Вслед мне неслись какие-то невнятные крики. Пару раз я обернулся, ровно на столько, чтобы заметить, что парни в зеленых балахонах явно не ландшафту костюмчики выбрали – нещадно отставали, пытаясь растолкать ветки и теряя лоскуты одежды. Но темп я старался не сбавлять. Черт его знает, может они сейчас избавятся от балахонов и покажут себя во всей стайерской красе – из меня-то бегун посредственный, ведь я больше люблю ходить, хоть и быстро, но все же ходить.
Из под левой ноги вывалился камень и ускакал вниз, в глубокое, но не широкое русло какого-то ручья, не раздумывая я оттолкнулся правой, которая еще была на твердой почве и на одном дыхании перемахнув преграду понесся дальше. Несмотря ни на что, сейчас меня охватила какая-то эйфория и каждая клеточка тела кричала: «я живу!», как будто все что было до этого и не жизнью считалось, а какой-то прелюдией к настоящей жизни, которая началась только сейчас.
От нехватки кислорода вскоре начало мучительно больно колоть в боку. А мой странный организм на боль отреагировал полусумасшедшим смехом, да еще я тут же подвернул ногу и стал сильно хромать.
От комичности этой трагичной ситуации я стал смеяться еще громче и сам смех стал походить на лошадиное ржание. Вот так я и бежал рысцой подволакивая ногу, оглашая окрестные поляны ржанием, одной рукой зажимая колющий бок, а другой прижимая к груди кулек с бургерами. Когда нога и бок заболели адски нестерпимо, я остановился, повернулся лицом в том направлении, где по идее должны были находится мои преследователи и грозя кулаком воздуху и деревьям закричал: Я живой! Я жи… — отступая чуть назад я запнулся о корягу и полетел назад. Спиной в сторону русла речушки, которую не заметил и которая была намного крупнее ручья, через который я перелетел до этого. Намного крупнее. В полете я более менее сумел сгруппироваться и земли коснулся стараясь распределить удар по максимально большой площади тела, получилось паршивенько, но в целом, наверное неплохо – упал я на бок и покатился вниз, благо это было недолго. Остановился у самой кромки воды. Встал, отряхнулся, не стал дожидаться пока тело расскажет мне в скольки местах у меня чего там болит, а сразу полез в воду. Зашел по щиколотку, по колено и тут же оскользнулся на камнях и чуть не потерял равновесие – быстрое мощное течение старалась всеми силами утащить меня вперед.
Сверху явственно начали доносится приглушенные маты и неприглушенный треск веток. Не раздумывая более, я швырнул свое тело насколько можно было дальше вперед, свято надеясь, что в полете достигну настолько глубокой точки реки, в которой меня не пропашет пузом по камням.
Это мне удалось. Головой я ушел под воду, но пакет с едой коснулся воды лишь слегка, а учитывая, что он был сделан из какой-то полупластиковой бурды, а не бумаги как обычно, petit купание ему не повредило.
Дальше течение все сделало за меня само. Оставалось лишь только подгребать то рукой, то ногой, что б оставаться на плаву, но это было не сложно. А течение несло меня вперед.
Эта оказия с одной стороны сослужила мне добрую службу: уносило меня довольно быстро и если мне совсем-совсем повезло, балахонщики не сразу въедут, а куда делась моя тушка. Плюс я отдохну и расправлю легкие.
С другой стороны вода была ледяная и купаться в ней долго было б крайне не желательно, а вот с высадкой на берег была одна маленькая, но очень большая проблемка – заводей песчаных поблизости не наблюдалось, а чертить камнями по брюху – удовольствие на любителя, но иначе не вылезти – напор воды не даст встать на ноги.
С другой стороны, это все будет потом, а сейчас пока ситуация под контролем.
Опасение вызывали возможные пороги, (участок где река зажимается между скал и повышается скорость течения. Опасны тем, что над или, что хуже под водой, в таких участках встречаются камни, на которые можно напороться прим. автора) но их пока на горизонте не наблюдалось.
