... Продвигаясь по Району Горечи, я испытывал мучительное чувство, которое разъедало меня изнутри... Только сейчас я понял, что жил я не так... не так начал жить, как хотелось бы - с материнской любовью, в нормальных человеческих условиях... не так жил в детском доме - с волчьими законами, где за право быть человеком надо драться, и драться так, чтобы все испытали боль... от твоих зубов, когда ты, от безысходности, вгрызаешься мертвой хваткой, в плоть, и рвешь ее, рыча, словно, раненный зверь... заводил не тех друзей, которые потом подставляли тебя, предавали, и даже пытались убить... и, наконец, не так мыслил - все детство и юность, я считал, что в мире нет Доброты и Милосердия, а есть только Коварство, Жестокость, Ложь, и Зависть... Не так... все было не так...
- Это вы внушили себе, что Доброта должна быть главным в Жизни... - прочитал мои мысли Демон - Рождается Человек, и все радуются... Верите, что Он вырастет хорошим и достойным... А откуда вам знать - кто из него вырастет? Герой или Мразь? Вам не дано этого понять и предвидеть - вы не Иные, а просто, песок... весь мир создан из песка, и людишки в нем - песчинки... Даже Мысль и то - результат Иллюзии...
- Как же люди живут? - мрачно спросил я - Ведь, делают же Добро, проявляют Сочуствие, Любовь к ближнему...
- И что, - презрительно посмотрел на меня Демон - всегда эти ваши качества воздаются вам сторицей? Вечность - она неизмерима, на то Она и Вечность... И всю эту Вечность, вы шли против своих качеств, как шли против ближнего - отец убивал сына, а дочь перешагивала через мать... Друг убивал друга, как и брат поднимал руку на брата, и виной этому была банальная зависть...
Я не спорил с Демоном, потому что он был прав... Сколько зла на земле, и по большей части, зло рождалось из-за зависти... Позавидовал человек соседу, что у него хороший дом, отличная машина, красивая жена, много денег - и все... зависть рождает злобу, ненависть, и, если подвернется случай, не поможет уже человек своему соседу, потому, что сосед не считал человека за равного себе... Зернышко риса никогда не станет зернышком проса... Так и люди - сколько бы не говорили о равноправии, все равно все будут разными - богатыми и бедными, белыми и черными, больными и здоровыми... Это Цикл...
- Ох, и намешано же всего в твоей глупой голове... - покачал головой Демон, взбираясь на пригорок. Остановившись, он взглянул в даль... Я поднялся тоже, и увидел какой-то мертвый редковатый лес, утопающий в какой-то белой дымке...
- Район Тоски и Душевной Боли... - медленно проговорил Демон - Самое страшное место в аду... Грешные готовы терпеть Боль, Ужас, даже, в Галлерею Знаменитостей готовы заселиться, только не сюда... Человеческий Разум может выдержать все, кроме Душевной Боли... Недаром, за Гранью, вы часто сходите с ума, часто от Душевной Боли...
- Она тоже... материальна? - спросил я.
- Увидишь... - ответил Демон и стал спускаться вниз...
... Сначала я почувствовал себя очень одиноким, и это чувство мне было знакомым - в последнее время, в Жизни, я хоть и имел друзей, приятелей, но не испытывал Восторг и Радость... Приходя с работы домой, я часто сидел в полной темноте, с бокалом коньяка, и изнывал от Одиночества... Слыша с улицы или от соседей радостный смех, крики, полные Восторга, не замечая слез, я часто думал, почему такая несправедливость, за что меня наказала так жестоко Моя Судьба... Праздники я отмечал один - не физически, нет... Я был окружен друзьями, дорогими мне людьми, мы собирались компаниями, за богатыми столами, меня обнимали красивые женщины, которые потом оказывались в моей постели, и утоляли мою похоть, я даже думал, что я их очень люблю, но...
Душа моя была Пустынной, и Она была заполнена арктическим холодом... Я был Чужим среди всех... Я видел в глазах других ложь и лицемерие, их Доброта и Радушие были показной и фальшивой...
... Затем, я почувствовал, что меня раздирает на части от жуткого чувства, которому я даже не могу подобрать названия... Меня распирало, жгло и душила одновременно...
