Этот полет был особенный, заставивший меня иначе взглянуть на возможности нашего организма.
Однажды, сразу после новогодних праздников, когда жизнь только начинает входить в привычную "колею", мне сообщили о пришедшем со смежного предприятия замечании, связанного со сбоями в работе аппаратуры нашей системы, и, чтобы я срочно готовился к поездке. Ознакомившись с замечанием, я стал оформлять командировку. По ходу её оформления выяснилось, что придётся лететь самолетом спецрейса, который должен был прибыть ближе к вечеру и сразу после разгрузки вылететь назад. Меня внесли в полетную ведомость, в которой я оказался один. Мне приходилось летать самолетами спецрейса, которые ничем не отличались от обычных, поэтому я не придал этому особого значения, полагая, что полетная ведомость будет впоследствии дополнена. В конце дня, оформив командировку, я подошёл к дежурному в приёмной руководителя предприятия для согласования деталей поездки.
- Самолёт оттуда ещё не вылетел - сообщил мне дежурный и продолжил - вы езжайте домой, собирайтесь и все время держите со мною связь. Я же постоянно держу связь со смежным предприятием. Как только я получу от них сообщение о вылете самолета, сразу необходимо выезжать в аэропорт. Пока вы доедете до аэропорта, самолёт уже будет в аэропорту.
По дороге домой, занявшей около часа, меня волновала необходимость телефонной связи с дежурным, в виду отсутствия у меня домашнего телефона, поэтому, сойдя на своей остановке, я сразу направился к недавно установленным телефонным автоматам в нашем новом ещё не телефонизированном районе, беспокоясь об их исправности. К счастью, первый же автомат оказался исправным и сквозь треск в трубке я услышал:
- самолёт уже вылетел, выезжайте. Вас будут ожидать возле лотка "Союзпечати", что в углу центрального зала аэропорта.
"Выезжайте! Я ещё дома не был!" - мысленно проворчал я.
Придя домой и оповестив домашних о поездке, я, быстро собрав все необходимое, выехал в аэропорт и, где-то через час, вошёл в зал аэропорта. Обычно заваленный днём газетами и журналами прилавок "Союзпечати" был пуст и возле него никого не было.
- наверное, опоздал - сокрушенно подумал я и стал оглядываться по сторонам в надежде увидеть встречающего, но тщетно. Как вдруг неожиданно услышал:
- вы с завода?
Я повернул голову на звук и увидел неизвестно откуда взявшегося невысокого роста мужчину в летной форме.
- Да - с облегчением ответил я.
- Давайте быстрее, мы вас ждём, а то аэропорт могут закрыть - сообщил лётчик и быстро направился в сторону выхода.
Проходя через зал ожидания, я неожиданно для себя увидел в нем сотрудников предприятия, ожидавших своего рейса.
- Быстрей, быстрей - поторапливал меня сопровождающий - аэропорт вторые сутки закрыт, сейчас и нам могут запретить вылет. Скользкая полоса, для гражданских допускается коэффициент сцепления единица, а для нас - 0,3.
Я послушно ускорил шаг. Проходя терминал, я предъявил документы и мы вышли на летное поле, напомнившее мне, как я после школьной скамьи прилетел сюда за пару тысяч километров учиться и в результате остался здесь. Как, после поступления в ВУЗ, в конце августа вылетал домой отсюда почтовым самолетом, когда сжалившаяся кассир, после моих безуспешных попыток в течение ночи приобрести билет при распродаже брони, к утру вдруг спросила:
- почтовым самолетом полетишь?
Я оторопел, но быстро сообразил, что нужно соглашаться.
- Да - как можно уверенней ответил я.
- Хорошо, подожди, я сейчас узнаю - ответила она и взяла трубку.
Общаясь по телефону, она спросила:
- парня до Москвы возьмете? ... Да всю ночь у меня тут возле кассы стоит.
- Давай! - сказала она, беря у меня деньги и выписывая билет.