Единственное что настораживало – так это появление реки. И ручей и реку я не заметил. Возможно от возбуждения и плотных зарослей. Но и склоны у обоих естественных водопроводов были какие-то уж слишком пологие.
А сколько рек лесных ты вообще в жизни видел – спросил я сам себя. И сам же ответил и сам же успокоился.
Все сам, все сам. Даже поручить некому.
Когда тело начало подавать первые признаки недовольства и руки с ногами начали делать какие-то мелкие самостоятельные, от меня не зависящие движения, я решил, что пора покончить с водными процедурами. И начал уходить с середины к противоположному от места моего бегства берегу, старательно высматривая удачное место высадки без отвесных скал и расчесок (расческа на реке – свисающие до воды ветви деревьев, которые на большой скорости могут покалечить лодку, не то что уж человека. Прим. Автора ). В одном месте берег обвалился сильнее, образуя что-то вроде небольшой заводи – туда-то я и устремил свой бег. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, выкладываясь по полной, потому что течение отпускать меня не хотело и тянуло прочь от спасения к центру.
Когда казалось, что уже все потеряно, течение отпустило и начало тащить меня назад, против направления основного потока, но не сильно. Так бывает в подобных заводях, куда вода заходит и закручивается вдоль берега.
Покачиваясь из стороны в сторону и лязгая зубами, истекая струями воды с одежды я босыми пятками, (и когда только успел башмаки скинуть? Сам не помню) выбрался на берег.
Развернул тут же пакет, который несколько раз окунал случайно в воду, во время своей гребли, но содержимое оказалось сухим, насколько может быть сухой еда.
Первым делом «под нож» пошла, бутылка с колой. Я выпил залпом почти все ее содержимое и наполнил пустую тару водой из реки, осушил наполовину, наполнил до краев еще раз, закрутил покрепче крышку и двинулся дальше, вверх, в лес. Бок больше не кололо и нога чудесным образом восстановилась, а пятки все еще помнили опыт деревенского детства, закончившегося 13 лет назад, так что вполне милосердно, даже с ностальгией отзывались о колючих шишках и ветках под ногами.
Перебрав весь мой скудный вещмешок я обнаружил на дне помимо еды еще один любопытный предмет: латексный мешочек, в общем-то предназначенный для иных целей в который был плотно замотан коробок с одной спичкой.
Тролль – натурально тролль посмеялся я над выходкой старика, ведь это он подкинул туда этот презент. Мог бы полный коробок положить все-таки, с другой стороны и на том спасибо.
А вот сигареты безнадежно размокли – покореженную пачку я вытащил из карманов штанов. Внутри была одна сплошная труха из табака вперемешку с папиросной бумагой. Выкидывать их я не стал – боги знает, сколько дней мне тут блуждать придется, вот и поучусь вертеть самокрутки, если найду во что заворачивать.
Во что заворачивать нашлось в другом кармане. В какой-то момент я оказывается запихнул туда пустые листы адресованные мне Топтыгычем. Они тоже размокли вроде, но какая-то особенная бумага была что ли, в общем, в кашу они не превратились, а остались такими же целыми.
— Живем! – весело подумал я, поднялся на ноги и двинул дальше вниз по течению реки. Идти в том направлении откуда я пришел было технически невозможно – река, пока я сплавлялся по ней, делала слишком много изгибов, да и возвращаться в то место, откуда за тобой гнались несколько глупо даже для меня. С другой стороны все реки куда-нибудь впадают, и если повезет это будет не другая лесная река, а труба городской канализации, что было бы весьма неплохо.
Деньги, которые я беспечно носил в заднем кармане тоже к счастью уцелели. По образу старых вьетнамских купюр, индийцы начали штапмовать и свои на клеенчатой бумаге, не подверженной воздействиям влаги. Эстетически может это и смотрелось хуже, но с практической точки зрения было очень удобно.
