За долгие годы работы водителем у Ваньки выработалась привычка говорить с самим собой. Руки и ноги заняты, а голова-то свободная. Тема как- то сама собой появлялась, и Ванька начинал диалог. А какой диалог без собеседника? Вот и приходилось ему быть в двух лицах. Споря и доказывая самому себе, он не искал в этом глубокого смысла, эта хитрость ради время убивания: дорога - то дальняя. Характер у него был лёгкий, весёлый, с людьми сходился быстро, анекдотов знал множество, умело использовал их в общении с людьми. Обиды никогда ни на кого не держал, поэтому и не было у него недругов. Бывает же в жизни человека такое, рассуждал Ванька. Вот он, прожив без малого сорок четыре года, почему - то не заслужил имени и отчества. Для всех он был Ванька, а за глаза Кисляк. А ведь, действительно, почему Ванька, почему Кисляк? Он ведь Иван Антонович! Отец его, слава богу, жив и здоров. И отца и его самого хуторяне хорошо знали, да и фамилия у них не Кисляк, а Кислицкие. Взять хотя бы вот этого «всадника без головы»: всех насмешил наездник на свинье, а подишь ты, всё равно он -Василий Федосович.
Крутя баранку, Ванька продолжал рассуждать. Почему такая несправедливость. Я ведь настоящий фронтовик, с сорок третьего года на фронте, не в каком-то там обозе, а на передке, в дивизионной артиллерии. Шесть медалей, гвардеец, классный шофёр, в хуторе вообще один такой! Ну почему для всех он Ванька Кисляк? Конечно, эту мысль он мог прервать в любой момент, т.к. хорошо знал ответы на поставленные себе вопросы. Но в этот момент ему до слёз было жалко себя. Отец большого семейства, а всё ещё Ванька, как будто он какой - то недоумок. На рытвине машину вдруг подбросило, он рассмеялся и весело крикнул: «Эх, где наша не пропадала». И снова Ванька Кисляк стал самим собой: неунывающим шутником и балагуром. Мысль, только что осаждавшая его мозг, враз улетучилась. Сегодня, вручая ему маршрутную путёвку, начальник гаража Любомир Семёнович, сказал: «Отвезёшь зерно, заедешь на базу РТС (ремонтнотракторная станция, заберёшь две бочки солярки». Задача поставлена предельно просто и внятно, Ванька по армейской привычке ответил: «Есть!» и убыл по маршруту. На элеватор он прибыл один из первых, быстро разгрузился и, уже сидя в машине, прикинул, что запас времени у него есть, в РТС успеется, решил: " А съезжу-ка я на рынок, может удастся заработать кое-какую копейку?
Не успел он подъехать к рынку, как к нему подбежал поджарый молодой человек и умоляюще попросил: «Слушай, дорогой, тут недалеко, надо привезти мясо, говядину, заплачу хорошо». Ванька не стал торговаться: хорошо, так хорошо, недалеко- тоже хорошо. Бывший армейский ЗИС 5, стреляя выхлопной трубой, рванул с места, как заправский джип. Ванька в таких случаях добавлял: «Люблю шик», хотя смысла этого слова и сам толком не знал, но слово -то необычное, красивое, душу цепляло и оно ему очень нравилось. По армейской привычки Иван звал своего друга Захар, такое имя закрепилось за ЗИС 5 во время войны. Он любил своего Захара, уважал за боевые заслуги и лелеял как любимоё дитя. Его Захар всегда был в боевой готовности, несмотря на свой почтенный возраст.
Выехали за город и направились в сторону Ванькиного хуторка. На развилке дорог их встретил лохматый, здоровенный детина с сильным акцентом: « Всё гатова, паэхалы». Он встал на подножку и принялся указывать дорогу. Полевая дорога, частично заросшая травой, петляла между высоких кустов лоховника (колючий кустарник высотой до 2 метров). Лохматый крикнул: «Стой прэехалы, разворачивайся и сдай к тому кусту лаховника». Ванька ловко развернулся и сдал назад, задний борт машины точно оказался возле указанного куста. «Маладэц, умеешь!»- похвалил его лохматый.
Они начали грузить мешки с мясом, при этом как - то подозрительно смотрели по сторонам. Уловив настороженный взгляд Ивана, молодой сказал: «Понимаешь, мы пастухи, корова объелась люцерны, не доглядели, пришлось забить, с хозяином уже договорились».
«Мне- то что, грузите быстрее», - ответил Ванька.
