Дериватив

Производный финансовый инструмент, дериватив (англ. derivative), признанный виновник современного финансового кризиса — договор (контракт), по которому стороны получают право или берут обязательство выполнить некоторые действия в отношении базового актива. Обычно предусматривается возможность купить, продать, предоставить, получить некоторый товар или ценные бумаги. В отличие от прямого договора купли/продажи, дериватив формален и стандартизирован, изначально предусматривает возможность минимум для одной из сторон свободно продавать данный контракт, то есть является одним из вариантов ценных бумаг. Цена дериватива и характер её изменения обычно тесно связаны с ценой базового актива, но не обязательно совпадают. https://ru.wikipedia.org/wiki

По своей сути, дериватив представляет собой соглашение между двумя сторонами, по которому они принимают на себя обязательство или приобретают право передать определённый актив или сумму денег в установленный срок (или до его наступления) по согласованной цене.  Обычно целью покупки дериватива является не физическое получение базового актива, а хеджирование ценового или валютного риска во времени либо получение спекулятивной прибыли от изменения цены базового актива. Конечный финансовый результат для каждой стороны сделки может быть как положительным, так и отрицательным.

Отличительная особенность деривативов состоит в том, что суммарное количество обязательств по ним не связано с общим количеством базового актива, обращающегося на рынке. Эмитенты деривативов не обязательно являются владельцами базового актива. Например, суммарное количество контрактов CFD на акции некоторой компании может быть в несколько раз больше количества выпущенных акций. Покупатели и продавцы контрактов CFD изначально не ориентируются на поставку реальных акций, их интересует лишь разница в цене, которая возникает по данным акциям за оговоренный в контракте промежуток времени или при оговоренных условиях.Дериватив имеет следующие характеристики: его стоимость меняется вслед за изменением цены базового актива (процентной ставки, цены товара или ценной бумаги, обменного курса, индекса цен или ставок, кредитного рейтинга или кредитного индекса, другой переменной); для его приобретения достаточно небольших первоначальных затрат по сравнению с другими инструментами, цены на которые аналогичным образом реагируют на изменения рыночной конъюнктуры; расчёты по нему осуществляются в будущем. Национальное законодательство разных стран может по разному определять, являются ли производные финансовые инструменты самостоятельными ценными бумагами. В Российской Федерации это регламентирует ФЗ № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» от 22 апреля 1996 года.

Примеры деривативов. - Валютный своп Кредитный дефолтный своп Опцион Процентный своп (IRS) Своп Свопцион Соглашение о будущей процентной ставке (FRA) Форвард Фьючерс Контракт на разницу цен (CFD) Персональный композитный инструмент (PCI) Варрант Конвертируемые облигации Депозитарная расписка Кредитные производные.

История.

Древний мир

Договоры с условием поставки в будущем появились за несколько веков до нашей эры. Так, вавилонские купцы, снаряжая караваны, были вынуждены искать финансирование. В результате появился договор о разделе риска, согласно которому торговцы получали кредиты, погашение которых зависело от успешности доставки товаров. При этом процент был выше, чем у обычных кредитов, чтобы покрыть «опцион неисполнения обязательств» по кредиту в случае потери груза. Аналогичными опционами пользовалось много торговцев, что давало возможность объединить риски и удержать цену опционов на доступном уровне.

Средние века

Формы ранних деривативов встречаются и в истории европейской торговли. Экономический подъем XII века и развитие торговли способствовали формированию торгового права, приводимого в исполнение «ярмарочными судами». Новшеством средневековых ярмарок стал документ, который назывался lettre de faire и, по сути, являлся форвардным контрактом на поставку товаров по истечении определенного срока].

30-е годы XVII века.

В конце 30-х годов XVII века Голландию и Англию захлестнула тюльпаномания. Опционами на луковицы тюльпанов торговали в Амстердаме уже в начале XVII века, а к 30-м годам на Королевской бирже в Англии в продаже появились форвардные контракты. За расцветом торговли и ростом прибылей от сделок с луковицами последовал крах рынка в 1636—1637 годах.

50-е годы XVII века.

