И хотя дело уже шло к вечеру, было почти пять часов, жара, кажется, не становилась меньше. Лишь приятная прохлада от моря, лёгкое покачивание нашего катера на волнах, создавали ощущение блаженства и комфорта, счастья и покоя.
Я взял коктейль и уселся за ближайший столик, с наслаждением втянул прохладную жидкость и, откинувшись в кресле, прикрыл глаза. Солнце палило. Морской бриз ласкал моё лицо…
- Разрешите? – раздался приятный мужской голос.
Я приоткрыл глаза. Рядом стоял молодой человек со стаканом напитка в руках, ожидая разрешения присесть за мой столик. Я кивнул:
- Пожалуйста!
Вокруг было несколько пустых столиков, но видно молодой человек искал собеседника или просто скучал.
- Добрый день! – поприветствовал он меня, присев в соседнее кресло.
Я лишь молча кивнул: «Добрый!»
Было ещё очень жарко и разговаривать ни с кем не хотелось. Тело окутала приятная лень и я уже готов был снова закрыть глаза, но что-то привлекло моё внимание в молодом человеке. Я стал его рассматривать сквозь тёмные очки, что были одеты на мои глаза – что-то показалось мне знакомым в этом образе.
- Жара, - продолжил сосед со вздохом. Ему явно хотелось меня разговорить.
Я опять кивнул и выдохнул:
- Да, жарко.
Сосед сделать пару глотков своего напитка и откинулся на спинку кресла. Лицо его озарила блаженная улыбка:
- Как хорошо здесь! Красота! – улыбался счастливо он, глядя на меня.
Я приподнял очки. Сомнений уже не оставалось – это мой одноклассник Димка. Нет, мы никогда не были с ним друзьями. Да и, если честно, его мальчишки вообще за пацана не считали: толстый, чистенький, трусливый…Короче, маменькин сынок! Да, он таковым и являлся! Тётя Лена, его мать, была матерью одиночкой. Родила его, кажется, лет в семнадцать и всю жизнь посвятила только ему. Его никогда не ругали. У него всегда были деньги на кино и мороженое, самые дорогие коньки и велосипед. У него всегда и всё было, о чём многие из нас мальчишек только мечтали. А какие у него были дни рождения! Но главное, ему можно было всё! Как я уже сказал, он был хозяином в семье, даже в детстве. Любовь матери к сыну была не просто огромной материнской любовью, она была какой-то фанатичной: всё для него!
В его портфеле всегда были сладости, бутерброды, кола, но жрал он всё и всегда один. В лучшем случае, менялся на что-нибудь с девчонками: контрольную, чтобы помогли написать или задание за него чтобы сделали. Мы пацаны призирали его за ханжество и расчётливость.
Похоже, что мой сосед по столику тоже меня узнал. Губы растянулись в сладкой улыбке:
- Привет, Михаил! А я тебя сразу узнал, как только увидел! – радостно промолвил он.
- Привет, Димка! – ответил я на его приветствие. Радости ни какой я не видел от встречи с ним. Немного приятно было от неожиданности встречи здесь на курорте своего земляка, но только на какое-то мгновение, а дальше…Говорить особо было не о чем. Прозвучали банальные: «Как ты? Где сейчас? Чем занимаешься? Давно здесь?» Фактически разговор был исчерпан. Но мой одноклассник не унимался: «Ты один? А где остановился? Где уже побывал? Ты здесь до какого числа? А как тебе понравился…»
Он словно долгое время жил на необитаемом острове и сейчас был счастлив выговориться. Меня уже утомил этот пустой разговор, поэтому я был рад, когда у него зазвонил телефон и он слащаво извинившись передо мной, взял трубку в руки и пропел:
- Да! Я слушаю Вас? Умерла? Как вторая родилась? Не понял! Подождите, а зачем Вы мне всё это рассказываете?
Тон моего собеседника изменился – он нахмурился и начал сердиться. Я нехотя стал прислушиваться к разговору.
- Да, сын! Ну, и что? Хватит! Мне всё это не интересно! Какая ещё сестрёнка?! Не смешите! – рассердился Димка и бросил трубку.
Я смотрел прямо на него. Похоже, даже сквозь тёмные очки он почувствовал мой немой вопрос.
- Мать, - начал он, - представляешь, на старость лет…Вот, снюхалась! – он зло ухмыльнулся. Как сучка, двоих принесла…- снова оборвал он фразу. – одна сразу сдохла, а вторая ещё жива… - цедил он сквозь зубы, явно с трудом выбирая цензурные фразы. – Сестрёнка, - зло передразнил он доктора, звонившего ему.
- Не понял, - выдохнул я, тоже не в силах подобрать слова для ответа моему однокласснику.
- Да, мамаша, говорю, решила на старость лет девок родить! Представляешь?! Одуреть надо! Додуматься!
- Старость перебил я? – чувствуя, что почему-то покой покидает меня.
- Ну, да! – удивился Димка. – Ей, аж, сорок два стукнуло, а она всё с кобелями…Любовь у неё на пенсии появилась, - заржал он.
Я прикрыл глаза, чтобы успокоиться. Кулаки мои почему-то сжались. Тётя Лена была для этого борова всем: и матерью, и отцом, и другом, и спонсором…Всем! На сколько я знаю, она не пропустила ни одного школьного собрания, всю жизнь я видел её в одном и том же пальто, зато этот…сынок…Димка сбросил с руки пиджак цвета топлёного молока и повесил его на спинку кресла, тряхнул головой, откинув назад свои роскошные блестящие волосы. Он опять сладко улыбался, будто ничего и не произошло. Я продолжал смотреть в упор, на «этот объект безмерной любви».
- Я сразу ей сказал, чтобы домой с этим выродком не возвращалась! – продолжил он.
У меня не было желания спрашивать «с каким выродком» и почему тётя Лена должна прийти с ребёнком к нему домой, а не к себе. Мне всё это было очень противно, но собеседник не унимался и, словно уловив немой вопрос, продолжил.
- Сестрёнка! – зло засмеялся он. – На хер, мне сестрёнки! Квартира на меня подписана – пусть радуется, что её саму пока не выгоняю и терплю! Зарплату и ту копеечную носит! По дому…
- Мне надо идти! – не выдержал я и хотел уже встать, как телефон соседа вновь зазвонил. Он взял трубку и сразу изменился в лице.
- И Вы с такой ерундой меня тревожите?! Я же объяснил: я на курорте, отдыхаю! Мне наплевать! При чём здесь я?! Я ей кто, чтобы за ней ходить? Вот именно – сын, а ходит пусть тот, с кем она прижила этих…Что значит нет сердца? Слушайте Вы! Умрёт так умрёт! Я-то что сделаю? Кто из нас доктор! Ей не двадцать лет…И прекратите мне названивать – портить настроение!
Лицо соседа стало каким-то серо-чёрным. Злым и ещё более отвратительным. Даже костюм, цвета топлёного молока, мягко обтекающий это пышное тело стал каким-то тёмным и грязным. Я поднялся и молча вышел из-за стола. Почему-то подташнивало, словно рядом что-то разлагалось, разнося мерзкий запах, вонь…В груди щемило. Я сильнее вдохнул морской воздух, подойдя к борту судна.
Кажется, по инерции я приподнял тёмные очки и посмотрел куда-то вдаль, на морскую гладь. Море переливалось нежным лазурным цветом. Солнечные зайчики скакали весело на его глади, играя, смеясь и радуясь жизни. Счастье искрилось и сверкало повсюду.
«Может быть это очки виноваты? – почему-то подумал я.- Может быть всё не так и тёмно вокруг?»