Магазин весело сверкал нарядными огоньками из лампочек. Приближался Новый Год. «Сто рублей в день…на эти деньги придется покупать еду целый месяц…» – подумала она. Инвалидности едва хватало на оплату коммунальных платежей. А цены всё росли… Когда-то они могли позволить себе тортик на Новый Год, теперь же ограничивались одной кастрюлей салата.
Купив хлеба, картошки, макарон и риса, она пошла домой. Настроение было совсем не праздничное. Но снег похрустывал, люди улыбались друг другу, и всё было как всегда – совсем как в детстве…
…Дети сидели и рисовали, каждый в своем уголке. Она ходила в эту художественную школу уже много лет, и почти ненавидела рисование. Теперь ей было двенадцать. Но был там и один плюс – в большом зале в углу стояло пианино. Порисовав, она часто подходила к нему и мечтала, как она бы научилась играть. Иногда ей разрешали открыть его и поиграть простые мелодии, которым она научилась дома, по самоучителю. Это было счастье.
Когда ей было пять лет, она просила родителей отдать ее учиться в музыкальную школу. Но у них не было денег на инструмент. А в десять лет её подруге, которая уехала в Петербург, купили старое пианино. Хотя та не особо хотела играть. Это же пианино предлагали ее родителям, но они отказались – денег не было.
Часто она приходила в отчаяние, замечая, что ей уже не пять лет, и руки постепенно становятся недостаточно гибкими для игры. Но она утешала себя тем, что обязательно купит пианино и научится играть, когда вырастет.
…По пути домой она зашла в парк. Зима сделала его неуютным, но в соседних домах светились новогодние елки и светомузыка, и чувствовалось, что люди радуются предстоящему празднику…
…Ей было десять лет. Она пришла в библиотеку и попросила литературу о шахматах. На одной маленькой полке завалялось несколько книг, но их ей хватило на много лет. Шахматные задачи, композиция, сведения о стратегии и тактике… она мечтала, что когда-нибудь в ее городке появится шахматный клуб, и она начнет играть с людьми. Так и случилось, но через много лет. Впрочем, тот клуб скоро закрылся…
…Внезапно она увидела знакомую, которая работала буфетчицей на единственном шахматном турнире, который проводился в ее городе, в далеком 2009. Старушка тепло поприветствовала ее. – А ты все еще пишешь заметки о шахматах для той шахматной газеты? – спросила она.
– Нет, я теперь хожу на собрания местных поэтов. Правда, там скучно. Они все слишком радостные…
Старушка непонимающе посмотрела на нее. Не хотелось объяснять, что редактор той шахматной газеты давно умер… да и для того, чтобы получить работу в газете, потребовалось бы с ним переспать. А она отказалась…
… Родители листали справочник вузов вместе с ней. – Кем бы ты хотела быть? – спросила мама. – Переводчиком… или программистом… ну или шахматистом! – ответила она. Потом вспомнила, что компьютера у нее тоже нет, и неизвестно, когда появится. Иногда папа приносил с работы ноутбук, и она играла в шахматы.
– Так не пойдет. Ты же знаешь, у нас нет денег. А в больших вузах и взяток надо много давать. Ты не сможешь учиться в Питере. Ну и что, что у тебя самый высокий проходной балл в местном вузе. Вот в нем и учись! Или работай и зарабатывай сама!
Она подумала о своем слабом здоровье, бессоннице и неврастении и сдалась.
– Хорошо. Тут хотя бы будет английский. Правда, я ненавижу профессию учителя.
– Привыкнешь. Все учатся и работают. Не выбирают, кем быть. Куда судьба занесет…
…По пути домой ей встретилось несколько собак. Она старалась не закричать, хотя было неприятно. Собаки напоминали ей об одном шахматисте, который ее домогался и ходил утром с собакой под окнами. Однажды она побежала от одной собаки, и та ее укусила. Последующие годы, завидев собаку, она останавливалась и кричала. А теперь страх прошел. Она просто громко говорила «Фу!», и собаки обходили ее стороной…
…В девятом классе, бросив заниматься физикой, – ведь она понимала уже тогда, что это бесперспективное занятие, – она увлеклась английским. Сил было мало, и всё время она отдавала изучению английской грамматики. Фонетику пришлось изучать по книге французской фонетики Щербы, случайно найденной в библиотеке. В итоге заодно она начала изучать и французский и читать книги на французском. Но это не зашло далеко. В вузе большинство студентов занимались на платных курсах французского, а у нее денег не было…
…Дома было уютно и тепло. Правда, она случайно купила слишком дорогой рис и немного разозлила этим маму… Но впереди был приятный вечер с книгами и музыкой… хотя вспоминалось другое, не совсем подходящее к встрече Нового Года…
… Ты нищая, как моя мама на пенсии! Ну и что, что инвалидность, ты должна работать по специальности! Ты же не глупая? – поучал ее один знакомый.
– Надо стараться! Ты просто ленивая! – поучал другой, – а вот я знаю девушку, она насосала одному парню за телефон… но ты же не такая....
– А вообще мы опасаемся, вдруг люди чего-то захотят от нас… – намекали третьи.
Бесполезно было объяснять им, что она не любит свою специальность, что она имеет проблемы с памятью, коммуникацией и апато-абулию. Симптомы ее болезни только убеждали их в том, что она плохая…
…Она приготовила салатик с шампиньонами и сыром, и села ужинать с мамой. Было немного одиноко, но радостно, что у нее есть родные. И что прошел еще один год, похожий на все другие. За окном только начинались фейерверки, когда она легла спать. И сразу заснула.
2017