Альбом

Инга Бенеш
Это я. Совсем маленькая девочка. Здесь мне годика три-четыре. Я стою на бортике песочницы и смотрю, как играют мои ровесники. Мне тоже хочется к ним присоединиться, но я не спешу. Как будто уже в том возрасте понимаю, что предвкушение чего-то - намного более яркое чувство, чем обладание этим «чего-то».
На детских невинных губках играет озорная улыбка. Ветер шаловливо треплет мои длиннющие золотисто-каштановые кудри.

А здесь мне семь. Я иду в школу. «Первый раз в первый класс». С тех пор я всегда побаиваюсь установки «первый раз». Нет, и раньше было много «первого»: первое мороженое, первый укол, первое наказание, первая прогулка на санках, первый поцелуй с мальчиком из группы за беседкой в детском саду…
Все эти «первые» вызывали какие-то мимолетные эмоции. А вот школа… Страшновато. Взрослые так часто упоминали это ужасно ответственное слово: « Все, деточка,  ВСЯ ТВОЯ ЖИЗНЬ зависит от того, как ты будешь учиться в ШКОЛЕ!!!» Кошмар!
 И все-таки я давлю из себя улыбку. Девочки должны улыбаться, иначе не вылетит птичка из объектива фотоаппарата. Поэтому я выжимаю подобие улыбки. «Смотри, птичка, мне совсем не страшно, я храбрая».
Вряд ли птичка мне поверила. Уж слишком напряжены мои губы. Осторожный ветер легонечко перебирает мои стриженные «под мальчика» золотисто-каштановые кудри.

О, а это я влюбилась. По- настоящему. Не в воспитательницу, не в дворника. А в Него!  Он учился в 9 «А» классе. Как я его любила! А ему нравилась девочка из 10 «Б». Поэтому мне немного грустно. Совсем чуточку. Ведь Я люблю! И этого достаточно. Должно быть достаточно. Так я читала в добрых книгах, которыми щедро меня снабжала моя романтичная мама. Мне верится, что у Любви нет преград. И мальчик из 9 «А» когда-нибудь обязательно полюбит меня. Девочку из 7 «В» класса. Поэтому взгляд мой светел, а губы ждут того самого первого настоящего поцелуя. Нежный ветер ласкает мои золотисто-каштановые кудри а-ля «Аврора».

А здесь мне… не будем упоминать возраст. Уже не в школе, но еще не замужем. Студентка. Это утренняя фотография, сделанная после той самой волшебной ночи. Ночи, которая познакомила меня с миром взрослых чувственных ощущений. И, конечно же, я влюблена. Он? Он тоже… в общем, я ему сильно нравлюсь. Потому введение в «мир» было очень заботливым и трепетным. На припухших губах блуждает чуть растерянная, но счастливая улыбка. Добрый ветер любовно овевает мои спутанные потемневшие кудри.

А здесь я невеста. Красивая какая! И платье такое воздушное. И туфелькам позавидовала бы сама Золушка. Но это не главное. Глаза! Вот оно! Они горят, сияют, излучают!!! Ведь я люблю! И меня любят! Улыбка – сплошное предвкушение счастья «до гроба». Мудрый ветер тихонечко играет моими завитыми в локоны каштановыми кудрями.

А вот я стала мамой. Все-таки, какое это чудо – материнство. Тогда, только  тогда я по-настоящему почувствовала себя полноценной женщиной. Сынишка доверчиво приклонил светленькую головку к моему плечу. А я… я просто растворяюсь в этом сказочном ощущении продолжательницы рода. В глазах столько любви и тепла! Заботливый ветер по-отцовски гладит мои темно- каштановые кудри.

А здесь мы остались вдвоем. Я и сын. Так получилось. Не вышло мне счастья «до гроба». Но на моем лице нет следов уныния. Я не одна. И я сильная, здоровая молодая женщина. Я со всем справлюсь! В глазах упрямство и уверенность в завтрашнем дне. В улыбке легкая ирония и вызов. Верный ветер ободряюще развевает мои перекрашенные в «кардинально-черный» кудри.

А здесь я одна. Сын подрос и ушел в свою жизнь. Ему там хорошо и я этому рада. Только мне все чаще и чаще приходится скучать. Раньше мне было незнакомо это состояние. Некогда было. Нет, у меня все хорошо. Друзья, подруги, какие-то там очередные, никогда непрекращающиеся поклонники. Работа, дом. Все такое устаканенное. А хочется снова любить. По- настоящему. И я все еще верю, что повстречаю СВОЕГО любимого. И все у нас будет хорошо… Поэтому сквозь легкую (почти незаметную) сеточку морщин, в глубине моих слегка подуставших глаз можно увидеть все то же отчаянное предвкушение светлого, доброго и вечного! А губы мои готовы подарить «осенний поцелуй после жаркого лета» тому самому…
Сильный ветер раздувает мои ослабленные перекисью кудри.

А здесь я узнала, что скоро уйду. Навсегда. Меня уже не вылечить. Поздно. Да и больно так, что и не хочется ничего. Только спать. И видеть сны. Во снах так хорошо. Они у меня такие яркие, разноцветные. И в них я часто летаю. Поэтому я и не сопротивляюсь. Я просто жду, когда за мной придут и унесут на крыльях туда, где можно будет посидеть на облаке и поболтать ножками, снисходительно поглядывая на голубую землю. В лице моем нет отчаяния. Только смирение. Я узнала вкус жизни. Жалеть не о чем. Вот только не успела многого. Ну да ладно. В другой жизни. Мои истонченные болезнью губы ласково улыбаются в предвкушении неведомого Покоя. Милосердный ветер едва касается моих поредевших полуседых кудрей.

А здесь я уснула. Так много цветов вокруг моего тела. Только розы и тюльпаны. Мои любимые цветы. Мои любимые люди. Они положили мне в дальнюю дорогу мою любимую книгу и флакон моих любимых духов. Так я хотела. А вот мой любимый. Я все-таки встретила его. Перед уходом из этого мира. Он меня проводил. Не испугался, не бросил. Спасибо ему. Он плачет. Не надо, милый. Я буду заботиться о тебе оттуда. О тебе и обо всех, кто мне дорог.
А я все-таки красивая. Даже здесь. На губах полнейшее умиротворение. Вечный ветер бережно перебирает моими золотисто-каштановыми кудрями. Не удивляйтесь. Я сохранила волосы той маленькой девочки, стоящей на бортике песочницы, живущей в постоянном состоянии предвкушения. Эти нежные локоны, перевязанные бантом, держат мои успокоенные руки.
Все. Фотографий больше нет. До свидания.