Наверное, это глупо, но я все еще пишу ему смски. Посылаю в никуда маленькие черные буковки, и через несколько минут телефон оживает. Я смотрю на экран: - Ваше сообщение передано. Жутко это видеть. Ведь уже скоро год, как его нет.
Страшно все-таки устроена жизнь. Я не хочу жить, а уйти не могу. Выгибаюсь дугой в замкнутом круге боли. Лежу весь день, глядя в потолок, как оставленный кем-то манекен, а слез уже нет. Все выплакала. У меня хорошие подруги, но они только мешают. Приходят, чуть ли не каждый день. Тимуровки хреновы. Тормошат, кормят вкусностями. Смешные. Я ведь не слышу их и почти и не слежу, о чем они там говорят. Как рыбы разевают рот, а в глазах за тревогой и заботой прячется у кого страх, у кого отвращение. Я их не виню. Молчу, глотаю и жду, когда они махнут на меня рукой. Недолго уже осталось. Я – тяжелый случай. А пока кормят чуть не с ложечки принесенной едой и новостями, а я не чувствую вкуса и мне все равно, как дела у Зины и почему Маша хочет расстаться с Андреем. Если честно, я их понимаю. Слышу глухо, как будто у меня беруши в ушах, как они кричат мне: - Надо жить, Валя! Не сдавайся, подруга! Я и сама так же делала бы на их месте. Только я не на их месте. А они не могут знать, каково мне теперь. Никто не может знать. Но хуже всего, когда приходит мать. У этой со мной давние счеты. Ворчит, потом воет, раскачиваясь всем телом на табуретке. Плачет, себя жалеет.
- Я, Валька, трудно жила. Во всем себе отказывала. Тянула лямку, как лошадь, лишь бы тебя в люди вывести. А ты! Лежишь тут трупом. А старая мать опять вкалывай?
Его нет уже полгода. Молчу. Жду. Хочу думать о нем. Вспоминать. Скручиваться от боли и крушить остатки живого в себе. Как крушила вещи. Вазы, фото рамки, статуэтки. Билась головой о стену, сбивала в кровь кулаки и пальцы на ногах. Ломала ногти. Не смогла только шагнуть вниз в серый квадратик двора. Испугалась. Но теперь я знаю, что делать. Вернее не делать. Потому что ответа на вопрос - для чего жить? – я у них не найду. Их ответ мне не подходит. Я не хочу жить без него. Просто завяну, как обрезанная лилия в графине со скисшей водой. Только бы они все ушли поскорей.
- Счастливая ты Валька! – говорили подруги, - Вон, светишься вся даже.
Завидовали.
А она и не скрывала своего счастья. Упивалась им. Даже цветы это чувствовали. И покупатели. Оттого и тянулись к ней. Возле ее цветочного ларечка московская зима словно теряла морозные иголки, становилась мягче. Ветер стихал, отступая от ее владений и бессильно крутил снежные круги по площади у метро, не решаясь подлететь ближе. Сквозь постылую зимнюю хмарь пробивались лучи солнца и желтили кривоватую вывеску и украшенные зимним морозом витрины. Им тоже хотелось немного радости. А Валя напевала что-то весело, улыбалась и говорила с цветами. А то и засмеется звонко вроде бы без причины. И выручка была чуть не в два раза выше, чем у сменщицы. Тофик даже премию ей дал перед Новым годом. Она делилась со всеми своим счастьем, и частички его возвращались к ней. Переполняли душу, так что и дышать трудно. С улыбками покупателей. Со взглядами подруг. Весь мир улыбался ей тогда!
Любовь внесла в ее жизнь новый смысл той зимой. Как будто она и не жила до этого. Только готовилась к встрече с настоящей жизнью. Витька любил ее без памяти. И она его. Ведь так же редко бывает, чтобы взаимно. Минуты считали до встречи, писали друг другу бесчисленные нежные смски. А когда встретятся, наконец, обнимутся крепко-крепко и весь мир исчезает, а они увеличиваются в тысячи раз и сами становятся миром, прекрасным, добрым, полным любви. Воистину настоящая любовь это радость.
А в новом две тысячи восьмом Витька погиб.
