– Тем не менее, мы же оставляем за собой право решить, что делать с таким трофеем.
– Каким... трофеем?.. – испугалась принцесса.
– Тобой, – судя по движению бороды, Келласт улыбнулся. – И, учитывая, что у нас очень мало времени...
Тут его прервал внезапный вскрик безымянного принца, который тут же помотал рукой, показывая, что это была ложная тревога.
– Михалыч, не сбивай с мысли, пожалуйста. Учитывая, что дракон вот-вот может пробудиться...
– Не бывать такому! – возмутился Арчибальд. – Никто не сможет отобрать жертвенную кровь у Тсичилопцаткали!
– Он возможно вот-вот может пробудиться, поэтому...
– Если дракон пробудится – договор о женитьбе и землях расторгается! – отчаянно пискнула принцесса.
– И тем лучше, дорогая моя. Видите ли, – Келласт тут замолчал, наслаждаясь крайним удивлением, исказившим лицо принцессы. Он позволил себе сделать пару шагов, чтобы опереться о дубовый стол, на котором стояла колдовская посуда, прежде чем продолжить. – Становиться политической персоной – очень и очень накладно, и в наши планы не входит. Получение земель – так же нам не интересно. Вы можете начать доказывать, что земля и недвижимость – те вещи, в которые можно вкладывать, и которые всегда окупаются, но заверяю вас, мы сделаны из совершенно другого теста, и завлекать нас вариантами "осесть" просто бессмысленно.
– К тому же ваше законодательство не обладает необходимыми гибкими механизмами о передаче земли третьим лицам, – вклинившись, затараторил Фобос. – Иными словами, конвертировать ее в валюту, будучи особой царских кровей, напрямую очень проблематично.
– И продать тебя случайному принцу, что жаждет всех привилегий, что связь с тобой дает, мы тоже не в состоянии из-за ваших же законов насчет личного убийства драконов и всего прочего. Как ты видишь, тут наши руки связаны.
– И... что? – заикаясь, уточнила принцесса.
– Мы же до тебя добирались. Тратили время, силы, дракона побеждали. Все это нужно окупить, дорогая моя.
– Но как же я расплачусь с вами – откуда у меня деньги? А мой отец не признает заслуг таких вот неродовитых вызволителей, и просто заточит меня обратно с новым драконом, а вас, как нарушителей...
– О чем я и говорю, принцесса Елизавета, мы попали в очень щекотливую ситуацию, в которой ваша сторона никак не может предложить вариант решения возникшей проблемы. Значит, что?
– Что? – повторила принцесса. От всего происходящего она уже забыла о своей горделивой позе, поэтому ее пятая точка уже давно съехала с бордюра и промяла матрас, отчего колени, оставшиеся на борте, оказались в районе ее груди.
– Значит, мы сами будем искать способы оплаты. Ты ведь знаешь короля Тириса? – принцесса отрицательно замотала головой. – Ах да, я забыл о том, сколько ты в этой башне проторчала... Так вот, он воцарился недавно, но уже успел серьезно поссориться с вашим королевством. И такой внезапный подарок, как дочка его соперника, обеспечит подарившему очень, очень хорошую жизнь.
Третий принц вдруг пролистнул сотню страниц в своей книжище, что-то вычитал, и заявил: "Не забывай, мой друг, о предложении Беловола с Севрюжьего тракта". Голос его был очень приятный, идеально подходил для рассказывания историй при свете свечи или костра.
– Кстати, да, пройдоха Беловол. Этот уголовник согласен отвалить большую сумму за то, что ему достанется твоя голова. Не рука, не нога, сударыня, а только голова, без чего-то лишнего. Он, конечно, платит куда меньше, чем Тирис, но, заметь, этот вариант отрицает какие-либо риски.
– Но Келласт! Велась же речь, что покроем мы затраты скарбом, что найдем в покоях принцессы, а ее поднесем в дар Считицукмитлю – ночному дозорному, небесному ягуару, что плывет сквозь вязкую топь по ночному небу, разгоняя светом своим скелетов, устраивающих пляски во тьме. Ведь для гармонии нужно, чтобы Считицукмитль и Тсичилопцаткали двигались по небосводу шаг в шаг.
– Арчи, давай вот без фанатизма. Я верю, что эти двое – отличные ребята и здорово ладят друг с другом, поэтому им и драконьей крови хватит. Конечно, твое видение дел очень конструктивно, – на этой фразе Келласт быстро затараторил, заметив, что рука Арчибальда потянулась за мечем. – Как вариант можно остановиться на Беловоле, ведь ему нужна только голова, а кровь пусть твой Сти... Сти.. ли.. цук.. туль... забирает – без проблем.
– Что это все значит? – снова пискнула Елизавета.
– Это значит, – Келласт усмехнулся, – пора спасать принцесс.
Фобос достал из своей сумки тюбики красок и принялся что-то выводить на полу. Третий принц, видимо, нашел, что искал, и начал лихорадочно пролистывать страницу за страницей, пытаясь побыстрее дочитать до нужного места.
– Арчи, ты уверен, что без жертвы никак? Было бы неплохо Тирису услугу оказать... После того, как Фобос тогда немного крышей тронулся, и сжег трон короля, потому что тот был "исчадием ада", у него на нас некоторый зуб есть.
– Во-первых, не вижу ошибки горемычного: когда пламя трон окутало, он очень уж по-адски заверещал.
– Наш юродивый мог запросто провернуть колдовской трюк...
– Во-вторых, коль Тирис готов отдать сыночка в жертву своего – пожалуйста, получит он принцессу. Впрочем, согласен я дать послабление – пусть просто разрешат придурка этого прибить.
– Он его за перья попугаем обозвал, – пояснил Келласт бледной принцессе. – Его это очень задевает.
Ответную реакцию Арчибальда никто не узнает, так как где-то снизу башни донесся очень отчетливый рык. В ту же минуту солнце снова скрылось за тучами.
– Это... в смысле, что? – с удивлением протянул Арчибальд, кидаясь к окну.
– Лох твой Тсичикали, вот что, – буркнул Келласт. – Так, парни, закругляемся!
– Я готов! – радостно воскликнул Фобос, указывая на огромную пентаграмму, которую он намалевал на полу.
– А это еще зачем?
– Ну, мы же собираемся спасать принцесс!
Келласт какое-то время обдумывал ситуацию.
– Нет-нет, Фоби, ты все перепутал. Когда спасают принцессу – пентаграммы и все прочее не нужно, это по-другому делается.
– А-а-а, – разочарованно протянул Фобос, и тут же добавил: "Твою ж мать!".
Он бросился на пол и принялся стирать нарисованное, приговаривая: "Твою мать, твою мать, твою мать!". Принцесса успела заметить, как Арчибальд звонко хлопнул себя по лбу, а потом все вокруг заволокло дымом, и из пентаграммы выскочили огромные щупальца, усеянные зубами, когтями и сгустками пламени.
В общем, это были совсем не принцы.