Надежда и Утешение

Ольга Васильева 7
Так получилось, что очередной урок французского языка на курсах был посвящён теме детей, их отношений с родителями и со сверстниками. И Маргарита Аркадьевна, сама не заметив этого, вдруг начала рассказывать о своей приёмной дочери Надежде.
– Это очень странно, – покачала головой женщина, обводя взглядом аудиторию из семи девушек, – у меня и у моего мужа семья читающая. Я всю жизнь только и делала, что читала; мой муж только и делал, что читал; мама у меня, правда, была часто занята, но всегда с удовольствием слушала. В общем, все мы всегда читали. А Надя – нет. Она очень плохо училась в школе, и я в конце концов пошла к учительнице по литературе и стала чуть ли не умолять её: «Заставьте Надю читать! Я не могу с ней ничего сделать…» Ну, кое-как она окончила школу, с большим трудом.
– И она до сих пор не читает? – спросила Алёна, кудрявая девушка с широко распахнутыми глазами.
– Нет. Её настоящие родители были тоже далеки от этого: отец торговал рыбками, мать не работала. Но мы с мужем делали всё, чтобы она читала. Но нет…
– Может быть, это гены? – снова спросила Алёна.
– Может быть, – грустно покачала головой Маргарита Аркадьевна. – Personne ne sait (1)…  Потом она поступила в университет, но вскоре бросила его. Сейчас она должна была учиться на четвёртом курсе.
– А сколько ей лет? – спросила Таня, девушка с густой косой.
– Двадцать один год. Она не учится и не работает. Она всё делает, чтобы не работать.
Маргарита Аркадьевна провела рукой по лицу и сняла очки.
– Мы с мужем взяли Надю как раз вскоре после смерти моей матери. Я очень  тосковала.  Мать  была  моей единственной подругой, только с ней мы
могли ссориться сколько угодно, но при этом она одна никогда не предала бы. Я верила, что Надя станет утешением для меня. Я и подумать не могла, что она станет такой… Она несколько лет жила во Франции, у неё прекрасный французский, а на первом курсе у неё были просто блестящие успехи по латыни. Я просила Елену Максимовну, которая ведёт латынь, позаниматься с ней дополнительно, Елена была просто потрясена. Когда другие студенты мучаются и просто седеют с этой латынью, для Нади это были просто семечки. Но она бросила университет.
– Обидно, когда обладаешь такими способностями и не используешь их, – Алёна даже прищёлкнула языком от досады.
– Мы с мужем водили её к психологам, психиатрам, и они все в один голос твердили, что по умственному развитию Надя ничуть не отстаёт от сверстников.
– А вы её наказывали? – спросила Таня.
– Нет. Если бы это была моя дочь, я её просто излупила бы, изуродовала бы, но она была не моя… Я не имела права на это… Мы с мужем носились с ней как с писаной торбой, всё выполняли, что она хотела. Хочешь на лошадке покататься – пожалуйста, хочешь конфету – бери! Надя прекрасно рисовала, но это дело она тоже забросила и так больше никогда не взялась за карандаш.
– Я думаю, что вы её избаловали, – твёрдо заявила Таня.
– Может быть, может быть… Хотя, мало ли детей балуют, что ли? И что же, разве все такими получаются? Баловать тоже надо.
– Мне кажется, иногда надо показывать детям, что мы тоже страдаем, не только они, – сказала Лера, взрослая девушка, у которой у самой уже был ребёнок.
– Я плакала при ней, и что? Ей хоть бы хны! Ноль эмоций… – всплеснула руками Маргарита Аркадьевна.
– Вы её избаловали, это точно! – повторила Таня ещё увереннее.
– Не скажи, Таня, – откликнулась Алёна. – Мои родители постоянно меня баловали в детстве, но я когда вижу, как моя мама плачет, я тут же стараюсь утешить её, прошу прощения…
– А у неё есть молодой человек? – улыбнулась молчавшая до сих пор Маша.
– У неё их полно!