Топал вдоль реки я своим привычным быстрым, размашистым шагом. Ел на ходу, но старался экономить , пару раз необдуманно пробовал связаться с бортовиком через браслет, но бортовик молчал. Ближе к вечеру, не дождавшись заката остановился на привал. Ноги не привычные к столь долгим босым прогулкам прохудились в нескольких местах и требовали скорейшего отдыха.
По-хорошему, надо было бы отойти от реки, не столько в целях безопасности, сколько в целях комфорта – сыростью все-таки по ночам несет, но не хотелось потом утро потратить на поиски своего ориентира, да и двигаться было влом.
Поговорив со своим телом я решил, что упаду прям вот тут на этой милой полянке ибо сил уже никаких нигде не осталось. Голова только пинками через нейронные связи заставила собрать по окрестностям валежника и сухой хвои, а еще ограбить маленькую березку на кусок бересты и все, батарейка внутри окончательно иссякла.
Премудрости разжигания костров, постигнутые в детстве, всплыли откуда-то сами собой. Итак, для начала берем горсть хвои и кладем в центр, по краям возводим каркас из 4-х более менее крупных веток и на него выкладываем веточки помельче, но не густо, а так чтобы был доступ воздуха, что же еще? Ах да! Береста, ее то нужно было положить под хвою, вот так, аккуратненько – на этой мысли весь шалашик развалился от неудачного движения. Пришлось восстанавливать заново.
Когда все было готово я осмотрелся и вспомнил еще один недостаток реки – ветер, как ни крути, а потоки воды тянули за собой и потоки воздуха, помножим это на одну единственную спичку и картинка получается не очень позитивной.
Поднеся коробок максимально близко к бересте я резко провел серной головкой по чиркашу и сердце мое, екнув, остановилась – головка зажегшись сорвалась со спички и полетела в свободное воздухоплавание.
«Ах ты еретическая ступень медномагии» – начал я свой пассаж и заткнулся, потому что огонек рухнул прямо в сухую хвою и та тут же занялась как порох.
От радости я подлетел в стоячее положение и заскакал вокруг как бешеный, так что чуть ненароком не сшиб свою утлое сооружение храма огня.
Промахнувшись ногой по шалашику я быстро успокоился и стал следить за тем как язычки весело хрумкают хвою, выплевывая искорки, и охватывают веточки. Вскоре, когда вся конструкция занялась лихим пламенем и начали появляться первые угли, я накренил все так, чтобы оно завалилось набок и положил крупную ветку.
Вечер становился все радостнее и радостнее.
Честно говоря, я уже позабыл, когда последний раз жег костры. Наверное, последний мой огонь загорался лет 12 – 13 назад, ведь мангалы с готовыми углями и жидкостью для розжига не в счет. Тогда мне верилось, что есть дух огня и что я ему нравлюсь, а уж как он мне нравится – словами не описать. Я специально следил, чтоб в моем костровище не сжигали мусор и подкладывал небольшие лакомые кусочки еды принесенной из дома, чтобы подкормить пламя не только одной веточной сухомяткой. А потом я все забыл. Но это же было так важно.
Тут я полез в пакет, достал бургер, половину отломил и аккуратно, стараясь не швырять еду, но и не обжечь пальцы, положил в костер, а сам принялся уплетать вторую половину.
Помню еще как мы с Топтыгычем убегали на ночь из дома, только что б провести все темное время суток у костра, рассказывая байки или просто рассматривая огонь. Я тогда еще сочинял длинную многосерейную историю о космических путешествиях. И как удивлялись тому, как много звезд становится видно стоит лишь направить вверх старый дедов бинокль.
Кстати, о Топтыгыче, пора попробовать свернуть самокрутку из его листков.
Достав из кармана немного подсохший табак, я потянулся за листами, развернул их и замер с последним ломтем бургера во рту – на бумаге, прежде пустой, появились буквы – вот чертовщина-то.
«Дорогой друх,» — гласило послание:»Надеюсь, ты быстро разобрал мой ребус. Зная твою руколовкость, догадываюсь, что ты скорее всего пролил воду или кофе, пока искал на листах хоть закорючку и обнаружил эту странную аномалию.»