Японских землевладельцев, получавших натуральную ренту (часть урожая риса) не устраивала зависимость от погоды, плюс им требовались наличные деньги. Они стали хранить рис на городских складах и продавать складские расписки (рисовые купоны). Эти купоны давали их владельцу право на получение определенного количества риса оговоренного качества в некую будущую дату по оговоренной цене. Так землевладельцы получали стабильный доход, а продавцы — гарантированные поставки риса и возможность получить прибыль от продажи купонов. Пытаясь предсказать будущие цены, торговец Мунэхиса из рода Хомма стал отображать движение цен в виде так называемых японских свечей, положив начало техническому анализу.

60-е годы XIX века. Появление первых современных фьючерсных контрактов

На Лондонской фондовой бирже торговля опционами «пут» и «колл» вошла в практику в 30-е годы XIX века. На американских биржах торговля опционами на товары и акции вошла в практику к 60-м годам XIX века. Первый форвардный контракт Чикагской торговой палаты (Chicago Board of Trade), на который имеется регистрационная запись, был датирован 13 марта 1851 года. В 1865 году палата формализовала торговлю зерном, введя контракты, получившие название фьючерсных. Эти контракты стандартизировали: качество, количество, время и место поставки зерна.

70-е годы XX века.

Появление финансовых фьючерсов В 1972 году на Чикагской товарной бирже (Chicago Mercantile Exchange) было создано новое подразделение — Международный валютный рынок (International Monetary Market). Оно стало первой специализированной биржевой площадкой для торговли финансовыми фьючерсными контрактами — валютными фьючерсами. До этого в качестве базового актива фьючерсов использовались только товары. В 1973 году Чикагская торговая палата учредила Чикагскую опционную биржу (Chicago Board Options Exchange). К концу 70-х годов финансовыми фьючерсами торговали на биржах по всему миру.

80-е годы XX века. Распространение внебиржевых деривативов.

Согласно статистике Банка международных расчетов. если в 1998 году среднесуточный оборот внебиржевых деривативов (представляющих во многом спекулятивный капитал) составлял 475 млрд долл., то в 2007-м — 2544 млрд — за десять лет рост в 5,4 раза.--А финансовый инструмент — «квазиденьги», финансовый документ (ценная бумага, денежное обязательство, фьючерс, опцион и т. п.), продажа или передача которого обеспечивает получение денежных средств. Финансовые инструменты — это договоры, в результате которых возникают финансовые активы у одной компании и финансовые обязательства или долевые инструменты у другой компании. Любой контракт, результатом которого является появление определенной статьи в активах одной стороны контракта и статьи в пассивах другой стороны контракта. Различают инструменты денежного рынка или инструменты рынка капиталов. Финансовые инструменты подразделяются на первичные (денежные средства, ценные бумаги, кредиторская и дебиторская задолженность по текущим операциям) и вторичные, или производные, (финансовые опционы, фьючерсы, форвардные контракты, процентные свопы, валютные свопы). Плюс интеллектуальная собственность.В общем что-то делается, с чем его едят - непонятно.

Характеристики.

