Тяжела солдатская ноша, не обмундированием и экипировкой, и даже не оружием за спиной, долей своей нелегка. Смерть кругом, гибнут молодые, здоровые ребята.
Реми себя уже считал стариком, виски побелели, на теле прибавилось шрамов, в душе - злости. Убивать он уже умел без шума, пыли и жалости. Диверсионные вылазки заканчивались успехом, вот и на этот раз подорвали склад с боеприпасами и языка взяли, да не абы кого, а штабного офицера. Тащили на себе по очереди, ранило его в ногу. К счастью, командир подослал подмогу, ещё двоих потеряли в неравной схватке. Чудом доволокли. Когда сдал рапорт, поплёлся в медсанчасть "царапины" залатать, да и прикорнул на кушетке.
Очнулся, когда тёплые девичьи губы дотронулись до лба.
- Вам бы поесть, - щёки Мари-Анн покраснели от его взгляда, давно она его заприметила.
"Смутилась, лебёдушка, эх, хороша девица!" - подумал Реми, потирая ладонями помятое от подушки лицо.
- Поесть надо бы, вчера в сухомятку пайком давились.
- Капитан приказал Вам как следует отлежаться. Довольный был, прямо сиял!.. Да Вы кушайте, коли есть аппетит, ещё добавки принесу, суп отменный сегодня, тыквенный.
Реми и не заметил, как умял первое и второе, а потом ещё пирожки с начинкой и компот, явно из девичьих запасов.
- Спасибо, Ангел! Давно так не пировал.
- А у меня для Вас ещё один подарок есть!
- Правда? Что же это?
- Поцелуете, покажу.
Реми даже рассмеялся, обычно так говорят мужчины, выпрашивая у девушек каплю нежности.
- Иди сюда, - за руку потянул, она и не противилась, села на колено. Чмокнул в шелковистую румяную щёчку, но этого ей показалось мало, губы его сама нашла.
Позвали её, вскочила и убежала, потом вернулась, всунула ему в руку письмо. Глаза блестят, счастливая, дурёха. Сама не ведает, что творит! Кровь играет, девка на выданье, ей бы замуж да детей рожать, а она за ранеными утки выносит, на гангрены смотрит день ото дня. Всё эта война проклятая!
Конверт разорвал, знакомый почерк, да больше ему и не пишет никто, некому. У Эдерны в каракулях куча ошибок, чудо, что вообще умеет писать.
"Спешу сообщить тебе радостную весть, любимый. 25 числа родилась у нас здоровая доченька. Назвали Камилла. С Эдуардом всё хорошо..." Прочёл и, по привычке, бросил в печь.
"Имя какое-то странное придумала, ну, да ладно! Какая теперь разница, только бы война скорее закончилась!.."
Но впереди ещё был целый год. Никакая хворь его не брала, словно заговорённый Калян. Пули свистели, пролетая мимо, снаряды цепляли, но не до смерти, руки-ноги целы остались. Видно, Жюзьен постаралась на славу.
Часто вспоминал, как она умирала, не забыть ему этого никогда. Дом соседский заполыхал посреди ночи, Жюзьен разбудила его и, пока он одевался, она уже была там. Угоревших родителей подняла и за дитём бросилась в пекло. Он вынес их из пожарища, волосы опалённые, еле затушил. Лицо почернело от дыма. Дышала ещё, но уже с трудом, обожжённая вся. Мальчишку от огня собой прикрывала, с трудом, но выжил. А вот сама лёгкие спалила, да к счастью, долго не страдала, так на его руках и отдала Богу душу. Снова жгучая тоска по венам прошла, боль сковала грудь. Не вернуть ничего уже, хватит сердце мучить.
- Можно? - легонько постучав по двери, вошла Мари-Анн. - Собираешься?
- Да, уже всё готово. Много ли пожиток у солдата?
У неё на глазах появились слёзы.
- Ну, что ты, глупышка, перестань. Ты знала, что так будет. Там мои дети... Жена третьего ждёт.
- А как же я без тебя?!
- Молодая, красивая, встретишь ещё своё счастье...
- Позволь за тобой поеду, будем встречаться украдкой.
- Разве же это жизнь?
- Всё лучше, чем без тебя! Не хочу я никакого другого счастья, Реми, один ты для меня на всём белом свете!
Прижалась, аж рубашка вымокла от слёз.
"Привязался я к ней, да как не привяжешься, только любовь от неё и видел, добрая, нежная, ласковая вся. Но долг тянет, не отвяжешься.
- Не хочу я тебя губить. Что за жизнь в любовницах прозябать? Ты меня сама потом возненавидишь за это.
- Не упрекну, клянусь. Устроюсь при больнице, сама себя обеспечу, денег с тебя просить не буду.
- Да как я детям своим в глаза смотреть смогу? Подумай хорошо!
- Ты, как хочешь, Реми, только адрес ваш я знаю, с собой не возьмёшь, сама поеду, найду тебя, так и знай!
- Горе ты моё, горькое! Что ты только нашла во мне? За тобой вон половина полка воздыхателей ходит...
- Плевать мне на всех, никого не хочу, ты один мне, любый, дорог!
Реми растерянно вздохнул.
- Не умею я врать, никогда этого не делал.
- Тогда пусть знает и терпит, коль вцепилась в тебя клещом.
- Жестоко это. И тебе счастья не будет. А коли дети и у нас с тобой появятся, что делать тогда?
- Теперь мужчин, так и так, на всех не хватает...
- Одумайся, дурёха! Горя не оберёмся!
- Да не жить мне без тебя, как ты не понимаешь?! От тоски помру.
Реми зажмурился. Запутался совсем. Не по-человечески двух женщин иметь, не так он родителями воспитан. Пока война разделяла эти две разные жизни, всё как-то само собою шло. И вот настал мир, а как дальше жить, он и не знает.
- Будь, что будет, поехали. Лиха беда начало!
- Спасибо, родной! Ты никогда об этом не пожалеешь. Вот увидишь, мы справимся...
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/01/06/1110