Я буду звать тебя Олей

               
   
                Посвящается А.П.


      


        В позапрошлом веке в летнее время сюда ходили траву на покосы смотреть. В середине прошлого века немцы, когда воевали с русскими, выжигали траву метров на сто для формирования полосы безопасности. Так поступили враги и нынче, с позавчерашнего утра в горле стоит ком от острого запаха паленой травы.

        Пришлось ночью посылать бойцов рыть окопы и маскировать их жжёным дёрном. Маскировка удалась на славу. Семен потом из бинокля наблюдал, как вражьи саперы ехали с черепашьей скоростью, останавливаясь через каждые пятьдесят метров, чтобы грунт щупать – и ничего не заметили.

        Дождавшись ночи, он с одним из проверенных бойцов, Костей, вернулся в окоп, чтоб утром, с помощью перископов, этаких незамысловатых приспособлений из полой трубки и зеркал, определиться по тактике предстоящей боевой операции.

        Солнце пылало, многокилограммовая разгрузка давила плечи, а без неё нельзя – неприятель время от времени простреливает расстояние, деньги, видать, на их счета очередные капнули, - ведь два часа дня, самая жара, им-то не жарко, что ли.

        В мозгах перекатывалась строчка песни из далекого мирного времени: «А над головой распахнутое настежь - небо!» Оно сейчас было действительно распахнутым настежь – ни облачка, чистое, голубое, до боли мирное! Под таким небом не в окопе посреди выжженной земли сидеть, а на тракторе по васильково-ромашковому полю двигаться, удобрения пора вносить. Кстати, остались ли трактора в прифронтовых деревнях? Наверное, нет, все тракторные моторы давно на БМПшки переведены…

        - Ты Ольгу поздравил? – вывел из раздумья Костин голос.

        - Какую Ольгу? – не понял Семен.

        - Любую. Сегодня 24 июля, день княгини Ольги. Ну той, которая в бане заживо врагов земли русской сожгла. Сегодня с днем Ангела можно любую Ольгу поздравлять, лишь бы в православии крещеная была.

        - Нету у меня знакомых Олек, - отозвался Семен.

        - А у меня целых три. Не знаю, на которой жениться. Вернемся в модуль – всех поздравлю. Оп-па!

        - Чего там у тебя?

        - Не понял…, - забормотал Костя. – Не по-нял…

        Семен оттеснил Костю от перископа.

        На выжженной полосе появился движущийся объект. Обычная женщина средних лет, простоволосая, в длинной цветной юбке и ажурной кофточке. Она шла прямо на них, и всё в ней было как-то неправильно. Во-первых, почему по ней не стреляют вражеские снайперы. Во-вторых, у всех женщин есть сумочки или пакетики, а у этой – руки пустые. И что-то еще… что-то еще очень важное в ней было неправильно. Кажется, последнюю фразу Семен произнес вслух.

        - А ну-к подвиньсь, - оттеснил его Костя от перископа.

        - У этой бабы нет тени, - коротко бросил он Семену, присмотревшись к женщине. – Короче, очередная нежить. Шмальнуть?

        - Погодь, - тормознул его Семён. – Дай, ещё гляну.

        Женщина продолжала двигаться прямо на них. Хорошо было видно её лицо – по-славянски типично-бесцветное, светлые брови, серые глаза. Волосы зачесаны назад, скорее всего, забраны заколкой. Нежить обычно ходит с распущенными волосами, либо коротко стриженая. Можно, конечно, шмальнуть по ней, но толку-то! Пуля пройдёт сквозь, а баба всё равно будет двигаться прямо. Но взгляд рассеянный, углубленный в себя, чуть улыбается своим мыслям. У нежити лица другие.

        - Вроде просто спящая, - проговорил он, отодвигаясь от перископа.

        И таких видели.

        Она дошла до дерна. И тут Семен тихо, но внятно произнес:

        - Тормознись-ка здесь, красавица! Только смотри в небо или по сторонам.

        «Красавица» не вздрогнула, не ойкнула. Просто остановилась и уставилась на небо, типа облаками любуется. Улыбка с лица не исчезла, только немного взглядом подобралась.

        - Вы кто?

        - Воины мы. Православные, - ответил Семен. – Меня зовут Семен, а рядом со мной – Костя.  А ты чьих будешь?