«О да, воды было сколько» — угодно усмехнулся я вслух, а кого стыдится, надеюсь, я в лесу один, а если нет, то и знать об этом ком-то не желаю. Я один и точка.
«На самом деле такая конспирация, надеюсь, ни к чему, это скорее озорство – хотелось испытать новые чернила. Как видишь – они работают.
А теперь о главном (далее читай и представляй голос диктора новостей):
Хм, так с чего бы начать.
Начну, пожалуй, с твоей цели. Я помню те времена, когда ты пытался понять кто ты и что ты и зачем вообще существуешь и придумал себе шуточную цель – увидеть бога. Мол, цель недостижима и менять ее по ходу жизни не придется, избавляет от поисков новой. Да и звучит не слишком тривиально, а уже путей ее достижения множество – что хочешь, то и делай. Не знаю, что поставило тебя на такой путь: Аня ли, утверждавшая, что твоя жизнь беспорядочна и бесцельна и пора бы тебе уже стать взрослее, или какая-то внутренняя шиза. Я склоняюсь к последнему варианту, Аня-то твою идею всерьез не приняла. В любом случае ты сделал такой выбор и успокоился – теперь мол никто и не тронет. А вот фигушки. Ясен день, желающих увидеть бога особенно сейчас, очень много. Но тут ест одна загвоздка, в своем роде ты уникален. Ты просто хочешь увидеть бога, а для других это нужно, чтобы что-то попросить или, да в общем не важно, вариаций множество. И богам, если они существуют, этот феномен любопытен, если они конечно существуют. Ты вроде как хочешь и не хочешь увидеть кого-нибудь из них.
Это значительно повышает твои шансы на успех предприятия.
Чем это опасно для тебя?
Да тем, что многим Храмам позарез нужен такой человек как ты. Одни через тебя могли бы возвеличится и занять главенствующее положение – типа вдруг, захватив тебя в плен они смогут и на бога этого выйти, тот явит свою всевышнюю физиономию и все разом обратятся в веру этого Храма. Другим же ты как заноза в интересном месте (в носу, например) Кто ж тебя дурака знает, как ты дальше поступишь. А вдруг сам решишь Храм собрать и составишь им конкуренцию. Но это самые очевидные варианты.
Пока не могу рассказать откуда я это узнал, почему все начало разворачиваться именно сейчас – тебе это просто не надо знать. Может быть потом, но не теперь это точно.
В общем, береги свою шкуренцию и не влезай в неприятности. Пока.»
«Вот ведь изгебичи (человек который может сказатт многое, не сказав ничего),» — ругнулся я.
«PS. Писмо это лучше сожги. Краска не токсичная»
«С радостью» – подумал я и следующие 10 минут потратил на свертывание самокрутки. Получилось недурно.
«Каких лопухов он там объелся, что его так проперло? Боги, Храмы, откуда все это?»
С другой стороны и я по лесам партизаню не по собственной прихоти. И даже если возможное рандеву с каким-нибудь божком не реально, судя по всему есть люди, которые думают иначе, а это уже паршиво.
Правда, не стоит полностью отметать и ту версию, что я перешел кому-то дорожку другим путем. На ногу, например, наступил какому-нибудь Магистру, чем смертельно его оскорбил. В общем, надо разбираться дальше. Знать бы только за какую ниточку потянуть, но клубок уж очень сильно запутан. Докурив свой «косяк», я отсыпал немного табака и в костер – пусть порадуется болезный, а то ж старается, греет меня.
В раздумьях о том и о сем я просидел еще с час, а когда огонь стал угасать и превратился в угли – я развел костер на новом месте по соседству, а старое разогретое разрыл, сняв даже верхний слой дерна и улегся на расчищенную теплую площадку и быстро уснул, чтобы проснутся на рассвете, лязгая зубами и потрясывая конечностями от холода. Утренняя помывка в реке нимало не взбодрила, а лишь прибавила мерозстного ощущения холода. Чтобы немного разогреть кровь в жилах, я немного пробежал, а потом перешел на быстрый шаг.