– Может быть, она надеется выйти удачно замуж и жить за счет мужа?
– Да кому она нужна? Она притягивает к себе одну, извините, шваль: это мужики, которым либо развлечься хочется, либо в Москве остаться. А потом, через некоторое время либо они пропадают, либо она их бросает. Она сейчас живёт в отдельной квартире, мы с мужем даём ей деньги и вещи покупаем. Недавно я купила ей сапоги и куртку, а то ей не в чем ходить.
– Что поделаешь, – вздохнула Алёна, распустив волосы и вновь собрав их в хвост. – Мы в ответе за тех, кого приручили…
– Вот и мой муж говорит то же самое. Ладно, девочки, задание вы получили, давайте, до следующей среды! – вдруг поспешила попрощаться Маргарита Аркадьевна, быстро уходя из аудитории.
– Может быть, это из-за того, что семья слишком большие надежды возлагала на эту девочку, – задумчиво произнесла Маша.
– Не такие уж и большие, – откликнулась Юля. – Они просто хотели, чтобы она жила нормальной, полноценной жизнью.
– Ну, у меня была похожая ситуация, – Маша вновь пустилась в рассуждения. – Мой брат был трижды неудачно женат, и теперь родители ждут, чтобы я вышла замуж, а я из принципа ни с кем не встречаюсь. Не люблю, когда за меня решают.
– Да нет, тут, скорее всего, гены… – покачала головой Алёна.
– Раньше я думала, что могу взять ребёнка из детского дома, но теперь точно не возьму, – заключила Света.
А Маргарита Аркадьевна тем временем направлялась к своему дому. В её памяти всплывали разные картины из надиной жизни, например, как девушка ушла из дома, заявив, что всех ненавидит. Надя была обижена на родителей за то, что те умерли, когда она была совсем крохой, и особенно на новую семью за то, что они взяли её. Что-то снисходительно-унизительное виделось Наде в этом.
Когда Маргарита Аркадьевна вошла во дворик у дома, она увидела на лавочке девушку с русым хвостиком и серо-голубыми глазами, точь-в-точь как её приёмная дочь.
– Как тебя зовут? – спросила Маргарита Аркадьевна, осторожно приближаясь к девушке и садясь на край лавочки.
– Я – Надежда, – улыбнулась девушка.
– Но так зовут мою дочь, а ведь ты – не она…
– Надежда – это у меня не имя, это моя суть, – вновь улыбнулась красавица. – Да вы не бойтесь, садитесь поближе ко мне. Без Надежды ведь нелегко прожить на свете, и без Утешения тоже. Так что вспоминайте обо мне почаще.  А теперь идите, вас муж ждёт.
Маргарита Аркадьевна дрожащей рукой вытерла глаза и поднялась к себе в квартиру на шестой этаж. Не снимая пальто, она подошла к окну и увидела во дворике девушку с русым хвостиком, серо-голубыми глазами и пустым, словно обесцвеченным, взглядом. Это была её дочь Надя. Без сомнения, она пришла за деньгами.
Маргарита Аркадьевна пошарила в шкафу, достала необходимую сумму и спустилась вниз.
– Здравствуй, Надя. Ты за деньгами? Вот, держи.
Ничего не говоря и глядя куда-то в пространство, девушка выхватила пачку из рук приёмной матери.
– Как у тебя хоть дела, Надь?
– Да ничего. Мне некогда, меня кобель ждёт, – Надя кивнула головой, указывая на что-то.
Маргарита Аркадьевна оглянулась и увидела мускулистого парня со звериным взглядом.
– А ну-ка иди сюда, сучка! – прошипел он, схватил девушку и сжал её так, словно выжимал полотенце, но Наде как будто и не было больно – она только хохотала.
– Я хочу тебя скорее, самец! – визжала Надя.
– Сейчас получишь по полной программе, уж я-то тебе засажу!
Надя захохотала ещё сильнее, и они скрылись за углом.
Маргарита Аркадьевна смотрела себе под ноги, а затем подняла глаза к небу. Возможно, ей хотелось, чтобы с небес ей ласково улыбнулись и помахали рукой Надежда и Утешение.

________________________________

1) Никто не знает (фр.)