М.Делягин выделяет существенное: "Значимость высокорискованных ипотечных кредитов заключается даже не в темпах их роста, но в опоре этого роста на развитие системы деривативов, при которой последующий кредит использует в качестве обеспечения предыдущий". Делягин отметил: "Для "покупки риска" выпускаются специальные бумаги (Credit Default Swaps, CDS), являющиеся деривативами. Однако на их основе тоже выпускаются ценные бумаги - деривативы от деривативов (Collateralized Debt Obligation, CDO), и даже деривативы от деривативов от деривативов (Collateralized Loan Obligation, CLO"). Необходимо признать, что это напоминает своеобразную пирамиду. Экономист констатирует: "Безрассудное поведение инвесторов, покупавших необеспеченные деривативы и их непрозрачные пакеты, аналогично их поведению в период вхождения в кризис 1997-2000 годов. Когда рынки рухнули, инвесторов спрашивали, как они могли вкладывать деньги (в том числе клиентов) в заведомо ничем не обеспеченные ценные бумаги (например, ГКО российского правительства), - и получали честный ответ: "Мы не можем отказываться от доходности в 40% годовых". М,Делягин подчеркнул: "В результате развития производных инструментов рост ипотечных ценных бумаг был стремителен. В 1998 году их еще практически не было; в 2004 году их объем составлял 8 трлн.долл., в 2005 - 17, 2006 - 34, в 2007, несмотря на ощутимые трудности, - 46 трлн.долл".  Н.Рубцов убежден, что "системный риск финансовых рынков лежит в сфере кредитных деривативов". Он считает, что "в мировой банковской системе произошел структурный сдвиг. Традиционно присущие сектору риски кредитные институты начали списывать со своих балансов путем создания синтетически скроенных деривативных продуктов. Кредитные риски стали переходить из банковского сектора к другим участникам инвестиционного сообщества. Иными словами, была нарушена привычная структура взаимоотношений между кредитором и заемщиком капитала, оценка кредитного риска стала постепенно испаряться из самой сути процесса предоставления кредита. Некоторые восприняли эту финансовую инновацию как революционный шаг, утверждая, что перемещение риска из банковского сектора к небанковским инвестиционным структурам делает всю современную финансовую систему более крепкой, поскольку риск становится более диверсифицированным и лучше управляемым. Вместе с тем небезызвестный закон страхования гласит, что хеджирование наряду с уменьшением риска отдельной стороны, увеличивает риск системы в целом посредством включения так называемого "морального фактора". Моральный риск - это ассиметричность информации, т. е. когда наличие страховки делает человека менее восприимчивым к угрозе потерь. Применительно к кредитным рынкам это ведет к тому, что кредиторы становятся все более индифферентными к качеству выдаваемых ими кредитов. Как заметил Рагурам Раджан из Международного валютного фонда, банки сейчас больше "вскармливают" риск, чем уменьшают стремление к нему. При нынешней относительно здоровой финансовой обстановке рынки сохраняют стабильность, что, как бы не звучало парадоксальным, ведет к интенсификации "морального риска". Иными словами, чем дольше рыночные суперструктуры предстают как надежные, тем все больший груз доверия на них возлагается. И это несмотря на то, что сама видимость надежности этих структур не прошла испытание трудным временем". Признаем, что феномен деривативов важен не только для осмысления реалий мирового кризиса, но и для новейшей глобальной истории. Деривативы - это то, что позволяет увидеть мутагенез мировой валютно-финансовой системы. Без осмысление феномена деривативов новейшая глобальная история превратится в набор практически не связанных между собой событий. Признаем, что ряд реперов в новейшей истории нам дает рынок деривативов.  Пайдиев отметил следующее: "Десятки миллионов бизнесменов в сотнях миллионов контрактов сегодня ищут пути защиты своего капитала и прибылей от обесценения доллара и привязанных к нему валют и активов. И глобализация, развитие рынка деривативов даёт им новые, ещё 10-15 лет назад невиданные возможности... Хеджирование означает, что вначале начинается массовая скупка фьючерсов, срочных контрактов на самые массовые биржевые товары. Это порождает резкий рост цен на них, превышающий экономически обоснованные размеры, перепроизводство с последующих обвальным падением цен. Такой фокус сейчас активно заметен на рынке нефти. Но затем включаются более совершенные механизмы. Размеры деривативов выросли даже не в сотни, в тысячи раз по сравнению с 70-ми достигнув где - то 150 трлн. долларов. С 1991 по 2002 год деривативные позиции банковской системы США увеличились с 10 до 60 трлн. долларов. Больше всего распространилось хеджирование риска процентой ставки - универсального, интегрального показателя, отражающего цену денег, спрос на деньги, предложение денег денежно кредитной системой".  Д.