Радиация
Вспоминая о Даванском перевале, не могу не вспомнить, как нас засыпало снегом. Снегу на Даване выпадало, действительно, очень много. Засыпало и посёлки выше крыши и сам разъезд Даванский. И после очередного снегопада было чистое снежное поле: не видать ни посёлков, ни железной дороги. Да и по самому перевалу мы не могли пробиться с поездами по такому снегу: не хватало мощности наших тепловозов. Снегоочистительной техники тоже не хватало. И мы скатывались тогда назад с перевала на станцию Кунерма.
Но когда всё же расчищали перевал от снега, тогда мы ездили с поездами, как по снежному коридору, потому что высота снега была выше крыши самого тепловоза.
Подъезжая к разъезду Даван, мы расчищали сами себе стрелки и переводили их на свободный путь, который был поближе к станционному вагончику. У нас на тепловозах всегда были лопаты и ломы, на всякий случай. А то мало ли что.
А в станционном вагончике, заваленном по самую крышу, сидел единственный дежурный по разъезду, он же и начальник разъезда, он же и стрелочник – Лёха Грицун. Один в трёх лицах.
Его вагончик засыпало снегом так, что он, бедолага, не мог открыть дверь изнутри. И когда мы подъезжали к его вагончику, он бился в дверь и вопил, что есть мочи, потому что страсть, как хотелось ему в туалет. И когда мы только – только откапывали дверь и еле – еле открывали дверную щёлочку, Лёха вылетал через эту щёлочку и пулей мимо нас летел за ближайший сугроб. Потом мы откапывали остальные стрелки, тупички, ну, и так далее.
Потом пришла весна, и нас поселили на самом разъезде Даван.
Жили мы в строительном вагончике, марки ОП-6, с тамбуром, в котором была наша маленькая кухня. А вскоре строители поставили домик для дежурных по разъезду, навезли ещё несколько вагончиков для жилья рабочих. В общем, жизнь налаживалась. Приезжали разные строительные организации, расширяли станцию, строили железнодорожные пути, пробивали тоннель.
На разъезде начали выгрузку из вагонов различных строительных и других, необходимых для стройки грузов. Приехали и взрывники, чтобы расширять площадь для постройки путей станции. А вокруг станции стояли огромные крепкие скалы. Их брали только взрывом. И мы заранее уезжали со станции куда подальше, чтобы до нас не долетали камни. Но они всё равно долетали: то собаку убьют чью – либо, то крышу домика или вагончика пробьют насквозь.
Но вот приехали и геологи - изучать местные скалы и камни. Ночевали геологи иногда в нашем вагончике.
И однажды, заночевав и немного выпив на сон грядущий, один геолог сказал нам:
«Мужики, здесь радиация страшная, камни прямо в руках рассыпаются. Так что смотрите, стоит ли вам здесь работать или нет».
«А нам никто ничего и не говорил», - недоумевали мы.
«А вам никто ничего и не скажет».
Мы замолчали, переваривая эту информацию. И тогда заговорил наш старший:
«В общем, так, мужики: как только кто из вас запросится домой на побывку, приведу голую бабу, и если ваше мужское достоинство покажет себя, отпущу домой, а нет, то будете работать здесь до скончания века».
И мужицкий хохот потряс окрестные скалы. Ну, что ж, на том и порешили. Но работать до скончания века никто не остался.
И все по очереди ездили домой на побывку.