И не видал мир друзей лучше, чем Дракон и Канарейка.
– Ну, так что там?
– Погоди!..
– Не могу я уже! Мне не терпится...
– Фуф, ладно, – угрюмо выдохнул Дракон и опустил голову так низко, чтобы на неё мог запрыгнуть маленький жёлтенький огонёк в ночи – Канарейка.
– Не пойму! А где эти светящиеся плевочки? – раздосадовалась маленькая птичка.
– Так нет ещё... Пока только та леденящая жилы блямба выползла. Говорил же – подожди! Нет ведь, шило в хвосте застряло! – ворчал Дракон.
Каждый день, чуть заходило солнце, Дракон и Канарейка встречались на пересечении скал и леса у домика Лесничего, чтобы забраться на самую высокую точку этой местности и наблюдать за миллиардом миллионов ночных гостей. Это было очень ответственным занятием, ибо нельзя было обделить вниманием ни одну звезду! Ведь они же – ночные светила – не пропускают ни дня, чтобы не поглазеть на мир сверхунизший. Нужно было соответствовать! И без помощи своего верного друга Дракона Канарейка, увы, не смог бы этого делать по одной простой причине - он не умел летать. Голосом от природы божественным, который заставлял сердце леса биться, реки, как кровеносные сосуды, – течь и настроение Лесничего – подниматься, он обладал. И каким бы природным существом Канарейка ни являлся, полётом природа его, увы, обделила.
Порой эти двое приглашали с собой и Лесничего на эту важную миссию, но всё же было бы неправильным считать, что эти существа одомашнены. Вольные элементы природы, частицы разных миров могли узреть друг друга только в специально отведённое им время: как уже было сказано выше, только в тот момент, когда "чуть заходило солнце", воздух становился влажным, трава блёкла, будто немела, и на чёрно-синюю панораму вальяжно ступала Луна.
– Как думаешь, Дракон, они когда-нибудь к нам спустятся?
– Иногда бывает у них бзик спуститься на эту никчёмную Землю.
– Почему ты её так обзываешь?
– Да хотя бы потому, что, даже не долетая до её краёв, они погибают.
– Ох, а может... М-может, лучше было бы, если бы мы к ним поднимались?
– Вот как в гости позовут, так сразу! Сверкая пятками! – процедил Дракон.
В этот раз их встреча была холоднее предыдущих.
В этот раз их диалог был короче предыдущих.
Друзья расстались относительно рано.
Дело в том, что Дракон очень не любил тему полётов, зная недуг своего друга. К тому же, шастая по многомерным пространствам Вселенной, он знал наверняка, что такому хрупкому созданию, как Канарейка, ни за что не выжить, даже если он попробует подняться над самой высокой горой хоть сантиметров на десять. Даже если он имеет чарующий голос! И, более того, он абсолютно точно знал, что, даже если бы поход в гости к Звёздам был предсмертным желанием Канарейки, будучи способным такое провернуть, он ни за что бы этого не сделал. Мало того, огнедышащий громила и пикнуть об этом побаивался.
На следующий день, с самого утра, Канарейка с нетерпением ожидал ночной встречи. Он всегда нервничал перед этим и, чтобы хоть как-то успокоить свои птичьи нервы, посеменил в лес. Напевая мелодии, похожие на детища Баха, Штрауса и чуток на Дебюсси, Канарейка неосознанно их соединял и получал что-то новое, всамделишно прекрасное!
Частенько в порыве вдохновения не замечаешь, как увлекаешься моментом и время куда-то ускользает намного быстрее, чем в минуты безделья. Даже будучи сосредоточенным на мыслительном процессе, упускаешь из виду важные детали – к примеру, Ворона, который летел за Канарейкой уже около часа, пытаясь добиться от него ответа на вопрос:
– Почему существо, которому суждено летать, чешет через лесистые ухабины пешком?
– ...
– Ох, не хотелось мне этого делать! Ведь у него же и сердечко остановиться может... Так-с, воздуха максимально вдохнуть и выдох... КААААААР! – гаркнул Ворон, да так, что с соседней ёлки свалилась шишка, чудом не заехавшая ему в глаз.