Последний мешок лохматый решил перебросить через боковой борт, мешок зацепился за крюк запорного рычага и свалился на землю. Из мешка выкатилась голова коровы. Иван нагнулся помочь лохматому и вдруг его как будто опалило жаром. Он узнал голову коровы. Рваное ухо, с металлическим клеймом под номером «К 86», белая косая звёздочка на лбу чёрной головы, отсутствующий правый глаз. Сомнений нет, эта корова бабки Мартынихи из нашего хутора. Бабка часто жаловалась на свою кормилицу, что она непослушная, постоянно отбивается от стада и пастух Перец очень ею недоволен. Эта привычка, по видимому, и сгубила корову. Что делать? Ванька машинально помог загрузить голову коровы, а сам напряжённо думал. Сказать сейчас - так этот абрек его тут же и порешит; вести на рынок - за это можно получить срок. Так ничего и не предприняв, сел за руль и двинулся на большак. Лохматый сидел в кузове, молодой рядом с ним. «Поедем другой дорогой», - сказал молодой. Въехали в город с другой стороны. Ванька, продолжая себя казнить, всё ещё не принял решения, как дальше поступить. Они ехали вдоль широкой канавы, а на другой стороне, он точно знал, находился районный отдел милиции. Подъехав к мосту, Ванька резко рванул руль вправо, проскочил мост и направил машину в сторону УВД. Хмурый бил по кабине и что- то кричал, молодой, выхватив кинжал, начал больно тыкать ему в бок: «Зарежу, поворачивай назад, поворачи-вай!». Ванька гнал машину, превозмогая боль, а сам приговаривал: «Зарежешь меня, сам сдохнешь в машине». До Управления милицией оставался буквально один квартал. Вдруг в глазах Ваньки потемнело. Он, как во сне, увидел, что молодой бандит выпрыгнул на ходу, оставив открытую болтающуюся дверцу машины. Ванька ударил по тормозам, машина ткнулась в высокий берег канавы и заглохла... Пришёл в себя Ванька только на третий день - ранение было очень тяжёлым. Его немного тошнило, голова кружилась, всё в палате плыло перед глазами. « Очнулся, герой?- сказал, наклонившись над ним, доктор. -Тут к тебе следователь пришёл». Ванька посмотрел в ту сторону, куда указал доктор и увидел милиционера в капитанских погонах.
«Одного из бандитов мы взяли, при падении сломал ногу. Нам он всё рассказал, давайте уточним кое-какие детали», - мягким дружелюбным голосом сказал капитан. Ванька рассказал без утайки всё как было, и на душе у него стало сразу как -то хорошо, даже весело.
«Эх, где наша не пропадала! » - радостно подумал он. После этой встречи, почти месяц Ванька лежал в больнице. В субботу за ним приехал Петя Колчин, его армейский друг, тоже водитель колхоза. Ехали молча. Въезжая в хутор, Пётр сказал: « Председатель наш, Иван Константинович велел привезти тебя в клуб».
Радостное настроение Ивана вмиг улетучилось. От переживаний он даже вспотел. «Ну всё, точно суд и тюрьма, вот и заработал себе копеечку», - подумал он. В клубе было много народу, на сцене председатель и уже знакомый капитан милиции. Ваньку пригласили на сцену и началось …
Ещё никогда в своей балагурной и шебутной жизни он не слышал столько хороших слов о себе, и это перед всеми хуторянами. Никто даже не вспомнил и не заикнулся, что он сам напросился вести убитую, ворованную корову. А капитан милиции, выступая со сцены, сказал: «Спасибо вам, граждане, за такого героя! Рискуя жизнью, Иван Антонович совершил героический поступок!" Так и сказал: «героический поступок!». Ванька слушал и не верил своим ушам. Больше всего его поразило то, что все выступающие называли его Иваном Антоновичем. На глазах у него появились слёзы, и он беззвучно заплакал. Душа его ликовала! В переднем ряду, среди хуторян, сидел его отец. Он гордо, как бы с высока, смотрел на соседей, глаза его светились радостью. Ванька, периодически всхлипывая, не стесняясь своих слёз, в голове, как песня, звучали всего два слова:Иван Антонович! Иван Антонович! Ванька с умилением подумал: "Во как жизнь повернула, будто я заново родился". По инерции хуторяне какое-то время, за глаза, называли его Ванькой или Кисляком, но со временем это прозвище забылось и вовсе...
Январь 2016