В квартирах горит свет. Кажется, там тепло, жизнь и уют. Ветер такой сильный, что провода гудят и раскачиваются как большие скакалки; четыре высотки, растущие рядом, похожи на недавних потерянных школьниц: серые, с облупившейся штукатуркой, и обоссанными фасадами. Граффити с надписями «добро» или «радуйся» сливаются в гротескное бахвальство или в крик о помощи. Этот город хочется взять на ручки и спасти. Еще не утихли страсти на детской площадке, но старые металлические карусели не чувствуют тепла детских рук. Руки гладят экраны гаджетов — счастливые эти электронные мерзавцы: их телам в современности достается больше всего ласки. Сначала они начали красть время, потом стали прожорливее и докатились до любви.
Машина фарами осветила пустой двор и остановилась рядом, чуть впереди.
- Доброй ночи, сержант Малх — протараторил патрульный, низачто не разобрать фамилии — все в порядке?
- Прекрасно.
- Куда в такое позднее время следуете? Документы предъявите! - уверенным тоном сказал полицейский.
- Проводить хотите? - ответил я, доставая из сумки портмоне с паспортом.
Ветер заползал за воротник пальто, я стеклянными глазами смотрел на рыжий фонарь подъезда одной из высоток и представлял как эта школьница будет прыгать через скакалку проводов. Улыбнулся.
- Надолго к нам, Андрей Сергеевич? - не отрывая взгляда от паспорта продолжал задавать вопросы патрульный. Его напарник, вышедший из-за руля, внимательно смотрел на меня: хорошее кашемировое пальто, но не по сезону, дорогие ботинки, блеск наручных часов, слегка съехавших ниже рукава, волосы падают почти до плеч и хаотично пляшут на ветру. Не похож на местного обывателя.
- Посмотрим — безразлично ответил я.
- Счастливо, поаккуратнее — насупившись ответил патрульный, возвращая паспорт.
- Хорошо отдежурить — попрощался я.
Серебристая четырнадцатая тронулась и медленно направилась вглубь района, хрустя шипами зимней резины по мокрому асфальту.
Я достал из аптечки таблетку транквилизатора и положил под язык. Не заболеть бы тут, сказал я сам себе и двинулся к соседнему дому. Надпись на фундаменте гласила: «сперма — это дети». Мы все убийцы — подумал я и рассмеялся. Таблетка почти растворилась.
***
Арендодатель обманул. Квартира не имела ничего общего с фотографиями в интернете и в комнате, где на фоне убогих кроватей и старого телевизора величественно возвышалась лишь башенка роутера, казалось, еще пахло покинувшими мир хозяевами. В серванте величественно стояли мертвецы: Достоевский, Пушкин, Кафка, кто-то еще. Обои в цветочек выцвели, тюль давно не стиралась а полы скрипели. Но я был рад и такому приюту. Переодевшись, достал из сумки кефир и булку, включил ноутбук и набрал Алене.
- Привет, как ты, добрался? - Алена, видно, спала, голос был тихий и чуть хриплый.
- Да, заселился в клоповник, завтра начну работать.
- Круто, на почте инфа за сегодня, пока все без изменений, мы успеваем.
- Вот и славно. Держи меня в курсе.
- Хорошо, до завтра — Алена явно хотела опять провалиться в сон.
- До завтра, береги себя.
Я открыл ленту новостей: война, запуск нового спутника в космос, перемирие на другой войне, выборы и предвыборные статьи, терракт где-то в Европе и вот…
«Сегодня утром в Новосибирске четырнадцатилетняя школьница выпрыгнула с крыши дома с высоты двенадцатого этажа. Трагедия произошла в 10:15, когда родители девочки были на работе, а та должна была находиться в школе. Катя Рогова, так звали девочку, училась в гимназии номер десять и была ребенком из благополучной семьи… По факту произошедшего ведется проверка следственными органами».
Текст сопровождался унылыми кадрами зимних новостроек, комментариями завуча с безапелляционным «девочка из благополучной семьи, училась хорошо, участвовала в самодеятельности...», болтовней сотрудника опергруппы «… на данный момент признаков насильственной смерти не обнаружено...».
Пятая за месяц. Закрыл новости, открыл карту района и проложил маршрут от дома до местной школы.
Сон был тревожный, приходилось вставать ночью и пить сердечные капли. Старые часы громко тикали и, засыпая, я думал об одном, чтобы сердце начало биться им в такт.
***
Нужно еще?