А я сегодня не проснулся,
Хоть лег вчера еще живой.
В подушку желтую уткнулся
Седой лысеющей башкой.
Вздохнул натужно, но свободно.
Я чувствовал, что все, конец.
Закрыл глаза, почти не больно,
Под черный уходя венец.
Еще чуть-чуть. Одно мгновенье
Мой мозг спасенье находил.
Он жизнь мою возвел в терпенье.
И мой финал терпеньем был.
Он все же сдался, вслед за сердцем,
Когда душа метнулась в высь.
Но задрожал пред темной дверцей
И прокричал душе: "Вернись.
Остановись. Ведь жить не плохо.
Не плохо думать и страдать.
Не плохо верить, верить много,
В то, как же страшно умирать.
Пойми же ты: тут есть, что делать.
Тут даже можно просто жить.
Смеяться можно, горько плакать.
Молчать и громко говорить.
Не уходи. Ведь там одна ты.
А здесь нас двое, двое нас.
Уйдешь, ты будешь виновата,
Что мысли здесь умрут сейчас."
Он все кричал, винил безбожно,
В чем виноват был только сам.
Душа молчала, осторожно,
К недвижным подлетев плечам.
"Ты говори. Еще не много.
Ты остаешься. Мне пора.
Я в жизни верила лишь в Бога.
А ты молился лишь деньгам.
Так в чем теперь винишь меня ты?
Что крыльев не успел купить?
Твои деяния слабоваты.
Но душу черту не пропить.
И не сердись. Уже не нужно.
Меня там ждут. Все, тороплюсь.
И знай, что прожил ты бездушно.
Но на тебя я не сержусь.
Я буду помнить твое детство.
Тебя ж забуду вскоре я.
А дети - вот твое наследство.
Они не продадут тебя.
Так помолись. Еще минута.
О детях, слышишь, помолись.
А я же поспешу отсюда.
Ну, все, прощай и не сердись.