Эти мысли - субъективны, но обоснованы. Не в моих правилах осуждать (да и обсуждать) прозой стихи - свои ли, других авторов - я лишь привожу ответ одному из литературных критиков (намеренно не указывая авторов чужих стихов!).
Зная, что он - прочтет, не согласится - но наши человеческие отношения не пострадают :)
***
На днях (в свежем обзоре одного лит.журнала) около часа честно вникал в т.н. "современную поэзию", о которой принято ныне говорить, что в России она "на подъеме".
- Пойми - написал мне на днях один из уважаемых мною поэтов. - Ты изначально скован школой Серебряного Века - прозрачный слог, классические формы, минимум двусмысленностей. Это (пусть и прекрасная) - но тоже диктатура, невозможность выйти ЗА сформировавшиеся каноны. А поэзия современная не скована ничем, она рвет всякую "правильность" и создает свои гармонии. Именно это направление - нераспаханная целина...
Что ж, открываю обзор "целины"...
трещины на асфальте
скрещены как распятья.
и трава прорастает —
воскресает.
Вот так, без комплексов. Два слова, обращаться с которыми надо сверхбережно, запросто втиснуты в субъективное ощущение автора от прогулки. Интересно, что критик позиционирует его "человеком с пушкинским восприятием" (!!!)
... «разговаривать светом, / как машины в пути»; а если «холодно и темно», то «тем сильней охота / благословить вино / и возлюбить кого-то»...
Пол Маккартни однажды наиграл мелодию со словами про "какую-то девушку". Джон Леннон мигом поправил: "какую-то" - это не образ, не стих и даже не текст! Это - вода. Даже классика из фильма Рязанова - "могу весь Мир я обойти, чтобы найти кого-то" - всегда резала мой слух...
Далее - совсем интересно:
это все не подходит — шпильки да бигуди:
или выбросишь, или сломаешь.
я бы сделался крестиком у тебя на груди —
ты его никогда не снимаешь...
Зеленый свет, аплодисменты - и на эстраду. По моему убеждению, даже влюбленность в женщину (про любовь промолчу) можно выразить совсем иным языком. Достаточно представить, что она читает твой стих вслух и при тебе. Идеальный тест. Отсеивает всю пошлятину. Представь честно. Если не раскраснеешься от ее чтения, желая провалиться под пол - публикуй...
Ныне критики снисходительно говорят об "издержках гладкого стиля", приветствуя в рецензиях авангард.
Что-то все-таки с нами сделали
Эти гнезда многоэтажные,
Этот крошащийся цемент между плитами,
Эти чахлые саженцы в глинистых дворах,
Раззявленные котлованы и брошенная арматура,
Заросшие холмы стройплощадки...
Это - стих. Это - стих. Я могу с приятелем на прогулке, взглянув на безвкусные хайтэки, произнести то же самое. Но мне и в голову не придет позиционировать это как "стихотворение"...
А вот - "светлая деревенская часть творчества" (по выражению критика). Стихотворение "Редиска".
Поменьше слов. Побольше облаков.
Покуда ветер стих и месяц молод.
Пока июнь высок, и лук прополот,
И вянут сети сохлых сорняков.
Вот в этой грядке бы навек осесть
В бесправном положении редиски
В глухом краю без права переписки,
Куда доходит лишь благая весть...
Все-таки, абсолютно прав был в своих лекциях о великой русской литературе Александр Шмеман, отмечая, что после ухода Пушкина и Лермонтова цельность восприятия (а значит - и слога) была утрачена; случались лишь всплески - озарения прежней благодати. Преемственность - оборвалась...
Человек пушкинской эпохи искал в красотах природы признаки неотмирного, проводил душевный мостик от мирского к Небесному. Это ведь мог сделать и простой, необразованный крестьянин - душой. Пусть и не умея высказать поэтически...
Я однажды выразил это так (хоть и сам могу лишь догадываться о той цельности):
Как - и молчалось, и дышалось
И думалось лишь об Одном
Что в бесконечности и малость
Способна рассказать о Нем...