Из оцепенения ее вывел тихий мелодичный звук. Словно птица пропела два раза. Прямо в комнате. Полоснуло по сердцу в кровь, хоть и не поняла еще что это, но ведь помнила, что звук этот всегда приносил радость. Связан с ним? С Витей…Горе тяжелой подушкой навалилось, вдавило в смятые простыни. Страшно стало. Тошно. Невыносимо. И нечем дышать. Как бы исчезнуть, или остановить все это?
Валя повернулась на бок, лишь бы сделать хоть что-то. Может ли это прекратить боль?
На столе пульсировала крохотная зеленая точка, будто кто-то подавал ей сигнал. Какой еще, к черту, сигнал? Она подняла голову. Вдруг поняла, что за звук прозвучал только что в ее душном склепе, оклеенном такими неуместно веселыми обоями из той, прошлой ее жизни. Вспомнила и охолодела вся, до дрожи. Так вот что! Никакая это не птица. Это пришла смска на мобильник. Вроде пустяк. Мало ли кто пишет? Тогда почему так колотится сердце? И пот холодный по всему телу, и мурашки пробежали. Жутко стало. Валя опустила босые ноги на пол, упираясь рукой в подушку. Холодно ногам. А тело не слушается почти. Как во сне, когда надо бежать, а ноги не идут и тело, будто из бумаги вырезано.
- Сколько же я так лежу? Корова…
Потянулась к столу дрожащей рукой. Схватила, как сорока блестящую добычу и упала обратно в кровать. Дышит тяжко, точно марафон пробежала. Поднесла телефон к лицу. Мигает зеленым лампочка сбоку, и сердце начинает подстраиваться под этот ритм. Медленно, ровно. Телефон такой гладкий, красивый. Вспомнила, как покупали его вместе. Улыбнулась, а губам больно. Трескаются губы с непривычки от сухости. А в голове звучит его голос. Ласково и нетерпеливо: - Алло, это я! - как будто она не узнала. Дурачок мой… - Не могу больше ждать и работу к черту! Валь, ну брось ты свои розы, выгляни в окно, а! Я уже здесь…
Валя торопливо открыла книжку мобильника, дернув сломанный ноготь, и чуть сознание не потеряла.
Экран ослепил: - Скоро буду. Люблю :)
И имя отправителя в левом верхнем углу экрана.
Витя.
Она прокрутила сообщение вниз.
Передано 05.03.2008
Это сегодня.
А он погиб 15 января…
Почти два месяца назад!
- Господи, да что же это? - Валя закрыла мобильник, потом глаза. - С того света что ли?
Сжала телефон в кулаке до хруста, чтобы не выскочил из дрожащих рук. А сердце вот-вот вырвется из груди. А его ведь не сожмешь руками, - Может ей это только привиделось? Ведь слышался до этого его голос. И путала сны с реальностью, когда он приходил и гладил ее по голове. Валя радовалась, тянула к нему руки, а он растворялся в сумраке или застывал на фотографии над столом. Совсем непохожий на себя. Только глаза его. Живые, веселые.
Валя резко села, схватившись за полку над головой и согнув ноги в коленях. Сетка кровати возмущенно ахнула и зазвенела жалобно. В боку заломило, но она не обратила внимания. Снова открыла сообщение. Да нет же, не сон это!
Она смотрела в экран. Скользнула взглядом по словам. Туда и обратно. И снова. И в разном порядке.
Скоро буду. Люблю :)
Сердце вдруг ухнуло вниз и разом успокоилось, вернувшись на место. Валя вспомнила. Это не Витя. Вернее он, но не сейчас. Она узнала эту смску. Витя послал ее в начале декабря, когда ездил к тетке в Тверь. Помогал с переездом, кажется. Она получила тогда это сообщение, а через полчаса он уже трезвонил в ее дверь. И целовал с порога. И рычал, как медведь. Кружил по прихожей в бешеном вальсе. А она хохотала и теребила его жесткие волосы, и не могла им надышаться.
Ошибка…
- Да разве можно так ошибаться? – подумала она с возмущением, - Больные они, что ли в этом своем МТС?
Полежала тихо, глядя в опостылевший потолок. Побродила взглядом по трещинкам в известке. Слушала сама себя.
И все-таки было в этой ошибочно посланной смске что-то даже приятное. Нет, не то… Слов никак не подобрать. А может это знак какой? И спросить то не у кого…
Валя вздохнула и уже хотела закрыть книжку телефона, но что-то ее остановило. Она еще раз прочитала три слова, нахмурилась и нажала на большую кнопку под экраном в середине – «ответить».