        Имени своего женщина не вспомнила. Честно призналась, что пропалывала у себя в огороде грядку с луком, от июльской жары закружилась голова, вернулась в избу, легла в постель с котом Тишей, закрыла глаза и оказалась вот тут.

       - Родственники у тебя в наших краях или как? – подал голос Костя.

        Женщина сказала, что родственников у неё тут нет, и оказалась она, просто потому что её сюда «вынесло».

        - Часто тебя «выносит»?

        - Бывает… - вздохнула она.

        - А как ты возвращаешься обратно?

        - Как Бог даст.

        Женщина горестно вздохнула и оглянулась на позиции неприятеля. Там было тихо, активничать скорее всего начнут через пару часов.

        До Семёна начало кое-что доходить. Если бы неприятель её увидел, он бы стрелял по ней. Но её никто не видит. А значит… а значит… они с Костей либо мертвы, либо скоро таковыми будут.

        - Я буду звать тебя Олей, - сказал ей Семен. В ответ на её удивленный взгляд добавил: - Рядом со мной боец говорит, что сегодня – Ольгин день. Ты крутая, Оля! Домой вернешься – помяни воинов Симеона и Константина в своих молитвах.
 
        - Ладно, помяну…

        - Вот и умница. Ну, а теперь ступай отсюда! А то мало ли…

               
                ХХХ


        Когда они возвращались домой, Семен предложил Косте зайти к нему поужинать. Смерть подстерегла их у подъезда двумя подлыми выстрелами в спину. Стреляли в упор, шансов выжить у них не было.


                ХХХ


        Ровно через полгода Семёна вызвал Главком Бессмертного Полка и командировал с особым и срочным поручением.

        Требовалось вывести из опасной зоны гражданское лицо с документами.

        Он узнал её сразу, ибо смерть подарила ему понимание сути любого встречающегося объекта.

        Женщина его не узнала.  Она спала, её снова вынесло, на этот раз не просто в горячую точку, а в одну из так называемых «тусклых зон» - областей невидимого мира, куда попадают не совсем мертвые и не очень живые. Кроме того, тусклые зоны полны всякого рода агрессивными сущностями. Живым выбраться из такой зоны маловероятно, и совсем невероятно выбраться из такой зоны неизменившимся.
 
        Он подошел к ней и поздоровался. В руках её белели какие-то бумажки формата А-4, видимо, это и были те документы, про которые упоминал Главком.

        - Что это у тебя за листки? – спросил он, кивнув на её руки.

        - Это моя новая повесть, - прошептала она, по-прежнему не узнавая его.

        Ему стало понятно. Если она обладает неслабой энергией, то её повесть – это вообще кипяток. Здесь на таких целенаправленная охота. Агрессивные сущности нападают и выпивают энергию до последней капли. Люди умирают во сне от остановки сердца. А если просыпаются – то нужно в лучшем случае полсуток, чтобы восстановиться. Память о таких ночах сохраняется до конца жизни.

        - Дай-ка их сюда, целее будут.

        Он взял бумаги из её рук и переложил в папку, данную ему Главкомом, после чего велел двигаться по правую сторону от себя. Бумаги фонили, но всё-таки её фон снизился, появился шанс пройти мимо кордонов более-менее незаметно.

        Они шли долго, фактически всю ночь. Он договаривался с патрулями, гасил агрессивность встречных, определял по одному ему нынче ведомым приметам дорогу.
 
        Время от времени она пыталась о чем-то спросить, что-то сказать, но он пресекал её слова взглядом, и она замолкала на полуслове.

        Наконец они оказались возле подъезда её дома. Он вернул ей бумаги и пожелал всего хорошего.

        - Как мне отблагодарить вас? – спросила она.

        - Вы ничего мне не должны. Я исполнял свой служебный долг по приказу Главкома, - кратко ответствовал Семён.

        - Может хоть на чай зайдёте? – нерешительно спросила женщина.

        Семен отказался и от чая.

        Женщина впервые за всё время их знакомства улыбнулась и вдруг поцеловала Семена в щеку. После чего пошла к двери подъезда и стала нажимать кнопки домофона. Обернулась.

        - Если что, меня зовут…

        - Я буду звать тебя Олей, - оборвал её Семён. Теперь он знал, что эта встреча с ней  - не последняя.