Этот дом стоит на отшибе. Неясно, насколько он высокий, потому что всегда окутан молочной дымкой тумана выше второго этажа. Он заброшен. Окна зияют черными провалами. Но это пока вы не вошли внутрь…
Внутри светло, тихо, тепло; сладкий запах запекаемой в духовке утки с яблоками, на кафельных ступенях конфетти, мишура, чей-то соскользнувший шарф… Сегодняшней ночью - к предыдущим сорока шести ключам от сорока шести квартир - на моей связке прибавился ключ №47. У меня всего полчаса. Если не покинуть дом по истечении этого времени, то рискуешь остаться тут навсегда. Это правило. Его нельзя нарушать.
…Поначалу я трясущимися от волнения руками открывала все двери подряд - торопилась, прислушивалась к тишине подъезда, мне чудились шорохи и чужие шаги, поначалу никак не могла решить, куда именно я хочу попасть. Пока не поняла, что кроме меня сюда никто не приходит, и я могу войти в любую квартиру, если ключ появился на связке. Но сегодня точно знаю куда загляну. Поднимаюсь по лестнице вверх, шаткие пыльные перила ветшают год от года, тоскливо поскрипывают под рукой...Вот она, обитая дерматином, нужная мне дверь. На секунду не хватило воздуха, защемило сердце. Успойкося. Дыши.
Квартира 1982.
Поворачиваю ключ в замочной скважине, он немного заедает. Вхожу. Заглядываю в спальню. Мы с братом уже спим. Мне отвели место на родительской кровати. Из большой комнаты слышу обрывки разговора, смех. Осторожно заглядываю. По телевизору идет «Голубой огонек». Незамысловатое советское веселье. В гости к родителям пришли соседи, муж и жена. Папа танцует с соседкой, увитой мишурой и флером шампанского, а она в явном виде флиртует. Усатый муж ее пьяно моргает, курит и роняет пепел на брюки. Мама относит грязные тарелки в кухню, поглядывает лукаво на папу. Она доверяет ему. Зря, как оказалось…На прощанье еще раз заглядываю к нам, детям. В комнате монотонно тикают кварцевые часы, брат сопит. Ему три. На мне новая ночная рубашка, подарок папы. Немыслимо красивая – голубая атласная лента под грудью, как у Наташи Ростовой на балу в фильме «Война и мир». Брат во сне обнимает новенького плюшевого медведя. Польская игрушка. Сбышек. Не хочется уходить. Здесь покой и умиротворение.
Квартира 1987.
…Это чья-то незнакомая квартира, свалившаяся на голову накануне. Мы приехали сюда шумной компанией на ночь, отмечать праздник. Джордж Майкл в телевизоре поет Last Christmas, на мне какое-то умопомрачительное мини. Все разбрелись, разбились по парам, как и положено в семнадцать, в первый самостоятельный университетский новый год. Мой будущий муж обнимает меня, мы танцуем - он щекочет мне шею губами. Я знаю, что в меня влюблен его друг. Он мрачно наблюдает за нами из-за стола, пьет в одиночестве рюмку за рюмкой. Он забавный. И тоже мне нравится. Я еще ни в чем не уверена. Выбор таки оказался неправильным.. Надо идти, у меня совсем мало времени.
Квартира 2000.
Однокомнатная, тесная, съемная комната с минимумом старой мебели. Лежу одетая на обшарпанном диване, подтянув коленки к подбородку. Я не сплю. Нет сил открывать глаза после произошедшей бойни. В квартире полный разгром. Пол усыпан осколками. Обои в шрапнели от разбитых об стену стеклянных приборов и винных потеках. Балконная дверь открыта и в комнату вместе с порывами ветра летит снежная крупа. Холодно, как в склепе. Скособоченный торшер валяется на полу, лампочка почему-то цела, и страшно подсвечивает снизу весь этот ужас. Я избита, лицо и обивка дивана липкие от крови. В комнате повис смардный дух скандального пьяного разрыва, конца, отчаяния. За окном всполохи фейерверков и крики «с новым годом, ура». Я вижу себя застывшую, растерявшуюся в большом чужом городе, среди зимы, среди праздника, к которому не имею никакого отношения. Я смотрю на себя, мне так хочется обнять эту испуганную женщину, захлопнуть балконную дверь, обработать ее разбитые губы, уложить в постель, подоткнуть одеяло, прикурить ей сигаретку, лечь рядом, обнять молча. Я знаю, что наступит утро, она встанет - осколки будут собраны, обои переклеены, раны зализаны. Саднящий рубец на сердце спустя несколько лет перестанет ныть под новый год…
Надо идти. Зайду еще в одну квартиру, и хватит на этот раз.
Квартира 2017.
…Я застаю себя в кухне, сижу за столом и выстукиваю ритм на клавиатуре лаптопа. Дочь только что заснула. Нужно положить под елку подарки от деда мороза. Все по списку. И еще новенькую ночную рубашку, случайно увиденную в витрине магазина - с голубой лентой под грудью, как у Наташи Ростовой на балу. Бесшумно вхожу в комнату, елка заговорщицки перемигивается со мной. Воздух здесь легкий и прозрачный, как дыхание спящей девочки. Выхожу на цыпочках из комнаты, прикрываю за собой дверь. Скоро позвонит мой друг. Он очень далеко. Я жду его звонка. А пока жду, сварю-ка кофе. Как он любит. Крепкий, без сахара. А вот и телефон, и его мягкий голос, от которого со мной случается безоговорочное счастье (с новым годом, девочка моя). Обязательно зайду сюда в следующем году. Определенно для этой квартиры он будет удачным...