Как потом оказалось, по прямой до шоссе был час ходьбы, но я управился всего за 3 – течение реки в этих местах было извилистым.
Вышел на дорогу как был: босиком, со следами своего ночного лежбища на одежде, дожевывая последний ломтик картошки.
Потом долго плелся в случайно выбранном направлении, вслушиваясь – не появится ли гул автомобиля с той или другой стороны. Но было тихо. На ходу начал засыпать – сказалась накопленная за вчера усталость, которую короткий сон не смог одолеть. Каждый раз когда я закрывал глаза мне чудился шум двигателя вдалеке. Я тут же открывал глаза и начинал смотреть в том, направлении, откуда мерещился этот глюк, а потом разочарованно чапал дальше. И вот когда в очередной раз раздалось на грани слышимости помесь шшшш и рррр, я решил забить на это и шагал, почти вслепую, рассматривая через сомкнутые веки землю перед собой на предмет возможных препятствий и дабы избежать отклонения от маршрута. А ррр и шшш все усиливалось и стало уже вполне себе реалистичным.
Тут уж я открыл глаза и увидел, как на встречу мне несется серебристое пятно поблескивающее на солнце.
Я поднял руку, пятно, приблизившись, превратилось в пикап марки Драгонс, модели Старсэйлор. Марку и модель я узнал потому что еще в студенчестве меня забавило, как назвали создатели свое творение, предназначенное для рабочих.
Пикап остановился, в кузове я разглядел нехитрый строительный инвентарь, а из кабины мне улыбался веселый таджик. С таджиками я одно время раньше часто общался на одной подработке и умел выделять черты лица людей этой национальности, среди многих прочих.
— Здрасьте, Поха… — начал было я открыв дверь
— Садись – садись, по дороге познакомимся.
— Окей, по рукам – отозвался я забираясь в кабину.
— Тебе куда?
— Туда где сухо и где кормят – на этих словах я вспомнил Фиолента.
— О! такое направление мне подходит. Растафари, строитель, 28 лет.
— Похабыч, паломник, 24
— И имячко у тебя клеевое, и прикид. А обовку где посеял?
— Ох, место есть одно, но я тебе не покажу, а то еще тоже потеряешь.
Растафари не смывая улыбки с лица хмыкнул и ткнул большим пальцем назад.
— Глянь, там какие-то тапки валялись.
Я обернулся. За первым рядом сидений шел второй и поверх всякого барахла, коего было без меры там разбросано валялись клетчатые кеды.
— Эти тапки?
— Ага, бери, дарю!
— Ух ты ж! Спасибо
— Не за что. Как купил не помню – пьяный был, а по трезвяку примерил и размерчик не мой – жмут.
— А мне как раз! Вот и отлично – и Растафари нарисовал пальцами замысловатую восьмерку
— Храм Случая?
— Он самый, ты из наших?
— Не, я из Великого Ништяка
— Да мы почти братья по вере. Выпешь? Растафари протянул мне бутылку рома.
Я приложился к горлышку. Хорошие эти ребята из Случая. Их не много, но если довелось случайно их встретить вот так, когда тебе нужна помощь – помогут всегда. Они считают, что если Случай дал им возможность помочь кому-то, значит так и должно быть. Есть, кстати, в противовес им и Храм Жлобья. Как по-настоящему они себя называют не помню, но суть в том, что тебе сначала помогут, а потом тут же денег с тебя попробуют стрясти за помощь. Они раньше притворялись случайниками, но потом им это законодательно запретили и ребята остались без серзьной доли барыша. Хотя и в прежние времена им тоже жилось так себе. Морду им чистили часто и знатно. И поделом.
— С жильем помочь не могу – сам сейчас на мели, продолжал Растафари
— Да ты не парься, с монетами все путем, было б где их тратить. С меня обед за помощь
Тут Растафари заулыбался еще сильнее, ведь по его мнению все получалось очень даже складно: он послужил Случаю, а Случай теперь помогает ему. И, кстати, я лично считаю, что эту веру стоит поддержать.