- Ну, как? - усмехнулся Демон, шагая рядом, и посматривая на меня - Сладко?
Я не смог ему ответить, потому, что внутри я медленно умирал - именно такое чувство можно было подобрать в эту минуту...
- Ты давно умер душевно, - проговорил Демон - и умер тогда, на вашем кладбище...
Он щелкнул пальцами, и...
... Снег, крупными снежинками, падал на них, и не таял, и родственники, носовыми платочками, ладонями, убирали их с бледных, застывших лиц...
Я медленно подходил к этой аллее, не думая ни о чем - в моей голове не было никаких мыслей...
Какой-то молоденький сержантик, стоя у оцепления, преградил мне дорогу, но, из стоящей неподалеку машины с мигалкой на крыше, вылез толстый полковник и крикнул стражу порядка:
- Сержант! Отставить! Пропусти!
Сержантик молча посторонился, а полковник, в растегнутой шинели, без головного убора, поспешил ко мне...
- Здравствуйте, ... - он назвал меня по имени-отчеству, и запинаясь, проговорил - извините, что говорю, но... у меня приказ присутствовать здесь, так сказать, во избежание экцессов... Надеюсь, вы без оружия?
Я повернул голову, и посмотрел равнодушным взглядом, сквозь темные очки, на полковника...
- Я вас очень прошу... - продолжил полковник, боясь встретиться со мной взглядом - если у вас есть оружие... дайте мне... обещаю, что не буду подвергать вас преследованию, и отдам, как вы пойдете назад...
Я медленно покачал головой, ничего не сказав в ответ...
- Хорошо, - приободрился "полкан" - постарайтесь не срываться... я понимаю, что это ваши друзья... братья, так сказать... не обращайте ни на что внимания...
Я не стал отвечать на излияния мента, и побрел медленно вперед...
Прожигающие насквозь взгляды, я почувствовал каждой клеточкой своего тела, нервы мои натянулись как струны, но в Душе было мёртвенно пустынно...
- Смотрите... смотрите... - услышал я чей-то шепот - главный пришел...
- В черном длинополом пальто, без шапки, в черном костюме, поверх черной рубашке, и черных туфлях, в черных солнцезащитных очках, я наверное производил мрачный вид, если учесть мёртвенную бледность своего лица, сжатые губы...
- Что ему тут надо... - простонала пожилая женщина, с бледным лицом и красными, воспаленными глазами, стоя на коленях, у ближайшего гроба - сатана... будь ты проклят, дьявол...
- Тише-тише, Мариночка... - тронув женщину за локоть, тут же склонился над ней мужичок средних лет - услышит же...
- Я не боюсь... - женщина тяжело поднялась на ноги, и медленно подошла ко мне... С минуту она смотрела на меня, и вдруг, размахнувшись, влепила мне пощечину... Отлетели в сторону очки, и стукнувшись о другой гроб, разбились... А женщина, отшатнувшись от моего взгляда, тихо прошептала, заливаясь слезами:
- Посмотри... посмотри на моего сына... это ты его убил... ты убил двадцать восемь здоровых мальчиков... Почему же - ты живой?! Будь ты проклят, нелюдь!
- Успокойте ее! - крикнул один из моих старших, и шагнув к нам, строго отчеканил женщине - Мама! Прошу вас - прекратите истерику! Кладбище не место для разборок! Ему тоже нелегко! Посмотрите на него!
Повернувшись ко мне, он тихо сказал мне:
- Крепись, брат... Мы... отомстим...
Подходили ко мне авторитеты других городов и областей, что-то говорили, успокаивали, говорили слова поддержки, но я их не слушал... я смотрел на моих ребят... они лежали в гробах, такие красивые, такие молодые... Еще пять дней назад мы гуляли в одном из кабаков, отмечая день рождения одного из них... Было очень весело, вино и смех журчали водопадом... женщины смеялись, визжали дети, которые вместе с нами радовались, что мы собрались огромной компанией, отдыхали от души... танцевали так, как-будто, в последний раз...
Так оно и случилось... в последний раз...
- Ты поплачь... - прошептала, сквозь слезы, жена одного из авторитетов, приехавшего на похороны - не держи в себе...