Как ни странно, Канарейка на подобный пронзительный звук отреагировал пробуждением – точно вышел из астрала.
– Доброго времени суток, незнакомец в чёрной мантии! – пролепетал Канарейка немного расторможенно.
– Доброго, сударь! Так почему же вы выбрали именно такой способ прогулки?! Крылья-то тебе на что, дурень желтопёрый, хехе?!
Канарейке стало неловко признаваться в том, что он не умеет летать. Если бы он мог, то точно покраснел бы в этот момент от кончика клюва до хвоста.
Он даже не может ответить себе на вопрос, который преследовал его всю сознательную жизнь: "кто счастливее (точнее, кому же всё таки лучше и легче): тем, кто не знает, где приземлиться, или тем, кто не знает, как улететь?". Зато он точно знал, что бы на этот вопрос ответил Дракон: "и те, и другие по-своему несчастны!"
– А это довольно полезно – гулять пешком при наличии крыльев, хихи.
Канарейка старался быть вежливым, поэтому смешок получился сдавленным.
– Так я тебе и поверил! Петь можешь, а вот летать наверняка не умеешь!
– А вот и умею!
– Ничего подобного! КРАААА, вот я петь не умею! Не гордо, конечно, но признаюсь в этом! И оставлять это в таком виде не собиррррраюсь! Предпосылки-то все есть, значит надо развивать!
– Это вы к чему?
– А к тому! Крылья-то у тебя есть, значит и летать можешь научиться... Или попросить эту способность, по крайней мере!
– У кого?
– Это же ёжику понятно! Вон у того лучезарного круга. Я, к примеру, полечу сегодня у него голос себе просить.
– И вы думаете, что он вам его даст?
– Отчего бы и нет? Я же могу стать кем захочу!
– Безвозмездно?!
– Абсолютно! И даже лучше твоего писка!
– А мои друзья говорят мне, что я очень хороший певун...
– Они всё врут! Ни певуна, ни летателя из тебя не вышло. Ох, брат, не повезло же тебе... Ну, я за тебя попрошу! Не сомневайся, лузер! КАР-КАР-КАР! – попытался захохотать Ворон. Хохот, наверное, получился бы всё равно ужасный, но и эта попытка вышла достаточно зловещей.
Ещё некоторое время злорадствующая птица летала над лесом, в частности над бедолагой Канарейкой, потом самоуверенно цокнула клювом, круто повернула и устремилась к Солнцу.
Канарейка же долее продолжать прогулки не мог от шибко расстроенных чувств и, вжавшись в листики клевера и подорожника, тихохонько прикемарил. Отдельные звуки и шумы леса слились воедино, запахи его убаюкали, и трава, будто сама, норовила спрятать его под своим покровом.
Он бы проспал там час-два-три-всю ночь, пропуская самое важное мероприятие в своей жизни, если бы не едкий запах гари, который бесцеремонно ударил его прямо в ноздри. Канарейка потряс головёшкой, распушился и вжал шею сильнее в своё оперение. Поочерёдно моргая каждой бусиной-глазом, он разглядел в темноте два ярких зелёных сверчка, которые недовольно на него таращил...
– Дракон!
– Глядите-ка, узнал!
– А что... что случилось?
– Да так, ничего особенного. Просто друга своего потерял, ищу часов шесть, боюсь, мурашки по всему телу гоняю... а так, всё нормальноо!
– Я ЧТО, ПРОСПАЛ КАЖДОДНЕВНУЮ ВСТРЕЧУ ГОСТЕЙ?!
– Спасибо, что посочувствовал мне и успокоил!
– Прости, друг...
Дракон фыркнул, выпустив ещё один клуб дыма, который, опять-таки, как и в первый раз, зарядил Канарейке в ноздри. Он потоптался на месте и улёгся рядом в траву, которая, даже если очень захотела бы... не смогла бы его спрятать.
– Слушай, а ты помнишь наш вчерашний разговор?
– Неужели я уже настолько тебя достал?!