Ром приятной волной разошелся по телу и окутал его приятной негой, но стоило лишь мне слегка задремать, как меня разбудил визг тормозов и шуршание трущихся об асфальт покрышек, перемешанное с: «Ты ж етишкина качель!» — в исполнении Растафари.
Мигом открыв глаза я огляделся. Небольшое поле, лесок вдалеке, по которому я недавно шлялся, ровная дорога впереди и сзади.
— Что за прохиндейство – глаза у водителя были круглыми, зрачки расширившимися.
— Что? Что случилось?!
— Ты мне не поверишь!
— Да что? Что?
— Мы чуть не врезались в телегу
— Телегу?
— Да! С ослом, который был очень похож на верблюда с крыльями.
— Что?
— Ну осел, морда осла, только два горба и оттуда, где у порядочного животного торчит хвост – оттуда росли крылья.
— Осел стало быть улетел?
— Почему? – Растафари рассеянно посмотрел на меня
— У него же были крылья
— Аррр, — он ударил по рулю, извлекая из клаксона протяжное уууу: там еще город был и автобусная остановка и вроде как щит рекламный с какой-то надписью, только по центру щита зеркало., на обочине.
Это дополнение к ослу заставило меня еще раз приложится к бутылке. В памяти начали воскресать подробности утренней грозы.
— А город какой был?
— Ты меня считаешь чокнутым?
— Какой был город?
— Знаешь что, считаешь меня чокнутым – да пошел ты.. – у парня явно была истерика
— РАСТАФАРИ – закричал я – какой был город?
— Обычный город.
— Застройка новая? Автобусная остановка красная?
— Нуууу, да, вроде.
— Фух, меня прошибло на пот. Давай поедем дальше. Только медленнее
— Что ты об этом знаешь?
— Ничего
— Твою звезду на гильотину, ответь, я ж чокнусь. Испытания военных?
— Давай будем считать, что это испытания военных. Я сам ничего не знаю. Но город такой же видел и автобусную остановку тоже. Так же возникла из ниоткуда и исчезла. Только без осла
Растарфари удивленно посмотрел на меня, а потом забился в припадке хохота
— Что? – обескуражено спросил я
Растафари уже ржал как конь
— Что?
— Я осла вспомнил, он такой смешной был – наконец ответил он смахивая слезы
А потом мы поехали дальше молча. Но видимо у Растафари какая-то пружинка внутри была, которая даваила на язык и заставляла его говорить, так что вскоре он рассказывал мне, что б разрядит обстановку, о недавно прочитанной книжке, где Даосские монахи рассказывали о том как правилно строить отношения с представительницами слабого пола. Не знаю, где он этот новодел выкопал. Я в свое время Даосизмом увлекался серьзно и знал на 99%, что таких манускриптов даосы после себя точно не оставляли.
— Главное – сам процесс, — вещал мне Растафари.
— угу отзывался я, будучи не ханжой, но все же предпочитавшим не общаться на такие темы со случайными попутчиками.
— Мужчине, что б восстановится после этого дела требуется три месяца, представляешь
— Угу, так же односложно отозвался я.
— И вот китайцы эти в книжке учат, как растянуть процесс, на несколько часов, и получить больше удовольствия.
— Да я и так знаю.
— Откуда?
— А кто ж поймет. Книжек не читал, просто знаю, в смысле получается и все тут.
— Как? – Растафари, видимо намеревался совершить маленькую революцию в моей голове, а я его так обломал.
— Может потому что в душе я китаец, как и все мы – подмигнул я ему .
Первая бутылка уже была порядком уничтожена, еще до меня, и я только завершил ее жизненный путь.
Глянь сзади, там еще валяется, посоветовал Растафари, не отвлекаясь от дороги и судя по задумчивости переваривая услышанное. Я пошарил рукой за своим сиденьем, даже не оборачиваясь и довольно быстро нащупал знакомое горлышко.
