Из сочинения "Просто Мария. Интродукция и
рондо каприччизо."
Часть первая. Интродукция.
"Недалеко от городу было имение.
В этим имении жили… Бова-колевич,
пролетарий, ничо не имел.»
Запись 15. Русские народные сказки Сибири…
Новосибирск «Наука», 1979
Сказки читать интересно. Разве сыщется на свете тот человек, кто их не слушал или не читал? Нет такого человека. И это хорошо, потому прежде, что кроме своей занимательности, обнаруживает сказка содержание и более глубинного уровня. Да вот вам и пример. Как только начинает - в июне 1973 года малограмотный восьмидесяти шестилетний крестьянин деревни Макарынино, что близ Байкала, свой сказ – так тут же открывается целая эпоха жизни народа, при которой особа королевских кровей, позиционируется как пролетарий (надо ли нам объяснять значение последнего этого слова?). Немного больше приходится потрудиться над смыслом сказки другой, в которой царь возвращается домой с работы. Там, на пашне, он долго валил тайгу, корчевал пни, разрабатывал целину и вот сегодня посеял пшеницу. Значит уклад местной жизни таков, что представление о природе монаршей власти, отношениях при царском дворе, и, вообще, жизни в метрополии, в Рассее – элементарно сказочны. А реальную власть над человеком имеет только сама матушка природа, да ещё мнение сельской общины и старосты, избранного сходом; и совсем уж запредельной силой обладает власть урядника, видимого населением округи только в исключительных случаях.
Два с половиной века потрачено на формирование такого уклада жизни, который я ощущаю при чтении труда одного добровольного летописца города, где проступает энергия жизни особенной, сегодня почти утраченной. Она далеко не индустриальная и, тем более, не постиндустриальная, но вот уж пассивной назвать её я не могу. Потому что креативность населения замечается тут и там, вполне соответствуя реалиям среды.
И вдруг происходит какой-то надлом. Былые отношения предстают смехотворными, а на смену им приходит резко возрастающая экзальтация общества. Былые угрозы со стороны беглых каторжников, да местных любителей воровской жизни и бандитизма, заменяются резкой поляризацией слоёв населения, во все времена-то не особенно и понимавшего что к чему, но готового стоять на своём до драки, даже не только до крови а вплоть до массовых убийств, ставших едва ли не обыкновением.
Хоть и нет пока телевидения, нет даже радио, и до газет большинство не охочи, но чудит уже в обывателе разум возмущённый, тем более что объявившаяся откуда-то новая власть куда как энергична, а ей нужны не только попутчики, а, прежде всего, активные бойцы. Но, сколько бы ни был боец предан идеям партии, а хлеб, мясо, рыба, яйца – не возникают ни сами по себе, ни по прихоти самых ярых агитаторов. Как и прежде, они создаются трудом обывателя, которому, в добавок к капризам сибирской природы, присовокупилась ещё и креативность руководящей и направляющей силы. Хитрит обыватель, прячет голову едва ли не в песок, что, конечно же, смехотворно. Но - вот одна тысяча девятьсот семьдесят третий год, середина земли – и старец начинает свой рассказ про Бова-королевича. Правда, ставшего к этому времени пролетарием.
А был и одна тысяча девятьсот шестнадцатый год – тот, когда уловил, не ангажированный ещё упомянутый нами иркутский летописец, непонятый переход не знамо куда.
(Следует продолжение 2. Год 1916 день восьмой месяца января в интерьере эпохи)
http://www.proza.ru/2017/01/01/1175