- Смотри, самолёт прибывает в Быково. Сейчас с билетом пройдешь на стоянку. Там, Ан-24, номер борта такой-то - поясняла она мне, отдавая билет.
Пройдя по летному полю и найдя нужный борт, я увидел у трапа самолета пилота. Полагая, что он уже проинформирован обо мне, я, поздоровавшись и уточнив у него соответствие борта, сообщил, что я и есть тот самый пассажир и у меня билет на их рейс, предъявляя ему билет.
- Да, мог бы и не покупать, так бы подошел - невозмутимо ответил он мне.
Поднявшись по трапу, я сел на приглянувшееся мне место в салоне. Через некоторое время я услышал шаги и подошедший к самолету спросил:
- все в сборе?
- Да - ответил встретивший меня пилот и добавил - у нас пассажир до Москвы.
Я услышал шаги по трапу самолета и в салон зашел плотный мужчина средних лет в летной форме.
- Вот он - указывая на меня сообщил следующий за ним пилот, встретивший меня.
- А билет у тебя есть? - строго спросил вошедший, как я понял командир экипажа.
- Да, я проверил - ответил принимавший меня пилот.
"Ну, вот и гадай, стоило ли брать билет?" - подумал я. Это было за год до инцидента, изменившего систему контроля в аэропортах.
И вот сейчас, следуя за пилотом, мы подошли к борту самолета. ТУ134Б - прочитал я на его фюзеляже. Мы поднялись по трапу в салон.
- Что, встретил? - спросили его товарищи.
- Да - ответил он.
- Ну, тогда полетели - произнёс кто-то.
Я зашёл в салон. Он почти не отличался от обычного, только границу со вторым салоном перекрывала сплошная стена.
Я расположился в кресле в начале салона напротив кабины пилотов. До меня доносились звуки переговоров пилотов с диспетчерами, а потом, после запуска двигателей я уже ничего не слышал, кроме гула турбин. Через некоторое время самолёт произвёл взлёт, и я приник к иллюминатору, пытаясь разглядеть местность. Однако, из-за темноты и облачности разглядеть ничего было невозможно и мне вспомнилось, как однажды, под новый год, летел прямым рейсом к родителям в гости, пролетая над Москвой. Накануне вылета резко похолодало и по прогнозам в гостях меня ожидал сорокаградусный мороз. Перед пролётом над Москвой бортпроводница как обычно объявила, что самолёт пролетает над столицей нашей Родины, городом-героем Москвой. Обычно мне не удавалось, что-либо увидеть в иллюминатор и я считал, что в целях безопасности Москва остаётся, где-то в стороне.
- Ну и мороз, наверное, режет - произнёс мой попутчик, сидящий у иллюминатора.
Я повернулся в его сторону, а он отклонился, дав мне возможность обзора. Я был поражен открывшейся картиной. С высоты полета, на фоне предновогоднего морозного и ясного вечернего неба, открывалась впечатляющая панорама Москвы, с чётко очерченной иллюминацией её магистралей. Я согласился с попутчиком, а где-то через час бортпроводница объявила о начале снижения и требовании пристегнуть ремни. Вскоре машина вздрогнула, свидетельствуя о выпуске шасси. "Значит, минут через десять приземлимся " - подумал я. Однако, положенное время истекло, а самолет продолжал кружить над городом. Наконец, по истечению примерно 20 минут, самолёт, все-таки произвёл посадку. Вырулив с полосы и став на стоянку, он выключил двигатели. Сквозь не задернутую шторку входа в салон было видно, как неожиданно открылась дверь кабины пилотов и выглянувший из неё уже не молодой седеющий мужчина с мелко вьющимися короткими волосами выдохнул:
- ух, снег пошел, чуть в Мурманск на запасной аэродром не загнали. Насилу упросил!
- Сеточки ни у кого не будет? А то яблок купил, а кулек порвался - обратился он к пассажирам.