Тенненбаум считает, что нынешнее кризисное состояние мировой валютно-финансовой системы - это следствие шагов, предпринятых десятилетия назад: "В том же 1985 г., была начата политическая линия, приведшая к появлению "экономического пузыря" Японии в 1986-1991 годах... По сути дела, японская "экономика пузыря" не была японским явлением как таковая, она являлась интегральной частью глобального финансового пузыря, который начал надуваться в связи с запуском в действие "рейганомики".. Пузырь начал трещать по швам в октябре 1987 г., когда случился широко известный обвал биржевого рынка - "черный понедельник", повлекший за собой коллапс огромной доли рынка "бросовых акций". Тем не менее, вместо того, чтобы приняться за исправление причин появления пузыря, было принято решение надуть новый: пузырь так называемых "финансовых производных", рынок которых достигает сегодня небывалого объема, оцениваемого в 300 триллионов (300 тысяч миллиардов) долларов во всем мире! Изначально представленный как способ, позволяющий застраховаться от потерь из-за колебаний курсов валют и прочих флуктуаций рынка, сами контракты, заключенные по финансовым производным превратились в инструмент спекуляций в самом широком масштабе". М.Кирнэн отметил, что "за период с 1993 по 1995 года год мировой рынок производных финансовых инструментов вырос вдвое и составил 35 триллионов долларов". Кирнэн также отметил "сенсационное банкротство правительства округа Оранж в Калифорнии, которое произршло в 1995 году. Некогда один из богатейших регионов в мире, округ Оранж понес катастрофические потери из-за операций с деривативами - вот вам новая экономика в миниатюре". Е.Гильбо отметил в далеком 2003 году: "За последние полтора года количество деривативов в Европе (страхующих риск невозврата кредитов) выросло примерно в два раза. Это говорит о росте неуверенности в завтрашнем дне. За этим ростом стоят не только формальные показатели, на которые обычно ориентируются аналитики, но и предчувствие валютной войны, серьезнейших потрясений не только рынков, но и всей валютно-финансовой системы".  П.Фаррелл отметил в 2007 году: "С учетом мирового ВВП, составляющего $48 трлн., деривативы представляют собой хороший инструмент при последовательном управлении риском от сделки к сделке. Однако стоит использовать их 10 раз подряд при совершении сделок в разных уголках мира, и мы получим финансовое "оружие массового разрушения экономики". Глава одной из крупнейших в мире компаний по управлению активами - Pacific Investment Management Company, или PIMCO, Билл Гросс предупреждает, что новый мировой рынок различных производных инструментов, или "shadow banking system", печатает новые деньги, объем которых уже составляет $516 трлн. При этом ни один центральный банк мира не сможет их обеспечить". Британская "Guardian" публикует крайне интересное интервью с Эрнандо де Сото, Перуанский экономист полагает, что монетарная политика, проводимая сейчас рядом государств для борьбы с мировым кризисом, вряд ли может принести ожидаемые плоды. "Ваши власти хорошо представляют, что делать с деньгами, но я не уверен, что они понимают, как заставить работать кредитную систему, а это значит, что они на неверном пути", - полагает де Сото. По оценкам, Эрнандо де Сото сейчас в мире около 13 триллионов долларов в виде монет и купюр, около 170 трл долл в виде традиционных ценных бумаг и порядка 600 трл долларов (а, возможно, и около 1 квадриллиона долларов) в производных инструментах. Проблемы мировой экономики связаны именно с деривативами, поэтому они вряд ли могут быть решены монетарными средствами. Специалист по экономике бедных стран, де Сото, сравнивает нынешнее положение в Великобритании и США с "банановыми республиками", основной проблемой которых стала теневая экономика. "То, что сделало капитализм таким сильным в Европе и Америке, - это строгий учет всех активов, от собственности, до акций. То, что подрывает капитализм сейчас, - это как раз "неучтенные" активы - производные инструменты", - считает экономист. Сейчас, когда большинство этих активов стали "токсичными", т.е. средства, которые их обеспечивали, значительно обесценились, главной проблемой становится отсутствие строгой мировой системы учета деривативов и политика банков по сокрытию достоверной информации. США и Великобритания превратились, таким образом, в теневые экономики, и останутся таковыми, пока все производные не будут учтены, а токсичные - не будут изъяты из бухгалтерских отчетностей. Д.Голубовский отметил следующее: "Виноваты транснациональные банки, занимавшиеся последние двадцать лет бесконтрольной эмиссией деривативов на различных рынках - долговом, валютном, товарном. Чтобы выпустить обращаться акцию на биржу нужно опубликовать проспект эмиссии, раскрыть владельцев и финансовые показатели, пройти аудит, роадшоу и т.