Этот особый антропологический тип стал предметом многолетнего социологического исследования , инициированного Юрием Левадой в конце 1988 года и продолжающегося по настоящее время в «Левада-центре».
В газете «Русская Германия» была опубликована статья директора этого центра Льва Гудкова «Повесть о советском человеке». Некоторые положения этой статьи совпадают с моими наблюдениями, ими я и хочу поделиться с читателями.
Советский человек принадлежит обществу мобилизационного типа. В настоящий момент он уже утратил остатки коммунистической веры, заменив их архаическим национализмом и «внешним православием», скорее магическим, чем евангелическим.
Хронический дефицит, бедность жизни, тревога из-за различных угроз жизни, стали причиной того, что советский человек больше всего на свете был озабочен физическим выживанием. Казалось, что с развалом СССР, он вымрет, но этого не произошло.
В моменты экономических политических и социальных кризисов он ожил. По мере усиления авторитаризма в России и стерилизации политического плюрализма этот тип стал выходить на первый план. Основные механизмы воспроизводства этого типа обеспечены сохранением институтов тоталитарной системы. Это вертикаль власти, неподконтрольной обществу, зависимый от админисирации президента суд, политическая полиция, массовая и призывная армия, лагерная зона, выхолощенные или управляемые выборы, псевдопарламент, отсутствие самоуправления, почти не изменившаяся школа.
Характер общества, потенциал его развития зависит от соотношения различных человеческих типов*, его образующих, и от того, какой тип оказывается доминирующим, управляющим другими.
Главная особенность советского человека — умение адаптироваться к административному и полицейскому произволу.
Жёсткость принуждения снимается у него частичной демонстрацией лояльности власти, частично — терпением и халтурой, обманом, когда речь заходит о начальсве и государстве. Пассивность в общественой жизни контрастирует с работой на себя, упорным стремлением к «нормальной» жизни, к повышению уровня потребления. Он ориентируется на то, что есть — общие на данный момент стандарты жизни:»не хуже, чем у других» (или несколько лучше).
Образцы уравнительного равенства, привычные для государственно-распределительной экономики советского типа, определяют горизонт его запросов, а значит и критерии удовлетворённости жизнью.
Гибкость и лабильность сознания таких людей определяется опытом двоемыслия; в головах у людей уживаются два мотива — государство должно «заботиться о людях» и «государство непременно обманет».
Противоречие разрешается тем, что доверие растёт по мере удаления от повседневной жизни, наделяя национального лидера полнотой тех достоинств, которые хотели бы в нём видеть обыватели. Напротив, чем ниже по статусу начальник, тем более жёсткими и трезвыми становятся оценки власти и администрации: по мнению большинства опрошенных, люди, в руках которых находится власть, всегда циничны, жестоки, беспринципны, озабочены исключительно своей карьерой или стремлением к обогащению любой ценой...Это оборачивается убеждением в том, что в такой социальной системе нет и не может быть универсальных общечеловеческих ценностей.
Такой моральный релятивизм оправдывает любые нарушения самим обывателем принятых социальных обязательств, правовых норм и правил жизни. Последствия такого положения дел заключается в том, что такой человек характеризуется:
а) очень коротким радиусом доверия (доверие только близким людям);
б) подавляемой агрессией, неприходящим раздражением, порождённым хронической неудовлетворённостью жизнью, социальной завистью;
в) отказом от участия в общественной жизни, отсутствием солидарности и ответственности за происходящее, кроме того, что затрагивает узкий круг близких людей; (В ФРГ тоже есть)
г) партикуляризмом норм морали (что позволено своим, то осуждается у других)
д) боязнью нового и незнакомого, неспособностью к формальным договорным отношениям.
Такого рода навыки, накапливающиеся на протяжении десятилетий, образуют прочный пласт нерационализируемого социального опыта и правил повседневного поведения. Отсутствие дискуссий общественных авторитетов, условий облагораживания внутренней жизни,
приводит к воспроизводству усреднённого недовольного, лукавого, лицемерного и пассивного типа человека. Таким человеком легко управлять, контролировать его и манипулировать им.
С другой стороны ДОСТОИНСТВА И ПОДВИГИ ПРЕДЫДУЩИХ ПОКОЛЕНИЙ этот человек присваивает СЕБЕ, что возвышает его в собственных глазах и наделяет ЧУВСТВОМ ПРЕВОСХОДСТВА (в том числе морального) по отношению к другим народам и странам.
Человек, лишённый возможности самореализации, может испытывать чувство самодостаточности и полноты только в качестве подданного, проекции государства на себя, а значит - лишь в виде мобилизуемого члена всего сообщества, в ситуациях предельного испытания и напряжения, борьбы с врагами...
Отсюда склонность, если не любовь к парадам и массовым шествиям, приобретающим характер демонстрации национального духа и общности, единства, которое старательно поддерживается ПОДЫГРЫВАЮЩЕЙ массам пропагандой.
От собственно коммунистического сознания (синдрома идеологического миссионерства, превосходства над другимим в силу принадлежности к передовому обществу) сегодня сохранилось лишь сознание своей исключительности или ОСОБОСТИ, но уже в качестве защиты от сравнения, недопустимости сопоставления с другими, ибо это порождает болезненное чувство своей отсталости, неразвитости и бедности (это сознание укорено и в традиции религиозной православной исключительности).
Такой человек переходит от состояния апатии к авральной деятельности, от недоверия, к практической сметке и цепкости, от быстрой удовлетворённости к состоянию эмоционального истощения и астении, неконтролируемой тревоги и возбуждения.
Как показывают исследования, эти черты характерны для 35 — 40% населения России, но отдельные характеристики и способы поведения распространены шире и охватывают в моменты возбуждения и мобилизации до 80% российского общества.
Именно с апелляцией к таким структурам сознания и связана успешность той или иной пропагандистской кампании. Альтернативные характеристики и качества (например, предприимчивость, способность к сопереживанию, альтруизму, или, напротив, алчность, хищничество) чаще представлены как партикулярные характеристики отдельных групп, но никогда не большинства, тоесть не обычного, не «простого» человека.
Выход этого человеческого типа на первый план может рассматриваться как симптом стагнации общества или даже - его растущей деградации.
* Примеры типов людей, характерных своим поведением:
человек традиционный, плут, маргинал, авторитарная личность, харизматический лидер, политик, хомо экономикус, человек играющий, бюрократ и т.п.