Пальцы ее легко пробежали по клавиатуре: - И я тебя…
Нажала «отправить» и упала на подушку без сил.
Через минуту телефон дважды пискнул.
- Ваше сообщение передано.
- Куда? Кому?!
Валя всхлипнула и провалилась в сон, долгожданный и глубокий. Телефон выпал из ее ладони на пол, освещая желтоватым светом кусок орнамента на линолеуме. Через минуту экран погас.
С тех пор она стала посылать ему смски. Обо всем и по любому случаю. О том, что любит его еще больше. О снегирях на ветках ясеня под ее окнами. Как скучает по его смеху. О том, что вышла сегодня впервые на улицу и как, оказывается, по-особому пахнет снег, если три месяца не выходишь из дому. Она писала о том, что не может без него жить и, что весна в этом году поздняя. В ответ она получала лишь подтверждения, что сообщения отправлены, но была довольна и этим. Как будто там у Вити нет денег и он не может посылать ей смски в ответ. Пусть так. Хотя бы так.
Пролетело лето. Подруги были довольны собой и мать успокоилась. В октябре Валя вернулась на работу. Прошло уже почти десять месяцев, но ее приняли. Тофик цокал языком, гладил по спине, и в его огромных черных глазах она видела свое отражение. Худющая, страшная. Как после тифа. Валя начала работать и потихоньку втянулась. Постепенно жизнь ее налаживалась. Так виделось родне и подругам. Валя же ощущала себя, как на другой планете. Все было не так. Она словно проснулась после долгого сна, когда болит голова, и еще плохо соображаешь. В свободные от работы дни она бродила по Москве. Там, где они бывали вместе. Ходила не спеша, повторяя их маршруты. От Чистых прудов через Покровку и Маросейку на Китай-город, от Арбатских переулков через Никитские ворота до Пушкинской площади, по тропинкам отреставрированного Царицыно. Кажется они были вместе везде… Шла и вспоминала в деталях, о чем они тогда говорили. Беседовала с ним вслух и иногда даже говорила за него. Валя понимала, что это ненормально. Сродни психической болезни, но она не могла ничего с этим поделать. Да и не хотела.
Каждую неделю Валя ездила на кладбище и сидела там на узкой зеленой скамеечке. Молчала. Здесь у его могилы говорить не хотелось. Все тут было торжественным, каким-то нарочито печальным и насквозь фальшивым. Казалось, что его здесь быть не может. Массивный гранитный крест, портрет под стеклом в рамке, тот же, что и у нее дома. Пыльные венки и увядшие цветы с прошлого ее прихода. Величие и скорбь в квадрате. Не хватало только надрывной классической музыки. А под холмиком то пусто. Она выбрасывала цветы, ставила в вазу новые и тут же, не сходя с места, писала ему смску и улыбалась тихо, глядя в небо. А сосны шумели вокруг радостно.
Вас когда-нибудь били кулаком под дых?
Именно так себя почувствовала Валя, когда однажды на работе получила смску. Было это в начале ноября. Утром она отправила Вите очередное сообщение. А ближе к обеду телефон ожил. Ну, никак она не привыкнет к звуку входящей смски! Сердце и в этот раз ухнуло вниз. А ведь и было от чего. Открыла телефон, а там ответ от Вити.
Валя уставилась в экран и не вздохнуть, ни выдохнуть. А тут еще покупатель нарисовался как назло. А может и хорошо, что нарисовался. Пока подбирала ему букет, пока упаковывала и сдачу давала, Валя успокоилась немного и собралась с духом.
Только мужик с оранжевыми герберами ушел, она схватила телефон и снова прочитала смску.
Два слова на экране: - Кто это?
Метнулась глазами к имени отправителя в левом верхнем углу экрана - Витя.
Валя глубоко вздохнула, словно нырять собралась и медленно набрала текст: - Это я, Валя…
Отправила.
Через пять минут пришел ответ: - Не знаю никакой Вали.
- Сам-то ты кто? - она отбросила телефон в угол, словно ядовитого паука. Бред какой…
В ту ночь Валя не спала. Думала. Снова и снова читала смски.