д. Чтобы выпустить межбановский дериватив не нужно ничего. Большая пятерка инвестиционных банков Уолл-Стрит была одновременно эмитентами, маркет-мейкерами, регуляторами, то есть налицо конфликт интересов, когда принципы риск-менеджмента сталкиваются с принципами наибольшей доходности. Просто представьте: объем всего мирового ВВП - около $ 50 триллионов, а объем только зарегистрированных на межбанковском рынке деривативов - $ 500 триллионов. А что лежит в основе этих производных инструментов? Базисные активы? Ценные бумаги, нефть, золото, "простые" долги? Вовсе нет! В основе большинства деривативов лежат сложные математические модели, которые в режиме реального времени производят постоянную переоценку текущих цен, используя формулы, информацию с разных рынков, и т.д. Этими фантиками сегодня перекачана глобальная экономика, и, самое неприятное, их невозможно отличить от реальных денег в публичных отчетах банков о состоянии их баланса. Именно это и парализовало межбанковский рынок на Западе, потому что, грубо говоря, никто не знает, кто именно и на сколько конкретно "попал" с этими фантиками, которые Уолл-Стрит распродал по всему миру. Банк, надежный по своим отчетам, может оказаться просто пустой финансовой скорлупой". Д.Голубовский приводит следующую цифру: "О реальных оборотах рынка этих фантиков (здесь я имею в виду весь рынок деривативов): в 2007 году DTCC зарегистрировала трансакций с деривативами на $ 1,09 квадриллиона (!!!). Вдумайтесь в эту невообразимую цифру. Вы представляете, что означает падение оборота с таких величин практически до нуля?!" Голубовский подчеркнул: "Можно сказать, что все доходы США станут просто фиговым листком, прикрывающим наготу рынка деривативов, и если это станет очевидно для многих, и кто-нибудь, не слишком сильно связанный своими интересами с этими колоссальными финансовыми махинациями вслух крикнет "Король-то голый!", вся глобальная финансовая власть в тот же миг рухнет. Мы с вами можем рассуждать о том, хорошо это или плохо, - если она рухнет, - но те, кто стоят у руля этой системы - не могут, потому что для них это безусловно плохо. И они сделают и уже делают все возможное, чтобы прикрыть свое фиаско, и чтобы глобальная игра в фантики продолжалась". А.Айвазов отметил: "Для этого в 1987 году во главе ФРС США был поставлен Алан Гринспен, который совершил "новую финансовую революцию", создав институт деривативов, страховавший от возможного лопания финансовых пузырей. Логика Гринспена была предельно проста: пузырь вышибался пузырем. Если раздулся нефтяной пузырь, то финансовые ресурсы с помощью деривативов можно было перекачать в пузырь интернет-экономики, а если готов был лопнуть пузырь интернет-экономики, то финансовые ресурсы перекачивались в недвижимость, раскручивая ипотеку". Айвазов акцентировал внимание на следующем: "С середины 1990-х деривативы незаметно и прочно вошли в жизнь каждого американца. Банки выдавали людям кредиты низкой степени надежности, стимулируя таким образом расширение спроса. Затем брали эти кредиты и спрессовывали их в большие массивы, после чего выпускали новые облигации - производные от тех, первых кредитов (потому они и назывались деривативами). Эти облигации потом опять разрезались и упаковывались заново. Создавались деривативы третьего, четвертого, пятого уровня и так далее. Так из нескольких кредитов различной степени рискованности - от рискованных до обычных, система создавала целое облако - сотни тысяч новых бумаг. Считалось, что риск как бы размазывается по ним. Брались десять тысяч плохих кредитов, перемешивались с сотней тысяч надежных, и на этом основании выпускалась облигация, которая отправлялась гулять по миру". Айвазов подчеркнул: "Под идеи Алана Гринспена известные американские экономисты вроде Роберта Мертона, Майрона Скоулза, Гарри Марковица или Мертона Миллера подвели теоретическую базу. И даже получили Нобелевские премии за это, очень убедительно доказывая, что использующиеся при создании деривативов компьютерные математические модели могут распылять риск бесконечно и безопасно. И когда перенакопленный и рассеянный среди миллионов собственников капитал в начале нового тысячелетия перестал давать достаточно высокую среднюю прибыль от вложений в реальную экономику, его перенаправили в экономику виртуальную, т.е. в деривативы. А так как пятый технологический уклад в начале тысячелетия исчерпал свой потенциал, и IT-технологии перестали обеспечивать высокий доход, в американской экономике начался бум ипотеки. Причем ипотеку давали даже людям, живущим на социальное пособие, так как благодаря росту цен на жилье получатели кредита через год-другой могли продать свои новые дома, рассчитаться с долгом и получить при этом еще и хороший доход. И все свято верили, что так будет вечно и что с помощью деривативов удастся уйти от неизбежных рисков". http://www.newsland.ru/News/Detail/id/500689

Вывод.

Дериватив, как спортивное сердце – оно огромно, тяжело, но полезной мощности в нем меньше, чем у сердца нормального человека. Оно один раз сыграло свою роль и потом всю жизнь оно мешает нам жить. Но, есть выбор.Дериватив кроме того, дает нагрузку на покупателя, помогая продавцу нарастить капитал,ничего для покупателя не делая.