Не должно быть уныния. Желания осесть на грядке в образе "бесправной редиски без права переписки", посреди "сохлых сорняков". Это - болезнь родного православия. Сидеть в луже и ждать "благую весть" ("поменьше слов, побольше облаков").
Не будет ее. Потому что все начинается здесь, на Земле. А Туда уходит только лучшее, искреннее и чистое из начатого... Прописные истины, да. Но что я вижу даже в этих "гладких" стихах? Повторюсь - беспросветное, обобщающее (!) уныние...
Мало того - бесконечные обиды с явным инфантилизмом:
Очень смешно быть человеком среднего возраста.
Для одних ты еще молодой, для других — старый.
Никто тебя не понимает — ни родители, ни подросшие дети.
Мало того, они думают, что это ты их не понимаешь.
Вот, говорю, живешь и все время любишь,
и ничего другого не остается.
На поверхности этого океана
раскачиваются ветхие лодки чувств,
крошечные паруса поступков,
кривые коряги произносимых и несказанных слов.
Но вся толща воды, весь отраженный свет,
все твари в глубине и вспышки над горизонтом —
это любовь, от которой единственно бьется сердце. <…>
А кого любить, извиняюсь, замужней тетке
без определенного места работы и с кучей комплексов? <…>
"Крошечные паруса поступков"... Оттолкнуться бы вот от этой поэтичной метафоры, попытаться адресовать вопросы себе, искать Свет; а не получается - спастись здоровой иронией (лучше с приставкой "само"). Как видите, я не требую ритмичности слога, нет...
"Женская поэзия"... "простительная их полу обидчивость"... - иронизирует критик. Но в том-то и одно из наивысших предназначений стихов, чтобы выйти за условности "половой" - проблематики, созвучия, восприятия.
На самом деле, творить "негладкий стих" очень трудно. В определенном смысле, тут возрастают требования к точности слога - но, уже не только в плане лексического и смыслового созвучия рифм, но и образности, метафоричности. Ступить на эту территорию способны единицы - и никак не ради господствующего тренда, моды на "непричесанность" или авангард. Как это сделала Олеся Николаева, чей стих, действительно, - искусство.
...Так я и оказалась в пустыне.
Среди диких зверей пугаюсь собственной тени.
И меня Сатана искушает золотым блюдом,
на котором вся моя жизнь стоит, как живая.
И сама я здесь — дерзкая, молодая,
посреди друзей, на пиру жизни, в музыке, в вихре...
Мой кураж, как золотая одежда, сияет во мраке
и клянётся бессмертьем: «Это умереть не может!»
— На возьми, возьми это блюдо, — говорит Князь Мира. —
Посмотри, как прелестно быть такой гордой, дерзкой и юной...
— Нет, — говорю, — смотри: я топчу золотое блюдо!
Те друзья мои давно умерли, и я вместе с ними:
умерли, поменяли имя, образ, обличье...
Но живы остались мои любовь и молитва.
Ничего уже не хочу я вернуть обратно,
и сама уже никуда не хочу вернуться.
А во время бури за эти цветы сухие
лишь безумный стал бы насмерть цепляться...
Понимаете? Выход за пределы классических форм оправдан (и душевно, и даже духовно) лишь в одном случае: когда автор не может выразить Иначе. Но еще важнее - незримая внутренняя цельность при этом не теряется, потому что в стихотворении нет инфантильных обид и незрелой тоски по объективно утраченному в прошлом. В нем, напротив, - свет Жизни Будущего Века, хотя напрямую об этом свете - ни слова...
А еще - "свет честертоновский". Честертон писал о "сокрытой благодати несбывшегося". О неведомой нам (пока что) благости неосуществления того, к чему мы часто стремимся всеми силами ума и души. Я бы выразил это так:
И пускай надежды развеяны в прах
И не в силах сойтись Несхожее
Все же каждому дан свой собственный Знак
Поцелуй и Призвание Божие.
Жизнь - Искусство. Нести этот Крест.
Что от сердца - то не забудется.
Так, идя под Последний Венец
Примешь с радостью все, что не сбудется...