- Мистика просто… Ну, вот ведь – от него сообщение. Его, Витин, телефон… И спрашивает, главное, кто я…
Следующий день был выходным. Она поехала в Коломенское, где они с Витей провели целый день в августе прошлого года. Это была только вторая их встреча и первая наедине. Даже за руки еще стеснялись держаться. День тогда был жарким, грозовым и, конечно же, они попали под ливень. Все зашумело, закипело вокруг. И молния на полнеба! А спустя мгновение гром, как будто земля пополам раскололась! Тогда он и взял ее за руку впервые. Вернее схватил. Глаза шальные, хохочет, как только он один умел. Громко, заразительно, но не глупо и отталкивающе, как большинство людей хохочет. Потащил за собой под навес, но пока бежали так намокли, что и смысла не стало. Стали дурачиться, бегать по мокрой траве. Тогда, наверное, Валя в него и влюбилась.
А сегодня холодно, хоть и солнце светит. Листва уже вся опала, и в парке будто воздуха больше стало. Не хватает груди, чтобы вздохнуть, как хочется. Дымка легкая висит в воздухе и тонко пахнет горелыми листьями. Валя сразу же замерзла. Запахнула пальтишко на груди и пошла по аллее налево мимо бревенчатых кафешек за низкими заборчиками. Сезон закончился, все закрыто. Пусто и печально. Кажется, что парк засыпает. Ворочается еще, сбрасывает листья, устраивается поудобнее. Скоро мама накроет его мягким снежным одеялом, и он крепко заснет до весны. В лицо дохнуло холодом от реки. Валя спустилась по полю и села на скамейку рядом со старой пушкой. Достала телефон и набрала Вите сообщение. Совершенно не задумываясь. Машинально: - Я в Коломенском. Помнишь? Я скучаю. И на всякий случай подписала - Валя.
Отправила. Посидела немного, глядя на реку и на простор за ней. Убрать бы те высотки вдали, идеальная картина получилась бы. Ведь все так же осталось, как в стародавние времена. Может, сидела уже на этом пригорке над Москвой рекой какая-нибудь русская девушка несколько веков назад и так же тосковала по своему любимому…
Звонок телефона прервал ее мысли. Странно было слышать его здесь. Неуместным он показался Вале.
- Мама, наверное, - подумала Валя и, не глядя на экран, ответила, - Алло?
- Алло, - ответил мужской голос, - Это Валя?
Голос был незнакомый, чужой, но почему-то показался ей приятным. Спокойный такой, вежливый тон. Валя стушевалась.
- Да… - ответила она после секундного замешательства, - Это я. Сердце ее забилось быстро-быстро.
- Вы простите меня, конечно… - сказал мужчина, - Но Вы мне смски посылаете...
- Извините, - сказала Валя сдавленным голосом и безвольно опустила руку с телефоном на скамейку.
- Что же это? Как? – мысли в голове спутались, понеслись в разные стороны. Она застыла на секунду, а потом, словно опомнившись, подняла руку и пробормотала в трубку: - Сейчас…минутку! – убрала телефон от уха, включила громкую связь и залезла в меню, - Кто же это?
Выходило, что звонил Витя. Это его номер...
- Алло! Валя! Алло! Вы меня слышите?
Слова его прозвучали оглушительно в тишине парка. Валя зачем-то оглянулась, выключила громкую связь, путаясь в кнопках, и ответила: - Да… слушаю.
- Валя! – сказал мужчина, - Вы шлете смски какому-то Вите. А я совсем не Витя.
Казалось он тоже разволновался. Разговор был ему не то, что неприятен, а скорее неудобен.
- А кто Вы? – шепотом спросила Валя.
- Я – Илья.
- Но это номер Вити… - сказала она.
- Чепуха какая-то, - сказал мужчина, - Вы поймите, я этот номер недавно подключил. Это для работы вообще, а тут ваши смски постоянно…
Валя не плакала уже три месяца. Не могла, хоть и хотела. Думала, что все слезы уже давно кончились. Плохо было, жить не хотелось, а слез не было. А тут они хлынули, как ливень в прошлом августе.
Валя сидела на скамейке над Москва рекой и ревела так, как не ревела никогда. Взахлеб, во весь голос, не стесняясь уже ничего и никого. А мужской голос возле ее уха все аллокал, звал ее по имени и зачем-то дул в трубку, но она уж ничего не слышала.