Оказаться в новогоднюю ночь вне дома никому не хотелось. В благодарность за своевременную посадку быстро нашлась сетка для яблок. Встречавший меня муж сестры сообщил, что пассажиры ленинградского рейса, посаженного тут из-за неблагоприятных метеоусловий, требуют, чтобы их отправили обратно. Ожидая багаж, мы с ним наблюдали, как на взлётную полосу, мягко покачиваясь на амортизаторах, один за другим вырулили три ракетоносца, сквозь стекла фонарей которых просвечивались контуры пилотов в шлемафонах. Вскоре раздался рев двигателей и они в таком же порядке произвели взлет, отрываясь от полотна напротив здания аэропорта, резко устремляясь ввысь, оставляя за собой только два светящихся пятна. «Да, режим их взлета отличается от самолетов гражданской авиации» - подумал я.
Тогда мне повезло, пришедший с Атлантики циклон принёс снегопад, резко повысив температуру и сделав комфортным моё пребывание в гостях.
Все это мне вспомнилось теперь во время полёта. Вскоре небо прояснилось, но внизу просматривались лишь огоньки небольших населённых пунктов. Судя по времени, вскорости должен был спуск, о котором я мог только догадываться. В принципе я нормально переносил взлет и посадку. Только однажды, при подлёте я услышал короткий звук в виде зумера и почувствовал поток холодного воздуха, в результате которого заложило уши. Но это было один раз, давно, на АН-24, и не почтовом. И вот тут стало происходить, что-то подобное: сначала заложило уши, затем в висках стали пробегать "буруны" и "загудела" голова. Я не понимал, что со мной происходит, распластавшись в кресле, запрокинув голову. "Выдержать бы" - думал я. Вдруг дверь в кабину пилотов открылась и в ней показалась чья-то голова, наблюдающая за мной. Я, не меняя своего положения, перевёл на неё взгляд и дверь закрылась. "Наверное посмотрели, жив ли?" - подумал я. Мне оставалось только держаться. Наконец, самолёт коснулся полосы и побежал по дорожке.
- Ух...- выдохнул я. Голова по-прежнему "гудела", но сознание успокаивала мысль, что, по всей вероятности, самое тяжелое уже позади.
Вскоре, самолет вырулил на стоянку и выключил двигатели. К нему подали трап. Дверь кабины пилотов открылась и я вместе с ними молча вышел из самолёта. К самолету подъехал автобус. Мы также молча сели в него. "Теперь ещё полтора часа придется терпеть головную боль, пока доедем до города" - сокрушенно подумал я, усаживаясь на сиденье. Однако, проехав какой-то шлагбаум, автобус поехал по территории, напоминающей завод, и я понял, что самолёт приземлился на аэродроме предприятия, что обрадовало и приободрило меня.
- Вам куда? В гостиницу? – услышал я обращение к себе.
- Да- ответил я.
Минут через десять мне сообщили:
- приехали, гостиница.
Попрощавшись, я направился в гостиницу, где мне временно выделили ночлег на диване в холле. Шум "ожившей" по утру гостиницы разбудил меня. Вставать не хотелось, тем более, что головная боль почти не утихла. Невзирая на это и надеясь на постепенное восстановление, я пошёл на предприятие. Ознакомившись с замечанием, мне удалось довольно быстро локализовать неисправный узел системы. Голова "раскалывалась", как после "хорошей" пьянки, и я побыстрее закончил первый день разбирательства. И только на четвёртый день я более-менее пришёл в норму. "В чём же причина? Ведь ранее подобного со мной не было." - не покидала меня мысль и конце концов я понял - в резком перепаде давления. Так перед вылетом, была оттепель, а значит низкое давление. На высоте давление тоже низкое, а в пункте назначения меня встретила морозная погода, а соответственно высокое давление. Переход же от низкого давления к высокому был произведен за непривычно короткое для меня время, ведь я летел спецрейсом, у которого время на посадку отводится существенно меньше положенных получаса, и не случайно пилоты решили проконтролировать мое состояние.