Я молчал... молчал всю церемонию погребения... просто стоял и смотрел - без тени эмоций на лице, с сухими глазами, с сжатыми до посиненния губами...
- Господа! - провозгласил какой-то человек, руководивший похоронами - Прошу всех в автобусы - поминальный обед будет происходить в Даль-Пэллосе! Родственники проходят в два головных автобуса...
- Пошли, братка... - тронул меня один старший - Помянем пацанов...
- Иди... - впервые за все время, разомкнул я губы, и не узнал своего голоса - я сейчас...
Старший кивнул, и тихо отошел от меня...
Я медленно прошел мимо свежих могил, останавливаясь перед каждой, и шепча только два слова:
- Прости... брат...
Потом вернулся на середину, и стоял так минут пять...
Вдруг, все горе, копившееся в моем сердце, и в моей душе, одним большим нарывом, брызнуло, словно, гноем, в разные стороны и, наверное, даже макушки деревьев, вздрогнули от моего звериного крика:
- А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!!!!!!!!!!!!
Я упал на колени, подполз к могильному холму, и пачкая лицо, ткнулся губами в сырую землю, заливая ее своими слезами...
- Твари!!!!!!!!!!!!!!! - рычал я, рвя на груди костюм и рубашку, что пуговицы, горохом сыпались в снег - Суки!!!!!!!!!!!!!!!!!! Порву!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Пацаны!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Почему????????????????? Почему - вы??????????????????????? А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Пацаны!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Я не видел... как ко мне, из автобусов, бегут родственники убитых пацанов, выжившие в той кровавой мясорубке, ребята, старшие, взволнованные менты... Не чувствовал, как родственники, обливаясь слезами, оттаскивают меня от могилы, причитая и крича:
- Успокойся! Не вернешь их уже! Сынок! Оставь их! Отпусти!!!!
А я грыз, от бессилия, землю, крошил свои зубы, и заливался крупными слезами, и рычал:
- Не прощу!!!!!!!!!!!!!! Завалю!!!!!!!!!!!!!!!! Всех завалю!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Выхватив из-за пояса пистолет, я вскинул руку вверх, и нажал на спусковой крючок - тишину оглушили девять громких выстрелов... Толпа шарахнулась в сторону, а все стоял на коленях, и щелкал и щелкал бесполезным "стволом" вверх... Потом, чья-то рука мягко вырвала пистолет из моих рук, а передо мной опустилась на колени та женщина, что прокляла меня...
- Сынок... - она взяла мое лицо в ладони, и посмотрел в мои глаза - Ты слышишь меня?! Посмотри мне в глаза! Посмотри!
Я разлепил веки и, сквозь мутную пелену, взглянул на нее...
- Прости меня! - обливаясь слезами, проговорила она - Прости меня, дуру старую... Я знаю... мой сын очень любил тебя... он верил тебе... Просто, вы заигрались... вы переступили через Грань, понимаешь?! Теперь - нам вместе с этим жить, сынок! И тебе - в первую очередь! Это и Твой Крест! Как мать, заклинаю тебя - НЕ УБИВАЙ БОЛЬШЕ! ИХ БОГ ПОКАРАЕТ! ХВАТИТ УЖЕ СМЕРТЕЙ И КРОВИ! НЕ УБИВАЙ! СЛЫШИШЬ???? НЕ УБИВАЙ!!!!!!!!!!!!!!!
... Этот крик, почерневшей от горя, матери, я слышал потом всегда - и, когда двое ублюдков, которые убили именно ее сына, невестку и полуторагодовалую внучку и трехлетнего сына, которые выпустили более ста патронов по целой семье, на детской площадке, посреди солнечного дня, которые стояли передо мной на коленях, и молили меня о пощаде, но их все равно засунули в камнедробилку живьем... и когда мы совершали справедливую месть над другими виновниками кровавой вакханалии, устроившими над моими ребятками... и, когда я навсегда покидал Дальний Восток, сжигая самую страшную страницу своей Жизни...
Я помню... я все помню - не имею права забыть... но Душевная Боль, до сих пор, жрет меня изнутри, давясь моими внутренностями, и только Память не дает мне сдохнуть, или сойти с ума...