— Вот скажи, как так получается? Почему мне для этого потребовалась книжка, а тебе все далось само?
— Потому что ты думаешь тут – я показал на голову, а я думаю тут и я показал рукой на окружающее меня пространство. – этот картинный жест мне довелось подчерпнуть в какой-то книжке и мне он очень понравился. Мол думай не головй, думай окружающим миром.
— А ты еще и думать умудряешь в это время?
— Думать надо всегда! – поучительно поднял указательный палец и видя возможность срулить с темы тут же спросил: а далеко нам до ближайшей харчевни?
— Не, считай почти приехали.
И правда, за окном замелькали какие-то домишки. Знак с названием населенного пункта то ли мной замечен не был, то ли отсутствовал в принципе. Но безымянную деревеньку мы проскочили насквозь и остановились в километре после нее, где возле обочины стоял какой-то мужик торговавший беляшами.
— Эээ. Ууу? – задал я почти немой вопрос
— тут самые отпадные беляши! – возвестил Раст.
— А тошниловка в деревне хуже что ль?
— Ты только попробуй и сам все поймешь. Возьми мне 2. Не хочу тебя разорять.
Произведя нехитрую арифметику в голове, я кпил 10 беляшей и вернулся в машину. Пять протянул водителю, в шестой впился зубами сам.
Блин, ребят, знали б вы как я хочу кушать = (( но время 3 ночи, а алкоголь в крови мешает сесть за руль, что б добраться до макдака.
Беляши и правда оказалис выше всяких похвал. Тонкаая горячая хрустящая корочка скрывала более мягкое тесто, а под ним сонную начинку, не жирную, но ароматную, готовую брызнут во все стороны, если приложиться зубами к кушанью слишком резво. Со своей долей я управился в считанные минуты, слопал еще, дружелюбно протянутый мне Растом, который едва осилил три.
Вот теперь жизнь заиграла новыми красками и перестала казаться подлостью вечнотекущей, может, кстати, и зря. Но следом за расслаблением пришла и тоска по моей машине. Как она теперь и где?
— Растафари, скажи, а далеко отсюда Ашвеминан?
— Километров 20, по второй трассе, а что?
— Можешь меня туда подбросить к Индиан Бургеру? Я заплачу.
— Брось, довезу так.
— И еще мне бы не помешал ствол
Раст притворился, что не понял.
— Оружие, ствол, пистолет.
— Зачем? – он остановил машину на обочине и посмотрел на меня в упор.
— Для самозащиты. На меня охотятся.
— Кто?
— Я не могу тебе этого сказать, потому что сам не знаю.
Молчание затянулось. Растафари кажется решал для себя какую-то сложную задачу в головею. Глаза изучающее, почти зло сузились. Скулы проступили жесткой линией на мягком,немного округлом до этого лице.
— Пошарить на заднем сидении – с надеждой спросил я
— Да – резко бросил он и с силой вдавил газ в пол.
На заднем, под завалами одежды, строителного барахла и упаковок из забегаловок обнаружился потретый Вальтер. Тяжелый, с полным магазином патронов.
Я повертел его в руках. А потом загнал патрон в ствол, снял с предохранителя и снова рассмотрел с разных сторон.
— Деньги положи в бардачок, там же найдешь обойму.
— Сколько, Растафари, как можно мягче спросил я, ставя Вальтер на предохранитель и засовывая его за пояс.
— Решай сам.
Решив положиться на Случай, под чьей опекой я судя по всему находился последнее время, я засунул руку в карман и достал первую попавшуюся купюру. Это была бумажка в полторы тысячи рупий – она и отправилась в бардачок.
Высадив меня у Индиан Бургера Растафари рванул с места поднимая столб пыли шлифуя покрышками выкатил на трассу.
Все было так как и до моего бегства. И Джимла стояла там где я ее оставил. А на капоте, свесив ноги до земли сидел Топтыгыч
— здарова друже – помахал мне рукой он.