– В смысле?
– Ну ты же знаешь, милый Канарейка, что я не люблю об этом... говорить!
– Ну, всё равно! Вот звёзды, они же не совсем летают... Они же падают, а почему? Почему не летят, они же так высоко!
– Вот они и падают, что лететь им некуда, кроме как вниз!
– Ну а ты! Ты такой большой... и ты же умеешь летать. Вон, какие крылья огроменные! А я – маленький и почему-то обделён этой способностью... Вот Солнце, оно ж прям как Я... желтёхонькое. И висит высоко-высоко, как звёзды! И ни капельки не падает... Может быть, друг Дракон, оно-то мне и поможет???
И тут Дракону вспомнился сегодняшний печальный случай. Какое-то самодовольное чёрное пятно, напоминающее птицу, яро размахивая крыльями, летело к Солнцу. Вот только недолго. Едва крылья соприкоснулись с безжалостными лучами Ярила, как чёрное тело, которое недавно было напряжено, обомлело и безжизненно кануло вниз.
Дракон нахмурился. Ноздри его часто расширялись, а глаза стали чернеть так, что раннее салатовый потемнел до болотного.
– Так ты меня подкинешь до Солнца?
Слышалась надежда в голосе.
– Удумал! Попросить меня прикончить своего же друга! Нет, брат... Я тебе здесь не помощник, да и ты меня попытайся понять... Зачем тебе Солнце, когда вокруг тебя мир более разнообразный, более уютный и прекрасный?
– Но...
– С меня хватит! Разговор окончен... уже светает и... мне пора.
Дракону тяжко было уходить, так как его и без того большое сердце теперь ещё сильнее давило ему на грудь: а вдруг сегодня жёлтое пятнышко канет вниз вслед за чёрным? Канарейка, настолько проникнувшийся идеей попросить у Солнца помощи, не очень-то и хотел понять друга. Точнее, он был растроган, но скоро это чувство сменилось азартом: Канарейка выдавливал из себя все силы, которые у него были, пытаясь благополучно взлететь, а не шмякнуться.
Первым опытом был полёт с пня, который закончился довольно-таки быстро – приземлением на головёшку. Второй опыт – дом Лесничего – как ни странно, потерпел аналогичное фиаско.
– Что ж, мы лёгких путей не ищем! У нас ещё в арсенале ель осталась!
Усердно Канарейка пробирался сначала к самой ели. Потом, цепляясь крохотными лапками и клювом за рельефную кору вечнозелёного дерева, он запыхался, не добравшись и до первых игольчатых ветвей.
К счастью ли, к сожаленью ли Канарейки, в это время совсем рядом пробахали знакомые берцы Лесничего и замерли в метре от него.
– Ишь ты! Небось, цыплята учатся летать?
– Именно!
– Ох, такой маленький... пыжишься, а ничего толкового не получается?
– Ни-че-го-шень-ки... – упаднически пропел Канарейка.
– А зачем ты на ель карабкаешься, кроха?
– С неё должно получиться полететь к Солнцу...
– Нууу, так ты к Солнцу-то и не лети. Лети в облака по ветру. Уж он-то поможет.
Лесничий взял аккуратно Канарейку в свои мозолистые ручищи и легохонько, совсем несвойственно такому грубоватому и неповоротливому по форме здоровяку, подкинул Канарейку ввысь. Ветер подоспел вовремя и расправил ему крылья. Каждое пёрышко ощущало это лёгкое скольжение, каждая жилка трепетала от удовольствия:
– Я... лечу. Я лечу... Я ЛЕЧУУУУУУ! – радостным щебетом вырвалось из жёлтенького огонька.
***
Ночь.
На голову Дракона опустилось что-то еле ощущаемое, но очень заметное при свете Луны.
– А, старый друг решил навестить... или развлечь старых гостей, – будто промурчал Дракон. – Ты ж улетел, вроде.
– Нет, дорогой Дракон, так просто ты от меня не отделаешься! Я улетел, чтобы вернуться, – прощебетала певчая птичка.
всё