Это то самое проклятие Мартина Идена (Джека Лондона) - когда (в земном плане) сбылось все, кроме обыкновенного человеческого счастья: карьера, самореализация, деньги, вожделенная женщина - тоже. А счастье... Финал Идена - известен.
Это нить романа Фрэнсиса Скотта Фицджеральда «Прекрасные и обречённые»:
«Все пройдет, и боль утихнет. Я знаю, потому что однажды получил то, чего очень сильно хотел. И вот, когда я получил это, оно обратилось в прах прямо у меня в руках»...
БЕЗРАЗМЕРНОЕ...
Когда в России пьют за Сбычу Мечт
И радостно пророчат скорый срок
Быть может, пусть нечаянный, но - рок
Побитый ангел, или скептик-Бог
Предвидя, как сансару, тот Итог
Сумеют нас от Сбычи уберечь...
Он где - то высоко, усталый Бог
Сидит Иваном грустно на печи
И ангелы безмолвствуют в Ночи
И Время умоляет: помолчи!
Но - новый тост землянин прокричит
Как двоечник, не выучив урок...
Тогда я нажимаю на капс лок
Смиренно вывожу: помилуй, Бог!
Прошу - если возможно - Ты зачти
В сплетенье судеб, расставаний, встреч
Я никогда не пил за Сбычу Мечт
Они - как воск от тающей свечи
А тост - один. Спасибо! И прости...
Но, главное, - вне зависимости от внешних форм творчества - восприятие автора. Без обид с инфантильным нигилизмом, жаждой участи "редиски на грядке", ожидающей неведомой благодати. На самом деле, Творец любит (терпит и прощает - тоже) - каждого из нас, ежедневно давая новый шанс, открывая Себя. Желая нам участь не покорно - унылого овоща, а друга и сотворца. Пока это благодарное восприятие недостижимо, все будет (увы) уныло течь, как в еще одном авангардном творении:
…такое впечатление
что все это стихи
не начала века
а конца света...
- И ведь нечего возразить! - пишет в рецензии уважаемый мной литературный критик.
Что ж, вероятно это единственный вопрос, в коем я с ним безоговорочно соглашусь :)
***
PS
Из "несовременной поэзии"
БОЛЬНОМУ
Есть горячее солнце, наивные дети,
Драгоценная радость мелодий и книг.
Если нет — то ведь были, ведь были на свете
И Бетховен, и Пушкин, и Гейне, и Григ...
Есть незримое творчество в каждом мгновеньи -
В умном слове, в улыбке, в сиянии глаз.
Будь творцом! Созидай золотые мгновенья.
В каждом дне есть раздумье и пряный экстаз...
Бесконечно позорно в припадке печали
Добровольно исчезнуть, как тень на стекле.
Разве Новые Встречи уже отсияли?
Разве только собаки живут на земле?
Если сам я угрюм, как голландская сажа
(Улыбнись, улыбнись на сравненье моё!),
Этот чёрный румянец — налёт от дренажа,
Это Муза меня подняла на копьё.
Подожди! Я сживусь со своим новосельем -
Как весенний скворец запою на копье!
Оглушу твои уши цыганским весельем!
Дай лишь срок разобраться в проклятом тряпье.
Оставайся! Так мало здесь чутких и честных...
Оставайся! Лишь в них оправданье земли.
Адресов я не знаю — ищи неизвестных,
Как и ты, неподвижно лежащих в пыли.
Если лучшие будут бросаться в пролёты,
Скиснет мир от бескрылых гиен и тупиц!
Полюби безотчётную радость полёта...
Разверни свою душу до полных границ.
Будь женой или мужем, сестрой или братом,
Акушеркой, художником, нянькой, врачом,
Отдавай — и, дрожа, не тянись за возвратом.
Все сердца открываются этим ключом.
Есть ещё острова одиночества мысли.
Будь умён и не бойся на них отдыхать.
Там обрывы над тёмной водою нависли -
Можешь думать... и камешки в воду бросать...
А вопросы... Вопросы не знают ответа -
Налетят, разожгут и умчатся, как корь.
Соломон нам оставил два мудрых совета:
Убегай от тоски и с глупцами не спорь.
Саша Чёрный, 1910